Розовая птица

Розовая птица.

      Николай Петрович был не очень удачливым писателем, но не плохим предпринимателем, хотя в душе всегда желал обратного.
    - Сюжетец пока не вытанцовывается, - говорил он себе, принимаясь за очередную короткую вещицу, - надо бы выдумать что-нибудь пооригинальнее, например, как у Стивена Кинга.
      Длинные вещи он перестал писать после одного случая, произошедшего с ним лет десять тому назад. Бизнес тогда у Николая Петровича, да и во всей стране шёл в гору. Его магазинчик  по продаже бытовой техники не успевал выполнять заказы. Днём Петрович занимался торговлей, а по ночам корпел над повестью о первой любви. И надо отдать должное – она у него вытанцовывалась, потому что сюжетом для неё послужила личная Петровича драма. Перечитывая отдельные куски, Николай иногда не мог удержаться и от волнения пускал слезу. Слава Богу, жена его в это время спала и ничего не видела, так как главной героиней повествования, увы, была не она.
      Закончив повесть, Николай Петрович издал её за свой счёт. Получилась увесистая книжка в мягком переплёте с красивой картинкой на обложке.  Несколько экземпляров он отдал в союз местных писателей для оценки. Писатели его похвалили, но не больше, и в свой союз его не приняли. Николай Петрович сначала было пригорюнился, но не сильно. Он начал раздавать свои книжки направо и налево: друзьям, в институтскую библиотеку, где он когда-то учился, а также в местные книжные магазины. Через какое-то время пришло несколько положительных откликов, но на этом всё и закончилось. Николай Петрович, когда ещё только задумывал повесть, в своих мечтах представлял иное. Нет, он не жаждал славы, просто ему хотелось сделать литературное поприще своим основным занятием. Но всё вышло по-другому.
      Правда, бизнес от этого хуже идти не стал, наоборот, увеличился. Заказы не успевали выполняться, помогало успешному предприятию придуманное Петровичем  Ноу-хау – бесплатная развозка и заноска в квартиры купленной  бытовой техники. Бывали дни, когда с наплывом заказов наёмная бригада не справлялась, и тогда он сам лично вместе со своим водителем доставлял товар на дом. Николай не чурался и такой работы.
      В тот присно памятный день он привёз холодильник домой попу. Поп был моложавый, благообразный, с круглым полноватым лицом, на вид, лет тридцати пяти – не более. Был он в рясе, подвязанной широким кушаком. Водитель Николая после доставки товара,  спустился обратно к машине и стал его там дожидаться. Молодой священнослужитель, не желая на этом успокаиваться,  попросил ещё проверить работу агрегата  и воткнуть вилку в розетку.  Пришлось исполнить эту его просьбу, желание покупателя – закон для продавца. Пока сидели и ждали автоматического отключения, чтобы уже точно удостовериться в исправности холодильника, батюшка соорудил немудрёный самоварчик, и они, попивая чаёк, разговорились.
      Петрович пооткровенничал, что работа в торговле ему давно не в кайф.  На самом деле, заниматься ею, он не хочет. К этому его принуждают обстоятельства, а основное  его призвание совсем не в этом. Он, Петрович, человек по натуре творческий, давно пишет книги, и издаёт их на свой счёт. Одну уже закончил и может подарить её священнослужителю прямо сейчас, сбегает вот только к машине.
      Реакция попа была молниеносной и не совсем такой, на которую Николай Петрович рассчитывал.
    - Ты что, хочешь Мир удивить своим бумагомаранием? - поинтересовался поп, обращаясь к Николаю на «ты», хотя был явно моложе последнего, - так Мир давно ничему не удивляется, даже проделкам парня с рожками….
      И он наотрез отказался принять в подарок от Петровича книгу, сказав, что у него уже есть одна и называется она Библия. Никакие уговоры на него не подействовали, и Николай, уже хотел было расстроиться из-за этого, но на прощание священнослужитель подсластил пилюлю. Он сказал, что магазин у Николая хороший, да и имя тоже, слава Богу, хорошее, Божье, и что друзья правильно ему посоветовали купить холодильник у Петровича.
    - Значит, Господь тебя направил на эту стезю, на торговую, - напутствовал при расставании поп, - а потому не ропщи и выполняй  своё земное предназначение.
      После этого торговля у Николая Петровича пошла ещё лучше, но писать по ночам он перестал.
      Зато ему начал сниться сон, необыкновенный, о том, что он летает. Необыкновенного, на первый взгляд, в нём ничего не было, все мы во сне летаем, но Николай Петрович летал не сам по себе, его таскала по воздуху огромная розовая птица. Она прилетала к нему, хватала когтями Петровича за спину (во сне ему было не больно) и несла куда-то прочь к видневшимся у горизонта белоснежным  горам.
     «Наверное, на корм птенцам», - думал Петрович, и от этих мыслей ему прямо во сне становилось страшно. Николай был трусоватым парнем с самого детства, а всё почему? Да потому, что считал себя особенным, не таким, как все. И желал для себя в этой жизни тоже чего-то особенного, не как у других. Но время шло, а ничего особенного не происходило. Даже бизнес не принёс ему того, что он принёс многим. Да, Петрович построил квартиру, купил машину… и… и это всё. Счетов за границей у него не было, белоснежных яхт тоже, и симпатичные девушки даром не вешалась ему на шею.
      Обыденная жизнь его отличалась от жизни других только тем, что ему по-прежнему снилась розовая птица. Он уже почти перестал её бояться, не пропадало только удивление. Птица была розовой, как его мечты, а розовые мечты,  он знал об этом точно, никогда не сбываются.
      Ко всему прочему с недавнего времени и торговля его тоже начала хиреть.
     «Может бросить всё к чёрту, - подумывал Николай Петрович, - и начать писать рассказы. Надо же чем-то заняться и для души…».
      Он снова начал крпеть по ночам над сюжетами, перечитал Стивена Кинга для разнообразия, но розовая птица уже не выходила из его головы. Петрович нашёл в Интернете сонник, просмотрел его внимательно, чтобы определить, к чему снятся розовые пернатые.
      К своему удивлению он наткнулся на такую фразу, в которой говорилось, что сны с розовыми птицами сбываются с вероятностью пятьдесят процентов. С этого дня Николай зажил новой жизнью. Он перестал бояться и стал ждать неизбежного. Под ноги он теперь не смотрел, и взор его был устремлён отныне только в небо. Там, в манящей синеве его, виделась ему его розовая мечта. Виделись котики, которые когда-то жили у него и которые любили его до самозабвения. Котики уже давно умерли и превратились в приятные воспоминания. Виделась Алёнка, красивая и недоступная, главная героиня его повести, которую он сам когда-то любил до безумия.
     «Всё кончается в этом Мире, - подумал  однажды Николай Петрович, - умирать всё равно придётся, и я не исключение. Почему бы этому не случиться сейчас»?
      Дни, как им и положено, по-прежнему шли чередой, но где-то там, в тайниках жизни, пазлы судьбы его уже слились воедино. Осталосьтлько дождаться положенного часа.
      И вот однажды он, наконец,  увидел свою розовую птицу-мечту.
      Петрович был на рыбалке, ловил окуней. Он отпускал их обратно в реку, как это делал уже последние три года. Пойманные окуньки трепыхались в его руках, норовя вместо «спасибо», уколоть его своими острыми плавниками. Они не понимали, что он возвращает им жизнь…
      Николай не роптал, он был доволен. Обижаться на рыбью неблагодарность он и не думал, он аккуратно отцеплял рыбёшек с крючка и отпускал их обратно в родную стихию. При  этом он радовался как ребёнок.  И вот при очередной поклёвке, Николай  вдруг не стал подсекать, а вместо этого посмотрел в небо.  Там он увидел свою мечту.
      Громадная розовая птица летела прямо на него. Она была уже совсем рядом,  слышно было,  как её мощные крылья со свистом рассекают воздух.
     «Вот и всё», - отчётливо подумал он и аккуратно положил удочку на подставку.
      Большая розовая птица схватила его когтями за спину, как это всегда делала во сне,  и подняла в воздух.
     «Вот он, последний мой час, час наслаждения», - подумал Николай Петрович и почувствовал, как розовый гигант одним резким движением отделил его голову от туловища.
      Боли не было, наоборот, в этой отринутой голове вдруг возникла радость, наполнившая её до краёв.  И душа его, в которую Петрович никогда не верил при жизни, вдруг вырвалась из его растерзанного тела и устремилась ввысь.