Проходная. Розовый ликер

   
                Отрывок из романа "Красная омега"


    Перед экзаменом по химии Юлька Нелидова, одноклассница Лешки, попросила его  помочь разобраться в некоторых химических вопросах. Юлька была красивой, видной девушкой. Её за какие-то девчачьи грешки перевели из женской средней школы (наверное, чтобы отрицательно не влияла на «порядочных» девушек) в вечернюю школу рабочей молодежи,  Лешка с удовольствием отозвался на девичью просьбу.

    Нелидова не случайно выбрала Лешку своим репититором. Заводской паренек ей нравился.

      Она уже притерпелась к тому, что многие парни при знакмстве с ней стандартно интересовались, а не родственница ли она смолянке Нелидовой, изображенной на известной картине.  На это Юлька с достоинствам отвечала, что её родители потомственные текстильщики и к графьям никакого отношения не имеют.
 
     К удивлению дочери потомственных текстилщиков,  Лешка, в отличии от прочих, ни разу не спросил красивую одноклассницу о возможном её родстве с кокетливой девушкой, талантливо запечатленной на холсте художником Левицким. И это Юльку тронуло. «Конечно, юный пролетарий явно не завсегдатай Русского музея, -- подумала она. – Откуда ему знать о Левицком или, тем более, об Екатерине Нелидовой. Но если бы он и знал, то наверняка не полез бы с пошлыми вопросами».
 
    Не ведала Юлька, что Лешкино безразличие к её родословной базировалось как раз на его очень хорошем знании данного предмета. Это знание он приобрел еще в детстве при посещение кружка рисования при Петроградском доме пионера и школьника. Из ярких рассказов руководителя кружка о русских художниках, в том числе и о Левицком, о  картинах этих художников, в пмяти Лешки осело, что Екатерина Нелидова по происхождению не была аристрократкой. Её отец, бедный артиллерийский поручик, поместил малолетнюю Катеньку в только что основанный Смольный институт благородных девиц. Вскоре после выпуска она стала фавориткой Павла 1. Детей у неё не было.

      Юлька Нелидова вместе со своей теткой жила в старинном доме с хорошей архитектурой. Дом этот находился рядом с площадью Льва Толстого. Там они обретались в просторной двухкомнатной квартире. Лешка вместе с соклассниками несколько раз бывал у Юльки. Его, жильца зачуханной  четырнадцатикомнатной коммуналки, эти, по его понятиям, барские палаты просто подавляли.

      Юлька оказалась понятливой ученицей. Она необычно быстро усвоила принципы структурного построения молекул органических веществ. После  химических занятий состоялся легкий перекус с подачей розового ликера.

      Лешка не признавал разных там мускатов, шартрезов, дупелькюмелей. После получки он и его товарищи-токаря заваливались в пивную, что на Кировском, где делался стандартный заказ: сто с прицепом, то есть сто граммов водки, кружка пива и к ним пара горячих сарделек. В торжественных обстоятельствах вместо «просто водки» заказывалась «старка».

     Но в данном случае, не желая обижать хозяйку, паренек поступился своими принципами. Он в один прием выцедил из красивого хрустального фужера слегка тягучую, пахнувшую одеколоном органическую жидкость. За первой порцией последовала вторая. Затем хозяйка поставила пластинку.

      «Татьяна, помнишь дни золотые…», -- выводил гибкий голос отвергнутого властями певца. Юля предложила пройтись линдой. Лешка, в отличие от своих приятелей,  танцевал очень хорошо. За это он был благодарен нахимовскому училищу, где танцы являлись учебной дисциплиной. Линду – этот, более подвижный чем танго, танец  Лешка исполнил блестяще, изящно держа партнершу на некотором удалении от себя.

     После линды Юля угостила гостя черным кофе, куда добавила все тот же ликер. Второй танец вышел уж совсем душевным. Молодые люди приникли друг к другу. Лешка в состоянии полного упоения и раскованности опасался лишь одного: как бы его восставшее естество не коснулось ног Юльки и не оскорбило девушку.

     Потом были и поцелуи и объятия и запускание дрожащих рук в запретные области.  В конце  концов, возбужденная пара закономерно оказалась в предусмотрительно разобранной постели. Лешка лежал рядом с девушкой и все никак не мог решиться на атаку. Его смущала Юлькина необычность, её резкое отличие от заводских девчонок. Он до тех пор гладил горячее Юлькино тело, ласкал её груди, пока она не прошептала:
« Леша, так очень скучно...» И Лёшка решился.     .

    Не нужно считать, что Лешка в вопросах секса был недотёпой или одиноким чудаком-скромником. В массе послевоенного образованного  юношества подобные скромники составляли, наверное, большинство. Тогдашние парни с неодобрением относились к своим сверстникам, если те с чрезмерной экспансивностью тянулись к девушкам. Этих,  чмокающих от сладострастья юношей, они презрительно именовали пиз..страдателями.

     И девушки, за исключением, пожалуй, шустрых фезеушниц из неполных семей, были исключительно милы в своей скромности. Они не смолили сигарет, не пили крепких напитков, не пробовали наркоты и, конечно же, не матерились. Платья носили чуть ниже колен и без наглого декольте. Очень аккуратно пользовались комсметикой. А  иначе:

«На глазах ТЭЖЭ*,
 На щеках ТЭЖЭ,
 На губах ТЭЖЭ
 Целовать где же ?».

    А в обществе такие патриархальные понятия как «целомудренная невеста», «неиспорченный молодой человек», имели однозначную ценность.

    Разумеется, не все так считали. Либерально настроенные индивидуумы ратовали за сексуальную революцию, за вседозволенность. Слушая их, народ стал постепенно  сомневаться в правильности Кодекса строителя коммунизма. Начались диспуты, брожения, роптания.

     Действительно: что лучше – коммунистический пуризм или либеральный пофигизм? Вопрос!  Прошло время и жизнь ответпла на этот вопрос.

      В результате ранней беспорядочной половой жизни, ставшей в России нормой,  случились следующие изумления:

      -- случаи беременности подростков по сравнению с 1990 годом возросли в пять раз и составили в 2011 голу 102 случая на 1000  женщин в возрасте 15-18 лет (например,  в Нидерландах – 11,6);

    -- резко (за счет подростков) увеличилось число отказов от детей в роддомах, если в 1990 году таких случаев было 3010, то в 2005г. – 6300, а теперь – 9011; это будущиий контингент детдомов;

     -- статистпка свирепо утверждает: только 10% выпускников детдомов  налаживают  более или менее упорядоченную взрослую жизнь, а
40% становятся алкашами или наркоманами,
40% становятся преступниками,
10% кончают жизнь самоубийством.

     -- тревожно увеличилось число заразившихся венерическими болезнями, так, если в1990 году было зафиксировано 5,4 случая свежего сифилиса на100 тыс. чел., то в 1998 году – 225 случаев, а сколько сейчас – бог его занает.

     Конечно, больше всего в этой неприглядности вызывают жалость брошенные малышки. По  этому поводу не могу не привести стихи неизвестного мне поэта (нашел в Интернете):

     Брошенные дети – сверточки, кулечки,
     Вы – ничьи сыночки, впрочем как и дочки.
     Крохотные ручки, голубые веки...
     Как же вы посмели, люди-человеки?

     Брошенные дети преданы заранье
     То ли на забвенье, то ли на закланье.
     Все что им осталось – органы опеки...
     Будьте милосердны, люди-человеки!

     Брошенные дети – слабые травинки,
     В лицах ни искринки, ни живой кровинки.
     Их глаза, как бездна: не постичь вовеки...
     Что ж  вы натворили.Люди?!! Человеки???


     Вот и все!
____________________________

*Трест эфиро-жировых эссенций (или эмульсий)