Лютодар. Гл. 26. Княжна Мила

Княжна Мила
Миласт не сразу смог отправиться в покои Дарии, долг требовал, чтобы он продолжал погоню за Летоном. И только когда мимо пеших преследователей пронесся красный Рыжак с оборванной привязью, все поняли, что надо вернуться к конюшням. Тут Миласт смог отделиться от стражников и бросился к княгине.
В ее покоях было пусто: ни Дарии, ни ребенка. Сердце князя учащенно забилось: «Она успела убежать или ее схватили люди королевы?»

Сундук стоял нетронутый, с закрытой крышкой, значит, она не взяла с собой ничего из одежды. В беспорядке была только детская колыбель.

В отчаянье князь запустил в обычно гладкие темные волосы пятерню и впился ногтями в кожу головы. «Что делать?» Он не верил, что Дария могла причинить кому-то зло, особенно маленьким девочкам. Но обвинения Зимца звучали слишком стройно, он смог убедить большую часть судей и зрителей. Да и сам Миласт теперь не сомневался в виновности Великого Летона. Только вот Дария не при чем. Но где она тогда? Где ребенок? Зачем она встречалась с Летоном?
К беспокойству князя примешивалась ревность и обида.

Сзади скрипнула дверь, князь резко повернулся в надежде увидеть жену. На пороге стоял Рур с маленьким кряхтящим свертком в руках. Из белых пеленок с вышитым вензелем королевы выглядывала светлая головка.

- Я принес твою дочь, - сказал главный советник.

Миласт смотрел на него, ничего не понимая.

- А где Дария? – спросил он наконец.

- Этого, к сожалению, пока никто не знает. Думаю, она сбежала со своим сообщником. Девочку нашли в лесу.

- Дария не могла бросить Милу!

- Знаешь ли, мой дорогой князь, с ребенком на руках трудно бежать, когда за тобой гонятся здоровые мужчины. Твою жену можно понять.

Князь покачал головой, словно сбрасывая наваждение, и тяжело опустился на край кровати.

- Понимаю и твое состояние, Миласт. Но ты должен радоваться, что все открылось сейчас, когда твои рога еще не стали задевать высоких потолков дворца, и тебя самого не обвинили.

- Меня?

- Да-да. Если б не подвернулся мальчишка Церд со своей клячей, на кого бы подумали в первую очередь? Правильно! Полдня принцесса провела у тебя на руках, и, теоретически, ты мог напоить ее ядом в любой момент. Хотя у тебя нет мотива. Но в случае с Цердом это мало кого остановило. Бедняга чуть не лишился головы. Хотя, по-моему, он вполне это заслужил. Не люблю подлецов. Церда оправдали, но подвернулся Летон. И тебе опять повезло!
Рур все еще держал ребенка на руках, но тут девочка пискнула и заворочалась в пеленках.

- Может, возьмешь свою дочь, пока ей не подыщут няньку? – спросил главный советник.

- Да, прости, - князь словно очнулся, - Спасибо тебе. Наверное, надо позвать Киду или Аю, чтобы они осмотрели малышку. Ты говорил, ее нашли в лесу? Может она ранена?

- Киду отправлен в изгнание, а Ая как сообщница своей госпожи сидит где-то между дворцом и пристанью в сердце горы. Не думаю, что она когда-нибудь выйдет оттуда.

По спине Миласта пробежал холод. В Большом Круге люди слишком легко попадали в темницы. Хорошо, что Дария сбежала…

Он взял девочку из рук главного советника. И только тут осознал, что держит ее на руках в первый раз. После рождения дочери князь был слишком занят подготовкой к Посвящению, а потом малышка и вовсе попала под арест. Миласт знал, что ночью княгиня забрала девочку к себе после того, как в детской задымились гобелены, но не успел перед судом проведать жену и ребенка. Рур удалился, пообещав уладить дела  с нянькой и кормилицей, а Миласт продолжал смотреть в маленькое личико. Ему показалось, что девочка очень похожа на принцесс-близняшек, такие же слегка вытянутые светлые глаза и пушок, в котором кое-где пробиваются темные волосики. Впрочем, наверное, все младенцы похожи друг на друга. Мила кривилась, собираясь заплакать, но почему-то никак не решалась. Наконец она нащупала губами край пеленки и принялась с аппетитом его жевать. Князь грустно улыбнулся.

Минут через пятнадцать пришла молодая женщина, назвавшаяся кормилицей, и князь с облегчением отдал ей ребенка. Девочка то и дело принималась хныкать от голода.

Рур передал через кормилицу, что князя просит к себе королева. Миласта это известие не обрадовало. Он шел к Свесте с тяжелым сердцем. Королева приняла князя в малом тронном зале, служащем скорее кабинетом для личных встреч.
На ней было изумрудное платье, изменившее цвет ее больших, уходящих к вискам глаз на зеленый. Волосы уложены в сложную прическу, увенчанную маленькой короной с остриями-лучами. На запястьях и на шее – украшения из крупных горных опалов, оправленных платиной с каплями мелких бриллиантов.

- Моя королева, - Миласт поклонился.

- Говорят, твоя жена сбежала с Летоном?

- Ее нет в отведенных ей покоях, - уклончиво ответил Миласт, а сам подумал, не томится ли бедняжка Дария в одной камере с Аей.

Тревога, рожденная этой мыслью, была приправлена горьким злорадством. «Поделом жене, которая пошла на встречу темной ночью с другим мужчиной!»

- Я рада, что нашли твою дочь. То, что они смогли бросить малышку одну, в лесу, окончательно рассеяло все мои сомнения. Эти страшные люди не пожалели ни своих, ни чужих детей…

- Свеста, я не верю, что Дария участвовала в этом.

Королева подошла к нему и неожиданно мягко сказала:

- Миласт, ты всегда был очень доверчив. Я надеялась, что Дария сможет полюбить тебя, по крайней мере стать тебе верной и благодарной женой. Но, видимо, этого не случилось. Она всегда любила только Летона и жестоко отомстила мне за него…

Князь хотел крикнуть, что это не правда. Но благоразумно промолчал. Он выглядел бы жалким ревнивцем – не более. Вместо этого спросил:

- Если ты знала, что Дария так любит Раста, зачем выбрала его в мужья? Ведь он не мог отказаться?

Лицо королевы стало каменным.

- Ты прекрасно знаешь, что запрещено употреблять старое имя Великого Летона. И я позвала тебя не затем, чтобы вспоминать прошлое. Королева должна думать о стране и троне и брать в мужья лучших. В Летонии в то время не было никого достойнее. Лучший дом, лучшая семья, лучший мужчина.

«С остальными ты не была так щепетильна», - подумал Миласт, но вслух, конечно, этого не сказал. Все мужья Свесты происходили из Великих князей, однако что Зимца, что Осена сложно назвать красавцами, а миловидный Вёс был младшим отпрыском своего рода. Он оказался вдовцом, и это обстоятельство ввело его в состав четырех Великих…

Королева решила сменить тему разговора, который стал ей неприятен.
- Миласт, ты должен уехать из Большого Круга. И как можно скорее. Ты возьмешь с собой мою дочь Яру, и, если хочешь, свою малышку. Я боюсь, что у Летона при дворе могли остаться сообщники.

- Но ведь Яра еще больна. И мне сообщили, что Киду изгнан, а Ая…
- Да, ее задержали. Но ты сможешь забрать лекарку с собой. Мне доложили, что она хорошо лечила Яру. Не думаю, что лекарка знала о планах Дарии, иначе твоей жене не пришлось бы входить в детскую во время турнира, чтобы отравить мою дочь. Достаточно было приказать Ае...

Миласт отрицательно покачал головой – «Дария не могла пойти на такое». Но вслух опять ничего не сказал. 

Он поклонился в знак, что исполнит приказ, и вышел. Миласту не терпелось покинуть Большой Круг. В душе его было пусто. Дария сюда не вернется. Она бежала либо вместе с Летоном, либо пробирается сейчас в Чернозерское. А значит, он должен быть там как можно скорей.