Скрипка

   Хочу рассказать вам историю одной девочки и её старой скрипки. История эта началась очень давно ещё в Российской Империи. Один очень талантливый мастер сделал прекрасную скрипку, и подарил её своему старинному другу-музыканту. Друзья прозвали его Вивальди, за то, что он играл в Летнем саду на скрипке белыми питерскими ночами и благородные, воспитанные дамы со своими не менее благородным кавалерами подолгу стояли и слушали его, и никогда не скупились на вознаграждение.
   Быстро летит время, настали смутные времена, революция. Творческим людям всегда тяжело достаются перемены. В голодном 1925 году музыкант умер от чахотки, и скрипка долго пылилась среди прочего хлама в подвале.
   В годы Великой Отечественной на ней играл студент ленинградской консерватории, умерший от голода в блокадном Ленинграде прямо на улице. А скрипку подобрал солдат, который пронес её почти через всю войну, но где-то под Берлином осколками разорвавшейся мины его убило, а скрипке порвало струны. Тогда и подобрал её дедушка девочки, он был близким товарищем убитого. После войны дедушка стал преподавателем в московской филармонии, и скрипка звучала в его руках очень долго, давая знания и показывая пример новому поколению музыкантов. До тех пор, пока однажды глубокой осенью старик уснул и не проснулся в своем доме. Его похоронили на местном кладбище. Лил мелкий дождик, ветер шевелил опавшую листву, и откуда-то издалека доносились печальные, плачущие звуки скрипки…
   Дом, в котором жила девочка, был одним из тех старых, но добротных домов со скрипучими половицами, высоким крыльцом и узорчатыми ставнями. Окна дома утопали в кудрявой зелени листвы палисадника, огороженного низким, покрашенным  в голубой цвет, заборчиком. Маленький дворик при доме был посыпан мелким, желтым песком, из которого кое-где торчали пучки зеленой травы. И хотя на крыше дома был ещё старинный, деревянный конек, над ним гордо возвышалась телевизионная антенна. Днем солнечные зайчики плясали на чисто вымытых оконных стеклах. При этом казалось, что дом жмурится от удовольствия.
   Этот дом стоял в маленьком городке, в одном из тех, где так тихо по вечерам, в которых так спокойно и солнечно, где на заборах сидят кошки, а в придорожной пыли склевывают крошки и дерутся воробьи. Дома утопают в изумрудной зелени, а за ними бежит мелкая, но чистая и говорливая речушка. За речушкой начинался лес, который пропадал в синеватой дымке горизонта.
   Движение прогресса неотвратимо. Полгорода уже занимают пятиэтажные бетонные коробки новостроек. Они наползают на маленькие частные домики. Да, конечно, в них есть и газ, и горячая вода, и ванна. Но не хватает в них  чего-то неуловимого, теплого, чего просит душа каждого человека.
   Со старой скрипки, найденной на чердаке, и началось детское увлечение музыкой. Чрезмерно удивлены были родители, когда девочка бережно, как котенка внесла скрипку в дом. Расстроганая бабушка прослезилась, когда внучка попросила её рассказать о дедушке и о старой скрипке.
   Прошло ещё несколько лет. Уже нет маленьких домиков. На их месте вырос новый район молодого города. Там где стоял дом девочки, теперь возносится в небо двенадцатиэтажное здание с магазином внизу. Речка, в которой так весело плескались ребятишки упрятана в трубу и течет под землей. Даже старый, дремучий лес потеснился под наступлением новостроек. На месте пыльной дорожки, что вела к речке, теперь проложено широкое асфальтированное шоссе. Машины, гудя, уносятся по нему к горизонту через лес.
   Одно здание не похоже на другие. Оно сложено из желтого кирпича и всего три этажа в высоту. Его окружают газоны с цветами и кусты. Это музыкальная школа, в ней учиться теперь девочка. Войдем внутрь. Тишина. Старенькая дежурная в раздевалке клюёт носом. Тихо тикают часы над её головой. Из-за дверей раздаются звуки разных инструментов. Остановимся, затаим дыхание и послушаем. Вот льются трели скрипки. Это играет девочка, которая жила в том старом доме с таинственным чердаком, резными ставнями и скрипучими половицами. Урок закончен, открывается дверь, девочка со скрипкой и нотной папкой уходит из класса.
   Учиться музыке - тяжкий труд и наслаждение одновременно. Уроки, репетиции изо дня в день, из года в год. Всё сложнее становятся произведения, совершенней техника игры. Всё чаще говорят педагоги о «незаурядном таланте».
   Время... оно неумолимо. Летят дни, недели, превращаясь в месяцы и годы. И уже вместо небольшого городка  - Столица. По улицам мчаться разноцветные потоки автомобилей. Со всех сторон каменные громады домов. Блестят маковки Исаакиевского собора. Слепят глаза блики на стеклянных боках зданий проспектов. Вот знаменитый концертный зал. Строгие желтоватые колонны, обклеенные афишами стены.
    Ярко освещенная сцена, громадный отливающий серебром орган. Тишина... Несколько сотен слушателей в предвкушении. В тихие аккорды рояля вплетаются по нарастающей звуки скрипки. Играет та девочка, ставшая впрочем, уже девушкой, которая когда-то стояла на чердаке, и с восхищением гладила тугие струны и сухое дерево грифа старой скрипки.
   Музыка звучит, переливается, то громче, то тише... Она то торопится как первый весенний ручеек, то бьется как победная песнь стихии! Временами мелодия звучит тише и  печальней, как будто уходит куда-то вдаль. Но вскоре снова возвращается светлой, радостной и волнующей лавиной. Зачарованные слушатели замерли в благоговейном экстазе… Кто-то во втором ряду восторженно шепчет соседу:
   - Это гениально!!
Сосед, седоватый старичок, улыбается как ребенок, пытаясь скрыть выступившие на глазах слезинки. И вот заключительный аккорд и тишина... Полная, мертвая тишина в этом непомерно громадном зале. Затем - взрыв аплодисментов. Крики:
   - Брависсимо!!!
   - Бис!!!!
   Летят цветы...
   Девушка стоит на сцене в этом взрыве чувств и восторга, который был ответом, данью её мастерству и думает о той самой скрипке, старой, так много видевшей и пережившей, которая сохранила в себе любовь всех людей, хранивших и оберегавших её от невзгод в трудные времена. Которая стала проводником в мир прекрасного не только ей, но и ещё многим и многим людям...