Л. М. Мациевич

    В октябре 1909 года капитан корпуса корабельных инженеров русского императорского флота Л.М. Мациевич  первым в мире   сформулировал основные принципы построения авианосца и разработал проект специального аэроплана с усиленным шасси, учитывая особые условия посадки летательного аппарата на корабль.
   Русский инженер, авиатор, один из первых русских лётчиков, Л.М. Мациевич родился 13 мая 1877 года в Киевской губернии, в мещанской семье.
    Учился на механическом отделении Харьковского технологического института, откуда за участие в студенческих волнениях был отчислен в марте 1901 г. Затем работал чертежником в мастерской Севастопольского порта. После переписки с ректором института ему все же разрешили сдать выпускной экзамен, и он получил диплом инженера-технолога. В Севастополе Л.Мациевич продолжал работы по проектированию и строительству боевых кораблей, а после защиты проекта броненосного крейсера в 1902 г. его зачислили в корпус корабельных инженеров. Так он стал морским офицером. Затем он поступил в Кронштадтское морское инженерное училище и успешно его закончил. Участвовал в постройке крейсера «Кагул» и эсминца «Иоанн Златоуст», награждён премией Морского министерства.
     После русско-японской войны Л.Мациевич пробует силы  в разработке подводных лодок. Предварительно он побывал на заводах, которые занялись строительством подводных лодок, в том числе и на зарубежных. В 1907 г. его зачислили в списки офицеров, наблюдавших за строительством подводных лодок на Балтийском судостроительном заводе. Всего за два года Л.Мациевич разработал несколько проектов подводных лодок различного назначения. По мнению известных кораблестроителей Бубнова и Крылова, они отличались простотой и оригинальностью конструкции. Возможно, причиной, помешавшей осуществлению этих проектов, было то, что на них предполагалась установка единого двигателя для надводного и подводного хода, работающего по замкнутому циклу. Пройдет несколько десятков лет, прежде чем будут созданы подобные двигатели. В этот же период Л.Мациевич участвует в плаваниях на подводных лодках «Карп» и «Сиг». в 1906 году, без отрыва от военной службы, он окончил Николаевскую морскую академию. Уже в период с 1904 по 1908 год молодой инженер принял активное участие в разработках важнейших военно-морских проектов. С 1908 г. Л.Мациевич работал в Морском техническом комитете помощником начальника конструкторского бюро.
   Капитан Л.Мациевич внимательно наблюдал за развитием авиации, и в октябре 1909 года он представил начальнику Морского генерального штаба Российской империи первый в мире проект авианосца, способного нести 25 самолётов. Предложенный Л.Мациевичем проект предусматривал навесную палубу для взлета и посадки аэропланов, электрическую разгонную лебедку (прообраз катапульты), которая могла бы выстреливать аппарат с нужной скоростью, и особые тормозные сети (аналог аэрофинишера), предназначенные для погашения скорости самолетов. Однако, несмотря на самые доброжелательные отзывы специалистов, проект авианосца так и остался нереализованным. В морском ведомстве признали проект интересным, но финансировать из казны отказались. Тогда же Л.Мациевич выступил с докладом "О типе морского аэроплана", разработал один из первых проектов гидроаэроплана, а также приспособление, обеспечивающее летчику безопасность при вынужденной посадке на воду.
     Мечта о полетах покорила его сердце, и он всецело посвятил себя новому делу. В 1909 году он поступил во Всероссийский аэроклуб, возглавляемый великим князем Александром Михайловичем. На заседании Военно-морского кружка в Петербурге Л. Мациевич выступает с докладом "О состоянии авиационной техники и возможности применения аэропланов в Военно-Морском Флоте". Л.Мациевич смог убедить присутствующих в целесообразности использования летательных аппаратов на надводных кораблях. В то время это была достаточно смелая идея.
     В марте 1910 года Отделом воздушного флота  Особого Комитета  по усилению военного флота на добровольные пожертвования, капитана Л.Мациевича в числе первой группы офицеров и нижних чинов направили во Францию для изучения мирового авиационного опыта. Там на протяжении полугода он совершенствовал свои теоретические знания и практические навыки во всемирно известной авиационной школе летчика и авиаконструктора Анри Фармана. Кроме того, Л.Мациевич был руководителем авиационной комиссии по закупкам аэропланов. Он должен был ознакомиться с различными типами самолетов и выбрать лучший для организации его закупок в Россию. За несколько месяцев пребывания за границей Л.Мациевич успел побывать на семи аэродромах и изучить устройство аэропланов 13 типов. Свой первый самостоятельный полет Л.Мациевич совершил после 45 минут обучения с инструктором. В меру осторожный, всегда внимательный и спокойный, он за все время, проведенное в школе Фармана, не потерпел ни одной аварии. "Летаю на "Фармане", умею на "Соммере", - писал Лев Макарович. И мечтал: - Изучу основательно недостатки существующих аэропланов, а затем займусь проектированием нового".
  9 августа 1910 года Л.Мациевич получил у Фармана лицензию пилота под номером 178.
   В России он стал тридцать первым летчиком по счету и в числе первых - по лётному мастерству. В Петербург Л.Мациевич возвратился к 13 сентября. Он собирался участвовать во Всероссийском празднике воздухоплавания, который шел с большим успехом уже вторую неделю. "В настоящее время на первом месте, разумеется, стоит воздушный спорт, - писал в феврале 1910 года "Вестник спорта". - К сожалению, русские значительно отстали в этом отношении от иностранцев; так в разных городах Европы устраиваются грандиозные соревнования в полетах аэропланов различных систем". Уже спустя несколько месяцев петербуржцы доказали, что они вовсе не отстали от Европы: в российской столице прошла сперва первая авиационная неделя, а затем первый праздник воздухоплавания. Праздник, продолжавшийся с 8 сентября по 1 октября 1910 года (по старому стилю), прошел с аншлагом.
      Столица России в те дни жила исключительно авиацией, а слово "авиатор" вызывало бурю восторга. Газетчики замечали, что дамы и те говорили о "моторах", "лошадиных силах" и "пропеллерах". Местом проведения праздника выбрали так называемое Комендантское поле. Часть его, напротив Коломяжского ипподрома, огородив забором, превратили в аэродром. В празднике участвовало 11 летчиков, среди них четверо военных и двое - морского ведомства. Причем все 11 пилотов были российскими подданными. Всем петербуржцам были известны имена М.Н. Ефимова, С.И. Уточкина и А.А. Кузминского. Зрителями состязаний стали и высокопоставленные особы - премьер-министр П.А. Столыпин, председатель Государственной Думы А.И. Гучков, военный министр В.А. Сухомлинов, а также члены императорского дома, что, по мнению обозревателей, показало всеобщее сочувствие авиационному делу.
     Участников разделили на офицеров, обучавшихся во Франции и гражданских пилотов. Все они летали на новых французских машинах типа «Фарман» или «Блерио». Поручик Е. В.Руднев установил три всероссийских рекорда: по продолжительности полета (2 ч. 24 мин.), описав на глазах изумленных прохожих два круга над Исаакиевским собором, а затем преодолев расстояние от столицы до Гатчины, набору высоты (1350 метров), поднял в воздух двух пассажиров. Лейтенант Г.Пиотровский пролетел по маршруту Новая деревня – Сестрорецк – Кронштадт – Комендантский аэродром, установив мировой рекорд дальности полета над морем. Пилот Г.Сегно демонстрировал публике аэроплан отечественной конструкции - "Россия-А". Впервые в России М.Н. Ефимов и Л.М. Мациевич летали ночью, который стал всеобщим любимцем публики. В частности, он завоевал приз за точность расчёта на посадку. Печать писала о Мациевиче: «Его полёты красивы и уверенны», «Вот человек, который душой и телом отдался авиации». «Это уже не новичок, а большой авиатор. К нему относятся как-то особенно, среди товарищей он считается первой величиной». «Он не совершал эффектных трюков, которые так любят зрители».
    Так уж получилось, что все желающие подняться в воздух обращались с просьбой к Ефимову или Мациевичу. Капитан Лев Мациевич 23 сентября (6 октября) предложил совершить воздушное путешествие председателю Совета Министров П.А. Столыпину. Премьер согласился не без колебаний, ибо страдал стенокардией. Полет прошел без осложнений (об этом событии был составлен специальный протокол). Обаяние Л.Мациевича на земле и мастерство в воздухе привлекали к нему всеобщее внимание. С ним поднимались в небо известный атлет И.Заикин, профессор К.Боклевский, народоволец Н.А. Морозов, адмирал Н.Яковлев, председатель Государственной Думы А.И. Гучков и многие другие известные люди. "Все хотели летать с Л.Мациевичем, - писал один из современников, - всем он внушал доверие и всех очаровывал своим удивительным обаянием большого и талантливого человека".
  В  солнечный, но ветреный день 24(7 октября) сентября капитан Л.Мациевич с утра находился на аэродроме. Заканчивалась сборка аэроплана «Соммер», который Лев Макарович хотел облетать, но отложил до вечера и выполнил несколько полётов на «Фармане» №20. В начале шестого он вновь подошёл к «Соммеру», но из-за неустойчивой работы двигателя полёт отложил, вернувшись к «Фарману» Мациевич попросил механиков привязать к стойкам стальной тросик, чтобы имелась возможность опереться на него спиной. Мациевич повесил на грудь барограф с тем, чтобы как он выразился попытаться «взять высоту». Точно в 18.00 ч. раздался выстрел сигнальной пушки, извещавшей об окончании полетов, но зрители не спешили отправляться по домам: высоко над ними легко и изящно парил «Фарман» Мациевича. Беда грянула внезапно. Когда «Фарман» пролетал над центром поля, внезапно смолк двигатель, аппарат закачался, и на глазах у пораженных зрителей стал медленно разламываться. Потом от «Фармана» отделилась маленькая фигурка и, опережая падающие обломки, стремительно понеслась к земле. Первое торжество российской авиации, как писали в то время газеты, было омрачено первой ее жертвой.
  «Это продолжалось менее полуминуты, но казалось вечностью – вспоминал очевидец ужасной катастрофы – Всем сознанием чувствовалось и понималось, что Мациевич летит в объятия смерти, ждущей его внизу, и что ничем нельзя его спасти. Многочисленная толпа казалось, замерла. Только потом, когда всё летевшее в воздухе лежало вдали на поле, раздался крик ужаса толпы, которого никогда не забудет тот, кто его слышал!».
   Хоронили Льва Мациевича 28 сентября в Александро-Невской лавре. Давно уже Петербург не видел ничего подобного – улицы, по которым двигалась печальная процессия, были забиты народом. Над много тысячным людским потоком торжественно плыл дирижабль «Кречет», провожавший авиатора в последний путь. Гибель Л.Мациевича глубоко потрясла людей. Гроб был установлен в соборе святого Спиридония в здании Адмиралтейства и утопал в цветах и венках от различных организаций от различных организаций и отдельных лиц, «Жертве долга и отваги» было написано на венке от Столыпина, летавшего с Мациевичем за два дня до катастрофы на том же самом «Фармане».
На могиле появился памятник – высокая колонна из тёмно-розового гранита.
 Его и сейчас можно видеть на кладбище Александро-Невской Лавры. Средства на него поступали отовсюду, и не только от отдельных лиц, но и от экипажей боевых кораблей: канонерской лодки «Ардагай», плававшей на Каспии, крейсера «Богатырь», находившегося в заграничном походе. На месте гибели положили памятную мемориальную плиту со следующим текстом:
«На сем месте пал жертвою долга 24-го сентября 1910 г. совершая полёт на аэроплане «Фармана» корпуса корабельных инженеров флота капитан Лев Макарович Мациевич. Памятник сей сооружён Высочайше учреждённым Особым комитетом по усилению флота на добровольные пожертвования, членом которого состоял погибший».
Сейчас это место окружено  многоэтажными домами.
Николай II назначил пенсии - вдове погибшего авиатора 1800 рублей в год и его дочери 600 рублей в год.
Александр Блок, также бывший в тот роковой день на Комендантском аэродроме, откликнулся стихотворением "Авиатор" ("Летун отпущен на свободу").
В магазинах появилась пластинка с рыдающей мелодекламацией Богемского:
 "Как ястреб, как орел, парил в выси так смело.
 Бесстрашно рассекал он облаков туман.
 За наш воздушный флот и за святое дело
Погиб во цвете лет отважный капитан!"
   В Харьковском технологическом (с 1975 года политехническом) институте, где он обучался,  имеется памятная плита посвященная Л. Мациевичу.

    О причинах гибели Мациевича высказывались разные версии.
Специалисты медицины считали, что одна из из вероятных причин гибели капитана Л.М. Мациевича – переутомление и нездоровье покойного. «В связи с этим, военное и морское ведомства решили (по сообщению «Речи» от 29 сентября) ввести обязательный медицинский контроль военных авиаторов перед каждым полётом».
     Л. Мациевич лётное обучение во Франции совмещал с изучением конструкции различных самолётов и следил за правильным размещением заказов на самолёты и двигатели. По отзыву современников, Л.Мациевич, в отличие от многих покупателей, лично изучал аппараты различных марок, выявлял недостатки, требовал внесения изменений в конструкцию. Первые самолеты отличались несовершенством и ненадежностью. Отказ мог произойти в любой момент, поэтому поломки и аварии по этой причине были довольно частыми. Ошибались и пилоты. Не представлялось необычным, если за время обучения они совершали одну – две поломки различной сложности. Не многим удавалось их избежать. Лев Макарович Мациевич был таким редким исключением. Позже первый летчик России Ефимов, выражая мнение многих авиаторов, напишет: «Мациевич был рожден летать. Осторожный, благоразумный, сдержанный, всегда внимательный и уравновешенный, он за все время полетов не совершил ни одной поломки».
     После возвращения из Франции Мациевич разработал приспособление, обеспечивающее безопасность летчика при посадке на воду, начал подготовку книги «Воздухоплавание в морской войне». Этот труд закончил друг Л.М. Мациевича – инженер-механик лейтенант Н.А. Яцук. Книга вышла в Петербурге в 1912 г. Интересен взгляд Л.Мациевича на будущее авиации. Он отмечал, что авиационная машина сделается общедоступным средством сообщения, преимущественно пассажирского. С изобретением газовой турбины или с усовершенствованием бензинового мотора гарантируются продолжительные полеты.
  У первой в России авиакатастрофы было, как это не жестоко звучит,  одно позитивное последствие. Гибель капитана Л.Мациевича заставила широкую общественность задуматься о безопасности полетов авиаторов. После нее авиаторов обязали привязываться специальными ремнями наподобие современных автомобильных ремней безопасности. Отставной артиллерийский поручик Г.Е. Котельников, свидетель происшедшего, занялся созданием приспособления, которое могло бы спасти летчикам жизнь. Через год он получил патент на первый в мире ранцевый парашют, а петербургское частное товарищество В.А. Ломача изготовило опытную партию спасательного средства... Будь такой парашют или что-нибудь подобное у Л.Мациевича - скорее всего смелый авиатор остался бы живым.

  Морской летчик Лев Макарович Мациевич стал яркой звездой, блеснувшей на небосклоне зарождавшейся в России авиации.