Эволюция образа христа в современном обществе дипл

Министерство образования и науки Российской Федерации
Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования
«Уральский федеральный университет
имени первого Президента России Б.Н. Ельцина»
Институт социальных и политических наук
Философский факультет
Кафедра религиоведения


ЭВОЛЮЦИЯ ОБРАЗА ХРИСТА В СОВРЕМЕННОМ ОБЩЕСТВЕ





Допустить к защите:
Зав. кафедрой
доктор философских наук
профессор Пивоваров Д.В.

____________________
Дипломная работа
студентки 5 курса
Гудзь Т. И.

Научный руководитель:
кандидат философских наук,
доцент Фархитдинова О. М.


Екатеринбург
2013 год


СОДЕРЖАНИЕ
Введение…………………………………………………………………………...3
Глава 1. Эволюция образа Христа в христианстве:.......………………………..7
§ 1.1 Эволюция образа Христа в католицизме……………………….7
§ 1.2 Эволюция образа Христа в протестантизме…………………..15
§ 1.3 Эволюция образа Христа в русском православии………….. ..19
Выводы по главе.…………………………………………………… ..34
Глава 2. Визуальная репрезентация образа Христа в Интернет-пространстве………………………………………………………………….. …35
§ 2.1 Социальные условия феномена………………………………. .35
§ 2.2 Особенности нового образа Христа и механизмы их проявления…………………………………………………………… .38
§2.3 Возможные последствия как вектор дальнейшего развития… 51
Выводы по главе…………………………………………………….. ..58
Положения, выносимые на Заключение……………………………………………………………………….61
Литература………………………………………………………………….…….65
Приложения………………………………………………………………………71




Введение
Актуальность поставленной проблемы связана с нынешним состоянием религиозности, которую, будучи пользователем Интернета, я наблюдаю каждый день. Мой интерес вызвал один необычный феномен, связанный с тем, что в Интернете в большом количестве появляются картинки юмористического содержания, героями которых стали такие библейские персонажи как: Иисус Христос, Дева Мария, Бог-Отец и ангелы. Своё внимание в этом исследовании я решила остановить только на одном из этих персонажей — на Христе. Этот выбор так же не случаен, потому что именно образ Христа эволюционировал наиболее значительно.

Эта тема важна в социологическом и религиоведческом плане, так как затрагивает не только тот пласт знаний о состоянии религиозности, который исследуют религиоведы и, который является больше теоретическим, чем практическим, касающимся только образованных слоёв общества, но и тот пласт, который часто остаётся неосвящённым – народная религиозность, то, как простой человек понимает религию и её образы.
Сама тема эволюции Христа в современном обществе не была исследована в силу поздно появившихся источников, из которых можно было бы сделать те выводы, что собираюсь делать я, а так же по причине того, что серьёзные учёные-религиоведы редко обращаются к подобным феноменам.

Обычно, принято рассматривать историю, философию религии, теологию, но крайне редко — как религия воспринимается народом, какие формы обретает, проходя через призму мышления толпы. Сложно предсказать, какой конкретно она будет в глазах молодёжи и по каким причинам. Однако религия эволюционирует, и об этом говорило немало исследователей, философов, теологов, социологов и религиоведов. Если брать во внимание тех из них, кто больше повлиял на мою точку зрения, следует назвать Харви Кокса и Роберта Белла.

Объектом данного исследования является современное состояние религиозности молодёжи, воспитанной в христианской культуре. Это состояние может, как иметь аналогии с состоянием религиозности молодёжи в любой исторический период по отношению к принятому традиционному толкованию религиозности, так и отражать особенности, присущие исключительно началу XXI века.
Предмет исследования в данной работе – Визуальная репрезентация образа Христа в Интернет-пространстве.

Цель исследования – выявить генезис понимания образа Христа в современном обществе.
Реализация поставленной цели предполагает решение следующих исследовательских задач:
1. Выявить влияние образа Христа в католицизме.
2. Продемонстрировать влияние эволюции образа Христа в протестантизме на общий вектор эволюции образа.
3. Обозначить эволюцию образа Христа в русском православии.
4. Описать социальные условия появления новых или исчезновения старых черт  в народном понимании образа Христа.
5. Проанализировать генезис образа Христа и механизмы, при помощи которых его удаётся менять.
6. Выявить основную тенденцию развития образа Христа и понимания религиозности в целом.

Методологическая основа исследования. Основной метод исследования — компаративный. В работе я применяю сравнительный анализ разных точек зрения. В ходе проведения исследования были задействованы социальное исследование и дискурсивный анализ.

Научная новизна исследования состоит в том, что в качестве основной точки зрения на религию выбрано изучение общественных течений на базе современного повседневного творчества, являющегося отражением мнения определённого социального слоя, который мобильно реагирует на изменения в обществе, технический прогресс и эволюцию идей. Пока идея является аспектом исключительно философской мысли, и никак не претворена в жизнь, можно бесконечно теоретизировать, выстраивать системы социальных утопий и антиутопий, а при изучении преломлений философских и религиозных идей от общества, такого, какое оно есть на самом деле. То есть я буду работать с конкретными фактами, с тем, что уже произошло, следовательно, можно обнаружить причины и последствия.

Теоретическую основу исследования составляют: визуальные изображения в католицизме, картины Поля Гогена, Эль Греко, Пабло Пикассо, Сальвадора Дали, художественная и театральная обработка образа Христа в киноиндустрии: «Иисус Христос — суперзвезда;». Для протестантизма теоретической основой служат теологии родительного падежа. В связи с этим можно упомянуть работы Дея Уильямса, Шарля Огдена, Габриэля Ваханяна, Карла Рашке, Харви Кокса. Теоретической основой изучения образа Христа в православии можно считать  исследования по истории религии в России, а так же интернет источники, в которые входят статьи о современном состоянии православия и «шуточные» изображения Христа, которые послужили началом данного исследования. Для второй главы теоретической базой служат социологические исследования на тему религиозности населения и исследования феномена смеха в контексте религии. Что касается визуальных изображений Христа юмористического содержания, то здесь используется два типа таких изображений: первый — это демотиваторы — демотивационные постеры; второй — коллажи из икон, протестантских вольных изображений Христа, картин католических художников и современных фотографий, иногда с подписями.

Моя работа состоит из введения, двух глав, каждая из которых включает в себя по три параграфа. Первая глава —  «Эволюция образа Христа в Католицизме, Протестантизме и Русском Православии» и три её параграфа называются соответственно. В этой главе я рассматриваю исторические предпосылки нынешней ситуации, в которой оказался образ Христа. Вторая глава называется «Последствия и современное состояние образа Христа», а три её параграфа — «Социальные условия», «Особенности нового образа Христа и механизмы их проявления» и «Возможные последствия как вектор дальнейшего развития феномена». Далее идут положения, выносимые на защиту, заключение и список использованной литературы.


Глава 1. Эволюция образа Христа в католицизме, протестантизме и русском православии

Три крупнейшие ветви христианства в равной мере, но с разных сторон повлияли на процесс эволюции образа Христа, и в итоге мы получили острую социальную карикатуру на современность, со всеми её скрытыми процессами.
Для того, чтобы понять, какое конкретно влияние оказала каждая конфессия на эволюцию образа Христа, рассмотрим каждую по отдельности. Критерием сравнения здесь будет являться зона влияния на образ Христа. Это может быть как теология, искусство, так и СМИ, политические установки и исторические особенности.


§1.1 Эволюция образа Христа в католицизме


Кто старается изобразить на память на иконах бездушными и безгласными вещественными красками лики святых, не приносящие никакой пользы, потому что это глупая затея и изобретение дьявольского коварства, вместо того, чтобы добродетели их, о которых повествуется в писаниях, изображать в самих себе, как бы некоторые одушевлённые образы их, и таким образом возбуждать в себе ревность быть подобными им, как говорили божественные отцы наши, да будет ему анафема.


В Католической ветви христианства смысловые изменения начались ещё до раскола, а именно, языковые искажения при переводах, упрощения в целях сделать веру доступной как можно большему числу людей, и позже, скорее как следствие этого, разрешение на изображения божественных лиц.  Проследим за церковной догматикой, а точнее за разницей между ранним восточным и западным богословием.
На вопрос о том, почему произошли эти расхождения, есть разные точки зрения в медиа-пространстве. Например, Диакон Андрей Кураев полагает, что это связано исключительно со способом мышления греков и римлян.
А вот авторы сайта «Гуманитарный синтез», Л. Э. Ванд и А. С. Муратовав в статье «Отчего возникло разделение на православных и католиков» причиной раскола указывают жажду превосходства.
«Каковы же глубинные истоки противостояния? Часть историков — любителей конкретных фактов — ищет причины в непосредственных политических ситуациях. Более прозорливые указывают на обособляющие культурные различия, проистекающие из этнических, географических и т. п. факторов. Однако следует заглянуть и глубже — туда, где недреманно обитают пракультурные стимулы. В данном случае — это жажда превосходства, в разных формах власти, господства, первенства, возвеличения и т. п.».
По моему мнению, причиной разделения была не только разница в мышлении и менталитете, но и политическая ситуация. Западное богословие, оказавшееся динамически меняющимся ещё до раскола, вынуждено было популяризировать своё учение для того, чтобы сделать его понятным для варварских племён, которые объединяли так же и под эгидой христианства. Позже вольные трактовки, допущенные Августином, вводились в канон, да и сам язык — латынь, не был предназначен для тонкого богословия, и при переводе некоторые слова сильно меняли смысл. Самым сомнительным понятием для перевода оказалось слово ;;;;;;;;;; (ипостась), которое перевели как persona, т. е. лицо, применительно к человеку, хотя с точки зрения восточного богословия более корректным переводом было бы substantia или essentia.
«То обстоятельство, что субъект оказался обозначен в латинской культуре именно словом персона, а не субстанция (ипостась), очевидно, укоренено в гипертрофированно - правовом мышлении античного Рима».
Особенностью Римской культуры являлся юридизм, который сильно повлиял так же и на богословскую мысль, распространяя своё влияние ещё в самые ранние периоды её формирования. Особенно заметно его влияние на представления о человеке в позднеримской и средневековой культуре. Человек для права не важен сам по себе, а только постольку, поскольку он вступает в отношения, регулируемые правом с другими людьми. Пока человек один и никак не проявляет своих убеждений, переживаний, пока они не касаются других людей, он для права не существует, важна только внешняя сторона человеческого бытия, его общественное начало. Такое отношение и способствует пониманию личности как отношения (persona).
С этого момента разделения трактовки одного и того же слова становится заметна разница между пониманием базовых понятий христианства в православии и католицизме. Если лица Троицы являются разными лицами, и вообще являются лицами конкретными, выраженными во внешних действиях, то они попадают в процесс антропоморфизации, отождествления. Если Бог антропоморфен, а для этого есть некоторые предпосылки в ветхом Завете, где Бог может гневаться, обижаться, радоваться и испытывать другие эмоции, свойственные человеку, то ему будут приписаныявления слишком частные для абсолютного понятия.
Нельзя, конечно, даже с логической точки зрения отрицать, что Бог может испытывать эмоции, так как Бог всемогущ, а, значит, и чувства доступны ему, однако в современности смысловые расхождения в этом месте ярко видны.  Человек — это, пусть и венец творения, но творение не единственное, и Бог слишком всеобъемлющ и абсолютен, чтобы мыслить и чувствовать тем же образом, что и человек. Но на период раскола идея Бога, тяготеющая к антропоморфной модели, выглядела проще для восприятия и не мешала вере, так что, была вполне допустима. Однако выводы из этой идеи позже приобрели карикатурные формы, в которых Бог Отец — строгий старец с длинной белой бородой, который живёт на небесах и наблюдает оттуда за людьми, а Иисус — вполне реальный молодой человек, живший человеческой жизнью, в противовес внушающим страх и трепет каноничным иконам востока. Эта деталь, кстати, и дала почву спором о том, был ли Иисус Христос реально существовавшей личностью, или он лишь выдуманный персонаж, аллегория, миф. Есть и другая крайность — в некоторых других  религиях Иисус понимается как пророк,  и имеет соответствующие свойства, но не является Богом. К примеру, такая точка зрения имеет место быть в иудаизме, бахаи,  исламе.
Одно из важных понятий, разделившее западную и восточную церковь, но не само по себе, filioque.
На мой взгляд, filioque стало своего рода маркером, тем, что обнажило взгляду наблюдателя результаты смысловой эволюции. Признание того, что святой дух исходит так же и от Сына, как от Отца, в идейном, глобально-смысловом значении сильно меняло картину. Как известно, Иисус был во плоти человеческой, а значит имел и тело, и при этом мог изводить святой Дух. Не смотря на то, что он имел богочеловеческую природу, он всё-таки имел тело. То есть,  тело тоже может быть священным, а не только душа. Эта идея, нормальная для языческих религий, в Христианстве давала противоречие, потому что в священном писании говорится о том, что плоть греховна, тленна, что от неё пороки, что она часто мешает душам обрести спасение. Но для Католиков плоть важна, потому что она является связующим звеном между людьми и Богом, как и душа, однако сколь значим Христос, столь значима и его человеческая составляющая.
Именно это противоречие между важностью тела и его греховностью породило изощрённые попытки разобраться с этим вопросом, часто довольно категоричными методами. Когда тело признавалось однозначно греховным, мы получили его массовое притеснение, в том числе и в искусстве, где тела изображались подчёркнуто меньше положенных им пропорций по отношению к голове, символизирующей разум и духовность, для того чтобы подчеркнуть эти качества.
«Средневековый иконописец мало интересовался реальными пропорциями человеческого тела, поскольку тело было для него только носителем духа; гармония тела заключалась для него, скорее, в аскетической обрисовке, в плоскостном отражении на нем сверхтелесного мира».
Античная традиция с её искусными изображениями человеческих тел была на время забыта, и позже детальные изображения тела обрели рассвет только в эпоху возрождения. Однако, важно отметить, что как явное уничижение роли тела, так и превознесение его, говорит только о том, что тема являлась болезненной для человека католической культуры. Он хотел разрешить противоречие, прибегая то к одной, то к другой его крайности, но гармоничным это понимание так и не стало, острые углы не были сглажены настолько, чтобы не вызывать спорных чувств, отсутствовала логическая ясность в решении проблемы. И в период реформации тема соотношения телесности и духовности сыграла важнейшую роль.
Что касается эволюции образа Христа в католической культуре, то здесь мы видим её планомерное, ровное течение. Этот образ здесь практически не принимал сторонних влияний, в отличие от Русской Православной традиции и протестантизма, возникшего на основе противоречий католицизма, а если и принимал, то в глобальном смысле они оказывались малозначимыми. Это указывает на основательность, высокую однородность и самодостаточность  данной культуры. Даже не смотря на важность обрядовой стороны и роли тела, религиозность в этой культуре укоренилась глубоко, и практически до нового времени с его критикой религии, это общество бережно хранило свои религиозные убеждения, а порой и агрессивно их отстаивало, если не вдаваться в подробности ситуации внутренней и внешней религиозности в период от раскола Римской империи до эпохи Просвещения.
По окончанию этого периода католической культуре пришлось выдержать массу нападок со стороны философии и науки.
«По мнению Ф. Ницше, христианская религия приходит на смену древнегреческому мифу. Различие религии и мифа кроется в том, что миф иррационален, недоступен разумной доказательности: он постигается с помощью инстинктов. Религия же возникает вместе с рационализмом. Христианская религия, по Ф. Ницше, укрепила эти ценности — мораль и рациональность, науку, извратив здоровые человеческие инстинкты, выражающиеся в воле к власти».
Пройдя через Ницше с его идеей сверхчеловека, как и философию жизни в целом, считавшую христианство рациональным началом, уничтожающим живой человеческий дух, множество атеистических и критически расположенных к религии людей, идеи просвещения, как идеи возвеличивания человеческого разума (потерпевшие крах в мировой философии), мы получили не человека, стремящегося обрести божественное совершенство, а Иисуса, который стал пониматься людьми как некий реально существующий человек, притом человек вполне обыкновенный, и отличающийся от остальных только способностью творить чудеса и любить людей, даже зная, что они поступают греховно, который по причине вольных толкований оказался среди нас, не во времена первых христиан и апостолов, а прямо сейчас, в эпоху Интернета, постмодерна и пересмотренных ценностей.
Этот образ прошёл долгий путь от Сына Божьего, давшего возможность человеку попасть в Рай, несмотря на последствия первородного греха, до героя, совершившего подвиг, а точнее, умершего за наши грехи.
Католический Иисус, а позже и протестантский, добр, жертвенен, он любит человека. «Иисус любит тебя»  — тоже очень известный христианский лозунг, получивший широкое распространение через харизматов и закреплённый в их образе.
Начиная с эпохи возрождения, религиозные сюжеты в искусстве выходят за рамки религиозного мировоззрения, из чего следует, что их философское значение преодолело барьер между светским и религиозным, эти образы совершили прорыв, превзошли свои устоявшиеся толкования и стали универсальными, какими и должны быть на самом деле образы, относящиеся к Богу. По моему мнению, как атеизм, так и ярая приверженность канонами обрядам у верующих являются отходом от естественной религиозности.
И в католической культуре смысловой прорыв произошёл раньше, чем в других культурах, и споры о роли тела только послужили толчком к тому, чтобы в обществе возникли течения, которые выносили эти противоречия, как и всё, что содержит противоречие, за скобки. Здесь важно отметить роль искусства, творчества, которое всегда идёт впереди культуры и других проявлений человеческой мысли. Творчеству такую способность даёт интуитивное предвиденье, работа с бессознательными смысловыми пластами, и, главное, в творчестве человеческий разум не противится этим течениям, скрытым смыслам, зачастую далёким от тех, которые лежат на поверхности.
В культуре, образовавшейся как в католической традиции, так и вокруг неё, изображать Иисуса можно, и яркий тому пример – картины Гогена, Пикассо, Эль Греко. Для того, чтобы расшифровать конкретный смысл каждой работы, нужен культурологический анализ, но мы остановимся на том, что на некоторых картинах всемирно признанных художников в очень вольной манере изображён Христос. Это будет достаточным доказательством того, о чём я говорила выше.
Католическая традиция развивалась ровно, однородно. Из-за острого конфликта между бренностью тела и святостью, которую имело человеческое тело Христа, вопрос о важности телесного, и о возможности изображать священное, был решён в пользу того, что не имеет значения, что именно изображено, а важно,  какой смысл был заложен в это, какое символическое значение имеет изображённая вещь. Благодаря этому католическая традиция довольно рано в отличие от православной,  дала миру художников, писавших на религиозные темы, выражавших тем самым глубинные смысловые течения, и дававших религиозным образам быстро и естественно эволюционировать в рамках светского общества.





§  1.2 Эволюция образа Христа в Протестантизме

Своим появлением протестантизм обязан крайностям в понимании роли телесного начала в католичестве, о котором речь шла в предыдущей главе.  Протестантизм, отделяясь от католической веры, сохраняет сформировавшиеся в ней идеи универсальности, задаёт окончательный перелом и расщепление противоречия между душой и телом. Вывод о том, какой должна быть религиозность, переходит к протестантам сразу, без культурного пласта предшествующей этому скачку информации. Отношение к телу становится настолько простым, что вопросов по этому поводу больше не возникает, проблема решена кардинально как с обрядной стороной веры, так и с самоистязанием. В протестантизме нет таких проблем, и мыслители в этой ветви христианства переходят сразу к обсуждению абстрактных вопросов, имеют возможность быстро приспосабливаться к меняющимся временам, отвечать их запросу. Минимальная догматика, принятая протестантами, имеет не столь большой объём, чтобы отягощать мысль и тянуть её назад. Протестантизм — самая динамичная ветвь христианства. В неё молниеносно распространяются новые идеи и новые веяния, и, я считаю, что без протестантизма невозможным было бы появление и утверждение множественных всё новых и новых ответвлений. Сама протестантская теология, носит настолько либеральных характер, насколько это вообще возможно, когда речь идёт о религии.
Однако у этого есть и другая сторона. Протестантские теологи слишком озабочены современным положением человека, и готовы даже полностью изъять идею Бога из своих рассуждений, чтобы соответствовать запросам современности. На мой взгляд, в том, что они изначально избавились от обрядной стороны христианства практически полностью, кроется другая проблема – здесь налицо забвение традиционных ценностей и смыслов христианства. Для всех теологий родительного падежа характерно отношение к секуляризации как к «расколдовыванию мира». Весомую лепту в их мировоззрение внёс Ницше с идеей о том, что Бог умер, деизм, с тем, что Бог не вмешивается в ход жизни. Образ Бога был пересмотрен, стёрта грань между теизмом и атеизмом, ценность христианства стала определять его этикой, действием человека в мире, и, что наиболее важно для нашего исследования эволюции образа Христа — здесь окончательно утверждается его значимость и деятельность как человека, а не как Бога.
«Евангелие должно быть интерпретировано как секулярная христология, которая, в отличие от классической христологии на первый план выносит не божественную, а человеческую природу Христа. И тогда смысл и суть Евангелия обнаруживается в исторической и этической области, а не в метафизической и религиозной».
Как раз в этом месте и происходит последний, коренной перелом в интерпретации образа Христа на Западе. Если в католической традиции Христос как человек, безусловно, важен, но эта идея ещё носит неоформленный характер, то у протестантских теологов она получает логическую завершённость. И с одной стороны, это наводит на мысль о полном вырождении христианской веры, а с другой — у этого всё же могут быть свои положительные последствия для развития в мире всё более осознанной религиозности.
Итак, что такого есть в протестантизме, что внушает беспокойство христианам других конфессий? Во-первых, этика полностью отделяется от своего эзотерического основания, то есть принимается как учение, имеющее целесообразность и пользу, т. е. утилитарно. При этом она может потерять в цене, так как применение её таким образом подтачивает сами основы этой этики. К выводу о том, что христианское понимание того, каким должен быть человек стали использовать вне религиозного контекста, по моему мнению, протестантских теологов подтолкнули многочисленные социологические и культурологические исследования, часто называющие этическое воспитание человека и установку моральных ограничений важнейшей функцией религии.
Подобные идеи могут казаться безобидными, особенно если они принадлежат светской науке, однако нельзя забывать о том, в последние две сотни лет коммуникация между светским и религиозным (особенно это касается протестантских стран и конфессий), становится всё более и более активной. Эти две сферы пытаются понять друг друга, проникнуть друг в друга, каждая по-своему, и невольно происходит заимствование идей, а через какое-то время общество получает их плоды.
Во-вторых, значимость Христа как Бога утрачена,  значимость Бога в принципе снижена. Именно этот факт и позволяет строить теологию без Бога. Эта идея получила разные выражения и градации. Рассмотрим вкратце некоторые направления протестантской теологии конца девятнадцатого и двадцатого века. Многие из них полагают секуляризацию либо благом, либо неизбежным злом. К примеру, Харви Кокс в работе «Мирской град» говорит о секуляризации как о неизбежном результате развития прогресса, не мешающем при этом религиозности, однако меняющем её форму. Люди, живущие в больших городах, не могут любить каждого ближнего, но выбирают для себя небольшой круг близких людей, которым дают всю любовь что могут. Человек больше не связан со всеми окружающими, а только с теми, с кем состоит в близких отношениях, однако качество связей выше, чем в деревнях, где все знают друг друга в лицо. То же происходит и с качеством религиозности — чувства верующего подвергаются большему количеству испытаний, но и личное понимание того, что есть Бог, становится более твёрдым.
А вот в теологии секуляризации точка зрения на секуляризацию становится ещё более оптимистичной. Представитель этого течения — Бонхёффер Дитрих, в «Сопротивлении и покорности» говорит о том, что мир настолько лежит во зле, что секуляризация явилась для него благом, потому как неверующие люди более христиан склонны к добру. А спасутся не те, кто воцерковлён или верит в Бога, а нашедшие моральные нормы и силы жить с ними. То есть, здесь этика и мораль гораздо важнее даже веры, не говоря уже о приверженности христианской традиции.
Некоторые из течений протестантской теологии XX века полагали, что Бог умер, и людям осталась только вера, а иные не признавали за современным обществом даже возможности веры.
Так, Габриэль Ваханян в работе «Смерть Бога» пишет о том, что мир живёт в войне, а ценности Христа забыты. Всё, что остаётся нам в такой ситуации, — исследовать феномен веры. Идея о будущем христианстве будет менять свои формы. А Карл Рашке, представитель течения «Теологоия смерти теологии», исследовал язык теологии, потому что считал, что умер не только Бог в сердцах людей, но и вера, а всё что остаётся, когда такие важные для религиозного человека вещи утрачены — это исследовать язык теологии.
У всех теологий родительного падежа есть общие черты — вышеупомянутая готовность отказаться от идеи Бога, и провозглашение важности этической стороны христианства.
Подводя итог параграфа, снова акцентируем внимание на том, что именно протестантизм дал финальный толчок к появлению саркастических и шуточных изображений Христа, потому что протестантские теологи, приняв идею о том, что Бог мёртв, сняли с общества все табу, которые налагались именно образом всемогущего и всеблагого Бога, пытаясь заменить его только  этикой.

§1.3 Эволюция образа Христа в Русском Православии


Теперь перейдём к русскому православию, так как на его примере проще отследить вклад в ценностную систему нашей нынешней молодёжи.
Судьба русского православия сложилась весьма драматичным образом, начиная от его принятия и заканчивая его современным возрождением.
Будучи навязанным, привнесённым извне идеологическим учением, православие легло на не слишком подходящую для него по менталитету и этике почву. Народ, чтивший языческие традиции, идеи кровной мести, пантеистическую, даже анималистическую мифологию, не мог просто взять и резко изменить своё мировосприятие, и навязывание одной из самых гуманных религий происходило насильственным путём, однако, как пишет А. В. Карташев в своей книге «Очерки по истории Русской Церкви», Князь Владимир, принося Христианство на Русь, старался показать его лучшие стороны своим примером.
«Можно себе представить, какое смущение, а может быть и скрытое негодование вызвало такое "священное безумие" Киевского князя в части по долгу службы крещеного, но в душе еще языческого правящего класса! Владимир не озлоблял последний никакими ханжескими лишениями. Он хотел сохранить и расширить всеобщий пир и всеобщую радость братолюбивой христианской жизни.
…У Владимира дело не ограничивалось пирами только праздничными. Летопись не без удивления под 996 г. сообщает, как  Владимир порывался буквально выполнить евангельский завет любви, милосердия и нищелюбия».
А вот Д. С. Лихачёв в своей статье «Крещение Руси и государство Русь», высказывает точку зрения, согласно которой принятие христианства было назревшей необходимостью в тогдашнем обществе, а славянское язычество не представляло из себя достаточно чётко структурированного учения. Недостаточным оно было для выполнения объединяющей функции религии, сплочающей на территории, где эта религия распространена и где сам народ, как достаточно неоднородная масса, всё же был объединён понятием «государства».
«Прежде всего следует понять — что представляло собой язычество как “государственная религия”. Язычество не было религией в современном понимании — как христианство, ислам, буддизм. Это была довольно хаотическая совокупность различных верований, культов, но не учение.
...Люди насыпали курганы, чтобы не забывать об умерших, но могилы и могильные знаки еще не свидетельствовали о чувстве истории как протяженного во времени процесса».
Лихачёв упоминает Владимира не только как князя, крестившего Русь, но и как князя, который пытался систематизировать язычество до крещения. Автор пишет о том, что усилия по объединению язычества не увенчались особым успехом, а вот христианизация удалась ему хорошо.
«Истинный создатель огромной империи Руси — князь Владимир I Святославич в 980 году делает первую попытку объединения язычества на всей территории от восточных склонов Карпат до Оки и Волги, от Балтийского моря до Черного, включавшей в свой состав племена восточнославянские, финно-угорские и тюркские.
…Многочисленные данные свидетельствуют, что христианство стало распространяться на Руси еще до официального крещения Руси».
Однако нельзя сказать, что русский народ просто осуществил переход от одной религиозной системы к другой, тем более что они в корне различны между собой, а получилось двоеверие, элементы которого мы можем наблюдать до сих пор. Мы получили религиозную идею-синтез, в которой роль богов, например, переняли святые, изображения которых мы и по сей день можем наблюдать в домах, в машинах, в церквях, где каждый святой покровительствует какому-либо роду деятельности или ситуации.
«Русское язычество вошло в православие далеко не только невинными жаворонками из теста и блинами — солнечными знаками на Масленицу. Вовсе не только резными коньками крыш и расписными наличниками, не только свастиками и уточками с конской головой по подолам рубах. Если бы!
…А изба с ее символикой — вполне языческая модель мира. К тому же эта модель четко населена языческими божками».
 «Так и на Руси у многих христиан на всякий случай «был спрятан идол, выдолбленный или нарисованный».
По-сути, религиозное сознание русского православного человека в некоторых аспектах практически не отличается от языческого. Если проанализировать образ Христа в этом ключе, то мы получим сверхъестественное существо, обладающее огромным могуществом, и возможности его более универсальны, чем возможности святых с узкой специализацией, но с другой стороны, из-за своей монотеистической универсальности, в понимании простого человека его возможности выглядят слишком туманно и лишены конкретики. Символизируя изначально любовь и сострадание к человеку, Иисус одновременно вызывает мистический страх наказания. Образ, являющий идеальное отношение к человеку и его слабостям, долженствующий указывать путь к спасению, выглядит слишком сложным, так как тяжело поддаётся сравнениям с известным. Кроме того, идеал такой величины пугает человека, создавая контраст с его греховностью, грязью, с тем, как человек мал перед ним.
Поэтому Иисус делается непонятным, а, значит, вместе с тем и пугающим. Ведь в христианстве есть не только жертва Христа, но и адские муки за грехи, и справедливое наказание.
Далее православие сливается с культурой, становится её неотъемлемой частью, начинает производить на её почве собственные плоды — русскую религиозную философию. Здесь образ Христа меняет содержание снова. Философ — человек образованный, способный на глубокую рефлексию, его разум способен не только предостерегать от ошибок, но и мастерски оправдывать промахи, поэтому в религиозной философии Иисус перестаёт быть страшным и снова приближается к тому образу, который нёс в себе
изначально — любовь и сострадание. Философу не страшно рассуждать об абсолютном, о бесконечном, о непонятном.
Иисус становится помощником и эталоном для религиозного человека. «Духовная сила, внутренне свободная в Христе от всяких ограничений, нравственно беспредельная, естественно освобождается в Его воскресении и от всяких внешних ограничений, и прежде всего от односторонности бытия исключительно духовного в противоположность бытию физическому, воскресший Христос есть больше, чем дух, дух не имеет плоти и костей, дух не вкушает пищи, как дух, навеки воплощенный, Христос со всею полнотою внутреннего психического существа соединяет и все положительные возможности бытия физического без его внешних ограничений. Все живое в Нем сохраняется, все смертное побеждено безусловно и окончательно.»Владимир Соловьёв пишет о Христе как об эталоне поведения, но при этом Христос здесь понимается не только как учитель, но и как Бог, обладающий сверх-качествами и возможностями, а так как он был примером, которому нужно следовать, то можно заключить, что Русская философия, хотя и давала несколько разные трактовки православия, но только оттого, что с разных сторон подходила к пониманию его образов, а сама идея здесь подвергалась гораздо меньшим искажениям, нежели в другие эпохи развития и в трактовке других социальных институтов. Потому как философией занимались и имели с ней дело люди образованные и умеющие синтетически мыслить, а Церковь имеет дело со всеми людьми без исключения: и с неграмотными, и с необразованными, и с невежественными, и с такими, кто, просто следуя традиции, и вовсе не хочет ничего понимать. Поэтому в народе искажений было больше.
Но, то же можно сказать и про современную ситуацию. Даже в спорах науки и религии обе стороны редко проявляют компетентность в понимании аргументов противоположной стороны, что уж говорить о среднестатистическом человеке. Кстати, на данный момент эта проблема считается важной и пока не имеет решения. Отношения атеистического и религиозного сознания на уровне народной коммуникации в наше время становятся всё более жёсткими и бескомпромиссными, особенно, когда мы имеем дело со слоями населения, не имеющими специального гуманитарного образования.
Но вернёмся снова к русской философии XIX века. Такого рода смысловой рывок, как и его либеральный оттенок, отразился на понимании образа Христа сначала в философии, потом и в искусстве.
К концу XIX века православие, стремившееся к сохранению старых смыслов, больше не может сдерживать потока изменений, происходящих в культуре и в нём самом. Нагляднее всего это демонстрирует искусство.
По завершению иконоборческих споров в православии было принято, что иконы необходимы, как дополнительный источник религиозной информации. Однако, правила написания икон были строго ограничены каноном.
1. Обратная перспектива, необходимая для создания на иконе альтернативного — духовного пространства, функционирующего по отличным от законов нашего плотского мира, законам. Так же обратная перспектива создавала ощущение того, что не ты смотришь на икону, а икона смотрит на тебя, фигуры выстраивались иерархически, а так же могли присутствовать сюжеты из разных моментов времени на одном изображении.
2. На иконах изображены лики, а не лица. Лик является знаком, отсылающим каким-либо явлениям, но не является изображением реально существующих людей, а указывает на феномены духовной жизни и религиозные фигуры. Все персонажи изображаются в определённых позах и одеждах, принятых иконографической традицией, святость изображенных людей и ангелов подчеркивается сиянием вокруг их голов — нимбами. Используется особая символика цвета, света, жестов, атрибутов
3. Иконы могут создаваться только теми мастерами, которые принадлежат к церкви и имеют на это разрешение.
4. При помощи золотого цвета фона создаётся духовное пространство в иконе. Все предметы ландшафта или строений, которые могут так же присутствовать на фоне иконы, не являются фоном как таковым, а так же имеют знаковое значение.
Изображения Божественных лиц вне канона запрещались, поэтому важными признаками эволюции понимания религиозных фигур и символов стали их художественные изображения светскими художниками в России. 1863 – 1890-е гг. Айвазовский. «Хождение  по водам».
Если для Европы вполне нормально использование религиозных сюжетов в искусстве, то в России их появление это важный признак эволюции. Нарисованный Иисус — это не просто картинка, не просто изображение, а это признание за Христом факта его существования в человеческом теле, акцент на которое делался в католической традиции, которая уже к тому времени снимала с людей искусства табу на иллюстрации и использование религиозных сюжетов в творчестве, не употребляя их при этом в строго религиозном ключе, с сохранением догматических и богословских смыслов.
А христианский образ, употреблённый в таком смысле становится своего рода идолом, хотя и сохраняет свой экзистенциальный корень, целостность которого обеспечивается его местом в коллективном бессознательном. Однако в течение длительного времени и этот смысловой пласт претерпевает изменения, хотя он и более статичен, чем пласты сознания, предсознания и подсознания, являющиеся сугубо личными.
Итак, изображённый не в знаковой, а в символической системе, религиозный образ обретает два значения, по принципу именно символического изображения, а не знакового, как в иконах. Во-первых, с внешней стороны, он подпадает под определение идола, то есть, являясь объектом религиозного поклонения, имеет свои чисто физические формы, он конкретен, его можно потрогать, увидеть, но при этом физическому предмету приписываются свойства священного в связи с изображёнными на нём лицами, но не ликами. С другой стороны, они исконно не имеют отношения к идолопоклонству, и образы их порождены монотеистической культурой, содержат в себе идеи абсолюта, а не частных, дифференцированных и конкретных, предметных сил.
             Но вернёмся к истории. После падения монархии, при которой и возникла вышеупомянутая религиозная философия, христианство вновь переживает упадок, но на этот раз уже насильственный — с 1917 года атеизм становится главенствующей идеологией, но нельзя сказать, что это произошло абсолютно внезапно, как нельзя отрицать вклад новой философии, которая также влияла на культуру, как и культура влияла на неё.
В России, вместе с политической силой, победила Марксистская идеология, в которой заложено негативное отношение к религии. Притом, что Энгельс, в отличие от Маркса, не проявлял резко негативного отношения к религии. Однако этот факт по политическим причинам решили опустить, поскольку новая власть строила своё влияние на разрушении всех старых порядков. Тем не менее, когда одна форма религии сдаёт позиции, ей на смену приходит другая, и вместо православия мы получаем квазирелигиозные формы, где на место Бога становится верховная личность — генеральный секретарь, на место идей о Рае и награде за земные труды мы получаем идею о том, что в будущем человечество будет жить в самую прекрасную эпоху — эпоху коммунизма, и ради этого нужно всю жизнь вести себя должным образом и усердно работать,  а место библии занимают труды Карла Маркса и Владимира Ленина.
Так же есть аналогии с образом дьявола, от которого все беды — это образ «буржуя», капиталистического человека, вместе с его властью, влиянием денег, которое растляет человека, делает его жадным и мелочным, отдаляет от идеала всеобщего равенства и благоденствия. Что же касается аналогий с Христом, то я думаю, можно привести таких народных героев, как Тимур и его команда, которые бескорыстно совершали добрые поступки, помогая слабым. В целом, власть и без того была нацелена на помощь слабым, однако идея была несколько двоякой. То есть хорош тот, кто много работает и приносит пользу своей стране, и плох тот, кто, соответственно, не работает или работает мало. При этом социализм — ещё не коммунизм, и принцип «от каждого по способностям, каждому по уму» здесь ещё не работает. Зато работает принцип приравнивания к нижней границе при распределении материальных благ. То есть понятие слабости обретает более объёмный и раздвоенный смысл. С одной стороны слабый плох, потому что не может много работать, а с другой, чисто теоретически, он всё равно будет получать причитающуюся ему минимальную долю, потому что слабость при советском режиме считалась не настолько тяжким грехом, как клевета на «божественные» фигуры власти и «священную» систему.
Тимуровцы здесь выступают как своего рода сила милосердия, не вызывающаяся судить других, но ставящая перед собой цель делать мир лучше.
Интересно, что в этой системе можно найти и более архаичные элементы — обряд посвящения, достижения зрелости, представленный в институте пионерства. В нём же, кстати, можно найти и аналогии с эзотерическими системами, где лестница уровней посвящения повышает человека в статусе, даёт ему больше знаний и прав, но всё это имеет смысл только в рамках одной системы. Здесь ступени только три: октябрёнок — пионер — комсомолец. Такое устройство даёт людям ощущение причастности к «священной» системе, заставляет играть по её правилам, чётко диктуя их. Для сравнения, в современном состоянии нет ничего похожего по силе сплочения народа на религиозной почве, кроме набирающей всё большую силу общемировой идеи потребления.
           На мой взгляд, при господстве вышеописанной формы квазирелигиозности всеобщее внедрение атеизма является на самом деле всего лишь средством борьбы с традиционными формами религии, даже не смотря на то, что общая схема осталась прежней, а изменилось только внешнее наполнение образов. То же можно сказать и об идее власти, которая должна была коренным образом измениться, но в структуре своей осталась прежней, с той лишь разницей, что из неё исключили наследование, и дисциплина сделалась жёстче на первых порах, пока нововведения ещё не прижились. Также следует заметить, что в отличие от принятия христианства на Руси, воцарение Марксизма в России проходит гораздо быстрее, то есть, буквально за считанные годы, а не века, что лишний раз подтверждает, что культура ускоряется со временем и с ростом численности. Хотя, в обоих случаях одна идеология сначала накладывается на другую, как будто бы заменяя её, а в реальности лишь создавая иллюзию подмены, и только через некоторое время она начинает проявлять свои  характерные черты.
      В нашем исследовании мы, наконец, подошли к последнему на памяти нашей страны перевороту в отношении христианства. Советский Союз прекратил своё существование, и вместе с ним потеряла актуальность его идеология. Православие, во-первых, больше не запрещено, как и другие системы верований. Во-вторых, за ним теперь конституционно закреплена особая роль. И, в-третьих, оно стало объектом неоднозначного пиара политической окраски.
С одной стороны, мы видим то же, что и при Владимире Красное солнышко — правитель страны демонстрирует народу свою приверженность православию. С другой стороны, нынешний президент демонстрирует лишь приверженность традиции к обрядовой, формальной стороне православия, в отличие от князя Владимира, стремившегося продемонстрировать лучшие стороны христианского мировоззрения и идеал человека, который оно нам даёт.СМИ активно афиширует религиозность Президента. Нельзя просто взять и изъять из умов веками закреплявшуюся там идею о том, что любая власть от Бога. Таким образом, абстрактная идея Абсолюта, через фигуру власти, транслируется на религию, что стоит особо подчеркнуть, потому что современное общество имеет тенденцию к индивидуальной религиозности, что всё больше людей характеризует свои религиозные взгляды как «верю в бога, но не верю религиям».
При этом общество не ведёт себя строго однородно, и, кроме активной пропаганды возвращения к православию, в нём создаётся и противоположное течение — высмеивание церкви как лживого института. На службе у этого высмеивания как всегда выступает сребролюбие. В Интернете активно афишируется образ «продажной церкви», которая несёт идеи самопожертвования и бескорыстия, а сама тем временем никому не помогает и использует полученные от верующих средства для удовлетворения своей алчности и чревоугодия. 
Верующего человека оскорбляет информация, которая порочит церковь и религию, а неверующие напротив — воспринимают её нормально. Однако есть в таких известиях элемент шока, эмоциональный импульс. Сам факт того, что о религиозном говорят в таком ключе, несёт в себе парадокс. Потому что в коллективном бессознательном народа эта тема всё ещё табуирована, хотя по факту мы видим, что табу уже снято, ведь об этом уже начали говорить.
В сравнении с другими новостями в «жёлтой прессе» и Интернете, даже если они абсурдны, новости на религиозную тему выглядят более правдоподобно, потому что существует некая привычка, что не принято дезинформировать на тему деятельности официально признанных религиозных институтов. А раз уж я затрагиваю тему «желтой прессы», то вижу необходимость объяснить, почему такая вещь, не вызывающая доверия у здравомыслящего человека, является важной в моём исследовании.
Предмет исследования — образ Христа, как его понимает народная масса. И этот образ далёк от того, который формируется только в религиозном сообществе, или только в академическом. Этот образ иллюстрирует как состояние культуры и образования,  так и влияние различных  факторов. Например, речь идёт не только о том, как на русское православие влияют католики или протестанты, но так же и о том, как на него влияют внутренние события, жизнь, которая окружает нас, в том числе пресса, радио, телевидение, и, конечно же, Интернет. И если пресса для нас — больше фактор влияния, чем маркер эволюции, то Интернет как раз служит индикатором, который позволяет отслеживать мнение, сформировавшееся у народной массы, потому что Интернет — это место, где высказывается народ, а не только журналисты, политики и пропагандисты.
Если же приглядеться к влияниям, оказываемым СМИ на народ, его можно счесть агрессивным.
Бражников И. в статье «Православие и постмодерн: иллюзии и перспективы»  выдвигает точку зрения, согласно которой подобные явления возникают под влиянием остатков изжившего себя модерна, в попытке опорочить ситуацию постмодерна, и создать видимость того, что она плоха сама по себе, со своим плюрализмом, гласностью и повышенной коммуникативностью, с уважением ко всем точкам зрения. Здесь я вижу проблему, схожую с той, что поднял Жан Лиотар, описывая террористические языковые игры, то есть навязывающие свой язык, свои правила игры и свою точку зрения. В статье же Бражникова я вижу эволюционировавшую форму этих языковых игр, которая уже не ставит своей целью подавление других игр навязыванием собственных, но вносит в посмодернистское состояние путаницу, оказывает всё ещё авторитетное влияние, старается выставить ситуацию порочной, неразрешимой и не дающей возможности вообще никакого выбора, при наличии полного перечня выбора чего угодно. Вообще, в теме религии СМИ обычно позволяют себе не только некомпетентность, но и смешивание достоверных фактов с личной оценкой ситуации. А это является манипуляцией сознанием. С. Г. Кара-Мурза описывает их способы в книге «Манипуляции сознанием».
«Смешение информации и мнения. Это — настолько грубый прием манипуляции, что в европейских законах против него введены даже ограничительные нормы. Человек, который приготовился узнать факты, с трудом может защититься от внушаемого ему вместе с фактами мнения об этих фактах. Тебе говорят, что в метро Токио кто-то разбрызгал отравляющее вещество зарин — и тут же подпускают мнение, что это сделали сектанты. А назавтра уже говорят: «сектанты, которые разбрызгали отравляющее вещество зарин... ». У нас этот прием используется постоянно и с небывалой дерзостью. Ведь даже утверждение, что дома в Москве взорвали «чеченские сепаратисты», все мы давно приняли за факт, хотя это было всего лишь мнением, да и то высказанным вскользь».
Согласно этим описаниям, данным в вышеупомянутой книге, можно выявить и другие манипуляции, и, что очень важно, СМИ в России применяет их очень часто.
«Изъятие  из  контекста. Изымая проблему  из  реального контекста,  не  говоря  о важных  внешних  факторах, манипулятор  загоняет нашу мысль, нашу работу  по толкованию его сообщения в нужный  ему  узкий  коридор.
Тоталитаризм  источника  сообщений.  Поскольку  возможно  более  полное устранение  несогласных источников информации и мнений — важнейшее условие успеха  манипуляции,  отсутствие   реального  диалога  есть  верный  признак манипулятивного характера сообщений.
Активизация  стереотипов.  Всегда   должно  вызывать  подозрение,  если взывающий  к  нам  политик или  деятель  СМИ настойчиво  обращается  к нашим стереотипам, будит наше чувство какой-то  общности, подчеркивая наше отличие от “них” — других».
Проблема современного общества в том, что оно не может никуда деться от массовой культуры, которую само же и производит.

«Было бы неправильным считать [массовую культуру] лишь средством для внушения тех или иных идей. Сама структура МК внушает человеку идеи самодостаточности и самоспасения. Поэтому аморальность МК проявляется не только в пропаганде разврата и преступления, но и в убеждении, что СМИ есть лишь средство».
И, если продолжать эту мысль, то можно заключить, что единственный выход из положения — это научиться жить в этой культуре, мысля самостоятельно и с позиции потребителя встать на позицию наблюдателя.
«Христианский долг включает в себя не только познание Истины, но и свободу не понимать лжи. Надо учиться не понимать ТВ. Такое непонимание есть продукт сознательного христианского усилия и работы, а не дар культуры или хорошего воспитания.
…Массовая культура имеет свое ядро в виде “информационного нуля”, то есть средства информации, которое передает самое себя. Такая структура дает сразу полную свободу говорить что хочешь и что попало».
Это мешает колличеству информации преобразоваться в качество, продолжая навязывть народной массе либо ложные сведения и точки зрения, либо позволяющие увидеть лишь часть от общей картины, что не даёт человеку самостоятельно принимать решения.
При этом изменения в культуре, подчас настолько быстрые, что за ними сложно уследить, если не быть узким специалистом, который ведёт постоянное наблюдение за этой сферой человеческой мысли. Они продолжают происходить и во всё большем колличестве, чутко откликаясь на любую информацию и любое течение: как на стремящееся найти правду, так и на дезинформацию, которая в условиях посмодернизма может считаться равноправной точкой зрения с остальными.
Конечно, такая ситуация, в которой религия стала быстро эволюционировать и подстраиваться под современный мир, стала возможна благодаря секуляризации. И здесь можно посдедовать по пути протестансткийх телогогов двадцатого века, и считать такое положение дел шансом для истинно религиозного человека провести свою веру через испытания, однако культурная ситуация с модерном и постмодерном в России несколько осложняет данный процесс. Можно сказать, что среднестатистический россиянин ещё не готов терпимо относиться к отличным от его мнения точкам зрения, и речь здесь идёт не только о слабообразованных людях, но и людях, имеющих высшее образование.
Особенности развития русского православия — это влияния с запада, единство с философией вплоть до двадцтого века, сильное влияния исторических событий на положение и статус этой религии, а в современности — множество искажений и отхождений от первоначального смысла, сильное влияние СМИ на образ православия.


Выводы по главе:
1. Общество неоднородно и эволюционируют не только религиозные институты и богословские системы, но и повседневное восприятие религии.
2. Благодаря драматическому противоречию между душой и телом, католическая культура дала возможность вольно изображать Христа.
3. Возможность вольно изображать Христа и религиозные сюжеты создала возможность смыслового прорыва для светского искусства.
4. Так как религиозные сюжеты активно использовались светскими художниками, образ Христа стал общекультурным, вышел за рамки только мифологического персонажа.
5. Протестантская традиция начинается тогда, когда католическая стала испытывать кризис.
6. Протестантизм — самая динамическая христианская деноминация. Он всегда очень быстро откликается на культурные запросы своего времени, иллюстрирует тип человека нового времени, переход к индивидуальному сознанию от коллективного.
7. Протестантские теологии родительного падежа утвердили значимость Христа как человека и ключевую важность христианской этики.
8. Русское Православие испытывало влияние не только локальных социокультурных факторов, но католицизма и протестантизма. Развитие Русского Православия было самым неоднородным и сложным, по сравнению с другими рассматриваемыми в данной работе деноминациями.
9. Русское православие скептически относится к эволюции образа Христа в католицизме и протестантизме потому, что долгое время было изолировано.

Глава 2. Визуальная репрезентация образа Христа
в Интеренет-пространстве

§ 2.1.  Социальные условия эволюции образа Христа

Изображения, иронизирующие на тему Христа в Интернете, появились совсем недавно, если говорить более точно, то, сам этот феномен  сформировался в последние десять лет, и обрёл ту форму, в которой он пребывает, очень быстро, с силой и скоростью мимолётного культурного увлечения. Однако то, что стоит за такой веткой эволюции мощнейшего культурного, религиозного и этического образа, не похоже на кратковременный каприз современной культуры, так как имеет под собой огромный пласт смысловых и, что гораздо важнее, ценностных изменений.
Таким образом, сейчас это всплыло на поверхность, но не стоит думать, что оно может уйти из поля видимости так же просто.
Основная аудитория, подверженная данному феномену и порождающая его — это молодые люди, от 14 до 30 лет, иными словами, молодёжь, которая всегда мобильно реагировала на внешние и внутренние изменения в обществе и культуре.
Молодые люди на протяжении всей истории вносили в культуру новые, смелые идеи, на этот раз, идеи вопиюще смелые. Однако нельзя сказать, что данное явление — продукт интеллектуальной деятельности только молодёжи, потому что культура двигается с определённой скоростью, можно сказать, прямо пропорциональной количеству людей на планете. При этом стоит уточнить, что движение культуры нельзя назвать прямолинейным движением вперёд. Одна большая волна на деле состоит из нескольких движущих сил, и они не всегда имеют схожие вектора движения. Так, всегда есть те, кто желает разрушать старое, не создавая ничего взамен. Есть те, кто привносит новые, более удобные формы в старый порядок. Или те, кто знает, что будет делать в случае, если разрушительные силы общества сведут старое к нулю, однако это самая малочисленная часть всего движения, и зачастую эти люди рассматривают образовавшийся хаос как возможность занять более удобное положение в обществе. Именно такие люди «поднялись» в девяностые годы. И, так же нельзя забывать о стражах старого порядка, которые не хотят ничего менять, а хотят жить, как жили спокойно, или вовсе вернуться к каким-либо устаревшим общественным системам. Стоит заметить, что к новому они относятся негативно, с недоверием, независимо от содержания идеи.
Так же, среди молодёжи, несущей новые веяния, естественно, тоже есть и либерально настроенные люди, и революционно настроенные в отношении религии, и хранители традиционных ценностей, и просто наблюдатели.
Таким образом, с учётом всех движущих и тормозящих факторов, культура несколько замедляет своё движение относительно той скорости, с которой она бы двигалась, будь человечество идеологически однородным.
Любая новая система проходит через проверки, критику, да и просто время. Как известно, всё временное имеет свойство заканчиваться, а всё вечное должно остаться. Однако из всего, что казалось вечным ещё век назад, многое уже забраковано проверками на прочность в обществе, которое изменило свои приоритеты, и, в конечном итоге, из постоянного человечеству осталась только сама жизнь, порядок её воспроизведения. Даже если кто-то пытается отрицать его необходимость, ведь так или иначе, отрицающих такой порядок подавляющее меньшинство.
Под этим меньшинством я подразумеваю некоторые движения религиозной направленности с идеей только личного спасения, включающие идеи нестяжательства как материального, так и социального, вплоть до отказа от института семьи; новые гендерные роли, так же диктующие невозможность прямого продолжения рода; или просто идеологический отказ некоторых представителей «интеллектуальной элиты» от физического вклада в биомассу в пользу интеллектуального, духовного вклада в культуру.
Однако, при семи миллиардной численности населения Земли, такие движения не могут значительно повлиять на рост человеческой популяции, и, следовательно, на скорость, с которой развивается культура.
Подводя итог вышесказанного, хочу заметить, что изменение статуса базовых этически значимых образов христианства можно заметить не везде, а только в тех слоях общества, где молодое поколение демонстрирует нам свою способность отражать состояние духовного пласта человеческой жизни. И в первую очередь — это скепсис, пересмотр ролей и снятие запрета на собственное толкование того, что они увидели и как именно им это предстало.




§2.2 Особенности нового образа Христа
и механизмы их проявления.

В этом параграфе мы остановимся на самой проблеме. Чтобы не быть голословной, приведу несколько примеров, которые существуют в информационно ёмких формах — картинках. Все картинки, представленные в данной работе, были найдены в Интернете, что указывает на то, что они являются продуктом современного фольклора. У картинок нет выраженного авторства, и они отражают современные своему появлению процессы. Так же, в отличие от карикатур, которые обычно имеют автора, который несёт ответственность за их содержание, могут быть не только рисунками, но и  коллажами из материала, находящегося в Интернете в свободном доступе. Это и антропоморфные изображения Бога из католической традиции, и иллюстрации из протестантской, а так же, из православных икон. Поэтому, я заранее прошу не относиться к этому как к намеренному оскорблению чувств верующих, а смотреть на это с точки зрения анализа, потому что это необходимо, для того чтобы понять общественный процесс, о котором идёт речь в моей работе. Стоит обратить внимание на то, что материалы приложения расположены в порядке, позволяющем визуально проследить эволюцию образа Христа, и далее мы осветим механизмы, посредством которых она осущетсвляется и проиллюстрируем их конкретными визуальными репрезентациями.
Перейдём к разбору механизмов, в рамках которых образ Христа получает новые трактовки.
В качестве первого механизма следует отметить юмористическую окраску всех продемонстрированных образцов. Я могу лишь предполагать, что из этого правила могут быть исключения, так как не встретила никаких подтверждений, того, что данный феномен существует за рамками понятий «развлечение», «ирония», «юмор».
Стоит задуматься о том, что может означать тот факт, что юмор добрался до тех разделов культуры, осмеяние которых ранее долго было табуировано.
В богословских спорах уже поднимался вопрос о смехе. С одной стороны — в Библии нет никаких заповедей, запрещающих смех или веселье, и с другой стороны — там нет и никаких упоминаний о том, чтобы Иисус смеялся, или предавался развлечениям. Вопрос решался остро, однако для первой стороны казался вполне безобидным, так как радостные эмоции не несут никаких деструктивных влияний на человеческую душу, не подталкивают к греху и не мешают вере. Однако «Сатанинская Библия» Антона Лавея предлагает нам именно смех в качестве оружия против страха, который создаёт Христианство для контроля над людьми. Страх, трепет и чувство вины, согласно сатанинской библии, преодолеваются путём высмеивания, так как смешное противоположно священному и серьёзному, высмеивание ставит человека как наблюдателя ситуации, а не её непосредственного участника.
Позже этот метод стали использовать не только сатанисты, но так же и атеисты, иногда и внеконфессиональные верующие, сейчас в Интернете можно найти множество шуток на религиозную тему: как про Иисуса, так и про остальных лиц Троицы, а так же про библейских персонажей и ситуации, — всё это стало объектом сарказма, сомнения и осмеяния. Но нельзя сказать, что это попытка опозорить данных персонажей или совершить богохульство, ведь есть и другие следствия такого положения дел. Если раньше две тысячи лет вместе с искажениями и культурными пластами казались огромным расстоянием, и всё, что имело культуре значение ранее, грозило стать неактуальным, непонятным, далёким не только простому человеку, но иногда и богослову. Эта проблема впервые была поднята либеральными теологами, и продолжена последовавшими за ними представителями новых течений теологии, например К. Бартом, Х. Коксом, Р. Бультманом, П. Тиллихом.
С другой стороны, образ смешного некоторые исследователи не противопоставляют священному. Например, Голозубов А. В. в «Теологии смеха» ссылается на Р. Уорда «Важность быть глупым»,  эта книга пока не имеет русского перевода. «Клоун здесь приобретает широкое историко-культурное значение как шут, дурак, который на самом деле должен быть мудрым, но скрывать это. Смех — атрибут клоуна, неудивительно, что поиск смеха в образе Христа происходит в том числе и через нахождение в нём образа клоуна, но и в том, и в другом случае смех содержит в себе горькую и трагическую ноту».
«Т.о. традиционные теории смеха предлагают различные объяснения сущности комизма, но мало принимают во внимание, прежде всего, соотношение смеха с серьезным и трагическим как фундаментальным аспектом существования, а не просто эстетической категорией, а также смеха и радости; смеха и зла; смеха и игры и, наконец, смеха и веры».
Некоторые трактовки в XX веке сопоставляют смех со святостью, юродством. Очевидно, что между этими явлениями должна быть связь, но чёткой систематизации в этом вопросе не было. Для поиска же ответов потребовалось обратиться не только к течениям современной культуры, но и к истокам христианства.
«Сегодня наибольший интерес вызывают гностические, апокрифические тексты, особенно относящиеся к библиотеке Наг-Хаммади. Именно в неканонических Евангелиях Христос оказывается смеющимся и даже смерть его на кресте «отменяется». В современной культуре не является неожиданным образ Христа - арлекина и клоуна, воплощающего тот дух празднества и фантазии, который был жив в раннем христианстве, но затем утерян в процессе институционализации церкви».
По моему мнению, оба образа, первый, в котором связаны умение быть смешным, святость и мудрость, и второй, осмеянный во избежание страха, в данном случае имеют место быть в истоках рассматриваемого феномена.
В качестве примера рассмотрим Рисунок 2.1.3.  В данном случае демотиватор высмеивает возможности неверного истолкования фразы «Иисус любит тебя».  Здесь факт любви рассматривается в профанном, человеческом смысле любви между любви между людьми противоположного пола, так как на картинке мы видим грустную девушку. Здесь значение любви Бога к человеку упрощается, через отсылку к известному лозунгу, порождённому культурой, в которой Иисус прежде человек, чем Бог, и в то же время общий смысл демотиватора возвращает нас к восприятию первоначального смысла понятия «любовь Иисуса», «любовь Бога», и, таким образом, демонстрирует факт смыслового сдвига в отношении человечества к любви, и к Богу. Любовь обретает такие качества, как долженствование, следование предписанной схеме, предсказуемость, вписываемость в схему повседневности, приниженность. Те же качества можно применить и к пониманию Божьей любви, а, значит, понятия блага и добродетели так же были упрощены.
Рисунок 2.1.6 демонстрирует иронию над современным пониманием ценности спасения среди невоцерковлённого населения. Картинка изображает ситуацию, в которой Иисус своим новым пришествием пытается разбудить человека, но человек закрывается от него и делает выбор в пользу продолжения своей привычной деятельности. То есть, мы имеем дело с убеждением, что в наше время даже чудеса не имели бы способности изменить уклад жизни довольно большого числа людей. В то же время, мы не видим на лице человека ни удивления, ни изумления, всё воспринимается как само собой разумеющееся, и, на мой взгляд, отсылает нас к пресыщенности общества потребления самим собой, и нежелание вступать в те социальные или духовные отношения, в которых невозможно ничего потреблять.
Но нельзя сказать, что такое общество полностью отказалось от религиозности. По факту, религиозность в человеке так же осталась, но обратилась к другим авторитетам. Такая захваченость культурой логичным образом могла бы привести к полному пресыщению, но на практике, это чаще всего не происходит. Духовность не является ценностью такого общества, соответственно, развитие в эту сторону может совершаться только в качестве средства для достижения других целей, например, успеха в жизни.
Второй механизм — вписывание Христа в контекст современных ситуаций и атрибутов. На картинках мы видим много упоминаний компьютера, то есть изобретения конца XX века, и других изобретений этого же периода: светомузыка, сотовые телефоны, скейт-борды, ставшие символом веселья и совместного времяпрепровождения американских подростков конца XX — начала XXI века, огнестрельное оружие, бассейн и т. п.
С одной стороны, это выглядит оскорбительно по отношению к верующим, с другой, в некотором роде воплощает в себе обратную сторону идею демифологизации Р. Бультмана, согласно которой случаи, описанные в Библии, стали слишком несовременны и непонятны человеку нашего времени. Однако Бультман в своих рассуждениях приходит к тому, что для современных верующих важна лишь экзистенциальная суть, которую нужно оставить, проведя через призму философского анализа. Но идея того, что библейские ситуации устарели, вылилась представление о том, что нужно поставить библейских персонажей и их истории в современные условия, и тогда они станут ближе нашему времени и его человеку. Такие процессы, проходя скрыто, не поддаются контролю ни со стороны церкви, ни со стороны  государства.
Так же в рамках этого механизма рассмотрим Рисунки 2.2.7 и 2.2.8, как явление близкое к вышеупомянутому, но всё же имеющее свои особенности.
Здесь мы видим не просто образ Христа, вписанный в современность, но он даже более этого — транслирован на значимые фигуры — знаменитого актёра на одной картинке, и создателя самой популярной социальной сети в России, на другой. В первом случае, когда Павел Дуров изображён одновременно и в стилистическом оформлении сайта «В контакте», и стилизован под каноническую икону, значение картинки раскрывает нам божественную фигуру, которой «поклоняются» миллионы людей в России и СНГ. Аналогию можно провести в том плане, что как Бог создал мир в котором мы живём, так и Павел Дуров создал мир, в котором проводят немалую часть своей жизни миллионы людей. Сайт «В контакте» так же известен тем, что в отличие от других социальных сетей, от него очень сложно отказаться. Часто удаление своей личной страницы в этой социальной сети приравнивается к виртуальному самоубийству. «Грустно осознавать то, что в наше время удалить страницу Вконтакте равносильно попытке суицида».
Вторая же картинка изображает американского актёра Киану Ривза, ставшего всемирно известной фигурой благодаря фильму «Матрица».  А этот фильм известен тем, что призывал посмотреть на реальность по-другому, и как раз рутинный образ жизни, погружённый в иллюзорные ценности и занятия, призванные разве что отвлечь человека от познания мира, являлся в этом фильме антиценностью, той самой «Матрицей», с которой главные герои ведут борьбу за своё освобождение. Можно сказать, что это борьба за освобождение души от материи, за освобождение от плена иллюзии и преходящих ценностей. Поэтому образ Христа, через отсылку к чуду превращения воды в вино, наложившийся на Киану Ривза, несущего в себе отсылку, прежде всего, к своей самой знаменитой работе, фильму «Матрица», выглядит одним из самых оптимистически располагающих результатов эволюции образа Христа.
Если же под этим углом взглянуть на первую картинку, то она тоже начинает являть позитивные тенденции. То, что человек высмеивает, он желает искоренить, и тогда Павел Дуров, изображённый в каноничном стиле, приобретает двоякий смысл. Во-первых, это острая карикатура на массовое  увлечение социальными сетями и, во-вторых, карикатура на господствующую в России религию — православие, отсылка к тому, что оба явления есть один и тот же феномен массовой культуры, упрощённый и потребляемый.
Однако на первый взгляд, это, конечно, богохульство, и нужно иметь определённую смелость, чтобы заниматься подобным, с риском быть осуждённым большей частью общества. Однако, следующий механизм, используемый для репрезентаций, помогает разделить ответственность за совершённое действие на весь социум.
Свободу и безнаказанность даёт третий механизм — ощущение анонимности в Интернете, являющее собой возможность свободных высказываний любого характера,  которые останутся безнаказанными, так как их автор остаётся неизвестным.
Ощущение анонимности похоже на ощущение себя в толпе, так же не знающей границ и норм. Серж Московичи в своей книге «Век толп. Наука о массах», утверждает, что интеллектуальный уровень толпы устанавливается по минимальным показателям её участников. Толпа действует как единый организм, при этом анонимный, где ни одна из её частей не несёт ответственности ни за себя, ни за всю толпу в целом.
«В самом деле, уровень человеческой общности стремится к низшему уровню ее членов. Тем самым все могут принимать участие в совместных действиях и чувствовать себя на равной ноге. Таким образом, нет оснований говорить, что действия и мысли сводятся к “среднему”, они скорее на нижней отметке. Закон множества мог бы именоваться законом посредственности: то, что является общим для всех, измеряется аршином тех, кто обладает меньшим. Короче говоря, в сообществе первые становятся последними».
А Интернет-анонимность это, можно сказать, толпа из одного человека, не скованного ни совестью, ни моралью, свободно выражающего как свои животные позывы, так и легко воплощающего бессознательные и архаические желания. Подавляющее большинство того, что делается анонимно, имеет деструктивную окраску, а демонстрация чего-то доброго или социально поощряемого чаще всего влечёт за собой деанонимизацию, с целью получить своё поощрение от социума, закрепить добрые поступки за своим именем.
В противовес этому всё “злое”, то, за что можно быть наказанным, остаётся за рамками поведения, отождествляемого с самим собой. Злое, анонимное, это те качества, которые Карл Густав Юнг приписал архетипу тени.  Как ребёнок, совершивший проступок, утверждает, что это сделал кто-нибудь другой, какая-нибудь мифологическая или просто вымышленная фигура, потому, что такой поступок не вяжется с образом того, каким хотелось бы себя видеть.
В случае с Интернет-анонимностью, виноват всегда кто-нибудь, но не кто-то конкретный, обезличенный голос, высказавший своё мнение во всеуслышание, и, часто, параллельно с этим, явивший не столько личное мнение, сколько идею, присущую определённой социальной группе, общности, к которой ощущает свою принадлежность человек, оставаясь анонимным.
В приложении к работе это явление продемонстрировано только одной картинкой,  так как является вспомогательным, фоновым, условием возможности осуществления всех остальных механизмов. На иллюстрации к этому механизму человек не боится высказываться, прячась под именем, отсылающим к образу, а не конкретному человеку, и картинкой вместо своего личного фото, что даёт ему возможность высказывать мысли, которые кажутся ему очень тонко ироничными, и, соответственно, при этом он транслируют точку зрения социальной группы, а не личности.
Четвёртый механизм — подмена сферы деятельности. Дело в том, что идеолог, каким и был Христос, сейчас рассматривается, так или иначе, как безработный. Он не строит карьеру, не зарабатывает деньги, ничего материального не создаёт. Можно конечно возразить, что Иисус воскрешал мёртвых, лечил больных, превращал воду в вино, но нельзя не согласиться, что при этом он не был ни врачом, ни виноделом. Так что его деятельность выходит за рамки понимания современного человека о деятельности вообще, которые дают нам стереотип о том, что каждый нормальный человек должен работать, и ведь библия это не отрицает, напротив — трудолюбие — это добродетель, в противоположность лени и алчному стремлению исключительно к выгоде.
Кроме того мы знаем, что Иисус, согласно учению, не был обычным человеком, он был и человеком, и Богом. Не смотря на это, его любовь к людям отразилась в современном сознании как провождение времени с людьми, а деятельность — как развлечения. Современный человек мыслит так — что если ты не работаешь, то ты отдыхаешь, развлекаешься.
Сложно понять сферу деятельности логоса, Бога-Сына, сложно представить сострадание, бескорыстную помощь людям и проповедническую деятельность как что-то вписывающееся в современную парадигму, поэтому получилось, что Иисус что-то вроде тунеядца, у которого нет серьёзных занятий, и всё, чем он занимается — это проводит время с людьми, помогая им веселиться, или мешая работать.
В приложении содержится серия картинок, образованных путём использования диалогов отличного от оригинала содержания.  За основу, судя по всему, были взяты иллюстрации из протестантской литературы, поэтому неудивительно, что данная серия картинок иронизирует именно над следствиями эволюции образа Христа протестантской ветви. Опираясь на разбор особенностей понимания образа Христа в протестантизме из первой главы, выделим корень иронии. Иисус – прежде всего человек, но так как обычной человеческой деятельностью он не занят, то проводит своё время с людьми. И над этими людьми Иисус подшучивает, как обыкновенный товарищ, сосед, сослуживец, который просто любит хлёстко пошутить, либо транслирует нормальное для человека поведение.
Здесь ирония явно строится на контрасте библейской деятельности Христа, и деятельности обычного человека, к которому протестантские теологи и приравняли Иисуса. То есть, просто человек, не обременённый ни религиозным образованием, ни философским, просто интуитивно чувствует всю тяжесть противоречия, которое ему предлагает культура.
Рисунок 2.4.5 несёт похожий посыл, но это, как мне кажется, больше плод неудачной популяризации, нежели намеренной иронии. В попытке сделать образ Христа ближе к людям, некоторые представители протестантской культуры и новых течений в христианстве переходят допустимые границы разумного.
Особого внимания достойна картинка 2.4.6, так как несёт в себе реакцию на католическое, а не на протестантское влияние. Здесь коллаж, сделанный из изображения распятого Христа и фотографии людей, играющих в бассейне в мяч, на первый взгляд может показаться довольно шокирующим. Однако, если опираться на выводы из первой главы данного исследования, можно заметить и другую сторону проблемы — эта картинка являет собой иронию над зацикленностью на святости изображённого в реалистической манере. Картинка на самом деле разбивает стереотип, опираясь как раз на противоречие, которое католики усматривают в отношениях души и тела. Суть тела — тело, и ему есть место в только физическом мире. Всё мирское — тленно, и не стоит зацикливаться на нём. Таким эмоциональным и смелым образом представленный коллаж, на первый взгляд, богохульного содержания, начинает звучать как вызов стереотипам, призывая таким образом к отказу от всего, что могло бы мешать внутреннему ощущению веры, ощущению Бога. Даже если автор серии подобных коллажей не вкладывал такого смысла сознательно, то он невольно выразил неосознанные противоречия, в одной из форм, вполне приемлемых для того, чтобы называться современным искусством.
5. Пятый механизм — манипуляции со статусом, принижение значимости по сравнению с исходным смыслом.
Примером тому может послужить вера большинства людей в то, что Иисус противостоит Сатане, хотя в Христианстве Иисус и Сатана не равны по статусу, и даже противостоят друг другу лишь косвенно. Сатана является ангелом, а ангел в христианской иерархии является слугой и Бога, и человека, и, кроме того, не обладает свободой выбора. Сатанаил, переступивший последнее ограничение, считается воплощением плотского начала, смерти и греха. То есть, по своим возможностям он выше обычного, не падшего ангела. В детских мультфильмах можно часто увидеть борьбу в процессе принятия решения между добрым и злым намерением в человеке, графически изображённую как маленький ангел на правом плече персонажа и чёрт на левом, и каждый из них пытается убедить персонажа, что нужно поступить тем или иным образом, то есть Сатана по статусу всё-таки равен ангелу, не только догматически, но и в народном понимании. Такие изображения внутренней борьбы всё ещё можно встретить в кино и мультипликации, но попутно с ними в последнее время набирают популярность изображения Христа, противостоящего Сатане,  причём силы изображаются примерно равными.
Но если они равны, то на каком основании? Стал Иисус равен Сатане или Сатана стал равен Иисусу? Для ответа на этот вопрос вернёмся к теме изображённых в реалистичной манере религиозных персонажей.
Если они являются в некотором роде идолами, то мы имеем дело не с христианской системой значений, а с языческой. Их обоих можно было бы приравнять по объёму к языческим богам, но ведут они себя отнюдь не как боги. Их внимание обращено не на ведение за какой-либо силой природы или только одним человеческим качеством, как это было у богов в языческих пантеонах, они ведут деятельность, непосредственно связанную с людьми, а Иисус ещё и связан с людьми наличием у него человеческого тела. Таким образом, Иисус имеет статус героя, ведь он, как и положено герою, совершает подвиг. Всем известно, что подвиг Иисуса заключается в том, что он «умер за твои грехи», а Сатана имеет статус культурного героя, который, соблазнив первых людей попробовать плод с древа познания добра и зла, так же как и греческий Прометей, подарил людям знания и культурный прогресс. Есть даже течения в самом сатанизме, основанные не на поклонении дьяволу в противовес поклонению Богу, как раз таки рассматривающие Сатану как культурного героя. Это так называемые «белые сатанисты», для них самое важное качество Сатаны — Светоносность, свет науки и знания, самостоятельность.
Но Иисус вступил в равенство не только с Сатаной, но и с Буддой. В этом году моё внимание привлекло сообщение о том, что готовится экранизация манги «Seinto Oniisan»,  главные герои которой — Будда и Иисус, снова пришедшие на Землю. Сам факт того, что они поставлены в один ряд, говорит о том, что для людей не важно, человек или Бог основал религию, Будда и Иисус — человек и Бог так же стоят на одной иерархической ступени. Так же на эту тему у группы «Ляпис Трубецкой» есть песня «Я верю», текст припева которой ставит не только Иисуса и Будду в один ряд, но и Мухаммада, хотя тот не основатель религии, не Бог, а пророк.
«Я верю в Иисуса Христа, я верю в Гаутаму Будду,
Я верю в пророка Мохаммеда, я верю в Кришну, я верю в Гаруду».
 «Я просто хотел сделать песню, в которой бы доступно и ясно, чуть ли не в духе детских считалочек, говорилось о том, как я представляю себе устройство Вселенной. Я уверен, что каждый народ и каждый человек несет в себе частицу какой-то сакральной истины, неважно, образованный это человек или неграмотный, злой или добрый, президент или шахтер, религиозный деятель или атеист. И только прислушиваясь друг к другу, только сообща, в солидарности, дружбе и взаимоуважении мы можем попытаться хотя бы на шаг приблизиться к божественному замыслу».
Здесь можно отметить, что искусство, даже массовое, выполняет функцию смыслового прорыва, как и работы художников на религиозные темы, о которых мы говорили ранее.
           Так же стоит отметить, что это не единственный случай, когда в массовой культуре затрагивается тема Бога. Если брать в пример такой же бесхитростный текст, то можно вспомнить популярную песню Joan Osborne — One of Usи творчество групп, играющих в жанре «Христианский рок», например, «Skillet», или Российская группа «СУП*CULTURA». Если же брать творения с завуалированным смыслом, то можно отметить песню «Кто я без тебя» российской группы «Tokio».
Продолжая тему СМИ и массовой культуры нельзя сказать, что они занимаются исключительно введением людей в заблуждение и пытаются помешать духовному росту человечества.  Здесь есть как вещи, что тянут вниз, перетягивая на себя очень много внимания вещами, которые такого внимания не стоят, но есть так же вещи, транслирующие идею, что есть Бог, есть законы мироздания, и жизнь не заканчивается границами науки.




§ 2.3 Возможные последствия как вектор дальнейшего развития феномена.


Перед тем, как перейти к финальному выводу работы, рассмотрим, по какой схеме и за счёт чего эволюция вообще происходит. В предыдущих главах я не раз делала упор на тот факт, что глубинные значения образа откладываются в пласт коллективного бессознательного, идею которого выдвинул Карл Густав Юнг, не всегда совпадают с текущими принятыми в обществе смыслами, отвечающими запросам своей эпохи. Однако и те, и другие значения, оказывают влияние друг на друга.
Я разработала схему, которая в общих чертах описывает этот процесс.
Основой для бессознательных образов и значений служит традиция, это отмечал и сам Юнг, и начнём именно с этого посыла. Бессознательное формируется под влиянием усреднённых культурных смыслов, и проходит через жизнь каждого индивида, живущего в данной культуре. Так же часть преходящих смыслов может оставить след в бессознательном пласте, например, это можно проиллюстрировать тем, что кто-то видит во сне общество, не современное себе, но, возможно, когда-то существовавшее. Особенно впечатлительные личности могут принять такие видения за видения своих прошлых жизней, потому что рационально объяснить себе такой феномен не могут.
Бессознательный пласт формирует структуру образа, который на схеме обозначен кругом, состоящим так же из зоны скрытых смыслов, и зоны общедоступных, лежащих на поверхности смыслов. Есть места, где эти круги не пересекаются, не имеют ничего общего, то есть раскалывают образ на его эзотерический и экзотерический смысл.
При этом образ, как видимыми смыслами, так и скрытыми, воздействует на формирование преходящих культурных тем, которые можно назвать модой, или духом своего времени. При этом новые веяния так же влияют на образ. Они не могут менять прошлое традиции, которая сформировала образ, но могут менять её будущее. Современная культура и цельный образ находятся в постоянном взаимовлиянии. Картинки, представленные в приложении, могу служить как раз иллюстрацией того, как взаимодействуют между собой образ, со всем своим смысловым наполнением, и новые веяния.
В схеме так же присутствуют три слоя эволюции, они изображены по принципу того, что чем выше слой, тем он инертнее, и тем больше он сопротивляется изменениям. А культура, самый нижний и самый быстро меняющийся слой, задаёт так же тенденцию к ускорению, в то время как образы и бессознательные значения тормозят эволюцию, отвечают за тщательную переработку и усвояемость культурой наполнения образов, обогащают смыслом текущую ситуацию, и, что очень важно, позволяют наблюдать себя только через искусство, и уже после этого становятся доступны для феноменологического, философского, религиоведческого, социологического и культурологического анализа.
Теперь перейдём к рассмотрению возможных последствий, как и возможных векторов дальнейшего развития феномена эволюции.
Я вижу тенденцию не только к очеловечиванию божественных лиц Христианства, но и к более абстрактному пониманию слова «Бог». Думаю, такой разрыв связан с всё более широким распространением индивидуальной, внеконфессиональной религиозности и мультирелигиозности, что вполне нормально для ситуации постмодерна.
«Речь о том, что люди отходят от организованных религий, но не теряют веру в высшее начало. И число их быстро растет. В Великобритании социологи насчитывают 48% таких верующих без религии, во Франции – где-то под 30%, в США – 12%. У нас специальные исследования на сей счет не проводились, но большой разрыв между числом тех, кто называет себя верующими и цифрами посещения храмов даже по большим праздникам очевиден.
В основе – глубинная трансформация идеи Бога в современном сознании. Он все чаще осознается не как запредельное начало, а как последняя глубина человеческого "я". А значит, человек не должен подчиняться внешним структурам, которые связывали его с трансцендентным Богом, а должен прислушиваться к своему истинному "я". Авторитет церковной власти perse (сам по себе) падает».
Когда понятия «абсолюта», «вечности», «бесконечности» соединятся в массовом сознании с понятием «Бога», а, по моему мнению, это должно произойти в ближайшие десять-двадцать лет, мы получим новую форму религиозности. В корне отличаться от всего того, что было раньше, она будет лишь источником, из которого человек получает религиозное знание. Если в системе традиционных религий о Боге и о порядке мироздания людям рассказывают писания, предания и другие богооткровенные источники, то в новом виде религиозности всё это упростится, будет идти изнутри человека, став очевидностью. Таким образом, если для нового типа религиозности существование Бога и интуитивное понимание его природы станут вещами очевидными и естественными, то, как законы мироздания, так и правила и заповеди станут прямым следствием такого знания. В таком состоянии религиозности станет неважно, являются ли возмутительного содержания картинки с Иисусом богохульством или оскорблением чьих-то чувств, или просто невинными шутками, и, скорее всего, образ Бога-старичка с бородой обретёт обратный смысл,  если человек начнёт ощущать себя неотъемлемой частью Бога как системы, и будет символизировать именно место человека во вселенной. И дело даже не в сравнении микро и макрокосмов, значение данного образа будет лежать в плоскости человеческих пониманий о мире, будет означать иронию, связанную с их спецификой. И уже сейчас я вижу, что оно проглядывается, но ещё не осознанно.
«Определение соотношения религии и религиозности можно найти у польского исследователя Ю. Пастушки: "...религиозность является формой личностного переживания верующего, непосредственным, выросшим изего
индивидуального опыта отношением к Богу. Религия есть сумма истин и императивов, регулирующих отношениечеловека к Богу и проистекающих из откровения или общественной воли. Религиозностьже - это индивидуальноепереживание этих истин и приспособление к ним посредством отдельных индивидов".
Польский социолог Э. Ярмох определяет религиозность как "интернализованные ценности, находящие выражение вповедении и поступках религиозных обществ, а саму религию можно трактовать как культурную ценность и общественное бытие" [Ярмох, 2002].»
Что же касается Христа, то, думаю, что тенденция развития этого образа не всегда будет отрицательной. Этот образ будет активно использоваться до тех пор, пока он будет работать как оксюморон, пока будет эмоционально задевать контраст между святостью библейского Иисуса, стереотипами о свойствах его божественной природы и ставшим привычным образом жизни молодёжи, символизируя мир, в котором пошатнулись все основы и в котором человеку больше не на что опереться. Иначе говоря, пока Бессознательный пласт значений этого образа не изменится под воздействием новых течений и приписываемых этому образу новых смыслов. В конце концов, понимать Христа так станет нормальным, он останется героем, но этот статус не будет противоречить ни его божественной природе, ни человеческой, не будет противоречить его бытийственности Богочеловеком, а просто даст нам на выходе более богатое смысловое наполнение понятия «Бог», которое и так, на мой взгляд, проглядывается в современном обществе всё чётче и чётче, осознаннее и осознаннее. Смысловое расслоение рано или поздно станет таким значительным, что не осознать разницу между его гранями станет просто невозможно. А осознавая разницу, осознавая связь и различия между двумя понятиями, мы проясняем для себя оба понятия. Тем более это может стать отличным подспорьем в интуитивном понимании таких сложных вещей как Бог, природа человека, смысл жизни  и  душа.
 Здесь можно привести аналогию с переходом культуры от модернизма, характеризующегося господством одной точки зрения к постмодернизму, провозглашающему все точки зрения равноправными, а значит, не выделяя никакой из них в качестве даже доминирующей, что, в свою очередь, лишает общество морального стержня и идеологической опоры. Но, при этом сознание должно стать лёгким и менее субъективным, чтобы адаптироваться к таким условиям.
Так что, одна из возможностей заключается в том, что общество изменит взгляд на богохульные выражения народного творчества и они исчезнут, потеряв эмоциональную значительность, а такое вполне может произойти в странах с Христианской основой культуры, а страны с исламской культурой, похоже, не смирились бы с подобным ни при каких условиях, но они и не разрешали никогда изображать не то что Бога – даже человека. При этом их понимание Бога, более абстрактно само по себе, И, возможно, поэтому, секуляризация не оказала на них такого сильного влияния, как на христианскую культуру.
Но существует и другая возможность, что данный феномен будет подвергнут серьёзным исследованиям и  осознан. Потому что карательные меры в условиях Интернет-анонимности едва ли смогут стать эффективными, тем более, что толерантность становится всё более весомой ценностью современного общества.
Это как болезнь, которая может быть, пройдёт сама собой, а может потребовать серьёзного лечения. Но для того, чтобы лечить болезнь, её для начала нужно изучить. Потому что часто недостаточно вылечить симптомы, нужно найти ядро явления.
На данный момент мне, как представителю той же культуры, в которой возник феномен, он не кажется чем-то необычным. Для меня он равен прочим явлениям и изменениям. Но вот для человека, чья личность формировалась в прошлом веке, принять это будет сложнее. Здесь следует упомянуть, что это будет сложнее для россиянина, нежели для европейца или американца, потому что, для России переход к новому общественному строю был резким и болезненным, а западные страны шли к нему постепенно и закономерно. У американца же и вовсе нет таких глубоких исторических корней, так как история этого государства насчитывает всего три сотни лет.
Далее, когда общество, как я упоминала выше, перейдёт к новой форме религиозности, что само по себе будет, на мой взгляд, шагом вперёд, и позитивным аспектом развития описываемого процесса, глубокие религиозные чувства будут доступны каждому человеку без сложных объяснений и конфессиональных споров. Минусом в этой ситуации станет то, что довольно большой культурный пласт потеряет актуальность и будет иметь ценность только в исторически-описательном плане, либо в сравнительном религиоведении, философии и других гуманитарных науках. Что же касается агрессивного влияния модерна,  ставящего во главу угла конфликт между выражаемыми СМИ противоположными друг другу отношениями вправославию и институту церкви в целом, то эта болевая точка пересечения частных мнений потеряет актуальность, когда процесс перехода количества информации и точек зрения в качество завершится. Если взглянуть на проблему эволюции Христианских образов с этого ракурса, то их ныне приобретённые, во многом уродливые и вызывающие яркую эмоциональную реакцию у обеих «лагерей»: у одной — смех, у другой — негодование, — черты, являются признаком скорее положительной тенденцией в плане сохранения религиозности и роста её осознанности среди всех слоёв населения. Этот процесс можно было бы сравнить с болезненными процессами выхода гноя из раны, которая не смогла затянуться просто так, и выздоровлению которой препятствуют некоторые факторы.


Выводы по главе 2:
1. Скорость изменений в культуре увеличивается с ростом численности и  развитием коммуникаций.  Появление такого средства массовой коммуникации как Интернет выводит это развитие на новый уровень, давая распространению идей невиданную ранее скорость.
2.   Трансформация культурных смыслов активнее всего происходит в молодежной среде. Молодые люди чаще обращаются к новому образу Христа, создавая и адаптируя его к своей культуре через демотиваторы, комиксы, коллажи и др., и размещают их на различных интернет-ресурсах, способствуя тем самым дальнейшему распространению и развитию своего видения образа Христа.
3. В современном мире образ Христа эволюционирует: традиционная богословская интерпретация Христа и обыденное представление о Христе постоянно взаимодействуют друг с другом. Современное понимание образа Христа можно рассматривать как конфликт долговременно формировавшихся смыслов и частных ситуативных смыслов, формирующихся в разных социальных группах.
4. Этот конфликт можно проследить по визуальным репрезентациям, являющим собой народное анонимное творчество в сети Интернет.
5. Образ Христа получает новые трактовки благодаря работе пяти механизмов: придания образу и ситуациям в которые он попадает юмористической окраски, вписывание Христа в контекст современных ситуаций и атрибутов; анонимность, которая даёт смелость высказывать любые мысли и не испытывать за это ни общественного порицания, ни сомнений, с распределением ответственности за сказанное на весь социум; подмена сферы деятельности, то есть оценка библейских действий Христа с точки зрения современных общественных норм; и манипуляции со статусом, когда Христа явно ставят в один ряд с сатаной, Буддой и другими персонажами, не являющимися ипостасью монотеистического Бога.
6. Общество постепенно переходит к новой форме религиозности и начинает осознавать произошедшие изменения.
7. Новая форма религиозности, к которой стремится человечество, подразумевает ситуацию, в которой любой человек, независимо от его образования, происхождения или других социальных предпосылок, будет интуитивно понимать, что есть Бог.
8. С переходом к новой форме религиозности могут быть сняты многие конфликты, возникающие на религиозной почве.







Положения, выносимые на защиту:
1. Изменения в обществе и культуре влекут за собой изменения и в религиях, а изменения в религиях влекут за собой изменения в обществе и культуре. Скорость изменений в культуре увеличивается с ростом численности и  развитием коммуникаций.
2. Общество неоднородно. Влияние на эволюцию христианства оказывают все его деноминации.
3. Глубинные смыслы символов и текущие культурные смыслы постоянно взаимодействуют друг с другом, образы эволюционируют.
          4. Особенность восприятия роли тела католической культурой дала возможность вольно изображать Христа, что обеспечило возможность смыслового прорыва для светского искусства, сделавшего образ Христа не только религиозным, но и общекультурным.
5. Протестантизм — самая динамическая христианская деноминация. Он всегда очень быстро откликается на культурные запросы своего времени, иллюстрирует тип человека нового времени, переход к индивидуальному сознанию от коллективного. Протестантские теологии родительного падежа утвердили значимость Христа как человека и ключевую важность христианской этики.
6. Современное понимание образа Христа можно рассматривать как конфликт долговременно формировавшихся смыслов и частных ситуативных смыслов, формирующихся в разных социальных группах. Этот конфликт можно проследить по визуальным репрезентациям, являющим собой народное анонимное творчество в сети Интернет.
7. Общество постепенно начинает осознавать произошедшие изменения, и переходит к новой форме религиозности. Она подразумевает ситуацию, в которой любой человек, независимо от его образования, происхождения или других социальных предпосылок, будет интуитивно понимать, что есть Бог.


Заключение.

В заключение проведенного нами исследования можно сделать следующие основные выводы по теме.
За счёт изменений, которые история привносит в культуру, смысловое наполнение образов может меняться. Эти изменения не обязательно должны касаться религии, если она не выходит за собственные рамки, не претендует на общезначимость своих образов и положений.
Образ Христа, который мы подвергли социологическому и философскому анализу, как раз относится к той группе образов, которые приобрели больший объём в культуре, чем им было отведено только в рамках религии. Этот смысловой скачок образа Христа стал возможен благодаря тому, что католическая традиция не запрещала художественно изображать божественные фигуры, в отличие от православной, где было принято решение о каноническом, знаковом изображении евангельских персонажей. Так, образ Христа получил в католичестве возможность быть осмысленным через призму искусства, обладающего такими особыми возможностями, как доверие интуитивному чутью, отторжение налагаемых границ и табу, работа с неосознанными смыслами. Искусство не только отображало в образе уже произошедшие изменения, но и давало толчок к его дальнейшему развитию. На этом основании образ Христа стал общезначимым в европейской культуре.
Протестантизм, возникший на базе католической культуры, представлял собой веру, подходящую для нового типа человека, верящего в свои силы, динамичного, желающего избавиться от тяжести отживших своё порядков. Протестантская появилась, когда католическая испытывала наибольшие сложности идеологического плана. Протестантизм стал самой откликающейся на запросы своего времени деноминацией. Протестантские теологи XIX и XX вв. утвердили значимость Христа как человека и ключевую важность христианской этики. При этом, воспринимая религию только как этическую базу, а Христа только как учителя, человека, пример для подражания, они дали финальный толчок к появлению того образа, который мы можем наблюдать в современном обществе. Протестанты дали нам Христа-человека, который вполне мог быть одним из нас, и выразили необходимость перевести события Евангелия в современную плоскость.
Русскому православию в процессе эволюции выпала роль принимающего влияния извне, и с опозданием на них реагирующего, захваченного реагированием на внутренние события истории России. Развитие Русского Православия было самым неоднородным и сложным, по сравнению с другими рассматриваемыми в данной работе деноминациями.
На сегодняшний день русская православная культура находится в фазе диссонанса между реальным положением дел и своими представлениями о том, каким это положение должно быть, и всё ещё не имеет возможности органично и легко принять стремительно меняющийся мир и все его новшества.
Наблюдение за появлением новых черт в народном понимании  образа Христа, как и за исчезновением старых, стало возможно благодаря анонимному творчеству молодёжи в Интернет-пространстве, демонстрирующему нам  уже слишком очевидные расхождения между традиционным пониманием образа Христа и его реальными чертами, обретёнными за последние пятьдесят лет.
Общество неоднородно. Религии изменялись и будут продолжать меняться, сообразно с тенденциями развития всех влияющих факторов: искусства, истории, науки, технического прогресса, гуманитарного достояния, моральных и политических идеалов, уровня образования. Скорость изменений в культуре увеличивается с ростом численности и  развитием коммуникаций. Появление такого средства массовой коммуникации как Интернет выводит это развитие на новый уровень, давая распространению идей невиданную ранее скорость.
Трансформация культурных смыслов активнее всего происходит в молодежной среде. Молодые люди чаще обращаются к новому образу Христа, создавая и адаптируя его к своей культуре через демотиваторы, комиксы, коллажи и др., и размещают их на различных интернет-ресурсах, способствуя тем самым дальнейшему распространению и развитию своего видения образа Христа.
Глубинные смыслы символов и текущие культурные смыслы постоянно взаимодействуют друг с другом, образы эволюционируют.
Современное понимание образа Христа можно рассматривать как конфликт долговременно формировавшихся смыслов и частных смыслов, исходящих из ситуации, формируемой современными им тенденциями.
Этот конфликт можно проследить по визуальным репрезентациям, являющим собой народное анонимное творчество в сети Интернет.
Образ Христа в современном мире получает новые трактовки благодаря работе пяти механизмов: придания образу и ситуациям в которые он попадает юмористической окраски, вписывание Христа в контекст современных ситуаций и атрибутов; анонимность, которая даёт смелость высказывать любые мысли и не испытывать за это ни общественного порицания, ни сомнений, с распределением ответственности за сказанное на весь социум; подмена сферы деятельности, то есть оценка библейских действий Христа с точки зрения современных общественных норм; и манипуляции со статусом, когда Христа явно ставят в один ряд с сатаной, Буддой и другими персонажами, не являющимися ипостасью монотеистического Бога.
Образ Христа подвергся высмеиванию, однако он не был полностью разрушен таким образом. Уничтожение наносного смыслового пласта, созданного религиями для придания дополнительного страха и трепета, позволило обществу добраться до самого смыслового ядра, но интуитивно и неосознанно. Образ Христа нашёл своё отражение в некоторых современных образах, нашёл свою нишу, что говорит о том, что он нужен, что он важен в этом времени и в этой культуре, и не как религиозный образ с конфессиональной принадлежностью, а как общекультурный, универсальный образ. Многие сатирические репрезентации лишь в грубой форме показывают нам, чем не является Христос. Людям стало доступно понимание того, что истёртый, пропахший церковным ладаном образ Христа — лишь иллюзия, созданная состояниями обыденности, профанными состояниями, не имеющими ничего общего с наполнением священных образов.
Современный человек более образован, чем его средневековый собрат, а значит, и в религии ему необходимо нечто  большее, чем то, что у него уже было.  Формированию более абстрактного взгляда на образ Христа и пониманию, что он есть такое, так же способствовало распространение среди населения знаний о других религиях, благодаря чему образы могут быть сравнены, сопоставлены, а, значит, их характерные черты стали более осознанны. Только те образы, что пребывали в нашей культуре две тысячи лет, обрели новые краски, новую трактовку, новое значение, новую необходимость, новую народную любовь.
Но не только частные моменты подверглись изменениям, но и характер религиозности в целом. Мы пришли к выводу, что общество постепенно начинает осознавать произошедшие изменения, и переходит к новой форме религиозности. Она подразумевает ситуацию, в которой любой человек, независимо от его образования, происхождения или других социальных предпосылок, будет интуитивно понимать, что есть Бог. Понятие Бога, в конце концов, переросло убеждения о том, что нельзя, а что можно, что хорошо, а что плохо, и приблизилось к осознанию таких категорий как бесконечность и вечность, вещь в себе, качество качеств, первопричина, всеобщий закон.


Литература
Акулинин В. Н. Философия всеединства: от Соловьева к Флоренскому / В. Н. Акулинин/ изд. Наука 1990.
Барт К. Церковная догматика. Том. 2/ Карл Барт/ ББИ 2011.
Бахаулла. Китаб-и-Агдас/Бахаулла / Единение 1998.
Бердяев Н. Смысл творчества/ Николай Бердяев М. 2011.
Библия /Российское Библейское общество 2011.
Бонхёффер Д. Сопротивление и покорность / Д. Бонхеффер М. 1994.
Булгаков М. А. Мастер и Маргарита/ Михаил Булгаков/ М. Эксмо 2011.
Буровский А. Несбывшаяся Россия/ Андрей Буровский/ М. Яуза, Эксмо 2007.
Габриель Ваханян, «Смерть Бога: культура нашей постхристианской эры» (Vahanian, Gabriel, The Death of God: The Culture of our PostChristian Era. New York: George Braziller), 1957, стр. 13.
Гальковский И.Н. Борьба христиан с остатками язычества в Древней Руси // Н. М. Гальковский М. 2000.
Гарнак А. Сущность христианства/А. фон Гарнак  М. 2012.
Гегель Г. В. Ф. Лекции по философии религии/ Г. В. Ф. Гегель С. 1993.
Голозубов А. В. Теология смеха как феномен западной культуры/ А. В. Голозубов. – Харьков: ТО Эксклюзив, 2009.
Дебор Ги. Общество спектакля / Ги Дебор К. 2000.
Кант И. Критика практического разума /И. Кант, 2007.
Кара-Мурза С.Г. Манипуляция сознанием / Сергей Кара-Мурза М. 2009
Карташев А.В. Очерки по истории Русской Церкви. Том 1. Религиозно - социальная реформа святого князя Владимира/ А. В. Карташев. 1991.
Кокс Х. Мирской град: секуляризация и урбанизация в теологическом аспекте /Кокс Харви М. 1995.
Кураев А. Христианская философия и пантеизм. М.: Издание Подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 1997. 
Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. – Москва, 1998.
Лосев А. Эстетика возрождения / Алексей Федорович Лосев М. 1998
Лотман Ю.М. Избранные статьи. Т. 1. - Таллинн, 1992.
Лучанкин А. И. Нордберг В. В. Экономия смеха: абсурд и утопия в социальной инноватике. Екатеринбург, 2005.
Лютер М. 95 ТЕЗИСОВ. Диспут о прояснении действительности индульгенций / Мартин Лютер Журнал "Нева" 2002.
Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года и другие ранние философские работы/ Okonomisch-philosophische manuskripte aus dem jahre 1844 / Карл Маркс М. 2010.
Московичи C. Век толп. Наука о массах / Серж Московичи М. 2011.
Самуэлс Э. Юнг и постъюнгианцы. Глубинная психология и психоанализ/ Э. Самуэлс M. 2006.
Степанова Е. А.  Проблема толерантности в межконфессиональных отношениях : курс лекций / Е. А. Степанова. - Екатеринбург : Издательство Уральского университета, 2008.
Тиллих П. динамика веры / Пауль Тиллих/ Издательство "Юрист", Москва 1995.
Узланер Д. Неоклассическая модель секуляризации в западной социологии религии второй половины XX - начала XXI вв. тема диссертации и автореферата по ВАК 09.00.13, кандидат философских наук Узланер, Дмитрий Александрович
Рашкофф Д . Медиавирус/ Дуглас Рашкофф М. 2011.
Шапарь В. Б. Психология религиозных сект / Мн. Харвест, 2004.
Фрейд З. Будущее одной иллюзии / Зигмунд Фрейд  М. 2011.
Фрейд З.  Я и Оно/ Зигмунд Фрейд  М. 2011.
Фромм Э. Здоровое общество // Эрих Фромм  М. 2011.
Элиаде М. Очерки сравнительного религиоведения / Мирча Элиаде М.: Ладомир, 1999.
Энгельс Ф. Диалектика природы / Фридрих Энгельс М. 1987.
Эткинд Е. Писатели Франции / Сост. Е.Эткинд, Издательство "Просвещение", Москва, 1964.
Юнг К. Ответ Иову/ Карл Густав Юнг М. 2006.
Юнг К. Проблемы души нашего времени/ Карл Густав Юнг М. 2007.
Юнг К. Сознание и бессознательное / Карл Густав Юнг М. 2007.
Юнг К. Аналитическая психология. Тавистокские лекции/ Карл Густав Юнг С. 2007.
Юнг К. Архетип и символ/ Карл Густав Юнг М. 1991.
Юнг К и Нойманн, Э. Психоанализ и искусство / К. Г. Юнг, Э. Нойманн М. 1998.
Юм Д. Диалоги о естественной религии. С приложением статей "О самоубийстве" и "О бессмертии души"/ Давид Юм М. 2007.
Ammerman Nancy T. Everyday Releigion/ Editer by Nancy T. Ammerman Oxford University Press 2007.
Статьи:
Безрукавая М. В. Парафраза сакрального текста как феномен массовой культуры [Текст] / М. В. Безрукавая // Молодой ученый. — 2012. — №3. — С. 228-234.
Белла Р. Социология религии// Американская социология. Перспективы, проблемы, методы. - М. : Прогресс, 1972, с.265-282
Бреская О.Ю. Изучение религиозности: к необходимости интегрального подхода // Социологические исследования. – 2011. – № 12. – С. 77-87.
Воронцова Л.М., Филатов С.Б., Фурман Д.Е. Религия в современном массовом сознании (1995) // Библиотека Якова Кротова [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://krotov.info/history/20/tarabuk/1995voro.html. – Дата доступа: 12.05.2013.
Забияко А. П. «Религия и насилие: пластичность религии вплоть до состояния пластита» //Религиоведение. – 2010. - №2.
Карасева С.Г., Шкурова Е.В. Многомерный кроссконфессиональный подход к исследованию религиозности в Беларуси: актуальность и концептуализация // Социология. – 2012. – № 3. – С. 123-133.
КИММО КААРИАЙНЕН, Д.Е. ФУРМАН Верующие, атеисты и прочие (эволюция российской религиозности). Статья из журнала "Вопросы философии" , №6 за 1997 г.
Лихачёв Д. С."Крещение Руси и государство Русь" Дмитрий Сергеевич Лихачев • Новый мир. 1988. №6. С. 249-258.
Лосский В.Н. Исхождение Святого Духа в православном учении о Троице/ Хрестоматия по сравнительному богословию: Учеб. пособие. - М.: Подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2005. С.337-363 
Синелина Ю.Ю. Динамика процесса воцерковления православных // Социологические исследования. – 2006. – № 11. – С. 89-97.
Шинозава Козуми. Манга «Мессия» г. Королёв издательство «библейская лига» 2008.
Элбакян Е. С. «Философия религии в «Философии жизни» Ф. Ницше И А. Бергсона»  Екатерина Элбакян Вісник Прикарпатського університету, Науковий журнал 2011, №15.
Интернет-ресурсы:
Али-заде, Айдын Ариф Оглы. Библия и Коран: сравнительный анализ http://flibusta.net код доступа 12.05.2013 в 0.28
Бежицын А. СОЛЬ, ПОТЕРЯВШАЯ СИЛУ (О пагубности РПЦ для России) http://www.lib.ru/HISTORY/BEZHICYN/vera.txt код доступа 11.05.2013 23.59
Бражников И. Православие и постмодерн: иллюзии и перспективы [Электронный ресурс] / Илья Бражников, Яна Бражникова. - Режим доступа: http://www.religare.ru/2_30780.html
Бультман Р. Новый Завет и мифология// www.gumer.info
Голозубов А.В. Смех как эстетическая и этическая категория в религиозном постмодернизме ХХ века. http://www.info-library.com.ua 02.04.2013 07.13
Джонсон Стивен (Фарух Абдаллах ) "Правда об Иисусе (мир ему)" по материалам сайта http://www.abkhazia-islam.ru 12.05.2013 0.51
Егорова Дарья / Художественный дискурс постмодернизма, статья Электронный ресурс http://zyrtel.narod.ru 12.05.2013 19.55
Лавей, Антон Шандор Сатанинская библия // biblio.sotik.ru/5926.read.xhtml?size=9000 14.05.2012
Орлова Лидия "НГ-РЕЛИГИИ", 6 июня 2012 г. интервью с доцентом Учебно-научного центра изучения религий РГГУ Борисом Фаликовым. http://www.mosadvent.ru 20 марта 2013: 3:16
Рассказов А.М. О священных изображениях в Библии. http://apologia.narod.ru 11.05.13
Рожков Владимир. Теология Фомы Аквинского. Возражения против Филиокве и ответы на эти возражения http://apologia.narod.ru 11.05.13
Соловьев  Владимир Пасхальные письма. / http://www.paskha.ru
Уэр Каллист, епископ. Византия, II: Великая схизма (о расколе 1054 года). http://apologia.narod.ru 11.05.13
Hikaru Nakamura Святой парнишка Seinto Oniisan Saint Young Man 2009 материалы с сайт http://listanime.ru код доступа 11.05.2013 в 17.53
«Ляпис Трубецкой» спел о Будде, Христе и пророке Мухаммаде http://lyapis.com/186/ 11.05.2013 в 20.17
Мартин Лютер. Лютеране о таинстве евхаристии. http://apologia.narod.ru 11.05.13
Определения Собора 754 г. (иконоборческого). по материалам сайта http://nesusvet.narod.ru 1.05.2013 15.30
Иисус – пророк Ислама http://www.way-to-allah.com 12.05.2013 20.15
«Протоиерей Всеволод Чаплин потребовал от прихожан выплаты десятины» // www.ridus.ru/news/31466/
Протоиерей Всеволод Чаплин призвал каждого верующего отдавать часть своих доходов Церкви //www.newsru.com/religy/05may2012/chaplin.html
ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ ПРЕДЛОЖИЛА ВВЕСТИ ДРЕСС-КОД ДЛЯ РОССИЯН// www.topnews.ru/news_id_40221.html
Противоречит ли Конституции России стремление "партии власти" сделать православие нравственной основой модернизации? //www.svobodanews.ru/content/transcript/1961556.h...
http://amanito.livejournal.com/2718.html amanito Евгений Огневенко Иисусы-негро-гее-растаманы массовой культуры
Массовая культура “Антимодернизм.Ру” – православная миссионерская энциклопедия. / antimodern.wordpress.com
Joan Osborne - One of Us. песня с альбома Joan Osborne – Relish 1995 г.
Ляпис Трубецкой - Я верю. Песня с альбома «Весёлые картинки» 2011
«Прекрасное далёко» — песня композитора Евгения Крылатова на стихи поэта Юрия Энтина. Впервые публично прозвучала по телевидению 29 марта 1985 года в конце пятой серии фильма «Гостья из будущего» (1984) в исполнении Татьяны Дасковской.
http://www.prakultura.ru
http://demotvators.ru
http://jesuslove.ru/
http://apologia.narod.ru
http://vk.com