Дом Гоголя

                из книги "Вокализ"

Москва, Никитский бульвар, дом 7А... когда мы идём по этому адресу, мы идём к Гоголю.
В этом нарядном, старинном, двухэтажном особняке великий русский писатель Николай Васильевич Гоголь жил последние четыре года, здесь он работал, встречался с друзьями и здесь случилось страшное - в этом доме, за десять дней до смерти он сжёг второй том "Мёртвых душ".

Центральная парадная лестница делит особняк, принадлежавший графу Толстому, на две части. Гоголь занимал первый этаж, его покои находились в правой половине.
Небольшая прихожая - высокие, около четырёх метров потолки, светло-голубые стены и такие же шторы на окнах, печь, выложенная белой плиткой, большой деревянный сундук с книгами писателя, изданными при жизни, вешалка, на которой висит цилиндр и, конечно, шинель. Я тихонько дотрагиваюсь до шинели - плотная ткань чёрного цвета, кажется, очень тёплая.

Высокие, белые двери открываются в гостиную - стены интенсивного синего цвета, шторы на окнах и дверях тоже синие, старинная мебель тёмного, благородного дерева, обитая тканью абрикосового цвета с тканым рисунком, она называется штоф, я помню это слово из книг. Диваны, кресла, стол, трюмо с высоким зеркалом, икона Богородицы, фотографии Италии, Святой земли - тех мест, где был Гоголь. Но вот особое место - камин, в котором сгорела рукопись Гоголя, перед камином кресло. Почему Гоголь сжёг рукопись второго тома "Мёртвых душ", почему произошла эта трагедия, почему рядом не оказалось никого... никого, кто остановил бы его. Мы не узнаем этого уже никогда.
И всё-таки большинство исследователей пишут о роковой случайности - Гоголь перепутал, сжёг не то, что хотел, об этом утром он сказал графу Толстому. Ещё одна, тоже фатальная случайность - граф Толстой накануне отказался передать портфель с рукописями книги Митрополиту Филарету, как просил Гоголь. Если бы не этот отказ, всё, возможно, было бы по-другому. Долго стою напротив камина. Трудно представить то адское пламя, в котором Гоголь дерзнул сжечь труд пяти лет своей жизни, своё вдохновение и надежды. Стрелки часов на камине остановились навсегда, они показывают три часа ночи - в это время горела рукопись книги "Мёртвые души".

Из гостиной двойные, белые двери открываются в кабинет, выкрашенный в нежный светло-бирюзовый цвет, и шторы на окнах тоже бирюзовые. Почему в жилых покоях Гоголя были выбраны именно эти цвета - от нежно-голубого, бирюзового до тёмно-синего? Синий цвет - цвет Богородицы, заступницы России. Может быть, это ответ? Гоголь был великим молитвенником и богомольцем о России.
Книжный шкаф, диван, стол, бюро, за которым работал писатель, он писал стоя, писал мелким, красивым, почти каллиграфическим почерком, на бюро - портрет Пушкина в рамке. Здесь же в кабинете кровать Гоголя за ширмой, рядом кресло. Последние месяцы Гоголь не мог спать лёжа, спал сидя в кресле, и ещё он постоянно замерзал, ему всё время было холодно. На стенах кабинета иконы, фотографии Оптинских старцев. Гоголь трижды был в Оптиной пустыни, его тянуло в этот монастырь, он хотел быть монахом, не смог - давил долг и великий талант писателя, отпущенный Богом.

На левой половине первого этажа находится комната памяти - светло-сиреневые стены, шторы, узкий, старинный диван, рядом на столике посмертная маска Гоголя.
"Как сладко умирать!" - последние слова великого писателя, сказанные в сознании.
Зал "Ревизор" и зал "Воплощений" тоже на первом этаже, здесь можно увидеть чудесные инсталляции, посвященные произведениям Гоголя.
В зале "Воплощений" стайка школьников выстроилась в ряд к большой тетради, куда пишут отзывы о Доме Гоголя. Встала и я в очередь, а прежде чем писать самой, взглянула на то, что пишет молодёжь: "Здорово!", "Круто! Спасибо!", "Очень понравилось, спасибо, придём ещё!" Написала и я слова благодарности замечательному музею - Дому Гоголя.

Выхожу и долго стою перед памятником Гоголю скульптора Андреева, расположенным рядом с музеем. Голова писателя склонилась, плечи опущены, взгляд тяжёлый и скорбный, как будто раненая птица спряталась в складках плаща то ли от холода, то ли от всего мира. На улице солнечно, лёгкий мороз и мелкий, искрящийся снег, снег укрывает плечи и спину Гоголя, словно пытаясь согреть его.
Иду через Арбатскую площадь к началу Гоголевского бульвара, где стоит памятник Гоголю скульптора Томского. Вот так удивительно получилось, что в центре Москвы, с разных сторон Арбатской площади, на расстоянии не более четырёхсот метров друг от друга находятся два совершенно разных памятника одному человеку - Гоголю.
И я вижу совсем другого Гоголя - успешного, уверенного, стоящего на высоком пьедестале, он смотрит на меня и чуть заметно улыбается. Я давно не была здесь, забыла эту тихую улыбку, и она так нравится мне, и мне нравится, что Гоголь улыбается. Улыбаюсь и я, глядя на него. Позади памятника - заснеженный Гоголевский бульвар, ведущий к метро, рядом с которым Храм Христа Спасителя. Памятник Гоголю и Храм Христа Спасителя - почти напротив... а разве могло быть иначе!
У метро молодая женщина в полушубке, цветастом платке, синеглазая, чернобровая, румяная, ну вылитая панночка с хутора близ Диканьки, продаёт букеты багульника - на голых ветках мелкие листики и редкие, сиреневые цветы, похожие на диковинных бабочек в снежной Москве.