Владимиру Высоцкому

Век двадцатый прославил немало великих имён.
Кто калечил людей, их давил, защищая свой трон.
И таких, кто звездою сверкая, был ярок и прыток,
Кто оставил потомкам свой лик для открыток.

На открытках ты тоже, быть может, сверкал.
Только знаю,- ты этих "высот" не искал.
Микрофон, истребитель, боксёры, жираф, шахматист.
Я назвал вам не всех, награждённых раздумьем, баллист.

Ты прошёл через горы, хребты и овраги равнин,
Боль земли святорусской, людских  душевных глубин.
Под дождём и под снегом, под солнцем саванн и пустынь,
Через ветры, измены, войну и небесную синь.

Пел я песни твои, заходя по тропе на Клухор.
Видел: здес альпинисты дрались под защитою гор.
Не пробился на юг сверхкрутой "Эдельвейс",
Но на месте Клухор и твой голос по-прежнему здесь.

Ты в окопах войны, с автоматом, в шинели, лежал
И приказа к атаке, на верную смерть, ожидал.
Ты балладу о детстве, с печальным надрывом, пропел.
Только детские судьбы спасти, защитить не сумел.

Жизнь как бой, всё с налёта, сердясь и спеша,
К людям рвётся и стонет большая душа
в хрупком теле. А в жизни - то в лёд, то в огонь:
Амбразуру закрыть, а за нею промозглая вонь.

И запреты и вопли: "Так делать ужасно, нельзяя!"
Что за тексты, толпа, "мерседес" и плохие друзья.
Не пущать! И пускай покорится судьбе.
И, о чудо, полундра, - концерт в КеГеБе.

Пригласили попеть и, конечно, автографы взять.
И Володя пошёл, он, КОНЕЧНО, не мог отказать.
Пел он много, про всё, без клише и прикрас.
Рукоплески как гром, но с загранкою, снова, отказ.

И на многие тексты и роли высокий запрет.
Всё, где мог он творить,- через скользкое нет.
Только плёнки затёртые всюду из окон гремят.
И о чём-то другом и Живом, и Большом говорят.

Вот сейчас твои песни, как прежде, всё чаще, звучат.
Есть, кто классно поёт, остальные, всё больше, кричат.
А ведь ты своих строк никогда и нигде не кричал.
Ты их пел всей душой и так мощно и честно звучал.

Ты писал о таких, кто в великом разряде Христа,
Умирал слишком рано, мечтая дожить до ста.
Ты, сжигая свечу, нам светил, не желая хиреть в темноте.
И распят был халдейством, на сделанном злобой кресте.

На эфирах твердят,- ты становишься вновь популярен.
По статистике той, тебя обошёл только Юра Гагарин.
Лет через сто на портреты Гагарина будут только смотреть.
А песни твои, по-прежнему, будут слушать и петь.

Владимир Глушков. 28. 01. 2015г.