Спасённые

Они не верят в любовь! Стоя на башне, готовые прыгнуть вниз, мечтают о свободе. В добро они не верят, но и зло им опротивело. Пустота неотвратимо влечёт к себе бездеятельные, безвольные, бездушные тела. И они никогда не признаются в том, что уже давно живут в пустоте, жадно пожирая пространство и медленно убивая свою планету. Люди века, над которым властвует число зверя…

Этту словно разбудили. Внизу распластался в предсмертной агонии какой-то город. С высокой крыши небоскрёба, где она стояла, были видны кварталы и улицы. Среди этих ровных линий маленькие человечки казались хрупкими и беспомощными, почти игрушечными. В ушах свистел ветер. Свинцовые тучи ползли со всех сторон, готовые разразиться громовой истерикой.

«Уводи детей и всех, кто верит в чудо!» — сказал ей Король. Сердце Этты дрогнуло: она-то знала, что значили его слова! Всех людей спасти невозможно. Только тех, в ком любовь не оставляет места страху за свою жизнь; только тех, в ком вера в чудо превыше сомнения. Она спасёт доверчивых и чистых, за остальными придут Воины.

Погруженная в свои мысли, Этта не сразу заметила, как на крышу выбрался человек, и обернулась лишь тогда, когда он окликнул её:

— Эй, эй! Ты же не собираешься прыгать?

Этта по-прежнему стояла на самом краю, и не удивительно, что молодой человек принял её за самоубийцу. Чтобы успокоить его, она отошла от опасной черты и улыбнулась:

— Нет, конечно.

Парень был рыжий, улыбчивый, с веснушками на пухлых щеках. Она узнала его: Ник, поэт, один из немногих, кого следовало спасти. Очень добрый и феноменально бескорыстный, немного забавный, с вечным сумбуром мыслей в голове. Ник твёрдо уверен, что однажды в его жизни случится чудо. И он не ошибается! Этта внимательно заглянула в глаза молодого поэта, полные неясной тревоги, и строго спросила:

— Ты не уехал отдыхать?

Ник ответил не сразу. Он разглядывал незнакомку, как заворожённый, и его взлохмаченные, давно не стриженые волосы шевелил ветер. Молодому поэту не показалось странным то, что он застал кого-то на крыше: сам он частенько выбирался сюда подышать свежим воздухом и сверху посмотреть на город. Не удивило его и длинное белое платье девушки, перехваченное на талии широким серебряным поясом. Но Ник и раньше видел где-то эту невысокую светловолосую красавицу. Только где, никак не мог вспомнить.

— Ты знаешь про мой выигрыш? — наконец, удивлённо проговорил он, но тут же, спохватившись, хлопнул себя по лбу: — Ну, конечно, об этом писали все газеты! Только билеты я отдал сестре с племянницей: когда ещё они побывают на море?

— А на оставшиеся деньги ты организовал для школьников экскурсию на водопады? — продолжала допытываться незнакомка.

Ник снова улыбнулся:

— Малыши такие милые! Они уже в пути. Я не привык быть слишком богатым…

Словно красной плетью по черному небу хлестнула молния. Город осветила рваная полоса зарницы. Вдалеке, у самого горизонта, из туч сложился силуэт всадника в развевающемся плаще.

— Вспомнил! — вдруг воскликнул Ник, переводя ошеломлённый взгляд со всадника на девушку. — Я видел тебя во сне, как раз перед тем, как выиграть поездку к морю. Ты обещала сотворить для меня чудо!

Этта подумала, что их разговор на краю небоскрёба перед бурей мог бы быть очень опасным… если бы это был обычный разговор. А молодой поэт, видимо, вообще не замечал надвигающегося урагана. Он пристально смотрел на незнакомку и ждал от неё ответа.

— Не все успели уйти из города, — тихо произнесла Этта. — Но у нас впереди три дня. За первым предупреждением будет второе, и только потом…

Ник подошел к самому краю крыши. Внезапный порыв ветра больно хлестнул по веснушчатой щеке, но парень не обратил на это внимания. Он следил за тем, как растворяется во мраке небо, смотрел на город в центре стихии, такой хрупкий и маленький, пытался даже заглянуть в глаза Этты, но, не выдержав её горящего неземным огнём взгляда, только прошептал:

— Кажется, я знаю, кто ты… Невероятно!

Молнии теперь чертили небо вдоль и поперёк. Вокруг разливался, затопляя сердца людей, ужас мрака, грозы и катастрофы. Но вместе с отголосками чужого страха Ник слышал внутри себя другую мелодию: словно серебряная струна ласково пела о чём-то или чайки кричали на побережье. Как там Карина с малышкой?..

Чёрный всадник на чёрном коне возник из ниоткуда, может быть, соткался прямо из туч. Молнии, наверное, он тоже привёз с собой. И вообще, этот всадник и был, видимо, эпицентром урагана, поскольку с его появлением на крыше началось настоящее светопреставление. Выл ветер. Хлестал дождь. Молнии змеились перед самыми глазами. Небоскрёб под копытами бешеного коня весь пошёл трещинами, и было ясно, что дом скоро рухнет. Однако Ник чувствовал себя удивительно спокойно: заглянув в глаза чёрного рыцаря, он различил в них ясное небо и добрую улыбку. Незнакомка в белом подбежала к всаднику, и тот ласково обнял её, словно сестру. В этой картине было что-то трогательное и прекрасное, словно бы перевитое радугой и гирляндами алых роз, усыпанное жемчужинами. Ник залюбовался… А тем временем чёрный рыцарь спрашивал, девушка отвечала.

— Этот дом?..

— Пуст. Со мной только он.

— Квартал?

— Дети уже далеко. Все остальные ушли кто куда, но их не больше десятка. Завтра они уедут из города.

— Хорошо. Идём, у нас мало времени.

«Но как же так? В доме полно народу, а в квартале и того больше!» — успел подумать поэт, прежде чем Этта обернулась к нему.

— Нет, мой друг, — грустно заметила она, — они уже не люди. Живые мертвецы, ожидающие ухода в пустоту. Это они своими мыслями породили катастрофу, и для их душ апокалипсис давно наступил. Тело всего лишь следует за душой! Ты веришь в чудо, твоё сердце умеет любить и видеть прекрасное, — поэтому ты здесь. Достойные спасения уже далеко отсюда. Не жалей о тех, чьи тела станут прахом: к Небесам есть два пути – любовь и страдания. Не желающих идти дорогой любви Господь направляет другой дорогой. Они сами выбрали свой путь.

Черный рыцарь тронул молодого поэта за плечо:

— Нам пора.

И снова всё небо от горизонта до горизонта опоясала огромная молния. Оглушительный раскат грома потряс город до основания. Крыша под ногами Ника закачалась. Словно в кошмарном фильме он увидел, как огромный небоскрёб, на котором они только что стояли, рушится и осыпается, будто хрупкий карточный домик. Взмах чёрных крыльев… Крик…

… Ник помотал головой, стряхивая остатки странного сна. По садовой дорожке весело бежала пятилетняя племянница Мика.

— Дядя Ник! Я говорила маме, что ты приедешь!

Карина сидела на крыльце небольшого домика на морском берегу и плакала от счастья:

— Братишка! Живой! Это чудо…

Он подошел и обнял сестру. Шумело ласковое море. Кричали чайки.

— Что случилось, родная?

— Наш дом… Я видела в новостях.

Значит, это не было наваждением? Девушка на крыше, чёрный всадник и катастрофа… Ник вдруг почувствовал, как сильно повзрослел за этот день. Находясь в эпицентре урагана, он до последнего момента ждал чуда. Да, Вершители Судеб позволили ему прикоснуться к тайне жизни и смерти… Но настоящее чудо и волшебство всё-таки в том, что здесь, на морском побережье, его с любовью и тревогой ждали два родных человека. Молодой поэт поднял глаза к небу: прямо над ним кружились две белые чайки — песня мудрости и благодарности.