В. Поленов. Московский дворик. Бабушкин сад

     Вот смотрю я на   чудный «Московский дворик»  и вижу слева дом и сад за его забором. Вот он-то и есть «Бабушкин сад» того же художника. И в Третьяковской галереи оба эти пейзажа висят тоже рядом в небольшом зале. Два разных изображения Москвы. Дворянская усадьба и почти деревенский лик большого города.

   Похожие дворянские дома городских усадеб, как напоминания времён ушедших,  ещё можно увидеть  в разных местах Москвы. И даже потрогать,  рукою прикоснуться ко времени ушедшему. Вот, например, на Остоженке таких сохранившихся усадеб несколько. А от Арбата до Остоженки не более 15 минут ходьбы пешком. В одном из них жила матушка Тургенева. И сам он в ней же поведал нам историю про собачку Му-Му.

      Слава тебе, Господи, таких обителей дворянских в Москве осталось ещё не мало. Иные просто роскошные. Без этих сколков прошлого город наш сильно обеднел бы. А вот дом, что мы видим на картине, давно уже почил. Как и многих  других двориков похожих мы больше не увидим никогда. А если и увидим, то только на живописных полотнах замечательных художников. Они  спасли для нас эти чудные видения нашей старины, наших корней. Да и как им было уцелеть, этим дворикам. Они ведь не входили в реестр памятников культуры и истории под охраной государства

   В роскошно-запущенном саду по дорожке, осторожно ступая и кряхтя, идет бабушка в темно-коричневом салопе и белом нарядном чепце.  Вышла она  подышать воздухом из затхлых покоев столь же старого, как и она сама, дома, в котором прошла вся её жизнь. А теперь дом опустел, и  вместе со своей хозяйкой доживает он свой век. Она только что с немалым трудом  спустилась по стертым мраморным осыпающимся ступеням лестницы. А ведь когда-то… Много-много лет назад в детские и юные годы в несколько мгновений она сбегала по тем же ступеням навстречу, как ей казалось, бесконечно долгой жизни. Жизни, которая была  еще наполненной радостными ожиданиями и открытиями.

   А теперь  все прошло. Всё позади. Длинная дорога жизни почти уже и пройдена. Осталось всего ничего. Может месяцы, а, может быть, и дни пребывания в земном нашем существовании. Но остались ещё и воспоминания. Вот ими и полна душа. Только тем и жива. А сил физических осталось только вот чтобы дотащиться до беседки в саду. Да и то с помощью услужливой внучки.      

    Бабуля могла бы рассказать многое. Вот, например, как в юные свои  годы видела  она  приход иноверцев-супостатов  в Москву. Они продвигались к Кремлю по опустевшему городу как раз вдоль старого Арбата. А эта неширокая и сегодня улица находится всего-то ничего, в ста метрах от дома. Могла бы она видеть и то, как эти «просвещенные» иностранцы подвергали разору ту самую церковь, которую мы видим на поленовском пейзаже.
 
     Да,  всё осталось в прошлом. И доживает она свой долгий век в  доме, с колонн которого и фасада сыплется штукатурка. Идет она, с трудом ступая по песку в саду  запущенном, заброшенном и прекрасном во всей своей природной красоте,  не тронутой уже как давно рукой человека. Её согбенная спина несёт, кажется,   весь груз прожитых лет. Она в мыслях своих уже не в этой жизни. Жизнь состоялась. Ждать от неё уже ничего больше не приходится.  И мысли её все либо о прошлом, либо о жизни вечной. Вот  о ней, о жизни вечной,  время от времени  напоминает вечерний звон всё той же, рядом стоящей церкви.
 
      А справа бабушку бережно поддерживает внучка. Она одета в розовое платье, сшитое по последней моде. Вот для неё все ещё впереди. Вся жизнь впереди. Сегодня внучка, по всей видимости,  единственная духовная  опора бабушки  на склоне её долго-долгих лет. Вспоминается невольно известное «Тебе я место уступаю. Мне время тлеть. Тебе – цвести». Закон продолжения жизни. Суровый закон, но на нам зиждется все наше бытиё. Время идет. Река жизни уносит всё, что отцвело, отжило и стало ненужным для продолжения жизни. И чему пришел срок существования на земле. И унесет она вскоре и эту бабушку в салопе, да и дом её тоже. И унесла бы бесследно. И кто бы знал о их существовании, если бы не добрый и талантливый художник.   

     А внучка…. Вот смотрю я на неё. Она – всё очарование юности и само цветение. И кто скажет, что творится  в душе у этого  юного создания, бережно поддерживающего под локоток  старость и немощность.

    Стройный стан. Легкая поступь. Да, и то, правда, что тут  заглядеться на такую красоту совсем не диво, и полюбить её тоже  всякий не прочь. А тут что же получается у юной девы?   Вместо волнующего  променада по Арбату с галантным корнетом под ручку, прогуливай эту немощную старуху по запущенному саду. А что если   и она  тоже, как скучающий денди в дорожной кибитке, думает про себя, «когда же черт возьмет тебя», бабка. Таскайся тут с тобой, с некогда властной помещицей, вроде мамаши Тургенева. 

    А может всё совсем и не так. Внучка любит безмерно свою бабушку. Она помнит, как приросла она всею душою с самых первых своих лет к этому бесконечно дорогому существу. Она помнит теплоту руки, глядящую её по русой головке в не так уж и далёком детстве. Помнит она бабушкины сказки, приобщавшие её к русскому миру её души. Как помнит она и то, что только вот все понимающей бабушке они и могла доверять самые сокровенные мысли, радости и горести её детского и девичьего существования.   

    И идет она рядом с любимой милой  бабушкой в полном осознании того, что идти так вот им вместе осталось совсем недолго. Кавалер, ради которого она так приоделась, никуда не уйдет. Весьма вероятно ждёт он её  в нетерпении где-то рядом на Арбате. А вот бабуля… Сердце щемит от этого безжалостного и неотвратимого закона жизни. Всему есть начало, и всему есть конец.  Кому отдать драгоценные мгновения жизни? Душа разрывается между благодарным движением сердца к бабуле, дни которой сочтены и движением к неведомым ощущениям, которые властно требует вся её девичья природа.               


       В  таких роскошных одеяниях не выходят погулять по заброшенному саду даже и с любимой бабулей. Шелка и кринолин. Так одеваются во всем  природном желании понравиться  на прогулке с услужливым кавалером. Может быть, художник так нарочито одел свои персонажи, но мы их воспринимаем такими, какими их видим. А видим мы   жизнь, которая вот-вот превратится в тлен и прах. А рядом ..  А рядом очарование весны нашего земного существования. И все это – старческая немощь и цветение юности -   идет рука об руку по дорожке «Бабушкиного сада».