Letter

«Еда – как способ жить».

«Разве не есть смерть высшее благо? Там я могу беседовать с Великими, испытывать их.. За это, никто меня не приговорит к смерти».
- Сократ.



- Встаю, встаю.
Будильник продолжал противно трезвонить.
- Боже – откинув одеяло, он одним движением опустил ноги с дивана на холодный пол. – Холодно. Нет, пора покупать теплый пол.
Пока он массировал виски и протирал глаза, будильник продолжал звенеть.
- Угомонись уже – он хлопнул по будильнику в надежде попасть на кнопку отключения. – Не быть мне профессиональным игроком в гаруту  - с этими словами он отправил в будильник на встречу с полом. Упав на пол, будильник издал странный тирикающий звук и с хрипом замолк. – Не обижайся, зато познакомился с гравитацией и вторым законом Ньютона. – Подняв будильник, он водрузил его обратно на тумбу.
- Раз, два, три – лень вали.
Встав через силу, он потянулся. Тело ныло после вчерашнего концерта, а в голове был кавардак – слишком много выпивки.
- Уф – вздохнул он – пора завязывать с алкашкой.
И потерев лицо ещё раз, направился в ванную.
- Свет – крикнул он по пути – кинь, что ни будь на сковородку и включи чайник.
Зайдя в ванну и посмотрев в зеркало – оценил масштабы бедствия. Красное и немного отекшее лицо, борода кудрявилась, красные глаза.
- Боже, вот угораздило.
Приняв душ, умывшись и приведя себя в порядок, он оценили перемены в зеркале.
- Not bad. Могло быть и хуже – сделав вывод, что все не так плохо, отравился на кухню, накинув на плечи сухое полотенце.
Обогнув старый шкаф, и плечом открыв дверь, он зажмурился от солнца, светившего через окно прямо в глаза.
- Свет, просил же, опускай жалюзи – заворчал он, снимая полотенце с плеч и накидывая на голову. – Свет?
Кухня была пустая. Холодная, залитая солнечным светом - пустая.
Проморгавшись, он обвел глазами кухню. На белом столе, накрытым скатертью с пятнами от вина лежал недоеденный бутерброд. В раковине стояла немытая кружка и тарелка. Пустой чайник сиротливо намекал, что ему нужна вода.
- Мда – вздохнул он, выбрасывая остаток бутерброда в мусорку и сворачивая скатерть – обещала же убрать скатерть в стирку и посуду за сбой не помыла. Как свинья, ей богу.
Убравшись на столе помыв посуду, поставил кипятиться чайник и кинул пару яиц в сковородку. Запах жаренного, сразу разогнал атмосферу холода.
- И куда же ты свалила – бурчал он, идя в комнату и беря телефон.  – Офигеть – смс. Нет, ты издеваешься. Даже читать не буду. Явно, нам пора расходится, дороги не сошлись.
И так почесывая голову, с телефоном и прихваченным ноутбуком вернулся на кухню.
На сковородке приветливо шкворчали яйца, а запах намекал – пора есть. Он стряс яйца на тарелку и отодвинул сковородку на холодную конфорку. К этому моменту вскипел чайник.
- Что старичок – обратился он к чайнику – не справляешься уже да? – И наливая чай, добавил – куплю скоро новый, а ты пойдешь на пенсию – заслужил.
Поставив еду на стол и открыв ноутбук – сел на дива.
- Ох тыж – привстав, достав из под себя книжку.
- «Песни ста поэтов» , и ведь, не читала же – он отложил книгу подальше – ума России не добавить и Русских женщин, к уму не приучить – удовлетворенно кивнув, записал это в твиттер.
Быстро расправившись с завтраком, проверил почту и сверил график предстоящих концертов, отправил несколько деловых писем, просмотрел новости.
Закончив с первым пакетом дел, он принялся за поостывший чай.  Не успев выпить и половину чашки, как пронзительный звук, словно, сосед в шесть утра взявшийся за дрель, заставил его оторваться – на столе вибрировал телефон.
- Не запылилась. Да, алло.
- Зайчик привет. Ты там не проспал? Я вот на репетицию уехала – высокий голос тараторил в трубку под шумные аккомпанементы на заднем фоне.
- Репетиция? В пятницу, да еще и в 7 утра?
- Да пупсик, у нас же выступление через неделю. А остальным на работу, ты же знаешь. Ну не злись.
- Не злюсь, но в следующий раз убирай за собой.
- Заберешь меня? Часа в два.
- У меня в полвторого репетиция, коли ты не забыла.
- И что?
- Вот когда будешь оплачивать все расходы, тогда и поговорим.
- И так оплачиваю.
- В общем, не заберу.
- Ну и сиди на своей репетиции.
Вздохнув, он положил трубку.
- Надо-бы зайти и проверить счет в банке – пронеслась мысль.
- Вот сучка! – после ревизии, денег оказалось на пятнадцать тысяч меньше – и когда успела?
Махнув на всё рукой, он вернулся к чаю и открыл на ноутбуке партию новых песен для концерта. Просидев за ними час, он удовлетворённый разобранными композициями, закрыл программу и включил стрим канала новостей.
- О нет – вздохнул он.
В этот момент, его отвлек звонок в дверь. Кто-то очень желал встретиться с хозяином и явно не горел желанием или наоборот, пылая усилиями, зажал кнопку дверного звонка.
Пройдя по квартире, и по дороге нацепив тапочки, он отворил дверь.
- Можно так не надрываться – обратился он к пришедшему – знаете у нас соседи нервные, на лишний шум и полицию вызвать могут.
- Извините – смутился молодой паренек в форме почтальона – но мне нужен Савиков Евгений.
- Допустим, вы его нашли.
- Вот – почтальон достал из сумки большой конверт с пометкой – «Заказное».  – Для Евгения Викторовича.
- Спасибо – он принял конверт – где расписаться то?
- Ой – замялся почтальон – сейчас. – Порывшись в сумке, достал оттуда две бумаги – вот тут, пожалуйста.
- Ага. А вторая моя значит?
- Да. Спасибо вам.
- Вам спасибо.
Женя закрыл дверь. Кинул бумагу о получении на комод с обувью, а сам, рассматривая письмо, двинулся на кухню.
- Так криворуко раскидывать марки по конверту может толь один человек. Но вот чтобы почта на дом доставляла такие тяжелые конверты – нонсенс или большие деньги.
Рассматривая огромное количество марок, причудливо налепленное на лицевой стороне темного конверта, Женя вошел на кухню. Марки были накиданы невпопад, будто их, словно, дротики метали, Чешские и Русские, Польские  и Германские.
- Он что, настолько впал в паранойю, что налепил всё что можно? Ну, дает.
Женя взял вилку и вскрыл конверт. Решив особо не церемониться, он клонил его над диваном и потряс. Из конверта Первым делом выпала большая, белая пластина, за ней кусок проволоки с закрученными отверстиями, кожаный плетеный браслет, перьевая ручка с баночкой запасных чернил и открытка с письмом.
- Сурово – произнёс Женя – точно, куча денег ушла.
Он покрутил в руках ручку. – Идеальна. Как заказывал. А браслет – он оглядел его – с символом Праги, не дурно.
- Так – он взял платину – а это что?
Стоило ему перевернуть её, как Женя осознал, что это часть кости человеческого черепа.
- Твою мать – выругался Женя – у тебя опять крыша поехала?
На пластине были вырезаны слова Ата и Лимес .
Женя с горечью опустился на диван.
- Думал, он от них избавился.
Вздохнув, он посмотрел на проволоку. – Ох уж эти твои «столовые приборы».
От грустных мыслей его отвлек репортаж в новостях. В нём рассказывали, как недалеко от Праги, в заброшенном ангаре нашли разорванное тело девушки без головы, а недалеко от ангара труп парня, в голове которого зияла дыра.
- Прага значит – пробормотал Женя – вот куда нелёгкая занесла тебя.
Не став дослушивать репортаж, Женя выключил звук и взял письмо.
- Ну давай Сань, объясни мне что они нашептали тебе.
Он аккуратно развернул тонкую, пергаментную бумагу. Оказалось что там тройка листов, исписанная чернилами неровным почерком.

« Жизнь подобная Эрисихтону  – не мила мне. Да и не губил за зря я жизнь. А он же Царь, и живет он в каждом. Я лишь собираю его по частям.
Обращусь к мудрости твоей Жень.
Скажи, разве живы мы, не потому что едим? Что есть еда? И кто дал право есть нам?
Поедая яйца, мы не совершаем акт бесчестия разве? Нет, мы убиваем – чтобы жить.
Но знаешь, Прага красива. Так красива Лигейя у Аллана По. Красотой питался, пока Лимес не сказала есть.
Знаешь, помнится по ручку. Помню разговор в машине, и так же помню, что расписываются ручкой. Так вот – любовь, ручкой подчеркивают и ставят себя там ручкой.
Так вот тебе ручка – для любви. Найди её. А свою ведьму – накажи. Негоже ей хороших мужей портить.
А вместо любви – познал страх. Богини приходят – они требуют еды. Ата и Лимес – не сестры, но воплощение моей мамы и моей любви.
Но что есть любовь? И благочестива ли она?
Знаешь, я поступаю несправедливо – сея страх, но утоляя утробу Лимес.
Но разве не живем мы в страхе? Ни есть ли наша жизнь иллюзия блаженного существования?
Простой портной, работяга, работает на износ – прокормить семью его цель. Он не видит ничего - он свят в своем заблуждении. Он скоро умрет. Умрет за жену, за детей.
Но благо ли его дело? Полнится ли чаша справедливостью?
Один чашу не наполнит – если в чаше есть дыра.
Он живет в страхе. За себя и семью. Мы все боимся – потерять навязанное нам.
Ата говорит – поступки мои праведны. Сомневаюсь. Но страх – изгоняю страхом. Всё в угоду богам.
Повторюсь, не хочу жизни Эрисихтона.
Он не мог утолить голод. А значит – не мог жить. Не можешь жить – не можешь трудиться, а далее - не приносишь пользы.
Я ем! И ты ешь! Мы выживаем.
Но я боюсь их. Ата и Лимес – властные дамы. Есть не хочется. Но чтобы жить – надо есть.
Сколько можно прожить без еды? Отвечу – месяц. Но за месяц – съедят тебя. Лимес поражает всех.
Однажды спасли. Сейчас – не могут.
В столе моей квартиры – завещание. Оно твоё. Ты знаешь, ты и Катя.
А Прага – красива. Лигейя красива. Лигейя – может изгнать Ату и Лимес.
Построй студию и открой бар. Мы хотели.
Сможешь?
Рассуждай подобно Сократу. Будь мудр как Марк Аврелий. И не теряй себя в богах.
И знаешь – в Таро, тоже мудрость есть, хоть и суеверия полны они.
Твой Александр.
Жить – означает есть!

P.S.

 У меня новые друзья - Алиса и Аня. Они передают тебе привет. Им нравится, что ты музыкант.
Vae Victis – если не встретимся мы больше. »

Качая головой, Женя закончил читать письмо.
- Как всегда. Написано безумно, мысли невпопад. Скудоумие заразно Саш. В прошлый раз – он откинулся на диван – Ата и Лимес отпустили тебя. Сейчас – пора их заменить.
Женя быстро написал письма, что уезжает в отпуск.
- Так – он рылся в интернете – почту твою помню, а вот пароль. – Ему вспомнилась строчка из письма про таро. – Ах тыж гад, циферки, циферки.
Набрав правильный пароль он вошел в почту и стал рыскать в контактах.
- Ага, Екатерина Мечникова.
Он долго не думая, набрал номер.
- Алло – раздался заспанный голос.
- Екатерина да?
- Да.
- Слушай – Женя немного нервничал – меня Евгений зовут, я друг Александра, Саши Заранова. Помощь нужна срочно.
- А в чем дело-то?
- Его в Праге держат.
- Господи – удивилась Катя – за что?
- Расскажу по пути. Ты в Питере да?
- Да.
- Тогда, завтра встретимся в Пулково.
-  Подожди.
- Потом.
Женя положил трубку и отключил телефон.
- Так, пол дела сделано.
Он залез в интернет и заказа билеты на самолет.
- Безумные фантасмагории разума. Нет, ну что за хрень. Все лечение коту под хвост.
Он второпях похватал и ручку, и браслет и проволоку. Сложил ноут и побежал одеваться. Много ещё надо было сделать.

*****
Утро – извержением вулкана разливалось над землей.  Солнечные лучи, прогоняя остатки ночи, пробуждали ото сна, заспавшиеся организмы. Свет – подобно облаку пепла – проникал всюду, через кроны деревьев, через окна домов и промежутки между строениями. Он заливал собой всё пространство. Утром – пробуждалась жизнь. Утром – пробуждался голод. Но было так только на одной половине планеты. Другая же часть засыпала глубоким сном – погружаясь во мрак. Мрак, – который притуплял голод.
Но в данный момент, волна двигалась с востока. Снимая цепи сна.
Он шел по дороге – будто прогуливаясь, вдыхая воздух полной грудью, не замечая хлюпающей под ногами осенней грязи. Ему было хорошо. Он чувствовал ветер и солнце. Словно оказавшись в теплом море – наслаждался накатывающими порывами ветра, блеклыми лучами осеннего солнца, золотыми кронами деревьев. В такие моменты – голод отступал.
- Смотри – произнёс он, опустив взгляд уставших, красных глаз на зияющие чернотой глазницы черепа – рассвет. Это же так прекрасно – он поднял руку с окровавленным черепом вверх, повернув фронтальной стороной к солнцу – словно открытие глаз Лигейи. Когда на тебя смотрит самое прекрасное. Вы же согласны со мной?
Его тихий голос пропадал в порывах ветра. Шепотом он проносился мимо черепа – заглядывая в его пустоту, и уносился дальше. Как волны он терялся в пении просыпающейся природы.
- Согласен – он опустил череп и погладил его – взгляд, словно колыбельная. Спите, для бесед ещё будет время.
Он спустил с плеч рюкзак и аккуратно заверну череп в кофту, убрал его.
- Тяжелая была ночь – продолжил он, обращаясь в никуда – всем бы нам отдохнуть.
Некоторое время он шел вперёд, слушая музыку ветра, словно призрак, скользя по дороге. Его не волновало, сколько ещё идти, ведь утроба Лимы била наполнена, и можно, спокойно отдаться мыслям. И так направляемый ветром он шел, размышляя о том, что неплохо бы съездить в Рим, а затем посетить Грецию.
От размышлений его отвлек гул приближающейся машины – он вышел к автостраде.
- Эй, парень – из притормозившей рядом с ним машины выглянул бородатый мужчина лет сорока – тебе в Прагу?
- Пожалуй – ответил он.
- Могу подбросить, залезай – он махнул рукой – мне на работу, вот и тебя подброшу.
- Спасибо. Но вы не возражаете – посплю до Праги. Устал немного.
- Не вопрос – ответил мужчина.
Он залез в машину и поставил рюкзак между ног.
- Держите – достав сто евро, протянул водителю.
- Эй, не надо.
- Хоти сделать из меня нахлебника? – он положил купюру на приборную панель.
- Развелось богачей – мужчина покачал головой.
- Что отдал – приобрету – ответил он.
- Пристегнись.
- Спасибо.
Они поехали в молчании. Сладкий запах ароматизатора приятно щекотал ноздри – дурманя и располагая ко сну.
Его глаза смыкались. Последнее что он видел – мужчина внимательно следит за дорогой. А слух его не тревожили лишние слова.
- Какой внимательный – пронеслась мысль – хороший отец.
В конце концов, усталость взяла своё, и, глаза сомкнулись, отнеся его в забытье.
Открыв глаза, он обнаружил себя посреди густого тумана. Махнув рукой в надежде, что туман рассеется - он только привел в движение густые клубы.
- Александр – раздался приятный женский голос.
- Ата –  ответил он – мы не Греческие софисты. Предложи стул.
- Не стыдно тебе Александр путать нас?
Туман клещами сгустился вокруг его правой руки и с хрустом вырвал её. Сжав от боли зубы, он упал на колени. Колени окунулись в воду, словно он стоял в луже.
- Лима – прохрипел он.
- Вопрос в том – произнесла выходившая из тумана женщина – почему не сразу?
- Туман не ты – ответил он.
- А что есть я? – вопрошала она – Разве не богиня? – она с интересом рассматривала оторванную руку. – Знаешь – она откусила кусок – ты не съел того парня – и откусив ещё раз посмотрела на него. – Нет, Александр, попроси туман тебя исцелить – спишь ты или нет. – Она махнула рукой и туман, мягко обернув культю, и со звуком сгорающих в костре поленьев создал руку.
- Лима  - он провел новой рукой по водной глади под ногами – ты ешь крыс?
- Не стоит так оскорблять меня – возмутилась она, прикрыв скривившийся рот объеденной рукой.
- Вот. Так и я не стал, есть крысу.
- Не беда – она пожала плечами – как голод, подчинюсь изысканным вкусам своего богоизбранного.
- Что есть богоугодное, что стал я богоизбранным?
- К примеру – ответила Лима – у меня за всю историю не было культа, ни почитателей. Я – голод, бездонная утроба. Но ты принял меня в себя. Позволив Лимес стать частью себя.
- Допустим.
- Нет допущений – отрезала она. – Долго ты будешь стоять на коленях?
- Там Аня и Алиса спят. Смотри Лима – они во мне, но отделены от тебя.
Она хмыкнула, не ответив ему.
- Я знаю - это Ата.
- Ну так – она выбросила обглоданный костяк руки – чего же ты рассыпаешься в нежности?
- Сохраняю целостность мозаики.
Она засмеялась.
- Александр – твоё заблуждение поражает.
- Как и твой голод.
- В отличии от Аты – ответила она – твой разум чист в общении со мной и скажу так – ты съешь её. Но не потому что Лимес так желает – но желает Ата.
- А чтобы ответил Сократ?
- Сократ спросил бы, что это за руки, спустившиеся с небес – равнодушно ответила она.
- Парень – мужчина тряс его – приехали.
Он открыл глаза. Чувствовал себя отдохнувшим, но в голове сидела Лима.
- Спасибо, что разбудили.
- Не за что – он показал в сторону от себя – пойдёшь прямо,  и через пару кварталов будет хорошая гостиница.
- Спасибо вам – он пожал мужчине руку и, забрав рюкзак, вышел из машины.
Машина уехала, оставив за собой облако выхлопных газов и стоящего седого парня.
Он осмотрелся. Вокруг старые дома – треугольные крыши перемежались с плоскими, острые углы фасадов – старинная лепнина. Всё это словно ножом прорезалось проходами узких улочек.
- Словно дома оказался – улыбнувшись, произнёс он. – Слово – Северная Венеция.
Он направился вперёд по узким улицам. Его быстрые шаги не позволяли полностью насладиться видами Праги, и он замедлил себя как мог.
Он проходил мимо старой Чехии, мимо украшенных цветами балконов, старых пекарен, вперёд по брусчатой дороге.
Через некоторое время ему попался антикварный магазин. Там было много безделушек и интересных вещей. Но он взял только перьевую ручку с баночкой запасных чернил, кожаный браслет и складной перочинный нож. И довольный – двинулся дальше.
Он не заметил, как пролетело время – вывески переворачивались на «закрыто».
- Скорее всего, обеденное время – подумал он.
Приблизительно через час, он набрел на гостиницу, стоявшую посреди узкой улочки и образовывая замыкающую перегородку - тупик
Старое каменное здание, украшенное вьющимися по стенам цветами. Парапет крыши венчали крепостные зубцы, а вход был огорожен маленькой деревянной калиткой.
Над дверьми висела вывеска «Призма» где на фоне морской волны вырисовывалась радуга.
- Добрый день.
Он вошел внутрь, отворив входную дверь, к которой был прикреплен колокольчик.
Звон колокольчика оторвал администратора от дел и направил всё внимание на гостя.
- Здравствуйте – ответил молодой парень.
- По рекомендации доброго попутчика пришел сюда – ответил Александр.
- Рад слышать, что люди молвят о нас.
- Что может молва супротив клиента с кошельком? – спросил Александр.
- Вы правы – улыбнулся администратор – ничего. Он приветливо указал рукой в направлении стойки регистрации – пройдемте.
- Пожалуй.
- Вам комнату?
- Да, дня на два.
- Ваш паспорт пожалуйста и вот тут распишитесь.
Он расписался и подал администратору два паспорта Французский и Российский.
- У вас номер на третьем этаже. Комната триста двадцать два.
Александр взял ключи.
- Вы письма отправляете?
- Да, у нас контракт с курьерской службой. Это намного дороже обычной почты, но того стоит.
- Отлично. Тогда пожалуйста три листа пергаментной бумаги, конверт А4 и марки России, Германии, Чехии и Польши.
- Перестраховываетесь?
-  Не лишне в наши дни.
- Согласен – ответил администратор и протянул пакет с указанным набором.
Довольный, что удалось и почту найти, Александр поднялся к себе в комнату. Маленькая комнатка с отдельным туалетом и ванной. Она была обставлена в каком-то старинном стиле, с нотками Викторианской эпохи, хотя и была это Европа.
- Не зря у них ценник в триста пятьдесят евро в сутки без завтрака – заключил Александр.
Первым делом он достал череп из рюкзака и омыл его прохладной водой. Вытерев  череп насухо, он поставил его на стол, а сам сел писать письмо.
- Слушайте – обратился он к пустым глазницам черепа – пишу другу своему. Стоит писать всё как на духу?
Не дождавшись ответа, он сам принял решение и начал писать. Проведя за этим занятием около трех часов, он упаковал свои труды в конверт и прихватив с собой череп отнес посылку администратору.
У того вызвало удивление наличие черепа, но что только не носят особой странные посетители и не придав особого значения, он пообещал что письмо вскоре будет доставлено. Так же, он поинтересовался на счет ужина. Но Александр отказался – сказав, что не голоден. Так, пожелав Александру приятного вечера, они распрощались.
- Какие приятные есть люди – сказал он, обращаясь к черепу – но что есть само понятие приятного? Он приятен в общении в повседневности или связан обязанностями работы?
- Да, ты права Алиса. Притворство – часть нашей жизни. Не всем дано носить себя словно платье.
Беседуя с черепом, он поднялся на третий этаж. Войдя в коридор, ведущий к его комнате, он услышал вскрик.
- Не хорошо криком прерывать беседу – он поднял глаза на сжавшуюся от ужаса девушку, которая в спешке вбежала к себе в комнату.
- Тем более, не проявив уважения – убегать.
Направившись к своей двери он услышал урчание своего живота.
- Ужин.
Он отвернулся от своей двери и направился к комнате, в которую забежала девушка
Постучав в дверь и попросив открыть – Александр не получил ни ответа, ни результата. Тогда, он просто попробовал открыть дверь, нажав на ручку – дверь открылась.
- Как странно – заметил Александр, затворяя за собой дверь и поворачивая защелку – забывать закрыть дверь.
Он осмотрел комнату – в открытое окно задувал ветер. Старые вещи были разбросаны по комнате. Он поднял с пола паспорт.
- Замина Алевтиа. Русская – он показал паспорт черепу – смотрите, соотечественница. Аля ты где?
Он заглянул под кровать, в шкаф – пусто.
Наконец, хмыкнув, он вошел в ванную комнату. Там сжавшись в углу, сидела молодая девушка. Оценив её взглядом – заключил, что она не большого роста, немного худовата, каштановые волосы спадали до плеч, а испуганные глаза отгородились от мира очками.
- Аля как я понимаю – он присел рядом с ней – я – Александр.
Он покрутил черепом в руке – это Алиса и Аня.
Девушка испуганно глядела на него.
- В чем твое молчание? Ты прерываешь беседы, убегаешь, порождаешь интерес Лимы и теперь молчишь? – спокойствие сошло на крик.
- Ата шепчет, что ты хочешь её заменить. Что ты хочешь забрать Аню!
Он с размаху ударил девушку черепом по голове. Череп разбился, девушка ударилась о стену и потеряв сознание обмякла – из головы сочилась кровь.
- И чего я сорвался? – спросил он – Аля ответь, почему я хочу съесть тебя? Ты забрала Аню! Забрала! Так замени её!
Он нагнулся над обмякшим телом и схватив её за горло – резким движением вырвал глотку. Кровь, в такт с сердцем аз разорванных вен и артерии хлынула толчками. Обнажились позвонки шейного отдела. Быстрым движением он закинул голову назад – послышался хруст и сильным рывком, разрывая соединительные ткани и мышцы, он оторвал голову.
- Так-то лучше. Есть – означает жить.
Он приступил к трапезе. Еще в номере, ножиком он содрал проволоку с зубов и запечатал в конверте. Теперь же с диким наслаждением он рвал плоть мертвой девушки. Рвал, пережевывал, глотал. Он был похож на демона – он помогал себе руками, поедал внутренности и пил кровь, обгладывал кости.
Весь в крови он повернулся к лежащей на краю ванной голове.
- Аля, ты пробудила во не любовь. Я люблю тебя. Так получи же мою любовь целиком и живи во мне.
Он взял голову за волосы и словно с трофеем, но грустным лицом и слезами на глазах вышел из ванной.
- Будь вы прокляты Ата и Лимес. Будь проклят я и мое безумие. Но  чтобы жить – надо есть. Я ем!



Краткий ликбез по именам и определениям:
1. Ута-гарута («песенные карты») — японская настольная игра, в которой игроки должны идентифицировать разложенные на столе (на полу) карты с текстом стихотворений с теми, что находятся на руках и выбивать их.

2. Песни ста поэтов(Хякунин иссю) — вид антологии японских стихотворений-вака. Принцип, по которому составляется такая антология: «сто стихотворений ста поэтов», от каждого поэта — по одному стихотворению. Наиболее известная Хякунин Иссю — Огура Хякунин Иссю составлена Фудзивара-но Тэйка. Зачастую, когда говорят «хякунин иссю», имеют в виду именно этот сборник.

3. Ата — в древнегреческой мифологии — богиня, персонификация заблуждения, помрачения ума, обмана, глупости.
  Лимес (Лима) — богиня, олицетворявшая голод и голодную смерть, дочь Эриды — богини раздора.

4. Эрисихтон — в древнегреческой мифологии сын царя Фессалии Триопа. За непочтительное отношение к богам Эрисихтон был наказан Деметрой, наславшей на него неутолимый голод. Он съел все, что было в доме, истратил все средства на еду, неоднократно продавал в рабство свою дочь и в конце концов начал грызть собственное тело, уничтожив себя.