Попробуйте и вы

Рассказ.

Невероятную историю рассказал мне Виктор. До сих пор не могу поверить — наврал он или нет. Да, и тяжело поверить, как можно поймать двухкилограммовую щуку на мормышку, которая болтается на леске 0,1 мм. Порой миллиметровую своими зубами перерезает, как бритвой, а тут — паутинка и только. И, все–таки, после долгих домогательств моих сдался, и я услышал новый, довольно правдивый рассказ. Теперь я ему поверил, так как сам испытал на своей шкуре… Впрочем, все по–порядку.
— Почти всю ночь не спал, чтобы не проспать рассвет, — рассказывал Виктор о случае, произошедшим с ним лет десять тому назад. — Лещатники уже стояли на якорях в ожидании клева. Я тоже, как и они, поставил лодку на якорь, спустил за борт кормушку и приготовился на «кольцовку» ловить леща. Течение слабое; ветра нет; июльская жара к утру совсем спала; настроение несколько возбужденное в связи с предстоящей борьбой с лещами от килограмма и более. Солнце еще не показалось, но горизонт, где оно должно было появиться, заалел нежным пурпуром. Живи и радуйся, наслаждайся великолепием природы. Но не тут–то было. Рука, держащая леску «кольцовки», почувствовала толчок. Лещ на кило восемьсот, заглотав ароматно пахнущих навозных червей, пучком насаженных на крючок, уколовшись о последний, резко рванул в сторону, только усугубив свое, и без того, неважное положение. Не зная об этом, я стал аккуратно вываживать его на поверхность, где рыбу ожидал легкий из лески и широкий подсак. Глотнув воздуха, лещ сразу лег на бок, чем и воспользовался я. Втащив рыбину в лодку, переместил ее в садок, а сам поспешил продолжить увлекательную рыбалку. Надо было торопиться, так как лещ, хорошо берущий приманку на заре, через тридцать — сорок минут совсем прекращает свой «завтрак». Но рыбаки продолжают на что–то надеяться, и пытаются разнообразить меню, посылая на дно очередные порции всевозможной начинки. На крючки попадаются иногда сорожки, плотвички и другая мелочь, но не лещи. Азарт понемногу спадает. Солнце, поднимаясь все выше и выше, начинает пригревать настолько, что рыбаки, разморенные и вялые, попросту клюют носом. Все они недоспали, и теперь не прочь наверстать упущенное. Я собрал свои снасти, вынул кормушку, выволок из воды садок с десятью килограммами увесистых лещей и поплыл к берегу, лавируя между рыбацкими лодками. Случайно взглянув на солнце, меня начал душить чих. Я давно заметил, когда хочется чихнуть, надо поглядеть на солнце, и процесс чихания сразу же ускорится. Чихаю я, сам знаешь, как...
— Не сомневайся. Точно знаю. Первый раз, когда ты неожиданно чихнул у меня за спиной, я выронил банку с червяками, и ты долго смеялся надо мной.
— Помню, был такой случай. Но ты мне отомстил за это, и тоже чихнул, когда я пробовал уху. Я тогда ложку уронил в котел от неожиданности. Хорошо, что ты не заметил.
— Я заметил, но не подал вида.
— Научил я тебя на свою голову, — засмеялся Виктор. — Ну, так вот, — продолжил он свой рассказ. — Когда я чихнул, один из рыбаков, дремавший в лодке, шарахнулся за борт, и все, кто был рядом, расхохотались над незадачливым рыболовом, хотя в первую минуту готовы были покрыть меня семиэтажным матом.
— Эдак и дураком можно сделать человека. Шуточки у тебя, однако…
— Ладно. Слушай дальше. Сидел я как–то зимой с мормышкой у лунки, и так надоело трясти удочкой, что стало клонить в сон. Погода стояла прекрасная: мороз два градуса, солнышко греет, рыба не тревожит. Вокруг меня рыбаки, подстать мне, сидят, и вяло бездельничают. Не видел я, что творится подо льдом. А там было вот что. К мотылю, что болтался у меня на крючке, очень долго принюхивался окунишко, а за ним, так же долго, следила щука. Ты знаешь, как щука стоит в воде?
— Знаю, — ответил я. — Двадцать–тридцать градусов к поверхности воды головой кверху.
— Во–во, именно так, — обрадовался Виктор моей осведомленности. — Не знаю почему, но я взглянул на солнце. Наверно, пора было домой идти. И тут меня такой чих возбуял, что удержу никакого не было. Предупредить соседей — рыбаков я не успел и чихнул, да так громко…
— Можешь не рассказывать. Я–то знаю, как громко ты умеешь чихать.
— Ну, рыбаки, конечно, моментально взбодрились, и мысленно отматюгали меня за нарушение покоя, но самое смешное было впереди. Окунишко, что намеревался полакомиться моим мотылем, шарахнулся сторону и угодил щуке в бок своим носом. Та от неожиданности, или от наглости окунька, а может быть от моего чиха, дала такую свечу, что, попав мордой в лунку, вылетела на лед. Рыбаки, что сидели вокруг меня, обалдели от произошедшего, а я, как ни в чем не бывало, положил щуку в рыболовный ящик, смотал удочку и поплелся домой. Клева после моего чиха там не должно было быть, но рыбаки об этом не догадывались и продолжали трясти удочками, а некоторые из них пытались чихать, в надежде на мой эффект. Пока я взбирался на высокий берег, долго еще слышны были чихи. Пусть пробуют. Может, повезет.