Девочка - это хорошо, но...

Любое сравнение влечет за собой уничижение и превосходство. В самом деле, кто вам сказал, что дуб ценнее, чем, скажем, сосна? Я говорю сейчас не о денежном эквиваленте, отражающем стоимость различных пород древесины для строительства загородных домов или изготовления мебели. Речь идет о принадлежности к миру, об органическом единстве.  Ведь для природы одинаково ценны и дуб, и сосна. Без трели соловья, так же как и без воя одинокого волка на луну, мир будет меньше, чем он есть. Он станет скуднее, если вдруг исчезнут волки или дубы. Так же и люди. Каждый из нас уникален без всякого сравнения. Никто не выше, никто не ниже.
     Но почему-то всегда находится тот, кто талантливее, красивее, умнее, удачливее нас. И точно так же есть и те, кто бездарнее, уродливее, невезучее и глупее. А ведь солнце всем светит одинаково.  У всех нас есть определённый потенциал. И смотреть в данном случае нужно не на других людей, сравнивая себя с ними, а задуматься, насколько мы реализовали свой собственный потенциал, дарованный нам свыше и все ли мы сделали для этого. Тогда необходимость сравнения исчезнет сама собой. 
     Следующая история, которую я хотела бы предложить вашему вниманию, произошла с моим приятелем. Во время гастролей, после каждодневных вечерних концертов оркестровая молодежь тайком от администрации выбиралась из отелей на ночную прогулку. А когда еще смотреть город? Утром – репетиция в гостинице, затем два–три часа шопинга, чтоб приодеть себя и семью, потом обед, опять репетиция уже в зале. Ну и наконец само то, ради чего мы колесили из города в город – концерт. Заканчивался он поздней ночью. И хорошо, если  давали поспать в гостинице. А было и так: из зала мы гуськом запрыгивали в автобус и ехали всю ночь в другой город. А утром опять репетиция и далее по кругу.
     Но если нам удавалось переночевать в гостинице, ночь – это единственное время суток, когда мы могли погулять по городу и посмотреть достопримечательности, хотя бы основные.
    … Мой приятель, виолончелист Паша слыл интеллектуалом. Про таких говорят, что они «не от мира сего». Он вел дневник, в котором старательно характеризовал каждого, кто появлялся в его жизни.  Читатель, наверно догадался, что никого в оркестре он не обошел своим вниманием. Больше всех досталось нашему директору Кастрюле (это фамилия такая благородная. А вы что подумали?) - редкостному подхалиму и пакостнику. И надо же было такому случиться, что именно к Кастрюле попал этот дневник. Прочитал ли Кастрюля сам, или ему доложили "добрые люди" - непонятно. Но Паша даже ничего не заметил, потому, что относился к дневнику не как к чему-то личному, а как к хронике происходящего с ним и вокруг него. Такой вот был у нас оркестровый летописец.
    А Кастрюля вскоре доложил о дневнике нашему маэстро. Самого дневника папа не видел, но директор представил все так, что из его доклада Паша получился сотрудником органов госбезопасности, тайно собирающим сведения о каждом из оркестрантов.
    Узнав от того же Кастрюли, что я состою дружеских отношениях с Павлом и его женой, папа вызвал меня на разговор. Мне в ультимативной форме было сказано, чтоб я с Пашей не появлялась на людях и незаметно перестала с ним общаться вообще. Я, никогда не спорившая ни с отцом, ни с матерью, молча кивнула и вышла из гримуборной. Загвоздка была в том, что несколько недель назад Пашка мне читал выдержки из своего дневника. Там, помимо наших характеристик, были очень толковые рассуждения о жизни, любви, смерти, своём предназначении...  Я поняла одно: парень крепко влип. «Опальные» долго не задерживались в оркестре. Нужно было что-то предпринять, но очень аккуратно. У Паши жена была на сносях и еще две красавицы-дочки подрастали.      
   Той ночью, после концерта, мы с компанией из десяти вечно бодрствующих музыкантов по обыкновению удрали из гостиницы, чтобы погулять по городу. Паша начал рассказывать о своих детях.
     - Кого ждете? – спросили у него.
     - Да не знаю. Жена отказывается делать УЗИ, – отмахнулся Павел.
     - А ты кого хочешь-то?
     - Ох, не знаю… С мальчишками трудно, проблемы будут, а на девчонок много денег надо… Да и есть они, две девчонки-то.  Короче, ребят, не знаю, кого хочу. Жена говорит, «кого Бог даст».
     - А ты уже убытки от девочки подсчитал? Хорош гусь! – это наша первая скрипка начала выражаться, а ее уж если понесет... Я поняла, что пора вмешаться.
     - Ребята, стоп. Мужику опала грозит с последующим увольнением, а вы препираетесь. Паш, кому ты еще дневник давал читать?
    Паша пожал могучими плечами.
     - Да всем, кому интересно. Там же ничего такого…
     - Кастрюле тоже давал?
     - Неа. Я что, чокнутый? Там такое про него… Ты же знаешь, что он на меня зуб точит давно.
     - Пашечка, а ты уже у него не на зубе, а поперек горла костью встал.
     И я рассказала все.
     Наша красавица Светка аж присвистнула.
     - Даааа… Дела… Тань, а что делать-то?
     - Да вот, думаю… С отцом говорить сейчас бесполезно. Он будет снисходительным только в Москве, и то не сразу. Кастрюля около него пасется. Есть у меня одна задумка. Пашка, давай сюда дневник.
     И я достала чистую тетрадь.
    - Садись, Паша-папаша ты наш потенциальномногодетный!  -  лучше бы я не говорила этой фразы. Позже станет понятно, почему. 
     Всю ночь, расположившись у колон Ватиканского собора в Риме, одиннадцать заговорщиков перекраивали дневник в стиле сатирических эссе. К утру все было готово. За завтраком наш маэстро поинтересовался у меня, что я так увлеченно читаю? 
    - Да, пап, это Пашкин дневник. Тот самый «рапорт кэгэбиста». Хочешь почитать? Обхохочешься…
   
    … Через несколько дней Пашкина жена родила и девочку, и мальчика… Бог дал. Чтоб не сравнивал! А то девочки ему дороже обходятся, видите ли… А наш очень добрый, несмотря на видимую суровость и непреклонность, великолепный маэстро до того расчувствовался, что выписал Павлу двойную премию и даже собственноручно купил подарки новорожденным.
     Сейчас, с позиции прожитых лет,  я понимаю, что жена нашего героя все-таки делала УЗИ и отлично знала, кого ей придется рожать. Просто ему не говорила.
     ...Недавно на одном из концертов своего сына я встретила знакомых музыкантов, которые поведали мне, что Паша с женой сейчас работают по контракту в одной из музыкальных столиц мира. У них уже подрастает внучка.