Бирюки. Ч. 3

" А паренёк -то ничего, не дурён собой и не так прост." - подумала Тоня и сказала: "Здесь очень шумно, видимо, от этого у меня разболелась голова. Петя, Вы не могли бы составить компанию по бережку прогуляться?"
 - "Согласен с Вами, действительно очень шумно. Пойдёмте в лес, там спокойнее".
Незаметно отдалившись от друзей, молодые люди побрели вдоль реки, ныряющей в чащу ольшанника и дубов. Виляющая в зарослях кустарника и густой травы тропинка всё дальше и дальше уводила парочку от рёва колонок, визга, смеха гуляющей толпы. Из за  плотно обступивших деревьев теперь лишь едва доносился затихающий шум.
       Вот уже стал различим шелест листвы, пение птиц, жужжание насекомых. Уединение настраивало на лирический лад, завязалась приятная беседа. Тем для неё было достаточно, и одна из них - общая профессия, учёба в техникуме. Петя знал много интересного о птицах, порхающих вокруг, о цветах и травах, растущих под ногами, иногда к месту читал стихи, цитировал книги. Тоне было интересно с начитанным и образованным парнем. Его приятного тембра голос,  улыбка, добрые глаза располагали к себе, вызывали доверие.
       Петя же украдкой любуясь тонкими чертами лица красавицы, её изящной фигуркой, невесомой, летящей походкой, всё более терял голову: " Никогда мне не доводилось встречать такой необыкновенной девушки! Я должен завоевать Тоню любой ценой! Интересно, какими судьбами её занесло в нашу глухомань?"
" Молод, чуть побольше двадцати. - думала Тоня - Но, может, и ничего? Надо бы приглядеться получше, вдруг что-нибудь да и получится..."
       Тоню, по деревенским меркам, можно было считать "старой девой", хотя с виду и не скажешь, что ей под тридцать, выглядела она молодо и свежо. Относительно "девы" - тоже далеко не дева,  тут хвалиться нечем - в деревне ещё ценилась и береглась девичья честь до свадьбы.
       Не от хорошей жизни Тоня была вынуждена приехать на работу в дурдом и обосноваться в деревне. В судьбе относительно молодой девушки уже состоялась полноценная драма любви.
       С раннего детства Тоня привыкла к восторгам и восхищению по поводу своей внешности. Девочке было в кого уродиться красавицей: и мама была хороша собой, и папа, судя по сохранившемуся фото, тоже был мужчина видный. В Тониной памяти уже затёрлись черты отцовского лица, но его добрая улыбка, сильные руки, подбрасывающие девочку вверх и уверенно подхватывающие, забыть было невозможно. Вероятно в жизни Тонечки сложилось бы всё совсем иначе, если бы отец остался жив. Она явно недобрала отцовской любви и мужского воспитания, но такая участь постигла большинство детишек военной поры. Захар, Тонечкин отец, работал начальником небольшой железнодорожной станции, находящейся километрах в шести от городка, в котором они проживали.
       В начале тридцатых годов Захар, окончив воронежский железнодорожный техникум, получил назначение на должность в глубинку области. Через год ценному специалисту (в то время ощущалась острая нехватка образованных специалистов),  управление железных дорог на втором этаже двухэтажного, бывшего купеческого красного кирпича дома, разгороженного и приспособленного под жильё трудящимся, выделило большую, светлую с двумя высокими, почти до потолка, окнами, выходящими на мощёную булыжником городскую улицу. Комната отапливалась голландской печью в изразцах, и водопровода и канализации в комнате не было, воду, уголь и дрова приходилось приносить по скрипучей деревянной лестнице по нескольку раз на дню, а по нужде бегать во двор к общественному сортиру, находящемуся за длинным сараем. Но молодая семья, до того ютившаяся по съёмным углам, сочла за счастье иметь собственное жильё. Заселившись, мама навела в комнате порядок, развесила на окнах вышитые крестиком шторочки и занавесочки, расстелила домотканые дорожки на пол, покрывалами и замысловато связанными крючком подзорами застелила кровати - и помещение приобрело уютный и жилой вид. Мужчина и женщина любили друг друга, у них подрастала чудесная дочурка. Захар получал неплохое жалование, Анна, работая на почте почтальоном, тоже вносила лепту в семейный бюджет. Многие трудности ими были совместно благополучно преодолены, жизнь налаживалась и сулила впереди много хорошего.
       Пришедшая внезапно война нарушила все планы не только молодой семьи, но и всей страны. С отцовской работы на фронт уходили кочегары, машинисты паровозов, ремонтники, их подменяли неопытные подростки и женщины. На железную дорогу легли непростые задачи: нужно было вывозить сельскохозяйственное и промышленное оборудование за пределы прифронтовой зоны, доставлять огромное количество войск, вооружения и техники к местам боевых действий. Отцу предоставили бронь, ведь надо же было кому-то грамотно руководить неподготовленными работниками станции. Сутками напролёт  отец пропадал на работе, мама же была очень рада, что он не на войне. Кому, как не ей, письмоносцу, было знать, сколько похоронок пришло в городок за первый год наступления немцев.
       Враг подступал всё ближе и ближе. Тонечка из разговоров родителей знала, что за Воронеж идут тяжёлые бои, что немцы вплотную подошли к Дону - а это уже совсем близко. Если им удастся завладеть Залуженской переправой, то участь городка будет предрешена за считанные дни.
- "Так, дорогие мои девчонки! Завтра утром к моему возвращению с работы будьте готовы. Соберите всё только самое необходимое, здесь вам больше оставаться нельзя. Ксеня, вы поедете к твоим родственникам в Удмуртию. Когда всё закончится, я за вами приеду."
- "А как же ты здесь останешься один?" - со страхом и тревогой в голосе спросила Ксения.
- "За меня не бойтесь - я не пропаду".
       Поцеловав жену и дочку мужчина вышел из квартиры. Внизу его уже поджидала полуторка с рабочими в кузове. Больше папу Тоня не видела ни живым, ни мёртвым. Станция, забитая составами с продовольствием, снарядами, техникой, военнослужащими и ранеными в тот день подверглась жестокой бомбардировке с налетевших внезапно вражеских самолётов. Адское пламя от взорвавшихся цистерн с горючим довершила дело: от станции не осталось ничего. Эта вылазка фашистов была последней. Начавшийся вскорости бой за Дон переломил ситуацию в пользу Красной армии, наступление врага было остановлено, и он не смог продвинуться дальше. Городок, к счастью, не познал ужаса, воцарившегося на захваченных территориях, но Тонечка, увы, потеряла отца. Мать с дочерью не успели эвакуироваться, а потом нужда в этом отпала - фронт всё дальше и дальше отодвигался на запад. Наконец-то ко всеобщей великой радости война закончилась долгожданной  Победой. На всю жизнь Тоня запомнила ликующий город, счастливые лица горожан и рыдающую мать то ли от радости, то ли от горя по утраченному счастью и даже надежды на него.
        Трудно, голодно жили мать и дочь в военные годы, да и в послевоенные хлебнули немало лиха. Ничего-то у них не было за душой, и помощи, поддержки ождать было не от кого. Вот мама и твердила дочери без конца: "Тонька, твоё единственное преимущество - красота. Распорядись ею с умом, не профукай абы на кого. Ищи мужа богатого - не прогадаешь".
       Антонина никогда не испытывала недостатка внимания со стороны парней и мужчин, но цену своей красоте знала, мамин урок усвоила хорошо и "абы на кого" внимания не обращала. Но в основном, по мнению Тони, вокруг неё только и были "абы кто". Девушка окончила школу, затем и торговый техникум, но достойного кавалера так и не нашлось - никто не приглянулся красотке. Несколько лет Тоня отработала бухгалтером на овощной базе, где её в одно из посещений и  заприметил директор райпотребсоюза, да и пригласил работать к себе. Тоня с радостью согласилась: зарплата больше, возможностей - тоже: "Связи решают всё!" - таков негласный девиз был в те времена, не утративший своей актуальности и по ныне.
        Мамина пенсия по инвалидности, да Тонина получка - вот и все доходы. Продвижение по службе свалилось на неё, как манна небесная.
Антонина была девушка толковая, опыт работы имелся, желание трудиться - тоже. Она легко влилась в новый коллектив, быстро освоив свои обязанности и тонкости взаимоотношений между сослуживцами.
       Тонечкин начальник был сказочно хорош собой: зрелый возраст и положение в обществе придавали ему величавый и даже несколько киношный вид. Густые с лёгкой сединой волосы, подстриженные полубоксом, аристократический овал лица, серые, слегка навыкате глаза, ухоженные кисти рук - таких мужчин можно было  увидеть только в немногочисленных зарубежных фильмах. К тому же, одет с иголочки: костюмы, рубашки, галстуки, башмаки - всё по последней моде, всё высшего разряда.
       Когда начальник проходил по коридору, запах его волшебного одеколона проникал даже за закрытые двери бухгалтерии, заставляя обмирать Тонечкино сердечко - аж дух перехватывало от волнующего аромата! На Тонечку Борис Николаевич произвёл неизгладимое потрясающее впечатление - вот это мужчина, не "абы кто"! Но, увы, женат. Жена, надо отдать должное, тоже была хороша собой и разодета, как и муж, в пух и прах. Как-то Тоня относила в приёмную документы на подпись, в этот момент к директору и наведалась жена. "В меха и золото одета" - эти строки были как нельзя уместны в характеристике женщины. "Везёт же..." - тихонько, чтобы не услышала секретарша, вздохнула Тоня.
       Однако, прошло немного времени и Тонечка приметила, что Борис Николаевич не без интереса посматривает на неё, всё чаще наведывается в бухгалтерию, к себе в кабинет вызывает по пустяшным вопросам. Однажды, подготавливая документы для годового отчёта, девушка была вынуждена задержаться на работе допоздна. Все сотрудники бухгалтерии давно разошлись, а Тоня всё щёлкает костяшками счёт, всё складывает, да вычитает цифры. Неожиданно дверь тихонько приоткрылась и в помещение заглянул директор: "А я думаю, кто это у нас так долго работает, кому повышенную премию выписывать? А это - Антонина!" - пошутил директор.
 - "Ой, Борис Николаевич, Вы?" - смутилась Тоня и густой румянец залил её щёки, лоб и даже шею. "Вот, ошибочка закралась, рублик никак не найду. Всё пересчитываю".
- "Да ладно, Тонечка! Оставь рублик на завтра. Утречком на свежую прекрасную головку поищешь. Иди уже домой. Ты где живёшь?" - "На Ватутина, у магазина "Уголок".
- "Нам с тобой почти по пути. Я подвезу тебя."
- "Да что вы, Борис Николаевич...неудобно, наверное. Я сама доберусь."
- "Поехали-поехали! Закрывай быстрее контору, я жду тебя в машине через пять минут".
       Тоня быстренько убрала на столе бумаги, посмотрелась в зеркальце - "Хороша!", подкрасила губки, подначесала чёлку, и бегом на улицу, где
 её уже поджидала райпотребсоюзовская  Победа. Тоня нерешительно подошла к автомобилю, дверцу пассажирского места из салона открыла холёная директорская рука с обручальным золотым кольцом на безымянном пальце. "Сегодня сам за рулём, шофёра отпустил" - подметила Тоня.
- "Ну что же ты, садись скорее! - позвал девушку Борис Николаевич.
И Тоня села, изящно, грациозно, как будто бы для неё привычное дело, будто не впервой погружаться в мягкое, удобное кресло шикарного легкового авто. "Какая красота! - подумала девушка - Живут же люди!"
      Мотор недовольно, но негромко заворчал и автомобиль под умелым управлением мужчины послушно покатился вперёд. Тоня смотрела в окно на освещённые городскими фонарями улицы, и проплывающий назад мир в тот момент показался ей совершенно другим: мелким и незначительным, как если бы Тоня приподнялась над ним и смотрит на всё свысока. Но вот и Тонечкин дом. Машина плавно затормозила.
- " Тонечка! Вы у нас уже полгода работаете, я вижу, Вы толковая девушка, всё схватываете на лету. Ответственная, работоспособная - я ценю Ваши качества. - Обратился к девушке директор. - Наш главбух уже пенсионного возраста, здоровьишко уже не то, тяжело ей стало справляться с обязанностями - на отдых пора. На её месте я хотел бы видеть Вас. Справитесь? Я думаю, мы сработаемся." - ласково глядя в Тонечкины глаза, вкрадчивым волнующим голосом сказал мужчина.
        Тоня от неожиданности онемела. Борис Николаевич правой рукой легонько коснулся Тонечкиной ладошки. Его ладонь была гладкой, мягкой, тёплой и лишь металл кольца отдавал холодом. Борис Николаевич сильнее стиснул девичью ручку, а затем вдруг резко наклонился к её лицу и поцеловал в губы тягучим нежным поцелуем.
- "Ну что, Тонечка, согласна?" - слегка отстранившись спросил директор.
Тоня, не смея поднять глаз, едва слышно прошептала: "Согласна."
- "Тогда, до завтра?"
- " До завтра".
     Тоня выскользнула из авто и, цокая каблучками, побежала к подъезду. Мужчина за рулём, улыбаясь по-кошачьи плотоядно, смотрел ей вслед и как только Тоня скрылась за дверью, сорвался с места.
      А в голове и сердце девушки в тот момент происходил настоящий переворот чувств, эмоций, мыслей. "Я люблю его, люблю! Но у него есть жена и дети... Как же так? Может, не стоит? Нет, я не смогу отказаться от своего счастья. Мама не поймёт, она будет против. - А я пока ничего ей ничего не скажу."
      Раздираемая сомнениями, противоречиями, запутавшись в мыслях, не находя ответов на свои же вопросы, Тоня, так и не раздевшись, крепко уснула. Во сне ей привиделся Борис Николаевич: они вдвоём в пустой, тёмной и душной комнате. Из мебели - только широкая кровать. Мужчина ласково, но настойчиво укладывает Тоню на постель, ложится рядом и начинает целовать, он ласкает девушку всё активнее, решительнее. Тоне мучительно сладострастно, она не может сопротивляться, да и не хочет, ведь в жизни у неё никогда не было мужчины. А подсознание выдаёт такое, о чём неискушённая девушка и не догадывалась, и не подозревала.
Очнувшись среди ночи, разгорячённая, вся в поту, с бешено колотящимся сердцем, Тоня уже твёрдо знала, что согласится на всё: "Он будет моим, потому, что я без него не смогу прожить и дня". За одну ночь с девушкой произошла метаморфоза, у неё за спиной словно выросли крылья, она ощутила в себе силу, уверенность в принятом решении.
       Ох, и закрутилось - завертелось в жизни Антонины всё по-взрослому, как в кино. Через две недели после памятной поездки с директором, она переступила порог теперь уже своего кабинета с огромным дубовым резным столом и удобным мягким креслом, современными шкафами вдоль стены и кожаным диваном напротив, с сейфом, хранящим  в себе документы и деньги, с шерстяным ковром на полу и тяжёлыми бархатными шторами, затеняющими помещение от яркого солнечного света. В одночасье девушка из Тоньки превратилась в Антонину Захаровну - главного бухгалтера райпотребсоюза и правую руку директора - это официально, а неофициально -в его любовницу.