Пособие для игры в дурака Сцена первая

Пациент в домашней совершенно одежде стоит около окна в длинной узкой комнате. Изголовьем к окну у стены установлена кровать, привинченная, разумеется, к полу. Под подоконником тумбочка с пустой поверхностью. На кровати, аккуратнейшее застеленной, лежит что-то белое. Пациент смотрит в окно.
На полу стоит складная скамья, на которой сидит громадная крыса, изучающая внушительной толщины, огромного формата том в ярком подарочном переплете. На пестрой обложке название: «Абстрактное искусство».

Пациент.
Вот вишни сплошь в цвету…
Опять весна в природе…
А я гнию в сей комнате унылой,
Как преет прошлогодний урожай
В хранилище совхозном, разлагаясь –
Вместилище тоскливом и холодном,
Что закромами родины зовется.
И как картофель, всеми позабытый,
Гниет, лишенный солнечного света,
Так в бедной обреченной голове
Гноятся, преют мысли о высоком,
Не в силах путь себе найти среди извилин.
Подобно призракам в пещерном лабиринте,
Они стенают на пути на волю,
Но как козел, привязанный веревкой
К надежному колу, они обречены
Кружиться по сходящейся спирали
К коллапса точке безысходно-темной,
Что впросте называется маразмом…
Пациент, нехотя надевает на себя белое, лежавшее на кровати. Одеяние оказывается смирительной рубашкой. Входит без стука санитар. Заметив его, крыса нервно вскакивает, хватает скамейку.
Санитар. Опять нарушаете санитарные нормы! Брысь!!!
Крыса забивается под кровать Пациента, непонятно как туда умещаясь.. Втягивает за собой скамейку и книгу.
Санитар. Размышляете? Как всегда, о великом?
Пациент (играя рукавами).
Не пожелать ли рыбной мне диеты,
Чтоб фосфором, из рыбы извлеченным,
Сим мыслям путь достойно осветить?
И заодно извилины подмазать
Мне рыбьим жиром, чтоб легко скользилось
Достойным мыслям в нужном направленье –
Сиречь к финалу…
Санитар. Все-таки складно у тебя это получается…
Пациент.
Вот вишни сплошь в цвету…
Опять весна в природе…
Санитар. Окстись, боярин! Январь. Какие вишни?..
Пациент.
Опять январь?! Да сколько бы уж можно!
Устал уже я январи считать.
Нельзя ль с врачом нам так договориться,
Чтоб стал апрель? А лучше даже – май…
Санитар. Да мне плевать… Врачу, кстати, тоже…
Пациент.
Да будет май! Как затхл этот мир,
В котором осень переходит в зиму,
Чтоб та постылой осенью сменилась!
Порочный круг мечтая разорвать,
Я в эту комнату, как в тело дух вселился.
Мечтаю перестать быть пессимистом
И вместо затянувшихся мучений,
Агонии своей родной эпохи,
Увидеть зарожденье новой эры.
Пусть в чем-то с ней я буду не согласен,
Пусть для нее морально устарел,
Она должна мне подарить надежду
На будущее, пусть даже и такое,
В каком мне места в принципе и нет.
Санитар. Мне даже не хочется прерывать тебя, но есть дело. Врач решил тебя уплотнить. Встречай соседа.
Пациент.
Соседа? Почему ж я буду против?
Он овощ? Монстр? Попросту маньяк?
Санитар. Очень обыкновенный человек. Даже, кажется, совершенно здоровый.
Пациент.
Тогда веди. Меня с ним познакомь.
Давно я на живого человека взглянуть хочу.
Здорового к тому ж…
Санитар выходит и быстро возвращается с новым пациентом.
Санитар. Вот вам сосед. Хватит барствовать: апартаменты у нас не одноместные!
Сосед. Он что – псих? К нему как-то обращаться же надо, он хоть имя свое знает?
Санитар. А ваше представление о сумасшедших ограничено сериалом «Идиот»? Не волнуйтесь, этот человек вполне нормален.
Сосед. Тогда что он здесь делает?
Санитар. Тоже, что и вы: мучительно ищет истину.
Сосед. Но я…
Санитар. Вы были неснисходительны к врачам и пытались научить их составлять психологические тесты. Это было опрометчиво.
Сосед. Но я здоров! Ну, соберите консилиум, посоветуйтесь.
Санитар. Да я и без консилиума вижу, что вы здоровы. Я же телевизор смотрю каждый день – я и кинозвезд видел, и политиков, и журналистов. Я им каждому второму диагноз поставил, так сказать, дистанционно. А те, которые здоровы – у них атрофия совести, так от этого тоже не лечат. Да вы знакомьтесь – вам еще вместе жить и жить.
Сосед. И как мне его называть?
Пациент (принимая позу с воображаемым черепом в руке).
Я?.. Принц… (усмехается вполне естественно)
Помилуйте, конечно же, не датский…
Среди волны всеобщего разврата
Себя я мнил аристократом духа.
И, не лишен иронии природной,
Теперь себя я принцем называю.
Уж лучше так, чем скажем, вот, «собакой»
Или «грибом» в углу уединиться
И впасть в оцепененье роковое,
Контакт утратив с нашим санитаром.
Сосед. Он что, Гамлета изображает?
Санитар. Скорее, Васисуалия Лоханкина.
Пациент.
Что – Гамлет… Вы попробуйте сыграть
Мне череп Йорика. Да так, чтоб зритель, ахнув,
Забыл про Гамлета… Вот где талант потребен,
Вот где раскрыть возможно мастерство.
Сосед. Может, вы и правы. Но как-то странно вы говорите…
Пациент.
Мне так удобней… Я мыслю так, и мысли я свои
В слова удобные лишь плавно облекаю.
Едва ли вам приятнее бы было,
Когда б я сыпал здесь отборным матом.
А, впрочем, к месту слово хорошо,
Иную мысль без мата не оформишь,
И здесь стесняться как-то не пристало:
Сам Пушкин не гнушался этих слов,
Когда потребно было им сказаться.
Сосед. Достаточно. Совершенно с вами согласен.
Санитар. Слушайте больше: принц. А давеча блевал…
Пациент (с достоинством).
Не вижу в этом никакой проблемы.
Пусть на свободу лишнее стремится
Потоком мощным, как река большая
Судьбой зажатая до этого в теснине,
Или плотиной злобного ума подпертая
В наивнейшем стремленье
Из сил ее естественно-природных
Простую выгоду для родины извлечь.
Санитар. В общем, это ваш номер. Располагайтесь, знакомьтесь.
Сосед. А если этот принц на меня набросится? Он же, кажется, в смирительной рубашке?
Санитар. Под кровать спрячьтесь. Она к полу привинчена.
Пациент.
Не тело я смиряю, только разум.
Порой он рвется к сути бытия.
И чтоб его движенья ограничить,
Я рубище уместное измыслил…
Сосед. У вас видеонаблюдение есть?
Санитар. Вам здесь разве частная клиника? Пойду, побеседую с врачом. Он заглянет к вам перед обедом. Интереснейший человек, с громадным опытом. Рекомендую прислушаться к его словам.
Сосед. Само собой. Я же хочу побыстрее выйти отсюда.
Санитар. К чему торопиться? Я вот, например, из дома просто бегу на работу. Тишина, покой, интересные люди. Это просто санаторий, рай… Да за казенный счет. Вам еще понравится. Вы Данте читали?
Сосед. Нет.
Санитар. Я, пожалуй, стану читать его для вас по вечерам.
Сосед. Вы будете приходить по вечерам, и читать мне Данте?
Санитар. Ну что вы… Приходить – нет. Много чести, как говорит наш доктор. Но читать его по вечерам я для вас обещаю. Отдыхайте.
Пациент.
Забавный человек наш санитар.
Но он, как наблюденья показали,
Заботлив, добр и благорасположен
К субъектам, что случайно попадают
В пределы его малого влиянья.
Он рыбой мнит себя, что в маленьком пруду
Царит среди орды беспозвоночных.
Я думаю, что нужно подыграть
Ему в наивных милых притязаньях,
И сделать жизнь его комфортней и светлей.
Ведь так велят идеи гуманизма?
Сосед. Кто из нас сумасшедший?
Пациент.
Здесь нет больных. Мы полностью здоровы.
Великий смысл в том и заключен,
Что каждый сам себе определяет
Цель пребыванья здесь. А для отчета
Поставит врач какой-нибудь диагноз.
Сосед (мечется по комнате). Больница… Диагноз… Ну, ладно, работы, я, конечно, лишусь… Отсюда можно позвонить?
Санитар. Конечно. Только куда будете звонить?
Сосед. Домой. Они волнуются.
Санитар. Не волнуются: для них вы в раю.
Сосед. Откуда вы знаете.
Санитар (пожимает плечом небрежно). Считайте, что я знаю все. Даже то, чего не знает врач. Придется доверять мне. (Уходит).
Пациент.
Не принимайте это близко к сердцу:
Весь мир тюрьма, но может повезти
С сокамерниками нашими, поверьте…
А впрочем, врач, насколько мне известно,
Прекрасно Шварца в детстве изучил.
И несколько рецептов гениальных
Он сможет вам при случае поведать.
Ему внемлите. Если же, однако,
Оригинал узнать вы предпочтете,
Извольте, я готов вам зачитать
Из «Тени» к случаю достойные абзацы
По памяти… Мне жаловаться рано
На память и на разума здоровье.
И это бытовое наблюденье
Ларошфуко «максиму» подтверждает,
Как исключеньям свойственно всегда
Своим существованьем подтверждать
Закон, что человеком установлен
Многообразье жизни низвести
К набору примитивных представлений.
Сосед. Не надо теней… У меня и так кошмары… Что он говорил про Данте?..
Пациент.
Я полагаю, наш достойный санитар
Структура «Ада» вам хотел напомнить.
Творения бессмертного страницы
Не вспомнить уж ни мне и ни ему.
Сказать к тому же надо, Данте стих
На тот размер не очень-то ложится,
Который, полагаю, без причины
Мне от природы явно имманентен.
И если вас еще не утомил я,
То расскажу простейшими словами,
Что санитар в виду мог бы иметь,
Когда вас к Данте ликом обращал он…
Сосед. Ну… Не томите… Что там с вашим Данте? Тоже, небось, на койке прыгает через пару стенок…
Пациент (с удовольствием).
Имеет Ад устройство роковое:
Он трубке кимберлитовой подобен.
Но в стенках сей сужающейся книзу
Воронки вкраплены, однако, не алмазы,
А души тех, кто Данте не почтил,
Иль даже прямо как-нибудь обидел,
В доверье не попал и был осужден
Поэтом в преисподней прозябать.
И в каждом поясе, грехом отсортирован,
Томится сонм несчастных праотцов.
Их там различным пыткам подвергают,
Опять же, в свете тяжести греха…
На дне сей ужасающей воронки,
Вморожен в лед, подобно альпинисту,
Погибшему на ледниковом склоне,
Скучает дьявол, общества лишенный
Людей, ему столь верных от природы…
Сосед. Покороче, пожалуйста. Мне столько средневековой чуши не запомнить. На дворе плещется двадцать первый век.
Пациент.
Но, впрочем, есть в Аду такое место,
Какое кажется и Рая будет лучше,
Куда попасть, наверное, не просто.
Вокруг костров, в подземной тьме горящих,
Сплотившись по призванью интересов,
Там тысячами тихо пребывают
Нехристиан достойнейшие души,
Чей грех лишь только в том и состоял,
Что Веры догм при жизни не познали.
Сосед. Не может быть. Папа римский же говорил, что добродетельные нехристиане попадают в рай.
Пациент.
Ну, это Папа не авторитетен в вопросах догм.
И не ему, простите, в попытке обратиться к популизму,
Творенье Данте враз переписать. Се – Вечность.
А яркие костры всегда горели во тьме невежества –
Не забывать что нам полезно также. (Зевает).
Сосед (садится на кровать и прижимает сжатые кулаки к вискам, изображая, видимо, смятение ума и души).
Пациент.
Вы можете мне сделать одолженье?
Как доктор Лектер часто повторял:
«Услуга за услугу»… Подойдите
Вы не спеша вот к этому окну.
И на словах мне просто передайте
Что за стеклом увидите глазами.
Сосед. А вы подальше отойдите. В дальний угол.
Пациент (выполняет просьбу).
Сосед. И спиной повернитесь. Вот так… И руки держите, чтобы на виду у меня…
Пациент.
Так что там видно, будьте столь любезны….
Сосед. Решетку.
Пациент.
Не в этом суть… О, как мы близоруки…
Не слишком ли внимания душа
Оградам разным вечно уделяет?
Сосед. Знаете ли, сначала препятствия оценить нужно.
Пациент.
Мы смертны, разве это и не есть
Главнейшее препятствие, какое
Нам никогда, вовек не одолеть?
И что ж теперь, задуматься не стоит,
Каким же мир останется без нас?
И разве непременно должен всякий,
Чей взор в грядущее был смело устремлен
И кто дерзнул хотя бы попытаться
Улучшить мир, который он оставит
Тем, кто ему и вовсе незнаком,
В дурдоме заключенным оказаться?
Что за решеткой видите сейчас вы?
Сосед. Стена. А перед нею деревья. Вишни. Они цветут: наверное, весна…
Пациент.
Весна… Вот символ обновления достойный.
К нему душой и нам не грех стремиться.
А мы, погрязши в наших начинаньях,
Так часто думаем, что миновала осень
И снег пути надежно накрывает
И отрицаем, что вернуться может
И в наши души черствые весна…
Вы помните, у графа Льва Толстого
Описан дуб, зацветший, несмотря
На возраст и природную пассивность?
Иль как там: не зацвел, а только листья дал…
Сосед. Я не читал Толстого.
Пациент.
Роман сей в школьную программу заложен.
И как же – «не читал?».
Сосед. А вот так. Эти книги не помогают зарабатывать деньги. Не помогают стать счастливым. Вот я Дейла Карнеги читал. Алана Пиза. В стране, которая ничего толкового не производит, выживают перекупщики всякого рода. У нас другая психология, нам эта ваша классическая литература на хрен не нужна. Руководства к действию нужны, а не философия! И не втягивайте меня в пустые разговоры. Я желаю, чтобы мне предоставили врача!
Пациент.
Страну погубят не бездарные министры,
И даже не бесстыдные вожди,
Не враг извне завистливо грозящий,
А толпы тех, кто совести лишен,
Мечтающие вмиг обогатиться
За счет других, кто беден или слаб…
Сосед. Врача! Доктора позовите! Врача!
Пациент (пожимает плечами и выходит через незапертую дверь).
Сосед (опять принимается метаться по комнате). Господи! Ну, где еще место тупым моралистам, как не в сумасшедшем доме? Только мне для чего быть здесь?! Чему я тут могу научиться? Где практическая польза? Зачем?
Возвращаются Пациент и личность в белом одеянии и полумаске, наподобие такой, как у Георга Отса в роли Мистера Икс, только белой, что несообразно с ситуацией и пугает.
Сосед. Кого ты привел?
Врач. Успокойтесь, я доктор… Вам диплом показать, или на слово поверите? Еще у меня есть сертификаты курсов повышения квалификации и различных международных семинаров. Я почти гений и корифей в своих вопросах. А специализация моя – эмоциональные срывы, ведущие к суицидам.
Пациент.
Позвольте вас теперь вдвоем оставить.
Я не хочу быть посвященным в то,
Что от меня должно быть просто скрыто.
Врач. А нам нет нужды скрывать предмета беседы. Обойдемся просто понятием анонимности…
Сосед. А как же вы меня запишите в документы?
Врач (достает из бокового кармана халата бумаги, а из нагрудного – авторучку). Непременно этого желаете? Запишу, как неизвестного мужчину… Сколько вам лет? Ну, скажем, среднего возраста… Поступившего, скажем, в бессознательном состоянии.
Сосед. Я в полном сознании!
Врач. Да не волнуйтесь вы… В вашем возрасте, батенька, пора на все махнуть рукой. Ну-ка попробуйте… Не хотите пробовать? Напрасно-напрасно… Ну, как говорится, «колхоз – дело добровольное»…
Сосед. Вы что, тоже сумасшедший?
Врач. А что есть – нормальность? Вот у меня дипломы и сертификаты, а я не знаю. И никто, между прочим, не знает. Ну-ка, в профиль повернитесь… Хорошо, очень хорошо…
Сосед. Что «хорошо», доктор?
Врач. Хорошо, что у меня всего этого нет… Что я до отвращения здоровый человек… до отвращения в пределах нормы, которая мне совершенно неясна. Ну, что – обедать?
Сосед. Обедать? А когда вы начнете лечить меня?
Врач. Лечить? Много чести. Во-первых, на лечение нет денег. Во-вторых, все здесь не более больны, чем прочие граждане, не сподобившиеся попасть к нам. И если мы не можем помочь всем, с какой стати помогать именно вам? Это просто несправедливо. Вы что, приколотили кого-нибудь гвоздями к полу? Или сдирали кожу с девушек, желая пошить себе полупальто?
Сосед (испуганно). Нет, что вы!
Врач. Зачем же вас лечить? Отдыхайте. У нас лучше, и чем в тюрьме, и чем на свободе. Не вы больны: от мира сумасшедших вас защищают сетки и решетки. А в-третьих, я, знаете ли, за естественное течение процессов. За гармонию.
Сосед. А лекарства какие мне давать будут?
Врач. Только бромиды. В профилактических целях. Пойдемте, дурики: музыкальный суп стынет… А экскурсию по нашему виварию новичку организуем попозже…
Выходит бодро, и даже, кажется, что-то игривое напевая. Нечто вроде:
«Медленно ракета уплывает вдаль:
Встречи с нею ты уже не жди.
И хотя Америки немного жаль,
У Китая это впереди.»
И хор не то душевнобольных, не то призраков, за кулисами подхватывает:
«Скатертью-скатертью газ иприт стелется
И забирается под противогаз.
Каждому-каждому в лучшее верится,
Медленно падает ядерный фугас…»