БОрзая уха

 По прошествии лет, приятно читать про засады и налеты, про воздушные разведки, про караваны и медсанбаты (у нас была мед рота). Интересно читать про события, в которых ты участвовал, про то, как их запомнили твои однополчане, и не только. Они пишут, а ты стоишь в сторонке «скромный, гордый и почти заслуженный». И постепенно начинаешь поддаваться соблазну, что вот сейчас они опишут очередные события и добавят опять немного художественного вымысла. И вот уже: «...караван большой с серьезным охранением»… А соблазн увеличивается, и вспоминать, какой он был на самом деле, совсем не хочется. Да и количество уничтоженных духов в бандгруппах растет с каждым годом. А читать приятно, и ты уже сам почти веришь в это  «чудо». Да и потом, оправдываешь ты себя, сколько сил и здоровья было положено на «пустых выходах», прежде чем добудешь «настоящий результат». Как это передать тем, кто не был в подобной обстановке? Ведь они же не поймут! Иногда целыми  месяцами в роте были одни "порожняки", а другие «...грузили камазами»…  Ну,  или  машинами  поменьше, что тоже допускаю. Бывало, и твоя рота брала приличный результат, правда без тебя,  а жаль…
Ну, вот для «благого дела» соблазн цифры и округляет.
 А куда деваться? Я заметил, что он заходит ко многим «документалистам», описывающим афганские события. А как известно: любой соблазн от лукавого…

Октябрь 1986 года  запомнился первыми нарядами и боевым выходом в провинцию Кунар. В конце октября в горах ночи стояли холодные, и духи никак не хотели идти на наши засады. Зато на дневку выходили к броне, которая делала вид, что прячется у реки Кунар.  А «на броне», как известно, днем горячая пища.

  Признаюсь честно: и я рыбачил на «армейскую удочку Ф-1» (оборонительная граната). Течение в реке  быстрое. Закинешь «невод», вода вздрогнет, и через несколько минут вылавливай пару приличных рыбин метров пятьдесят ниже по течению.
  Сама рыба маринка в руки не плыла. Приходилось лезть в воду.  Ощущения - как зимой в проруби.
  Может, кто думает, что "Доцент Сан Саныч", то бишь командир, заставлял нырять "Косова"?  Так я отвечу, что  рыбалка была делом сугубо добровольным, и сам тоже с удовольствием  плавал за уловом.

 Приготовлением пищи занимался оператор-наводчик таджик Мусо.  Со знанием дела и достоинством мудреца он говорил, что у этой рыбы главное полностью вычистить черную пленку в брюхе, и тогда будет «бОрзая уха».
 Перед началом трапезы у нашего костра, где завсегдатаями числились офицеры роты и экипаж командирского БТРа  - Коля Лысов и Вася Андрющенко,  был веселый ритуал.
 Когда обед в казане доходил до нужной кондиции,  командиру,  Николай Василичу,  протягивали большую ложку для снятия пробы.
 Он еще раз размешивал вариво, подхватывал сверху самую малость и подносил правую руку с черпаком к губам, по привычке, прищурив левый глаз. Ротный дул на похлебку и с неизменной лукавой улыбкой спрашивал:

 - Как там у нас, Мусо, говорят про накладную?

 И повар, хорошо зная, что за этим последует, сильно смущаясь своего  таджикского акцента, отвечал:

 - Война - войной, обед - по накладной...

 Сколько раз на привалах у брони повторялась эта история! Но никто не мог удержаться от доброго смеха.

 И уха на Кунаре была «бОрзой» (афганский сленг – высшая степень одобрения), и бойцы и офицеры нашей третьей роты были «бОрзыми»,  и только война в конце октября была «беспонтовая» (сленг –  высшая степень бестолковости).