отравленные чернила

а чо, поэзия енто красиво будить,
ангелочки тамо с крылышками, чертики
рогатые, сказочники всякие пряничные, а самое
хлавное, енто челик, возвеличенный и одухотворенный.

особым шиком у челиков считалось
создание собственного мира,
похожего на мир людей, порой
искаженный до неузнаваемости.

рассудочность и логичность в объяснениях челиковских
никоим образом не проясняли истинную причину происходящего,
были оне тем бла-бла-бла, кторое из пустого в порожнее
переливали со смаком, гордынюшку любимую свою теша.

рамочки
заморочки
свабоды -
полетаем-с.

ох уж эти мне слова,
везде нос свой засунут,
был бы начальствующим, фсем
бы им пасть заткнул, шоб не вякали.

скоротать век и без того не длинный
было не хитрой забавой-игрушкой, а
жизненной необходимостью - без нее
и не порадуешься, и не погрустишь.

сказочки оне, кншно, рассказывали,
шутили, балагурили, прибаутки
вспоминали, анекдотцы разные,
да ужо - неизбывна ты, тоска смертная.

убогие инетовские ролики, подсматривающие
за жистью из-за угла, не могли сравнитьси с красочными
описаниями той же самой жисти, но сделанными
мастером изысканного литературного слова.

а слово совсем не умело мечтать.
с каким другим словом поставят -
с таким и стоит, и ежели прикажут
што делать, выполняет в момент.

но на болото, фсеж, не ходи,
топкое оно, сгинешь ни за грош,
не зря его зовут болотом человеческих
отношений, засосет, света белого не взвидишь.

некоторые думали, шо има
фсе известно про жисть енту,
аднакоси, оне такось думали
напрасно, ничого не ведали оне.

има и в голову не приходило,
что оне могуть быть совершенно
другими, а всиго-тось надоть было
найти основание для переосмысливания сибя.