Пенсионеры

Недавно на наших глазах произошли две мелких полусмешных истории. И они натолкнули нас на некоторые веселые мелкофилософские размышления.
О будущей жизни.
Как надо или как не надо входить в пенсионную жизнь. Которая своим ледяным дыханием уже дышит нам в наше неповторимое лицо…   
Вот живет по соседству с нами Папа-пенсионер с супругой, а я рядом с ним семья взрослого тридцатилетнего сына. Благополучного во всех отношениях. Все здоровы и практически счастливы. На безденежье, опять же, не жалуются.
И все хорошо, только Папе скучно на пенсии. Тем более – сил у него еще много. Хоть отбавляй. Их надо куда-то приложить. Он не хочет валяться в своей квартире на диване с телевизионным пультом.
И он однажды внезапно говорит сыну:
- Один совместный гараж у нас есть. Но в нем тесно и некуда складывать уже устаревшие вещи, которых все больше и больше. Давай построим еще один…
А у сына – производственная ответственная работа. Плюс он любитель волейбола - вечерами его тянет в спортзал. Плюс рыбалка, грибы и прочая природа с шашлыками. Баня на даче. Сама дача с ее грядками и яблонями. Личные дети достаточно мелкие еще, тоже требуют времени и некоторого воспитания. Небольшие путешествия по окрестной Сибири…
Словом, времени – в обрез. А тут предлагают неслабую стройку на пару-тройку лет…
Ему кажется, что его машине хватает и одного гаража. Он отвечает Папе:
- Может мы это растущее количество прежних вещей того…На свалку… Тогда посвободнее станет…
Они с Папой идут в гараж. Устраивают там ревизию и прочую опись имущества. Смотрят – от чего можно с легкой душой избавиться. А что еще пусть полежит, если его правильно переложить...
Вот старые ведра. Могут пригодится.
Дальше – доски, железная арматура, проволока в мотках – тоже.
Старые еще пышные потомственные подушки в количестве шести штук – а вдруг понадобятся для дачи. Могут гости понаехать… Лежат здесь уже два десятка лет – ну и пусть себе лежат. 
Канистры для бензина. Когда в старорежимные времена с ним были перебои, то этих канистр набрали почти десяток, чтобы делать определенные запасы. А вдруг опять возникнет бензиновый дефицит. Нет, пусть лежат себе…
Старенькая, но еще крепкая резиновая лодка с веслами. Пара симпатичных деревянных бочонков из под селедки. Два пыльных велосипеда и старомодные лыжи. Старые рамы со стеклами. Это тоже все можно пустить в дело.
Само собой – всякое автомобильное имущество: автопокрышки, коробки с гаечками, разные не совсем еще старые технические жидкости в пластмассовой таре. Всякий инструмент.
А тут в углу – несколько устаревшая, но еще крепкая одежда и обувь. Она играет роль музейных экспонатов. Ее все недосуг на дачу увезти как спецодежду.
Рыбацкие сети. А вот старый шкаф с всяким совсем уж мелким домашним имуществом, в которое даже неохота залезать и перебирать его. До того оно запылилось…
И все, все это может внезапно пригодится…
Это мы по себе знаем. Вот только возьмешь и выбросишь какую мелочь из домашнего хозяйства, как через неделю она как раз и понадобится. Потом прешься за ней в отдаленный магазин. А супруга над тобой смеется, над твоей бесхозяйственностью. У нее-то у самой всякая ерунда при месте…
И что поражает – она в любую секунду знает, что у нее где лежит. Даже самая мелкая пуговица десятилетней давности.
Такое вот дивное устройство ее головного мозга. И мы уже более трех десятков лет поражаемся этому ее интеллектуальному потенциалу…
Но мы несколько отвлеклись.
Словом, Папа с сыном насобирали там какую-то мелкую совсем кучку ненужных вещей с целью выбросить их. Остальное оставили в покое.
И вправду - может пригодится…
Так Папа потихоньку вел свою подрывную агитацию за новый гараж.
Расписывал, что в новом втором гараже будет простор и только один автомобиль и его запчасти. И ничего больше. Никакого склада.
Собственно, оно в нашем городишке так и бывает. У каждого в одном гараже машина, в другом склад. Народ у нас в большинстве старорежимный и запасливый. Тем более, когда здесь велась Великая Стройка, то всякого бетона и железа было полно и этих гаражей настроили уйму, по два штуки на брата. И теперь у многих домохозяев имеется не по одному гаражу.
У нас у самих, стыдно признаться – четыре. Правда, в двух из них - турклуб.
Мы в предыдущих своих произведениях уже говорили об этом в аспекте мировой литературы. Что каждый наш житель имеет свой личный железобетонный склад в виде гаража. Куда в старое время много было утащено с производства. Чего-то там даже упоминали про Плюшкина…
Про то, что вдруг, к примеру, повторимся – наступят плохие времена… А у нас в запасе есть то да се…
История нашей страны предполагает всякие резкие перемены.
Поэтому – пусть оно полежит.
Так энергичный Папа в течение квартала уговорил сына строить. И сын сказал:
- Давай!
- Отлично. Да мы с тобой такой гаражище отгрохаем. Всем соседям на зависть. Полутороэтажный!
И вот эта стройка началась. Она прямо под нашими окнами в некотором отдалении и мы за ней иногда в окно от скуки наблюдаем.
Тем более – мы в последнее десятилетие навострились в мелких движениях жизни, людей и предметов видеть разные там повороты душ, которые нас забавляют и дают нам литературную пищу.
А на крупные движения, поступки и крупные личности мы не замахиваемся в силу ограниченности собственных литературных дарований и отсутствия крепкой усидчивости, без которых невозможно создавать настоящие монументы.
Или про те крупные личности надо употреблять много розовой краски и восклицательных знаков?  А их у нас ну совсем ограниченное количество в личном характере…
Не знаем…
Вернемся к нашей теме неугомонности пап.
В других странах-государствах как? Те папы выходят на пенсию, их энергия, однако, направляется в другое русло. Они начинают колесить по миру, так как не надо ходить на работу. Мы сами в наши студенческие столичные годы видели отряды этих заграничных старичков и старушек, бодро бродящих вокруг Кремля в своих сандалиях и шортах. А теперь, во время наших нынешних мировых странствий - сидящих в барах и на пляжах южных стран. 
В тех же больших аэропортах тех самых южных стран их многие тысячи со своими рюкзачками. Они там шаркают своими сухими ногами да сквозь очки непрерывно глядят на разные табло, чтобы не потеряться. Таким способом с них выходит ихняя энергия стареющих сердец.
А наш описываемый Папа не умел отдыхать, как и все старорежимное местное население. Даже рыбалку считал пустым делом.
 Он запряг своего крепкого сына-спортсмена и они за лето построили полгаража.
А дальше начнется самое интересное. Самая соль нашего рассказа.
Наступила зима и стройка остановилась. Поскольку в нашей сибирской местности, кто не знает, морозы мешают правильно затвердеть бетону и всякому строительному раствору, скрепляющему кирпичи.
Сын думал – ура, передохну немножко, займусь волейболом и буду ходить на дачу в баню. С детьми дома посижу и покувыркаюсь. И так далее…
Папа тоже слегка занялся отдыхом. Газеты и книжки там перечитал разные, телевизор повключал иногда. Дома постаревшей супруге чего-то подмогнул…
Но душа не хотела покоя. Она уже разошлась в строительном порыве. Кровь продолжала играть и звала его вперед.
И он придумал.
Чем и как убить сибирскую зиму и погоду.
Пришел к сыну и говорит:
- Я придумал удивительное рацпредложение ускорить нашу стройку зимой. Слушай, раз строить стены зимой несподручно и неправильно, то давай с тобой пока наготовим множество наших бетонных кирпичей. С тем, чтобы весной не отвлекаться на их производство, а стремительно из них складывать стены!
Кто не знает – они тот гараж складывали из больших бетонных кирпичей. Сначала заливали в прямоугольные формочки бетон, потом его оттуда в затвердевшем кирпичном виде вынимали, и из таких кирпичей клали стены. Чтобы не мелочиться – размеры тех кирпичей были неслабыми. Их можно было только вдвоем перетаскивать и укладывать…
Вот Папа и предложил сыну наштамповать тех гигантских кирпичей за долгую зиму.
А тот уже настроился зимой отдыхать и жизнь его приняла мирный плавный ход:
- Так зимой же товар у нас некачественный пойдет. Кто же в мороз с бетоном дело имеет. Все это дело у нас весной развалится, эти самые зимние кирпичи.
- Я все продумал. Ясно, что их надо мастерить в плюсовую температуру. Мы можем сделать так. В уже имеющемся гараже есть подвал с нашими совместными солеными огурцами-помидорами, вареньем, а также с картофелем. Мы их сдвинем в уголок, места там станет почти что много. Один человек там вполне способен шевелиться. И там, в этой плюсовой температуре, станет колдовать над кирпичами. Спускаем туда песок, цемент, воду, наши формочки. Месим, заливаем и кладем затвердеть на пару дней… Потом тягаем продукцию наверх и складируем. Идея замечательная, практически новое слово в мировом мелкомасштабном строительстве…Да весь наш населенный пункт просто вздрогнет от таких темпов!
Сынок от такого изобретения растерялся. У него появилась каша в голове. Стал говорить о тесноте того будущего цеха. Об этих лишних спусках и подъемах. Тяжело, мол, и все такое. Чего-то сказал про каторжников, работающих в подземельях.
Жена сына тоже резко выступила против. Она хотела бы больше со свежим супругом общаться, а не с усталым.
И сын  в несколько насмешливой манере отказался от такого малозаманчивого предложения.
Чем несколько обидел папашу…
И Папа решил действовать один. Он не стал даже надувать губы. Правда была за ним. Ему действительно уже трудно и даже невозможно было остановиться.
Шутка ли – сказать новое слово в мировой практике строительства гаражей!
И его стремительно понесло по той строительной реке. Как бывшего романтика и передовика на той прошлой Великой Стройке.
Он утром уходил в прежний совместный гараж, куда навозил песка, цементу и также воды. Там в гордом одиночестве при помощи разных простонародных приспособлений из тросиков спускал этот перечень в подвал и начинал действовать…
Представляете: почти что замкнутое пространство. Что-то типа ванной комнаты размерами. Только темного серого цвета. Плесень по углам. Мрак и сырость. Лампочка убого светит. Большие банки с огурцами, сбившиеся в кучу. Маленькие банки с малиновым вареньем, покрывшиеся пылью.
Похоже на каторгу, про которую говорил сын. Хотя у каторжников не стояли под рукой эти самые банки.
Зато – мелкоплюсовая температура, позволяющая манипулировать с бетоном. И потихоньку уже рождаются первые кирпичи-блоки.
Сын, конечно, знает про отцовские чудеса. Но надеется, что папашино умопомраченье пройдет. Он выжидает. Мама по телефону информирует сына о папином настроении.
А тот разошелся не на шутку. И каждый рассвет встречает на трудовом посту.
Когда в подвале стало тесно от готовых изделий, он соорудил их тех же тросиков наверху какое-то подобие мелкомасштабного крана и все это дело благополучно поднял на божий свет. Уложил те блоки в красивый строй вдоль стенки и погладил их руками.
После чего взял себе парочку выходных дней.
А потом снова стал спускаться в свое подземелье.
Так прошло некоторое время. Примерно месяц декабрь. После чего сын сдался, поскольку ему надоело так долго избегать родителя. К тому же он обладал таким качеством как сыновний гуманизм.
На что и давил его папаша в этот зимний месяц декабрь. Тем более – впереди был Новый год, который надо было встречать совместно в ненапряженной обстановке.
Сын одел рабочую робу и пошел сдаваться Папе. В гараж. Скрепя зубами. В третьей декаде декабря.
После Нового года вдвоем бок о бок они резко повысили производительность труда. И на всех парусах они за зиму столько блоков наваляли, что их стало пруд пруди.
Вот так нередко старорежимные родители морочат головы и выкручивают руки своим потомкам. Давят на их совесть изо всех сил. А сыновний долг, проживающий в каждом правильном потомке, заставляет их встать в упряжку.
И каждый выходной в нынешнюю зиму мы смотрели в окно, как данные папа с сыном шагали в свой подземный цех.
Что там нового потом придумает этот Папа, нам еще малоизвестно.
Мест для построек гаражей у нас хватает.
Или чего другого.
Мы лично, к примеру, регулярно ездим к маме личной супруги. К тещеньке. Она тут недалеко проживает. Такая бодрая своенравная старушка, постоянно занимающаяся реконструкцией своего сельского подворья. То одно ей не так стоит после покойного супруга. То другое не на том месте…
Вот она и ведет непрерывную перестройку своими маломощными силами. И мы вынуждены к ней мотаться на подмогу, чтобы не обидеть милую старушку…
Теперь вторая история. Она будет даже с небольшими скандалами, поскольку тут не родственники совместно мучились. А просто посторонние люди, которым не грех и поругаться. Они соседи. По дачным участкам.
На ихней дачной улице случилась небольшая беда – частично испортилась дорога.
У нас тут сплошные горы вокруг сдавливают нас. Через это приходится многое делать по древним китайским эскизам и законам терассного строительства.  Начиная от строительства самого городишки. Дома, магазины, школы и детские садики на всяких пригорках и уклонах мастерить. Стадион вообще на горе – пока дойдешь, вот и размялся…
И с такой архитектурой никто не спорит.
Наоборот – народ у нас подвижный и легкий. Бегает себе с пригорка на пригорок по своим надобностям.
Вот кто в гости с равнинной местности приезжает – тем тяжело. Задыхаются, когда на прогулки выходят по нашим бесконечным пригоркам. А если зимой на каток на тот стадион – то вообще хоть святых выноси, еле живые доходят и пар от них валит.. 
А дачи – те вообще под небесами. Из городишки задерешь шею и смотришь на них. Даже шапка спадает.
Ну и улицы там тоже по горной архитектуре. Вырезаны бульдозерами, узкие и могут внезапно начать осыпаться. К примеру – после долгих дождей или землетрясений.
 И их укрепляют по тому же китайскому методу всяким подручным бетоном и железом.
Так вот – одна дорога там на пару метров немного разрушилась. Там бетон слегка треснул, просел и накренился. И проезжать стало страшно. Вдруг вместе с тем бетоном ухнешь под откос.
Несколько мужчин с той улицы собрались и на скорую руку подперли пошатнувшийся бетон.
Стальной малоэстетичной временной, но очень прочной, подпоркой.
Проезжать стало безопасно, только их строительная гордость говорила им, что надо бы основательнее все отремонтировать. Симпатичнее.
А то – подпорка.
Прошла пара лет и та строительная гордость несколько угомонилась. Все привыкли к этой подпорке на родной узенькой улице и сроднились с ней.
Такое часто бывает среди русского народа. Да и среди других народов, думаем, тоже.
И вот там на дачной улице появилось новое замечательное лицо. Новый сосед. Крепкий полуэнергичный пенсионер. Дедушка личных внуков. Бывший прораб.
И он заметил этот недочет. Который со временем стал терзать его прорабскую строительную душу.
Тем более – то происшествие с дорогой произошло напротив его дачного домика. И он чаще других видел тот треснувший просевший бетон. Подпорка ежедневно попадалась ему на глаза. Она просто мозолила ему глаза.
Дошло до того, что он ночами думал об этой беде.
Постепенно он таким образом довел себя до ручки. И стал в уме рисовать проект.
На тему – как навести здесь вечную красоту и порядок.
Наступила осень. Проект был готов. Он стал чего-то там колдовать с арматурой и бетоном в мелкомасштабном количестве. Тем более – он несколько сварщик.
У нас многие мужчины сварщики. Место у нас такое. Тут раньше, как уже говорилось, Великая Стройка была. И все вокруг было в железе и бетоне.
Даже мы лично с нашим гуманитарным устройством душевного организма и то в наши зрелые энергичные годы держали в руках сварочный инструмент и чего-то там посредством сварки неуклюже скрепляли из этой ребристой арматуры…
Итак, наш дедушка-прораб начал действовать в своих, повторим, мелких масштабах. Приварит арматурки, зальет бетончиком, который тут же месил в подсобной дачной посуде.
Прошел месяц и уже наступил октябрь.
Остальные соседи с улицы пока просто смотрели на этого одиночку. Который в своем единственном числе стариковскими силами решал их общую проблему.
Постепенно им стало стыдно. Что очень положительно их всех характеризует.
И они собрали собрание. Чтобы всем миром навалиться на тот двухметровый кусок дороги.
Они дружно сказали на том собрании:
-  Чего мы в самом деле. Скинемся финансово. Привезем бетона и железа. И за пару дней наведем здесь вечный порядок. А подпорку выкинем к черту…
И что-то там еще сказали в таком же великолепном духе.
Одобрили предложенный Дедушкой простой правильный проект.
Само собой – назначили Дедушку прорабом и директором этой незначительной стройки.
Сразу же дисциплинированно сдали деньги.
Только Дедушка, став директором, пересмотрел проект. В сторону дополнительных работ и затрат. Он, видимо, на пенсии частично застоялся. Его душа неожиданно потребовала размаха. Он вспомнил свои лучшие годы на Великой Стройке. Когда он двигал туда-сюда человеческие массы. И они под его руководством клали тот бетон в огромных немыслимых количествах.
Сейчас он снова почувствовал себя полководцем, к которому в лапы попались эти добродушные доверчивые соседи.
Он сказал:
- Я дополнительно подумал. Надо дополнительно сделать то и то. Потом вот это. После чего приступим к тому. А там уже и до укладки бетона недалеко…
В общем, он своим авторитетом и властью предложил им раскопать и обрушить соседние с подпоркой участки, чтобы сделать все основательнее. Хотя оно, соседнее, и так стояло крепко. И никуда бы не делось еще сто лет.
Однако от его наступательных речей все растерялись и практически согласились с ним и его авторитетом. С его новой директорской должностью.
Только среди его новых подопечных нашелся один бузотер. Он не захотел плыть по этому течению. Он сказал:
- А зачем? Зачем нам лишняя работа? Стоит себе – ну и пусть стоит. Давайте все на виноватом аварийном кусочке поскорее сделаем без лишних масштабов. Тем более – зима на носу…
Но остальная публика равнодушно его выслушала почему-то. Может в силу того, что он был по основной профессии педагог. А не строитель, который собаку съел на этих стройках.
Хотя он и много пошабашил на разных строительствах в свое летнее отпускное время. В силу его мелких педагогических зарплат. Жизнь заставляла его отпуск проводить с топором, ломом и лопатой, чтобы принести в дом дополнительные деньги.
Тут нас многие педагоги мужского рода поддержат. Они это дело знают.
И он в запальчивости еще сказал:
- Зря вы прячете глаза. Из моей практики щабашника здесь работы всего на пару дней. Если мы не залезем на соседние участки. Если залезем - то вы увязнете в этом строительстве. Помяните мое слово! Зачем нам делать из мухи слона? У меня душа не лежит делать этого слона…
И он как в воду смотрел.
Вот принялись они все для начала рушить с целью укрепить. Неделю рушат, другую…
Под руководством Дедушки.
Внезапно у них случилась парочка неслабых обвалов соседнего грунта. Из-за ихних дополнительных раскопок. Тех обвалов они не хотели, но так получилось. Потом подумал и накренился соседний бетон.
Пришлось и под него поставить новенькую вертикальную подпорку. Теперь их стало две. Одна краше другой.
Три недели прошло в подобных работах по разрушению. Действительно – из мухи стал вырастать слон…
Наконец было принято решение начинать созидать. А то все автомобильное движение по улице могло вовсе остановиться.
К тому времени уже многие из тех добровольцев избегали сюда ходить. Некоторые убедились в ненужности лишних работ. Другие уехали в командировку. У третьих заболели позвоночники. Кто-то простыл.
И добровольцев осталось трое.
Самое удивительное – и тот бузотер. А может он приходил сюда частично позлорадствовать и мягко поругаться с Дедушкой. Посмотреть, как тот сел в лужу со своим размахом…
Мы не знаем.
Потом и эта троица раскололась.
Из-за разногласий уже в дальнейших технических деталях.
Бузотер переманил на свою сторону того третьего нейтрального оставшегося добровольца. И они вдвоем стали давить на Дедушку по тем мелким техническим деталям и конструкциям.
А тот взамен стал кипятиться и даже бастовать. Потом и вовсе перестал сюда ходить.
Поскольку та парочка вконец распоясалась и иронизировала над его талантами. В такой мягкой улыбчивой интеллигентской манере. Так обычно шутят над бывшими генералами, вышедшими в отставку…
Время и жизнь неслись дальше. Наступил ноябрь и стройка еле теплилась. Те два оставшихся в одиночестве упрямца чего-то там клепали и сваривали, радуясь, что им не мешают.
Хотя они чувствовали над собой тень Дедушки. Озирались по сторонам.
Потом и у них появились свои срочные дела и стройка вовсе заглохла. Один уехал в отпуск в южную страну. Другой вступал в срочное наследство по поводу дополнительной квартиры.
Постепенно наступила зима…
Сейчас там с опаской и острожностью еще можно проехать на автомобиле небольших размеров. Среди этих железных валяющихся заброшенных конструкций.
Пока что вся надежда на подпорки.
Они спасают эту автомагистраль.
Жизнь продолжается…