Пособие для игры в дурака Сцена вторая

Палата. Пациент стоит у окна, несколько отогнув занавеску – видимо в извечной и любимой позе. Сосед сидит на койке, привычно сжимая виски руками. На тумбочке около кровати Пациента стоит плеер, наигрывающий мелодию из «Щелкунчика». В узкой комнате, грациозно, непонятно как ни за какие предметы не задевая, неторопливо и с достоинством отплясывает на задних лапках упитанная довольная крыса. Пациент выключает музыку, крыса глядит на него осуждающе, забирает плеер и начинает забираться под кровать.

Пациент.
Я, было, возомнил Вергилием себя.
Сподвигнули меня намеки санитара
На труд экскурсовода неприглядный.
Я вам почетной ролию польстил,
В виду имея: половина жизни
Уж прожита безумно и бездарно.
И у порога видится туман,
Скрывающий отрезок событийный
Который так казенно называем
«Периодом дожития» порою.
Сосед. Да не понимаю я вас… Период дожития – это пенсия. При чем тут пенсия…
Пациент (перемещается к кровати Соседа, от чего тот начинает отодвигаться в угол).
Да? А жаль: такой ведь термин емкий!
Как многие, едва перевалив
За тридцать лет, уж тихо доживают.
Винить ли в этом время или нравы?
В судьбе искать причину всех несчастий,
И сетовать на горечь пораженья
В той битве, что еще не начиналась?
Сосед. Перестаньте косить под Гамлета, у вас дурно выходит. Уж лучше изобразите череп – он только молча глядит.
Пациент.
Я вам напомнить все-таки желаю:
Сегодня я – Вергилий, проводник
Для вас по закоулкам Ада темным.
Пускай меня никто не посылал,
И лишь гордыней я тому обязан,
Что на себя взвалил обязанность чужую,
Но жребий брошен, м;сты сожжены.
Я вас для пробы грешнику представлю.
По-моему – забавный пациент,
Хотя вердикт останется за вами…
Сосед. Я консилиума хочу, а не ваших забавных постояльцев. Они еще меня покусают…
Пациент.
Я уверяю: он не покусает.
Он не опасней тени роковой,
Что Гамлета настырно донимала.
Единственно, что, может, неудобно –
Косноязычен старец сей весьма.
Свой дар пиита он, увы, растратил
На скуку букв и мертвые слова,
Которые бумага лишь терпела.
И вот итог, которого, возможно,
Обоим нам страшиться суждено:
Труды по улице растащены бомжами –
Огнем теперь не всякое карают…
А сочинитель в сумасшедшем доме.
Шаркающие шаги за дверью. Нерешительное ожидание, слабый стук.
Сосед. Занято!
Пациент.
Напрасный труд: ведь он вас не услышит.
И все равно войдет. Я пригласил его,
Хотя он сам не понимал, зачем бы.
Сосед подбирает ноги под себя и жмется к стене. В комнату входит старик. Весьма колоритный, очень древний, карикатурный великоросс, широкий в плечах и высоки ростом, в полосатой пижаме, от чего похож на зека. В руке держит большой кусок наволочки – носовой платок.
Пациент.
Вот, познакомьтесь: истинный философ,
Сюда попавший по природному призванью.
Я думаю, он даже не заметил,
Что в тесный мир палаты перенесся.
Его сознанье так закостенело
В потоке истин древне-прописных,
Что он, увы, не видит и не слышит.
Я удивляюсь, что он ходит сам.
Вы помните, Сенека в поученьях,
Кокетливо-фальшиво уверял,
Что отказаться мудрости пристало,
Коль ею нет возможности делиться?
Но это – к слову… Внемлем Вам, учитель!
Философ. А-а-а… М-м-м… (сморкается с достоинством) Суть моего учения такова: я уподобляю мир… Э-э-э… Пирамиде! В которой идут процессы… Да… Забыл… (Машет платком на Пациента). Говори ты, все забыл… (Присаживается на тумбочку соседа, сохраняя осанку благороднейшую и имея безумный вид великого просветителя). Больше забыл, чем вы знаете...
Пациент.
Я без подробностей: лишь в нескольких словах.
Достойный сей философ погребен здесь
За то, что ходу жизни воспротивясь,
На пенсию спокойно сам не вышел.
Он принялся рассудок баламутить
И порождать ненужное ученье.
Он был биологом, и, кажется, хирургом.
Он предложил моделью мирозданья
Считать, как сам тут вспомнил, пирамиду.
Наверно в сем некий скрыт фрейдизм,
Но мы его достойно опускаем,
И мыслим лишь о внешнем благородстве.
В сем примитиве вскроем два начала:
Незыблемость египетских гробниц
(А значит и ученья долговечность)
И обобщенную модель живой природы,
Известную нам всем, как «цепь питания».
Внизу (суть основанье) – продуценты,
Над ними – их заклятые враги,
Их плотью обреченные питаться.
Их «консументами» научно назовем.
Философ умиротворенно и благосклонно кивает, глядя, впрочем, куда-то в стену, как раз между Пациентом и Соседом.
Пациент.
Я, кстати, здесь любую чушь нести
Могу, без всяких глупых опасений:
Не понимая сущностей ненужных,
Аятолла мне мерно в такт кивает…
Но я сегодня вовсе не Сусанин,
И мысли путь надежно пролегает
В обход в трясинах ждущих нас чудовищ,
Коллапсом разума философа рожденных.
А потому вы смело мне доверьтесь:
Я выведу вас в точку назначенья,
Конечно, если сам не заблужусь:
Порой угроза эта возникает.
Сосед. Мне кажется, вас бесполезно просить или убеждать дать мне покой. Что еще за вздор вы придумали?
Философ довольно кивает и делает Пациенту какой-то совершенно непонятный знак рукою.
Пациент.
Круговорот энергий замыкает
Незримая армада «сапрофитов»,
Что трупы все бесстрастно разлагает
И «продуцентам» в виде удобрений
Любезно вновь на откуп отдает.
Так видится в природе справедливость:
Пусть вволю ты при жизни пожирал
Все, что попало, ляжешь неизбежно
Горой веществ питательно-полезных
Под тех, чьих предков сам и поглотил.
Философ довольно кивает, но вроде бы намерен вмешаться.
Пациент.
Прельстясь сим здравым вечным механизмом,
Философ углубить его решил
А заодно расширить до пределов,
Какими общество ему и показалось.
Философ. Скажи про это… Все – единый организм… В нем все это протекает…
Пациент.
Ему достойней нужен переводчик,
Чем я: его идеи глубоки,
И непонятны нам – непосвященным.
Но если вы решите задержаться
В больнице этой долее меня,
Берусь организовать его уроки
Для вашего, простите, просвещенья…
Философ довольно кивает.
Сосед. Спасибо, спасибо… Это все? Крайне занимательно.
Пациент.
Та пирамида, что я описал,
Имеет статус некого единства,
Притом живого – словно организм.
И части общества частям подобны тела,
Как это пишут в притчах на санскрите…
Мне трудно, право, здесь же увязать
Все это со структурой пирамиды…
Философ сей – продвинутый анатом,
А потому он выбрал назначенья,
Для органов, по профессии знакомых.
Он образ органов, так скажем, обобщил.
Процессы же движенья капитала
И прочих благ он ловко уподобил
Обменному процессу в организме.
Ну, помните пелевинский «оранус»?
Хотя там пирамидой и не пахнет,
Но по сюжету всунут зиккурат.
Сосед. Я не знаю, что такое зиккурат. И не объясняйте мне – вы тоже не знаете. Скажите, как философ сюда попал.
Философ. Мир не готов… Мое учение… Рано…
Пациент.
Мир не готов принять его ученье.
Возможно, он сюда б не угодил,
Когда б, гражданским долгом переполнен,
И возмущен тотальным разграбленьем
Своей страны, народа обнищаньем
И беспримерной наглостью властей,
Свои вполне безумные идеи
Недальновидно б мощно не приправил
Риторикой тяжелой большевизма.
И как пред свинским стадом жемчуга,
Он безрассудно мысли вдруг раскинул
Перед знакомыми и даже пред родней.
И истиной он так всех одолел,
Что те к врачам тихонько обратились,
И изыскали способ санитарам
Оратора без шума передать.
Сосед. Не встревайте, я сам хочу с ним поговорить.
Пациент делает приглашающий жест рукой.
Философ. Энергия непрерывно усваивается, и, как в центрифуге, суть отбрасывается на периферию… Рефлексийное же сердце…
Сосед. Он что, невменяем?
Пациент.
Поэт, художник, или там философ
Живут порой совсем не тем,
Что мы по слепоте своей душевной
Реальным миром часто называем.
Они же могут видеть все иначе,
И чтобы нам проникнуться их зреньем,
Года уйдут труда и послушанья.
Но если времени вам будет и не жаль,
То все одно всего вы не поймете,
Лишь упростите для сознанья своего,
Так чтоб оно с сим миражом смирилось…
Без стука входят три врача в масках и санитар. Санитар без разговоров подхватывает философа под руку и уводит из комнаты.
1-й врач. Здравствуйте. Вы, как понимаю, хотели с нами посоветоваться. Где порекомендуете присесть? (Не дожидаясь рекомендаций, раскладывает принесенную с собой скамеечку и садится напротив койки Соседа, оставляя место и коллегам, которые тоже расставляют скамеечки и присаживаются)
Сосед. Да-да! Но разве мы будем разговаривать здесь?
1-й врач. Конечно. Во-первых, это прекрасная палата, вы уже привыкли к ней и находитесь в естественной обстановке. Вам будет легче и интереснее отвечать на наши вопросы. Во-вторых, в кабинете все равно ремонт: расширяется коммерческое отделение, и мы решили подвинуться.
Сосед. Коммерческое отделение?
1-й врач. А что вас удивляет? Перейдем к вашему делу. Так что приключилось?
Сосед. Но разве я должен говорить при нем? (Указывает в сторону окна) Как же врачебная тайна, анонимность?..
2-й врач (Шутливо). На мебель понятие врачебной тайны не распространяется. Что она сможет рассказать и кому? Это все равно, что говорить при пациентах.
1-й врач. Кого вы имеете в виду, голубчик. Укажите нам.
Сосед. Да вот же он! (Врачи поворачивают головы к окну).
Пациент.
Я все-таки намерен вас покинуть,
Приличий дабы здесь не нарушать.
Зачем мне познавать чужие тайны,
Постыдные упреки подсознанья,
Метанья суетной и злой чужой гордыни?
Ужель своих проблем мне не хватает?
(Протискивается за спинами не обративших на него внимания врачей и выходит из палаты).
1-й врач. Вы полагаете, у окна сейчас кто-то стоял?
Сосед. Не сомневаюсь. Санитар представил мне его, как принца… Понимаю, что это такая своеобразная шутка.
3-й врач. Вы жалуетесь, что вас не лечат?
Сосед. Жалуюсь.
1-й врач. И галлюцинаций у вас не бывает? Голоса слышите иногда?
Сосед. Здесь еще не слышал. А дома или на работе… Сплошь и рядом, как говорится. Они назойливы, постоянно от меня чего-то хотят, говорят кошмарные глупости. Иногда даже принимаются петь или куда-то зовут… А вам их слышать не доводилось?
2-й врач. Увы, нет. Расскажите поподробнее.
Сосед. Трудно поверить, что врачи не слушают радио. Впрочем, вы-то лучше других понимаете, насколько оно вредно.
1-й врач. Так значит, вы говорите о радиотрансляции?
Сосед (усмехается). А вы что подумали?
2-й врач. А отвечать голосам, которые слышите, вы пробовали?
Сосед. Иногда у меня просто не оставалось выбора. Неприлично же воспитанному человеку в некоторых ситуациях молчать. Рассказать поподробнее?
2-й врач. Сделайте одолжение…
Сосед. Знаете, я даже опасаюсь, что у меня формируется какой-то комплекс…
2-й врач. Вы не можете не ответить?
Сосед. Увы. Воспитание…
1-й врач. И как часто с вами это бывает?
Сосед. Почти каждый раз, кода беру трубку телефона.
2-й врач. А вы шутник, это хорошо.
Сосед. Так мне же от этого и хуже. Но что делать: не могу я всерьез отвечать на глупые вопросы.
1-й врач. Наши вопросы кажутся вам глупыми?
Сосед. Да. А вам они глупыми не кажутся?
3-й врач. Мы на работе.
Сосед. Это на государственной службе глупость оправдана. Там иметь глупый вид выгодно. А вам-то зачем?
3-й врач. Нам не хотелось бы ошибиться: вдруг вы все-таки симулянт.
Сосед. Такой диагноз меня бы устроил.
3-й врач. Расскажите, как вы сюда попали.
Сосед (ерничая). Как и вы – через дверь! (Возмущенно) Я желал консилиума специалистов, а мне прислали каких-то ку-клукс-клановцев!
2-й врач. Почему вы нас так называете?
Сосед. Да из-за этих белых масок. Сделайте одолжение, снимите респиратор… Я слышал, психические заболевания не заразны…
3-й врач. Это не маски, вы так воспринимаете наши лица.
Сосед довольно ловко хватает ближайшего к нему врача за край маски и тянет. Вместо того, чтобы наброситься крутить агрессивному пациенту руки, ближайший к фарсу врач дергает за шнурок на затылке коллеги, маска развязывается и остается в руках Соседа. Тот без сил, но в изумлении плюхается на кровать: одну маску он держит в руках, но другая, совершенно такая же, пребывает на лице пережившего нападение врача.
3-й врач (мягко). Вы только не волнуйтесь, и все будет хорошо. Впредь так не поступайте. В любом заведении нужно чтить местные порядки.
Некоторая пауза.
Сосед. Я что заказан что ли? Кто-то платит, чтобы я здесь находился?
2-й врач. Не волнуйтесь, в вашем случае пока за все платит государство.
1-й врач. Вы все-таки подумайте, может вы сами вспомните, кто бы мог желать вашего заточения?
Сосед. Да я же никто! У меня ничего нет. У меня даже врагов нет! Я ничем не интересуюсь, ничего не хочу…
1-й врач. А, скажем, государство?
Сосед. Я даже на выборы не хожу. Зачем ходить, если отменен порог явки и даже нельзя проголосовать против всех кандидатов? Нет, государству я не интересен.
1-й врач. А что вы можете сказать о внеземных цивилизациях? О внешнем разуме?
Сосед. Ничего.
2-й врач. Почему?
Сосед. Потому что нет оснований считать, что внеземным цивилизациям было бы до меня дело! Никому я не нужен, кроме, как видно, вас. Неужели о главном, сокровенном я должен говорить с врачами?
3-й врач. Голубчик, разве вы предпочли бы говорить о сокровенном с прокурором? Мир-то все-таки мягче стал, гуманнее. Больше свободы дано человеку высказаться. И что получилось? Кода думал человек, что каждый шаг его подотчетен, человек сдержаннее был. Самодисциплина была. А теперь – говори что хочешь, думая, что никто тебя не слушает. Отсюда и проблемы, люди вот распускаются, как цветы и к нам в оранжерею высказаться попадают.
1-й врач. А семья у вас есть?
Сосед. Семья? Что семья? При чем тут семья! Уж семью сюда не приплетайте…
3-й врач. Сколько вам лет?
Сосед. Тридцать три. Некоторые в такие годы учеников имели, учение свое создали и распяты быть сподабливались. А я сижу здесь я психопатами и отвечаю вам на дурацкие вопросы.
1-й врач. Вернемся к семье.
Сосед. Есть семья. Жена. И ей, между прочим, не слишком приятно понимать, где меня держат. Из жены придется переквалифицироваться в посетительницу. (Пауза). Жена?.. Не может быть… Зачем бы ей это…
2-й врач. Так вы полагаете, близкие виноваты в том, что у вас возникли проблемы?
Сосед. Я такого не говорил. А у меня уже проблемы?
1-й врач. Вы так не считаете?
Сосед. Начинаю считать, на вас глядя.
1-й врач. Скажите, а вот разозлить вас легко?
Сосед. Пожалуй, нет. Но разозлить кого угодно можно.
2-й врач. Когда злитесь, у вас голова кружится?
Сосед. Нет.
2-й врач. А кто может вас разозлить? Жена, например, может?
Сосед. А я человек в быту довольно уравновешенный. Я, знаете ли, собой доволен, у меня внутренних конфликтов, как и внешних – нету.
2-й врач. А коллеги? Вы ведь работаете?
Сосед. Плевать мне на коллег. Я только зарабатываю деньги – что велено, то и делаю. Что мне за дело до коллег – я непьющий.
2-й врач. А кто вам велит что-то делать?
Сосед. Тот, кто платит – хозяин.
1-й врач. А кто ваш хозяин?
Сосед. Да какой-то черный человек. Мне его имени даже не выговорить…
2-й врач. Он сейчас здесь?
Сосед. Вы что, не можете здорового человека отличить от больного?! Или меня действительно заказали?
3-й врач. Верите ли вы, что в России каждый третий диагноз ставится теперь неправильно?
Сосед. Верю.
2-й врач. Так что расскажите про своего хозяина?
Сосед. Да ничего. То ли Рафик его зовут, то ли Радик…
2-й врач. Может быть, Раххаль?
Сосед. Пес его знает. Он мне паспорт не показывал. Наплевать мне, как его зовут: будет другой платить больше – уйду к другому.
2-й врач (что-то пишет в блокноте, извлеченном из бокового кармана). Считаете ли вы свою жизненную ситуацию типичной?
Сосед. До того, как попал сюда – считал. Пока не пришли вы – сомневался. Теперь полагаю, что ситуация моя наитипичнейшая. Где еще место в этой стране обычному человеку, обманывать и воровать с детства необученному? В сумасшедшем доме.
3-й врач. А зачем вам пистолет понадобился?
Сосед. Пистолет? Время такое… Не всякого же, кто приходит за разрешением на газовый пистолет нужно сажать на койку?
1-й врач. Вы кого-нибудь боитесь?
Сосед. Персонально – никого.
2-й врач. Значит, у вас смутные страхи?
Сосед. Я полагал, мне всего мира нужно бояться. А похоже – нужно было бояться только вас. Теперь мне отсюда не выбраться!..
3-й врач. Ну, что вы! (С заученным оптимизмом, совершенно неискренним). Поправите чуть здоровье, и пойдете своей дорогою. Не думайте, на казенный счет долго вас не продержим. У нас поток. Многим помочь нужно адаптироваться к будням. Да и все мы здесь не в своем уме: и вы, и я, и они… (жестом охватывает комнату, как будто полна она не то людьми, не то призраками).
Сосед. Это кто сказал?
3-й врач. Я это сказал, молодой человек…
Сосед. Не вы. Совершенно уверен – не вы!
1-й врач. А кто же?
Сосед. Не помню…
3-й врач. Не волнуйтесь. Ситуация ваша, конечно, не простая, но вполне разрешимая.
Сосед. Даже так… Сколько?
3-й врач. Сейчас сказать трудно. Нужно за вами понаблюдать, понять, на что можно рассчитывать.
Сосед. Надеюсь, вы знаете, чего добиваетесь и не выставите невыполнимых условий.
3-й врач. Знаем, будьте уверены. И, главное, спокойны.
1-й врач. Да, для вас главное теперь – время. Пока просто отдыхайте.
2-й врач. Поосновательнее… Осмотритесь здесь, успокойтесь… Ну что, мужики, закончили здесь?
1-й врач. Кажись, да.
2-й врач. Тогда по пиву?
Сосед. Ну а позвонить-то мне можно? Домой?
3-й врач (рассеянно). Конечно, звоните… Откуда у нас звонят? Из душевой?..
Консилиум чинно и чопорно покидает комнату под напев:
«Маленькая бомбочка упала в лес,
И в лесу осыпался весь лист.
Нам жалеет агрессора никак неслед:
Жми скорей на кнопку, коммунист!»
Когда врачи уходят, невидимый хор с энтузиазмом принимается подпевать:
«Скатертью-скатертью газ фосген стелется
И забирается под противогаз.
Каждому-каждому в лучшее верится,
Медленно падает ядерный фугас…»