Револьвер партизана

       
           ВЛАДИВОСТОК, РИА Новости.
 Следствие в Приморье устанавливает
причины  падения человека с моста через
бухту Золотой Рог во Владивостоке.
В числе версий рассматривается несчастный
случай, сказал РИА Новости представитель
краевого СК РФ. По факту смерти
человека следствие начало проверку.
По информации следствия, причиной суицида
могло  послужить психическое расстройство.


                Н А Ч А Л О

     Было время, когда Вася Худышкин считал, что земля плоская. Потом его  учительница, Софья Владимировна Нирман, сказала, что наша планета – это большой синий шар. Сухими пергаментными пальцами она вращала школьный глобус и стучала указкой по кустарному плакату, на котором местный Айвазовский изобразил белые паруса, вырастающие над морским горизонтом.
 
     Софья Владимировна считалась опытным педагогом. Так оно и было на самом деле. В ее класс записывали перспективных деток влиятельных родителей. Это был лучший класс средней школы.

     Для разнообразия в коллектив добавили пару-тройку сорванцов и несколько неопрятных, плохо причесанных девочек. Все они неважно учились и получали двойки за поведение.
 
     Родительские собрания  превращались в судейские коллегии по разбору «подвигов» классных бандитов и заканчивались обещанием отцов выдрать последних, как сидоровых коз. Ваське это не грозило, у него не было отца. Его непутевый родитель покинул семью еще до рождения сына и сгинул на просторах необъятной родины.

     Первая Васькина книжка, школьный букварь, досталась ему от старшей сестры. С главной страницы с лукавым прищуром смотрел дедушка Ленин. На втором листе был портрет Сталина в военной форме. Взрослые говорили, что их надо любить. В новых букварях Сталина уже не было.

     Педсовет не обрадовался появлению младшего Худышкина в школе. Учителя хорошо помнили его брата, Жору – хулигана драчуна и бузотера. Это он изобрел порох и устроил пожар в кабинете химии. Это Жора поджег бороду деду Морозу и испортил всем новогодний праздник. Это Худышкин обнаружил в школьном сарае кусок обмыленного натрия и, бросив его в лужу, устроил взрыв, от которого вылетели стекла в кабинете директора.

-Еще один Худышкин на нашу голову! - говорил контуженный военрук Павел Егорович, - братан его уже год как под хозяином, зону топчет.
 
     Павел Егорович в молодости воевал в пехоте, раненый попал в плен и потом отбывал срок на Колыме. Он носил офицерскую гимнастерку и был грозой школьных хулиганов.
 
     Свою первую учительницу Вася разлюбил в четвертом классе. В этот день он был дежурным и делал влажную приборку. Васька лениво возил шваброй по крашеному полу, хлопал крышками парт и выравнивал их по одной линии.

- Вася, чаще отжимай тряпку, - делала ему замечания Софья Владимировна, - размазать всю грязь по всей поверхности – это не значит, чтобы хорошо вымыть!

     Худышкин усерднее заработал шваброй. Ему хотелось скорее покончить с этим нудным делом и смотаться во двор. Генка Хромов раздобыл на стройке карбид и они собирались пострелять консервными банками.

     У стола Софья Владимировна беседовала с молоденькой англичанкой Рябцевой
:
- Танечка Демидова, - говорила старая учительница, - папа – начальник треста. Девочка умная и прилежная, после школы, конечно, поступит в институт. Веня Коняев... Отец – главный инженер, металлург. Занимается музыкой…
- Папа занимается музыкой? – переспросила Рябцева.
- Нет, это Викентий. Учится в музыкальной школе. На фортепьяно.

     Васька брезгливо сплюнул. Венька Коняев был задохликом, маменькиным сынком и не играл в футбол. Бывало, ему кричали дворовые пацаны:
 
- Венька, давай к нам, на воротах некому стоять!
- У меня сегодня сольфеджио, - говорил Коняев тонким голосом и семенил в музыкальную школу.

     Желтая нотная папка била его по коленям.

- Вова Ефремов – очень способный мальчик. Наша гордость,  – продолжала Софья Владимировна, - посещает балетную студию. Представляете? Папа у него генерал! Представляете? Его хотят перевести в Москву.
- Кого, генерала или Вову?
- Вову, конечно. Ему нужна высшая школа. Дальше… Учаев Слава, сын нашего завуча. С ленцой, но, сообразительный. Летом отдыхал в Артеке, по путевке от школы.

     Наконец, очередь дошла до Худышкина. Васька орудовал шваброй в дальнем углу и, тем не менее, слышал каждое слово:

- Хромов…  Худышкин – два законченных бандита. Хорошо, если дотянут до восьмого класса, а потом – одна дорога, в ПТУ. Если раньше в тюрьму не сядут. Старший Худышкин уже там.

     Васька зарычал от обиды. Было ему всего десять лет.

                ***

     Семья Худышкиных обитала в длинном бараке на окраине города. Когда-то этот район был огорожен колючей проволокой и заселен зэками. Потом проволоку смотали, столбы приспособили под электричество, а вольные зэки были разбавлены рабочим людом.   

     Васька с сестрой занимали одну маленькую комнату. Между двумя кроватями едва помещался стол, на котором они готовили школьные уроки. Под столом, в большом фанерном чемодане, Васька хранил свои сокровища – разные железяки, напильники и найденную на откосе финку. Самодельный нож с наборной рукояткой, медными усиками и острым узким лезвием. Однажды финка исчезла. Много позже бабушка созналась, что умыкнула бандитский ножик от греха подальше и спустила его в прореху между досками сарая.

     Бабушка и мать жили в другой комнате. Бабушка продавала на рынке молоко из желтой бочки на колесах. Мать работала уборщицей в «Спецконторе», которая относилась к автомобильному гаражу. Жили бедно, но не голодно. Бабушка снабжала семью свежим молоком, на зиму рубили и квасили капусту, а главное -  в погребе никогда не заканчивалась картошка. Картошку любили и готовили во всех видах, щедро приправляя луком.

     Печь с железной духовкой занимала половину кухни. На ней варили-парили и обогревались  зимой. Каждый день Васька должен был наковырять в сарайке два ведра смерзшегося угля и нарубить горбыля для растопки. К весне уголь в сарае заканчивался и ему приходилось бродить по железной дороге и собирать на  откосах черные антрацитовые куски. Иногда везло и попадался серый пористый кокс.

     Эти мелкие заботы не отнимали у Васьки много времени.  Предоставленный сам себе, он бродил по слободке, примыкал к разным компаниям и участвовал во всех проделках местной шпаны. Здесь царили свои законы и неписаные правила. Уважали сильных, смелых и блатных. Увлекала воровская романтика.
На лавочке Юрка Чивирев пел под гитару и вышибал слезу:

     Нависли тучи, тучи грозовые
     И над моей кудрявой головой!
     И затворилися тяжелые железные
     Тюрьмы ворота опять передо мной…

     Гитара у Чивирева пела и плакала. Мальчишки восхищенно смотрели на уркагана.

- Еду в трамвае с котомкой, - сказал Чивирев,  отложив гитару, - рядом шкет в панамке.  Спрашиваю:
- Малек, тебя как зовут?
- Алкашка.
- И меня Алкашка!
- Канаешь откудова?
- Из лагеля.
- И я из лагеря!
- А куда?
- К бабе.
- И я к бабе!
- Эх, родственная душа!..

     Юрка выплюнул жеваную папиросу и с чувством закончил концерт:

     Смотреть сквозь решки строго воспрещается.
     А сквозь окошки слабый льется свет.
     И от тоски на части сердце разрывается,
     Не в силах выдержать разлуки долгих лет.

     В этот вечер они ограбили телефонную станцию. Чивирь финкой отколупал шпон и выставил стекло. Щуплый Васька залез в темную комнату и передал в окно что нашел – два телефонных аппарата и моток толстого кабеля. Телефоны забрал Чивирев, пацанам достался кабель с цветной проволокой. Из нее мальцы  плели ремни, колечки и браслеты.

     Осенью Чивирева забрили в армию на три года, чем спасли от очередной отсидки. В это же время Васька Худышкин случайно подружился с Веней Коняевым.

     В школьном туалете Веньку зажали в угол два пацана и уже успели навесить пару оплеух. Худышкин не раздумывая встрял в потасовку – наших бьют! В драке Васька был смел, зол и увертлив. Враги позорно бежали с трусливыми воплями: «Худой, мы с тобой еще встретимся, мы тебе накостыляем!»

     Венька шмыгал носом и вытирал сопли носовым платком.

- Не дрейфь, если что, мы их прищучим на слободе, -  покровительственно сказал Васька, - Сему Толстого, я знаю. Он уже получал от меня люлей!

     Веня спрятал платок в карман и протянул Худышкину тонкую руку:

- Дружба?
- Дружба! – сказал Васька.

     С этого дня юный пионер и отличник Веня Коняев, не без внутренней борьбы, позволял Ваське списывать домашние задания и заглядывать через плечо во время контрольных работ. Дружба обязывает.

     Однажды Веня пригласил Худышкина к себе домой. Квартира была на четвертом этаже «сталинского»  дома и, пока они шли по мраморной лестнице, Васька читал на дверях эмалированные таблички: «Ветеран КМЗ Ивашов В.Н.», «Почетный шахтер, стахановец Колюжный А.С.», «Металлург Коняев С.В.». За дверью приглушенно звучала музыка.
 
     Дверь открыла Людка, младшая сестра Коняева. Вертлявая девчонка с торчащими косичками и острыми локтями:
- Маман, у нас гости! - писклявым голосом объявила она.

     В соседней комнате пышная дама восседала на круглом пуфе и бросала свое тело на клавиши пианино. Громкая мелодия металась по коридору и шевелила листья заморских пальм. Женщина молча кивнула  и еще усерднее ударила по клавишам.

- Маман величают ЗоПа, - сказал Веня, когда они вошли в комнату, - Зоя Павловна.
 
     Коняевы жили богато. У каждого была своя комната. Красные бархатные гардины струились в проемах дверей. Ореховая чешская мебель солидно покоилась на изогнутых ножках. В ванной свободно мог уместиться рояль, а в туалете пахло цветами. По вечерам Коняевы смотрели телевизор через стеклянную увеличительную линзу.

- Держи книжку, «Меткие стрелки» называется, - сказал Веня и взял с полки книгу в коричневом переплете, - через неделю вернешь, там много занятного. Книгу не ломать, страницы не загибать! Иначе ЗоПа меня убьет.

     У Веньки было много чудес: телефонный аппарат, с которого можно было позвонить на кухню, самодельный детекторный  радиоприемник с узорным вариометром, а главное – конструкторский набор «Юный электрик». За пять минут можно было собрать квартирный звонок, светофор и даже телеграфный аппарат. На фанерном ящике конструктора был выжжены черные буквы: «НАША ЦЕЛЬ – КОММУНИЗМ!»

     Васька задумчиво брел домой и размышлял о коммунизме, который наступит через невообразимо долгие двадцать лет. Тогда он подарит матери новое платье с рисунком из красных цветов. А пока ему нужно встретить толстого Сему и надавать ему по сопатке.

                ***

     С Васей Худышкиным мы познакомились в ноябре и вместе хлебали щи из «бурсацкой» кастрюли более трех лет. «Бурсой» называли среднюю мореходку, в которой обитали только парни -  будущие судоводители, механики и радисты.
 
     Мы уже отбатрачили месяц в колхозе и приступили к занятиям, когда однажды, в нашу общагу вошел стройный юнош в черном морском бушлате и с чемоданом в руке. Он безошибочно определил старшего и обратился к Вадиму:
- Старшина второй статьи Худышкин прибыл для дальнейшего прохождения службы!

     Правую руку он приложил к бескозырке с гвардейскими лентами.

- Дембель? – спросил старшина роты Вадим Шмидт.
- С корабля на бал, - улыбнулся военмор и пожал всем руки, - Вася.
- Вадим.
- Андрей.
- Попов, Александр Степанович.
- Нашего полку прибыло,  - сказал старшина роты, - занимай, Вася, крайнюю шконку, за рундуком. Белье получишь завтра. Ужин ты уже протабанил. К сожалению, у нас с провизией тоже полный штиль.

- Обойдемся сухим пайком, - ответил Вася, снимая бушлат.
 
     Грудь Худышкина украшали знаки воинской доблести: «1 класс» и «За дальний поход». Потом мы узнали, что Василий служил на водолазном катере и дальше двенадцати миль от берега не заплывал. Первоклассный значок был куплен во флотском универмаге.

     Худышкин заметил портрет изобретателя радио над кроватью Саньки Попова и спросил:
- Это кто, твой дедушка?
- Нет, он  мой тезка. Полный.

                ***

     Если бы в 1895 году профессор Попов не разработал свой грозоотметчик, это бы сделал сейчас наш талантливый Сашка Попов.

     Саня постоянно что-нибудь изобретал. Однажды он придумал электрощетку, которая  притягивала к себе пыль. Для этого к обычной половой щетке подключалось высокое напряжения от телевизора. Все испортил Вадим – когда его долбануло «остаточным зарядом», старшина выбросил электронную швабру в окно.
 
     Последним достижением Попова было сторожевое устройство для младенцев. Он демонстрировал его в действии и давал авторитетные пояснения:
- Представьте себе, - это пеленка.
 
     Шура расстелил на столе свое полотенце.

- Помещаем под него сенсорный датчик. Как только ребенок намочит пеленку, откроется транзисторный ключ и мы услышим мелодичный сигнал.
- А это что за коробка? – спросил осторожный Вадим.
- В ней блок питания. Можно, конечно использовать батарейки, но это накладно – их придется часто менять. Обратите внимание, Бэ Пэ – бестрансформаторный – последний писк моды. Напряжение понижает конденсатор!

     Попов щелкнул тумблером и тонкой струйкой полил ткань водой из графина.
Швах!!! - послышался звук электрического разряда, полотенце брызнуло голубыми искрами и свет в общежитии погас.

- Пипец твоему младенцу! – сказал Вадим в полной темноте.
- Кондер прошило, - спокойно объяснил неудачу изобретатель, - это пустяки, это мы исправим!
- Саня, клепай лучше электронные швабры, - сказал я, - дети – не твой профиль.
- Детей любят не все, - добавил Вадим, – но сам процесс…

                ***

     Сухой паек у Худышкина был при себе. Из чемодана Вася добыл две жирные селедины и буханку хлеба. Это богатство он разложил на баночке (табуретке), постелив на нее газету «Суворовский натиск». Затем утвердился на кровати и приступил к трапезе. И моментально все сожрал. До крошечки. Вадим многозначительно кашлянул, я изумленно поднял брови.
 
- Хорошо поработаешь – хорошо поешь, - сказал Вася, вытирая клочком газеты жирные губы, - хорошо поешь – хорошо поспишь!
- Лучше переесть, чем недоспать, - согласился Вадим.

                ***

- Сдашь первую сессию, посмотри в зеркало, - сказал я Худышкину на зимних каникулах, - ты – студент!

     Первую сессию Вася завалил - у него был безнадежный «хвост» по английскому языку. Несмотря на усердие и сибирскую упертость, язык Шекспира давался Худышкину с трудом. Иностранные каверзные слова не запоминались, грамматика и лексика были темным неизведанным лесом.
 
- Худышкин, у вас вульгарный рязанский акцент, - говорила добрейшая англичанка Галина Васильевна.
- Почему рязанский? – обижался Вася, - я из Сибири.
- This is same-same  - это одно и то же, - вздыхала Галочка, - и, страдая, ставила Худышкину неуд.

     Англичанку мы звали Галочкой и любили за добрый характер и готовность поговорить на разные отвлеченные темы.

     На каникулах ребята разъехались по домам и в «кубрике» остались мы с Худышкиным. Васька расхаживал по комнате, размахивал словарем и долбил устные упражнения:
- Зэ тэйбл он зэ бук из, - произносил Вася напряженным голосом Маяковского, - из зэ тэйбл он зэ бук?
- Все наоборот, - говорил я Васе, - The book is on the table!
- Гребаный английский! Гребаный ваш Шекспир! Гребаная Галочка! – взорвался наконец Василий и швырнул книжку в открытую форточку.
 
     Потом он оделся и вышел на улицу. Там Васька выкопал из сугроба книгу и купил в магазине вина.
- С допингом, оно быстрее пойдет, - сказал Вася и выставил на стол зеленую бутыль «портвешка».
- Йес оф кость! – согласился я.
 
     Через неделю упорных занятий мы достигли сногосшибательных результатов - Галина Васильевна поставила Худышкину твердую тройку.

- Железобетонный трояк! – радовался счастливый Васька, размахивая зачеткой.

     Творческий успех мы отпраздновали в кафе «Ромашка». И тут мне представился случай убедиться в исключительных бойцовских качествах моего друга. В добром расположении духа мы покинули уютное заведение и тормознули такси.
 
- Рубль – не деньги, - сказал Худышкин и подошел к авто, - на Эгершельд!
- Салаги, эта машина - наша! – вдруг услышали мы голос с тыла.

     Позади нас стояли три рослых парня в черных шинелях. Пятый курс рыбной мореходки, определил я по желтым нашивкам. Один из них грубо оттолкнул Василия и взялся за ручку автомобиля. Все произошло мгновенно. Я услышал несколько хлестких ударов и два бойца, нелепо взмахнув руками, скорчились у Васькиных ног. Третий испуганно пятился и озирался, куда бы ловчее удрать. Мы с достоинством покинули поле боя и заняли теплый салон такси.

- Василий, ты что, боксом занимался? – спросил я уважительно.
- Не, это дворовая школа, - скромно ответил Худышкин, - без этого в нашей слободке было не выжить. С тех пор хамства не переношу!

     Потом он рассказал мне историю о своем детстве, блатном Чивире и подлом Семе-Толстом.

***

     Весной за Худышкиным стали замечать некоторые странности.
 
     Однажды Василий принес в комнату саперную лопатку и спрятал ее за тумбочкой.
- Земля оттаяла, - сказал он.
- Индо взопрели озимые, - съязвил я.

     Больше вопросов не задавали. У каждого свой таракан в голове.
По воскресеньям Васька уходил куда-то с лопатой и возвращался поздно, в запачканных глиной ботинках, усталый и злой.
- Худышкин, ты что, тещу себе завел? В огороде пашешь? – подначивали мы парня.
- Клад ищу, - серьезно ответил Васька.
- Сокровища Флинта?
- Нет, кое-что интереснее, - сказал Худышкин, - исторический раритет.
- Миноискатель тебе нужен, - шутя посоветовал я, - в журнале «Радио» есть подходящая схема.
- Это идея, - задумчиво сказал Худышкин, - стоит попробовать.

***

     В детстве Вася заболел радиолюбительством. Он подружился с отличником Венькой Коняевым и вдвоем они стали заправлять школьным радиоузлом. Озвучивали политинформации, делали важные объявления, включали музыку в паузах между уроками.
 
     А самое интересное – изобрели и спаяли  «шарманку» - примитивный  передатчик на одной лампе, который подключался к модулятору, школьному усилителю «Казахстан». Не все получилось сразу. Кондер-переменник искрил, перемотали кучу катушек индуктивности, чтобы попасть в нужный диапазон, раздобыли дефицитную радиолампу 6П3С.
 
- Мы в эфире! – ликовал Веня, - наш позывной – «Рубин»!

     Средневолновый диапазон был забит «шарманщиками».

- А-а-а … внимание!… всем, всем, всем! – тянул в эфире гнусавый голос, - я – «Директор бани»! Кто меня слышит? Прием!

     Когда радиохулиганы совсем уж распоясались и стали мешать работе скорой помощи, милиции и железной дороги, их стали отлавливать, облагать штрафами и изымать всю домашнюю аппаратуру. Говорят, рецидивистов  даже судили.

     Трусливый Венька прекратил баловство в эфире. Васька тоже забросил «шарманку». Цель достигнута, дальнейшее уже не интересно.

     Венька замахнулся на десятиламповый приемник-супергетеродин. Вася даже не мечтал о таком – одна лампа 6Ж1П стоила целый рубль!
 
     В конце концов Худышкин утер нос умному Веничке Коняеву. Мальчишки заключили пари, кто из них первый услышит радиолюбителей на десятиметровом диапазоне. Пока Венька мудрил со своим «супером», Худышкин решил склепать простой «сверхрегенаратор». Лампы он украл в школе, остальные детали надергал из всякого радиохлама, найденного на помойках.

- Всем, всем, всем! – однажды услышал он голос в эфире, - говорит УА девять, Ульяна Григорий Виктор!

     Пари было выиграно. С этих пор Васька полюбил запах расплавленной канифоли и волшебные звуки эфира.

                ***

     Как говорится, мои слова запали изобретателю в душу. Через месяц Худышкин уже испытывал самодельный металлоискатель со складной штангой. Наушники для чувствительного прибора он умыкнул из радиокласса.
 
     Из своих экспедиций Василий приносил редкие трофеи – старинную дореволюционную монету, медную позеленевшую бляху пожарника, ржавый граненый штык от русской трехлинейки. К осени земля замерзла и поисковый сезон закончился.

     Тайну Худышкина мы узнали на последнем курсе:

- Это пистолет, - сознался, наконец, кладоискатель, - револьвер партизана! Мой дед Фатей воевал в этих краях в Гражданскую и на Орлиной сопке зарыл настоящий  наган. И точный план есть, смотри!

     Худышкин развернул мятый лист оберточной бумаги. На нем синими разводами химического карандаша были изображены непонятные значки и стрелки.

- Вот скала, вот дуб. Скала на месте, дуб отсутствует. Север – там, юг – напротив. Овраг спускается к улице Яниса Лациса. Она раньше Нерчинской называлась. Короче, я облазил весь этот сектор, но результат – отрицательный!
- Отрицательный результат – тоже результат, - утешал я Василия, - сколько лет прошло! На этом месте сейчас телевышка, всю сопку могли перелопатить. А вообще, зачем тебе это?
- Представь себе, Андрюха, откопаю я револьвер и привезу деду в подарок! Старый будет на седьмом небе от счастья!
- У каждого свой таракан в голове, - сказал свою любимую поговорку Вадим Шмидт.

                ***

     После окончания училища Вася Худышкин надолго выпал из моего поля зрения.  Через однокашников доходили слухи, что Василий женился и барствует в двухкомнатных апартаментах.

     Мы встретились лет через двадцать в судоремонтном заводе Советской Гавани. Худышкин шел по пирсу навстречу, узнал меня издалека и радостно раскинул руки.

- Васька, задушишь, медведь! – скулил я, пытаясь вырваться из дружеских объятий.
- Ко мне, Андрюха, ко мне! У меня все есть! – сказал Василий и потащил к трапу своего парохода.
 
     Худышкин был по-прежнему стройным и подвижным. Только немного заострились скулы, посеребрились виски, а под носом красовалась щегольская ниточка усов.
 
- Ну, ты забурел, Андрюха, кранец отрастил, - Вася шутливо ткнул меня кулаком в живот.
- Это комок нервов! – засмеялся я, зато у тебя беда – седая борода!
- С мое поплаваешь!

     В каюте начальника радиостанции царил рабочий беспорядок. На столе и диване были грудами разбросаны папки со схемами, тестеры и паяльники. В углу валялся датчик лага с косой разноцветных проводников.
 
- Бронзовая железяка, - укоризненно сказал Худышкин и отодвинул ногой  трубу датчика, чтобы открыть холодильник, - лови выпивон… местного разлива, между прочим.

     Вася передал мне холодную бутылку с «бескозыркой» на горлышке.
- Жест, достойный королей, - сказал я, - здесь алкоголь добывают в жестокой  борьбе.

     В Сов-Гавани был единственный вино-водочный магазин. Открывался он в семь часов вечера. Рабочий люд приходил загодя и с остервенением штурмовал заветную дверь. Доходило до смертоубийства.
 
- Держи закусон!

     Из холодильника возникла тарелка с сыром и колбасой. Потом Вася добыл из чрева морозильника банку болгарского ассорти и добрый шмат сала.
Вкусно запахло чесноком.

- Богато живешь, - похвалил я хозяина.
- На уровне, назло врагам, - ответил Худышкин и разлил напиток в граненые стопки, - люблю повеселиться, особенно - пожрать!
- Это мы знаем еще с «бурсацких» времен. Ты не сильно изменился.
- За встречу!
- Будем!

     Василий пил легко и с удовольствием. Промокнул усы бумажной салфеткой и захрустел соленым огурчиком. Помолчали.
 
- Летом был на родине, - сказал Худышкин, - бандитскую слободу снесли, застроили пятиэтажками. Не вдруг вспомнишь, где стояла наша халупа. Матери дали квартиру, она сейчас на пенсии. Живут там с сестренкой.
- Друзья-приятели?
- Никого. Переженились, разъехались. Бродил по знакомым местам, как по кладбищу. Юрка Чивирев опять сидит. Генка Хромов спился и умер. Венька Коняев пошел по стопам отца, при квартире, даче и машину имеет. Веришь-нет, со мной, гад, выпить не захотел! Вот этого я понять не могу!
- Что тут непонятного? – менторским голосом вещал я, - согласно учению Драхма-Путры, судьба человека определена еще до его рождения. Имеет значение абсолютно все: где родился, когда, кто твои предки, в смысле – родители, и под какой звездой они тебя зачали. При этом рекомендуется учитывать скорость ветра и высоту полета ласточек в этот день.
- Лихо закручено, - сказал Василий, - я думал, я тут один философ!
- Твой Коняев явился в свет не в бараке на бандитской слободе. Он еще до рождения, во чреве матери, слушал Моцарта и Баха. А мать его не махала шваброй, надсаживая поясницу, и не стояла беременная, на морозе, в очереди за мукой. И по жизни лупили Коняева меньше, чем Худышкина и не так больно.
- Это верно. Битие определяет сознание, - согласился Худышкин, - Мы о чем мечтали? Хотели стать шоферами, забойщиками, уркаганами. На большее фантазии не хватало. Там и сейчас весь интерес у публики -  сшибить на полбанки, выпить в подворотне,  да вечером замутить в лото на копеечку. Хорошо, что я вовремя оттуда уехал…

Чтобы сменить грустную тему, я спросил
:
- Слышал, ты удачно женился?
- Удачнее не бывает, – сказал Василий потухшим голосом, - жена - красавица, теща - душевная женщина, тесть – рационализатор и член профкома… Ну и однажды, как в песне – моряк, ты слишком долго плавал! Пришел из рейса в неурочный час… А там - вачман. Сука! По горячке обоих чуть не изуродовал.
- Ерш твою меть! – в сердцах сказал я, - и чего этим бабам надо?
- Трахальщика им надо! – зло сказал Худышкин. - И чтобы под боком! Лысого, пузатого, скупого, в подтяжках, в захезаном трико с пузырями на коленях. Но так, чтобы рядом!
- Где обитаешь теперь?
- Квартиру разменяли. Окопался в гостинке, в веселом доме - «хи-хи, ха-ха» называется. Публика там не лучше, чем в нашей слободке. Кстати, хата под Орлиной сопкой, с видом на море.
- Там, где зарыт револьвер партизана?
- Именно, - улыбнулся Васька, - гуляю на сопке, любуюсь окрестностями и думаю: «Хорошо, что я не откопал этот пистолет. Сейчас бы полгорода перестрелял!»
- Патронов не хватит, - пошутил я, - грядут большие перемены.
- Не к лучшему, - убежденно сказал Худышкин, - Горбачев со своей перестройкой еще такого наколбасит!  Мало не покажется!
- Ты, вдруг, в ячейке не состоишь?
- Бог миловал, совесть моя чиста.
- Сначала Горбачев мне нравился, - сказал Василий,  – молодой, энергичный, говорит правильные слова и, главное, без бумажки. Может выйти в толпу на улице и пообщаться с народом. Телохранители с ног сбиваются.
- Меня тошнит от его «консенсусов» и «плюрализмов».
- Это ладно… А вот когда вышел указ о борьбе с пьянством и покатили безалкогольные свадьбы, тут я и задумался – эге, господа-товарищи, что-то у вас мозги не в резонансе с мыслями!
     Был как-то Горбачев во Владивостоке. Из толпы спрашивают: «Михаил Сергеевич, гляньте что деется! Народ за водкой ломится, в очередях гибнет!» Веришь-нет, он ответил: «А не ломитесь, чего ломиться-то?!»
Вот оно, скотское отношение к народу! Андрюха, помяни мое слово, это только первый звоночек. Власть, больная идиотизмом, очень опасна. Очень!
- В низах не лучше, - согласился я, - летом, к примеру, был у нас такой указ - чтобы залить бензин в свой «Запорожец», ты должен накосить травки, высушить и сдать государству н-ое количество сена!
- Ух ты! И что, косили?
- Еще как! Куда деваться городскому жителю? Косили сорняки по обочинам, покупали сено у колхозников. Подкладывали железные гайки для веса…  К осени  идиотский указ отменили. Но, представь, Василий, эту дурь кто-то выдумал и она прошла все инстанции. До самого верха!
- Владивосток – город контрастов, - сказал Худышкин.
- Ну их всех… Давай - за тех, кто в море!
- И чтобы не высох Тихий океан и моряки не остались без работы!

***

     В середине девяностых Дальневосточное Ордена Ленина и Ордена Октябрьской революции морское пароходство переживало трудные времена. Отделился морской порт. Продали кирпичный завод, перестали строить жилье для моряков. Потеряли контейнерные линии и авторитет на международных перевозках. Когда воровать стало вроде бы нечего, начали по дешевке продавать суда на металлолом. В Индию и в Пакистан. От некогда могучего флота остались жалкие крохи и началась
безработица.
 
     Василий Худышкин пообивал пороги отдела кадров, отгулял принудительный отпуск без содержания и, перессорившись с кадровиками, хлопнул дверью и уволился из родной конторы.
 
- Была бы шея, хомут найдется! – сказал Худышкин и устроился к рыбакам на рифер-перегрузчик. На полгода уходили в охотоморскую экспедицию, возили мороженый минтай в Корею, Китай и в Японию.
 
     В конце тысячелетия произошла глобальная катастрофа – умерла морзянка. Разговоры о «Глобальной системе связи» шли давно, но Худышкин надеялся, что морзянки на его век хватит. Ан, нет! Не угадал. Пароходы оснастили мудреной иностранной аппаратурой, а начальника радиостанции стали называть совсем уж пошло – помощник капитана по радиоэлектронике. А потом, когда первый страх прошел, радистов и вовсе выжили с флота.

     К этому времени Худышкин привез из Японии пару автомобилей и удачно продав их, поменял свою гостинку на однокомнатную квартиру в соседнем доме.
 
- Живу, как король! – хвалился он однокашнику Саше Попову, - лоджия – шесть метров! Вид на Амурский залив с высоты птичьего полета. Весь мир у ног! А какие закаты! Люди приезжают за деньги на такое посмотреть, а мне - совершенно бесплатно!
- И где это нынче живут короли? – спросил Александр.
- На Нерчинской, аккурат, рядом с тюрьмой.
- Помнишь Абрама, который жил напротив тюрьмы? Таки сейчас он живет напротив дома, - с еврейским акцентом пропел Саша.
- Я в тюрьму не сяду. Никогда! - сказал Худышкин. – Лучше застрелюсь!
- От сумы, да от тюрьмы не зарекайся, - рассудительно ответил Попов.

     Александр Степанович Попов ушел с морей в конце восьмидесятых и с ушлым родственником занялся изготовлением и продажей меховых шапок. Дело пошло.
     Однако с распадом Союза у людей закончились деньги и меховой бизнес зачах. Саша выкупил киоск на торговой улице, потом другой и, поднаторев в торговле, открыл небольшой продовольственный магазин. Он не стал связываться с челночным бизнесом и китайским ширпотребом. При наших, ежедневно меняющихся ценах и таможенных правилах, это дело весьма хлопотное и рискованное.

- Шмотки – дело преходящее и, тем более, сезонное, - разумно говорил Попов, - а кушать хочется всегда!
 
     Свой магазин Попов назвал «Малина».

- Почему «Малина»? – спросил однокашника Худышкин.
- Братва предложила, - ответил Саша. - Сначала меня «крышевали» бандиты, отморозки Трофима. Бритые хлопцы в спортивных штанах и кожанках. Им нравилась такая вывеска. Когда Трофима пришили, «крышевать» стали «красные», то есть менты. А название так и осталось…

     Василий стал часто захаживать в магазин Попова.
- Попов у себя? – спросил он у Веры, молоденькой продавщицы.
- Александр Степанович? – вскинула брови девушка, - он в своем офисе.
 
     Худышкин толкнул фанерную дверь и вошел в «офис» - крохотный закуток, заваленный картонными ящиками. Тезка изобретателя радио восседал на продавленном кресле и тыкал пальцами в калькулятор. Не отрываясь от своих расчетов, он кивнул Худышкину и крикнул в сторону двери: «Верочка, друг с моря пришел!»

     С годами Попов сильно раздобрел и округлился. «Сто десять кило хорошего человека!» - подшучивал он над собой.

     Верочка плечом открыла дверь и поставила на стол поднос с дежурной закуской. Соленые огурчики, шпроты, толстые пластики желтого сыра.
Попов для приличия спросил:
- Водка, коньяк, шампанское?
- Предпочитаю ее, родную, - ответил Худышкин.
- Это по-нашему.

     Попов выудил из картонной тары бутылку, свинтил пробку и разлил напиток в разнокалиберные рюмки.

- Хлеба нет, закончился, - сказала Вера, поглядывая на стол.
- Обойдемся без излишеств, - ответил Александр Степанович, - Верунчик, позволяю тебе замахнуть рюмочку и - в лавку, к прилавку!
- Как бизнес? – спросил Вася, когда девушка вышла.
- Только-только, - посетовал Саша, - обложили со всех сторон. Налоговая жмет, за охрану, то бишь за «крышу» - дай, санэпидем чего-то хочет, проценты в банках космические. Аренда опять же… Кручусь, как статор в роторе. Ты на берег не собираешься?
- Уже. Сейчас оформляю пенсию и в свободный полет.
- В полста пять жизнь только начинается! Женить тебя надо.
- Увольте-с …Ожегшись на молоке, дуешь на водку. Как твои?
- Помаленьку… Марья ездит в Китай с туристами. Старшая дочь замужем, скоро порадует наследником. Маленькая заканчивает универ. Еще собака и кот в доме. И все жрать просят!
- У меня тоже кот есть, Маркони назвал.
- Подарил кто?
- Нет, сам пришел. Слышу, скребется кто-то в дверь. Открываю – стоит этот вахлак с обмороженными ушами и морда такая грустная! Впустил бедолагу, обогрел, накормил. Веришь-нет, он все понимает. Никогда не возражает, всегда со мной согласен.
- Чем кормишь зверя?
- Сперва метал все подряд, теперь разбаловался – любит «Вискас» в пакетиках и чтобы в желе. Так что, забот и расходов прибавилось… Угадай, какую  мне начислили пенсию за доблестный труд?
- Вариантов нет, - дипломатично ответил Попов.
- Две тысячи!
- Баксов ?!
- Шутишь, братишка,  - рублей!
- Стоило из-за этого всю жизнь горбатить в море?
- Я романтик моря! – театральным голосом сказал Василий, -  к тому же…
- Дураков работа любит. За встречу!
 
     Попов одним махом опрокинул рюмку в широкий рот. Сашка мог выпить много. Еще бы, при таких-то габаритах!

- И вот, поэтому, надеяться надо только на себя, - заключил Попов, - никто тебе, ничего, никогда и ни за что… Все украдено до нас, Вася. Наши пращуры гибли на фронте, потом пахали как проклятые и восстанавливали народное хозяйство. Строили заводы, электростанции, задыхались в шахтах. А результат?

- Все досталось евреям - Березовским, Абрамовичам и иже с ними, - ответил Худышкин, - и теперь, главный вопрос, почему?
- Пока ты пахал в море, эти люди оказались в нужное время в нужном месте!
- Ты и вправду так думаешь?
- Я тут ни при чем. Это президент сказал. А ему надо верить! В богатейшей,  стране народ нищ, бесправен и, что уж совсем непонятно, героически терпелив.
- А олигархи покупают футбольные клубы, королевские яхты и самолеты. Деньги уже некуда девать!
- Некоторые в космос летают туристами, на звезды посмотреть…
- Кстати, о звездах… В детстве попался мне рассказ в журнале. Там космонавт-одиночка выбрался из ракеты, чтобы полетать на привязи. Парит, значит, на веревке, любуется звездами и все такое… Вдруг, трос обрывается и космический корабль медленно уплывает вдаль. Космонавт в своем скафандре уносится в черную бездну…
- И что дальше?
- Ракета скрылась из вида, кислорода осталось на несколько часов, безнадега… И как всегда, на самом интересном месте - «Продолжение следует». Я так и не узнал, чем все закончилось. Веришь-нет, этот вопрос мучает меня до сих пор.
- Уж не знаю, стоит ли тебе наливать после этого.
- Если серьезно, Саня, я сейчас дрейфую, как тот астронавт. Кругом пустота, холод и безнадега...
- Не хандри, Васька, и это пройдет! Я тебя примирю с суровыми буднями. Будем!

     С каждой рюмкой лицо Попова округлялось и становилось добрее. У Васьки, наоборот, закипала темная злость. Возникало тоскливое чувство, что в этой жизни его крупно надули.
 
     Худышкин приходил домой и заряжал пневматический пистолет. На своей шестиметровой лоджии он с удовольствием вкатывал пули в жирные рожи миллионеров, напечатанные в глянцевых журналах. Промахивался Василий редко.

                ***

     В январе у Худышкина случилась беда. Заболел кот Маркони. У него ослабли лапы и нарушилась координация движений. Кот передвигался как пьяный и уже не мог запрыгнуть на свою любимую лежанку на кресле. Левый глаз прищурился,  по спине пробегала нервная дрожь. Василий купил ему плетеную корзинку и устроил теплую постель возле батареи отопления. Потом за пазухой принес кота в ветеринарную клинику.
   
- Микроинсульт, - сделал заключение врач, - Усыплять будем?
- Ему сейчас не больно? Он не страдает? – спросил Худышкин упавшим голосом.
- Нет, это не больно, - сказал доктор, - сейчас он не страдает. Будет жить, пока в состоянии принимать пищу. К сожалению, прогнозы здесь невозможны…
 
     Василий прижал Маркошу к груди и отнес домой. В родных стенах кот сразу ожил и с охотничьим интересом стал поглядывать на воробьев, гуляющих по карнизу балкона.
 
- Ничего, Маркон, мы еще повоюем! – подбадривал его Василий и подкладывал коту лакомые кусочки.

     Он заметил, что Маркони раздражают звуки выстрелов и прекратил свои упражнения в тире.

     Маркони умер через месяц. Утром Василий обнаружил его в ванной комнате. Кот вытянулся на боку на холодных кафельных плитах. Желтые клыки были оскалены в последнем вздохе. Худышкин заплакал.
 
     Потом он закутал кота в махровое полотенце, обернул целлофаном и на сопке, в приметном месте, разгреб снег и привалил могилку камнями.

- Земля оттает, похороню тебя по-человечески, - сказал убитый горем Худышкин.
На обратном пути Василий зашел в «Малину».

- Маркони умер, - сказал он Попову и рукавом вытер набежавшие слезы, - теперь я остался совсем один...
- Держи, - Саша протянул ему бутылку, - денег не надо…

     Дома Худышкин в одиночестве пил горькую и стрелял из пистолета в цветные фотографии «слуг народа». Последней ему попалась фотография президента.

- На, получай! – рычал пьяный Василий и нажимал на спуск.
Мимо! Еще раз. Опять промах!
- Нет, я тебя достану! -  взревел Худышкин и в упор всадил пулю в переносицу вождя.
 
                ***

     Президентов принято хорошо охранять. Для этого подбираются проверенные и хорошо обученные специалисты. Лучшие из лучших. Телохранители отлично владеют оружием, обладают отменной реакцией, до автоматизма оттачивают свои действия в любой, самой неожиданной ситуации. Они хорошие психологи, способные по малейшим признакам вычислить в толпе индивидуума с преступными намерениями. Кроме того, в штат охраны президента входят многочисленные наблюдатели с оптическими приборами, бригада электронного обеспечения и связи, снайперы и даже собаки - биологические детекторы взрывчатых веществ. В резерве всегда наготове водолазы, подрывники и парашютисты. Однако вся эта когорта может оказаться бессильной перед идейным террористом-смертником или маниакальным убийцей. Поэтому, президенту всегда нужно быть осторожным и бояться. Поэтому президент общается с публикой виртуально, в основном, по телевизору. В большой стране всегда найдется человек, считающий президента виновником всех своих бед.
 
                ***

     Двенадцатый год нового века для Владивостока был знаменательным. Город готовился к приему гостей саммита АТЭС. Были развернуты грандиозные  стройки, подновлялись фасады зданий на «гостевом» маршруте, центр замостили китайским гранитом и установили красивые уличные фонари. Ударными темпами возводились новые гостиницы, оперный театр и океанариум. На Русском острове вырос университетский городок с учебными корпусами и общежитиями для студентов. А главное – сбывалась вековая мечта горожан – как на дрожжах росли пилоны вантовых мостов через бухту Золотой Рог и на Русский остров. Весной должна была состояться торжественная смычка подвесных секций Золотого моста. Эту радость собирался разделить с жителями города Президент страны.

                ***

     Холодную приморскую зиму Худышкин пересидел дома. Сибиряк, он так и не привык к затяжным северным ветрам, которые сдували снег с мерзлой земли и валили с ног прохожих.

     Василий не умел скучать и всегда находил занятие для рук. Затеял ремонт квартиры – накатал толстые флазелиновые обои, застелил палубу паркетом, поменял люстры в комнате и на кухне.
 
     Чтобы заполнить пустой угол, Худышкин купил стол для компьютера. Под его размер приобрел дорогой монитор и начал собирать системник из бэ-ушных блоков и плат. Дело оказалось непростым, Василий зачастил в магазин DNS и познакомился с приветливыми юношами из продавцов. Ребята давали ему дельные советы  и охотно меняли не подошедшие по слотам комплектующие.
 
- Вон, наш дед пришел, юный радиолюбитель - шутили парни между собой, - Билл Гейтс отдыхает!
 
     Они же презентовали Худышкину программное обеспечение на самопальных дисках. Сразу предупредили:
- Дед, не вздумай обновляться в инете! Проги все пиратские, винда сходу затупит. А Касперского стоит купить, тут вариантов нет.

     Через месяц Василий уже имел компьютер с хорошими параметрами. Готовый обошелся бы в два раза дороже.

     С этого времени Худышкин все вечера проводил в дебрях интернета. Там было все: газеты, журналы, книги, последние горячие новости, сплетни желтой прессы, порнуха, наука и политика. Политика Василия интересовала.
 
- Ну ты свистишь! – говорил он президенту, щелкая его по лбу на экране, - прожиточный минимум пять тысяч рублей! Заплати за квартиру, ЖКХ и чего останется? На хлеб не останется! Тебя бы посадить на этот прожиточный минимум! Или просто посадить…

     Худышкин был с президентам на «ты» и отводил душу, употребляя крепкие мужские слова. От этого ему становилось легче.

- Не могу понять, - говорил Василий однокашнику Саше Попову, - почему нам  не везет с правителями?! Возьмем, к примеру, американских Бушей – хоть старшего, хоть младшего! Клинтона, наконец! Здоровый мужик, красавец, ладно, что бабник. Так это только плюс! А у нас? Сплошные задохлики и недомерки. Мелкие люди, они заведомо ущербные и с комплексами - закон природы.
- Не бери в голову, - успокаивал его Саша и поглаживал себя по круглому животу, - думай о себе. Пока толстый сохнет, худой сдохнет.

     На этот раз Василий пришел к Попову с плохой новостью.

- Есть грустный повод, - с порога сказал он, - за упокой. Умер Вадим Шмидт.
- Е-мое! Где ты его вычислил?
- В интернете. «Пробил» фамилию, наткнулся на его жену, Галину. Мы с ней  были знакомы. Вадик умер в прошлом году. Рак прямой кишки.
- Эх, жизнь поломатая! – в сердцах сказал Александр, - а ведь не пил, не курил…

     Шмидт был старшиной роты, единственным краснодипломником на факультете и, к тому же, хорошим другом. Однажды Вадим сказал, что за время учебы ни разу не пришел на занятия  неподготовленным. У него не было «хвостов», незачетов и других прелестей курсантской жизни, которыми мы постоянно грешили.
 
     Настоящее имя Вадима мы узнали не сразу. Родители, казахстанские немцы, назвали сына Адольфом. С такими паспортными данными виза Адольфу не светила. Около года Шмидт покрутился на каботажных судах, потом перевелся техником в морской радиоцентр и, наконец, убитый безденежьем, уехал к родителям, в Казахстан. В начале девяностых семья Шмидтов с многочисленными братьями и сестрами перебралась в Германию.

- Напрасно Вадим к немцам уехал, - сказал Попов, - у них там все не так, все через колено. До пенсии не дотянул… 
- В Германии пенсия в шестьдесят пять.
- Тем более… Вера, друга помянуть надо! – крикнул Попов в сторону двери.

                ***

     Между тем, наступила весна.
    
- Земля оттаяла, - сказал Вася Худышкин, взял штыковую лопату и отправился на Орлиную сопку.
     Пригревало солнце, только в овраге, на северной стороне, остались еще грязные проплешины льда. Он легко нашел место захоронения Маркона, раскидал горку булыжников и положил тугой сверток в пластиковый мешок. По каменистой тропинке Василий  поднялся на вершину к уродливому железному кресту. Под крестом собрались какие-то люди и заунывно тянули молитву.

- Придурки! Делать им нечего, - сказал Вася и обошел поющих стороной.

     К южному склону примыкал частный сектор – несколько ветхих домишек с убогими огородами. Сюда не задувал северный ветер и весна наступала раньше.
 В ломких зарослях прошлогодней полыни Худышкин нашел ровное место и воткнул лопату в жесткую землю. Почва была каменистой, крупные угловатые обломки камней приходилось выдирать руками. Потом начался тугой слой коричневой глины. Василий уже зачищал дно могилы, когда лопата скользнула по гладкой поверхности. Он подкопал находку со всех сторон и, наконец, вытащил из ямы плоскую закаменевшую глыбу. Наскоро очистив ее штыком лопаты, Худышкин обнаружил под слоем глины задубевшую кожаную кобуру. Открыть кобуру или заглянуть внутрь было невозможно, но Василий не сомневался, что держит в руках свой заветный клад – боевой револьвер партизана.
 
- Сбылась мечта идиота, - грустно сказал Василий, - жаль, не дожил до этого красный партизан, Худышкин Фатей Гурьянович.

                ***
 
     Вернувшись домой, Худышкин отмыл лопату, выпил рюмку коньяка, потом другую, закурил сигарету и на лоджии занялся осмотром своей находки. Кожаная кобура напоминала жесткий пластиковый футляр. От металлической застежки осталось только воспоминание – она рассыпалась коричневой мелкой пылью. Острой стамеской Василий ковырял  задубевшую кожу и отламывал ее небольшими кусками. Вся внутренняя полость была заполнена серой парафиновой массой. Деревянной палочкой Худышкин очистил ствол, барабан и рукоятку пистолета, затем протер оружие сухой ветошью. Револьвер сохранился великолепно – бурая ржавчина тронула только кончик ствола и нижнюю  часть рукоятки. Рубчатые деревянные накладки стали черными и покоробились. 
     Василий прицелился в свою импровизированную мишень. «Бабах!!! – сказал он. Курок, барабан и спуск не двигались. Худышкин купил два литра керосина и погрузил в него револьвер.

                ***

     Саша Попов развалился в кресле и уже собирался откусить от своего дежурного бутерброда, когда дверь с треском распахнулась и в «офис» ворвался Худышкин:

- Это ограбление! – заорал он с порога и выхватил из-за пояса револьвер, - деньги на бочку!

     Испугать Александра Степановича было трудно.

- Может быть, натурой возьмете? – хладнокровно произнес Саня. Не меняя позы, он ткнул пальцем в сторону двери. - Верочка! Вас Василий желают!
Заглянула испуганная Вера и, узнав Худышкина, рассмеялась:
- Друг с моря пришел?
- Он!

     Довольный произведенным эффектом, Худышкин брякнул револьвер на стол. Саша взял оружие, повертел в руках, заглянул в пустой барабан. Потом сказал по-блатному:
- Где надыбал волыну?
- Клад откопал. Это револьвер партизана!

     Василий коротко рассказал историю своей находки.

- Мистика! Помню эту легенду, - сказал Попов, - и «маслята» есть?
- Было семь штук в барабане. Только они не стреляют. Пробовал…

     Худышкин высыпал на стол горсть желтых патронов. Саня осмотрел боеприпасы, поковырял ногтем пробитые капсюли.

- Срок годности истек, - авторитетно заявил он, - говорю тебе, как специалист по йогуртам. Но, горю можно помочь…

     Попов закрыл дверь на задвижку и достал из холодильника пластиковую коробку, завернутую в целлофан.
 
- Память о тревожной молодости, - сказал он, открывая коробку.
 
     В ней ровным квадратом блестели медные донышки гильз.

- Пистоль я давно выбросил после одной истории, а патроны, кстати, остались
- Калибр тот же – семь, шестьдесят два, - сказал Худышкин, рассматривая патроны, - только чуть короче.

     Василий набил барабан патронами и прицелился в дальний угол.

- Шарахнем?!
- Не вздумай! Вдруг рванет! – завопил Попов, - тебе чего терять? А у меня дети!
Худышкин разрядил пистолет, вложил патроны в пустые ячейки тары.
- Презенто? – спросил он.
- Тебе зачем?
- Что за жизнь без револьвера, а особенно сейчас? – пропел Худышкин слова из популярной песенки.  – мир народам, война дворцам!
- Учти, это как в театре, если в первом акте увидишь ружье…
- То в третьем оно должно выстрелить, - продолжил Худышкин, - не всему же надо верить…

***

     Квартира Василия Худышкина была вскрыта в присутствии понятых. Плотные шторы были задернуты.  Мебель испуганно вздрогнула при виде незваных гостей. Полицейские разделились – двое делали обыск в комнате, третий гремел посудой на кухне. Худой остроносый очкарик  в штатском включил компьютер и бегло щелкал по клавишам.

- У него здесь настоящее стрельбище, - крикнул молодой лейтенант с балкона, - и оружие имеется!

     За кончик ствола он держал пневматический пистолет.
 
- Ба, знакомые все лица! – сказал вошедший капитан и кивнул на галерею простреленных фотографий, - обрати внимание, Аркадий, в наличии вожди всех партий, без разбору. Явных предпочтений нет.
- Натуральный псих-одиночка.
- Президенту досталось больше всех, - сказал капитан.
- Это я не о нем, - на всякий случай уточнил Аркадий.
- Ствол приобщи к делу, - сказал капитан, - отследим пальчики. Возможно, у него были сообщники.
 
     На балкон вышел штатский. Он прикрыл глаза от яркого света, закурил тонкую сигарету и сказал:
- Знаете, за что разжаловали Штирлица?
- ?
- Штирлиц пробрался в Пентагон, увидел на экране секретнейшую информацию и… выкрал только монитор!
- К чему вы это?
- Информация хранится на винчестере, - ответил очкарик, - мотив дела проясняется. Взгляните сюда!
 
     Вся троица сгрудилась у компьютера. На синем фоне экрана они увидели  выделенный крупный текст: «МОИ ВОПРОСЫ К ПРЕЗИДЕНТУ».
 
                ***

     Худышкин набрал на клавиатуре жирный заголовок: «МОИ ВОПРОСЫ К ПРЕЗИДЕНТУ». Краем глаза он косил на экран телевизора, где президент всея Руси отвечал на вопросы простых граждан. Люди, допущенные к микрофону, радостно приветствовали главу государства и сетовали на мелкие проблемы районного масштаба.
 
- Жить стало лучше, жить стало веселей, - мрачно ворчал Худышкин, - меня бы спросили. Я бы сказал!
- Бодливой корове бог рог не дает, - услышал он в голове внутренний голос.
 
     Затем Василий напечатал первый вопрос: «Почему все, что создано трудовым народом, в одночасье досталось ловким «прихватизаторам»?»

     И ответил себе от имени главы государства:
- Эти приватизаторы в нужное время оказались в нужном месте, господин Худышкин. В условиях рыночной экономики – они более успешные менеджеры.
- Шалишь, парниша! – ехидно возражал Худышкин, - ваши «успешные менеджеры» довели страну до ручки! Чего нового они построили? Заводы, электростанции, шахты, железные дороги? Шиш с маслом - ничего! Эксплуатируют все до крайней ветхости. Электростанции взрываются, самолеты падают, шахты горят, процветающие ранее колхозы зачахли и заброшены. Народ рванул в город на заработки. Флот растащили, продали, угробили! В Дальневосточном пароходстве было 250 судов. Во! А теперь осталось едва ли двадцать. Прогресс?!
 
     Старый моряк кипел от возмущения:
- Скажите мне, господин президент, на какие шиши доцент филологического факультета может купить алюминиевый завод? Схема простая – ловкий деляга договаривается с банком, берет кредит, покупает предприятие за смешные бабки, а потом расплачивается с прибыли. Нашими же деньгами. Получается так, что я построил завод, а потом еще и заплатил его стоимость пришлому лихоимцу! Это справедливо?

     Худышкин встал, возбужденно походил из угла в угол и на балконе с наслаждением всадил три пули в ненавистные рожи слуг народа.

     «Откуда у нас берутся миллиардеры?», - напечатал он второй вопрос и продолжил свой диалог с президентом:
- Гегеля с Энгельсом мы тоже читали: товар – деньги – товар. Но чем можно осчастливить человечество, чтобы оно через год заплатило вам миллиард рублей, долларов, тугриков? Как минимум, нужно изобрести таблетку от всех болезней, растопить айсберги в Антарктиде или придумать вечный двигатель. Оказывается, все гораздо проще - можно присосаться к нефтяной трубе и качать народные денежки в свой карман.
 
- Нельзя платить мало талантливым менеджерам, - возражал президент Худышкину, - приходится ориентироваться на Европейский уровень. Иначе нас перестанут уважать.
- Негры в Зимбабве нас перестанут уважать! – не соглашался Худышкин и написал третий вопрос: «Почему в стране, занимающей шестую часть суши и богатой всевозможными природными ресурсами, народ все более нищает?»
- Мировой кризис, цены на энергоносители, котировки ценных бумаг, - неубедительно мямлил президент.
- Кризис у вас в головах! - убежденно говорил Василий, - в стране есть все: нефть, газ, уголь, золото и алмазы. Неистощимые запасы леса и пресной воды. Границы с Европой и Азией – торгуй в свое удовольствие. Умные головы тоже есть. К сожалению, многие уже перебрались на Запад и неплохо устроились. Внедряют там реактивные торпеды, которыми по нам же и шарахнут! Израильские танки уже лучшие в мире. Кто их там клепает? Наши, наши Кошкины и Кулибины!

- Продолжается бескопромиссная борьба с коррупцией, - продолжал президент, - мной подписан закон, по которому взяточник будет платить в десятикратном… в стократном размере от размера взятки…
- Тю! – присвистнул Василий, - напугал слона большими ушами! Эти гады чего бояться? Реальной отсидки и конфискации имущества. У всей родни до седьмого колена! Денежные штрафы - это как индульгенция – заплатил и от любого греха отмазался! Впрочем, мошенники и тут вряд ли раскошелятся. Они найдут лазейку в законе или слиняют за бугор вместе с капиталами.  А если и заплатят, то деньги снимут опять же с народа. Ну не держите меня за дурака!
     Медицина, образование, пенсионная система – все угроблено. Нет? Тогда почему богатые нувориши лечатся в Германии, а ихние бабы рожают в Англии?
Образование с вашим ЕГЭ! Умножить десять на двенадцать школьник может только с помощью калькулятора. Он же уверен, что Анна Каренина и Анка-пулеметчица – это одна женщина. На телевикторине красивой девушке задали вопрос: «Кто написал полонез Огинского?» Она не смогла ответить… Ясное дело, тупой нацией легче управлять.

     Худышкин горестно вздохнул, откинулся в кресле и продолжил свой монолог:
- Кстати, про телевидение. Любимый сюжет всех каналов – шоу с гулящей женщиной и младенцем. За неслабые бабки приглашают ее семерых любовников. При стечении народа битый час гадают, кто же является отцом бедного ребенка. Крик, галдеж, скандал, драка в прямом эфире. «А теперь огласим результат генетической экспертизы!» - в финале торжественно объявляет ведущий. Результат зависит от фантазии, темперамента и прихоти режиссера. Такие программы транслируют на центральных каналах в самое кассовое время.
 
     Битвы экстрасенсов, гадалки и пророки, инопланетяне, кометные угрозы и конец света! Этот бред поощряется государством и внедряется в мозги людей, дабы отвлечь обывателя от насущных проблем. Не зря же телевизор стали называть «зомбо-ящиком»! Если постоянно твердить, что белое – это черное, то народ скоро в это поверит. Поверит, что проворовавшийся министр обороны – ангел с крылышками, а его любовница и подельница – талантливая поэтесса, художница и даже певица. Было время, когда гусары стрелялись из-за карточного долга. Теперь вороватых генералов переводят на хлебные должности и ублажают, чтобы не сдали вышестоящих.

- Шкот смоленый вам в глотку! – закончил свой монолог Худышкин  и переключился на другой канал.
 
- …партия Единая Россия уверенно смотрит в будущее! – бодро сказал президент.

- Партия жуликов и воров! -  сказал Худышкин и снова нажал кнопку.

- По врагам революции – огонь! – крикнул черно-белый краснофлотец с экрана.
 
- Пли! - сказал Василий.

                ***

     Утро было туманным. Серая пелена клубилась над заливом, моросил мелкий дождик. У Худышкина к непогоде ныли колени. Он одел синий рабочий комбинезон,  легкую куртку и вышел под дождь.
 
     Василий шагал в гору по крутой тропинке, петляющей в зарослях молодой полыни. Он миновал черный железный крест и остановился перевести дух. Внизу раскинулась мутная  панорама города, над бухтой высились серые пилоны Золотого моста. Вдали тревожно загудел пароход. Ему ответил другой. Потом все стихло.
 
     Худышкин спустился к мосту и подошел к вагончикам строителей. Вокруг сновали рабочие в желтых касках, тянули толстые кабели, тащили какое-то железо и инструменты. Василий снял с гвоздя и одел оставленный кем-то оранжевый жилет, каску, подобрал у вагончика пачку сварочных электродов и направился к мосту. Охранник в пятнистом камуфляже не обратил на него внимания.
 
     Высокий мост, поддерживаемый толстыми вантами, изгибался к горизонту и Худышкин не сразу увидел место, где должна была произойти торжественная смычка. Наконец, он добрался до середины моста. Рабочие устанавливали последнюю секцию. С липким шелестом наматывались тросы лебедок, слышались громкие удары по железу. Далеко внизу застыли причалы порта, свинцовая вода отражала низкие облака.
 
     Из толпы выскочил человек в оранжевой каске, в костюме и при галстуке. Он крикнул в черную переносную рацию:

- Первый, я – второй! Секция встала! Можно начинать.

     К месту стыковки подходили гражданские. Среди них выделялись высокие парни в серых плащах. «Личная охрана, - подумал Худышкин, - надо держаться от них подальше. Значит и Сам скоро будет».

     Нервными пальцами он гнул тонкий хрустящий электрод. Публика быстро прибывала.

- Сварщики, все сюда! – закричал бугор в мегафон, - встали в одну шеренгу! Тянуть шов сколько можно! Жечь электрод до упора! Чтобы сверху хорошо было видно.

     Сварщики расположились на одной линии и короткими вспышками пробовали электроды. Толпа штатских стояла поодаль, отделенная широкой полосатой лентой. Худышкин крутил головой, стараясь увидеть приближающийся кортеж президента.
 
- Летит, летит! – вдруг крикнул кто-то, - президент летит!

     Все задрали головы. Со стороны города к мосту приближался вертолет. Винтокрылая машина плавно снизилась и, поднимая пыль, зависла над вантами моста.
 
     Для Худышкина это было полной неожиданностью. Он ожидал летучий митинг с участием президента и торжественное разрезание символической ленты.

- Начали! – закричал бригадир, стараясь перекрыть голосом шум винтов геликоптера.
 
     Брызнули яркие всполохи электросварки. Люди в толпе радостно захлопали в ладоши. Телевизионщики развернули камеры навстречу вертолету.

     Худышкин посмотрел вверх и ему показалось, что он поймал холодный взгляд президента из круглого иллюминатора.
 
     Василий резким движением выдернул из-за пояса револьвер и вскинул его над головой. Бах! Бах! Тр-р-ах!!! Резко хлопнули три выстрела. Звук запутался в тугих струнах напряженных вант. Двое охранников уже бежали к Худышкину, на ходу выхватывая пистолеты. Вертолет резко взмыл вверх. Худышкин вскочил на перила моста и в падении выстрелил еще раз. В эту секунду крупнокалиберная пуля снайпера разнесла ему череп.

                ***

                К О Н Е Ц