Боец

Я смотрю на мир сквозь трехдолларовые солнцезащитные очки. Отражение крутого  парня в пыльном стекле трамвая улыбается мне, демонстрируя, словно элитную гвардию на параде ровные, один к одному белоснежные зубы. Они блестят сквозь черный лес недельной щетины.  Залитая солнцем улица, первые солнечные деньки после двух месяцев дождей, а до этого мы пережили шесть месяцев мороза. Поэтому меня не удивляет, что обычно хмурые, погруженные в себя прохожие начали улыбаться. Они чувствуют бурное течение времени, они умеют, словно серферы поймать хорошую волну, они знают – лето будет слишком коротким. Нужно выжать его до последней капли. Впитать в себя как можно больше солнца, превратить свою кожу в опаленную шкуру.
Это пора еще хуже десяти дней новогодних выходных.
Январские морозы не дают слабакам покидать домов, те напиваются в безопасности, все, что им может грозить это быть съеденными собственными  свихнувшимися с голода животными, которых с перепоя забывают кормить. Но заготовленная на праздники еда, обычно остается гнить на праздничном столе, так что даже самой тупой живности не нужно трудиться, чтобы слопать ее.
Другое дело смельчаки, те шатаются по улицам, поддерживая необходимую для выживания температуру тела  с помощью  крепкого алкоголя. Но на то они и смельчаки, что не заметят опасности, даже если она рухнет им на голову с воплями. Они слишком стараются, и в конце концов, оказываются в сугробе, срубленные  водкой и джином, словно могучие дубы топором лесоруба, без возможности спастись. Слабое зимнее солнце поутру освещает лишь окоченевшие тела. Все что от них останется, это их доблестная глупость.
Сейчас же на улицу вываливаются все кому не лень. Среди них бывает сложно отделить безумного сорвиголову от домашнего маньяка. Тех, у кого холод не отбивает тягу к приключениям тех, кто выжил, победил в неравной схватке с взбесившейся стихией. От тех, кто зимой курит дома, не открывая даже форточки. Тех, кто запасся на все выходные и не показывает на улицу даже носа. От тех, чьи животные гадят дома, потому что выгуливать  их в такое время слишком опасно, тех, кто вынужден с дикого похмелья, словно червь рыться в кучах мусора и нечистот, в поисках не самой заблеванной рубашки, чтобы пойти на работу после праздников.
Лето, кажется, ровняет всех, но только на первый взгляд, смельчаков можно заметить, это трудно среди всей этой пестрой и улыбчивой толпы. Но мой взгляд натренирован, я знаю повадки этих храбрецов бросающих вызов всему мирозданию -  летом они срубаются, не ища тени, прямо под палящим солнцем, приходя в себя обгорелыми и счастливыми, но с непреодолимым желанием новых приключений.
Я заглядевшись на одного такого покорителя вьюги и зноя, лежавшего на самом солнцепеке подложившего себе под голову огромный булыжник. Не упавшего на первый попавшийся, а именно положившего, потому что я видел тянущуюся борозду, в длину она была не меньше двух метров, этот человек отдал последние силы, но сделал то, что хотел. Он хозяин положения, он приковал к себе все мое внимание.
Поэтому я не обратил внимания на забравшихся в трамвай. Я увидел их только тогда, когда они приблизились ко мне слишком близко, их визг оторвал меня от созерцания спящего героя.
Их было четверо, первым шел огромный и печальный как слон парень. Его майка под черной курткой пропиталась потом. Она была ему явно мала, стягивала живот, образуя нечто вроде склона пирамиды, или ступеней. Они вздымались вверх к нависающим над всем сущим словно каменные горгульи над древним собором огромным мужским грудям. Еще выше было лицо, будто высеченное из камня, его выражение казалось, не менялось никогда, оно было гладким и печально – отрешенным как у святого, с измаранным в шоколаде ртом.
Трое движущихся за ним были обычными, ничем не выделяющимися пареньками. Я бы даже не обратил на них внимания, если бы не их предводитель, подгонявший парня-слона пинками и криками. 
Парень-слон покорный и величественный опустился на свободное место через пролет слева от меня. Трое бездельников высыпали ему на намазанные гелем волосы крошки от сухариков, которые ели. Тот хранил молчание и невозмутимость. Меня эта картина выводила из себя. Все пассажиры были свидетелями этого, но никто не вмешался.
- какого черта вы творите? – не выдержал я.
Тем временем погонщик слонов с мерзким смехом запихивал в капюшон толстяка пустую пачку сухариков.
- отъебись! – не оборачиваясь, ответил он и продолжил измываться над пузаном.
Крепкий орешек решил я. Сразу видно, что мы с ним из одних мест. Сломить такого как он будет сложнее, чем разбить кокосовый орех криком.
- вас тут трое – сказал я – спорим, что один на один этот толстяк сделает тебя?
Я видел, как вспыхнул огонь в его глазах, он клюнул на мою наживку как безмозглый карась.
 Взять его на слабо самое верное решение. Я поставил его авторитет под сомнение. Его дружки заулюлюкали. Им явно нравилась предложенная мной игра. Я видел как паренек – слон пытается вставить свое робкое слово, он судорожно переводил взгляд с меня появившегося неизвестно откуда  хрена, который пытается впутать его в опасную авантюру на веселящуюся компанию малолетних претендентов на казенные нары. Но всякий раз, когда он хотел протестовать, осекался и трусил,  мне было плевать на него. Мне было важно, чтобы рыбка не сорвалась, а из увальня я сделаю чемпиона за две минуты.
-спорим! – выпалил задира.
- на что? – насмешливо спросил я и отвернулся к окну – что ты можешь мне предложить?
Ловись, ловись рыбка. Я почти слышал, как борются в нем искушение и здравый смысл. Искушение, подогретое желанием выпендреться, одержало в нем сокрушительную победу, как я и думал. 
- у меня есть полтинник – гордо сказал он и извлек мятую купюру из шорт.
Я изобразил интерес, засуетился, как будто мне важно не опозориться перед ним.
- у меня тоже – ответил я, доставая свой полтинник из кошелька – выходим?
- выходим!
Пассажиры трамвая глядели на нас с нескрываемым любопытством. Глазейте придурки, подумал я, никто из вас даже пальцем не пошевелил, чтобы защитить этого жирдяя.
- берите своего друга, пока он не помер от страха – сказал я, направляясь к выходу.
Моя шутка развеселила их. Они уже были у меня в кармане. Пинками и криками они заставили  пухляка встать с места. Ничего решил я, скоро смеятся будут другие.
Мы вышли на следующей остановке. Зашли за гаражи. Тут была подходящая полянка, ее знали все местные.
- дайте мне две минуты с этим здоровяком, а ты пока разомнись и давай сюда полтинник, а то соскочишь и к мамке побежишь.
Еще один взрыв хохота его дружков, стерли последние сомнения бойца. Он резко вынул бумажку из кармана и протянул ее мне.
-так надежнее – сказал я, убирая ассигнацию в карман – теперь свалите подальше, не стоит вам знать нашу тактику, пусть пока твои подружки сделают тебе массаж.
Они с ропотом отошли в сторону, закурили и начали шептаться, мне уже было плевать на них. Мне еще предстояло вдохновить своего бойца, и научить его премудростям кулачного боя. Я должен был раскрыть для него его собственные лучшие качества. Он должен поверить мне и найти в своем трясущемся теле силы для спарринга.  Работы было много, но пары минут мне хватит.
- слушай сюда – сказал я разворачиваясь к нему на каблуках. – ты всю жизнь жил как слизняк.
Начало было идеальным, я привлек его внимание, он поднял на меня свой воловий взгляд, а не отвел его в сторону против моего ожидания. Может, этот парень не так безнадежен, как мне показалось сначала.
- ты пресмыкаешься и лебезишь перед этими бандерлогами – продолжал я – твоя язык так глубоко у тебя в заднице, что его можно вынуть через рот!
Наверное, я сказал это слишком громко, потому что бандерлоги захохотали как сумасшедшие.
- но я даю тебе шанс доказать самому себе, что ты не кусок жира, а боец. – сказал я уже тише, не хватало еще чтобы оскалы этих псов сбили моего воина с нужного настроя - Ты поймешь, что можешь легко иметь таких как они, пачками на завтрак. Я был таким же, как ты, пока однажды не понял, что быть дерьмом и пахнуть как дерьмо это разные вещи. Слушай и запоминай. Ты огромный как танк, если бы ты захотел, то раздавил бы этих троих, даже не заметив. Но ты делаешь вид, что тебе плевать, а я вижу, что ты лжешь. Тебе хренова от этого, ты готов расплакаться в любую минуту. Ты хочешь домой к дивану и вкусной еде, к мамкиной юбке, подальше от реальной жизни, но она догонит тебя в любом случае и даст такого пинка, что ты забудешь как тебя зову и кто твой любимый супер-герой. Слушай меня пацан. Ты победишь их, чего бы тебе это не стоило. От этого зависит не только твоя будущая жизнь, но и мои деньги. Так что тебе лучше собраться со своим дерьмом и выдать мне все, что ты знаешь о поединках. Давай я жду. Они тоже.
Он смотрел на меня и молчал, его губы тряслись в беззвучном плаче. Глаза на мокром месте, ноги трясутся, он был готов упасть в обморок.
- все ясно – наигранно бодро сказал я – мы с тобой команда, а эти трое просто идиоты, они недооценивают тебя, они знают только парнишку – холодца, над которым можно безнаказанно измываться, а смотрю на вещи реально. Я вижу твою скрытую силу, твой потенциал,  ты сломаешь ему хребет в два счета, только ты должен делать все, что я тебе скажу. Справишься?
Он нерешительно кивнул мне и сделал шаг назад. Сдуется при первом же нажиме решил я, но отступать уже было поздно.
- все что тебе нужно это увлечь его в партер – сказал я – знаешь, что такое партер?
- ну, это в театре такое… - промямлил он.
Подал голос  это хорошо, подумал я.
- нет, дружок, тебе нужно сойтись с ним так близко, чтобы он мог почувствовать, насколько ты вспотел! Чтобы он ощутил, как колотиться твое сердце, как мурашки бегают по твоему телу! Понятно?
Парень – слон кивнул.
- отлично! Это будет не просто. Он не подпустит тебя к себе, его сила в скорость он быстрый, он будет осыпать тебя ударами, будет вертеться как уж на сковородке, его будет нелегко поймать,  у него длинные и костлявые руки, он бьет словно плеткой. Тебя когда нибудь били плеткой?
Он отрицательно покачал головой.
Господи подумал я,  да он обделался от страха. Но это не важно, если он не станет вытряхать дерьмо из штанов прямо сейчас. У меня уже заготовлена мотивирующая речь, после которой он разорвет этого опоссума в клочья.
- само собой не били, но это не важно. Тебя это не должно волновать, это пустяки, все, что тебе нужно делать, это подбираться к нему все ближе. Терпеть удары и подбираться. Медленно, осторожно, но неумолимо как айсберг. Понимаешь? Он будет атаковать очень быстро, это его природа, я знаю эту породу людей. Они решительны и нахальны. Но быстро выдыхаются. А ты не такой. Ты не дурак, потому что у тебя есть я. Теперь ты понимаешь, что не стоит расходовать силы на стремительную атаку, к тому же с твоей комплекцией она тут же провалится. Так что наша тактика – измотать противника, стать грушей для битья, тебе ведь не привыкать верно? Но как только он выдохнется, ты будешь уже рядом. Твои руки должны быть готовы к этому. Тебе необходимо схватить его за шею и повалить на землю, и считай победа у тебя уже в кармане. Защищай лицо, когда будешь подходить к нему. Он будет бить именно в него.
Я замолчал и пригляделся к нему. Страх все еще держал его за яйца, но глубоко в его  глазах я видел ясность. План был прост и понятен, он знал, что нужно делать и был уже почти готов. Осталось только разжечь в нем огонь.
- послушай, эти сволочи измывались над тобой, я уверен с первого класса, они ни во что тебя не ставят. Они думают, что ты жирный неудачник. Так и есть, точнее так и было до сегодняшнего дня. Сегодня ты перестал им быть. Ты стал мужчиной, пока еще не до конца, но ты уже очень близко. Я расскажу тебе одну историю свидетелем, которой я был. Со мной в старших классах учился парень. Он был как ты – тихий и большой. И понятное дело эти шакалы не давали ему проходу. Он терпел унижения десять лет. Девчонки не смотрели на него, они открыто смеялись над ним, даже та, которой он признался в любви. Потому что никому не нужен толстый придурок, об которого вытирают ноги. И вот как-то раз ему прямо на уроке вылили на голову мочу из бутылки, а потом кинули в него комком туалетной бумаги. Я не знаю, что было у него в голове в тот момент, но ты представь, сидит он весь в моче, весь класс ржет над ним, учитель в шоке безмолвствует, а он раскрывает бумажку и читает. После прочтения записки он вылетел из класса пулей, под всеобщий хохот, даже учитель смеялся, это я тебе говорю. Все уже забыли о нем, когда дверь в кабинет распахнулась. На пороге стоял он. Голова его была все еще мокрой от вылитой на нее гадости, он был в спортивном костюме, а в руке держал обрезок трубы. Он медленно прошел в класс, никто не воспринимал его в серьез, он и раньше хватался за разные предметы, угрожая ими, но никогда не пускал их в ход. Вот и сейчас все думали, что он сдрейфит.
Через секунду он уже стоял перед партой, за которой сидела та, к которой он испытывал чувства, а рядом тот, кто постоянно издевался над ним, главарь бандерлогов, самый опасный пацан в школе. Я и глазом моргнуть не успел, как обрезок трубы врезался ему в лицо. Дальше все произошло очень быстро. Крики, кровь на линолеуме, полиция. Но больше этого толстяка никто не трогал. Девушку, конечно, он не завоевал, потому что кто будет встречаться с тем, кто тебя изуродовал обрезком трубы? Но мораль такова, что надо однажды взять себя в руки и дать ****ы тем, кто тебя мучает. Иначе все - ты конченый человек.
Он смотрел мне прямо в глаза и там я не видел больше страха, только злость и решимость довести дело до конца, скинуть с себя оковы.
- ну чего вы там? – крикнули нам трое забияк – пригласи его на свидание уже!
- иди сюда сучий потрох! – закричал мальчик-слон и рванулся в бой.
Он налетел на соперника, осыпая его ударами. Вся моя тактика пошла псу под хвост, но мой протеже кажется, справлялся. Прошло меньше минуты, а он уже мутузил второго, пока первый барахтался в луже крови на земле, пытаясь встать. Третий вздумал бежать, но камень, пущенный пухлой рукой, угодил ему в спину, тот упал. Разъяренный центнер рухнул на него сверху, вдавив в землю, нанося сокрушительные удары.  Я развернулся и пошел прочь, карман грела сотня, а за спиной таяли сдавленные всхлипы, и топот тяжелых ног.