глава девятая

               
                Белка не Стрелка... или Чёртова Башня


– Бельчигонка-самогонка… Бельчигонка-самогонка! – кричал Толька и дразнил соседскую собачонку, вырывая из её пасти старую неоструганную тополиную ветку.
Белка хищно скалила зубы, но ветку не отпускала. Я наблюдала за ними из-за куста пышно цветущей сирени и продолжала сидеть на лавочке, болтая расстегнутой босоножкой, которая в любой момент могла свалиться. Но встать, чтобы выступить в защиту Белки совсем не хотелось, зная какой прилипчивый и совершенно невоспитанный этот Толька.
– Бельчигонка-самогонка… Бельчигонка-самогонка! – Мальчишка продолжал гоняться за собакой, а она, положив ветку наземь и прижав её правой лапой, злобно зарычала.
Никогда раньше я не видела Белку такой агрессивной.
– Прекрати издеваться над животным, бестолочь! – тихо, будто бы только сама себе, сказала я. Но у Тольки были ушки на макушке…
– Фу-ты, ну-ты! Какие мы нежные! – восприняв мои слова, как приглашение, Толька сел рядом, оставив, наконец, бедную собаку в покое.
– Я тебя не звала! Надоело просто на тебя смотреть. Давай, проваливай! – ответила я.

Толька приехал вчера из Ленинска вместе со своей старшей сестрой Людой. Люда, дочь маминой двоюродной сестры Тамары, училась в торговом техникуме и приехала на практику в наш магазин «Шахтёрские зори» работать учеником продавца. Родители Тольки и Люды не захотели отпускать её одну и велели
взять с собой брата. И теперь мне пришлось делить свою комнату с троюродной сестрой, а ещё терпеть этого невыносимого и противного Тольку. У него в голове были только разные пакости.
Володька, теперь уже выпускник, ведь в сентябре он идёт уже в десятый класс, в наши разборки не встревал и пинал во дворе мяч. Мяч отскакивал от дверей летней кухни, возвращаясь к нему. Так продолжалось уже минут двадцать.
Я зевнула, встала и зашла в дом. Толька, понял, что донимать меня не получится, пошёл строгать новую рогатку.
Дома было прохладно, и я решила помочь маме. Включила утюг и, разложив на круглом столе, стоящем в зале, старое гобеленовое покрывало, принялась гладить постельное бельё, которое ещё вчера высохло и лежало высокой пирамидой на столешнице ножной швейной машинки.
Я гладила, но боковым зрением чувствовала, что нахожусь под постоянным вниманием Тольки, который то и дело пробегал мимо окна и подглядывал за мной. А поскольку тюль на окнах почти ничего не закрывал, то делать это не составляло никакого труда. Еле дождавшись наступления вечера, когда вернулись родители и Люда, я с облегчением вздохнула. Ведь не посмеет же он приставать ко мне со всякой ерундой, когда его постоянно одёргивает старшая сестра. Но я ещё недостаточно хорошо представляла, что за мысли в голове у этого шалопая.

Толька сходил в разведку, поспрашивал у соседских ребят про Башню и твёрдо решил в самое ближайшее время досконально обследовать, что же там у неё внутри. Серёжка и Надя скучали. Лена и Женька постоянно хихикали, когда Толик рассказывал о своих проделках в школе. В общем, у Тольки получилось за один день стать почти своим у наших соседских ребят. Наверное, им просто надоело, что целыми днями ничего интересного не происходит, кроме того, что они постоянно пасутся около малины и гороха…  И они решили, что с новеньким мальчишкой им будет веселее.
А на Тольку я ещё вчера ужасно разозлилась, когда он беспрестанно
подглядывал за сестрой, которая мылась в бане, после дороги. Отец натопил баню для них и думал, что Толька захочет помочь ему на чердаке перебрать берёзовые веники и навести порядок в сарайчике, подправив поленницу…
Но Толька, заявив, что у него нет настроения, и бесцеремонно шарил в грядке с огурцами и, найдя несколько маленьких огурчиков, сорвал их, даже не спросив разрешения у мамы. После таких его проделок, я не знала, как смогу терпеть его общество ещё целых три дня. Его мать, Тамара, должна была навестить нас в выходные и забрать Тольку.
Закончив гладить, я налила себе компот, выпила его одним махом и, взяв маленькую ложечку, хотела съесть разварившуюся абрикосину, как вдруг в кухню влетел раскрасневшийся Толька и выпалил:
– Короче, мы там лестницу старую нашли, она почти как раз до проёма в Башне достаёт, чуть-чуть только подтянуться надо… Ты с нами лезешь, или так и будешь в доме киснуть?
– На Башню нельзя забираться. Мне брат сказал, что там внутри лестница винтовая ужасно узкая и ржавая.
– Ага-ага! Это он сказал, чтобы ты туда не совалась! А мне Серый сказал, что если наверх забраться, можно всю окрестность оглядеть… Короче, мы пошли, – крикнул Толька уже на крыльце.
Я хотела отговорить девчонок, но они, как под гипнозом, дружно шли за мальчишками. Поискав во дворе брата и не найдя его, я отправилась следом за ними.
По лестнице внутрь Башни карабкалась Надя, а около неё стоял и придерживал лестницу Серёжка Сотников.
– Лезь следом, я подержу!

Не знаю, что вдруг на меня нашло… Но почему-то, не сказав ни слова, я подошла к старой полуразвалившейся лестнице, забралась и, подтянувшись на руках, наступила на деревянную коробку узкого дверного проёма Башни. Дальше просто карабкалась вслед за остальными, гуськом по винтовой, громыхаюшей и ржавой лестнице. Очень трудно было и дух захватывало, когда нога соскальзывала с ребристой металлической перекладины. Иногда мы останавливались, выглядывая наружу через узкие и длинные редкие окна Башни, но чем выше мы забирались, тем страшнее было смотреть вниз, на битые кирпичи и стекло, которыми была усыпана земля вокруг основания Башни.
– Ого! Вот это ветер! Крикнул сверху уже забравшийся на смотровую
площадку, нетерпеливый Толька.
Минут через пять я тоже уже сидела на необструганных досках и переводила дух.
– А спускаться будет ещё страшнее, не подумали? Вечно с вами одни  проблемы… – ворчала я.
Толька ухватился за торчащий из бетонной стены металлический прут и, сильно наклонившись вперёд, пытается оценить высоту:
– Метров пятнадцать, не меньше!
– Двадцать, не хочешь! От края отойди уже, – крикнула ему я, но ветер унёс мои слова в противоположную сторону.
– Чего говоришь? – Толька начал раскачивать прут…

Но что это? Кажется, какая-то трещина. Нет времени думать. Я подползла, схватила его за ногу и, что есть силы, потянула к себе…
Огромная серая глыба, оторвавшись от единой бетонной конструкции, с грохотом рухнула и разбилась у её основания. Мы долго лежали, боясь даже пошевелиться. Затем медленно и осторожно спустились вниз.

А потом, сидя на скамейке около наших ворот, поклялись друг другу ни за что на Свете не рассказывать родителям о случившемся… И больше никогда-никогда не карабкаться вверх на эту Чёртову Башню!



(2010 – 2014)



(продолжение следует... )     http://www.proza.ru/2015/05/14/961