Случай из жизни писателя

Вчера на улице я встретил человека, похожего на меня. Я догнал его и спросил – это вы? Нет, это не я – ответил знакомец…

Так-так, глубокомысленно, концептуально. Но что же мне писать дальше – он ответил,  и смотрит на меня вопросительно. Тот, что спрашивал, тоже смотрит на меня, и, по-моему, уже слегка нервничает. Я знаю -  нужен сильный аккорд, чтобы читатель намагнитился, или почувствовал, как его изнутри ошпарили кипятком. Однако, не сегодня. Простите ребята, вы просто можете раскланяться, сняв шляпы, можете даже подумать про себя – какая нелепица! И разойтись в разные стороны, сегодня вам работы не будет.

Уфф, а я, впрочем, попробую еще разок, с другими. Я жуир и всеяден. Моя импотенция воображения лечится, проверял не раз. Но для возбуждения нужно так много: незнакомцы,  чужие квартиры,  кафе и отели, роскошные, обычные и убогие женщины, ее трусики на постели, мерзкие секреты, стыд и ненависть, случайности (слишком долго искать рифму, хотя могло выйти красиво, как с трусиками), мужчины за сорок, истории сироток и чужие горести  - ах как я все это люблю. Ну вот и отлично, я готов.

Мерзкий, мерзкий писатель, у которого слюна капает при виде любой ляжки, любой женской выпуклости, нарисовавшейся в его мерзкой голове, подходит сейчас к тоненькой девушке, которая с мороза, с красными щечками...  Ах, хороша! И только представьте – он эту недотрогу может потрогать, без разрешения, за любое место, может раздеть ее – аж дыхание перехватывает от предвкушения - и получить свое нечистое удовольствие – а она и не пикнет.  Знаете ли, у всех свои пристрастия, кто-то любит, чтобы, так сказать, в глазах плескалось море, а я предпочитаю падать в бездну – как раз тот случай. И этот ее образ французской малышки, который поддерживает карее каре и квадрат детской челки – дайте мне все это. А впрочем, ей уже за тридцать, так бывает, если возраст души и умелые доктора не дают состариться. Ну что ж, потираю по-мушиному лапки, но не двигаюсь. В сдержанности тоже есть перчик – меня сейчас разорвет, но я тихо постою в сторонке, подкоплю впечатлений для случаев недостаточной твердости воображения (трясусь от смеха - ну и метафоры у старого козла, все об одном).

Итак, наша прелестница заходит в кафе,  и она улыбается и щебечет, разматывая длинный вязаный шарф, ну скажем – пурпурного цвета, чтобы прослыть оригиналом. И подруга ее рада, и неловкость встречи их не так уж обострена – они ведь давно знакомы и редко по субботам их планеты сходят со своих орбит, чтобы не встретиться.  Сейчас будет сводка новостей с планеты Каре – за неделю событий произошло порядком, сенсации, однако, больше местного значения. Сухая выжимка тут не к месту, чувствительный слушатель не одобряет, наверное, слов «кобыла» и «выдра». Но такова правда жизни – в ней встречаются и кобылы и выдры, часто в одном лице. Это слова из новости дня про бывшего короля страны. Что еще? Безработица зашкаливает, несколько туманных идей поиска финансирования, и пару репортажей, которые в последний момент решено не давать в эфир.  Чем же жила планета Рыжих? Королева покрасила ногти и официально об этом заявляет. А впрочем, было много работы и один пикантный момент с министром – если бы не это, новости б не вышли.

Покончим с журналистикой. Моя мысль ясна – подружки за чаем. Вот и пора расставаться – у каждой дома много неважных дел и неинтересных занятий, одиночество заждалось, надо спешить. Черненький часовой вытянулся по струнке, руки по швам, но вот-вот начнет клонить головку набок. Ой, уже шесть - пошли! И тут вводим еще одного персонажа – по новой дружбе и большой его просьбе. Он все это время сидел в том же кафе и дергал меня за пиджак, щипался,  больно бил под коленку и ныл на одной ноте: хацю, хацю, хацю - какой умный мальчик, а ведь всего сорок лет. Так вот этот тип - с виду вполне приличный мужчина. Он и в целом неплох ¬(ну знаете, когда можно загнуть пальцы за деньги, ум и внешность - именно в таком порядке значимости), только со мной распускается. Хотя, может, я не слишком хорошо его знаю… Он, видите ли, мечтает познакомиться с Мисс Каре. Сражен наповал, но есть ли надежда? Ах, не беспокойтесь, все в прошлом и даже как бы во сне – эта дама знает, что мужчины существуют, видела своими глазами, но все же не до конца верит в них с некоторых пор.  Так что -  вперед, где ваше пальто? Я дам вам адрес – первый поворот за угол, впереди от вас на десяток шагов.  Сами-то как? Развод? Дети есть? А у нее дочь – не пугает? Ну что ж, отречемся от прошлого и от прошлых, избежим преждевременных родов подозрений и выводов. Ведь с вами все так, правда? Я буду подсматривать – сразу предупреждаю, так что не стесняйтесь, надеюсь, с этим проблем не будет. Что значит – отстаньте?!  Я, в конце концов, тут дирижер.

Ну так вот, он значит к ней подходит – крупный нос,  подбородок засматривает в глаза – голубые без всяких эпитетов, а ветер никак не поймет, как причесать его темные волосы, чтобы скрыть седину. Такой вот тип, довольно высокий, довольно смелый, но конечно нервничает – а вдруг грубость, резкость или у нее окажется скрипучий голос, или назовет его плохим словом, да мало ли что! Ее спина горбится, идет под парусом против ветра, против снега, голова поворачивается…

Сердце подпрыгнуло, кто-то рядом и говорит.  Радость-то какая – мужчина (симпатичный). Можно, можно, можно - отчего же нет. Стоим и запустили маленьких паучков ощупывать лица, фигуры, а слова бегут по лыжне – морозно и весело…

Даю им пять-шесть минут для обнюхивания. А пока расскажу то, что в первые пять минут друг другу не рассказывают. Ну, скажем, девица ничего, симпатичная, но (люблю это «но», как заглянуть за поворот, и увидеть неожиданный ужас) на ногах варикоз – всю жизнь, с детства и, поверьте, с годами лучше не стало. Зимой-то не рассмотришь, ну это, допустим, цветочки. Самое главное - болеет алопецией – не слыхали? Волосы время от времени, и даже довольно часто чувствуют свою полную независимость от хозяйки. Они начинают восстание и с боем уходят – концов не найдешь. В лесу появляются опушки, и спасения от этого нет. Никто не знает ни причин, ни лечения. Иногда опушки размером с монетку, иногда с ладошку, а после родов и вовсе больше не было, чем было. Но наша прелестница искусно скрывает – стыдится, знаете ли. Боли никакой, кроме душевной – как и кому тут откроешься? К тому же трёхгруда! Что - шок? Смятение, недоумение? Да, любопытно было бы взглянуть, но про это веселый барин, допустим, пошутил. А про остальное нет.

Посмотрим, что у него. Маленькие приступы. Даже не приступы, а приступчики - так, мелочь. Ну, если не скромничать, то эпилепсия, но он не согласен. Всё доктора врут. Бывает, теряет сознание, бывает судороги, сердце останавливается, но нельзя же из-за этого в эпилептики записывать! Дикость какая!

В общем, встретились два одиночества с полными корзинками убожества. Хотя, бывает и хуже, а бывает, что сначала лучше, а потом хуже – у них хотя бы ясность. Я им не даю больше трех лет, но не из-за всех этих болезней и болезниц. Я просто всем больше трех лет не даю, тут не поспоришь. Я уже по-всякому проверял – это в лучшем случае. Может все сразу им рассказать, чтобы не мучились? Эй, да где же они? Улизнули, пока я с вами тут болтал! Ладно, теперь без меня барахтайтесь, сами разбирайтесь, раз такие умные. Я себе найду, чем заняться – вон как раз по улице идет человек, похожий на меня…