Собранный

Рассказ.

— Сергей Сергеевич, здравствуйте, это Виктор…
В телефонной трубке возникла пауза, потом послышались какие–то шорохи, и все закончилось сильным шумом. Голоса не было слышно, и, подождав немного, Сергей положил трубку на аппарат. Как только начинается ненастье, городские телефоны сразу «сходят с ума». Сергей давно перестал этому удивляться. Сейчас он терпеливо ждал, когда ему перезвонят. В затянувшейся паузе подумал: «Вот и стал я в свои двадцать шесть лет Сергеем Сергеевичем, а он в свои шестьдесят два остался всего лишь Виктором. Интересное совпадение — 26 и 62». Новый звонок прервал его мысли.
— Сергей Сергеевич, ты меня слышишь?
— Хорошо слышу. Здравствуй, Виктор!
Отчество Виктора Сергей не знал. При первом знакомстве, пожимая руку, Виктор просто сказал:
— Собранный.
— Как, Собранный? Это что, имя что ли?
— Нет! Имя Виктор, но все зовут Собранный.
Сергей не стал ни на чем настаивать: Собранный, так Собранный, но лучше — Виктор, все–таки в годах мужчина, и кличка здесь не к месту. Воспоминания прервал голос в телефонной трубке:
— Как, насчет, зайчишек погонять?
— Я не против, — откликнулся Сергей, а сам задрожал от радости поохотиться с отличными гончими. Немного успокоившись, спросил:
— А куда? В какие края?
— Ко мне в Кошелево.
— А где это?
— Ильино–Заборское знаешь? — вопросом на вопрос ответил Виктор. — Вот по той дороге.
— Знаю. Один раз из Каменного Оврага до Никитино пешком протопал с друзьями.
— Так это ж пятнадцать км по прямой.
— Вот именно, и одного рябчика на четверых привезли в город.
— Ну, зайчишек–то точно возьмем. Моя Найда, да твой Пират… хорошо стали гонять смычком. Все лето готовил собак. Натаскал, что надо!
Год тому назад Сергей подарил Виктору своего Пирата, и теперь появилась возможность посмотреть выжлеца в работе и оценить натаску настоящего гончатника.
Детство и молодость Виктор провел в керженских лесах. Его рассказы о медвежьей охоте, а также на кабанов и лосей, увлекали Сергея, который охотиться начал совсем недавно, всего какие–то два года тому назад, но уже умудрился подстрелить волка, за что получил премию в заготконторе. Уже в юношеском возрасте Виктор устроился работать егерем в охотничьем хозяйстве. До тридцати лет жил в лесу и лесом кормился, пока не женили его на горьковчанке, которая увезла Виктора в город. Тосковал по лесу и охоте безмерно, и если удавалось вырваться иногда в родные семеновские леса, то ликованию души не было предела: получал заряд бодрости, порой, на целый месяц.

На другой день рано утром Сергей вез на своем «жигуленке» компанию из двух собак и Виктора. Пират всю дорогу стоял на заднем сиденье у Сергея за спиной и клал голову ему на плечо, как бы говоря: «Я твой верный друг, а ты почему–то отдал меня в чужие руки». На что Сергей отвечал Пирату безмолвным поглаживанием по собачьей морде свободной рукой, так как любил водить машину «одной левой», объясняя это меньшей усталостью.
Не доезжая до Баранихи, дорога пошла берегом Керженца. Живописные места заставили Сергея съехать на обочину дороги и выйти из машины. Виктору нравилось наблюдать за молодым охотником, восхищающимся красотами природы. Он тактично помалкивал, давая Сергею возможность самому оценить красоту северного края нашей области.
— Не люблю южные районы, — вздохнул Сергей. — Леса там какие–то бедные… Не леса, а перелески… Здесь на Керженце они спокойные, величественные.
— Это верно! — отозвался Виктор. — Я много охотился в Дальне–Константиновском районе. Леса там, вроде, на наши Семеновские похожи, да какие–то легкомысленные они, что ли… Нет в них северной суровости.
Немного размявшись, поехали дальше. До Кошелева добрались быстро, благодаря отличной асфальтированной дороге.

На другой день Виктор встал рано. В конце сентября светает в шесть часов, а Виктор встал на час раньше, вскипятил чайник и подогрел еду для собак. Сергей тоже поднялся с постели, умылся, оделся и уселся за стол.
— Давай, попьем чайку, да и…
— Сейчас! – откликнулся Виктор, не дав договорить Сергею. — Вот только собак накормлю.
— Ну вот! Как на охоту, так собак кормить! — пошутил Сергей, вспоминая, как мать частенько говаривала, когда сыну что–нибудь приспичит не вовремя.
— Кормить собак перед охотой надо обязательно, — серьезно ответил Виктор, не поняв  шутливого тона Сергея. — Собачки лучше работают, когда сыты. Тем более, за холодную ночь они переварили все, что съели вечером.
Виктор дал каждой собаке по куску мяса с костями из супового набора и те, весело хрумкая, принялись за дело.
— Ты сырое даешь? — удивился Сергей.
— Только сырое. От вареных костей у собак засоряются желудки. А еще, нельзя давать свинину… Только говядину.
Сергей удивился сказанному, но промолчал. Быстро выпили чай, взяли в рюкзак пару бутербродов с колбасой, две эмалированные кружки, сахар в пакетике, чай в маленькой баночке и по–темну вышли из дома.
На юге начинало чуть светлеть небо, все больше и больше набирая оранжевой окраски. Вершины могучего леса резко отделяли светлеющее небо от темноты земли, куда еще не проникли лучи солнца, отчего лес казался холодным и неприветливым, даже угрюмым. Собак спустили со сворки, и они, буквально через считанные минуты, заволновались, причуяв ночные заячьи наброды, а когда подняли зайца с лежки, лес огласился такой музыкой, о которой настоящий зайчатник может только мечтать.
Лес гудел. Казалось, гоняют не две, а свора собак — так хорошо работало эхо в высокоствольном лесу. Гон приближался к Сергею, выбравшему отличную позицию на перекрестке лесной дороги с просекой. Серый комок мелькал среди выросшей за лето травы и не успевшей лечь с осенними холодными утренниками. Заяц прятался за небольшие кустики, и Сергей, дождавшись, когда косой выскочит на чистинку, нажал на спусковой крючок. До зайца было метров пятнадцать. Дробь плотным пучком с запозданием вонзилась в траву в то место, где только что промелькнул серый комок. Второй заряд Сергей выпустил вдогонку, но и на этот раз промахнулся. Через несколько секунд с воплем промчались собаки. След был «горячий», и гончие от этого сильно возбудились. Зайца им не догнать, тем обиднее было для них, и от этого гон был похож на стон. Это была музыка!.. Это поэма!.. Это гимн охоте!
Заяц заложил приличный круг, и через некоторое время, метрах в двухстах прозвучал выстрел. Сергей подождал, когда смолкнут собаки, и поспешил в сторону выстрела.
Виктор отрезал заячьи пазанки, наградил ими собак за хорошую работу и уже приторачивал зайца себе за спину, когда появился Сергей.
— С полем тебя! — радостно и немного с завистью поздравил он Виктора.
— Спасибо! — ответил тот и, понимая неопытность в стрельбе молодого охотника, чтобы не задеть самолюбия Сергея, сказал: — Серый заяц–то… Плохо видать его в траве… Чуть было не прозевал…
— Вот и я обмишурился… Далековато пробежал, — соврал Сергей. — Место выбрал неудачное…
— Ничего. Со временем научишься выбирать…
Собаки ушли в полаз. Охотники пошли по просеке, придерживаясь направления, в котором исчезли собаки. Заяц в Семеновских лесах еще не перевелся, и минут через пятнадцать собаки натекли на свежий след. Виктор с Сергеем быстро разошлись в разные стороны, выбирая подходящие позиции.
Сергею или везло, или интуиция подсказывала: он отлично выбирал место, где должен пробежать заяц. Так и есть! Заяц летел стрелой, высоко задрав голову с торчащими ушами, прямо не Сергея. «Когда заяц «идет» на тебя, — мелькало у него в голове правило охоты по зайцу, — надо стрелять по кончикам передних лап»… Заяц был в десяти шагах. Раздался оглушительный выстрел. Обезумевший от страха зверек чуть не ткнулся Сергею в ноги, пролетел мимо и скрылся в кустах. Вдогонку прозвучал второй выстрел, но тоже безрезультатно.
Собаки угнали зайца далеко, и сошли со слуха.
Пока шли от дома до леса, пока возились с первым зайцем, пока гоняли второго, время летело незаметно. Посмотрев на часы, Сергей удивился:
— Полдвенадцатого!.. Вот это да!..
— Давай отдохнем вот здесь у ручья, — предложил Виктор, приметив удобное место для отдыха.
Быстро развели небольшой костерок. Виктор достал из рюкзака консервную банку, вместимостью около литра, зачерпнул чистой студеной водицы из ручья и повесил на огонь этот импровизированный «чайник». Поняв недоуменный взгляд Сергея, предупредил его вопрос:
— Легко носить в рюкзаке, а во–вторых, тонкая жесть быстро нагревается.
И, правда. Через три минуты Виктор уже заваривал чай. Пили с наслаждением. Чистая вода ручья без хлора, фтора и других химикатов, которыми  потчует нас городской водопровод, чистый воздух глухих Семеновских лесов, осенняя тишина — все это располагало к спокойствию души и умиротворению.
— Виктор, почему тебя Собранным зовут? — наконец, решил спросить Сергей.
Виктор допил чай, сложил в рюкзак обе кружки вместе с «чайником» и предложил пойти послушать, где собаки гоняют. Сергею стало неудобно, что задал такой вопрос. «Не тактично как–то получилось», — подумал он, но Виктор сам начал рассказ:
— Из деревни меня вывезли в город. Жена увезла. Тошно мне было без леса, без охоты. Однажды, с сильного похмелья, решил спуститься с четвертого этажа вниз по подъемнику. Знаешь, вместо крана подъемного? Внизу электромотор и трос. Как на лифте поднимает наверх кирпичи, раствор и всякую строительную мелочь.
— Знаю, знаю. Я строительный институт закончил. Сталкивался с такой техникой.
— Ну, вот и решил я, значит, вниз на этом лифте спуститься, а по технике безопасности это строго запрещено. Только я встал на площадку, откуда ни возьмись, прораб. Увидал меня, да как заматерится. Я назад хотел, да промахнулся. После похмелья, сам понимаешь… Ну и с четвертого этажа, как половая тряпка… Хорошо, что рядом с подъемником машина с песком разгрузилась накануне. Да плохо вот, что рядом другая куча лежала. Знаешь, как на стройку кирпичи привозят на самосвалах?
— Навалом, — отозвался Сергей.
— Вот именно, навалом…
Виктор тяжело вздохнул, заново переживая случившееся с ним, и продолжил:
— Упал я на правый бок. Туловище оказалось на песке, и это спасло меня. Сломал пять ребер, правую ключицу и руку в трех местах. Ноги попали на кирпичи. После самосвала кирпичи в куче сам знаешь, как лежат. Короче, от ног месиво. Привезли в больницу. Хирург посмотрел, сказал «ладно» и ушел. Оставили меня в коридоре на носилках лежать. С десяти часов утра и до семи вечера пролежал я в коридоре. Подходит ко мне мужчина, какой–то больной и спрашивает: «Как ты?», а я в этот момент застонал от боли. Оказывается, мужчина этот видел, как меня привезли, и слышал разговор врача скорой помощи с хирургом больницы. Так вот, этот мужчина пошел к хирургу и устроил скандал. Хирурги думали, что я давно помер, и с неохотой взялись за операцию. Собирали по кусочкам... Вот так я и стал Собранным. Так теперь меня и зовут, — и через паузу заметил. — Я не обижаюсь… Все верно.
Собак мы так и не нашли. Позже они по нашим следам сами прибежали домой.

Вечерело. Могучий Семеновский лес, оберегающий от невзгод лучшего друга — красавца Керженца, завтра утром снова огласится звонкими голосами наших гончих псов, а сейчас тихо провожал домой нескоро бредущих по лесным дорогам уставших охотников.