четверг-суббота, 17-19 июня 2004

Так сказать, дежурный вызов судьбы, ничего страшного, но всё-таки грядущие проблемы вдобавок к уже ожидаемым не то что выбили из колеи, но сбили с так называемого акцента, лишили концентрации. В среду оставалось только наблюдать за играми Испании и Греции, потом «наших великих футболистов» с португальцами с закономерными результатами. Греки проявили необычайное упорство и сумели свести к ничьей практически проигранную игру. А вот нашим игрокам противопоставить хозяевам турнира было нечего. В четверг после хорошей пропарки и возлияния в меру после того, как выяснилось, что торжественное мероприятие по поводу юбилея Виктора Сю Ли переносится на следующий четверг и не надо будет ехать на Лидину дачу. Написав на оба дома в Израиле, с удовольствием смотрел игры англичан со швейцарцами, французов с хорватами. На этот раз всё было на своих местах по классу, уровню, настрою. Хорваты заработали очко, едва не обыграв французов, а англичане красиво и мощно переиграли швейцарцев по всем статьям. В эти дни погода не изменялась, меняясь в заданных рамках через определённые промежутки времени. И я снимал с двух камер все эти перемены на фоне продолжающихся работ во дворе. В пятницу утром сделал также несколько кадров для семейной хроники. Не понятно, почему не вышло открыть тетради. Зато говорил с Инной по поводу их переезда и сдачи квартиры с ключами, смотрел футбол. Датчане не без труда, но всё же классически обыграли болгар, которые, потерпев второе поражение кряду, вслед за нашей сборной так же лишилась всех шансов на выход в следующий круг. Наконец, одна из самых упорных драматических игр состоялась: итальянцы и шведы продемонстрировали свои лучшие качества в двух разных таймах. В первом тайме итальянцы были на голову выше и сильнее, но во втором шведы, проявив максимум воли и мастерства, сумели отыграться. В итоге ничья в пользу шведов, поскольку у них был уже один выигрыш с крупным счётом. Большую часть ночи и всё утро поливал дождь. Улучшение погоды, упрямо прогнозируемое синоптиками, опять откладывается. Забуксовали с четверга и работы по благоустройству двора. Зато у Оли постепенно заживает палец на ноге, а Юлю всё-таки приняли на работу в корпорацию, и она с понедельника начинает свою деятельность. Я же, послав напоминание о себе израильским родственникам, немедленно приступил к своей так называемой деятельности. Между прочим, приближается годовой пик: летнее солнцестояние. А я всё ещё только подползаю к двадцатым числам мая 1997 года, и всё ещё не решил, что буду делать с вещами, давно утратившими актуальность и свежесть вместе с событийным историческим планом.

                ***
Что навевает абсолютный май,
пока гуляет упоённый ветер,
наполненный блаженством без ума,
тоской и счастьем детского бессмертья?!
Так, будто снова вот оно пришло,
как вот он я, решительно созревший
для света, что рассеивает зло
всей этой тьмы натуры озверевшей!

Не помню никого и ничего,
но сердце нагружается часами:
когда-то где-то сбрызнулся плевком
пузырь надежд и радужных мечтаний!
Страстей хватает смертных нам не впрок
от кровной мести до вселенской схватки,
встать над которой может только Бог, –
но я-то с кем ещё играю в прятки?!


               
                ***
Как ветер веет, обнимает май
и пробирает до нутра снаружи
теплом блаженства лучшего вина:
замри, иначе грёзы все разрушишь!
Весёлым сердцем легче гонит кровь
как только сознаётся организмом
неорганичность в плотном мире слов
морально устаревших механизмов.

Нет времени на подлинный провал,
когда в цене дешёвые проколы,
чтоб сколотить стихийный капитал,
создать фундамент «благородной школы»!
Над детской бездной шаг не занести,
не пережить обрыва перспективы,
как разориться шансов никаких
по бедности под прессом партактива….

Но улыбнуться лучезарно так
в ответ на устрашающие позы:
не то, что бы смертельно напугать, –
но «дружный страх» обезоружить просто!
Ведь всё уже известно наперёд
от племенных до межпланетных схваток:
народ честной Крестовый ждёт поход,
святое дело, поиск виноватых!
          ______________

Что постной миной рыбками глушить
игру очаровательных улыбок,
толпу в себе виной не удивить,
с поличным разве на словах ловиться!
И пусть не дремлет мой любимый враг,
за мной здесь ничего не заржавеет,
как стыд и страх за этот вздор и мрак, –
чума на дом безмерного терпенья!

И есть ли воля без нужды ни в чём,
как вечный дар без помыслов свободы,
когда кипят желания ключом
весной «под сенью гробового свода»?!
Никто не хочет жить, как умирать,
беря невероятные барьеры:
писать намного легче, чем читать,
овладевая стилем беспримерным!



                ***
И всё-таки сравнительно хромаю,
врасплох застигнут, улучив момент,
как это понимать, не представляю,
покамест не отлажен инструмент!
И в ожиданье лучшего настроя
простейшей прозой паузу держу
в простое дела: как святой Антоний,
соблазном искушаемый, держусь.

Гнать да держать и почитать за благо
способность видеть, слышать, продолжать:
беспомощным без ручки и бумаги
не надо, слава Богу, сочинять.
Едва передвигаясь, как калека
при помощи банальных костылей,
напоминаю чем-то человека,
что смысл движенья вкладывает в цель.

Но почему такой неполноценный,
наполовину траченный такой
герой, полупридушенный системой
своей, как все… какой-то не такой!
Слепым поводырём ловца глухого
доводится прогресс, - о чём и речь, -
до лучшего, что можно из плохого
при должной гениальности извлечь!

Вам это надо? Мне неинтересно.
Кто бы подумал, что способен я
элементарно популярно честно
завидовать объедкам обезьян….
Зазубренным ущербом некой грусти,
не глядя, наблюдать мне тяжело,
как «профилем» становится искусство,
халтура подменяет ремесло!
         ______________

Опять зело, заело величайшим,
и даром, что всего лишь музыкант –
не полубог, но мастер настоящий,
незаменимый русский сверхталант!
Неповторимый гений опровергнуть
крыловскому слону невмоготу, –
ведь так и прёт холопом правоверным
из славной Моськи… выжившим Муму!

И на музейный идеал потянет,
ещё живым со сцены не сойдя,
пуская слюнки, вертелом заплачет,
скучая по «дичинке» бытия!
«Мочиться сердцем» вместе с потом, кровью
не может не поэт, не гражданин, –
вот, почему завидую изгою
с мечтой загона, что стеной за ним!
         ______________

Опять зело, заело под сурдинку
авторитетно мнительной молвы, –
не жаба душит, ревность инстинктивно
нашёптывает нечто о любви!
Так старый новый русский за границей
с талантом чрезвычайным нарасхват
не станет в одиночку веселиться
и наслаждаться тем, чем так богат.

Неповторимый гений музыкальный
и верный непритворный патриот –
затычка в каждой бочке капитальной,
давно откуда, впрочем, не течёт!
Вот вариант музейный в идеале:
ещё живым со сцены не сойдя,
уже как жертва нужен залам славы
для вечности над страхом бытия!

Изгнанник, торжествующий в опале,
смягчая горечь бренной суеты,
покажется неопалимой славной
купиной негасимой красоты!
Героя Апулея золотого
с почтеньем посмеяться и простить,
но вонь неистребимую загона,
как запах смерти средства нет отбить!
 
воскресенье, 20 июня 2004
Вернулось лето! Снова вышел на балкон после громадного перерыва: последний раз выходил с утра 2 июня, накануне провального четверга с неизбежными последствиями. Пока солнце светит, не налетит какая-нибудь шальная штормовая волна. По-тихому возобновились работы во дворе, увезли отработанный хлам, привезли новенькие урны. Остались только работы по укреплению грунта и позже, очевидно, займутся окончательным оснащением спортивной площадки. Вчера немцы ничего путного не смогли показать в игре с хорошо организованной сборной Латвии, а голландцы, и того пуще, проиграли по делу со счётом 2:3 в игре с чехами, ведя к 20-ой минуте 2:0! Сегодня в труднейшей борьбе определятся судьбы команд в группе А. Вряд ли нашим ребяткам удастся смягчить впечатление, оставленное о себе, и заодно остановить ослабленных незапланированными потерями греков, для которых открылась возможность пройти в следующий круг. Не говоря уже о смертельной рубке между Испанией и Португалией! Ну, а я уже в 20-ых числах мая 1997 года продолжаю маяться и определяться в жалости либо к себе вчерашнему, либо – сегодняшнему. В общем, выбирать не приходится, и надо быть сдержаннее в личных привязанностях, то есть не упоминать имена антипатичных людей, оставляя обобщающий смысл, если он был или каким-то чудесным образом проблеснул в момент действия. В противном случае, если не вымарывать, то безжалостно проходить мимо! Посылаю «специальное приглашение» откликнуться Марку и Свете. И принимаюсь за дело.
               
                ***
Всё на войне как на войне,
плохим перебиваясь миром, –
вполне пристойно по весне
бряцать оружием без лиры.

Мечтай явиться без меча
как ключевого инструмента
для жертвы или палача
определённого момента!

На свет и воздух всякий шаг 
земного против тяготенья
вверх и вперёд на каждый такт,
а разве этого хотели?!

Терпя возмездие и крах
стихийно свалянной системы,
и грубо отряхнуть свой прах
не удаётся между делом.

Страшимся, постигая связь
души божественной боязни
с тем мерзким страхом, пасшим нас,
спасая для жестокой казни!

Теперь совсем не до торжеств
и увлекательных парадов,
взрывную яростную смесь
держа под мощным саркофагом!

И жутким адищем разит:
не тем, так этим бывшим добрым
и нужным позарез, – сквозит
Чернобылем общенародным!



                ***
И тошнотворность по утрам,
ну, а чего бы вы хотели? –
похмелья степень по делам
и средствам продвиженья к цели!
А к страшным сказкам перед сном
прибиты утренние были:
как занесло в реке дерьмом
места, где в воду мы входили!

И вновь в Коломенском стою,
пройдя, как исподволь мечтанье
одноимённую версту
и перемены отмечая!
Увы, гламурно не солжёшь,
глаза закатывая, словно
сметаны ложку в рот возьмёшь,
зависнув в ощущеньях сложных.

Из достоверных фактов вздор
пройдёт по самым крупным планам –
напалмом – стыд или позор
за всё, что сделано на славу!
Кто был при чём, и тот ни с чем
униженным и оскорблённым
останется, будь он хоть член
Политбюро, хоть гусь влюблённый!

Но лучше или хуже всех
придётся вечным каторжанам,
баклуши бившим, смех и грех,
и угли в горнах раздувавшим!
И барабанщик, и горнист
простейших строевых настроек –
обычный садомазохист
масштабных вавилонских строек!

Сам почему-то не могу
сбежать с обочины по склону
пути, не пожелай врагу,
под сень листвы свежезелёной
в невероятный майский рай
замешкавшись на гребне кручи…
привычно сердцем замирать
и ждать толчка спиной могучей?!



                ***
Обычный ступор: май-июнь
поры невинно воплощённой,
на одуванчик только дунь –
свечою вспыхнешь восхищённой!
Сплошь драгоценные цвета
и бесконечные оттенки, –
сочлись мечта и красота
волшебным воздухом и светом!

Взгляд в облаке примет и чувств,
как этот ландыш упакован,
что называется, молчу
среди родных, друзей, знакомых.
В упругой мягкости травы
просветы в блёстках золотистых
и нежности великой взрыв
в тугом венце зелёных листьев!
          ______________

Как из берлоги по весне
в лесу медведь голодный рыщет,
так на ловца бегу во сне, 
сгребая всё, что ни увижу!
Любви заря прошла не зря,
как прогорел закат призванья
сплошной порой не для пера,
и никаких переживаний!

Цветут извечной чередой,
как веер волн декоративных
эпохи с прежней густотой
пустот, ничем не заменимых!
И в это время-решето
пространство может провалиться,
уйти в пробелы между строк
со всем, что «вам и не приснится»….

понедельник, 21 июня 2004 
*** Сказал бы я: «тот самый день», и далее в привычном ритме развил одну из вечных тем влияния среды на личность. Когда зависим страшно был, настолько был ещё свободен, что днём одним, буквально, жил, определяясь как угодно. По жизни оставлял следы, столбцы столбил, пространство метил, и грезил о большой любви  в прекрасном времени и месте.***
Да, всё в норме, я снова в деле. На балконе в самый разгар… жаркодушного лета после довольно прохладной ночи с телефоном под боком. Ровно два года прошло после ухода от табака! Как раз сегодня у Виктора Сю Ли юбилей – 60-летие! А вчера ещё удалось выехать на велосипеде с камерами, посмотреть футбол. Наши игроки утешительно выиграли у греков, сенсационно вышедших в плей-офф, благодаря ничье с Испанией, которая в результате осталась за бортом, уступив хозяевам чемпионата. Юля вышла на работу, Марк молчит, как рыба об лёд, но переживания по этому поводу оставил. Буду посылать записки и специальные приглашения до победного конца. Работы по благоустройству двора продолжились в полном объёме. Да и в 161-ой сегодня должен выбраться из низины на небольшую высотку, откуда можно осмотреться и определиться с продолжением пути. Вчера, правда, был неприятный момент: целый час просидели без электричества! И оно вырубилось в момент работы со снимками на компьютере.

                ***
Нет, так усталости не снять:
святое чувство перспективы
в забитом виде не унять,
хотя бессилье продуктивно!
Ограничительный момент
до неизбежных расширений:
одно уже сошло на нет,
другое не пришло прозренье.

Когда в парной по майским дням
полынь осенняя красиво, -
как необъятное объять, -
со свежей встретится крапивой,
и сам не замечаешь, как
уже поёшь, точнее, таешь,
как небо в облачных мечтах,
всем безотчётно улыбаясь!

Всё убедительней молчишь:
без недовольства и расстройства
существование влачишь
без лишней склонности к геройству.
Ноль мотивации, лишь долг
обязывает к делу чести,
давая повод на виток
взамен аванса, если честно.

Где вы, сезонные мечты,
на лето планы, ожиданья
плодов пера не для поры
неисполнимых обещаний?!
Какая тощая весна!
Влачась по ниве бесполезной,
что сею, как, не знаю сам,
подобно твари бессловесной.



                ***
По спросу… сброс отбросов от людей:
рай достижений адом сознаётся
непоправимо сотворённых дел,
но сожалеть не каждому придётся.
Команда альпинистов понесла,
взяв пик, невосполнимые потери,
но честь державы выше вознесла,
пройдя впервые траверс беспримерный!

Оплачены казённые хлеба
великой жертвой первого героя,
и подвигом его горда страна:
победы не даются малой кровью!
Бесценность жизни смертных поверять
тарифами копеечных традиций, –
никто не хочет раньше умирать,
хотя так жить нельзя и не годится!

Природным безразличием живёт
стихийной силой в беспробудной спячке
любой так называемый народ
традициями, так или иначе….
И прочность веры подтверждает, факт,
духовный труд, настолько безнадёжный,
настолько не реально нужный акт,
что и живёшь, насколько невозможно!



                ***
Все окна настежь – с потепленьем!
Зелёный май омыт дождём,
цветёт и пахнет обалденно, –
во вздохе целый окоём!
Других не будет поступлений
на миг бесценный, лучший стих
нюансов жизнеощущений
сплошной любви без никаких!

Мой май тихонько истекает,
и ненаставшего болезнь
от всех беспочвенных мечтаний
витает снова где-то здесь!
Мгновенный бурный бесконечный,
когда и ждёшь, как никогда,
миф возвращает мир беспечный,
давно пропавший без следа….

Свою не представляя цену
без представительских затей
в объёме местного значенья
известных мировых идей,
сижу печальный, но не жадный,
всё мимолётное любя
без задней мысли о продаже
при всех раскладах бытия!

Чем гуще зелень, – мир пустынней,
воспоминаний ни на грош:
утраченным невосполнимо
реально дышишь и живёшь,
теряя разом мощь и разум
и в слове истинную власть
над убедительным соблазном
шикарной жизни не для нас.

Стать искупления явленьем,
что отпущения козлом!
Иных не будет предложений,
коль скоро созревает зло.
И, оставаясь безутешным,
«прощаю каждого за всех»
людей «способных добрых честных»,
всегда имеющих успех!