Санитар-то пугливый

Рассказ.

 В конце августа ночи становятся длиннее. Рано утром, когда солнце только встает над горизонтом, наш палаточный лагерь уже готовил лодки к спуску на воду. Подкачав своего «Стрижа», я устремился на озеро, что в километре от лагеря, в коряжнике «побросать» блесну. При легком утреннем ветерке в спину быстро добрался до нужного мне места. Озеро, а точнее залив, промываемый ежегодно весенним паводком, был шириной около трехсот метров и длиной в километр. Заплыв в озеро по протоке, сразу начал хлестать водоем своим одноручным спиннингом. Намека на хватку не было, и я все дальше пробирался к середине озера. Когда–то здесь был дремучий лес, а теперь, с затоплением в связи со строительством Чебоксарской ГЭС, вся акватория была «усеяна» пеньками, торчащими, как под водой, так и над ней, вылезая на полметра и выше. Здесь всегда таилось много щуки, но сегодня все мои усилия были напрасны: «подержать в зубах» мою блесну никто не желал. Пока соображал, куда еще можно забросить железку с тройником, внимание мое привлек лось, переплывающий с одного берега на другой. До него было метров сто, и я, усиленно загребая веслами — лопатками, на быстром и юрком «Стриже» уверенно приближался к пловцу. Лавируя между пеньками, не особенно старался рассмотреть зверя, а когда осталось метров двадцать, то пришлось резко затормозить и принимать новое решение. Из воды торчала одна голова, и сразу не было возможности определить, кто плывет. Но сейчас, увидев вместо длинных и острых лосиных ушей короткие и круглые, понял, что встреча не в мою пользу. Вспомнив из рассказов «бывалых», как надо вести себя при встрече с медведем, я во все горло крикнул «А–а!», и, чтобы эффект был более значимый, резко шлепнул плашмя веслами по бортам резиновой лодки. Михал Попапыч не ожидал такого поворота событий и припустил еще быстрее. Нервно оглядываясь в мою сторону, наскочил на один из многих пеньков, что таились под водой, смешно перевалился через него, с перепугу пустил струю буро–грязной жижи, где виднелись огрызки яблок с любимой лесной яблони, коих в лесу и на островах немало, наконец, доплыл до берега, и, усталый, но еще полон сил, влетел в почти отвесный крутой берег высотой в три метра и быстро исчез в прибрежных зарослях кустарника.
 Эту «веселую» погоню никто из друзей, приплывших на озеро, не мог наблюдать из–за множества пеньков, торчащих над водой, и закрывающих видимость. Но крики мои расценены были, как просьба о помощи. Приплыв ко мне на лодках, друзья увидели меня живым и здоровым.
— Ты что орал? — первым спросил Виктор, с которым я чаще, чем с кем-либо другим езжу на рыбалку.
— Медведя гонял. Вон с того берега на этот плыл.
— Это он посещает стоянки рыбаков. Где кусочек сахару, где корочку хлеба найдет, да и рыбкой не брезгует, кишки, головы, хвосты — все подбирает.
— Так он что, санитар что ли?
— Что–то вроде этого.
— Больно уж пугливый санитар попался.
— Ты так орал, что не только его напугал, но и нас тоже.