Максим Горький и генеральша Корнэ

   С Горьким в Казани произошёл забавный случай. Он поступил дворником и садовником к генеральше Корнэ. Это была францеженка, вдова генерала, молодая, на крошечных ножках девочки - подростка. У неё были удивительно красивые глаза, беспокойные, всегда жадно открытые. Горькому казалось, что когда-то она была торговкой или кухаркой, может быть даже "девочкой для радости".

   Генеральша с утра напивалась и выходила  во двор или в сад в одной рубашке, в оранжевом халате поверх ее и в красных туфлях. Небрежно причёсанные густые волосы падали на румяные щёки и плечи. В общем - молодая ведьма. Она ходила, напевая французские песенки, смотрела, как работает Горький.

   Этажом ниже генеральши жили три барышни - сиротки. Они были княжнами. Их отец, интендант - генерал, куда-то уехал, а мать умерла. Генеральша барышень невзлюбила и постоянно делала им разные пакости, желая выжить их из квартиры.
   По -  русски генеральша говорила очень плохо, но ругалась отлично, как хороший ломовой извозчик.

   Отношение генеральши к сёстрам Горькому очень не нравилось, т.к.девушки были кроткие, безобидные и беззащитные. Однажды в полдень две из сестёр гуляли в саду. Вдруг явилась пьяная, как всегда, генеральша и стала кричать на них, выгоняя из сада. Девушки молча пошли, а генеральша встала в калитке и заткнула её собой, как пробкой. Затем стала говорить девушкам такие слова, от которых даже лошади вздрагивают.

   Горький подошёл, попросил её перестать ругаться и пропустить барышень. На это генеральша ответила криком:
   - Я снай тибе! Ти им лязит  окно, когда ночь!
   Горький пришёл в ярость, взял её за плечи и отвёл от калитки. Женщина вырвалась, повернулась к нему лицом и, быстро распахнув халат, подняла рубаху и заорала:
   - Я луччи эти крис!

   Горький окончательно вышел из себя, повернул её затылком к себе и ударил лопатой пониже спины так, что она выскочила в калитку и побежала по двору, сказав трижды с великим изумлением:
   - О! О! О!

   После этого Горький, взяв подмышку узел со своим нехитрым имуществом, пошёл со двора, а генеральша, стоя у окна с красным платком в руке, кричала ему:
   - Я не звать полис, нитшего, иди ещё назад! Не надо боясь!...

   Когда Горький рассказывал эту историю Толстому, тот хохотал до слёз, до боли в груди, охал. Потом сказал серьёзно:
   - Вы ещё великодушно ударили, другой бы -  по голове стукнул за это. Великодушно. Вы понимали, что она хотела вас?
   - Не помню, не думаю, чтобы понимал...
   - Ну, как же!
   - Не тем жил тогда...
   - Чем ни живи - всё равно! Вы не очень бабник, как видно. Другой бы сделал на этом карьеру, стал бы домовладельцем... Смешной вы. Не обижайтесь, очень смешной!