Потусторонние наёмники

   
Книга третья
Юрий Стрелов
ПОТУСТРОННИЕ НАЁМНИКИ
Роман
 Мистика. Фантастика. Приключения

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ТАК  НАДО
ШЕСТЕРИЛЫ
Мои отправители в параллельный мир, решили, чтобы я приступил к новой работе. Я думал, что больше не сяду за письменный стол.
Появился Люц. Он надежно устроился  в кресле. Громко и вкусно причмокивая, пил  чай.
За окном трещал мороз. Четко слышал его шаги, злое дыхание. И  мне он напомнил неизвестное миру животное, раскинутое над нашим городом, затерявшимся на огромных просторах  Восточной Сибири, над многострадальной нашей родиной, на крошечной точке больной планеты. И это животное с  бесчисленными присосками повисло  на многих  местах  умирающей планеты. Оно высасывало последнюю  положительную энергию, а впускало что-то  отвратительное, мерзкое. И с этой мерзостью невозможно было бороться. Люди земли с удовольствием  вбирали в себя это что-то.  Всю гадость я не только чувствовал, но и представлял, как она входила в людей и в отдельности в каждого человека. Мне вдруг стало  страшно.  Первым нарушил молчание:
- Ты, Люц, прав. Я хотел поставить точку. Неужели никто не остановит безумие людей?
- Никто, - спокойно ответил Люц. – Заслужили.
- Почему я всё чувствую, а многие нет?
- Ты так создан. Поэтому ты такой, - ответил он, продолжая пить чай.
- Кругом нищета, развал!   
- Так надо.
- Кто-то же должен опомниться и сказать – нет!
- Такого среди них не найдется. Да и невыгодно. Успокойся. Я появился у тебя, чтобы попить чаю. Понимаю. Тяжко тебе. Ничего у тебя нет. Полунищий…
- Скажешь, что я со своими взглядами – устарел? – спросил я.
- Этого я тебе никогда не скажу. Ты всегда жил честно. И хотел этого от других. Они тебя не понимают. Ты про это должен знать. Не понимают. Понимаешь? Такие правдолюбцы, как ты, тоже есть. Всем им тяжко в этой жизни.
- Например. Стою на автобусной остановке. И вот он подошел. Люди лезут, давятся и кричат, что их давят, хотя сами давят других. Уселись. Я вижу лица людей, и мне становится страшно…
- Таковы люди. Таким народом легче управлять, - ответил Люц.
- Порой мне хочется выть, - ответил я.
Лучше бы Люц не упоминал про управление. Мне даже пришлось всё записать.
Надюша  Раздобреева, любопытный экспонат в нашем Туманском районе. А сколько таких в нашей стране! Надюша, наша достопримечательность. Она вышла из советской эпохи и неожиданно угодила  в непонятную эпоху дикого капитализма. Когда Надюша была комсомолкой, то она одно время занималась тем, что ничего не делала. На собраниях округляла глаза, преданно смотрела на благодетелей и  открывала  рот, но пока ещё мало говорила. Ей надоела такая жизнь. Она решила круто изменить свою скучную жизнь простой подхалимки.  Она вступила в партию и проскочила в институт на заочное отделение. И даже непонятно, как она его одолела. Даже немного испугалась от свалившегося на неё счастья. Складно говорить она пока ещё не  умела. Начала заниматься перед зеркалом. Ходила на лекции. Не пропускала ни одного партийного собрания, где выступали партийные идеологи и призывали людей к сияющим вершинам. Она поняла одно. Надо говорить  много и непонятно. Главное, надо к чему-нибудь призывать, шпарить лозунгами. Надо чаще хмуриться, делать деловое лицо, а где надо и улыбнуться, особенно перед благодетелем. Надо иметь две улыбки – деловую и преданную. Эти улыбки нельзя перепутать. Жизнь-то партийная, она брат не шутит. Хихикнул там, где нельзя – пропал. Ухо по ветру надо держать. Надюшу заметили и приобщили к комсомолу. Там она так старалась, чтобы  обратили на неё внимание райкомовские товарищи. Она так научилась долго говорить на всех собраниях, что даже сама  этому удивлялась. Вскоре её  приняли на работу в один из отделов райкома партии. Конечно, в лидеры она не метила. Ей бы так на должности продержаться до пенсии. На производство она не хотела идти. Там работать надо. Сначала  она удивилась, что так тут можно бездельничать. В комсомоле  хоть что-то надо было делать, молодежь, всё-таки. А в райкоме  надо уметь складно, долго и непонятно о чем-то говорить. Главное, к чему-нибудь призывать. Ещё здесь надо  много заниматься бумажными отчетами. Один мой  товарищ из райкома партии Сергей Чемулаев  как-то подсчитал, что за пять лет его «работы»,  лично он, испортил 18 тонн бумаги на одни только отчеты и от этого пришел в ужас. Он набрал водки, прихватил с собой моего друга Генку Кочева, и пришел ко мне. Он напился и стал плакать. Мы его едва  успокоили. Через неделю он покинул райком партии. После этого он надолго и надежно запил. Потом неожиданно протрезвел. Принял покаяние, что так долго обманывал народ. При этом он рвал на голове, волосы, бил себя по щекам и груди. Больше  раскаявшихся  товарищей, я не встречал. После революции 1991 года некоторые из них бросились в коробейники, угодили в депутаты всех уровней. Ярые атеисты тут же перекрасились в церковники. Но никто из них не принял покаяние. В  основном, остались по своим кабинетам, только поменяли вывески и флаги. А вот партийные билеты спрятали. Вдруг вернутся благословенные времена. Все они вдруг назвали себя демократами. Коммунистическую обстановку они легко поменяли на капиталистическую систему.
Как-то я попал  в приемную бывшего партийного деятеля, а теперь волею судеб изменившегося мира, угодил  в мэры города. Надо же мне знать, как  устроились бывшие партийные деятели в Новой капиталистической России.
В приемной оказалась  и Надюша Раздобреева.  Она взглянула на меня, и, видимо, от вида моего её даже затрясло.
- Зачем? Как посмел сюда явиться? – прохрипела она. – Троих пущу, а тебя…тоже мне коллектив! Коллективом ничего не делается. Разбаловали вас демократы!
Странно. А где демократы?  Это же бывшие партийные деятели.
Её крепкие кулачищи опустились на стол. Выдержал.
Я не позволил себе подчиниться Надюше, а вместе с тремя гражданами соизволил войти к мэру Иннокентию  Великосблудскому. Кстати, это те самые товарищи, которые,  вместе, со мной, были отданы под суд за то, что в 1991 году пошли против партии. Я уже писал об этом в романе «На острове снов». Поэтому мы раздражали бывших  партийных деятелей.
Мы тихо вошли и сели. Мэр зло оглядел нас и громко начал дышать.
- А кто вам будет давать интервью? Не собираюсь. Вы должны были предупредить меня. Как вы позволяете себе вести себя здесь? Где вы находитесь? 
Стоп! Знакомая фраза. Вспомнил. Так говорили первые секретари райкома партии, если замечали, что человек не то сказал, или не так сел. Такие же слова! Что изменилось? Эти люди затаились. А вот нет-нет, да что-то проявится. Сейчас они везде такие. Он продолжал:
- Вам надо бы со мной отлаживать отношения. Тогда дело пойдет. Вы думаете, что я про вас ничего не знаю?  Знаю. И чем вы занимаетесь – знаю. Мне всё про вас известно. Мне докладывают.
И он мельком взглянул на Раздобрееву. И тут я увидел лица моих отправителей в другие миры. Над головой Надюши торчало лицо Люца. Он подмигнул мне. На плече  мэра сидела голова Жана. Он  улыбался. Весело ему. А каково мне!  Бывший  идеолог продолжал:
- Вы что? Против советс…Вы говорите, что получаете информации из Германии? А ещё принимаете радио  «Свободу»?!  Будьте осторожны. Всякое бывает. Так можно и попасть в просак. Нельзя. Нехорошо.
А в углу появился Дригис. Он не улыбался. Был очень серьезный. Услышал его слова:
- Лицемеры!  Он же измывается над вами. В них сидит плутовство, хитрость. Ах, лицедеи!
Великосблудский  держал речь:
- Всё про вас знаю. А ведь когда шла предвыборная кампания вот на эту должность мэра района, то вы были против меня. Не поддержали. И это знаю. Теперь идете ко мне. Надо было за меня агитировать. Как теперь мне с вами работать, с вашим общественным радио?
- И не стыдно вам? – прошептала Надюша, и зло посмотрела на меня.
Как-то профсоюзы организовали митинг. Лидерами этой организации в недавнем прошлом были первыми помощниками партии. И сами были коммунистами. Так и остались у должности. Великосблудский речь держал, что он, мол, до сих пор хранит партийный билет. Он с тоской вспоминал прошлое. Ах, артист!  Сейчас-то он ещё лучше живет.  А говорил, что как ему плохо, и как голодно в настоящее время.  Он  вытер огромным  платком пополневшее за последние годы лицо и продолжал рассказывать, как в него кто-то бросил камень в 1991 году. И призвал сплачиваться против демократов разрушающих страну. Как не стыдно! А все эти демократы, что стоят у власти районов, областей и страны, бывшие коммунисты. Где логика?
Странно. А кто он сам, если называет себя господином?
Это мне надо кричать:
- И не стыдно вам?
Нет, им не стыдно. Привыкли. Да и забыли, что такое стыд и совесть.
И многие люди продолжают им верить. Так же продолжают подхалимничать, шестерить. Идет сплошное  одурманивание  народа.
Хватит об этом вспоминать. Люц встал. Поставил чашку в блюдце и по воздуху отправил посуду на стол. В углу дома проявился Дригис.
- Понял. Мы должны отправляться? – спросил я.
- Ты правильно понял, - ответил Люц.
- Мы с Виктором  побывали в далеком  будущем, -  сказал я. -  В романе «На острове снов» я всё об этом описал.
- И как теперь понимаешь, что сияющие вершины будут. Только такие, как ваши  бывшие идеологи это будущее не построят. Они всё под корень уничтожают. Они вас не любят. Потому что такие люди, как вы, мешаете им безобразничать.
- Нас трое. Виктор, Махмуд и я. Не в нас троих дело.
- Логично, - ответил Дригис. И он ещё немного проявился. – Таких, как вы, тоже много в мире. И вы все для нас, настоящие солдаты во времени. Бескорыстные солдаты и в вашем времени, в вашей жизни. Здесь вас называют  чудаками и придурками.
И вот он совершенно проявился и подошел к столу. Налил себе чаю. Не стал садиться.
- Умеешь готовить чай. Я как-то два  раза появлялся без тебя, чтобы попить чаю. Ну, готов?
- Всегда  готов! – поднял я руку. Люц исчез, а следом и Дригис.  Меня окутал туман. Довольно неприятное ощущение при сегодняшнем перемещении. И я оказался в коридоре перед дверью. Рядом стояли: Виктор и Махмуд.
- Сегодня что-то новое, - сообщил я.
Мир, где мне всегда жилось плохо, но он мой мир, на время отошел в сторону. Он где-то рядом.
Я откровенно обрадовался, что я снова с моими друзьями, да ещё в соседнем мире, где мы очень нужны. Даже нас назвали – солдатами во времени. Всё-таки, приятно. В моем мире я получал одни  выговора. Ладно. Чего там. Пусть нас время рассудит.

ПОИСК
Дригис раскрыл дверь, и мы узнали вход в огромную библиотеку в соседнем мире, где живут умершие и волосатики. Странно. Прежде чем попасть сюда в прошлый раз, мы столько через всё прошли! Дригис остановился.
- Я вас понимаю. Мы тщательно искали сюда входы, чтобы вы попали в наш мир. И вот нашли. Здесь нет присмотра Сатаны.
- Мы трое? – спросил Махмуд.
- Конечно, нет. Есть люди, но мы не можем вас всех в одно место. Они в разных точках нашего мира.  Так вы лучше нам поможете.  Вы – избранные. И на вас ложится большая ответственность. Волосатики совершенно обнаглели и озверели.
Дригис пригласил нас пройти по коридору. Вошли в большую комнату. На полках книги, коробки, папки, бумага. На трех столах множество листов. Непонятные буквы.
На стене большой и блестящий экран.
- Кино смотрите? – спросил Виктор.
Включился экран. И мы увидели древний город. Узкие улочки. Люди шли по грязи. Появилось два всадника. Экран погас.
- Отрывок из кино. Древний мир, - сказал Махмуд.
- Это древний Киев. Столица русского государства, - ответил Дригис. – До нашествия татар. Изучаем.
- Я смотрю, что вы всё знаете о нас! – удивился Виктор.
- Должны знать.
- А нам, какая роль отведена? – спросил я.
  - Логично. Выйти наружу. Вас поведет Дмитрий.  Вы его первого встретили, когда пришли в деревню, вошли в дом для рабов и с ними сбежали в горы.
- Мы помним, - ответил Виктор. – Подойдет. Когда выступать? Какой будет у нас транспорт?
- Завтра утром. Сегодня отдохните. У вас будут кони.
Экран отодвинулся и там образовался коридор. Дригис пригласил нас последовать за ним. Коридор уходил вдаль, а по сторонам – двери. Что-то похожее на гостиничные номера. Он сказал:
- Мы здесь живем. Отличаемся от вас тем, что каждый из нас свое жилье устанавливает сам. Рядом три двери. Комнаты для вас.
Я вошел в одну из комнат. Копия на  наши двухкомнатные квартиры. Будто я попал в наш мир. Два дивана, два кресла, полки с книгами. Я взял одну из них. Достоевский. А вот собрания сочинений Чехова, Толстого, Тургенева, Шекспира, Ибсена. Все изданы на русском языке.
- Если бы здесь появился чукча? – сам у себя спросил я. И кто-то ответил: - чукча получит на русском языке. А если кто говорит на английском, испанском, французском, китайском, японском. Есть такие комнаты.
- Значит, Махмуд…
- Получит книги на своем родном языке. Есть переводы на восьмидесяти пяти языках.
- У нас на земле столько народов!
- Человечество может читать на восьмидесяти пяти языках.
- Если цыган появится? – спросил я.
- Многие народы, имея свою культуру, письменность, могут свободно читать на русском языке, английском и на других языках. Пора тебе и это знать.
- А ты кто такой? Подслушивающий аппарат? – спросил я.
- Компьютер.
- Ого! – воскликнул я. – на том свете разве можно иметь такое?
- Это – не тот свет. Это параллельный вам мир.
- Кошмар!  В моем мире в такое не поверят!
- Это изобретение Дригиса. Он  у нас великий ученый, как и Маол. В вашем мире он намного  выше ваших ученых.
- Попробуй у нас с ученым вот так вот говорить, как Дригис с нами! Они у нас недоступные.
- Я читал труды многих ваших политиков и ученых. Много пустословий, заумных выражений. Считывал вашу программу «Очевидное-невероятное» и другие научные передачи, статьи в газетах и журналах. Поражаюсь заумными выражениями. Наши ученые, как простые люди, могут свободно разговаривать среди ученых, пастухов, рабов, кухарок. Отдыхай. И ещё. У нас нет политиков, потому что все беды в вашем мире идут от политиков.
- Ты зачем меня подслушиваешь?
Молчание. Ясно. Он  познакомился со мной. Меня потянуло на сон. Подошел к дивану. Разделся и бросился под одеяло. Как в тумане мне показалось, что раскрылась дверь и вошла Анюта. Зеленоглазая девушка, бывшая рабыня, которую я спас в прошлое мое путешествие в этот мир. Она скинула с себя накидку и оказалась совершенно голой. Чётко почувствовал её крепкое тело, рядом огромные зеленые глаза, горячие губы. И такое было ощущение, будто мы слились с ней в единое тело. Мы словно вошли друг в друга. Потом я совершенно провалился в глубокий сон.
Неизвестно сколько я проспал. Быстро застелил постель, привел себя в порядок и тут постучали в дверь. В проеме стояли Виктор и Махмуд.
- Пора. Дригис просил зайти к нему.
- Удивительный сон я видел, - сообщил друзьям. Мы пошли по коридору.
- Зеленоглазая? – засмеялся Виктор. – Это не сон. Мне кажется, что здесь  нет снов. Ну и как?
- Это что-то. Словами не передать. У вас тоже такое было?
- У меня пышная украинка была, - ответил Махмуд. – Хотя они все здесь одной нации. У них нет национальностей.
Мы не дошли до большой комнаты, где была центральная библиотека. Впереди образовалась пустота. Что-то вроде тумана. И он надвигался на нас. Мы  хотели повернуть, но неведомая сила сковала наши ноги. Вдали я увидел Анюту. Она махала мне рукой и посылала поцелуи. Рядом с ней стояли  две девушки. Они что-то кричали нам.
Туман окутал нас. Всё скрылось. И в этот момент мы оказались на берегу моря.
- Куда мы попали? – спросил Махмуд.
- Возможно на то место, когда мы с войском Эрика Рыжего дошли до какого-то селения, и оттуда нас доставили в библиотеку, а потом в наше время, - ответил я. Виктор согласно кивнул.
Мы поднялись на холм и увидели пепелище. Здесь давно прошло сражение. Всё заросло бурьяном и кустарниками. Мы обошли бывшее селение, и даже спустились в долину, но людей не обнаружили. Много было разных животных.
Мы снова пошли к морю.
Виктор сказал:
- Что мы здесь должны делать?  У нас даже ножей нет, чтобы зарезать какую-нибудь дичь. Мы, все-таки, солдаты во времени. Где же оружие?
Из-за мыса показался корабль под парусами.
- Мне кажется, что надо показаться, - предложил Виктор. Мы согласились. Взобрались на небольшую скалу и стали махать куртками. Корабль был  небольшой. Мне он напомнил древние времена. Будто он возник из  того времени.
Корабль приблизился  к берегу. На корме стоял Дмитрий и махал нам рукой.  Свои.
Дмитрий спрыгнул на берег. Остальные люди остались  на борту корабля. Там мы узнали Паркера и Патрика.
- Дригис сообщил нам, чтобы мы встретили вас, – сообщил Дмитрий. - Надо попасть на один остров.  Двое из наших товарищей были там.
- Что произошло с этим селением? – спросил Махмуд.
- Волосатики. Здесь наших много погибло. И забрали их в мир Сатаны. Наши ученые достигли вот этого места. Оно наше. Мы его отвоевали у Сатаны. Люди шли на смерть ради  свободного клочка земли от Сатаны. Вы уже знаете, что в нашем мире есть места, куда Сатана не в силах пробиться. И мы всё больше и дальше пробиваемся на планете. Мы вытесним его из нашего мира.
- Дмитрий, ты считаешь этот мир своим, а ведь ты жил среди нас в нашем мире, - сказал я.
- Теперь он мой. Спасибо вам, что вы помогли мне вырваться из рабства.
- Поражаюсь! – воскликнул  Виктор. – Ведь при случае, каждый из вас может попасть к нему в лапы. И, всё-таки, вы воюете!
- Каждый из нас – солдат.
- Нас тоже так назвал Дригис. Солдаты во времени.
             - Значит, вы в нашей армии. На том острове не наша зона. Волосатики там.  Тот остров удобен для нас. Ученые постараются, чтобы Сатана туда не попал. Вы согласны идти  туда.
Мы подняли руки.
- Отправляемся немедленно. Здесь тоже бывают штормы.
Паркер и Патрик спрыгнули  на берег. Не выдержали. Патрик, огромный, рыжий,  завис надо мной, и обнял меня.
- Как вы оказались вместе? – спросил я.
- Так же, как и вы, подошли друг к другу.
Одеты они, как когда-то одевались пираты.
Мы поднялись на двух парусный корабль.  За веслами сидели закованные в цепи рабы – волосатики. Для нас это новое. Волосатики, и вдруг – рабы. Они с нескрываемой ненавистью смотрели на нас. Конечно, им обидно. Сами держали рабов, а тут вдруг, сами попались в рабство.
Мы вооружились. Кроме кнута, мне нацепили саблю.
Наш корабль вышел в море.
- А как эти попали в плен? – спросил я.
- Очень просто. Воевали. Вот и взяли в одном из боев, - ответил Паркер.
- А если кто-то из вас погибнет в бою? – спросил Виктор.
- Мы  теперь не уйдем в беспредел, - ответил Дмитрий.
- Война, все-таки, - сказал Виктор.
- Тело остается, а энергия  уходит в лабораторию, - ответил Патрик. – Там каждую энергию убитого преобразуют в новое тело. Правда, для волосатиков  слабенькие, как и все рабы.
- Как я понял, что  любой из вас, снова возродишься, но со слабым телом? – спросил я.
- Да. Главное, мы теперь не попадаемся к самому. Проходит время. Через лабораторию, мы снова становимся сильными.
- Ну, вы даете! – воскликнул Виктор.
- Чему удивляться? – ответил Дмитрий. – Мы ведь бессмертны. Пора бы  уж вам знать. Вы считаете время, а мы его не знаем, так же, как ваша внутренняя энергия не знает время при вашей смерти уходящая в иной мир. Потом возвращается, но уже  в другое тело.
Пока мы разговаривали, неожиданно налетел ветер, почернело  небо из-за того, что будто из ничего появились тучи. Полил холодный, косой дождь, словно из шланга. И мы сразу промокли. Капитан судна, крепкий мужчина, видимо, африканец, с черной бородой, приказал нам зайти  в каюту.
Мы  вошли, разделись. Два матроса принесли нам сухую одежду. Один сразу вышел, а другой остался.
- Здесь всегда так? – спросил я.
- Да. Вроде  всё тихо, а потом неожиданно налетает ветер с тучами и вот такой дождь.
- И на суше такие ветра?
- Немного тише. А на море вот так.
- Как это море называется? – спросил Махмуд.
- Море, да море. Раз здесь другой мир, значит, и всё другое.
- Из какой страны вы оба? – спросил  Виктор.
- Отто - прибалтиец. В двадцатые годы, во времена Гражданской  войны попал в этот мир, а я немец. Генрих Берг.  Во время первой мировой войны подорвался на мине.
- Ты откуда знаешь, что это была первая мировая война? – изумился Виктор. – Может, и вторую мировую войну знаешь?
Генрих тоже удивился. Он сильно раскрыл синие глаза, а белые и очень густые ресницы так и задрожали. Так я бы не смог. Он воскликнул:
- Почему мне не  знать?! К нам попадают из разных лет! А потом, мы же прошли лабораторию, и всё знаем о вашем мире.
- И ты у нас  бывал?
- Был. В Германии и в России. Отдыхайте.
И он вышел.
- Чудеса! – воскликнул Виктор. – Мы такого навидались, что, наверное, можно было бы и не удивляться. Но,  всё вот это есть. Живут себе люди и  не ведают, что как всё сложно во вселенной! Как же всё создавалось?
- А мы  вообразили себя пупами вселенной, - сказал я. – Недавно ученые земли открыли новую планету в центре галактики, и что, мол, на ней схожая с нами жизнь. Опять же на себя тянут одеяло. Всё должно быть, как у нас. Какой эгоизм!  А рядом, тут же, на нашей планете, живут себе люди. Умер человек, и сюда его.  Кому скажи у нас – дураком назовут. Кажется, протяни руку, и цапнешь кого-нибудь за нос в нашем мире. Всего тонюсенькая пленка из плотного  бесцветного тумана разделяет нас! Невидимый туман разделяет нас. Как всё просто и сложно. Рядом ведь!
Кораблик наш стало качать. Странно было то, что я не чувствовал качку. Просто качало, а в организме ничего не происходило.
- Вы заметили, что  всё нормально? – сказал я.
- Про это тоже хотел сказать, - ответил Махмуд.
- Не забывайте, что мы здесь сотворены из энергии космоса, и ещё не очень понятно из чего, - засмеялся Виктор.
Через некоторое время буря стала стихать.
За дверью крикнули:
- Показался остров!
Мы выбрались на палубу. Свинцовое небо низко висело над взъерошенной водной поверхностью. Ветер и дождь перестали, небо двигалось. Это сплошные тучи неслись в сторону острова. И наш кораблик всё  ближе и ближе приближался к скалистому берегу.
Наш капитан направил  судно в небольшую бухту. В ней было спокойно. Мы пришвартовались к берегу почти вплотную, так здесь было глубоко.
- Сойдемте, друзья, - предложил Дмитрий. На судне остался капитан, два матроса и рабы.
- Интересно, что это за остров?  Не перепутали? – спросил я.
- Тот самый, - ответил Дмитрий.
- Слушай, Дмитрий, а вы не пробовали проникнуть в соседний мир, откуда к нам, иногда прилетают какие-то тарелки? – спросил я.
- Мы не были. Дригис, Маол и другие ученые там бывают. У тех очень развитый мир. Они и у нас бывают. У них с вашим миром что-то не получается. Поговорите с Дригисом или Маолом. Пойдемте.
С нами были: Дмитрий, Паркер, Патрик, Отто, Генрих и ещё пять матросов.
- Мало нас, - сказал Виктор.
- Теперь мы их сильнее, -  ответил Паркер. – На один кулак я положу сразу несколько волосатиков. – И он громко засмеялся.
- Тише надо. Ты не на своей территории, - прервал его Генрих.
Некоторое время мы шли по берегу. Потом решили углубиться. Вышли на большую поляну и   увидели  бараки  без окон. Они были деревянные. Заметил  и развалившие дома и просто гнилушки. Видимо, здесь всегда стояли бараки.
Тишина. Только где-то далеко промычала корова. Надо сказать, что травы здесь густые, сочные.
Мы остановились.
- Что будем делать? – спросил Генрих.
- Крушить, - ответил Патрик.
- Двигаем тихо, - сказал Виктор. -  Как говорится – либо в стремя ногой, либо в пень головой. На  смирного  бог беду шлет, а бойкий сам  наскочит.  Не так страшен чёрт, как его малюют. Хоть на час, да вскачь. Либо пан, либо пропал. Бойся не бойся, без року смерти не будет. Пошли.
- Сколько мы с тобой встречаемся, так и не могу тебя понять, когда так вот  говоришь, - сказал Махмуд.
- Это у нас пословицы и поговорки, - ответил я. – Или грудь в крестах, или голова в кустах.
- Ничего не понял, - сказал Махмуд.
- Помню, в школе учителей я озадачивал  поговорками и пословицами, - засмеялся Виктор.
На нас наступала странная, пугающая тишина. Словно всё вымерло, но я понимал, что это не так.
Мы подошли к крайнему дому. Дверь приоткрыта. Патрик пнул её и вошел внутрь. Мы за ним. Никого. 
Вышли на улицу. Никого.
-  Все работают, - нарушил молчание Отто.
- Интересно, а что они здесь добывают? – спросил я. – Коней нет. Жаль.
- Надо бы, где укрыться, - предложил Дмитрий.
- Волосатиков желаю встретить лицом к лицу! – крикнул Паркер. Его поддержал  Патрик.
- Поздно, - сказал Генрих.
В конце улицы вышел отряд волосатиков. Их было около двадцати.
- Многовато, - опять сказал Генрих. В его руках появилась сабля. Я из-за пояса выдернул кнут.
- Этих волосатиков надо бить не кнутом, а саблей, - сказал Махмуд. Виктор подобрал у дома суковатую палку.
- Дубина лучше, - ответил Виктор.
Волосатики выстроились в шеренгу и двинули на нас.
Первым на них бросился Патрик. Его сабля поразила волосатика. Я отвернулся, но увидел, как дубина Виктора опустилась на голову врага. И он упал к ногам друга. А я выбил саблю у другого врага.
Стоял звон оружия, громкие крики, стоны раненых. В этом сражении волосатики потеряли половину своих воинов. Они побежали и скрылись за домом.
- Бей мерзавцев! -  кричал Патрик, размахивая красной саблей.
- Кто из наших товарищей погиб? – спросил Генрих.
Один матрос исчез. Осталась только одежда.  Как не странно, больше никто не пострадал.
Волосатики плохие воины, хотя и злые. У моих новых друзей хорошая военная выправка. Отличные воины.
Девять волосатиков лежали бездыханными. Четверым скрутили руки. Станут рабами. Их повели к морю.
- Всё это так, - сказал я. – Всё это мне не нравится. Нас сюда разве для вот этого послали?
Махмуд  громко обсуждал сражение с Отто и с одним матросом.  Виктор посмотрел на меня и остановился.
- Ты прав. Что-то тут не так. Вот так мы и рванем отсюда? Нам ведь людей надо найти.
Все замолчали. Махмуд успокоился и подошел к нам. Он сказал:
- Надо же. Так увлекся. Мы сюда не для этого сюда посланы.
- Вот именно, - ответил Виктор.
Наши новые друзья подошли к нам.
- А вы, друзья, можете отправляться в море, - сказал Виктор. – Мы не для вот этого сюда отправлены.
- В горячке я совсем про вас забыл, - развел руки  Дмитрий.
- Вон та скала мне что-то напомнила, - тихо сказал Виктор. – По-моему этот тот остров, где мы были с тобой в будущем.
- Всё возможно, - ответил я. – Остров тот же, но в другом мире.
Наши новые друзья стояли рядом и молчали. Слушали. Они  решили, что мы начитанные, но я не считал себя таковым. Но стремился к этому. В моем мире меня многие не понимали и считали чудаком. Даже боялись, что я иногда  начинал рассказывать о прочитанной и запрещенной в нашей стране  литературе. Они сразу же перебивали меня и переводили разговор на  другую тему. Когда пришло время читать всё, эти же люди бросились читать такие книги. Если запретят читать подобную литературу, они прекратят читать такие книги. Таков уж наш народ. Когда пришла хрущевская оттепель, то они вместе со мной читали произведения Солженицына. А когда запретили читать, они тут же  прекратили чтение. Они говорили мне:
- Брось читать. Брось. Он бежал из страны. Он наш враг. Всякую ерунду собирает. Нехорошо. Нельзя. Брось. Никто не читает, и ты не читай. Будь  как все. Ты что? Против  советской власти?
Когда разрешили, то эти же люди говорили мне:
- Читал Солженицына? Почитай. Почитай роман Булгакова « Мастер и Маргарита».
Все эти произведения я давно читал, и даже некоторым предлагал почитать, но они испуганно махали на меня руками.
Я уверен, что ни в одной стране такого перехода от одной крайности в другую – нет.  А как они шарахались от меня!
«Москва-Петушки»  некоторым давал читать, но они  возвращали. Один даже задушено зашептал:
- Ты чо? Книга же эта в переплете и на машинке отпечатана, значит, запрещена. Всё у тебя не так. Я не хочу загреметь на зону вместе с тобой.
Недавно этот человек сообщил мне радостную весть.
- Памятник поставили этому писателю на станции «Петушки». Прочитал на днях эту книгу, как и Булгакова «Мастер и Маргарита». И ты почитай. Классные книги.
- Если завтра всё изменится? Видел как коммунисты прут? А эти тебе всё напомнят.
- Ну, ладно. Я пошел.
Вот такие чудные люди живут в нашей стране. И я не должен их описывать? Надо. Ведь всё забудут. А забывать ничего нельзя. Тем более, он нашел меня. Лицо осунулось, под глазами тень. Он тихо  спросил:
- Я искал тебя. Ты многое знаешь. Они вернутся?
- Да. Ты больше не болтай много. Брось читать эти книги. Нехорошо. Сообщат про тебя. Всё напомнят.
- Но ведь ты тоже читал.
- Со мной всё  ясно.  Я – отпетый. На учете у них. И ты хорошо знаешь.
И тут он задушено закричал:
- А зачем эту чушь продают?!
- Проверяют. Кто клюнет. Вот ты и клюнул. Попался, голубчик. Лезешь везде с радостью, что прочитал эти книги. Помалкивай.
- Я не лезу. Просто я прочитал и ахнул.
- Ты про себя ахни. Можно и в подушку ахнуть. Слышал, что разрешили трудящимся звонить и сообщать в налоговую инспекцию на тех, кто завышает цены на товары и продукты?
- Да я бы их всех наказал!
- Вот это уже лучше. Значит, звонил?
- Звонил. Надо навести порядок с торговлей.
- Вот это твое. А книги брось.
Пока с ним вел милую беседу, даже в висках застучало. Ушел от него. На остановке стояло несколько мужиков, в недавнем прошлом молчуны и активно ходившие на демонстрации. Сегодня они громко обсуждали дела правительства и президента. И это очень хорошо, что наш народ стал громко заявлять о себе, вмешиваться во все дела. Я вспомнил хрущевские времена, как вот такие тоже громко выступали. А потом замолчали. И вот опять стали они кричать на каждом углу. До того кричат, что некоторых даже  трясет. Сегодня мужики так разошлись, что удержу нет. Нет, эти не испугаются. Мне даже на душе стало легко. Но проверить надо бы. А вдруг я ошибся?  Вдруг, всё это показное. Вот, мол, какие мы храбрые!
- Мужики, я с вами  согласен.  Президента  Ельцина надо смещать, - вступил я в разговор.
- Молодец! – зашумели мужики. – Ты тоже с нами! Не молчи. Будь смелее!
- Вчера по радио слышал, что начнут прижимать за болтовню.
- Правильно!  - крикнул один, что у меня в ушах даже звянькнуло. – Железной рукой навести порядок. Иоську надо!
- И тут я согласен. Но, понимаете, что в государственной думе статью коммунисты пробивают об ответственности за болтовню. Вот тут мы с вами горлопаним, а недалеко от нас вдруг стоит представитель от ФСБ, бывшее КГБ. Напомнят. Горло драли. Нельзя.  Да и не поймут. Был я у нашего мэра. Он даже нам указал, что мы не так сидим перед ним. И всё знают про нас. Докладывают. Теперь-то хоть поняли?
- Ну и что? – насторожился горлопан. - Пусть нас не пужают. Тапереча нам рот не заткнешь. А ты, Стрелов, не бойся. Мы тебя защитим.
Он стал оглядываться, и вроде немного утих.
- Я по улицам и на автобусных остановках не кричу, - ответил я. – Раскричались зачем? Услышат ведь.
Он ещё раз оглянулся и тихо сказал:
- Чо ты меня пужашь?  Я никаво не боюсь. Насчет журналистов слышал. Их прижмут. И порядок будет. Пора унять таких писак, как ты. Расплодились  на нашу голову.
- Вот это да! – удивился я. – Они горло дерут.  Я  только вас успокаиваю, и меня же за всё хорошее!
- Ты тоже с нами того, - начал другой бывший молчун. – С нами кричишь. Пишешь, да по радио с критикой выступаешь. Тебя первого возьмут.
- Ну, ребятки, вы даете. Быстро перекрасились. – И решил я их разыграть. – Попались, ребятки. Мне не привыкать. Как же вы могли. Вон сейчас в машину сел мужичок и уехал. Он один из этих, тайных товарищей. Он слушал  нас и всё, видимо, записывал на магнитофон.
Все трое посмотрели вслед машине. Затихли. Горлопан успокаивался медленно. Он недоверчиво улыбнулся.
- Ну и ладно. Рот теперяча не заткнуть. А чо? Мы говорили по делу. Совсем с вами забыл. У художника, что дача крыша шалашом, дверь выломали. Всё вынесли. Картошку, ковер, посуду.
- В этом году картошка гниет, - сообщил другой мужичок. – А помидоры и огурцы хорошие.
- Мне  навозу обещали привезти, - оживился третий.
- Мне дрова привезли, - повысил голос горлопан. – На всю зиму хватит.
Мужики будто забыли про меня. Тут подошли две женщины и сообщили, что на рынке есть новые сорта помидор. И стали мужикам показывать красивые пакетики. Я не стал им мешать вести мирную беседу. И таких  встреч у меня было великое множество. Но ведь я не стал таким, как эти три мужика. Я не в обиде на них. Мне их просто жалко. Они до конца останутся такими. И я удивляюсь, что живя среди них, не стал подобным.
- Что будем делать? – ткнул меня в плечо Виктор. Я даже вздрогнул.
- Опять о своих думал?
- Их не воспитать.
-  Мозг-то у нас у всех одинаков! – ответил Виктор.
- Им легче прожить эту жизнь. Хватит о них. Надо искать людей.
Генрих подошел к нам.
- Я с вами до конца.
- А кто здесь против? – спросил Отто.  Согласились все.  Трое матросов повели пленных на корабль, а мы пошли в конец деревни.
И тут мы увидели, как по пыльной дороге шли люди. Их было около пятидесяти. Впереди и сзади толпы ехали на конях волосатики. Их было пятнадцать, а нас  десять. У всадников в руках сабли. Видимо, узнали, что мы в деревне.
Толпа остановилась. Волосатики стали теснить их к стене барака. Один из  воинов зарубил раба, и он исчез. Осталась на дороге одежда.
- В ярости они всех убьют, - сообщил Махмуд. Он вынул нож из-за пояса. Патрик и три матроса, встали рядом с Махмудом. Они коротко переговорили  между собой, и пошли на врагов.
Мы шли за ними. Остановились в десятке метров от всадников. Они готовились к атаке.
Махмуд что-то крикнул, и все пятеро бросили ножи. Пять  всадников свалились на пыльную дорогу. И мы пошли в бой. Один всадник начал рубить рабов.
Кнутом я выбил саблю у одного врага, который рубил рабов. Другой  волосатик  схватился за горло. В нем торчал нож.
Ещё четверо свалились с лошадей. Остальные поскакали прочь.
Люди побежали к лошадям, а кто и к нам. Мы стали их успокаивать.
Когда все успокоились, стали решать, что делать дальше?
- Все мы не поместимся на корабль, -  сообщил Генрих.
- Мы останемся здесь, - сказал я. – Нам торопиться некуда. Нельзя нам покидать этот остров.
Нам это все и согласились. А пока мы решили ознакомиться с островом – Патрик, Дмитрий, Паркер пойдут с нами. Генрих и Отто возглавили отряд матросов и бывших рабов. Они должны были закопать волосатиков и убитых рабов, а пленных  доставить на корабль.
За домами свободно паслись разные животные. Вскоре мы увидели высокий забор, а за ним голое место. Здесь было скотобойня. Здесь же коптили мясо и сало. Потом доставляли на материк. Видимо, рабы и занимались заготовкой мяса.
- Как я понял, что здесь всюду волосатики, - сказал Махмуд.
- Здесь  одна вера и единый язык, не то, что в вашем мире, - ответил Дмитрий.
- Вера в Сатану, - добавил Виктор.
Волосатиков и рабов здесь не было.
Мы побывали и в пещере. Пахло сыростью и гнилью.
- Мы здесь были в другое время и в другом мире, - сказал Виктор.
- Вы здесь были? – удивился Патрик.
- Были. В далеком будущем. Дригис тоже там был.
- Он везде может быть, - ответил Паркер.
- По-моему, такие, как вы, можете свободно там жить, - добавил я. – И мертвые встанут  из гроба и воссоединятся с живыми. Что я говорю. Мы тоже будем такими, как и вы. Все мы в нашем мире смертны.
- Любопытно, а где тот дом стоял? – спросил Виктор.
- Счастливые вы, - вздохнул Махмуд. – Вместе там были.
- Ещё побываем, - ответил Виктор.
Мы уточнили, что скотобойня точно стояла на том месте, где  была свиноферма  Дунькина. Потом мы с Виктором остановились на одном месте.
- Дом должен стоять здесь, - тихо сообщил друг. – Если  ты не согласен, то где? Как ты думаешь?
Я  встал рядом с Виктором и ткнул пальцем в землю.
В этом месте не было травы, а вокруг она бурно росла.
-Странно, - очень тихо сказал Виктор. – Здесь такие мощные травы. Здесь нет виноградников, нет фруктовых деревьев. Нет совсем деревьев.
Мы молчали. Притихли и наши друзья. Они понимали наше состояние. И было почему-то тревожно. Потом я почувствовал, как отяжелели ноги, словно приросли к земле, и рук не поднять. В организме, словно что-то переливалось.
- Мужики, я не могу ногу оторвать от земли, - сообщил Виктор. – Нос хотел почесать, и не могу. А как ты, Махмуд?
- Как у вас, друзья? – спросил я у наших товарищей.
Все они  обошли нас. У них всё было в норме.
Моё тело ослабло, внутри всё дрожало и ныло.
- Вокруг вас  какие-то искорки, - сообщил Дмитрий. – Даже тепло идет от вас.
Так длилось несколько минут, а потом нас отпустило. Радостное тепло коснулось темечка, вошло в мозг, в сердце, разгорячило кровь. Виктор даже запел. Мы вышли из квадрата.
- Что это было с вами? – спросил Дмитрий.
- Откуда мы знаем, - ответил я. И тут перед нами появился Дригис.
- Поздравляю, друзья, - весело сказал он. – Ещё одна точка отвоевана у Сатаны.  Очень серьезная точка. Вы правильно сделали. Ваше дело не в том, чтобы  воевать с волосатиками, а в том, чтобы вашей энергией очищать места. Вы настоящие солдаты.
- На этом острове не будет Сатаны? – спросил Виктор.
- Нет. Главное, что мы пробили в этом месте коридор. Тоннель через время и пространство. И вы сейчас помогли нам. Вы правильно  заметили и точно определили, что на этом месте был дом, центр-дом, через который ваши и наши предки будут осваивать космические дали. Отсюда вы можете  попасть в свой мир. Этот остров очень удобен для строительства новой лаборатории. Она будет построена на этом месте.
- В параллельный мир, откуда проникают к вам и к нам летающие корабли можно попасть? – спросил я.
- Да.
- А нам можно поглядеть?
- Потом поговорим. Пленные останутся на острове. Много работы. Они должны понять, что мы им добра желаем. Капитан и несколько матросов пойдут на материк. Потом они доставят ещё людей и разный стройматериал. Дмитрий, Патрик и Паркер идите к кораблю и приведите сюда пленных. Генрих  Берг будет главным в экспедиции на материк. А здесь, Дмитрий. Идите к домам. Потом всё обсудим. Идите.
Мы простились с нашими друзьями. И они пошли к баракам.
-  Вам, друзья, вот что надо сделать, - обратился он к нам. – Встаньте в центр  квадрата. Здесь у нас тоже будет свой центр, и он соединится с тем центром, где стоит дом. Так. Идите.
Мы шагнули в центр квадрата. И мир словно исчез. Яркий свет. Пролет через тоннель.
Вдали я увидел город.  Что-то было не так. Остроконечные крыши. Большие окна. По прямой дороге, как линейка, проехала машина. Впервые увидел  такую машину. В светло-синем небе пролетело два приплюснутых  и круглых аппарата. Они немного постояли на месте, а потом неожиданно исчезли. Недалеко увидел двух идущих человека.
- Это параллельный вам мир, - услышал голос Люца. – Люди здесь, как и вы. А то вы придумали разных уродов. Мир у них намного совершеннее вашего. У них нет войн. Все говорят на одном языке. Здесь нет национальностей. Вас губит то, что у вас много религий, национальностей, границ. И каждая нация требует к себе уважения. Один из этих кораблей проник в ваш мир. Им тоже нужна ваша энергия. А ещё они берут у вас клетки.
- Какие клетки? – быстро спросил я. Было удивительно то, что я не видел своего тела. И ещё заметил, что в этом мире очень светло. Яркое небо, и очень зеленая трава.
Меня понесло в другое место. Недалеко деревня. Деревянные дома, прямые и чистые улицы, каких я не видел в России. Сразу за деревней паслись коровы, козы, свиньи, гуси, куры. И были здесь обыкновенные люди.
- Так они, как и мы! – воскликнул я.
- А ты думал, что они такие, как их описывают фантасты и ваши художники?
- Они меня видят?
- Нет. Ты здесь  энергетический дух. Физически они вас слабее.
- Какие клетки они берут у нас?
- Их ученые свободно проникают в ваш мир. Вы очень сильная и  воинственная раса. Например. Ночь. Ты уснул. В это время они берут у вас кровь. Берут клетки энергии.
- Это же вампиры!
- Нет. Вы даже не чувствуете их вмешательства. Им польза. И вам никакого  вреда.
- Могли бы и показаться. Договорились бы. Я же вам свободно могу дать кровь для пользы дела.
- С ними бы не договорились. Вы бы захватили их. Начали бы с них что-то требовать. Пока этого делать нельзя. Когда-нибудь все соединятся. Мы, такие как я, свободно бываем у них. Кое-что помогаем, а они нам. Ты правильно описал  ту сценку в романе «На острове снов» на острове в будущем.
- Я видел, и это правда. Эти люди проснутся, и ничего не будут помнить.
- Некоторые что-то будут вспоминать.
- Тогда какой смысл?
- В глубине души кто-то будто ему подскажет – не шали. Возможно, кто-то из них и одумается. Мы помогаем им стать другими.
- Как удивительно создан мир! – воскликнул я.
- Вот этим людям не дано перевоплощаться.
- Почему? – спросил я. И вдруг, среди идущих людей я увидел знакомого. Не должно такого быть!
- Увидел знакомого?
- Да, - прошептал я. – Это дядя Коля Уржумов. Мы с молодости с ним знакомые. Я его запомнил. Он  давно умер.
- Это так. А разве я не умер?  Миллионы других на земле. Миллиарды умерли за все времена. Ушли в другой мир.
- Почему здесь?
- Сложно ответить. И очень просто. Он умный и мудрый мужик.  Ученый из народа. За ним наблюдали ученые из этого мира. Душа его вышла. Здесь её приняли. И такое тоже бывает. Вдохнули его энергию в своего  ребенка. И вот он рос и вырос и стал похожий на твоего знакомого.
- Они не могут перевоплощаться!
- Только в вас вмонтирована  эфирная сфера. Душа.  Эфирная энергия. И  вот эта эфирная энергия выходит из физического тела и входит в эфирное пространство космоса вселенной, в Бога. А там идет распределение.
- Уржумов не узнал бы меня?
- Нет.
- Они и людей воруют!
- Бывает. Потом отправляют обратно. И в этом мире рождаются люди похожие на ваших людей. Души у них нет. Вам всё дано, а вы не хотите жить, как следует жить, в мире и согласии. И мы у вас кое-что берем. На сегодня с тебя хватит.
- Виктор с Махмудом здесь?
- Да.
- Из меня они ничего не брали? Порой после ночи бывает слабость. Даже голос меняется. А потом ничего.
- Из этого мира у тебя ничего не брали. Дригис ответит.
- Ты согласился давать нам кровь, - послышался голос Дригиса. – Мы только у вас берем кровь. Стараемся не навредить. Недавно немного перестарались, и человек умер. Мы попросили Иссу, чтобы он отправил этого человека к нам. В лаборатории работает. Его готовили на перевоплощение, но он попросился к нам. У нас намного тяжелее работа, чем в другом мире. И такие мужественные люди тоже есть. – И голос Дригиса исчез.
Я видел, как корова прошла сквозь меня, хотя тела своего я не видел. Пробежала собака. Мимо прошла женщина в ярком сарафане.  Люди здесь были смуглые, наверное, от чистого и яркого солнца. И преобладала белая одежда.
Вот я снова переместился. Вдали город. А там, где я сейчас был,  небольшой аэродром. Здесь стояло несколько летающих аппаратов. Взлетел один и стал вращаться. Обороты увеличились, и при этом звук напомнил свист. Корабль так вращался, что его почти не было видно. И вдруг он исчез.
- При такой скорости он врезался в пространство времени, тяготения и сейчас он в вашем мире. Это грузовой аппарат. Он отправлен к вам за энергией.
- При такой скорости он разобьется о землю.
- Ничего не будет. Это наружная оболочка, кольцо. Оно пробивает пространство между мирами. Внутри кокон.  И на то время, когда кольцо пробивает пространство, люди, как бы застывают в своих креслах. Их корабли бывают вами видны, но чаще нет.
- Какую надо иметь скорость, чтобы проскочить к нам и обратно!
- Пространство между мирами вроде есть, и в тоже время его нет. Есть  граница, невидимая пленка, но очень плотная, которая разделяет ваш мир с другими мирами в измерениях. Представь скорость света. Раз, и ты на  луне. А тут надо преодолеть тяготение, уплотненное пространство между мирами, и, тут же надо загасить такую скорость, чтобы не врезаться в землю.
- И они такого достигли?
- Сам ты увидел. Тоже происходит и с душой человека. Переход из вашего мира  в параллельный. И ты тоже ощущаешь жужжание. Человек с его телом не может такое пройти. А вот они достигли. В коконе. И даже в нем, внутренне давление раздавило бы  всё внутри человека. На какое-то время они умирают. Всё в организме останавливается. Бывают у них неудачи. Организм живой, все-таки. Совсем умирают. Корабль возвращается обратно с уже мертвыми пилотами.
- Нашим современникам только бы воевать друг с другом. За клочок земли дерутся. Идет у нас  вселенская  шизофрения.
- Мы уже говорили на эту тему.
- У них есть свои космонавты? – спросил я.
- Есть. В основном, в ваш мир проникают не люди.
- Как не люди? Роботы?
- Они, как и люди, но более устойчивые в этих полетах. Биороботы. Их создали для таких вот полетов.
- Пробирочники? У нас тоже начинается.
- Вам этого делать нельзя. Вы и без пробирок плодитесь. На одной из планет в созвездии Лебедя произошло страшное событие.  Биороботы взбунтовались  и пришли к власти. Мы ещё не знаем, о  появившихся космических захватчиках.  Их мир очень далеко в космосе. Они похожие на ящеров, но могут превращаться и в людей. Пока мы мало,  о них знаем. Первыми прилетают  биороботы.
Это первое известие о ящерах. Они появятся у меня в следующей книге.   Правда, иногда я буду упоминать о них. И даже кличку им придумаю. Всё это потом. Не надо торопиться.
-  Наши ученые тоже хотят такое сделать. Человек должен появиться естественно, - ответил я. – Виктор и Махмуд тоже засыпали вас вопросами?
- Замучили. Виктор похлеще тебя спрашивает.
- Зачем нам этот мир показали?
-  Ты же просил показать. Виктор рисует, ты романы создаешь. Махмуд  учительствовал. Некоторые его ученики поняли  его. А вот тебе сложнее. Все, кто прочтет твои записи, скажут – фантастика. В реальность никто не поверит. А поведать людям надо. Вдруг и задумаются, что так жить нельзя. Твои произведения кого-нибудь да тронут. Из твоих тунеядцев вышли хорошие люди. Задумается человек о смысле жизни. Не пуп земли человек, а кроме него ещё кто-то есть. Да и за грехи свои надо платить. Пусть думают. Все. Хватит.
И я оказался на даче. Сидел в кресле и дремал. Потом пошел на лыжах в тайгу. Пришел из леса и сел пить чай.
То, что произошло со мной – удивительно! Надо записать. Хотел было уже бросить писать. Даже вторую рукопись завершил. Кому это нужно? Кто будет читать? А Исса и Люц просят записывать. Всё фиксировать. Для чего? Они мне сказали, что в моих рукописях можно получить ответы на многие вопросы. Какой в этом смысл? Всё равно никто не поверит. Значит, надо писать.
Сел за письменный стол и ещё раз пережил свои приключения.

БОМЖИ
На рынке два милиционера задержали мальчишку. Бродяжка  побирался.
- Куда вы его? – спросил я.
- Этого парня,  какой раз ловлю, - ответил милиционер.  У него были красивые и ясные глаза. У другого милиционера  подозрительный взгляд. Он оглядел меня и спросил:
- Хто таков?
Ясноглазый ответил:
- Да так. Дурак один.  Что-то  там чиркает.
- Если чиркает, значит, дурак, - криво ухмыльнулся подозрительный.
- А если бы я крутил гайки? Значит, умный? – спросил я.
- Умный никогда не умничает. Дураки умничают, - ответил ясноглазый. – Ты о чем пишешь?
- Как правильно навернуть гайку на стопорный крутящийся шток под углом  канализационной  электроратки, а также  внутриутробной втулки ассонизатора и полной до абсурдированности и дебильности.
Оба парня округлили глаза и открыли рты.
- А чо это? – спросил ясноглазый парень.
- Как?! – удивился я. – Как вам не стыдно! Это сантехнические детали. Каждый рабочий это знает!
- Да? – переспросил подозрительный. – Сложно. Хотя. Умничаешь?
Мальчишка хитро подмигнул мне. Молодец!
- Как я могу умничать, если я дурак?  Мне не положено думать. Пусть за меня начальство думает. Я лучше пойду помидоры пасынковать. Поросят загоню в сарайку.
- Вот это ты правильно сказал. Пусть начальство думает за тебя. Свиньи есть? Это хорошо. Молодец. Одна или две свиньи?
- Восемь штук. Всякие животные у меня есть.
- Ух, ты! – ахнул ясноглазый. – Умный мужик. А я думал, если ты пишешь, то…
- Пишу. Негодный я. Пишу. Разрешите писать? Не запрещайте мне негоднику писать и думать. Пишу я, этакий мерзавец!
- Как?! Такое хозяйство»! Когда только время находишь для всякой ерунды.  Писать-то бы не надо. Нехорошо.  Вроде умный мужик, а пишешь. Нехорошо. Нельзя. Значит, дурью маешься.
- Не поняли вы меня.  Я очень умный.  У меня вчера свинья отелилась. Вот я и записываю всё. Наблюдения разные. Чтобы был прирост от каждой фуражной свиньи и от поросившейся коровы.
- Да-а, молодец ты! – сказал подозрительный. – Понимаем. Голова. А мы думали, что ты дурак. Столько скотины. Знай, разворачивайся. А ты оказывается умный мужик.
Пока они вели со мной воспитательную и умную беседу, мальчишка убежал.
- Утек парень, - почесал в затылке ясноглазый. – Поймаем. А ты, молодец! А вот писать брось. Не смеши. Нехорошо. Нельзя. Брось.
Я даже устал разговаривать с мужиками.  Всегда уставал от таких умных  бесед. Но они-то не уставали друг от друга!
Когда-то у меня был хороший товарищ Сергей  Чемулаев. Он активно работал заведующим политическим отделом в райкоме партии. И потом, когда он узнал, что он за пять лет извел 18 тонн бумаги на разные отписки, приписки, то пришел в ужас. А потом начал пить. Я писал о нем. Он приходил ко мне с бутылкой и жаловался. Я бы мог и других напомнить. Странно. Когда кому-то приходилось в жизни туго, они приходили ко мне с бутылкой и жаловались на жизнь. Я ещё раз повторяю, что я взял образец в одной точке нашей страны, потому что  такое везде творилось. Потом об этом почему-то забудут. Были и такие люди, которых совесть брала за горло. Знал одного товарища из органов КГБ. Он ушел на пенсию и решил немного поработать в райкоме партии инструктором. Его хватило на два месяца. Я встретился с ним.  Вот что он мне сказал:
- Юрка, мне там стало страшно. У себя мы занимались непонятно чем, но в  райкоме одни бездельники. Не понимаю, зачем эти райкомы, обкомы? Есть же Советы. Вот и пусть руководят, но партия, зачем им мешает? Например, Надюша Раздобреева бегает весь день по кабинетам. Одна сплошная отписка в обком партии, что как они славно работают. А я думал…
-  Не надо было думать, - перебил я. – Я об этом давно знал, что они самые настоящие тунеядцы, нахлебники на спине народа. А ведь вы тоже за мной охотились. Вот теперь и подумай, что кого слушал. Надо было меня слушать. Таких людей, как я, надо было слушать.
И этот товарищ целый месяц жил в гараже  и хлестал горькую и плакал.
Вернемся к Чемулаеву. Я давал ему читать Солженицына, Шаламова. Давал ему информушки, услышанные  мною из радио «Свобода» и «Голос Америки». И Чемулаев «поспел». Ушел из райкома.  Вернее его попросили  удалиться из райкома. Он сказал, что негры Америки и арабы Кувейта не голодают, а живут намного лучше нас. И не надо бы им помогать. Ему сказали, что он против советской власти и родной партии. Потом он работал мастером в училище. И оттуда его попросили за неуважение к партии. После революции  1991 года  идеологи не улетели на луну, а остались в своих кабинетах. Только вывески поменяли, и назвали себя господами. И в это время Чемулаева не взяли на работу. Он и сейчас им не подошел. Стал неугодным, потому что стал призывать народ к свержению капиталистического строя, в котором оказались перекрасившиеся коммунисты. И даже пригрозили ему статьей, что он призывает людей к борьбе.
Через три года я встретил его в Москве. Он побирался в метро и жил, где придется. Мы узнали друг друга.
- Хожу на митинги. Выступаю. Партиям не принадлежу. Свободный человек. Живу один. Семья от меня отказалась. Несу грех за болтовню  о сияющих вершинах. Почти всю страну изъездил. Ведь такие, как я, партийные идеологи, виноваты в разрушении великой страны и в том, что народ так плохо живет. Написал письмо в правительство и президенту. Возможно, дойдет. Я каждый день каюсь, молюсь, хожу в церковь. Как-то Михаила Горбачева встретил выступающим. Я из толпы, крикнул, чтобы он покаялся. А  он  на такую речь извелся, что было невозможно понять. Прервали его. Как-то я собрал нищих, безработных и стал им речь толкать. У памятника Пушкину собрались. Увезли нас за Москву. Нужны новые Минины и Пожарские. Такое ощущение, будто над нашей страной висит проклятие. В народе много умных, талантливых людей, но к власти пробиваются не они, а прохиндеи. Когда же бедная Россия встанет на ноги? Взять ту же  Америку. Всякие туда ехали её осваивать. Пираты, разбойники, подонки разных мастей. Казалось бы, вот она страна грешников. А оказалось, что она стала самой богатой страной. А Российский народ никогда не был счастлив. Вечный мор висел над ней. Он  всегда защищал Европу от напастей. Вечный голод, худые деревни, крепостное право осталось и после революции.  Всегда Россией правили чужеземцы. И сейчас они нас поучают. И был у нас после октябрьской революции социально-бюрократический строй с  уклоном в буржуазию. А  после 1991 года государство превратилось в феодально-пиратско-мафиозное.
Мы попрощались.  Я долго ехал домой. Останавливался во многих городах, пробивался в деревни. Словно какой мор прошел по России. Страшно. Бывал я и в Прибалтике. Зря им обижаться на нищую Россию. Их невозможно равнять. Бывал и  на Кавказе и в Молдавии. Бедная Россия. Народ её не виноват, что у власти стоят бездарные и бездушные правители, и корыстные депутаты. На окраине городов  за последние годы выросли настоящие дворцы.  Во многих из них живут министры, банкиры, бизнесмены,  и  другая  кровососущая сволочь, живущая за счет народа.
  Скорее домой, в тайгу.
Сидел у стола, пил чай и плакал. Теперь я понял мой народ. Его сделали подхалимным. Как-то надо было выжить в этой несчастной стране.
- Тяжело? – услышал голос Люца. Он сидел в кресле и пил чай. У стола стоял Дригис с кружкой.
- В вашей стране все заворовались. И всем им уготовано место в соседнем мире, - сообщил Дригис.
- От пенсии до пенсии живешь, - сказал Люц. – Порой на одном хлебе сидишь. Вот сейчас, что у тебя есть пообедать?
- Голую кость Клава купила. Разрубил её на несколько кусков. Один заварили. Есть навар. Немного картошки туда, крапиву и ещё разную зелень. В  тарелке мяса нет. Приходится  три куска хлеба съедать с таким супом.
- А твои враги и до революции  жили хорошо, а сейчас ещё лучше живут. Ты для них революцию 1991 года делал. Они должны были бы благодарить тебя, а они тебя и сейчас называют врагом этой новой власти. Вот где парадокс! – говорил Люц. – Ты и сейчас ихний враг.
- Меня не переделать, - ответил я. – Другим не могу стать. Опять куда-то меня?
- Догадался, - ответил Люц.
- Когда я отказывался? Отправляйте.
Люц и Дригис тут же исчезли. Кружки остались на столе. И в каждой из них  было  немного чаю. Кому докажешь, что  ко мне пробились два человека, или скорее всего два духа. Попили чаю и исчезли. Никаких доказательств у меня нет.
Меня окутал туман. Стоял на большой пустоши.  Вокруг горы отходов. Городская свалка. Надо мной  чистое небо и большое чуть красноватое  солнце, застрявшее между двумя огромными кучами.  Такое небо и чудное солнце не вязалось вот с этим мусором.
Недалеко две машины мусоровозки вывалили из контейнеров блестящие от черноты мешки, коробки. К ближней ко мне машине подошли два человека с крючьями и стали  разбирать мусор. И тут я увидел того товарища, который  когда-то работал в райкоме партии. Он истребил 18 тонн бумаги  и от этого начал пить. Встречал его в Москве. Он – бомж, как когда-то я был тунеядцем.
Подошел к нему.
- Работу ещё не нашел товарищ Чемулаев?  -  спросил я.
Он вздрогнул и взглянул на меня.
- Откуда знаешь меня?
Всё ясно. Моё лицо изменилось. Здесь я молодой.
- Я из Сибири. Юрка Стрелов и Генка Кочев тебе привет передавали. Проездом я через Москву. На юг еду. К морю.
- Как они там? С Юркой  я как-то виделся. В такое время ты ещё и на юг ездишь? Странно. Как это Юрка Стрелов, как ты знается. Странно.
- Почему нельзя?
- Он – нищий. А ты по югам. Что-то тут не вяжется.
- Бродяга я. Странник во времени. Живу от случайных заработков.
- Тогда другое дело. Он богатых не терпит. Легче верблюду сквозь игольное ушко пролезть, чем богатому в рай попасть.
- Библию читаешь? – спросил я. Он зацепил крюком коробку. Подтащил к себе. Ответил: - Читаю. А  кто сейчас не читает? Даже отпетые преступники молятся.  Наши правители зачастили в церковь. Грехи замаливают.
В ящике оказался телевизор.
- Ого!  - воскликнул я. – Выбрасывают такое!
- Не стоит тебе всё это знать, - тихо ответил он. Шофер  поговорил с одним из мусорщиков, и пошел к кабине.
- На свалке живешь? – спросил я.
- Здесь. Это не просто свалка Москвы. Это свалка всей нашей планеты. Вещи-то со всего света.
Его напарник подошел к Чемулаеву и что-то шепнул. Некоторые слова я разобрал.
- Сердиться будет. Выгонят тебя.
В ответ Чемулаев что-то ответил.
Напарник резко ответил и пошел к другой куче.
- Не зарывайся!
Земляк приблизился ко мне, нахмурился и тихо сказал:
- Ты вот что. Погоди вон там. На скамейке. Потом я подойду, и мы поговорим. У нас работа. На хлеб есть. Хочется на масло и колбасу. И здесь жмут. Потом. Иди.
Я оглянулся и на скамейке увидел своих друзей: Виктора и Махмуда.
- Друзья твои? – спросил Чемулаев. – Откуда они взялись? Не было ведь. Странно.
- Друзья. Вместе бродяжничаем.
- Если думаете здесь устроиться, то мест нет! – громко сообщил Чемулаев. Это он так закричал специально, чтобы все слышали.
Я тоже закричал:
- Мы ехали через Москву!  Решили тебя посетить и передать привет от твоих земляков. Нам ваша свалка не нужна! У вас вороньё напарники!
Огромная стая ворон кружила над свалкой, и их противное  карканье порой заглушала слова хмурого напарника Чемулаева. Он опять что-то крикнул от другой кучи.
- Ты его понял? – спросил я. Земляк ответил: -  Мы привыкли. Даже шепотом говорим и всё слышно. Обостренный слух. Не мешай работать.
На куче я увидел несколько крыс. У нас в Сибири они меньше. Здорово они здесь отъелись.
Но какой контраст!  Чистое, выпуклое небо и огромное чуть красноватое солнце, встающее над серой кучей, похожей на облезлую крысу. Разве можно сравнить запахи нашей тайги, когда появляются зеленые листочки смородины, когда обозначились стрелки на соснах, появились мохнатые метелки на молодой лиственнице. В самой тайге  ещё не сошел снег, и стоят небольшие озерца с прозрачной талой водой. И оттуда несет сочной прохладой, что даже появляется аппетит
- Друзья, что-то новое нам выдали, - сказал я.
- Зачем нас сюда? – спросил Виктор.
Рядом со мной мои друзья.
Куча шевелилась и менялась. Всё вокруг  нас растворялось и всасывалось в серый туман. Я почувствовал, словно кто-то ковырялся у меня в голове.
- Нас просвечивают, - сказал Виктор.
- Как всегда, - ответил я.
  Мой земляк Чемулаев собирал разные отходы.
-   Смотри! Твоего бьют! – воскликнул Виктор.
Четверо мусорщиков  начали  бить Чемулаева. Я подошел к ним.
- Насмотрелись американских фильмов? Бьете лежачего. Да ещё толпой. Прекратите! Чего не поделили?
Они прекратили избивать моего земляка.
- Пришел место застолбить? – звонко спросил  маленький и юркий. Такие самые коварные.
- Нужна мне ваша помойка, как собаке пятая нога.
- Он ещё и обзывается?!  - завизжал маленький.
- Так это черноморский пляж? – спросил я. – Это же настоящая помойка! Свалка! А как вы её называете?
- Знаем как. Мы не таких хмырей здесь ломаем! – Ученые есть. Смирились.
- Ах, ты, огрызок  мерзкий! – громко сказал я. – Ударь меня. Ну! Лежачего меня бейте. А ты меня стукни. Давай один на один. Ну!
Парень стал метаться между мусорщиками и натравливал их на меня.
Они стали успокаиваться. Но спокойствие было подозрительным. У двоих сверкнуло по ножу. У двоих цепи с гирьками. Вот это другое дело.  Вот на это они годятся. Они медленно окружали меня. Виктор и Махмуд встали  рядом со мной. Это подействовало на любителей бить лежачих. Маленький не успокаивался. Он визжал:
- Мы ещё найдем вас!
Чемулаев  ушел с мусорщиками. Это теперь его мир. Пусть вживается. А куда денешься?  С двумя институтами самое место в наше жестокое время. Ниже уже некуда.
- Нам, наверное, надо отсюда убираться, - предложил Виктор
Солнца не видно, да и есть ли оно здесь? Дождя не было. Стоял полумрак, но мы всё видели. Будто что-то подсвечивало из самого пространства,  как в пещере ада. Где-то кричали вороны, завыла собака. Пробежали две огромные крысы. В воздухе резко запахло зловонью, сыростью гнилого подвала, приторно-сладковатым духом разлагающихся животных. Было тяжело и душно
Виктор и  Махмуд исчезли.  Значит, скоро я буду дома. Чемулаев увидел меня и подошел.
- Уходил бы ты, парень. Мне с тобой одни неприятности. У нас почти каждый день идет  такая вот свара. Нашему главному я объяснил, что ты проездом. От друга привет передал. Он понял. Он ученый. Без работы. Здесь много таких. Хоть отпиской не занимаемся. Мир здесь жестокий, но все мы помогаем друг другу. Никто с голоду не умрет. Ничего не утаишь. Да и зачем? Понимаешь, даже гордость у меня проявилась. Все-таки это есть свалка истории. Здесь можно увидеть разные журналы и книги. Всё здесь есть. Уходи, парень, уходи от греха подальше.
И он пошел к мужикам. Я постоял немного и пошел со свалки. Вдали видны дома. Это Москва.   
Туман. Свист. И я дома. Дригис пил чай.
- Ну и как? – спросил он. – Ты понял хоть что-то?
- С трудом. Интересно и любопытно.
Дригис поставил на стол пустую кружку, помолчал, а потом сказал:
- Логично. А вот нам нельзя там появляться. Мы – духи. Сатана там был. Ты заметил, как менялась там природа и вся обстановка? Ему нравится, когда вот такая проходит свара. Даже он их подначивает.  Он нас бы увидел. Почему вам можно, а нам нельзя? Всё просто и сложно. У нас, в нашем мире идет война. Мы честно отвоевываем у него километр за километром. А также бьемся за каждую душу мыслящего человека. Он тоже. Он и мы так устроены, что наша энергия работает в одном пространстве. Когда-то он был низвергнут в ад,  мы называем темный мир. Он обосновался там и стал править. Стали появляться мы, умершие. Рядом с вашим миром существовал мир волосатиков. Он и его завоевал. Мы  жили в нем. И стал нас притеснять. Дальше ты всё знаешь. Мы с Маолом вам рассказывали. Раз мы в одном пространстве, то он улавливает нас и тогда всё пропало. Нам надо ещё многое знать, чтобы что-то новое сделать, чтобы защищаться. Ваше поле,  даже  духов, другое поле и мы вас посещаем…
- Как скафандр,- перебил я.
- Это так. Хорошее сравнение. Мы создали для вас такое биополе, что из них никто не проникнет к вам. Помнишь, когда вы были в кабинете Сталина, и там появился Упырь. Он не уловил вас. Наша наука сильно продвинулась вперед.   Ваших людей он всё больше отвоевывает. Бороться, кроме церкви, никто не хочет. А ведь духовность так рядом. Ты правильно подмечаешь людей.  В этом-то он и теряет бдительность. Здесь-то мы и появляемся.  Такие люди, как вы нам помогаете. И вас тоже много. В таких людях, как ты есть духовность.  Только, такие люди, как ты боятся признаться людям   - засмеют, да и  дураками  назовут.
- Мы появлялись в вашем мире и встречались с ним, - сказал я.
- Логично. Встречались.  Этот мир параллельный  вашему миру. Силой он вас не хочет брать. Совратить вас, это его задача.  Он в этом деле терпеливый и коварный.  Многие и попадают на этом.  Водка, деньги, женщины. Вот главные три недостатка человека.
- А власть? – наливая чай себе, спросил я. Налил и ему.
- Деньги разве не власть?  Чем выше человек идет к власти, тем больше у  него денег, тем больше их хочется. Сатана ему в этом помогает.  Человек  пришел к власти, но не воруй! Он соблазняется. Сатаной. В его мире, где вы были на свалке, там вы не нужны. Разозлится. В злости он не только  коварен. Мы сразу удаляем.
- Мы были в его мире, в пещере.
- И там он не знал о вас. Опасно. Вы согласились на эксперименты.
- Конечно! Разве мы возражаем? Ради дела мы на всё согласны!
- Мы  знаем. Через вас мы многое, что узнали о нем. Ещё один вход мы узнали в его мир.
-  В каждом человеке есть и его частица, - сказал я.
- Да. В каждом человеке. Только есть люди, которые постоянно борются  в самом  себе с ним. Есть люди, которые  идут у него на поводу. Ты и твои друзья постоянно ведут борьбу с ним. Вот и  я на твоем наречии говорю.
- Несколько раз перечитывал Библию. Змей соблазнил Еву. Она заставила Адама съесть яблоко.  И пошло!  И в каждом из нас есть кровь от Евы, которая  соблазнилась от змея, и накормила Адама запретным яблоком. Соблазнилась.    Откуда в нас должно быть  добро? А зависть?  Я постоянно думал, откуда  в нас  есть отрицательное? Оттуда. Виноват во всем тот змей. Грех. Вот откуда появился Сатана. А если он был змеем, тогда, как спасся от всемирного потопа? Просто, змей, это есть сам Сатана. Но, ведь Ной не мог взять на  свой корабль змея. За дело Бог отправил его в ад. И ещё. У Каина были дети, внуки. А вдруг, где-то они спаслись на высокой горе. Библия нам об этом не говорит. Вот  ещё, откуда в нас есть все отрицательные элементы.  Главное, змей этот, Сатана, вечен, и лезет везде и всюду. Нет на него погибели. Он развращает всех наших правителей, лидеров, депутатов, начальников…
- Стой! Стой! – прервал меня Дригис. – Понесло.  Разберемся с Сатаной. Ты ведь не поддался, хотя и много грешил и грешишь.  Но не продался. Так какое они имеют право продаваться? Так хочешь сказать?
- Именно так.  Я не продался, то почему они продаются?
- Вот в этом и есть ответ. Потому что в вашей жизни не выгодно жить по чести. И так будет длиться долго.  Честному человеку в вашем мире почти невозможно придти  к власти. Особенно, политикам. Они все лгуны.
- Вот мы и пришли с тобой к знаменателю. Надо бороться с Сатаной.  Каждый по-своему, но бороться, - сказал я. – А как людям это объяснить?  Засмеют.
- Ты многое что понял. И ещё многое познаешь. Мне надо уходить. Мы ещё встретимся.  И будешь ты в очень любопытном месте.
И он вдавился в пространство.
Сколько же я не был дома? Вот моя кружка. Вспомнил. Чай не успел остыть. Значит, прошло несколько минут. Всего несколько минут на свалке истории в мире Сатаны. Любопытно.  Сатана вечен. Он становится ещё сильнее, когда люди  воюют между собой, дерутся. Тогда нарушается и баланс природы. Я уже писал об этом. Тяжко приходится светлым силам вести борьбу со злом.  Там, в параллельном мире, давно и недавно умершие люди пытаются освободиться из пут Сатаны, а в моем, живом мире, люди помогают ему.
Как изменить мой мир?  Как?  Как помочь людям?  Это я-то, человек из глухой провинции, и вдруг читать морали избранным во власть? Смешно. Как и о чем я должен говорить нашим депутатам, премьерам, министрам, начальникам.  Я – букашка на теле человечества. Хорошо. Я всё понял и знаю, что всё, что они делают – великий грех. Почему они не понимают? Они ходят в церковь, в мечеть. Молятся Богу и Аллаху. Что делать? Как бы мне хотелось, чтобы все они прочитали вот эти мои книги. Может, это что-то изменит в  их жизни. Не  знаю. Как-то надо менять жизнь. Ответа не нахожу.

ЧАСТЬ  ВТОРАЯ
СТРАННОСТИ  ДРУГОГО МИРА

НЕВЕРОЯТНОЕ  РЯДОМ
Беспрерывно грохотал гром, сверкали молнии и потоком лил дождь. Уверен, что после него по лужам будут плавать зеленые кружочки. Всё это напомнило мне мировую свалку. Сидел в кресле, и смотрел в окно.  Люблю, когда идет дождь, а зимой – снег. Удивительное состояние духа.  Сидеть в одиночестве, смотреть  в плачущее окно и думать о всякой всячине. И дремать.
В стене, а возможно, не в стене, а ближе, возник проем.  Синевато-белое пространство, похожее на туман, появилось лицо Дюрда. Я недавно был в другом мире. Значит, мы опять там нужны.
- Приглашаю. Тебя ждут друзья.
Я встал, но одновременно чувствовал, что сидел в кресле. Будто я раздвоился.
За окном   шуршал дождь, и как мне показалось -  лениво и сонно потрескивал гром.
На берегу  спокойного моря стояли:  Виктор, Махмуд и Дюрд.
- Какое море? – спросил я.
- Тебе обязательно знать? – спросил Виктор. – Обыкновенное море.
- Обыкновенных морей не бывает. Каждое море – чудо, - ответил Дюрд. – Сейчас вы находитесь на берегу большого острова.
К нам подошел Смит – отправитель Виктора. Не было отправителя у Махмуда. Где-нибудь путешествует.
Дюрд сказал:
- У ваших ног  Атлантический океан.
- Где тот остров, на котором мы всегда бываем? – спросил я.
- До него на корабле надо плыть несколько часов. Вам здесь надо быть в одном месте.
- Это тоже время, что мы были здесь? – спросил Виктор
- Да, - ответил Дюрд. – Там вас встретят.
- Ловко. Из команды Люца и Иссы в одной упряжке вы, - сказал Виктор.
- Если делается одно дело, ради общего блага, то какая разница?  - спросил нас  Дюрд.
- Никакой. Но, всё-таки, ловко всё.
- Мир для вас странный, потому что он чрезвычайно сложный. Вы уже знаете, сколько бы, не существовал человек-разум, хоть  миллионы и миллионы лет, мир – загадка для разума и никогда его не познать. Всё постоянно подправляется, усложняется, и, конечно, улучшается. Мир не стоит на месте. Он видоизменяется по мере того, как видоизменяется  разум существ в галактиках. Если разум видоизменяется, то почему не меняется вселенная? Меняется.  Есть отставания в развитии. Например, на планете Земля, в вашем не очень спокойном мире, где всё больше людей подвергается  Сатаной в худшую сторону.  Меняется человек, и меняется природа. Коллективный разум влияет на природу. На  Земле происходят аномальные  явления: войны, наводнения, горят леса, эпидемии, землетрясения, температурный перепад. Сатана  свирепствует. Вы думаете, что это просто так представители НАТО бомбили Сербию? Все в нем. В Сатане. Скажу вам одно.  На вашей планете мучительно рождается новое государство – Россия.  Самая молодая страна. Именно с этой страны и начнется  новая цивилизация  на Земле. Если вы, люди, подверженные сатанизму, не устроите апокалипсис. Вот  мы и трудимся над тем, чтобы предотвратить этот апокалипсис. Такие, как вы, бедные и нищие,  помогаете нам. Вы отказываетесь от богатства.  Также вы идете на риск. Молодцы!
- Неужели среди таких, как мы, нет богатых? – спросил я.
- Нет. И вы это знаете. Любое первоначальное богатство – плутовство, обман. Этим сказано всё.  К ученым вашим не подступишься. Ладно. Сегодня среди вас появится новый человек. Всё это будет. Сейчас смотрите.
Мы оглянулись и увидели моего земляка Чемулаева.
- Сергей! Ты с нами?! – закричал я. Обрадовался земляку, а он растерялся. Я, все-таки, в путешествиях опытный.  Крепко пожал его руку, хотя это не любил. Он стоял и моргал. Потом он дрожащим голосом сказал:
- Ты?!  Как? Я  же думал…
- Меньше думай! – воскликнул я. – Там, на свалке, был я! Это был я, шалопай  и придурок Стрелов!
- Теперь-то я понял. Я и сам здесь молодой.
- Вот видишь, а я тебя узнал, а ты меня на свалке не узнал, - сказал я.
Он развел руки, и обнял меня.
- Ну, здравствуй, дружище. Генки Кочева нет здесь?
- Нет. Вот это мои друзья. Мы давно вместе путешествуем.
- Вы все тогда на свалке были. Грехи отмаливаю за те 18 тонн бумаги. За обман, отписки, отчеты. Из моих райкомовских товарищей, кроме меня, никто не принял покаяния.
- В этом ты прав, - сказал Смит. – Никто не покаялся. Итак, мы уходим.
Дюрд  и Смит словно вдавились в воздух.
- Идемте, - предложил Виктор.
- Я впервые вот так, - сообщил Сергей Чемулаев. – Были подготовительные моменты.  Вот так ещё не было, да ещё с земляком.
Мы долго шли по берегу моря и переговаривались. Один раз даже испугались.
Как-то взобравшись на небольшую скалу, которая уходила в море, увидели  лодки, три маленьких корабля под парусами и людей. Они, видимо, жили недалеко от  моря, потому что откуда-то из леса выходили и шли к морю и обратно.
- Возможно, нам сюда? – спросил Махмуд.
- Надо подойти, - предложил я.
Мы подошли к  молодым людям. Виктор  сказал:
- Труд облагораживает человека. Без труда…
- Кто такие вы будете? – резко спросил  крепкий парень. – Молчать о труде!  Нас тошнит от него!
-  Труд в радость, - продолжил говорить Виктор.
- Замолчи! – закричал парень. - Смеешься над нами?  Из джунглей  явились?  Вот идите туда и трудитесь там!
- Мы долго шли по берегу моря. Наш корабль наткнулся на риф и затонул.  Только четверо спаслось.
Парень замолчал и открыл рот. Они долго смотрели на нас и молчали. Потом нарушил молчание  худой  и черный парень.
- Там нет поселений.
- Прекрасно! – воскликнул Виктор. – Вы даете! Вы что? Одни здесь? Кроме вас везде живут люди!
- Нас возили на каком-то корабле и показывали, как хорошо живут люди, - сказал маленький парень. – Вы какие-то не такие.
  - Нет, нет, мы не от них! Мы такие же шарамыги, как и вы! – сказал я.
   Здоровенный  парень  сказал:
- Значит, наши. Из России.
- Мы тоже грешники, - продолжил Виктор. – Вас много здесь?  Где живете и чем занимаетесь?
- У нас здесь дома, - ответил здоровый парень. – Выводим свиней и разную живность. Виноградники. Рыбу ловим.
- Из многих стран здесь?
- Я из России, с Брянска.  Вот этот черный из Мексики. Есть из Украины. Мы хоть как-то трудимся, а есть тут такие, которые постоянно  заседают. На этом деле они совсем одичали.  Иногда они делают набеги на наше хозяйство.  Настоящими пиратами стали.
- Они-то и нужны нам, - сообщил Виктор. – Значит, они грешники, а вы святоши?
- Мы так не говорим, - вмешался ещё один. – Я из Сербии.
Мы посетили поселок.  Надо напомнить  одну деталь. В этом мире не было детей.
Все дома, если их так можно назвать – землянки или бараки. Мы пошли в ту сторону, где, по словам местных, жили те, кто постоянно совещался, но не хотел трудиться.
За деревней длинный ров наполненный водой и острожная стена в четыре метра высотой с заостренными бревнами. Вход на территорию деревни только через мостик.
- Это всё зачем? – спросили мы у двух охранников с копьями, луками и стрелами в колчанах.
- Защита от дикарей. Вы к ним? – спросил один из них.
- Пусть идут! – крикнули издалека. – Они путешествуют! Нам таких людей не надо! Пусть осчастливят дикарей!
Стражники открыли  крепкие ворота.
- Какое-то средневековье, - сказал я.
- Мы вот двое охранников из сороковых годов 20 века. Разбоем промышляли. Вот теперь здесь.
- Значит, заслужили, - ответил я.
- Дикари на вас войной ходят? – спросил Виктор.
- Бывает. Работать не желают, а жрать подавай. Мы их отбиваем. У нас строгий президент.  Он у нас здесь голова.
- Он объединил нас и привел сюда.
- Мы пойдем к дикарям, - сказал Виктор.
Перевалив гору, вышли на огромную поляну, вытоптанную множеством  ног обутых в лапти, а то и босиком.
Посредине поляны из прутьев и бревен сделана трибуна. Грязные, обросшие, в лохмотьях люди толпились вокруг трибуны. Вокруг лес, а среди деревьев землянки, шалаши из веток.
Среди толпы мы увидели тех, кто был на свалке истории мира, и на лесоповале. О чем  они говорили непонятно.
Они успевали, и драться между собой.
- Всё ясно, - сказал Виктор. – Просто эти господа-товарищи не желают работать.
Мы обогнули площадь оборванцев.  Всё  это время мой земляк Сергей Чемулаев ахал и хватался за голову. Иногда он бормотал:
- Из-за многих вот таких людей я извел 18 тонн бумаги. Как же я мог работать в райкоме партии. Мы же все были узаконенные тунеядцы. Они и здесь не унимаются. Ещё называют себя коммунистами. Дачи, квартиры в Москве  нахватали, льготы себе устроили.
- Обманщики? – закричал Сергей.
Многие оглянулись.  И тут  председатель толпы поднял руку и поприветствовал нас.
- Все вы тут обманщики, плуты и лицемеры! – кричал Сергей. Площадь затихла. Все смотрели на Чемулаева.  Видимо, надоели друг другу. А тут новый, чужой.  – Мерзавцы! Тунеядцы! Вам работать надо, а вы тут непонятно чем занимаетесь! Рядом с вами простые грешники. И они трудятся. Вы ещё и нахребетники. Завоеватели нашлись  чёртовы!  Сперва от вшей избавьтесь. Скоро вас вши завоюют!
Пока он кричал, толпа начала, молча, окружать нас. Потом председатель поднял руку и указал на Чемулаева.
- Вот, дорогие  граждане свободного острова, вот вам и комендант.  Вы искали, спорили. Делили власть. Тут пришел новый человек, произнес правильную речь и пожалуйста.
- Нового хотим! – закричали в толпе.
- Надоела грязь!
- Вши заели!
- Заболтались совсем!
- Долой болтовню!  Хотим нормально жить!
- Собрать учредительный съезд!
- Как ваша фамилия, дорогой товарищ? – спросил староста толпы. – Мы здесь  посовещались и решили вам дать новое имя – Новый.
- Я Чемулаев! Я…
Толпа выхватила от нас нашего друга и понесла к трибуне. Он брыкался, махал руками, но постепенно затих, видимо, ему на ходу что-то втолковали.  Кто-то  крикнул:
- Кто ты и откуда такой, господин Новый? Расскажи о себе.
И Чемулаев-Новый рассказал о своей судьбе, не забыл упомянуть и о 18 тонн испорченной бумаги.
- Вот ваш и весь коммунизм!  И к чему он привел!  -   крикнул кто-то из толпы. Его в толпе многие поддержали.
- Мы теперь и без тебя знаем, - прервал его староста. - Итак, кто за то, чтобы гражданин Новый стал комендантом острова?
Многие даже по две руки  подняли.
- Если вы  меня избрали, то здесь не будет бюрократии, -  резко сказал Сергей.  – Работать всем.  Распределимся по бригадам. Будем строить дома. И никаких здесь райкомов. Долой всякие партии и движения. Мне нужен боевой отряд, чтобы заставлять отъявленных лодырей работать.
Он спустился с трибуны к людям. Мы снова остались втроем. Пошли в глубину джунглей.
- У меня такое ощущение, будто он влился в родную стихию, - сообщил Виктор.  – Наверное, он послан  сюда для этого. Мы для чего-то другого. Пошли, пошли ребятки.
- Надолго ли?  Их в любой момент могут отправить кого к нам, а кого в другое место, - ответил я. – Пусть потешатся. Может, хоть что-то поймут.
- Эти не поняли и не поймут. У них это в крови, - сказал Виктор.
Ночь мы провели на берегу моря, а возможно, и океана.
Махмуд набрал разных фруктов, орех. Он человек южный и толк знал в этом деле. Я всегда поражался тому, и не мог привыкнуть, что темнота на юге  приходит быстро.  В Сибири этот процесс идет долго, особенно к северу. Мы смотрели на огонь, ели дары  юга и слушали океан. Спать не хотелось.
- Интересно, а нам что делать? – сам у себя спросил Махмуд.
- Любопытно то, что всё очень ловко, что мы даже не ищем приключений, они сами собой случаются.  Вот вам первый факт. Сергея с нами направили.  Он Новым стал. Будет воспитывать. Это его задание. Всё это подстроено, - говорил Виктор. – Вот мы на берегу океана. Значит, кому-то это нужно.
- С тобой я согласен, - сказал я. -  Случай со мной произошел. Когда-то на зоне у меня была дама. Нинка-Маркиза. Забыл о ней, а потом получилось так, что я в пещере встретил её. Мы с ней сбежали на Чёрное море. Балдели мы с ней от души. А потом, при мне, её  забрали в ад. Нам казалось, что мы организовали побег. Из лагеря бежали.  Всё было подстроено. Ничего нет просто так. Даже если бы я сопротивлялся желанию, то и то получилось бы так, как им надо. Потом эти сны. В последнее время мне снится реальный сон. Жил я в городе Олёкминск в Якутии.  Давно это было. Прошло, наверное,  около сорока лет. Девчонка одна мне снится.  Звали её Клара. Письма она мне писала, что любит меня. Писал я ей тоже. Потом я загремел на зону. И всё. Всё забылось, всё стерлось.
- Любопытно, - ответил Виктор. – Это мы стареем. Мы находимся под колпаком.
- Вдруг, мы сейчас в далеком будущем? – спросил Махмуд.
- Рвануть на материк и узнать, что там, - подсказал Виктор.
- Ещё бы на воздушном корабле, - сказал я.
- Нам бы хоть парусник  достать, - продолжал Махмуд.
- Идея! – воскликнул  Виктор. - Утром пойдем дальше. Вдруг найдем парусник.
Мы немного помолчали, потом Виктор стал шептать:
- Друзья, стоп!  Вот сейчас нас кто-то контролирует и направляет. Давайте всё изломаем?  Пойдем пешком в глубину острова, а возможно, это материк.  Они нам парусник, а мы пешком. В джунглях есть фрукты, орехи.  Согласны?
Мы затушили костер, и пошли искать ночлег. Удалились от океана. Поднялись на гору. У подножья  толпились люди. Мы спустились к ним.  Здесь полным ходом шла разборка. Пинали друг друга, и били палками. Били и лежащих, как это делают подонки. Никакого оружия.
Короткие прически, бритые головы и даже были бородатые. Всё говорило о том, что на этой поляне собрались бандиты разных мастей и из разных стран.
- Вот это влипли, - сказал Виктор. – Эти без слов забьют. Как я понял, этот мир и мир на нашем острове – отстойник. С этих мест разбирают в разные места.
Мимо проскочил напомаженный парень.
- Бей! Лови гомика! – кричали два парня с дубинами. Они проскочили мимо.
- Как я понял, они нас не видят. Это уже лучше, - сказал я.
- Ты за что застрелил меня в подъезде, трус!? Вышел бы один на один! – кричал один бритоголовый, размахивая палкой. Другой, но бородатый ответил:
- Меня через месяц прибрали на этот свет!
- Друзья, надо отсюда уходить, - сказал Виктор. – Мне эти бандиты не нравятся. Возможно, они атамана выбирают. Везде рвутся к власти. Через силу и кровь добиваются власти.
- Ты, Виктор, прав, - ответил я.
Мы вошли в джунгли. Тропа. Куда она шла? Сворачивать опасно. Можно и заблудиться, и попасть в  зубы хищника.
Стало темнеть. И тут сверкнула молния, и тряхнуло землю. Так  сверкнуло, что на время в глазах потемнело.
- Землетрясение? – спросил  Махмуд.
- Кто его знает. В этом мире всё возможно, - ответил Виктор. – Друзья, нас ведь толкали к берегу моря, а мы на зло, и, сообщая, решили пойти по суше. В другую сторону. Значит, мы сбежали от наших отправителей.
Ночевали  мы на тропе. Кто-то же её прорубал. Дежурили по одному. Утром доели последний запас фруктов и пошли дальше. Нам хотелось пробиться к людям будущего, а возможно, и к другим людям. Свои надоели.
Я подозрительно  разглядывал местность. Она не похожа на тропики. Вскоре и Махмуд сообщил:
- Что-то изменилось в природе. Исчезли пальмы. Нет дикого винограда. Куда мы попали?
Мы вышли на маленькую полянку, и обнаружили домик. Избушка, срубленная в лапу, какие строят сибиряки-охотники. Мы окончательно убедились, что природа изменилась.
- Может, это Сибирь? – спросил я.
- Сибирь? – переспросил Махмуд. – Вот  было бы интересно. Я всегда мечтал увидеть Сибирь.
В уголке полянки я увидел лиственницу. Промелькнул бурундук.
- Вот мы и в Сибири, - сообщил я. – Бурундука видел.
- Что это такое? – спросил Махмуд.
- Наш Юрка – сибирский бурундук, - засмеялся Виктор. – Это такой полосатый зверек. Грибы на зиму заготовляет. Но  не хищник.
- Друзья, поймите меня сибиряка, это Сибирь, - сообщил я. – У нас в тайге вот такие зимовья ставят охотники.
Мы вошли в домик. Широкий топчан, стол, лавки, печурка.
Нам надо было устраиваться на ночлег, что мы и сделали.
Утро. Солнце ярко светило. Махмуда не было. Когда вышли из домика, то увидели Махмуда. Он сидел у костра и пил из кружки чай.
- Где добыл? – спросил Виктор.
- Там шкафчик есть. Есть сахар, соль, чай. Под столом котелок и кружки.
Мы попили чаю и стали решать, что же делать дальше?
- Друзья! – закричал Виктор. – Солнце!
- Что солнце? – спросил Махмуд. И я не мог понять. Виктор кричал:
- Солнце. Разве в том мире оно могло быть таким? Посмотрите!
И тут я сообразил. В том мире, где мы были, там не было солнца. Сплошные и грязные тучи. Здесь оно было ярким, радостным. Воздух чист, какой бывает в сосновом  бору.
- Неужели  мы попали в наш мир? – спросил Махмуд. – Но я вас понимаю.
- Помните, поздно вечером гром, молнии и земля дрожала, - сказал я. – В тот момент мы перекочевали в наш мир.
- А Махмуд? – напомнил Виктор. Загадка. Мы сидели на бревне и молчали. Где мы? И потом, надо искать людей. Иначе мы здесь  от голода умрем.
- Может, мы попали в наш мир, и мне решили показать Сибирь, - сказал Махмуд.
- Какой-то кошмар! – воскликнул Виктор. -  Мы с вами  переиграли и пошли в гору. Надо было идти вдоль берега моря и тогда мы попали бы к людям будущего.  Хотя и там, мы бы угодили туда, куда надо отправителям. Замкнутый круг. Ловко! Надо идти.
Мы нашли едва заметную тропу. Потом вышли на проселочную дорогу. Стали решать куда идти, и  тут увидели автобус. Странный автобус. Продолговатый и почти весь в окнах. Он поднимался в гору, но  я не видел газа, и он не гудел и не ревел, как должен был бы издавать такие звуки при подъеме.
- Весьма странно, - сказал Виктор.
- Сейчас всё станет на своё место, - ответил я. -  Все-таки, надо быть осторожнее. Скажем, что заблудились.
Сказал я так, и вышел на дорогу. Здесь  было ровно, и автобус должен остановиться. Я  стал махать руками.
Автобус встал. Бесшумно раскрылась дверь. Странно. Меня охватило волнение. Вдруг здесь не люди?
- Садись, парень, - предложил шофер на  чистом русском языке. Наш.
Я поднялся в автобус. Здесь сидело несколько человек. За мной плавно  закрылась дверь. Я оглянулся. Друзей не было!
- Стойте! – закричал я. – Мои друзья остались.
Я точно видел, что на дороге никого не было.
- Подождите! – кричал я. – Там же люди!
Шофер и люди молчали. Ждали. Я выскочил из автобуса и начал бегать и звать друзей. Тайга молчала. Какое-то наваждение! Автобус стоял. Не сигналили. Странно. Я подошел к автобусу. Шофер спокойно сказал:
- Сядь, парень. Успокойся. Что с тобой?
- Там были люди!
Шофер не включал мотор.  У нас бы, как врезал, только бы пыль  по дороге стлалась. Позади меня кто-то сказал:
- Котя, посмотри. Что-то с ним не того.
Шофер по имени Котя, посмотрел на меня. Его добрые  и светлые глаза так и впились в мои глаза.  Потом он поднял руку и стал ею водить перед моим лицом. Позади меня появился ещё один человек, и положил на мою голову свою  руку. Я не мог сдвинуться с места.  Приходило спокойствие, сладкая истома разлилась по телу.  Мужик взял меня под руку и усадил на мягкое сиденье. Вот это вежливость!  Такого я ещё не встречал! Что это за люди?  Я молчал, потому что не мог произнести ни слова.
- Вот, парень, и всё.  Успокойся. Удивительно. Никого нет с тобой, но ты не  врешь, - сообщил  Котя.  Другой сказал:
- Весьма загадочно. Мне, кажется, его надо показать  Кузьмину. Он любит такие странности.
- И он не местный. Кузьмину, - подтвердил ещё один мужик. – Может, какая новая болезнь? Впервые встречаюсь с таким лучом энергетики. Вялотекущая энергия. Кто он?
- Незнакомые импульсы, - сказал Котя.
Вот это да! Я кто? Робот?
- Далеко меня занесло, однако, - сказал я. Появился голос. Среди мужиков я увидел двух якутов. А может, это буряты? Все переглянулись. Молчали. Что-то надо было говорить. Меня опередили.
- Может он с теплохода. Опять же далеко от Лены.
Ясно. Река Лена. Якутия.  Где я?
- С теплохода я. Отдохнуть сюда приехал.
- Говорить не правду плохо, - сказал Котя.
- Какую правду вам говорить? Если я вам скажу правду, то вы меня сразу в больницу увезете.
- Кузьмину, - твердо сказал мой сосед по сидению. – В какую вас больницу?
- В сумасшедший дом, - засмеялся я.
- Что это? – спросил Котя. Надо сказать, что шофер он был отличный. Мы ехали по плохой, таежной дороге, и почти не трясло.
- Как что? – удивился я. – Дом для умалишенных.
- Вон ты о чем. Ясно. Надо тебя направить к Кузьмину. А вон и Олекминск.
Я чуть с сиденья не свалился. Какое же время здесь?! Неужели так поумнели  жители этого города на берегу реки Лена в Якутии. При мне здесь таких людей не было. Какой  Олекминск?  Объяснить им кто я такой? Не поймут. Не поверят.
- Ты, парень, терпи, - сказал мой сосед. – Такая от вас идет энергия. Откуда она у вас? Странно.
В  этом автобусе  едут одни гадальщики? Этого  не может быть. Кто они?  Сейчас узнаю. Приеду  и узнаю.
- Я здесь был когда-то, - сказал я. – Волнуюсь.
- Мы со стороны дачи заехали, - ответил Котя, - а  ты где жил?
- На пригородном  хозяйстве, потом при семилетней школе. Мама работала уборщицей, а я истопником.
- Что это такое? – спросил сосед. Вот это да!  Всё ясно. Надо быть с ними осторожнее. Что-то здесь не так. Я замолчал. Пусть меня  за умалишенного принимают.
Автобус остановился  у большого деревянного дома.
- Приехали. Гостиница.
Я  вышел следом за всеми. Котя мне крикнул:
- Мой совет. Найди Кузьмина. Найди.
- Найду.  Он мне вправит мозги. Спасибо вам, мужики. Спасибо. Вы мне здорово помогли.
Автобус ушел, а я стоял посредине улицы. Не знал куда идти. И как можно что-то узнать, если прошло столько лет! И кто я здесь? Пришелец из будущего.
Прошел немного и увидел кинотеатр. Вот афиша. Сегодня 1956 год. Июль. В это время меня здесь не было. После гибели брата Василия, он утонул десятилетним мальчишкой в реке Лена, я увез мать, двух сестер и брата в город Черемхово Иркутской области. Так что я сам себя не встречу. Что будет, если встретят меня знакомые? Странно то, кто эти люди. Вот где загадка.
По улице шли такие же люди, как и я.
Навстречу мне с сумкой шел Юрка Минаков, мой друг юности. Он будто не видел меня. Не узнал? Почему? Окликнул его:
- Слушай, парень!  Я здесь человек новый. Где можно устроиться?
Он остановился. Оглянулся. И даже повернулся ко мне. В глазах внимание и сочувствие. Что это с людьми в этом городе? Все внимательные. Он сказал:
- В гостиницу сначала. Там вам что-нибудь предложат.
Он поклонился мне и  пошел своей дорогой. Что за чертовщина! Может, здесь я другой?  Вот шли две девушки. 
- Девчата, милые, здравствуйте!  Я с теплохода. Ещё не определился.
Зачем им это нужно? Надо попросить у них зеркальце. Они смотрели на меня с интересом, и даже с испугом. Я решил обмануть их бдительность. Прикрыл правый глаз. – Девочки, что-то  попало в глаз. Дайте зеркальце.
Они переглянулись. Одна из них достала из сумочки зеркальце.
Заглянул в него и узнал себя молодого и красивого. Таким я был в те времена. Открыл глаз и нежно посмотрел на девчат. – Спасибо, девочки.
- Обманывать не надо. Ты весь на обмане. Ты другой был.  Нехорошо. Где таким стал? На севере? Когда успел?
И они ушли.
Что это? Опять загадка. Настоящая шарада! Я – это я! Почему меня не узнал Юрка Минаков?  Девчата-то меня узнали! Надо всё обследовать и понять.
Навстречу шел учитель по географии и физкультуре при семилетней школе Сергей  Николаевич Мичурин. В  его руке ящичек под столярный  инструмент. Я остановился, и решил действовать.
- Я с теплохода. Мне надо устроиться. Не подскажете где?
Он внимательно посмотрел мне в глаза и сказал:
- Знакомое  лицо. У меня в столярке не работал?
- В столярке!? – удивился я. – Что вы! Я вот только что приехал!
Мы разошлись. По другой стороне улицы шел парень. Где-то я его видел. Он остановился, и стал приглядываться ко мне. Парень стал переходить  дорогу. И вдруг крикнул:
- Борька!  Ты ли это?!  Где пропадал?  Едва узнал. Ты уехал куда-то на север. На заработки, говорили.
- Ты, извини, - сказал я. -  Совсем забыл. Мне было тогда…
- Лет шестнадцать было. Где-то в сорок восьмом уехал. Нет! В  пятьдесят третьем!  Здорово возмужал. Кларка по тебе с ума сходила. До сих пор ждет. Я пытался  свататься, да где там!
- Какая ещё Кларка? -  не понял я.
- Ну, ты даешь!  На приисках память потерял? Плохо верится.  Невеста твоя. Вот радости будет!  Что с тобой? Ты какой-то не такой.
- Где она сейчас?
- Здесь. После десятилетки  осталась в школьной библиотеке.
Вспомнил! Господи,  вспомнил! Мы тогда жили в семилетней школе. Мать работала уборщицей, а я числился истопником  и конюхом. По соседству жила девушка. Её звали Клара. У нас с ней совершенно другая судьба. Когда я уехал в Черемхово, то она писала мне письма и объяснялась в любви. В ответ я тогда написал какую-то чушь. Не верил в любовь. Зря.  На любовь её я не ответил. Прошло 25 лет, и я с сыном Женькой приехал в Олекминск. Пробыл я там всего пять дней.  И только перед отлетом на самолете, Юрка сказал, что какая-то Клара хочет видеть меня. Я ещё спросил:
- Какая Клара?
Днем ко мне подошла  довольно милая женщина.
- Ты, Юра Стрелов?
- Он самый.
Помолчали. Я ждал рейсового автобуса до аэропорта.  Она как-то странно вела себя, всё пыталась  что-то сообщить мне. А сказала просто:
-Я тогда провожала тебя.
  Начал вспоминать, кто меня провожал, но так и не вспомнил. Она провожала меня тайно. Смотрела издалека.  Через сорок лет только вспомнил, и понял, какая это была тайная, трагическая, безответная любовь. Бедная Клара!  Прости меня. Прости за всё. Ведь даже тогда, когда я приезжал с Женькой, можно было ответить на любовь.  Я оказался слеп. Кларе надо было быть  смелее, настойчивее. Вот и не верь после этого в судьбу. Не дано.
- Ты чего, Борька, чего? – тронул меня за рукав парень. -  И меня забыл? Я  Спиридонов Колька.
- Помню тебя.  Мне Клару жалко. Как же я так?
Почему я Борька? Странно.
- Мы ещё увидимся. На  рыбалку с Юркой Минаковым  по Лене реке. Что с тобой? Ладно. Я тебя не узнаю. Иди.
Он пожал плечами и ушел.
Я машинально сунул руку в карман костюма и достал пачку денег.  Что  это за деньги?!  Таких купюр нигде не видел.  Деньги похожие на игральные карты. Красивые, разрисованные. На купюрах  цифры: пятерки, десятки, тридцатки. Почти во всех карманах колоды денег. Вот это да! Какое-то наваждение!
Почему я Борис?  Ничего не ясно.  В такой переплет я ещё не попадал. Тут  обратил внимание на свои руки. Загорелые, крепкие, мозолистые. Значит, здесь я приискатель. Лицо моё. Это я. Да и Юрка Минаков не узнал меня. Спиридонов узнал. Мичурин работает столяром.
Надо поймать Юрку Минакова, и всё ему объяснить. Потом найти Клару.  Вот два человека, которые могут помочь мне разобраться во всём.
Может, это другой мир? Мысль словно обожгла меня.  И это не люди, а духи. Ещё мгновение, и они исчезнут. Не должны. Я чувствовал, что всё вот это настоящая реальность. Тогда что это? Надо найти Юрку Минакова.
Пошел в сторону школы семилетки. Там всё разрешится. На месте семилетней школы  была почта.  Вот и ещё одна загадка. Вошел. Люди, как люди. Только одна девушка раскрыла глаза и приоткрыла рот, будто  перед ней не я, а привидение. Я хотел было выйти, но девушка сказала:
- Ты, Боря?
- Боря? Да, да, я самый настоящий Боря.
В это время она наклонила голову и сказала, но не мне:
- Он приехал. Он здесь.
В это время, почти рядом я услышал девичий голос:
- Боря, милый. Я так ждала тебя.  Ты не приехал. Хочется встретиться.
- Говори, чего ты молчишь? – улыбнулась девушка. И я сказал:
- Мне тоже хочется увидеть тебя.
- Что с тобой?  В твоем голосе тревога. Ладно. Иди в городскую библиотеку. Я встречу.
Пошел по деревянному тротуару. Ну, ничего, я вас разоблачу. Надо встретиться. Узнаю, кто вы. Духи вы или люди.
Тротуар был. Вот он рынок. На месте.  А вот и библиотека. На месте. Интересно, а где в настоящей жизни работала Клара?
Вот она. Поразили волосы. Вспомнил. Они были такими же!  Мелкие и пушистые кудряшки на висках. На плечах косички с бантиками. В  солнечных лучах  волосы светились и переливались золотом. Круглые и удивленные глаза, курносый носик и заманчивые губки. Стройная девушка.
Ведь когда я приезжал с Женькой  в 1978 году, она  была ещё  молодой женщиной. Не судьба, дорогая моя Клара.
Вот она передо мной, та Клара из далекой  юности.  Как же сложилась твоя судьба?  Я так и не узнал.
- Я думала, что ты никогда не приедешь. Как же ты долго ехал.
Она подошла ко мне и приткнулась пушистой головой к моей груди. От волос исходил чудный запах духов и ещё чего-то вкусного. Неожиданно щипнуло сердце. Такого в других путешествиях я не ощущал.
- Пойдем ко мне, - прошептала она. И мы пошли вдоль улицы в сторону пригородного хозяйства.  Когда-то мы жили там.  Но мы свернули в переулок. В это время она держала меня за руку, ловила мой взгляд. Нежно и радостно улыбалась.
Всё-таки, что это?  Возможно, моим отправителям надо было повторить то далекое время, и чтобы я обратил внимание на влюбленную девушку? Интересно, а в этом мире, что у меня было  с ней? Главное, мне надо доказать, что  этот мир бутафория. На роботов они не похожие. Этого мира нет!  Он просто не существует!
Клара подвела меня  к бараку.  Значит, здесь есть бараки.
- Здесь я комнатку снимаю.
-  У тебя была сестра Капиталина.
- Она учится в Якутске в педагогическом училище.
Попал в прошлое? Не сходится. Итак. На том месте, где была школа – почта. Не увидел я и Дома культуры. Юрка Минаков не узнал меня. Другие деньги. Какие-то странные люди в автобусе. Здесь у меня и имя другое. Ещё я вспомнил, что у Клариной младшей сестры  от рождения не было левой кисти руки. Кстати, я ей тоже написал два письма. Просто так написал. Пожелал ей, чтобы она училась хорошо. Потом и ей не  стал писать
Поразительно!  Люди похожие на тех людей, которых я знал. Как понять? Как разобраться?
- По-моему, вы жили в другом месте. При школе. И мама твоя вместе с моей мамой работала техничкой.
- Мама никогда не работала техничкой. А что это такое?
- В смысле, уборщица.
-  Что-то ты стал всё забывать. В Ленурсе она работала бухгалтером.
Ещё одно несоответствие! Отлично! Можете друзья, можете надо мной издеваться.
Мы шли по коридору. Остановились у двери. Клара продолжала говорить:
- Я ушла от мамы. Она одного деда нашла. Мне он не нравится.
Она открыла дверь,  и вошли в маленькую и чистенькую комнатку. Один узкий топчан, столик, старенький шкаф.
Я ей дом куплю, пронеслась мысль. Когда же ей о себе поведать? Надо решиться. Но как?
- Клара, я хочу купить дом. Здесь можно купить дом?
Она вскинула головку и посмотрела на меня.
- Ещё одна загадка в тебе. Ты совершенно изменился. Ты серьезно?
- В своей жизни я никогда не был так серьезен. Купим моторку, и я буду ездить на рыбалку. Ты мне подаришь сына.
В распахнутых глазах появились слезы. Я обнял  её, и болючий  комочек ещё сильнее давил на сердце. Бедная  Клара.
Она оторвалась от меня и забегала по комнатке.
- Совсем забыла. Надо тебя накормить.
Интересно, а какая еда у них?  Здесь всё станет ясно.
- Сходи в магазин, и купи чего надо.
Я вытащил все пачки и бросил их на стол.
Она резко остановилась, и долго смотрела на деньги, а потом тихо сказала:
- Не могу понять. Всё путано. Как-то все не то. И не так. Что с тобой, Борис?  Откуда эти деньги? Столько заработал?
- Клара. Я трудился  на золотых приисках. За столько времени я могу столько заработать?  Могу. Так в чем дело?  Всю жизнь мечтал о доме.  Здесь. На реке Лена. Не у моря, а здесь.  Кто мне не велит?  Иметь дом и жить в нем. Как ты не можешь понять!
- Я верю тебе, что ты честный человек. Я вижу. Не в этом дело.  Просто я не могу разобраться в себе. На меня так всё свалилось, что я не могу  войти в ритм. Даже мысли разбегаются.
- Эти деньги  теперь наши с тобой. Что можно взять на эти деньги? Из  меня плохой математик.
Она потрогала каждую пачку, немного прикрыла глаза, распахнула их и ответила:
- Можно купить хороший дом, обстановку,  телевидную коммуникацию первой категории, любимый твой катер с годовой батареей. Тепловой агрегат с дистанционным управлением. Ну и по мелочам. Одежду, конечно. Ты много заработал.
Что же это такие названия?  Вот теперь всё ясно. В тот 1956 год таких названий и в помине не было. Да и в нашем мире таких названий не встречал. В лоб не надо  говорить, а попробовать постепенно готовить её к разговору.
- Я хочу сказать, Клара, что вот в этой комнатке рождается маленькая ячейка общества. И если бы ты знала, какого общества.
Клара взяла деньги, сунула их в столешницу. Взяла несколько купюр и ушла. Я прилег на топчан и стал думать.  И было о чем. Куда я попал?  Что мне делать дальше?  И это не прошлое, а совершенно другой мир. Так. Мир не волосатиков. Не параллельный мир, где я видел дядю Колю Уржумова, и летающие тарелки.  А вдруг? Но я не видел летающих тарелок. Надо спросить. Теперь ясно, что я попал в чужой мир. И опять же, многое сходится. Клара узнала меня. Правда, здесь  имя другое. Юрка Минаков. Не узнал меня. И всё-таки, я зацепку найду.  Пойду на кладбище. Найду могилки отца и младшего брата. И всё станет на место. Вот тебе и будет отгадка.
Вошла Клара. Она внимательно посмотрела на меня и сказала:
- Что с тобой?  Ты весь в мыслях. Путаница. Какое-то  в тебе недоверие. Немного поспи. Ты устал. Я приготовлю ужин. Разбужу.
И я тут же уснул.
Проснулся оттого, что меня поцеловала Клара.
- Вставай. Я накрыла на стол.
На столе всё было скромно, но заманчиво. Такая же еда, как и у нас. Колбаса, сыр, огурцы, помидоры, хлеб, а посредине бутылка с водкой. Рядом крошечные  рюмочки. Наперстки. Так не пойдет.
Я встал, обмыл лицо под умывальником, хотел взять полотенце, но в меня дунуло что-то нежное и теплое.  Вот и ещё одна разгадка.  Такого в те годы не было.
На полочке лежали тарелочки, фужеры, стаканы. Взял два. Немного налил Кларе, а себе полный стакан.
- Что это? – спросила она.
- Как что? За встречу.
- Так нельзя. Где научился?
- Как где?! – воскликнул я, но, тут,  же успокоился. Мне нельзя сразу засвечиваться. – От радости хотел.
- Не от радости ты хотел, а от желания выпить. Зачем ты меня обманываешь?
- Тебя обманывать? Какой смысл?
- Ничего не могу понять. Всё так запутано. Ты изменился.
- Давай выпьем по наперстку, раз тебе так хочется. Давай.  Пойми. Мне не хочется! Пойми. Так у нас принято при встрече…
- Где у вас? – тихо и вкрадчиво спросила Клара.
- Там, где я работал. Холод. Вода. Сырость.
Она подняла руку, и подержала её над моей головой.
- Будем всё восстанавливать. Отладим ритмику.
- Какую ритмику? Сердца?  У меня всё нормально.
- Причем тут сердце? Ритмику  системы организма.
Опять прокол. Это другой  мир.  Какой?  Мысль пришла неожиданно.
- Кстати, в Японии изобрели новые самолеты, летающие аппараты, похожие на тарелки и без крыльев, - сказал я.
- Что это за аппараты?  Как можно без крыльев?
Это не мир летающих тарелок. Куда я попал?  То, что я попал в другой мир, это точно.
- Что с тобой, Боря?  Ты волнуешься. У тебя вся ритмика нарушено. Больше не надо  говорить о прииске. Совсем другим стал. Будто из другого мира.
- Вдруг я из параллельного мира. Что тогда?
Она налила себе наперсток водки и подняла, а я взял половину стакана, что наливал ей. Выпили. И тут она сказала:
- Свежие огурцы. Вкусные. Ешь. Это было бы здорово, если бы ты был оттуда.
- И ты бы не удивилась?
- Конечно, удивилась бы.  Но не очень, потому что такие миры есть. А тем более ты подходишь.
- Кстати, как мне встретиться с Кузьминым? Ты знаешь такого?
Она даже чересчур быстро взглянула на меня.
- Кузьмин? Да, я его знаю. Он учится в Москве. Большие науки проходит по психологии человека. Он многим здесь, у нас, помогал по восстановлению ритмики. Я тебе помогу встретиться с ним. Мы, сообщая, поможем тебе  отладить ритмику.
- Ладно, милая Клара, - встал я. – Уже поздно. Стели постель, потому что от тебя не уйду. Стели.
Она встала и засуетилась. Потом нырнула под одеяло.
Теперь ещё одно испытание.
Я прилег рядом с горячим и дрожащим телом, но не выдержал и схватил её в объятия.
Оказалось, что я был первым у неё мужчиной. Интересно, а кто в нашей жизни был у неё муж?  Может, я знал его?
Уснул только под утро.
Проснулся перед обедом. На столе записка: «Милый, я ушла на работу. Обед на столе. Люблю! Люблю! Люблю!»
Я вспомнил, что в первых письмах ко мне, она писала эти три слова. Какое-то наваждение!
Пообедал и пошел на кладбище. Надеялся, что увижу могилки отца и брата. Но их не было. Здесь тоже было кладбище, но выше, на горе. А в моем мире оно было по склону и на горе. Теперь всё ясно. Это другой мир, но удивительно похожий  на мой мир. И язык наш, русский.
Надо встретить Юрку Минакова. В той жизни после окончания школы учился в Шадринском авиационном училище. Потом работал диспетчером по перевозке грузов в аэропорту города Олекминск. Здесь кто он?
Появилась ещё одна мысль. Она как искра обожгла  меня.  Вспомнил всю свою жизнь.  Помню, как в молодости, меня мучили воспоминания из прошлого. Рита из Бодайбо.  И я часто искал истоки моей не проходящей тоски.  Я ещё упоминал исходящие точки, которые, как я думал, находились в Бодайбо, где жила Рита. Приехал туда, а она давно, ещё в детстве, умерла от простуды. Потом я хотел ехать за ответом в Олекминск. Вспомнил! Я собирался ехать сюда. Даже попадая в иной мир, меня перебрасывали сюда. Крутили меня, вертели, но не сталкивали с Кларой. Видимо, так нужно было. Не судьба. Возможно, вот от чего во мне была тоска?
Бесцельно ходил по  городу. Узнавал и не узнавал дома.
Юрка  Минаков шел навстречу.
- Слушай, парень, мне необходимо с тобой поговорить, - обратился к нему. -  Торопишься ты или не торопишься, но очень это важно.
Он остановился и сказал:
- Вчера я тебя видел у почты.  Немного знакомый.  Ты меня с кем-то спутал?
- Сразу несколько вопросов. Да. Ты меня видел у почты. Я жил здесь. Приехал. Трудно объяснить. Коротко о себе. Где ты трудишься?
- После школы – педагогическое  училище. В школе у меня география  и физкультура.
- Ясно. Тот, друг мой  Юра Минаков трудится диспетчером в аэропорту.
- Другой? Мой однофамилец?
- И то и другое.
- Что-то ты говоришь и правду и ложь. Как всё вместе?
- Я не лгу. Это правда.
- В аэропорту я всех знаю. Там нет такого. Странно. У меня сложилось мнение, что ты говоришь правду.
- Умоляю. Помоги мне разобраться в этой путанице. Какое-то безумие! Объяснять тебе надо долго кто я и что я. Интересно и  не понятно. Предупреждаю. Я не алкаш и не наркоман.
- Что это такое? – спросил он. Вот тебе раз! Они и этого не знают!
- Наркоман, это, что колятся и нюхают.
- Нюхают? – спросил он. – А что нюхают? Цветы? Траву? Что?
- Вот видишь, как интересно?
- Всё сказанное тобой, весьма любопытно, - сказал Юрий.
- Ты учитель, и разве тебе не интересно? Встретился я вчера со своей первой любовью. Тоже любопытно. Вроде всё соответствует, и даже узнала меня. Соль в том, что это не она, так же, как и ты.
Возможно, мои слова подействовали на него.
- Что же нам делать?  Весьма любопытно.
- Да! Любопытно.  У того, моего друга Юрки Минакова здесь живет мать – тетя Аня, отец – дядя Гриша. В этот год, что у вас, он учится в летном училище. У него невеста Люба. Потом он на ней женится. Будут у него сын и дочь.  Сейчас  я с Кларой. Но в том мире, к сожалению, наша судьба  разъединила нас.  Я не придумываю. Это  правда.  И здесь холост. И не собираюсь…
- Ты сказал, что в том мире. Что это в том мире?
- Ну, наконец-то! Мы в разных мирах.  Юра, пойми, помоги мне во всем разобраться. Не на улице же разговаривать.  Привлекать к себе внимание. Тот Юра был  острожным.
    -  Острожным? Как это он? Чего он боится?
- Всего боится.  Ты здесь другой. Давай так. Возьмем Клару. Она в вашем мире, сейчас самый дорогой для меня человек. И мы удалимся по берегу Лены, и я вам все объясню. И ещё вот что. Мне бы хотелось, чтобы ты нашел какого-то Кузьмина.
- Николая? О! Это человек!  Я подумал о нем, а ты меня опередил. Он психологией человека  занимается глубоко. Ты, будто из другого мира…
И он внимательно посмотрел на меня.
- Вот он нам и нужен, - сказал я. – Он во всем разберется.
- Удивительно и странно, но ты говоришь правду.
- До города я ехал в автобусе. И люди говорили, что я говорил им правду. Клара, так вся, правда. Расскажу вам, как я попал сюда. Со мной были два друга из моего мира, но их, видимо, переместили в другое место. Не надо откладывать, а то меня  в любой момент могут отправить домой или ещё куда-нибудь.
Он улыбнулся,  даже подмигнул мне.
- Едем на рыбалку. У меня выходной. Люблю рыбачить.
- Хоть в этом деле вы совпали с тем Минаковым. Он ярый рыбак.
Мы  с ним разошлись. Он пошел искать Кузьмина.
Кларе я сказал:
- Клара, милая Клара, пойми. Я договорился с Минаковым. Мне надо во всем разобраться. Да и Кузьмин поможет. А ты сопротивляешься. Почему?
Она сидела на диване и с отчаянием смотрела на меня.
- Я чувствую, чувствую, что ты покинешь меня. Зачем? Что я тебе плохого сделала? Возьми меня с собой. Хоть куда, но возьми.
- Клара, - вскинул я руки над головой, - я же тебе говорю, там всё решится. Мне не хочется покидать тебя. Надо выяснить всё до конца.  Разве тебе не интересно с кем ты собираешься жить?  Я пошел на кладбище. Клара! Там похоронены  мои родные. Могилок здесь нет!  Неужели тебе не интересно про всё это  узнать?
Она встряхнула головой, потерла лицо и резко вскочила.
- Хорошо. Пойдем. Пойми. Мне всё равно кто ты, кто я, откуда ты, откуда я, мне всё равно. Мне нужен ты.
- Разве я против того, чтобы остаться с тобой? Там будет Кузьмин.
Она обняла меня, помолчала и тихо сказала:
- Вот и всё. Короткое счастье.  Пошли.
Юрия мы подождали у магазина.  Он был не один.  Я понял, что это был Кузьмин.  Среднего роста, сухощавый и большелобый, да ещё со впалой грудью. Большие и пронзительные глаза  так и впились в мое лицо. Он не протянул мне руку для приветствия, они были засунуты глубоко в карманы. Интересно, но и Юрий мне не протягивал руку для знакомства.
- Лицо знакомое, - сказал я. – В семилетке не учился?
- Учился. 
- Учишься? – спросил я.
- В Москве. Психология человека и его мозг.
- Чудеса! Даже Москва есть!
- Если есть другой мир, то какой он? – задумчиво сказал Кузьмин, искоса поглядывая на меня.
Клара поочередно смотрела на нас и молчала.
Мы сели в катер и поплыли. Меня удивило то, что я почти не слышал звука мотора, но скорость была приличная.
Через час  мы пристали к песчаному берегу. Юрий и Николай Кузьмин  стали устанавливать палатку. Мы с Кларой стали разбирать рыболовные снасти.
Потом я громко сказал:
- В 1978 году мы с Юркой Минаковым и его матерью тетей Аней, прибыли  на вот такое место. Ещё тогда мой сын Евгений поймал шесть стерлядок. А мы с Юркой глушили водку. Извини, Клара, извини. Хотя, что я. Это же было в моем мире. Там у меня другая судьба.
Юрий и Николай развели костер и на нем в  котелке вскипятили воду, заварили чай.
- За стол, - сказал Юрий. Мужики поставили бутылку водки.  Разлили по крохотным рюмкам. Выпили. На язык только и попало.
Николай кашлянул, прихлопнул ладонями по тощим коленкам и  сказал:
- С чего начнем?  Я, Юрий, верю тебе. Множество миров. Нет могил. Это серьезно.
- И я стал верить, - ответил Минаков. Как-то странно они вели себя. Такие люди спокойные насчет того, что я им говорил. Неужели они такие, что ничему не удивляются.
- А я нет! – резко ответила Клара.  – Он мой. Я же вот чувствую его. Он был со мной!
- И я чувствую, -  сказал я. – Дорогие мои! И ты, милая Клара, не обижайся.  Мы знаем друг друга всего сутки. И нашли общий язык.  Контакт. Это удивительно!
- Расскажи всё о своем мире, - попросил Юрий. – Этот мир рядом. Расскажи.
Клара приткнулась ко  мне, а я стал рассказывать.
Иногда вскакивал, бегал, размахивал руками, падал от усталости и рассказывал, рассказывал. Было уже пять утра, когда я добрался до того момента, когда увидел автобус.
Долго молчали.  Всё это время Кузьмин внимательно следил за мной, порой мгновенно заглядывал в мои глаза. И вдруг Клара и меня и моих друзей поставила  в тупик.
- Но если это ты Борис…Вернее не Борис. Юрий Стрелов. Тогда где настоящий Борис?  Извини меня. Я не хотела тебя обидеть. Где он?  Из нашего мира Борис.  И приедет ли он сюда?
Друзья молчали. Ответил я:
- Я одно понял, что мне должны были дать имя Борис. Мне ещё бабка об этом говорила.  Я не знаю, где находится настоящий Борис.  Клара, ты не в обиде на меня?
Клара смотрела на меня распахнутыми глазами.
- Я ещё не знаю, кто из вас кто. И приедет ли он ко мне?  Он, как и ты в том мире, не смотрел на ту Клару, не обращал внимания на неё.
- Ещё обратил я внимание, что вы не знаете, что такое наркоман, - сказал я, чтобы переменить разговор.
Они не знали, что  такое наркоман. Я им объяснил. Они не знали и про табак.
-  Такая во всем схожесть, - сказал Юрий.
- Есть разница, - добавил я. – Кладбище. Наркотики и табак.
- У нас нет таких войн, как у вас, - сообщил Николай. Иногда он почему-то улыбался, и словно к чему-то прислушивался. Странно. Мне не верит? Потом  мои новые друзья  переглянулись, и Николай озадачил меня.
- У вас прошла мировая  война с 1939 года по 1945 год. Помните Юрий и Клара, что было у нас?  Ураганы, землетрясения, эпидемии. Потом мы эти эпидемии победили. Засуха, не урожай на зерновые.  Атомная бомба? Ужасающее землетрясение было у нас в  Японии.
- Значит, друзья, мы все завязаны, - сказал я. – Когда начинаются восстания  в мире волосатиков, то ясно.  В нашем мире что-то происходит. Например, в 1999 году  в мире волосатиков  свирепствовал Сатана. У нас произошли землетрясения, наводнение, засуха. Трагедия в Ираке и Югославии.
- Но ты  не думаешь, что мы после смерти из вашего мира переселились сюда? – засмеялся  Николай.
- Что вы?!  В мире волосатиков мы сразу обнаружили  переселившихся. А чего скрывать?  Да и Маол и Дригис нам обо все поведали. Даже тот мир, где есть летающие тарелки, и в котором я тоже был, он не такой, как у вас. Они от нас крадут людей.
- Ужасно, - тихо сказал  Юрий, глядя, в сторону реки. – Где-то, в другом мире, именно на этом месте есть город с таким же названием, Как это может быть. Есть моя копия. Есть там Клара, Николай, Мичурин.
Николай  улыбался. Что с ним? У меня было такое ощущение, будто он уже  про всё это знает.  Потом он сказал:
- Весьма любопытно. В нашем мире появился человек из соседнего мира, - как-то странно улыбнулся Николай.
- Вот так же у реки, я пытался  втельмяшить Юрию Минакову  о странности мира, но он решил, что я перебрал.  И на следующий день я уехал из этого города.  Удивительно, что вы быстро мне поверили.  Дома я годами вдалбливаю в головы людей о  соседних мирах. Могут даже отправить в дом для сумасшедших.
- Что это? – быстро спросил Юрий.
- И это не знаете?! – вскочил я и стал рассказывать о наших домах, куда многих отправляли здоровых и умных, чтобы больше не умничали.  И всё это делала коммунистическая идеология. Представители её сейчас рвутся к власти, и чуть ли не святыми себя считают. Вешали, стреляли церковников, а сейчас эти коммуняки в  церковь ходят и молятся. Они не покаялись в тех  злодеяниях. Не покаялись  и врачи-психологи, которые под руководством партии и КГБ прятали в своих домах умных людей.  Ни один врач не покаялся. И сейчас они говорят о святости.
Ребята только ахали. Потом Юрий не выдержал и крикнул:
- Какой-то варварский мир! У нас просто лечат. Есть отличные лекарства, упражнения, отладка ритмики организма. И всё. Человек здоров.
Николай был спокоен. Он сказал:
- Я заглянул в твои глаза, увидел сетчатку, зрачок и всё понял – не обманщик. Всё - правда.
- Ты так определяешь? – спросил я.
- Да. Я учусь на психолога.
- У нас на этом кандидатские и докторские звания зарабатывали.
- Что-то новое, - сказал Юрий. – Какие это названия?
Такой вопрос совершенно сбил меня с ног. Я упал на песок. Посмотрел на чистое, и безвинное небо и закричал:
-  Господи! Вразуми меня! Отправители мои славные, какие же вы молодцы!  Отправили меня сюда, в этот удивительный и прекрасный мир! Ребята! Вот и ещё одна разгадка! У нас есть бездари, и они  на этом получают звания, и премии!  Ученые степени. Лезут во власть. Почести! А сколько умных людей погубили в этих больницах!
- У нас этого ничего нет, - спокойно ответил Николай.
- В  мире  Маола и Дригиса тоже этого нет! – кричал я. – У нас есть!  Мы за всех наверстали!  Всё нахватали. Теперь я понимаю, отчего вам бывает плохо. Вам всё передается. Все беды от нас!
- Успокойся, Юра. Борис. Успокойся, - сказал Юрий.
- Ваш мир совсем рядом с нами. Он всех миров ближе к нам. Он повторяет нас, - сказал Николай. -  Это как бы зеркальное отражение. Два похожих друг на друга мира.
- И всё-таки ваш мир, это образец для нашего мира, - не сдавался я.
- Любопытно то, что  как это происходит, что даже бывает имена и лица схожие, - сказал Юрий. – Я Юрий Минаков. Копия тому Минакову. Только профессии разные. И судьбы разные. Преломление в зеркале?
- И характеры разные, - добавил я. – Вот это загадка загадок. Так кто же из нас изначален? Вы или мы?  Кто от кого?  И кто из нас копирует другого?
Николай загадочно хмыкнул, внимательно посмотрел на меня и сказал:
- Рождается ребенок. Вернее, два ребенка.  У вас и у нас. Схожие. Дают имена. Кто подсказывает родителям давать имена? Вот вопрос.  Фамилия одинаковые. Как это? Копия миров. И кто из них совершеннее? Кто главенствует?  И  соединятся ли они когда-нибудь?
Он помолчал, будто к чему-то прислушивался. Спросил:
- Расскажи ещё, о чем говорили Маол и Дригис?
И я снова стал рассказывать, но уже более подробнее о мире волосатиков, и в каких приключениях мы побывали.
  Мы долго молчали. Нарушил его Николай.
- Конечно, вы совершеннее. У вас такая техника. Мы всё больше уходим в себя. Познаем мир через  себя, через своё сознание. Вы ударились в технику. Познавая внутренний мир человека, его психологию, мы нашли ключи к разгадке многих болезней.  У нас их почти нет. У вас их столько много!  У нас нет болезней сердца, инсульта, давление крови, диабета. Наши предки победили раковые болезни. Мы даже не слышали о ней. На земле мы уничтожили  эти бактерии. Не слышали о чуме, холере, сибирской язве. Ничего этого нет.  Как же вы так? Такая у вас техника! И так слаб человек, и бессилен против болезней и вирусов разной гадости. О  спиде и разговору нет.
- Друзья, но мы говорим на русском языке! – воскликнул я. – Это хоть можете понять?  Что же это такое?
- И то, правда! Откуда? – тоже удивился Юрий.
- Кто у кого слямзил? – спросил я. – И столько миров возле нас!
И тут мне пришла мысль. Про болезни я им не говорил. Так откуда знает Николай об этих болезнях, да ещё в нашем мире. Вот ещё одна загадка. Про это я не стал спрашивать. Оставлю на потом. Может, ещё, где проколятся. То, что они не роботы, а такие же как я, это ясно. А остальное, меня настораживало.  Как это объяснить? Не пойму. Как говорится, поживем – увидим.
- Говорим на одном языке? -  переспросил Николай. – Это  извечная загадка.  У нас, в  Москве, есть преподаватель. Когда закончу учебу, мне обещали, пойду туда работать. Они улавливают волны из других соседних миров. Твой энергетический дух…
- Просто не верится, что рядом с нами дух из другого мира, -  сказал Юрий.
Клара улыбнулась, а потом неожиданно засмеялась.
- Любопытно. Сегодня ночь я провела с духом?
- Это так, - ответил Николай. -  Сейчас, в нашем центре по изучению человека, его мозга, психологии, ритма организма, работают над тем, чтобы внутренней энергией  человека, его силой преодолеть спрессованное пространство и проникнуть к вам.  Мы с этим преподавателем в свободное время ездим на рыбалку. Всем нашим курсом ездим.  Так вот он, Гольданский,  несколько лет назад пытался проникнуть к вам. Даже удалось. Как сквозь туман он увидел город, множество машин, людей. И оказался на чьем-то балконе. Кто-то увидел его и упал в обморок. Вернулся обратно.  У вас не так, как у нас получают информацию. Мы же вот не упали в обморок, что ты появился среди нас. Почему у вас так встречают представителей из другого мира?
- Гольданский, говоришь? – спросил я. Вспомнил. Есть у нас такой академик.  Он верит в то, что жизнь на земле появилась извне,  из космоса.  Я ответил: - Есть у нас Гольданский Виталий  Иосифович. Вот какое  высокое звание. Не подступись к нему. 
- У нас он ведущий в центре по изучению биополя человека, его мозга и ритма человека.
- За границей, ты, наверное, бывал? – спросил я.
- Какой границей? -  спросил он.
- Как? Между странами есть границы.
- Зачем?
- Как зачем?  У нас границы между странами. Между Францией, Финляндией, Италией, Японией, Россией. Все хотят иметь границы и все стараются отделиться друг от друга.
- Вон ты о чем, - спокойно сказал Николай.  – У нас нет границ.  Я могу свободно ехать в любую точку  нашей планеты. У вас границы. Войны. Ясно.
- Япония у нас государство. Она находится на островах.
- Государство? Чудеса.  У нас есть Япония.  Просто это местность, и только.
- Поразительно! – воскликнул я. – Просто не верится.
- А ты поверь. Это нам надо сказать, что мы поражаемся вами! Зачем границы? Человек должен быть свободным в этом вопросе, - ответил Николай.  – Сделали границы. Зачем? От кого  прятаться?
- Да я и сам против границ, - ответил я. -  Куда хочу, туда и еду. Таможня не пустит.
- Это что за животное? – спросил Юрий.
- Страшное животное на границе. Люди придумали такой комитет, который стоит на охране.  Через этот пост нельзя вывозить и привозить  в свою страну отдельные товары.
- Не ясно. Зачем этот комитет? – спросила Клара.
Я им популярно объяснил задачу таможни. Они за головы схватились. Юрий воскликнул:
- Сколько же у вас всего лишнего!
- Много.  Вот ещё одна  загадка.  Я хотел спросить.  Что вы вокруг одной бутылки с наперстками крутитесь? Вы так пьете?
- Стаканами пить? – спросил Николай.
- Помню, я приехал к Юрке Минакову. Поехали мы с ним на рыбалку. На одну ночь мы взяли пять бутылок водки.
- Что?! – разинул  рот Юра. -  Как пять?  Сколько вас было человек?
- Двое. Всего двое.
- Вы всё это выпили?
- До последней  капли.  У вас такое не бывает?
- Конечно, нет! – воскликнул Николай. -  Сейчас в бутылке осталась водка и нам больше не хочется.  Тебе хочется?
- Мне тоже не хочется.  Но я её родимую. Там осталось со стакан. Махом выпью.
- Ты уже выпил. А этот стакан зачем?
- Одним махом, и можно без закуски.
Николай ответил:
- Вот сколько разного у нас.
- Вы знаете что. У вас плохого нет.  Пьяниц и наркоманов  нет. Вы правильные люди!  Хочется иногда побаловаться с друзьями на рыбалке, за столом, в компании.
- Не надо так, - ответила Клара.  – Вдруг вернется Борис. Так же начнет пить водку.
- Борис не вернется, - ответил я. – Я воссоздан по нашим с Борисом клеткам. Они специалисты что-то делать. Так что здесь вы есть, а я сделан. Одно нас с ним отличает – память.  Тело создано из атомов, молекул. Всё. Я же со своим разумом во многих местах побывал. Разум мой.  Теперь вот здесь, и не могу пока понять для чего.
- Не хочу, чтобы ты исчезал, - прижалась ко мне Клара. – В вашем мире ты так и не появился перед Кларой. Бориса нет. И тебя не будет. Всю жизнь любить и страдать.
- Клара, мне хочется быть с тобой рядом. Всё не от меня зависит. Теперь я узнал, что ещё есть один мир на нашей планете. Другие миры резко отличались от нашего мира. И мы так похожие. Как это происходит. Вот задача. Кто из нас кого копирует?
- Мы уже говорили об этом, - сказал Кузьмин. -  Мне бы не хотелось, чтобы мы были копия вашего мира.
-  И мне бы не хотелось. Факт есть факт.
- Пока нам будет трудно доказать, что кто-то был от соседей, - сказал Юрий.-  Дольше бы здесь был, и мы бы доказали.
- Докажем, - сказала Клара. – У меня нарушена ритмика. Всё, мои хорошие, всё. Это, значит…
- Как? -  спросили Николай и Юрий. – Уже?  Когда только успели?
- В чем дело, друзья? – не понял я. – У вас столько загадок. Позвольте вас спросить вот о чем. Ехал я в автобусе. Потом, ваш катер. На чем работают ваши механизмы? Совершенно запутался.
- Сначала мы тебя отпутаем, - улыбнулся Николай. -  Клара ждет ребенка. Вот она и сообщила нам свою радость.
-  Как ребенка? Какого ребенка? Не пойму. Где? – спросил я. Они меня совершенно запутали. – Откуда он?
- Как? – пришла очередь удивиться Кларе. -  Я жду ребенка от тебя.
Я ничего не мог сообразить и спросил:
- Какого ребенка?
- Вот тебе раз! Ты у меня спал?
- Спал.
- Мы были вместе?
- Разве я отказываюсь?
- Нет. Я тебя тоже не могу понять.
- Как? Как ты узнала, что будет ребенок?
- Подождите, подождите, - замахал руками Николай. – Я всё понял. У них, может быть, по-другому протекает этот процесс. Юрия тоже можно понять.  Он удивился, что будет ребенок?
- Конечно, я удивился! У нас так не бывает!
- Через какое время, женщина поняла, что она ждет ребенка?
- Я не врач. Ну, наверное, через несколько недель.
Друзья и Клара переглянулись. Клара с ужасом спросила:
- Недель?  Вот это новость! Как же потом рожаете детей?
- Я что ли рожаю? Делают аборты, оба предохраняются.
Они снова переглянулись. Первым пришел в себя Николай.
- Верю, верю тебе.  Ты только не беспокойся.
- Что тут такого я сказал?  - удивился я. И они внимательно выслушали меня и надолго замолкли. Первой нарушила молчание Клара.
- Бедные женщины.  Что же у вас делает наука, чтобы защитить женщину.
- Защитить? – спросил я.
- Конечно. Это же неуважение к женщине!
- У нас на это не смотрят. На рубеже третьего тысячелетия есть у нас такой президент Аушев, который подписал указ на то, чтобы мужчина мог иметь до четырех жен.
-  Что?! – спросил Юра. – В Африке есть дикий народ, такое племя, но и у них такого нет.
- У нас есть республика Ингушетия. А этот Аушев считается в мире  самым образованным, культурным, интеллигентным человеком нашего времени.
- Сколько эпитетов ты ему дал! Это же бесчеловечно! В страшном сне такое не приснится!
-  А вот ему такой сон приснился, и он издал указ.
- Это, значит, он приказал? – спросила Клара.
- Разрешил, - поправил я.
- Какая разница. Что же такое творится в вашем мире?! – возмутилась Клара. – Так унижать женщин!
- Мы привыкли, друзья мои. Мы ко всему привыкли. Мы ничему не удивляемся. 
- Какой-то ужас! Как вы там живете? – сказал Юрий. Николай молчал, и только изредка понятливо улыбался, словно он про всё это знает. А делает вид, будто не знает. Странный человек этот Николай  Кузьмин.  Юрий продолжал: - Наверное, вы на каждом шагу друг друга обманываете. Это так?
- Угадал. Сплошные лицемеры и лицедеи.  И чем круче  человек становится по служебной лестнице, тем больше он лжет и обманывает народ.
- Этого не может быть! – воскликнул Юрий.
- Но это так! – закричал я.  Клара  положила свою руку на мою голову, и я стал успокаиваться. Она сказала: - Бедненький. Как же тебе тяжело в вашем мире. Как тяжело.
- Хватит об этом, - прервал я. – Конкретно. Хватит крутить. Такие люди, как я, бывают у вас?
Николай неожиданно засмеялся. И вдруг стал серьезным. Это уже лучше. 
- Идет наблюдение.  В других городах нашего мира есть проявления, но когда наши пытаются отладить  контакт, вы исчезаете. Видимо, в вашем мире есть такие люди, которые попадают к нам. Для них это опасно.  Есть и такие люди, как, например, ты, что при помощи непонятной нам энергии попадают к  нам. И так же, как мы с тобой, ведут беседы. Есть такие места на земле.
- Есть и другие разумные существа попадают к нам. На летающих тарелках, -  сказал Юрий.
- Бывают, но они на нас  никакого внимания. Мы пытались с ними пойти на контакт.  Они не захотели с нами встречаться, - сказал Николай.
- У нас тоже самое. Они воруют у нас людей. Особенно там, где происходят конфликты. За энергией к нам проникают. Мне пришла одна мысль.  Никто из вас не задал мне вопрос –  что я имею от таких путешествий?
- Зачем задавать такой вопрос?  Ради познания мира разве можно что-то  требовать и просить, - ответил Николай.
Здесь я им возразил:
-  Есть такие товарищи, которые требуют и просят.  Попадая в иной мир, они просят что-нибудь. Просят у самого Бога больше денег и богатств!
Они все переглянулись. Видимо, я их всё больше удивлял.
- Как можно просить богатства у Бога?! – возмутился Николай. – Он сам знает, кому надо помочь. Этим товарищам надо просить у Сатаны.
- Ну, например, президенты Буш и Клинтон отправляли солдат бомбить чужие города, и при этом говорили, что с ними Бог!
- Это же кощунство!  - возмутилась Клара. – Причем здесь Бог? Сатана с ними.  Да, у вас повальное  идиотство!
- Гитлер тоже кричал о Боге. Миллионы погибли в той страшной войне. Правда, Ленин не кричал о Боге. Это был неистовый безбожник.
- Был? Какой Ленин?  - спросил Николай.  Пришло время и мне удивляться.
- Ребята, это же вождь мирового пролетариата.
- Пролетариата? Больше никого?
И я стал рассказывать  о  Ленине и его сподвижниках и последователях.
- Его надо похоронить, - сказала Клара.
- Давно надо было, но современные коммунисты, сделавшие себе льготы,  чтобы им сладко жилось и которым плевать на народ, не желают его выносить из мавзолея. Есть такие бабушки и дедушки, что дежурят у мавзолея, чтобы Ленина не вынесли.
-  А старым-то, зачем это? – сказал  Юрий. – Им  же ничего от этого не прибавится в их карман. Они зачем?
- Всё правильно, - ответил я. – Они и голосуют за этих коммунистов, которые устроились  у денежной кормушки.
- Ещё расскажи подробнее о коммунистах и других партиях?  - попросил  Николай.
- Друзья! – взмолился я. – Мне уже больше нет сил. Солнце высоко. Давайте лучше поспим. Потом всё расскажу.
Парни пошли отдыхать в катер, а мы с Кларой в палатку.
- Бедненький, - шептала Клара. -  Как же вам, вот таким людям, тяжко в вашем мире.  И многие у вас спивались. Теперь я понимаю тебя.
- Клара, всё было. Травились. Вешались. Стрелялись. С ума сходили.
Она прильнула ко мне горячая, страстная, желанная.  И, кажется, нет ничего лучшего в этом мире, чем обнимать чудную и прекрасную девушку из  соседнего мира.
Надо потом спросить, как она так быстро узнала, что ждет ребенка?
Проснулся  в половине дня. Клары в палатке не было. Слышались голоса, особенно выделялся один  чем-то мне знакомый. Ещё не мог придти в себя от чудного сна на берегу реки Лена.
Встал и вышел.  Увидел Виктора.  Он размахивал руками и что-то рассказывал смешное. Клара смеялась.
- Не хватит ли тебе, Виктор, зарабатывать мозоль на языке, - сказал я. – Где ты потерялся с Махмудом? Где он?
Виктор развел руками.
- Знакомьтесь, друзья, - сказал я, но Николай прервал меня: - Познакомились. Он неожиданно появился вон возле той коряги. Из воздуха вышел. И мы поняли, что он с тобой. Вот и не верь после этого в чудеса и в отсутствия  невероятного рядом.  Ваш мир совсем рядом.
Наши новые друзья и Виктор чистили картошку, а Клара рыбу. Готовилась уха.  Она и в этом мире уха. Виктор сказал:
- Побывал дома. В соседнем мире. Здесь. Есть и моя копия.  Работает слесарем по машинам. А Махмуд, наверное, в Турции. Ребята, молодцы. Не испугались.  У нас в этом вопросе всё другое.  Нас троих до сих пор за дурачков  держут. Или стали бы молиться и чего-нибудь просить. Кому-то нужно много денег,  современную машину попросили бы, коттедж или дворец с тремя бассейнами. Я им  рассказал анекдоты про еврея, американца и русского. Они поняли.  В этом мире нет национальностей. Все равны.  Удивительный мир.
Мы хлебали уху и молчали. После обеда молчание прервал Виктор.
- На природе, у такой реки, вот с этой ухой, по стакану бы пропустить.
- Как я понял – водку? – спросил Николай.
- Её родимую, её милую. У нас так принято.
- Неужели без неё нельзя быть на рыбалке? – спросил  Николай.
- Мне здесь понравилось, - решил замять такой разговор Виктор. – Друзья, если нам попросить наших отправителей, чтобы и вас с нами. Всё веселее, да и две цивилизации. Мы, как и вы, тоже против Сатаны.
- Мне бы с вашими лицемерами встретиться, - быстро ответил Николай.
- Они так хмурятся, такие на вид деловые, много,  складно и непонятно о чем говорят. Не раскусил бы их, - ответил Виктор. – Из нас, всех лучше их понимает Юрка. Он их, как орехи, щелкает.
- Николай бы их тоже раскусил, - ответил Юрий.
- Наши  ученые не могут их распознать, - сказал я. – Порой к власти в стране,  приходят  психически  больные люди.
- Значит, у вас такие ученые, - ответил Николай. – Психически больных могут узнать Юрий и Клара. Как же можно им власть доверять?
- И Клара узнает? – спросил я и обнял её.
Она улыбнулась и ответила:
- В твоей головке  черных мыслей  не было. Шли только метания.  Мы тебя быстро проверили, потому что ты говорил правду.  У вас не верят, потому что не знают психологию человека.
- У нас человек, его мозг с его разумом на первом месте, - сказал Николай. – У вас на первом месте – обогащение. Есть у вас институты, академии, а человека не знаете. Диагностику внутри себя каждый из нас делает сам. Как можем, лечим себя и друг друга…
- И сколько бабок за один сеанс? – спросил я.
- Каких бабок? Не ясно, - спросил Николай. Они переглянулись. И он ответил: - Деньги? Бесплатно. Как это можно платить? Не ясно.
- У нас есть люди, которые обладают лечебной энергетикой. И они большие деньги берут за лечение, - сказал я.
- Это высшее преступление! – крикнул Кузьмин. Довольно часто  эти три человека смотрели друг на друга. А тут Юрий и Клара просто впились глазами в Николая. Видимо, мыслями изъяснялись. Николай ответил:
- Не понимаем. Как это медицина у вас платная? Не понимаем.
- Особенно в последнее время у нас появилось много  шарлатанов, - сказал я.  – А вот кто вас оградил от всех напастей?
- Я всю историю проследил на земле. Во всех странах приходят  к власти  психически больные люди. В общем, сатанисты, - сообщил Виктор.
- А вот в этом мире всё по-другому, - сказал я. – Они не добывают нефть, газ и прочие штуки из земли, которые портят природу.
- Нефть? Газ? Зачем?  - переспросил Юрий. – У нас всё строится на солнечной  и космической энергии. Нельзя использовать атом. Он не для бомб предназначен. Вы что?! Больные люди?  Это связующий элемент вселенной, как кирпичики.  Зачем разрушать его?  Нам ведь всё это отдается. Что вы делаете?!
- Отходы от использованного атома, это же гибель. Всё откладывается в земле. Микрочастицы пробиваются к нам.  И мы их нейтрализуем, - добавил Николай. – Я состою в группе товарищей, и мы следим за озоновым слоем в атмосфере. Расширение зон влияет на психику человека, да ещё, если этот человек стоит у руля государства?  От вас идет всё зло к нам.
- От нашего мира идет зло, - замахал руками Виктор. – Вот ты сказал, что с группой товарищей что-то там делаете.  Как вы называете друг друга? Господа, товарищи? Как?
- Товарищи. Какие же мы господа?  Слово это у нас имеет отрицательный оттенок, - ответил Николай. – Много веков назад у нас были господа.  Так назывались те, кто имел власть над многими людьми. Не очень давно передовые люди решили всё изменить.  Произошло вроде вашей революции. Люди поняли, что так жить нельзя. Человек должен быть свободным.
- Это вроде социализма? – спросил я.
- Мы не  знаем никаких форм, названий. У нас собираются представители от всех округов планеты в одном месте, в назначенном городе и решают всеобщие проблемы.  Это у нас общий центр. Он главный.
- Вроде нашей  ООН – Организация Объединенных Наций, - подсказал Виктор.
    - Опять нации. Нет. У нас называется – Союз Округов Планеты. СОП.
- Похоже. Только у нас есть весьма нехорошая организация НАТО во  главе с  Америкой. США всем заправляет, хотя  не должны  командовать. Вы всё равно не поймете. Как у вас?
-  Америка у нас обыкновенный округ, как и наш, Российский округ. Например, мой хороший товарищ и друг, студент, состоит  членом этого Совета.
- Студент? Даже студент?  - переспросил Виктор. – Ловко!  У нас есть Российская федерация.  И  в неё входит множество республик, национальных округов.
Виктор коротко и популярно рассказал о структуре нашего государства.
- Ну и накрутили! – удивился Николай.  – Должны быть все равны.
-  А татары, чуваши, буряты, ингуши обидятся ведь.
- Какая разница?  Никто не называет себя по нациям. Просто гражданин Америки, Франции, Италии, России, Японии. Мы так не называем себя. Это я для вас так назвал.
- В паспорте, например, что пишут? – подсказал я.
- На что паспорт? На машину?
- На человека! – чуть не крикнул я.  Меня это недопонимание  с их стороны стало раздражать. – На человека!
- На человека?! – воскликнул Юрий.  – У нас нет документов! Я покупаю билет и еду куда хочу! На этом билете отмечается всё обо мне.
- Должны быть метрики! – крикнул я.
- Зачем?!
- Затем. Человек родился.  На пенсию как идти? Документы надо собирать!
- У нас не надо собирать. Отметка о регистрационном отделе есть. О каждом с самого дня рождения. Пенсию тебе назначат без твоего участия.  И вручат деньги.  С процентами, что ты заработал за жизнь.  У каждого человека есть  пенсионный номер с первого дня его работы.  У нас каждый человек трудится  на своем любимом месте. У нас нет безработных.
- У вас труд – дело чести и геройства? – спросил я.
- Именно. Не то, что у вас, - резко ответил Юрий.
- Доблести и геройства, - поправил  меня Виктор.
- Вот именно, - не сдавался Юрий. Мы стояли друг против друга и кричали. Между нами встали  Николай и Виктор. Клара обняла меня.
- Умники нашлись! – крикнул я.
- До каких пор у вас делается всё на  вред человеку! – кричал Юрий.
- Разбушевались! – сказал Николай.  – Впервые вижу такого Юрия. Он закрыл глаза и замер. Так длилось  с минуту.
Юрий смотрел на меня и улыбался.
- Ловко вы! – воскликнул Виктор.  В это время Клара подошла ко мне, и перед глазами я увидел её руки. Стал успокаиваться. На  душе стало легко и радостно.  Вот это лекарство!
- Вы все вот таким обладаете? – спросил я.
- Все.  Самое сложное – вылечить себя, а другого человека легче.
- Если так, то средний возраст вашей жизни? – спросил Виктор.
- Бьемся над продлением  жизни, - ответил Николай. -  Есть  живут и до трех сотен  лет. Их много. Бывают некоторые люди и до четырех сотен живут.
Тут действительно удивишься.
- У нас средний возраст человека  до пятидесяти  восьми лет.
- Оно и понятно, - спокойно ответил Николай. -  Даже Минакова  довели до нервного срыва. Теперь его ритмику будем восстанавливать в лаборатории.  Вы делаете всё во вред человеку, а у нас во благо. Вы заглядываете в космос, в океан, под землю в поисках нефти, газа и других ископаемых.  Вы всё загрязняете, а мы всё очищаем. Один мой товарищ, тоже студент, работает, например, по оздоровлению океана. Куда не возьми, вы везде вредите природе. И нам приходится всё исправлять за вами.
- Как океан лечите?
- У нас есть лаборатории, в которых  выводят морские водоросли, морские звезды, которые очищают воду. У нас большие леса сосны, кедра, пихты. Эти деревья очищают воздух.  Лечим верхние слои атмосферы. Всё во благо земли, человека и животного мира.
- У нас таких защитников отправляют в тюрьму, - сказал я.
- Как это?  Вот и ещё одна новость. Расскажи.
-  На Дальнем  Востоке у нас работал военным корреспондентом Григорий Пасько. Этот человек писал правду об экологии в нашей стране, что  экология плохая. Он написал статью о том, что в Японском море военные топят отработанные ядерные отходы.
- Правильно Пасько написал такую статью. И что? – спросил Николай.
- Её напечатали японские журналисты и Пасько арестовали. И вы знаете, какую ему статью пришили военные судьи? Шпионаж. Измена Родине. Ни больше, ни меньше. У нас только так!  Ответьте. Какие надо иметь нервы, чтобы вынести такое?  Он около года сидел в одиночной камере.  Возили его на следствие в наручниках и под охраной с автоматами.
Все трое схватились за головы.
- Вы тут чуть не расплакались, когда ваш Юрочка разнервничался. Мы живем постоянно под таким прессом. Очень жаль, что я не был тогда  с Григорием Пасько. Я бы стал его другом.  Уважаю таких людей. И я бы подписался под ту статью. Я буду просить наших отправителей, чтобы Григория  отправили на время в ваш мир. Пусть посмотрит, как вы тут живете.
- Сюда бы отправили военных следователей, прокуроров и судей и всех тех, кто виновен во всем этом, - поддержал Виктор. – Потаскать бы их в наручниках из одного мира в другой.
- Высшее военное руководство Дальнего Востока сюда послать, - сказал я. – Это всё от них идет. Вы знаете, ребята, наш Дальний Восток похожий сейчас на банку со скорпионами. Народ  и такие журналисты, как Григорий Пасько страдают.
- Кошмар у вас  в вашем мире, - сказал Николай. – Сатана разгулялся.
- Вот видите! Вы и Сатану знаете! – крикнул я. – Как будто у вас его нет!
- Как нет? Есть.  Мы боремся с ним. Каждый человек, внутри себя, воюет с ним, - ответил Николай. – Поймите, Сатана может одолеть человека только тогда, когда он  духовно слаб. Каждый человек у нас, если чувствует, что что-то стало в нем меняться в худшую сторону, начинает копаться в себе и искать исходную точку. Другие люди помогают ему справиться с Сатаной. Так мы побеждаем в себе плохое.  Это и есть Сатана.
Клара стояла со мной рядом, и держала меня за  руки. Она тихо сказала:
- Бедные люди, как вы страдаете.
- Значит, в наш мир он всё более и более заползает? – спросил я. Николай ответил: -  В каждом человеке есть частица от него, только надо понять, чувствовать его, чтобы он полностью не захватил человека.
- Я это понимаю, - ответил я. – В каждом человеке он есть. Многим людям интереснее  с ним дружить. Вот в чем мы отличаемся от вас. В нашем человеке намертво сидит этот проклятый дьявол.
- Вот нас и отправляют в другие миры, - сказал Виктор. – Таких, как мы тоже много. Вот бы ещё вас подключить?
- Мы и так подключены, - тоже  ответил Николай. – Разве наша общая борьба в самом себе не является борьбой?  Вот так-то.  Так что надо ещё посмотреть, кто из нас больше с ним воюет.
- Ладно. С Сатаной мы разобрались, - сказал я. – Ещё в автобусе я слышал такие слова:  «энерголуч»,  «вялотекущая энергия»,  «незнакомые импульсы».  Как понять – войти в ритм. Телевидная коммуникация первой категории, катер с годовой батареей,  тепловой агрегат с дистанционным управлением, ритмика системы организма. Запомнил. Память ещё есть у меня. Не обижался на неё.
- Много вопросов, и будет много ответов, - засмеялся Николай. – Постараюсь ответить. Давайте так. Соберемся, сядем в катер и домой. Нам пора на работу. Вот эта деталь  на первом месте. Работа.  Это главное. Вот этим мы и отличаемся от вас. Мы любим трудиться. Труд у нас, как счастье, достаток и любовь к своей планете. Наши поколения долго шли  к этому. Поехали.
Мы стали собирать свои вещи, палатку и складировать в катер.
Отчалили от берега. Николай сказал:
- Катер работает на солнечной батарее. Мы всё берем от солнца, из космоса.  Есть дар человеку. Солнце. Так используйте его. Кстати, у нас нет телефонов.  В грудь каждого человека при рождении вшивается  крошечная капсула. Через эту капсулу можно разговаривать  на любом расстоянии. И этот человек никогда не потеряется.
- У нас кабеля, провода.
- Архаичность. Такое было у наших предков.  Есть эфирное пространство. Через него мы передаем любые голоса на любое пространство, и  перед тобой, словно в воздухе появляется образ  нужного тебе человека. Ты с ним свободно беседуешь. Сидишь в кресле, а рядом отображение человека. И говори, сколько тебе нужно в этот момент. А твой образ проявляется у него. Тепловой агрегат?  Это уж никуда не годится! Как вы  нагреваете свои квартиры?
Мы рассказали.
- Всё ясно.  Для каждого дома есть тепловой агрегат. В нем находится солнечная батарея. Она заряжается на год.  При помощи дистанционного управления, есть в доме коробка передач, которая регулирует температуру дома. Есть на стене клавиши, можно самому прибавить или убавить тепло или прохладу. Что такое ритмика? Это вы видели, как мы делали.  Уходим в самих себя. И копаемся в своем организме. Ищем причины срыва. Друзья и товарищи помогут.  Такой у нас закон. Помогать друг другу.
- Мы это видели, - печально вздохнул Виктор. -  У нас могут ещё хуже сделать.  А если кто помогает, то за это ему деньги давай.
- В вашем мире вялотекущая энергия.  В вас много энергии, но она не развита. Вы не умеете пользоваться ею, - говорил Николай. -  Вот это ты и заметил в автобусе.
Тут мне пришла в голову ещё одна мысль.
- Клара, сказала, что она…
- Ждет ребенка?- опередил Николай. – Мы  начинали такой разговор, потом перешли на другую тему. Мы удивились, что ты не знаешь. Теперь понимаем. У нас женщина, сразу чувствует, что в ней появился зародыш. Сразу. И  быть ему или не быть, это дело семьи и самой женщины. Если нет, то зародыш тут же ликвидируется быстро и безболезненно. Поэтому у нас не боятся заиметь зародыша. Клара решила рожать ребенка. Это её дело. И это правильно. Многое, значит, если родится ребенок от любимого человека.
- Вдруг он…
- Вдруг здесь не подходит, - продолжал Николай.  – У нас идиотов не рожают. Будет нормальный ребенок.
- Он у меня будет  отличный ребенок, - сказала Клара.
- Мне безразлично  кто родится, лишь бы был ребенок, - сказал я.
На этот раз  Юрий сказал:
- У вас определяют   ребенка  в утробе матери. Это нарушение законов природы.  Мы идем в дружбе с природой. А вы нарушаете эти законы.  Как назначено судьбой, природой насчет рождения девочки или мальчика, так тому и быть.
- Какие вы все правильные, - ответил я. – В этом есть свои плюсы и минусы.
Мы пристали к берегу. Юра Минаков взял к себе Виктора.  Мы с Кларой пришли в её комнату.
- Клара, давай купим дом? Возьмем диван, кровать. Тесно на таком топчане.
- Я боюсь, - прошептала она.
- Чего? – спросил я. – Со мной ничего не бойся.
- Как чего? А вдруг Борис, после твоего ухода в ваш мир, появится в моей постели?  Он вдруг ехал к другой девушке. Ты ведь нуль внимания на ту Клару.
- Я был молодой. И хотел быть свободным. Как-то не заметил её. Надо было бы ей быть смелее. И потом, Клара, я побывал в других мирах и в разных  людях. И ничего.  Не бойся. Мне, кажется, он куда-то уехал, а меня сотворили в другое тело. Разум мой, биополе моё, энергетическое тело тоже моё. Что тебе ещё надо? Ты в обиде на меня?
- Что ты! Что ты! Даже если ты исчезнешь в свой мир, а тело этого человека останется. Он  будет мой. Я не хочу терять вот этот образ, как та Клара. Я хочу быть с вами.
Утром она ушла на работу. Я пошел искать дом. Ко мне пришли – Виктор, Юрий и Николай. Юрий узнал адрес дома, и мы решили купить его. Дом нам понравился.  Он стоял рядом со школой и библиотекой, где работала Клара.  Дом понравился и ей. Хозяева переехали в Якутск. Здесь остался брат хозяина. Он нам и продал дом.  За один день  мы оформили документы,  купили мебель и  привезли  в дом. Простая и легкая мебель. Тепловая магистраль была в порядке.  На кухне стояла печь на солнечной батарее. Всё легкое, красивое, удобное.  В углу кухни, прямо в стене установлен шкаф с двумя створками. Это был холодильник.
В этом мире всё делалось для человека.
Новоселье отмечали впятером. Как и положено, мы с Виктором настояли поставить на стол одну бутылку водки.
- Что-то нас долго здесь держат, - шепнул мне Виктор. – Мне здесь понравилось. Какой воздух! Рыбалка.
- Может, вам водки ещё принести? – спросил Юрий.
- За кого вы нас принимаете? – засмеялся Виктор. – Нам и одной хватит.
- Я в Москву сообщил, - сказал Николай, - моему товарищу по космосу. Дня через два он и его товарищ, его учитель, прилетят для знакомства.
- Они ученые? Профессора? -  спросил Виктор.
- Да. Желают съездить на рыбалку. Там и организуемся на рыбалке. Нам пора домой. Уже поздно.
Виктор ушел с новыми друзьями. Я взял Клару на руки и понес к широкому дивану. Лицо Клары так и сияло счастьем. Потом она сообщила:
- Как бы мне хотелось путешествовать с тобой.
- Я поговорю с моими отправителями.
- Вот о чем я подумала, что я исполню мечту обеих Клар, свою и её. Наверстаю.
И  она бросилась в мои объятия.
Вдруг, я Борис?  Моя копия в этом мире? Вернусь домой. Встретимся ли мы ещё?
Рядом со мной спала молодая женщина из другого мира, а я лежал, думал и не знал, что мне делать дальше?  Жалко было покидать Клару. И потом…я исчезну из Бориса, и он проснется утром, а Клара начнет разговаривать  так, как разговаривала со мной. У него будет провал в памяти.
Кто-то сказала во мне:
- Хватит переживать. Подойди к столу и напиши ей записку. Придумай сам. Ты на это мастер.
Я подошел к столу. Там лежал лист бумаги и ручка. Написал: «Милая Клара, извини. Меня переселяют.  Мечтаю встретиться с тобой. Твой – Юрий».
Вышел на улицу. Там стоял Дюрд. Он развел руками.
- Время. Всему есть в вашем мире время.
- Мне жалко её. И эта со мной не будет.
- Этой Кларе больше повезло.  Вы ещё встретитесь. Она станет такой же, как и ты. Николай и Юрий  нас заинтересовали.
- Из этого мира тоже у вас бывают?
- Конечно. Они легко и бескорыстно идут на контакт, не то, что у вас. В вашем мире надо  вести длительную подготовку.
- Как Борис?
- Он уехал в Адлер. Купит квартиру.
-  У меня были деньги. Это его деньги! Как же так? Нельзя так!
- Не беспокойся. Ты правильно сделал насчет дома. Она заслужила.
- У меня здесь будет…
- Знаю. Будет ребенок. Вон идут – Виктор, Николай и Юрий.
Виктор сказал:
- И Дюрд здесь. А где Смит?
- Он в другом месте.
Николай заглянул в глаза Дюрду и сказал:
- Есть другие миры над нами. Ты – бессмертен. Помыслы чисты. Беспокойство в тебе. Тревога.
- Надо срочно отправлять ваших новых друзей.
- Где Махмуд? – спросил я.
- Он был в Турции. Отправлен домой. Поехали.
- Ребята! – крикнул я, - к вам ещё вернусь! До скорого!
Туман. Всё исчезло.
Сидел в кресле. На столе  в кружке чай. Он не успел остыть. Неужели я только что был у Клары из соседнего мира?  Прости меня, Клара, прости.

ЧАСТЬ  ТРЕТЬЯ
Я  С  НИМИ  ПОШЕЛ  БЫ  В  РАЗВЕДКУ
Парадоксы и нет ответов
После трех грозовых дней стояла  ужасающая духота. В тени показывало 35 градусов.  Самая  моя нелюбимая пора. Липкий пот покрывал моё тело. В голове гул. Наверное, полезло давление. Противно смотреть в зеркало на свою коричнево-красную рожу и большие немного раскосые  больные и унылые глаза.  Только и обливаешься теплой водой.  И пьешь чай. Небольшое облегчение и снова тяжко.  Если с дачи еду в город, то на остановке вижу злые лица. Я перебарываю себя и пытаюсь улыбаться людям и шутить. Люди в последнее время изменились и их трудно развеселить, особенно в такую погоду.  Многие меня не понимают. Я не понимаю  людей.  Надо бороться с собой.  Нельзя на людях злиться, унывать и свое зло отдавать людям. Почему я другой? Почему я не показываю людям, что мне плохо? Почему? Почему они это позволяют делать на людях? Почему?
На дачах, вокруг меня, озабоченные, злые и отупевшие на грядках люди. В глазах зависть к поспевшему на соседнем участке помидору. Я вспомнил  тех, кто в соседнем  мире ведет борьбу с Сатаной. Вспомнил почти похожий на нас мир, где живут – Клара, Николай, Юрий. Какие прекрасные лица, умные глаза. Нет в них зависти, злобы и отчаянной безысходности. Все там стараются помочь друг другу. Почему мы такие?  Что с нами? Кто нас сделал такими?  Поэтому я всячески пытаюсь вырваться  из пут злобы и зависти  к помидорам, свиньям и курам. И порой я чувствую, как меня засасывает вся эта  мещанская осклизлость. Как она вяжет меня, проникает в душу, в мозг, в кровь.  Возможно, из-за этого я не люблю толпу. Всегда избегаю её.  Даже пять человек для меня кажется толпой. Бегу в тайгу. Там обнимаю деревья, дышу и дышу  таежным воздухом и не могу надышаться.  Или  сижу  в даче, пью чай  и жду моих отправителей. Я их всегда жду. Чаще сажусь за стол  всё, что со мной происходило в соседних мирах – записываю. Так привык к путешествиям, что не представляю иной жизни.
Прошел месяц, а меня никто не посещал.
Работники библиотеки попросили меня рассказать школьникам из девятого класса о первых строителях, о новых стройках после военного времени. Сначала я вроде вдохновился и стал рассказывать, как приходилось трудно жить в палатках. И тут неожиданно увидел глаза ребят. Понял, что они меня не слушали. Это им не интересно. Вспомнил  об участниках войны, как они ходят и рассказывают молодежи о войне. Уверен – не слушают. Они отбывают положенное  для урока время.
Тут как раз исполнилось бы 70 лет писателю Василию Шукшину. Решил их  удивить.
- Расскажу я вам про один рассказ, как один товарищ микроскоп купил.
Непробиваемые. Спросил:
- Ребята, скажите мне, а кто такой Шукшин?
Вот как они отвечали.
- По-моему, это учитель. В нашем городе он живет.
- Кажись, писатель. Анекдоты он пишет.
- Что он написал? – спросил я.
Один мальчик ответил:
- Он банкир.
- Скажешь тоже! Банкир, - засмеялась ученица на первой парте, наверное, любимая ученица и отличница.  – Он в государственной думе сидит.
- По-моему, он генерал.
- Пастухом он был. Делать было нечего, вот он и писал.
- Вспомнил. «Тихий Дон» он написал. И играл в фильме. С саблей ездил он. Хороший фильм.
И тут я вспомнил своего  бригадира Колю Быргазова, когда он в сорок  лет, впервые прочитал книгу «Школа» Аркадия Гайдара. И был Коля очень рад этому.  В то время он даже не знал, кто такие Чук и Гек. И думал, что это иностранцы.  Потом он перечитал всё,  что было в нашей районной библиотеке. Тогда я поразился этому. Через 15 лет мы встретились с ним на Саяно-Шушенской ГЭС.  К тому времени он одолел всю русскую классику и перечитал множество иностранной литературы.  Часами мог говорить о мастерстве великих художников.  Вспомнил Быргазова и подумал. Эти ничего не одолеют. Может, кто-то что-то и узнает, но не более того.
Побывал я ещё в одной школе. Мальчик  седьмого класса с задней  парты поднял руку.
- Шукшин ставил фильмы…
- Сядь,  Рома, сядь, - сказала учительница в больших и строгих очках. – Все знают, что он ставил фильмы: « Калина красная», «Печки-лавочки».
- Да, да, ставил фильмы! – закричали дети, особенно с первых парт. Ох, уж эти первые парты…
- Вот видите, они знают. Просто растерялись.
Когда все успокоились,  решил я этого Рому ещё раз поднять.
Кто-то тихо друг другу сообщил:
- Понесет дурак.
Рома потупил глаза и очень тихо сообщил:
- Писатель. Артист. Режиссер. Он сам писал и играл роли. Я его все произведения…
- Рома, сядь! – явно нервничая, приказала учительница.
- Позвольте мне с ним побеседовать, - попросил я. – С учебой плохо? Да?
- Мальчик плохо учится. Как ему хорошо учиться? Папа пьет, мама с папой пьют. Да и потом он где-то на уроках витает. В окно смотрит. От дружного коллектива отрывается.  Я ему говорю, чтобы он был как все. А он не хочет быть, как все.  После восьмого класса в училище переведем. Там всякие рабочие профессии есть. Там, Рома, и мечтать забудешь.
Тут я заметил, как он быстро взглянул на меня, и я уловил умный и хитрый блеск в его глазах. Он сказал:
- Мне нравится работа ассенизатора. Им стану.
- Вот он весь, - нахмурилась учительница. – Будь как все.  Все дети, как дети и все идут в ногу, а у него всё не так.
Этот Рома затаился. Как я выяснил, что он в таком возрасте уже занимается ремонтом компьютеров и разной аппаратуры. Неужели этого не видят учителя?  Таких учителей немедленно надо снимать с работы. Пусть идет на стройку. Там ей место.
Я вспомнил, что когда-то и мне, мои начальники, говорили такие же слова, что я иду не в ногу с коллективом. И что все люди, как люди, а у меня всё не так. И вот эти слова – будь как все – словно из далеких времен перекочевало в это время.
  Я доволен, что среди детей и сейчас есть такие дети, кто не желает быть как все. Правда, этим людям во все времена всегда приходилось  плохо. Таков уж наш мир.
Когда я  увидел его в коридоре, он стоял с пареньком и что-то они обсуждали, то я ему подмигнул. Он ответил мне улыбкой. Я сказал:
- Держись, парень, держись. Всё у тебя будет хорошо. Запомни это.
Нет. Не всё ещё у нас потеряно. Если походить, поездить, то таких мальчишек можно много найти. Им тяжело, но будущее нашей страны именно за ними.  С них начнется рождаться новая страна. Это хоть поднимает мне настроение. Именно из таких людей вырастают такие люди, как журналисты Дмитрий Холодов и Григорий Пасько, бросившие вызов оборзевшим военным, которые  решили, что им всё дозволено. Даже топить в океане ядерные отходы. А если честно, то именно эти военные – враги и шпионы, а если точнее, то они враги мирового океана, а значит, и всего человечества. И надо бы их судить.
Только  что пришел из города. Продолжала стоять удушающая жара. На планете в этом году творилось  что-то  плохое. На азиатских островах в Тихом океане  пронесся тайфун «Ольга».  Во многих местах  планеты прошли ураганы,  стояла устойчивая жара, ужасающие ливни, заработали вулканы. В Индии столкнулись два пассажирских поезда. В Турции  произошло страшное землетрясение. Как там мой друг Махмуд? Один за другим падают самолеты. Воинственная, поэтому коварная организация НАТО развязала войну против народов Югославии, особенно бомбили несчастную Сербию. Из-за одного Милошевича, которого решили поймать, как военного преступника,  гибнут тысячи невинных мирных жителей. Редко какой день на планете проходит тихо. Например, в Минске, вдруг неожиданно ударил гром и полил дождь.  Ведь было чистое небо, а тут мгновенно появилась туча и  бросила на землю потоки воды.  В метро образовалась давка, куда устремились люди, и погибло более 50 человек.  И везде, казалось бы, всё свершается неожиданно.
Под немилость природы может попасть любой. Взяла бы природа наказала тех, кто приказывает сбрасывать ядерные отходы в океан. Так нет же!  Океан ведет борьбу за свое существование. Воздух, израненная земля, высушенные болота, озера, реки, моря, океан  будто сплотились и решили бороться против человека. А те люди, которые пытаются помочь природе, становятся в нашем обществе врагами и шпионами, как Григорий Пасько. Разве это не парадокс?
Везде, где я бываю в нашем мире, в моей милой стране, везде одни сплошные парадоксы. До каких пор? Когда наши  люди, как в соседнем мире, где живут мои новые друзья, опомнятся и начнут исправляться.
- Философствуешь? – услышал на кухне голос Люца. – Чаю надо попить.
Он  вышел ко мне с кружкой.
- Да. Жара. Ты забыл упомянуть Сатану. Вот в такие годы он резко трудится.
- В соседнем мире его нет.
- Есть. На земле он везде. Только в том мире ему тяжко.
- Как же им так удалось управиться с ним?
- Николай, да что Николай, все люди того мира говорят одно – какая-то часть от Дьявола есть в каждом человеке. И эта частица может развиться и дойдет до того, что этим человеком полностью овладеет Сатана. И таких людей у вас становится всё больше и больше.  И эти частицы  и помогают человеку в его темных делах.  Есть часть, которая связана с Богом, со  светлой силой. Человеку легче и доступнее подчиняться темной силе. Человеку труднее бороться в себе с плохим началом.   Люди соседнего мира давно поняли и начали вести борьбу со злом. И они победили.  Такая же борьба идет в мире, где живут Маол и Дригис. И только у вас есть тесная связь с Сатаной.  Для вас главное – технический прогресс, и он помогает вам брать всё от природы, из недр земли.  Так доступнее и легче.  И почти никто не поднимает голову  и не посмотрит на небо. Потому что там все богатства мира. Даже ваши космические корабли, спутники, построены так, чтобы вещать на землю, следить за перемещением воздуха, бурь на солнце, искать через телескопы другие планеты, именно похожие на вас людей. Как будто нет миров рядом с вами и нет миров непохожих на вас. Если кто-то начинает доказывать, что такие миры рядом, на земле есть, над  такими людьми смеются. Не принимают серьезно. Вот такие вы люди.
- Как они, наши соседи поняли, что надо бороться, и надо менять жизнь?  У меня много вопросов. Я весь состою из вопросов. Нахожу в чем-то ответы сам, но проверить их надо через вас, моих отправителей.
- Я знаю. В мире волосатиков вы многое, что сделали полезного, но главное надо уяснить – нужна борьба за нормальную, достойную человеческую жизнь.  В вашем мире, в некоторых странах это поняли.
С кружкой чая Люц ходил по комнате и говорил, а я сидел в кресле. Таким я его ещё не видел. Спросил:
- Люц, ты о нас беспокоишься?
- О вас? – спросил он, и остановился.  Допил чай, поставил чашку на стол заваленный рукописями о моих путешествиях в другие миры. Только что закончил писать о том, как побывал в Олекминске. – Да. О вас.  У вас никто не замечает, что мир меняется и в худшую сторону.  Ваши соседи давно научились брать энергию  солнца, через космос, по эфирным волнам они ведут разговоры  без всяких телефонных аппаратов, есть изображения. Достигли того, что переговариваются с мыслящими существами на других планетах в других галактиках.
- У них даже дома батареи от солнечной энергии.
- А вы всё качаете из земли. И не думаете, что всё это закончится.
- Я узнал, что у них была бескровная революция.
- Много веков назад у них исчезло рабство, крепостное право.
- Как это произошло? – спросил я.
- Объяснять долго. Но вы узнаете, потому что встретитесь.  И они вам всё расскажут.
- Почему мы одинаковые? И кто из нас кого дублирует?
- Так устроен мир. И вы всех больше связаны друг с другом.
-  У них много энергии, и они могли бы помочь миру Маола и Дригиса.
- Энергии у них мало!  Вы одинаковые. Различие есть. Они научились управлять энергией, а вы нет. Не научились. И не желаете учиться.
- Они от нас отличаются. Столько живут!
- Только два поколения. Они нашли ген старения. И у вас он есть, но у вас его плохо ищут.  Если найдут, то поставят на коммерцию.  Давай хорошие деньги, получишь капсулу от старения. Такие уж вы люди в вашем мире. У вас это принято. Все лечения за деньги. У них всё другое. Лечат от любой болезни от пастуха до главного. Одинаково.  Вот ещё разница их от вас шкуродеров!  Потом желают ещё в рай попасть. Канальи! – крикнул  Люц. - Кто-то из ваших людей научился руками махать, и целителем стал. Деньги надо грести, мерзавцы!  Деньги!  И чем больше, тем лучше.
- Если нас вместе создали, то где мы разбрелись? – перебил я его.
Он вроде стал успокаиваться. Таким я его ещё не видел.
- Давно. С именем Бога или Аллаха шли завоевывать и истреблять другие народы. Вот этого у них не было. А  сейчас? Летят бомбить города от имени Бога. Он разрешил? Где они с ним встретились? Аллах разрешил красть четырехлетнего ребенка и торговать им?  Аллах приказал бить палками виноватого?  Аллах разрешил подписать указ иметь мужу до четырех жен?  Все грешники от двух вер.  Сам  Сатана даже не любит таких лицемеров.  Кстати, я был на суде над Григорием Пасько. Молодец! Вот  человек, который достоин подражания.  Не его надо было судить. Ну, ничего. Те, кто подвел его под суд, будут у нас. Тогда мы будем их судить. Мы их хорошо встретим.
- Ты не боишься своего хозяина?
- Нет. У меня есть защита.
- Я вижу, что что-то с тобой случилось. Ты изменился. Даже  нервничать стал. Так и бдительность  можно потерять. Ты такой спокойный был. Попадешься в лапы к нему.
- Сам свирепствует. В мире Маола и Дригиса прокол получился у него. В других мирах против него защиту ставят. Да и у вас в начале двадцать первого века появились люди, которые повели с ним борьбу. Таких людей, как  ты, Виктор и Махмуд из Турции всё больше появляется. Твой новый друг Чемулаев, засучив рукава, вкалывает. Он греховодникам мозги вправляет. Получается.
- Хотел спросить. В какое время Сатане жилось у нас хорошо?
- Древность. Во времена фараонов, жрецов, отлично ему жилось во времена инквизиции, этих  преступников и христопродавцев, крестоносцев, завоевателей других стран. Ему вольготно жилось при большевиках и коммунистах. Покрутил он ими. Когда сбрасывали с церквей колокола, он плясал на пепелище и на разрухе. Он весь мир опутал.  И сейчас во многих коммунистах старого образца сидит.  Сейчас свирепствует очень сильно.  Лицедейство и лицемерство охватило людей.
- Возьми и сбеги от него. У тебя есть такая возможность. Беги.
Люц поставил чашку на стол и печально улыбнулся.
- Нельзя. Я исполняю долг. Керсу хорошо. Он выполнил свою работу и находится в светлом мире у  самого Создателя. И там работы много.  И  там, такие, как Керс, посвятили себя великой миссии – всё во благо вселенной, и помогать Создателю.
- Представляю, как тебе тяжело. Ты вроде наших легендарных героев Штирлица и Зорге.
-  Мне пора. Не  повторить судьбу Зорге. Всё может быть. Тебе предстоит интересная встреча. Многое что узнаешь про тот мир, где живут твои новые друзья.
И Люц вдавился в  деревянную стену дачи. На столе стояла чашка. Чай был не допит. Это что-то новое.
Потянуло на сон. И всё как всегда.

НОВЫЕ  ДРУЗЬЯ:  ГРИГОРИЙ  ПАСЬКО  И  ДРУГИЕ
Стоял на берегу небольшой речки. Прозрачная вода, даже видны водоросли и галька. Лениво двигая  плавником, по своим делам плыла рыба. Ярко светило солнце. Значит, не у волосатиков. На  ярко синем  небе словно замерли редкие кучевые облака. Воздух, пропитанный духом разнотравья, чуть двигался от легкого ветерка.
- Какая благодать! – услышал я голос Виктора.  Я развернулся. В нескольких метрах от меня стояли:  Виктор, Николай Кузьмин и Юрий Минаков. Среди них чернявый мужчина с умным и жестким взглядом.  Где же я его видел? Очень знакомое лицо.
- Вот он мой друг в путешествиях, о котором я тебе уже поведал, - сказал Виктор. – Да, Юрий, это сам Григорий Пасько. Борец за экологию. Борец против военных коррупционеров в высших кругах власти.
Крепкая рука у парня.
- Где мы находимся? – спросил я.
- На Москве-реке, - ответил Виктор.
- И она такая чистая? – удивился я. – Мне, кажется, что вот где надо побывать Григорию. Сопоставить.
- Сюда бы моих оппонентов,  - быстро ответил он.
- Твоих оппонентов, особенно прокурора и судью сунуть на свалку истории или на лесоповал, - ответил я.
- Кто их туда пошлет? За них самая большая власть, - сказал Григорий.
  - Ты первый раз с нами. Есть тут мир для греховодников, думаю, что ты ещё с ним познакомишься. Мы попросим отправителей, чтобы ты с нами там побывал, - сообщил Виктор.  – Есть такая пещера, где наказывают грешников кнутами. А свои грехи таскают в тачках.
И голос кое-что рассказал о судьбе Григория.
  - Уверен, что Владимиру Игнатову, что помог тебе доставить документы против твоих оппонентов, взорвали гараж и машину рабочие-подхалимы, - сказал я.  – Узнаю  руку. Подхалимы.  Это подлый народ. С молодости знаю. Они мне тоже много крови испортили. За бутылку водки  на любую пакость готовые.  Прокуроры и судьи ещё побывают в пещере.
- Это вроде отстойника? – спросил Григорий.
-  Отстойника? – переспросил Виктор. – Ловко придумал! Как метко подмечено. Действительно, отстойник. Оттуда кого куда. Даже иных в светлый мир берут.
- Хорошо бы мне со всем этим ознакомиться, - ответил Григорий. – Мне тут ребята такого наговорили! А вот этот мир разве  отличается от нашего?
-  Сильно отличается, - резко ответил я. – Здесь таких людей, как на вашем флоте нет. Если честно, то я бы во все газеты мира отправил статьи об этих людях. С тобой бы рядом подписался. И тоже стал бы изменником?
- Да, - улыбнулся Григорий.
- Юрка бы подписался, - сказал Виктор. -  В своем романе все напишет.
- Григорий, раз тебя сюда направили, значит, ты ещё встретишь своих гавриков, - сказал Виктор.
- Как сейчас вот эта речка, такой была когда-то  наша Ангара, когда её ещё не загадили.
- А чем загадили? – спросил Николай.
- Перекрывали реки плотинами из железа-бетона и воду пускали через турбины.
- Заливали природные места! – воскликнул Юрий. – Это же гибель всему!  Где у вас борцы за природу?
- Один из них - Григорий Пасько, - сказал я. – И что? Около двух лет просидел в тюрьме. На допросы водили в наручниках.  Судебные и прокурорские исполнители, как достойные слуги из советской эпохи, и привыкшие грудью стоять за коммунистических идеологов, активно помогали перекрасившимся коммунистам стоящих у новой власти.
- Вот выдал фразу! – засмеялся Виктор. – Что твой лектор  из эпохи  развитого социализма, и даже с человеческим лицом. Хоть сейчас выдвигай тебя на трибуну.
- Юрий, злость надо приглушить, - ответил Григорий. -  Они наоборот, любят и ждут, когда человек в таком деле сломается. Потеряет в злости бдительность. Надо спокойно относиться к своему делу, если чувствуешь, что тебя обложили.
- Давно заметил, что все эти деятели, что перекрасились и пришли к новой власти и стали демократами,  похожие на  Дьявола. У него такие же приемы, - сообщил Виктор.
-Так это же одна команда, - поддержал я.
Николай и  Юрий  делали только одно. Поочередно смотрели на нас. И в основном, молчали.  Где им понять наш разговор!  Слова вроде знакомые, а смысл  этих слов не ясен.
- Во всем нужно терпение, - не сдавался Григорий. – Я это сразу понял. В минуты отчаяния уходил в себя.
- Григорий, забыл тебя спросить, с какого места ты попал в этот мир? – неожиданно спросил Виктор. Григорий помолчал, потом ответил:
- После суда отдохнул. Занялся разборкой документов. Так. Взорвали гараж и машину Игнатова. Так. Пресс конференция. На ней я понял, что нужно бороться до конца.  Помогли документы против коррупционеров Тихоокеанского флота, поездка в Москву за правдой.  Заснул в кресле. Сильно устал.  И вот, оказался здесь. Значит, я продолжаю сидеть в кресле, а энергетический – я, моя копия здесь. Странно то, что я во всё это верю.
- Оппоненты твои пошли в церковь и накладывают на себя крест? – спросил я.
- Этого я не знаю. Думаю, что пошли.
- Все они оборотни, - сказал я. -  И я им никому не верю.
- Всё это правда? – спросил Николай. – Для нас столько нового! Как же так у вас мир устроен?  Как так можно быстро меняться?  Менять свои убеждения? Какая-то дремучесть!
- Для нас в вашем мире тоже много для нас нового, - сообщил Виктор.
- Я пока лучше помолчу,  освоиться  надо бы, - сказал Григорий.
В это время Николай наклонил голову и что-то кому-то тихо ответил, но я расслышал.
- Да, да, мы выходим.
Он пригласил нас следовать за ним. И мы пошли по тропе в лес.
- Николай и Юрий, как оказались здесь? – спросил я у Виктора.
- Николай учится в Москве,  Юрий прилетел по делам.  И какая-то неведомая сила направила их сюда.  С Григорием мы появились одновременно. Увидев нас, Николай и Юрий просто окосели.
Кончился лес, и мы вышли на дорогу.  Стоял небольшой, продолговатый автобус. У открытой двери два человека. Одному лет сорок, а второму около тридцати лет.  Где же я видел этого человека? Мужественное, волевое лицо.
- Знакомьтесь. Психолог, - сказал Николай. – Василий Гольданский. Специалист по космосу – Александр Лебедь.
На наших лицах, видимо, появилось такое выражение, что наши новые друзья испугались за нас.
- Что же вы так? – спросил Николай. Мы молчали. Такое совпадение испугало  нас. Наши новые друзья  заметили, что мы смотрели на Лебедя, и Николай спросил:
- Копия?
-  Конечно! – ответил  Виктор. – И так ловко, что действительно можно того…свихнуться. В нашей стране бы легендарный генерал Александр Лебедь. Правда, ему больше сорока, но не в этом дело. Сходство один в один.  Наш любимый герой. Мы его все уважаем.
- Только здесь у меня профессия мирная, - ответил Лебедь. – Осваиваю космос.
- Вспомнил! – крикнул я, чем напугал моих новых друзей, но только не моих  современников. – Вспомнил! У нас есть академик. Высшее звание ученого.  Гольданский  Виталий  Иосифович.  А здесь?
- Василий Яковлевич. Тоже похожий?
- Не знаю.  Я его не видел. У нас они недоступные. У нас так, как вылез к руководству, так и недоступен, - ответил я.  – У вас имена, как я понял, точно определяют сущность человека,  а у нас, куда ветер подул, дают имена в честь вождей, планет, частиц. Двоюродный брат мой – Гелий. У моего товарища имя – Колос. Есть имя – Октябрина. В честь Октябрьской революции. У нас есть такая дама с таким именем. Дотошная дама. Она бы вам здесь устроила веселую жизнь. Сплошные вопросы. И чтобы не уходил от ответа. В честь вождя всех народов Сталина, девчонок называли – Сталина, а мальчишек – Иосиф.
- Садитесь. Поехали, - предложил Гольданский. Мы вошли в автобус и уселись в мягкие кресла. Автобус тронулся. Словно по реке плыли, только чуть покачивало.
- Куда  мы едем? – спросил я.
- Раз эта речка Москва, значит, едем в Москву, - ответил Лебедь.
- Всё как у вас, - улыбнулся Гольданский.
- Поразительно! – воскликнул Виктор.  – Сходу. Если бы вы знали, что у нас до сих пор не верят, что можно попасть в соседний мир.  Боимся признаться, что мы бываем в этих мирах.  Могут отправить в  желтый дом.
- Что это такое? – спросил Гольданский.
- Вы и этого не знаете? – тихо спросил Григорий.
- Гриша! – крикнул Виктор. – Они такое не знают, что ты с места не встанешь!  Наркоту и  курение табака не знают!   Они не знают, что мы водку можем стаканами пить!
- Николай и Юрий кое-что рассказали, но не всё, - ответил Василий. – Мы многое о вас знаем, но в такие мелкие детали не вникали.
- Куда мы едем? – спросил Григорий. – Если на показ, то я не знаю, как они, а я – против  такого концерта.  Я не  дикое животное, чтобы меня в клетке держать и показывать. Во всём люблю свободу.
- У нас люди свободные, - тихо ответил Василий. – У нас это главное завоевание. Свобода профессии, свобода  тела и духа, свобода мыслей и изречений, свободно и везде излагать свои мысли.  Пойдемте ко мне. На квартиру. Кстати, Москву посмотрите. Конечно, будет различие.
- Свалку будем проезжать? – спросил я.
- Какую ещё свалку?  - спросил Николай. Мы с Виктором переглянулись, и мой друг ответил:
- Мы привыкли к неожиданностям в вашем мире, но свалку не знать, это уже  с лишком.  Обыкновенные отходы куда деваете?
- Значит, у вас есть свалки? Бедные люди.
- Мы с Александром тоже хотели бы узнать про ваши отходы и свалки, - сказал Василий.
– Почему у вас в Москве нет свалки? Спросил я.
- Это так просто, - развел руки  Николай. - В каждом доме есть мусоропровод.  По нему  всё собирается в один технический узел, и там стоят солнечные батареи. Они создают высокую температуру и превращают в вязкую массу. Если попадет металл, то он превращается в катышки. Всё это вывозят на переработку в дело на  заводы и фабрики. Часть вывозится на поля, смешивают с полезными для почвы элементами.
- И у вас из недр добывают железо, - сказал я.
- В  малом количестве.
- Значит, у вас идет полный круговорот? – спросил Григорий.
- Точно так, - ответил Николай. – Вот мы и приехали в Москву.
Трех и четырех  этажные дома. Высотных зданий нет. Из какого материала они построены?
- Такие же дома, как у нас, - сказал Григорий. – Есть отличие. Нет высотных домов.  Панельные, наверное, дома.
- В смысле, цельные? – спросил  Лебедь.
- Как цельные?  - тоже спросил Виктор.
- Как панельные? – засмеялся Василий. – Две родственные цивилизации, но с множеством вопросов.
- Делаются они из железобетона, - ответил Григорий.
- Не ясно. Почему бетон?  Зачем железо? Соединяют? Зачем? И все города у вас построены  из таких соединений?
- Вся планета. Все города и селения, - ответил Григорий.
Василий схватился за голову.
- А у вас из чего? – резко спросил Виктор. – Я же вижу, что бетон! Возможно, есть и кирпичные дома.
- Как вам объяснить?  Мы перерабатываем массу. Привозят на завод. Есть разные формы. Переработка древесины, опилки, кора, стружка, корни от деревьев, пни. Да мало ли ещё что!  С добавкой этих материалов к массе. Смешивают. При нужной температуре  получается вязкая масса. В формах делают  комнаты по заказу заказчика. Потом отправляют на строящийся дом, - стал нам объяснять Василий. -  У нас все дома делаются из такого материала. Так что у нас нигде нет отходов и разных свалок.
- Фундамент из бетона? – спросил я.
- Нет. Из этого же материала. Правда, с добавкой небольшого количества цемента. Дома получаются крепкие и теплые.
- Дороги в городе из чего? – не унимался я.
- Из этого же материала.
- Значит, вы не добываете нефть, газ. У вас  нет керосина, бензина, угля и всякой горючей бяки? – спросил Виктор.
- Есть в малом количестве. Иногда что-то надо для связки материала.
Тут я обратил внимание на дорогу, по которой среди домов бежали  бесшумные машины. Дорога выглядела коричневой и шершавой.
- На всю Россию у нас два комбината. На Урале и на  Востоке. Отрабатывают отходы леса, мусора. Входят туда маленькие порции нефти и угля. Керосина, бензина и газа у нас нет.  Все машины, речные, морские корабли и самолеты летают на солнечных батареях. Вокруг комбинатов, заводов и фабрик нет населенных мест. Мы дорожим человеком. Люди прилетают туда работать на неделю.  Есть и живут. Не выгонишь. Проверяем. Всё в норме.  У нас нет и атомных станций, каких у вас расплодилось, как после дождей грибы. Кстати, на всех заводах и фабриках у нас стоят  дымоулавливатели,  и эту массу также пускаем в дело. Хороший связующий материал, - говорил Василий. – Хороший материал для дорог и фундаментов. Дома выдерживают любые землетрясения.
- Когда у нас такое будет? – вздохнул Григорий.
Мы ехали по улицам Москвы. Дома выкрашены в светло-коричневый и  ярко-белый  с  розовым отливом цвет. Красивые дома.
- Вот и сам Кремль. Красная площадь, - сообщил Василий.
Чудеса! Почти всё здесь как у нас, только не было мавзолея Ленина и могил у стены.  И ещё одно отличие.  Площадь была небольшая и через неё шла дорога, по которой мы ехали.
- У вас здесь президент и правительство заседают? – спросил я.
- В нашем  мире нет президентов и правительства. У нас выбранный старейшина  и постоянно действующее собрание на пять лет, - ответил Александр Лебедь. – Я, например,  член этого собрания.
- В смысле, вы  член правительства? Министр? -  спросил Виктор.
- Да.
- И у тебя нет охраны -  спросил я.
- Зачем? Кому я нужен?
- Где живешь?
- Мы едем ко мне.
- И что? Квартира? Сколько комнат? Есть дача? – допытывался я.
- Зачем?  А у ваших министров всё  это есть?  - спросил Василий.
- У каждого члена правительства охрана, квартира в несколько  комнат. Дачи, как настоящие дворцы, - ответил Виктор. – У всех  такие дачи. У нас, каждый, кто приходит к власти, прежде  обогащается, а потом уж по ходу дела  складно начнет говорить на трибунах. Говорит, как он болеет за народ, что какой он страдалец. В это время рабочие ему строят дворец. Таковы наши люди. Других у нас людей нет.
- У нас если заметят, что начал обогащаться за счет  общины, то на совете собрания отстранят от должности,- заявил Александр Лебедь.
- И ты ещё студент? – спросил я.
- Студент. У меня два института. Отделение по истории, лингвистики, и психологии.  Второй  институт весной закончил по космосу. Сейчас поступил  в третий институт. Он маленький, и пока единственный в России. Институт мозга человека. Всё. Для меня хватит.
- И чем ты занимаешься в собрании? – спросил Григорий.
-  Главный министр по космосу и исследованию мозга человека.
- Такой отдел есть в правительстве? – спросил Григорий. – Вроде  разные направления.
- Не разные.  Всё взаимосвязано. Космос и разум человека. Только через глубины разума можно познать строение космоса, получать энергию солнца, эфирного пространства.
- Тогда ясно, - сказал Виктор. – Это что-то у нас министр энергетики. Шишка. Такие высокие люди у нас недоступные. Ловко! Чудеса!
- По изучению человека, мозга у нас тоже есть институт. Там есть академик Бехтерева, дочь знаменитого ученого Бехтерева. Как-то написал ей письмо, но оно до неё не дошло. И я отступил. Зачем мешать? – сообщил я.
- Зря они отрываются от таких людей, как вы, - сказал Василий.
- От вас многое, что можно узнать, - добавил Николай.
- Мы находимся  на непонятной полочке в обществе людей, - сказал Виктор. – Для обыкновенных людей мы не только чудики, но и придурки. Значит, с нами  нельзя водиться.  Чуть повыше люди по должности, прислушиваются ко всем, но не к нам. Здесь всё ясно.  Для более высоких людей по должностям, мы вообще никто.  И тогда мы варимся в собственном соку. И весь ответ.
- Не завидуем вам, - сказал Василий. – Именно вас, таких вот людей, отправляют в другие миры ваши отправители. Вот и приехали.
Мы подъехали к  дому в четыре этажа выкрашенному в ярко-белый цвет с красными линиями, видимо, отделяющими квартирами, а возможно, и для красоты.  А Москва, действительно, выглядела белокаменной. И была она очень красивой.  И ещё машины. Автобусы  разных размеров, даже есть в два этажа, легковые машины и тоже продолговатые. И никакого шума.
Мы вышли из автобуса, и он ушел. В городе не было троллейбусов.
- У вас есть метро? – спросил я, когда мы шли по подъезду.
- Есть. Город большой и надо было разгрузить дороги. Был он построен ещё 200 лет назад.
В  этом деле они нас обогнали. Они во многом нас опередили.
В подъезде кругом цветы. Красота! Почему у нас всё не так!  В доме, в котором я живу, погано себя чувствуешь, когда входишь в подъезд.  Стены  обшарпанные, грязные, пахнет водочным перегаром и ещё чем-то противным и резким. Потому что почти в каждом подъезде живут  горькие пьяницы. И в квартиры проникает подъездный запах. Господи! Как же мы плохо живем!
Квартира министра энергетики, если так можно назвать Лебедя, была на втором  этаже. На площадке две квартиры.
- Напротив  моей квартиры  живет садовник, - сообщил Лебедь.
- Вы ведь не только министр по-нашему, но и член правительства. Возглавляете такой серьезный отдел и вдруг…
- Что это вдруг? – спросил он у меня.
- На одной площадке с вами…
- Догадался.  Как же у вас так! Это же чёрт знает что!  И что, что он просто рабочий? Что?  Сейчас он на работе. Интересный мужик.  Во всё вникает. Вне работы трудится над выращиванием каких-то новых цветов. Умный рабочий.
Всё это время Григорий только головой качал. Мы с Виктором ко всему привыкли, и не удивлялись.  Член правительства живет на одной площадке с рабочим.
Лебедь что-то сказал, и дверь открылась.
Мы вошли в квартиру из трех небольших комнат и кухни. Одна из комнат – кабинет Лебедя.  Стол, стул, кресло, шкаф с книгами и узкий диван. В остальных двух комнатах скромная  мебель. И ни одного ковра. Не было и дорожек.
- Как раз по нам с тобой, - засмеялся Виктор. – Где семья?
-Жена с младшим уехали путешествовать по Енисею. Эти места ещё не видели. Старший сын после школы поступил учиться на биолога. Сосед  его уговорил. Он ему хорошо помогает.
Гольданский, видимо, здесь часто бывал. Он сразу пошел на кухню. Александр из стенки выдвинул стол. Мы расселись кто где.  Николай и Юрий на диване, Виктор, Григорий и я опустились в кресла.  Скромные, небольшие кресла. Александр  поставил на стол маленькие чашечки из прозрачного стекла.
Пока мы осваивались с удивительно скромной квартирой, Гольданский и  Лебедь в большом кофейнике принесли что-то похожее на чай. Разлили.
- Это чай? – спросил Григорий.
- Не очень похоже, - ответил я. – Напиток.
- И не кофе, - добавил Виктор.
- И не вино, - заключил я. Гольданский и Лебедь улыбались.  Потом Василий сказал:
- Вот и окончательно определились. Вы не знаете напитка, который есть у нас в каждой семье и которым встречают гостей. У вас, чем встречают? - Водкой, -  хотел я объяснить и замолчал. Григорий немного нахмурился  и осуждающе посмотрел на меня, ответил: - Смотря чем. Для дорогих гостей коньяк, вина. Можно и водку.
- Мы рассказывали обо всем этом, - улыбнулся Юра  Минаков.
- И это правда? – спросил Гольданский.
- О чем вы? – не понял Григорий.
- В прошлой встрече, на реке Лене, мы рассказывали, как мы употребляем водку на рыбалке, - тихо ответил я. Григорий вроде расслабился и улыбнулся. Ответил:
- Вон в чем дело. Такое бывает у нас. Чисто по-русски. У нас так встречаются друзья. Нет, нет, нам не надо водки!
- Зачем нам водка! – крикнул я. – Мы же не алкаши какие-нибудь!
- Что такое алкаши? -  спросил Гольданский.
- Мы потом расскажем, - замахал руками Минаков.
- И коньяка нам не надо, - сказал Виктор. – Мы не за этим здесь. А вот напиток ваш попробуем.
- Я, например  любитель чая, - сказал я.
- Напиток этот делается из настоя грузинского или индийского чая, - начал объяснять Гольданский.  И тут я прервал хозяина.
- Да, приятный чай. Возможно, в напиток добавили лимона и вроде черемухи…
- Дай хозяину договорить, - сказал Григорий.
- Спасибо. К этому чаю добавляется сок от лимона, смородины и брусники, с добавкой черемухового настоя, а также настоя женьшеня, оленьих пантов, календулы, валерианы.
- Ого! – воскликнул Виктор. -  Запомни, Юрка! Ты у нас ярый таежник и чаевник. Вот это набор!
- Каждая часть для напитка, тщательно отбирается в определенное время года, долго настаивается и соединяется в один сосуд.  Сосуды хранятся в холодных подвалах, где стоит нужная температура. Потом идет в разлив в посуду любых размеров. Этот напиток  стимулирует организм.
- Не зря у вас живут люди  до пятисот лет.
Григорий даже приподнялся с кресла.
Гольданский ответил:
- Идем к этому возрасту. Как вы думаете, сколько лет Лебедю?
- Лет тридцать, - ответил Виктор, а потом поправился: - хотя, у него сын учится.
- Он не только учится, он работает на биологической станции. Выращивает новые цветы и деревья в городе Грозном.
- Что?! – в голос спросили мы. -  Там же. По лесам бродят бандиты.
- Это у вас. У нас всё наоборот. Там есть огромные пастбища для скота. Удивительные виноградники  и другие разные южные фрукты. Там самые крупные биологические станции. Народ там трудолюбивый и самый мирный. Даже не укладывается в голове, чтобы так всё у нас разное.
-  Наш  весь народ дикий, - ответил я. -  Можно так назвать наш дикий мир – отстойник для диких людей. Сколько лет Александру?
- Шестьдесят с хвостиком.
- Вам сколько? Сорок?
- Семьдесят пять лет мне, -  ответил Гольданский.
- Всё ясно, хотя ничего не ясно, - сказал я. – Цветы я понимаю. А зачем деревья выращивать  в биологической станции? Фруктовые?
- Обыкновенные деревья.  Мы много берем древесины для мебели, для дорог, домов и других объектов.  В лесу  у нас всё идет в дело. Потом лечим почву, высаживаем молодняк. Через  двадцать, тридцать лет вырастает настоящий  лес. Да и животный мир сохраняется.
- Вы и океан не засоряете? – спросил Григорий. – А куда деваете атомные отходы? В океан?
Гольданский и Лебедь стали рассказывать  про то, что мы уже узнали. Григорий только ахал,  он  вскакивал  и ходил по комнате. Задавал вопросы  и тут же получал ответы.
Тут  и я решил подкинуть  вопрос.
- Вы берете энергию от солнца, пользуетесь  эфирным пространством. Космос работает на благо человека. Ясно, хотя ничего не ясно. Вот вы говорите, что у вас почти ничего не добывают из недр земли. За богатством не гонитесь.  Как же тогда золото?  Мой двойник Борис Стрелов. Приискатель. Кучу денег заработал. Как это понять?
- Разве мы не ответили на это?  Ответили, - сказал Гольданский. -  Почти всё добываем, но в крошечном количестве. Есть у нас и золото и серебро. Не для украшения.  Медицина. Соединение многих трав с каплями серебра и золота, дают прекрасный  целебный напиток, который вы только что попробовали. В нем есть частицы серебра и золота. Малое количество нефти, железной руды, серебра и золота добывают  такие отчаянные люди, как Борис Стрелов.  У нас есть такие люди. Их всегда куда-то тянет путешествовать, рисковать. У нас их мало, и они есть. Они и живут, где добывают. И, конечно, деньгами не брезгуют. Деньги без жалости истребляют в Домах отдыха, на курортах, в путешествиях по  планете. Из них, и только из них  идут в космонавты. Кстати, этот Борис летал на Луну и на Марс. Устанавливал там  станцию для приема солнечной энергии. Нам сообщили, что он купил домик в городе Адлер у Черного моря.  Это пройдет. Опять куда-нибудь захочет. Эти люди, как правило, одинокие. Семьей не обзаводятся.
  - Космос?  Корабль надо поднять чем-то? – спросил я.
- И опять спросишь про горючее? – улыбнулся Гольданский. – На  что солнечная энергия? У нас работают станции по приему солнечной энергии. Поднятие кораблей происходит при колодцах.  Корабль попадает в  солнечный луч, и  тогда  легче оторваться от притяжения земли. Все построено на солнечной энергии. Сейчас разрабатывается аппарат, который  достигнет Марса за восемь дней. В космосе есть колодцы, этакие тоннели, в которые и надо попасть.  Надо пользоваться ими. Космос, вы думаете, мертвый и неподвижен?  Как в океане и в море, есть космические течения. Наша задача попасть в одно из них. Мы чувствуем, что что-то есть в космосе.
- Живая плазма, - ответил я. И мы с Виктором рассказали им, как мы  были в далеком космосе, и что в нем есть тоннели, по которым можно мгновенно достичь  такого космоса, что на земле и не придумали чисел.
Наши новые друзья внимательно слушали нас с Виктором. Нарушил молчание Григорий.
- Вот бы мне там побывать.
- Мы попросим отправителей, - ответил Виктор.
Гольданскиий сказал:
- Мы догадывались, что  космос в своей бескрайности состоит из колодцев, тоннелей. И возможно черные дыры – это связующие элементы, скрепляющие,  словно гвоздями эти колодца, а на концах колодцев черные дыры.  И это выход в другие миры.  Как бы соединяют пространства других и нашего видимого и не видимого нами миров.  Звездных пространств. На конце этой дыры с другой стороны находится другое звездное пространство с совершенно другими галактиками.  У нас, на нашей  Земле, есть несколько параллельных миров, похожих на слоеный  торт, так и звездные пространства накладываются друг на друга,  соединенными черными дырами. Это как бы окна в другие миры и эфирные дыры, в которых нет ни пространства, ни времени, словно всё застыло и в тоже время, если узнать, есть между пространственная  скорость, которую, знают  только  -  наш Создатель и Боги.
- Я думаю так, что если на корабле пройти сквозь черную дыру, то можно попасть в соседнее звездное пространство, которое совершенно не похожее на наше звездное пространство, - сказал я.
- Вот именно, - сообщил Гольданский. -  Ведь если космическое пространство бесконечное, то и наслоения бесконечные.
- Как же тогда знаменитый взрыв? – спросил я. – Есть отправная точка.
- Это так, - сказал Василий. – И был взрыв. И они будут. Мне, кажется, что такой взрыв происходит в одном наслоении. Идет перегруппировка, настрой вселенных через  черные дыры.
- Почему никто не сказал о существовании Бога? – спросил Кузьмин.
- Как?  Кто тогда эту сложность создал?  Конечно, наш Создатель. Космический разум, - ответил Гольданский. –  Он  постоянно всё перестраивает и улучшает.  Все вселенные дышат. И все связаны между собой через колодцы и через черные  дыры.
- Представляю тех разумных существ, которые перед взрывом уйдут в другие миры, в другое пространство, -  сообщил я. – Возможно, они уйдут в другие миры через черные дыры. Можно только представить таких людей!
- Всё возможно, - задумчиво ответил Николай.
- Да-а, - протянул Григорий. – До такого додуматься. У нас есть и земные дела, в наших мирах.  Я  земной. Значит, у вас не расщепляют атом?
- Нет. У вас есть атомные станции. Это опасно. Потом получаются отходы.  В океан бросаете.  Григорий и пострадал за правду. Судить надо ваших прокуроров и судей. Вот это было бы по  справедливости, - сказал Василий.
- Я многое понял.  И многое нельзя сразу и объяснить.  Ясно одно, что у вас так поставлено, что, мол, так надо действовать, а не так как  у нас, - сообщил Григорий.
- Ребята уже такое говорили, - сообщил Юрий.
Василий тронул за плечо Григория и сказал:
- Мне бы хотелось, чтобы ты рассказал, как действуют эти станции  и всё об отходах  в океане.
Григорий долго рассказывал и даже что-то чертил на бумагах. Вот бы сейчас  такое увидели  его оппоненты – приписали бы шпионаж.  Вообще, мы бы все здесь оказались  врагами и шпионами. Значит, оппоненты Григория  шизофреники? Тогда это страшно. Сколько же их в нашей стране! Ужас!
Странно, но напиток придавал силы, энергию, ясность мыслей.  Это не был алкоголь.
- Страшно, - одним словом заключил Гольданский, когда Григорий закончил рассказывать.
Было двенадцать ночи, а за окном светло. Подошел к окну. Оно само открылось. На улице не было  фонарей, а было светло.  Что это? Мои земляки бросились к окну.
- Очень просто, - ответил Николай. – Несколько специальных спутников отражают на землю солнечный свет. У  нас нет темноты уже около  двести лет.  И вам это надо сделать.
- Что вы! Как можно! У нас много денег идет на вооружение, - ответил Григорий. -  На разные войны, вооруженные конфликты, на создание атомного  оружия, на мощную армию, на военную технику идут деньги. Много денег идет на строительство дворцов, огромные деньги  идут  для членов правительства, для  государственной думы, для разных махинаций вышестоящих городских властей. В нашей стране  всех больше расплодилось миллиардеров.
- За границей скупают дворцы, огромные земельные участки, покупают футбольные команды, - сказал я.  – а народ всё более беднеет. Кругом бомжи, бездомные дети, всё больше  на улицах увидите  пьяниц. Женщины, а особенно девушки сплошняком курят. Это великий грех. У нас Сатана  всё более  вселяется в души наших людей. И от этого мне становится страшно. Мне жалко мой народ. Нам всем, моим друзьям, жалко всех людей. Многие просто деградируют. До каких пор! Вот что меня, нас,  мучает.
Новые друзья только ахали.
- Это у вас всё делается ради человека, - продолжал я. -  У нас всё наоборот. Поэтому, таких, как Холодов, Юдина и Григорий Пасько мало. Они мешают наглецам безобразничать, воровать у народа, у государства.
- Кстати, я не видел у вас церквей, что есть в нашей Москве? – неожиданно спросил Виктор. Он опередил меня. Я этот вопрос готовил.
- Зачем? – спросил Гольданский.
- Как зачем?  Как я понял, вы тоже говорите о Боге, значит, нужна церковь, - удивился я.
- Зачем? – опять переспросил Василий. Они опять переглянулись. Нас тоже озадачил такой ответ.
- У нас построили Храм Христа Спасителя.  В каждом городе церкви, куда ходят люди молиться, - не унимался я.
Наши новые друзья молчали. И как я понял, они не понимали меня.
- Им деньги дают? – спросил Александр.
- Кому? – теперь наступила очередь задать вопрос нам. И его задал Виктор.
-  Ну, тем, кто ходит в церковь. Этим людям дают деньги? – спросил Александр.
- Да вы  что?! – поднялся Виктор. – Люди вносят деньги в церковь.
- За что? – спросил Николай.
- Подождите, подождите, - развел руки Григорий.  – Тут мы совершенно запутаем друг друга.  Как я понял, у вас нет церквей, но вы верите в Бога. У вас есть дома, где бы могли люди молиться?
- Молельные  дома, наверное, хотите сказать? Ходят. У каждого из нас есть вера в Бога внутри человека, - сказал Николай. – Теперь я начал понимать.
Более спокойный и рассудительный среди нас, конечно, был Григорий, и  это поняли и наши новые друзья.  Поэтому  они, в основном,  обращались к нему. И  Григорий популярно рассказал им о наших церквах, начиная с лицемеров-жрецов Египта, жестких и коварных инквизиторов средневековья. Рассказал о судьбе храма Христа Спасителя.
- Ваша цивилизация удивительная загадка.  У нас ничего этого нет.  У каждого внутри вера.  Нужно тебе молиться, закройся в  своей комнате, уйди в себя и поговори с Богом. Вот настоящая вера.  А вы с таким размахом верите на людях.  Надо всегда помнить  слова Иисуса Христа: закройтесь и молитесь, а те, кто молится на улице  на виду у всех – обман и всё от лукавого.  Главная вера – вера в самом себе. Внутри. Ваши церковники, конечно, не ходят  с посохом и без денег.  Конечно, нет.  Есть образец веры – Иисус. Остальное от лукавого. Да, у нас есть молельные дома. Есть.  Вы придите и посмотрите, какие они.  И служителей веры  посмотрите. И прихожан. Сходите. Обыкновенные, одноэтажные дома. Служители бедно одетые. Кормятся тем, что подадут. Они вхожи в каждый дом, - говорил Николай. – И никто и нигде им не откажут  в ночлеге. У нас это избранные люди.  Им на всё это свыше дано.  Они обладают мощной энергетикой, лечат животных, людей, следят за природой.  Предсказывают изменение погоды. К ним прислушиваются. Их уважают.  Как святых почитают.  И никто им ничего не платит, как это делается у вас.  Иисусу никто не платил за излечение человека.  Наоборот, он всячески помогал людям избавиться от недуга. И мы, иногда, ходим к этим святым людям в молельные дома. Советуемся, набираемся энергии, опыта.  Постараемся  сегодня показать вам нашего  главного  церковника  России. Кстати, они знают, что есть параллельные миры, и что какие там творятся безобразия. Знают, где  царствует Сатана, и что там заражены им люди. По-моему, эти священные люди проникают даже в ваш мир, и молятся  за ваши души.
- Вот бы  увидеть, - вздохнул Виктор.
- Постараемся показать.
- Вы нас будете показывать? – спросил я.
- Нет. Мы сделаем по-другому. Вы встанете у этой стены. Будет доказательство.
    - Фотографироваться, - сообщил Виктор.
Мы встали у стены. Александр установил продолговатую трубочку на столе и пошел к нам.  Лебедь с этой трубочкой пошел в другую комнату. Пока мы пили напиток, беседовали, когда из другой комнаты с растерянным видом вышел Александр.
На фотографиях Виктора, Григория и меня не было. Пустое место.
- Что это? – тихо спросил Василий и растерянно посмотрел на нас. Мы ничего не могли ответить. Очередная загадка.
- Странно. Но и ловко всё, что нас нет, - сказал  Виктор. – И это ясно. Мы из  другого мира.  Вы есть, вы хозяева вашего мира, а мы здесь временщики. Наши настоящие тела  остались в нашем мире. Здесь копии. И мы непонятно для  чего  здесь сотворены. Разум наш, собственный. И всегда так. Во всех наших путешествиях.
У меня  есть  ваши голоса, - сказал Александр. И он опять ушел.
Когда он пришел, то мы поняли – наших голосов тоже нет.
- Кругом пусто и тихо, - сказал он.  – Ни тел, ни голосов.
- Спокойно, - сказал Гольданский. – Вот вы есть.  Если бы, кто из нас один был, то другое дело. А нас вон сколько! Вы же вот они!  Ответ есть. Есть он, будь он не ладен. Как вы, Николай и Юрий сказали, что Клара ждет ребенка?
- Здорово!  И тут успел! – воскликнул  Григорий.
- Ждет ребенка, - продолжал Василий. – И это факт, что вы есть. И что мы не спим и вы не привидения.  Вот вы. Чудеса!  Так вот. Сегодня мы отдыхаем, а завтра с утра мы должны повидаться с главным  нашим священнослужителем  Григорием.
Мы остались на ночь у Александра, а Василий, Николай и Юрий ушли.
Утром мы вышли из дома. Там нас ждали новые друзья. Мы пошли туда, куда нас повели. Остановились у одноэтажного  деревянного дома, срубленного в лапу.  Изредка входили и выходили люди.
- Вот он, - тихо сообщил Василий.
Наши новые товарищи склонили головы, последовали и мы этому примеру. Я бы никогда не догадался, что это главный патриарх России. Среднего роста, с длинной седой бородой и такими же волосами. На голове темная повязка, как когда-то в России носили мастера. Старый и рваный халат или плащ, а возможно,  это ряса. Не знаю, как это назвать.  Подпоясан веревкой.  На  ногах  стоптанные башмаки.
Из-под косматых бровей глянули на нас огромные, светлые и умные глаза. Доброта так и исходила от него.
Он внимательно посмотрел на нас, взглянул на небо, как бы, ища, там ответ.
- Проходите, - пригласил он. – Я ждал вас.
Мы вошли в небольшой зал. Голые стены, лавки и стол, на котором горели свечи.  В углу огромная, как окно, икона, а в ней фигура человека. Он протягивал руки и словно успокаивал нас, и одновременно куда-то звал. Люди входили, кланялись  иконе, патриарху и шли в другой зал.  Заглянул туда. Он был больше, но обстановка такая же. Люди стояли, а некоторые были на коленях, но все склонили головы.  Словно замерли.  Стояла удивительная тишина.
- Велик Бог, - сказал патриарх Григорий. – Вы есть. Души есть. Тела ваши дома. Здесь воссозданные. Но  без  нужного тела. Вы из другого мира.
- Вы видели, таких  людей, как мы? – спросил Виктор. Григорий поднял руку, смуглую и оголенную по локоть, и опустил её  на макушку моего друга.
- В своем мире ты уже стар. Твоя жизнь на исходе. Так как у души нет возраста, тебя вдохнули в  воссозданное тело. Я вижу ваш мир, полыхающий в распрях, огне и гневе. Над вашим миром  летает Дьявол. Светлые силы борются с ним, но им тяжело. У вас много разных вер и богов, когда Бог один. Мы с ним в мире, и не гневим  Его. Видел ли я, таких людей, как вы? Много. 
- Позвольте спросить вас, если вы служитель Бога, то вы верите в  посторонние силы. Верите в иные миры, в пришельцев из других миров. На сколько, я знаю, у нас трудно разговаривать на эту тему не только с простыми людьми, с учеными, и особенно со служителями в церквах, - выдал  речь Григорий Пасько.
- Тебе плохо, сын  мой. Тебя ждут тяжелые испытания. Берегитесь тех, кто в тени. Это самые коварные  люди. Мир  сложен и заселен разумными существами, и ничего нет сверхъестественного. Я и не удивился, что вас послали в наш мир, значит,  вам доверяют, и когда-нибудь наши миры воссоединятся в  единый мир.
- Позвольте спросить вас, ваш мир знаком с учением Иисуса Христа, с его Новым Заветом? – спросил я.
-  Так же, как и у  вас. Конечно, знаком. Иисус Христос для нас, как Бог. Сын  Божий. У тебя, сын мой, очень сложная судьба, извилистая  жизнь. Ты тоже на склоне лет. Все вы так живете и так расточаете жизнь! Тебя тоже постоянно и везде обманывают. Что же вы за народ такой!
- Поразительно! – воскликнул Виктор. -  Как нам всё понять?
- Этот мир, в котором  мы живем, существует параллельно  с вашим миром. Они близки и самые родственные. Они копируют друг друга. Бог, наш Создатель, любит эти два мира. А вот вы пошли другим путем, где поселился Дьявол.  Ему ваш мир более приглянулся. Пять тысяч лет назад у нас также было рабство, но не в такой жестокой форме, как   у вас. Потом у нас появились  люди, которые решили исправить мир. Передовые люди общества на всемирном совете объединились и свергли тех, кто ратовал за рабство.  Постепенно их убрали во всех местах планеты. Ещё  в древности ученые люди обратили внимание на солнечную активность, на его энергию. И стали познавать эту энергию. Солнечные и лунные колебания открыли человеку новые познания, чтобы овладеть внутренней силой. Тут наткнулись и  на эфирные волны, уходящие в космос.  Люди стали познавать себя, и в этом познании и  мы легче открывали и окружающий мир. И поняли, что внутренне – я, наша душа, тесно связана с природой, космосом, вселенной. Конечно, мы чувствовали, что рядом есть другие миры, только боялись соприкасаться. Мы чувствовали, что там и живет Дьявол. Мы понимали, что Дьявол, прежде всего, завоевывает душу человека. И мы всячески старались препятствовать этому.  С детства мы учили  детей доброте друг к другу, вере в  товарища, отбросить зависть, корысть и злобу. Всё отдавали внутреннему воспитанию, познанию мира, изучению того предмета, к которому  тянется ребенок.  И развивать в нем этот предмет. Вот поэтому я не удивился вашему появлению.  Ваши души чисты.  А вот в делах ваших, оставленных в вашем мире,  находятся частицы от темных сил.  У нас, если у кого появились такие частицы, идут в молельные  дома, где идет более интенсивная очистка от частиц тьмы. В основном,  каждый человек владеет энергией против  темной силы.  У вас почти этого нет. Был образец борьбы с Дьяволом. Иисус Христос. Не последовали за ним,  а исказили его учение. На его учении некоторые слои общества обогащаются. Мы же пытаемся следовать его учению, хотя это очень трудно.  Человек, который полностью отдается его учению, становится святым. Они, в основном, находятся в молельных домах и помогают людям избавиться от темной силы, помогают восстановить ритм организма. Помогают людям советом, как это делал Иисус. Вы удивлены? И мы тоже. Иисус не накладывал  на себя крест. Он просто молился, с учениками пели псалмы. Перед Богом они склонялись. Каждый по-разному.  Наши святые предки видели его и поклонялись  Ему. Им дано было видеть Его. И следовали за  Ним. Учились у Него и передавали Его учение в наш мир, поэтому мы знаем Его учения. И удивлялись, как резко отличается наш мир от вашего мира. И боялись, чтобы  от вас многие люди не попали в наш мир, и не внесли бы  темную заразу. Нашим первым святым, когда  после вознесения Иисуса, Он повидал наших святых, говорил  с ними и был очень рад, что наш мир более светлый. И что у нас Его почитают и любят, как  учителя Новой Веры. Будут чтить Его в веках.  Наши святые стали передавать свои знания другим поколениям.
- Если вы знаете о нас, иногда видите наш мир, то почему не покажитесь? – спросил Виктор.
- Нельзя. Я уже говорил, что мы боимся внести в наш мир темную заразу. Ещё не пришло время.  Знак пошлет сам Иисус Христос.
- Мир волосатиков тоже знаете, - сказал я. – Из мира волосатиков встанут мертвые из гробов. А многие от вас к нам проникают?
- Мертвые из гробов?  Это они сказали иносказательно.  Из того мира появятся. У них тоже есть великие ученые. Всё в руках Божьих. От нашего мира?  Проникают для изучения.
- Как часто наши люди бывают у вас? – спросил Григорий.
- Бывают.  Недавно было трое. Идет постепенное сближение миров.
- Из разных частей планеты сюда? – спросил я.
- Из разных.
- Вы разговариваете  по-русски. Вдруг появится француз, немец, чукча.
- Чукча знает русский. У нас есть переводчики. Мы переводим ваши языки, но мы не понимаем и не желаем понять многоликость ваших вер.  Бог вселенной, и всего живого в ней – един.  Как  Его можно делить?
В это время он поднял сухие и жилистые руки вверх, потом медленно опустил их  к лицу, немного подержал их, потом склонил голову, а руки опустились к поясу и легли на живот. При этом он что-то бормотал. В большом зале я тоже видел, как вот так молились люди.
- Так молился Иисус, - сообщил он.
- Такие молельные дома везде есть? – тихо спросил Виктор.
- По всей планете.  Один раз в год собираются  святые в одном месте. Бог – един. Есть Боги. Его близкие святые.  Магомед, Будда. Бог или Аллах – един.  И мы все молимся только Ему.  Но при молитвах вспоминаем Иисуса, Магомеда, Будду.  У вас тоже собираются. Но как больше собрать денег на строительство храмов, обслуги, транспорта и чтобы себя не обделить.  У нас, прежде всего,  ставится вопрос о том, как помочь людям, как оградить мир от вторжения  темной силы в наш мир. Он вездесущ, но ему не завоевать наш мир. Особенно после вознесения Христа, наши святые  люди ещё более сплотились и стали ходить, ездить по планете и сеять добро.
- Мы заметили, что вы не стремитесь к приукрашиванию храмов, избегаете роскоши. Вы не похожие на нас, - сказал Григорий.
- Христос не любил роскоши. У вас этим подчеркивают  любовь к Нему. Это не правильно.  Ему не нужна такая любовь, когда огромные средства  идут на возведение храмов, а в это время народ голодает. Скромный приход, а средства пошли бы на благотворительность. У вас так много обездоленных.
- И это вы знаете? – спросил Виктор.
- Знаем. Я уже говорил, что вы очень близко от нашего мира, и мы научились проникать к вам. Это очень сложно и непонятно для вас. Проникаем и все.  К нам посылают неведомые нам силы. Вот вас послали они. Конечно, послали вас не темные силы. Мы бы сразу  обнаружили, что вы пришли к нам от темных сил.  От них к нам боятся проникать. Бывает так, что попадают к нам случайные люди от вас. При помощи медитации. Это опасно. Можно заблудиться. Смерть.  А вот вас послали. Это нормально.
- У нас церковь всё такое отвергает, - сообщил Виктор.
- Знаю. Как-то я предстал перед одним  глубоко верующим, а он с испугу  на меня крест наложил. Сильно испугался он.  Они не верят в существование параллельных миров. У них установка раз и навсегда – вера в Бога. Всё. А Бог создал сложный, многогранный мир вселенной  с множеством параллельных миров. Мне пора идти в другие молельные дома. Через месяц у нас состоится Совет святых России. И мне за это время надо добраться до Ярославля и обратно вернуться.
- Пешком? – спросил Виктор.
- Пешком и на телеге с лошадкой. Как придется.
- У нас на шикарных машинах и самолетах ездят, - ответил я. – Показывают на Пасху и другие праздники по телевизору, как они совершают крестный ход вокруг церкви, но не дальше.
- Я знаю. Иногда немного  бываю там. Меня никто не видит. Так у вас всё в роскоши и в золоте.
Он прошел  в угол зала, взял  деревянный посох и вышел из церкви. Всё это время наши новые друзья молчали.
К патриарху России примкнули так же одетые два человека, и пошли по дороге. За ними  потянулась лошадка, запряженная в телегу, на которой  лежала солома. Лошадкой   управлял лихой парень в кубанке.
- И так они будут двигаться до Ярославля и обратно? – спросил я.
- По дороге они будут заходить в  местные церкви.
-  У них ничего нет. Как они так? – спросил я.
-  Как ходил Иисус Христос? – спросил меня Николай.
- Всё ясно. И поразительно, - сказал Виктор.
- Все, кто обслуживает церкви, вот так и живут.
  - И  вы не очень-то к роскоши  тянитесь, - сказал я. – У нас одна известная артистка построила дворец себе в сорок комнат.
Наши новые  друзья даже остановились.
- Зачем?!
- У нас все рвутся к роскоши друг перед другом.
- Если честно, то мы боимся таких людей, как вы.  Проникнут к нам, научатся лечить людей, вернутся в ваш мир и начнут рвать деньги с бедных  больных, -  признался Николай.
- Юрка у нас головы людям лечит, стрессы снимает, настроение людям повышает. Ничего с людей не берет, - сообщил Виктор. – И я кое-что делаю для людей. И тоже ничего не беру.
- Вы нами проверены. Ваши помыслы чисты, - сказал Василий. – Вот бы нам кое-где побывать.
- Мы попросим отправителей, - ответил Виктор.
- Я боюсь одного. Вернусь домой, и ничего не буду помнить, - вздохнул Григорий.
- Всё может быть, - ответил Виктор. – Мы некоторых спрашивали – не помнят. Мы с Юркой  сто раз проверенные для испытаний.  И тебя потаскают туда и обратно несколько раз, и  тоже будешь помнить. Ты ведь надежный мужик.   Сатану  не  признаешь. А то бы сюда не попал.
И тут мы увидели Иссу.  Он подошел к нам.
- Где-то я вас видел, - сказал Гольданский.
- Возможно. Нам надо ехать на то место, откуда вы здесь появились.
- О! – воскликнул Гольданский.  – Вспомнил.  Как-то на  совете ученых, вы  два  раза представлялись, что приехали из Швеции. Такие ставили вопросы, на которые было трудно ответить.
В это время подошел автобус. Мы сели и поехали.
- Теперь понятно. Вы и есть отправитель, - сказал Григорий. -  Я даже имя ваше не буду помнить. Тогда какой смысл?
- Подсознание. Там всё.  Вот поэтому вы такой.  Если в подсознании появится часть Дьявола, то вы станете другим.
- Следовательно, у моих оппонентов, прокуроров и судей  в подсознании Сатана побывал?
- Да. Они просто не желают с ним бороться.  Им приятнее иметь дело только с ним.
Мы подъехали к тому месту, где появились. Автобус остался на дороге, а мы пошли к реке. Остановились.
-  Встретимся  когда-нибудь? - сказал Виктор.
-  Вам теперь можно встречаться представителям двух миров, - ответил Исса. -  Вреда обеим сторонам не будет, только польза.
Исса исчез, будто его и не было.  Сейчас и мы отправимся домой, или ещё куда-нибудь.
- Ну, друзья, кажется, и нам пора. До скорой встречи, - успел сказать Виктор, и он тоже исчез. И я оказался дома.
Поразительно!  Совершенно рядом, где-то за очень тонкой пленкой созданной из времени и пространства, находится другой мир. Вот у  того мира всем надо бы научиться жить.
За окном ночь, а мне не спалось. Где уж тут уснешь. Такое увидеть и услышать!  Может, всё вот это мне приснилось?  Возможно.
Теперь-то я знаю, что бывает и правда, что я бываю в других мирах. И эта правда мне нравится. Чаще бы меня отправляли в те миры.
МОЙ  ДРУГ  -  АВТОРИТЕТ  ВОЛОДЯ  БАРКАЛОВ
Пошел в тайгу.  И здесь трудно скрыться от жары, и всё-таки, легче. Последние годы в новом тысячелетии  во мне сидит странное ощущение, будто везде живу, но в основном моя жизнь проходит в этом маленьком городишке  Туманске. Таких городишек в России тысячи.  И они почти все похожие друг на друга.  Да и люди ничем не отличаются.  И, всё-таки, чувствую,  что не принадлежу этому месту, а многим.  И моя родина, это любая точка на нашей планете. Странно то, что именно я не имею право быть на любой точке. Сначала,  при советской власти мне нельзя было выезжать за границу из-за моих судимостей, хотя и деньги  были, а потом, после революции 1991 года из-за отсутствия денег. Мои оппоненты, бывшие партийные работники, свободно ездили за границу, у них были чистые документы, а когда пришла августовская революция, и когда они поменяли вывески на кабинетах, и назвали себя господами, спрятав партийные билеты, они  снова отправились за границу.
Шел по заросшей дороге. Когда-то здесь лес возили заключенные. В этих местах были лагеря. Когда-то мы с Генкой бежали в тайгу. Это было в конце  сороковых годах прошлого века.
По это дороге зимой я люблю ходить на лыжах.
Рядом со мной появился Люц.
- Ты так кого хочешь с ума сведешь, - ответил я.
- Не напугаю, потому что не появлюсь, - ответил Люц. -  По этой дороге ты с Генкой уходил от погони.  Переоделись в одежду нищих.
- Ты только сейчас поведал мне об этом. Мог бы и раньше рассказать.
- Какая тебе разница?  Чуть раньше, чуть позже.
- Что-то новое.  За кружкой бы чая сейчас образоваться, - сказал я.
- Захотелось здесь.  Я ведь могу появиться везде. Скрываешься от жары? Да и не только от неё.
- Последняя встреча мне понравилась, - сказал я. -  У наших соседей. Как же отлично они живут.  Кстати, я готов жить, как они.  И думаю, что таких, как я, много найдется. Говорить о том,  почему все так не могут, мне надоело слушать наших политиков.
- Перейти к соседям вашему народу нельзя. Заразят. Не болезнями, а хамством  и рвачеством. Сразу дворцы начнут строить. Всё это ты знаешь.
- Давай не будем об этом. Вот я бегу куда-нибудь, лишь не видеть эти безобразия.
- Ну и ладно. А вообще, любопытно, - сказал он. – Вот мы идем с тобой, и раз…вошли в другой мир.  По всей земле есть такие места, колодцы, где ваше энергетическое поле может перейти в другой мир. Конечно,  сами вы не перейдете. Вам надо помочь. Есть перемещаются за счет медитации, но это опасно.  Вот сейчас. Эту границу тебе не видно. Только почувствуешь. В этот  момент твое энергетическое тело отделится от физического тела.
Я медленно ступал по дороге, но границы не видел. Что-то меня сдавило, в ушах легкий звон.
Стоял я на другом месте.  Интересно, а что делает моё тело в моем мире?  Я вот он!  Чувствую тело. Вот мои руки. Всё ясно. Они крепкие и молодые. Мой разум, разные там мысли рождаются.
Рядом стояли:  Виктор, Николай Кузьмин, Юрий Минаков, Василий Гольданский,  Александр Лебедь.
Раннее утро. Солнце ещё за домами. Москва только просыпалась.
- Что это? – тихо спросил Василий.
- Красная площадь, - ответил Виктор. – А вон и Кремль.
- Рядом что? Это есть Мавзолей Ленина? - тихо  спросил  Александр.
- Его могила, - ответил я.
- Ужас! – прошептал Василий.  – Как же совет собрания допустил такое? Хотя, что я!  У вас всё решается кучкой старых людей с кастрюлями.
- Григория с нами нет, - сообщил Юрий.
- Возможно, появится, - ответил Виктор. – Он у нас человек серьезный, и к серьезному  моменту может и появиться. Это не от нас зависит.
- Интересно, а почему нас сюда? – спросил я у Виктора. – Может, показать им, что это такое? Мы с тобой плохие гиды. Я Москву  плохо знаю.
- И я не очень в ней знаток. Значит, надо.
- Ваши церкви? – спросил Василий. – Богатые. Красивые.
- Как вы сюда попали? – спросил я.
- В моей лаборатории мы с Николаем и Александром остались после работы и обсуждали то, что с нами произошло, - ответил  Гольданский. – Закружилась  голова и мы здесь.
- Я готовил рыболовные снасти, -  сказал Минаков.
- Теперь и вас будут брать для экспериментов, - обещал  я.
- Не мы первые, и не последние, - ответил Василий. – Освоимся.
От Васильевского спуска прошли на дорожку. По главной дороге бежали машины. Наши новые друзья стали кашлять, из глаз полились слезы.
- Как вы живете при таком загрязнении воздуха?  - громко спросил Василий. – Это губительно для всего живого и природы. Теперь мы понимаем  Григория Пасько, что он пытался сделать добро, раскрыть преступления против человечества. Мы не сможем долго находиться среди вас.
- Уйдемте дальше от дороги, - предложил Виктор. – Хотя у нас везде так.
Мы снова вышли на Красную площадь. Прошли её, и вышли к автобусной остановке.
- У вас всегда так? -  прохрипел Николай.
- Ещё хуже бывает.
Мы едва протолкнулись  в автобус.
- И вы так ездите?! – закатывая  глаза, ужаснулся Николай.
- Многие в метро идут.  Там, то же  самое. Толкучка.
- И там так же? – удивился Василий.
- Тихо, - прошептал я.  – Нас за  дурачков примут.
Стоящие люди вокруг Василия посмотрели на него, согнутого и с открытым ртом, мокрого от пота.
Наши товарищи не выдержали и попросились выйти. Когда выходили, кто-то нам сообщил:
- Интеллигенция вшивая!
Когда  мы  спустились в Метро, вошли в вагон, и поехали, измученный толкотней, Василий спросил:
- Это у вас такое Метро?
- Какое  должно быть? – спросил я.
- Красивое  Метро. Это очень хорошо. Глаз радует. Плохо то, что чистого кислороду мало. В Метро у нас  много зелени. А у вас почему-то её нет. Стоят у нас очистители кислорода. Мало его закачать, надо ещё очистить от примесей.
- Где это вы такое Метро видели? – резко спросил рядом стоящий мужчина с красным лицом  законченного алкоголика.
На  следующей остановке мы вывалились наружу.  Наши друзья качались и  хватались за стены.
- Что это было? – прохрипел Николай и повалился. Мы подхватили его под руки и потащили  подальше от толкотни.
- Спрашиваешь, что это было?  После вчерашней пьянки ехал мужик на очередную пьянку. Бутылке две выжрал, не меньше, - ответил я.
- Как же он сам? Это отрава! Смерть!
- Как мы такое выносим? – спросил я. – Мы ведь тоже не чище этого мужика,  когда приходим домой после дружеской попойки.
- Ужас! – воскликнул Николай.  Хорошо. Один приобрел голос.
- Мужики, рванем ко мне в Сибирь. Вон и вокзал Казанский, - сказал я. -  Попросим отправителей, и ко мне, в тайгу.
- Несчастные люди! Как вы так живете?!  А ещё Григория  Пасько в цепи заковали!  Тех, кто его судил, надо заковать в цепи! -  громко заявил Юра Минаков. А Виктор задумчиво спросил:
- Куда теперь нас?
- Кажется, что-то сейчас произойдет, - сказал я. К нам подходил Люц.
- Как, граждане двух цивилизаций? Как вы?
- Добавь ещё родственные души! – возмутился Юрий. -  Только фамилия у нас  схожие, да и так кое-что. В остальном – заберите обратно.  Верните  нас домой. Здесь я видел лица людей. Упадешь и затопчут.
- А вот живут, - улыбнулся Люц. -  Прежде чем попасть домой, мне хотелось бы, чтобы вы побывали в одном любопытном месте, где собираются  серьезные люди. Это они на вид серьезные. Первоклассные артисты из народа. И  тогда вы  поймете, что это за такой мир.
- Не надо! – закричал Юрий.  - Верните домой!  - взмолился Минаков. – Ничего не желаем! С нас хватит! Мы задыхаемся! Пожалейте нас…
- Прекрасно. Обещали познать вот этот мир. Так познайте.  Вот эти два друга – Юрий и Виктор, и есть у них ещё Махмуд, в сложные миры бросаем, что вот этот мир ещё цветочки.   В этом эти люди отличаются от вас мужеством и закалкой ко всем невзгодам. А живут мало. Вы слабые, а живете долго. Хорошо.  Добились. Докопались до гена старости. Люди этого мира не достигли этого.
- Ладно. Можно и остаться, - ответил Василий. – Как они живут в загрязненном мире?
- Апокалипсис всё поставит на своё место. Вот вы и придете к ним на помощь. Помните. И мертвые встанут из гробов?  Теперь мы разделимся.  Гольданский, Кузьмин, Минаков  полюбуются  на  очередную сессию государственной думы России.  Пусть полюбуются на ваших глашатаев. Там произойдет драка. Надо им посмотреть.  Постепенно. Чтобы вы хорошо изучили этот мир, чтобы потом оказать помощь.
- Как нас туда пустят? – спросил Василий.
- Охрана не пустит, - засмеялся Люц. -  Вы её минуете. Будете невидимые. Потом будем беседовать.
- Нам бы тоже посмотреть на артистов из народа, - сказал Виктор.
- Вам надо попасть, где грязнее. Вашим  новым друзьям пока не надо то показывать, куда вы сейчас попадете. От  заседания думы им станет плохо, а туда, где вы будете, станет им ещё хуже.
Люц и наши друзья исчезли. Мы появились на берегу реки. Горел костер.  На нем таганок, в нем что-то бурлило, и легкий ветерок принес запах свежего вареного мяса, лука и укропа.  Вокруг  костра сидело пятеро мужиков.  Мы несколько раз  здесь бывали.  Пирата Гнатона не было.
Зачем нас сюда отправили?  Из  шатра вышли – Жан и Смит.
- Где наш друг Махмуд? – спросил я.
- В Турции. Там произошло землетрясение. Он сейчас собирает детей, оставшихся без родителей.  Все свои средства отдал бедным и детям. Сам стал нищим. До землетрясения ходил по стране и воспитывал и учил детей, помогал бедным. Его место  на месте трагедии, - ответил Жан.
Они повели нас к пещере.
- Давно мы здесь не были, - сообщил Виктор.
- Забывать нельзя, - ответил Смит.
- Такое не забудешь.
Мы вошли под своды огромной пещеры. Грешники таскали тачки. Рядом с нами появился Люц.
- Ребятки, ваши новые друзья на заседании думы, - сообщил Люц. – Кислород кислородом, но то, что они увидели там, и то, что они услышали от государственных болтунов, с друзьями стало плохо. Вы знаете, что друзья сказали про этих болтунов?  Не поверите. По их меркам, всех этих людей надо отправлять в тюрьму, некоторых  надо лечить, а многих сослать на один из  необитаемых островов в океане.
- Наши друзья перевоспитываются, - засмеялся я.
- Я им ответил, что они их увидят  на острове.  Сейчас пусть посмотрят и решают  и думают, что  будут делать после апокалипсиса.
Изможденный человек близко от нас катил тачку. В ней трупы людей. Их истлевшие руки цеплялись за ноги грешника.
- Вот один из  великих грешников – Чикатило. Его все знают. Есть пираты, которые многих убили в бою, а этот подонок хуже всех. Даже не знаю, как его и назвать.
По телу  Чикатило ползали черви, скелеты. Били его по спине, царапали, кусали.
- Только что доставили  его из колодца-беспредела.  Это для него отдых.  Есть у нас ещё один. Анатолий Оноприенко. Недавно поступил.  Сам Сатана его выбрал ещё в молодости. При рождении нарек его  своим. И постепенно капал ему на мозги  о его исключительности, и залез к нему в душу.  В дружбе с самим Сатаной был. И то не ушел от настоящего ада.  Я бы его, мерзавца, держал бы в вечном аду.  Ну, ничего. Его тут отменно встречают.
Чикатило,  подгоняемый  двумя кнутобоями, двигался по кругу.
    Оноприенко.  Человек-зверь.  Я обратил внимание на его глаза. Они ничего не  выражали. Они были жестки и холодные, как у рыбы.  Страшные глаза.  В тачке что-то ужасное.
Двое, видимо, пираты, огромного роста, полуголые, орудовали кнутами. Я уверен, что Оноприенко надеялся на помощь Сатаны. Он не помогал человеку-зверю, которому  нашептывал на злодеяния. Зря сатанисты в нашем мире надеются, что Сатана возьмет их под свое крылышко. Ему не дураки нужны, а умные грешники. Возможно, Оноприенко сбил с разума такой, как Гнатон, подручный Сатаны?  Гнатон тоже не дурак. Может, гнатоновцы посмеялись над человеком-зверем и бросили его? Что для них жизнь человека?  Ничто.  Для людей – горе.  Нет таким здесь оправдания.
- Вы правы, друзья, им и здесь нет прощения, - сказал Люц. – Я им тут устрою.
Мы вошли в длинный коридор с множеством дверей.
Заглянул в полуоткрытую дверь и тут же отскочил.
- Что там? – прошептал  Виктор.
- Не надо туда. Там моя землячка Октябрина Правдина лекцию читает греховодницам.
Мы услышали слова:
- Каждая из вас должна чувствовать и понимать, что она – женщина, а не какая-нибудь тварь. Каждую минуту говори себе – Я – женщина.  А вы себя кем ставите?  Тряпками. Не стыдно? Я вам задам  один вопрос, каждой, только не уходите от ответа.
Подошли к другой двери. Люц, Жан и Смит толкнули нас к этой двери, а сами скрылись.
За длинным столом сидели мужики из разных времен, и играли в карты. На столе кувшины с вином и разные фрукты.
Трое, видимо, пираты, играли в кости и ругались. Два лысых  мужика, молча, и зло  смотрели друг на друга, и готовы были  драться. С краю стола  мирно беседовали два мужика.
Один из пиратов увидел нас и крикнул:
- Новенькие?  Принесите рому! Во рту пересохло.
- Сам принесешь, - быстро ответил я. С этим народом только так надо разговаривать. – Это ты, наверное, новенький, старый башмак выброшенный на помойку!
- Что?! – взревел пират и отбросил кувшин.
- Сядь. Успокойся. Он правильно тебе сказал, - ответил с краю сидящий белокурый мужчина спортивного сложения. -  Они из моего времени.
           - Мне плевать из какого времени. Неси  вино!
             - Перестань бузить, - сказал Виктор. – В ушах зазвенело от твоего паскудного голоса.
Пират выбрался из-за стола. Широкоплечий, волосатый он пошел на нас. Дорогу ему хотел преградить белокурый мужчина из нашего времени, но его  задержал другой мужик.
- Брось «Блондин», пусть сами разбираются. Сами наячились.
«Блондин» отбросил длинную руку своего товарища. -  Ты «Шило»  никогда не был мне корешом.  Вы, урки, жили в свое время, а я в свое. У нас с тобой разные чашки. Не лезь.  Не надо. Я сам.
- Ну, смотри. Не шибко ерепенься. Пожалеешь. Хоть мы тебя здесь и уважаем, - ответил «Шило».
«Блондин»  встал между нами и пиратом.
- Сядь на место «Камбала», сядь, - громко заявил наш защитник. – Они мои земляки.  Разборку сделаем, погуляем, обсудим, что к чему. Там  видно будет.  Ты сам начал грубить. Кто же выдержит такое? У нас есть сексоты. Вот и учи их. Проходите, земляки.
Мы сели на свободные места. Два юрких мужичка принесли кувшины с вином.  Мы выпили, закусили виноградом.
Рядом сидящий со мной человек, которого звали «Шило», сказал:
-  Как видно, вы его не знаете. Он в ваше время живет. Защитил вас известный авторитет, вор в законе, Володя Баркалов. Кликуха  «Блондин Воронежский».  Современный Робин Гуд. Хоть он и не жил в наше время, но вор он старого образца. Одинокий, хазы не имеет. Грабит только богатых, кто  ворует у государства. Настоящие воры перевелись. Дворцы им подавай.  Строят дворцы для себя. Скажите мне, что это за воры?  Хапуги!  Машины имеют  последних марок. Многие связаны с легавыми.  Я старый урка.  До войны ещё в перестрелке погиб. Здесь всё прошел. Я его уважаю. Его здесь все уважают.
- Гуляйте, ребятки, - сказал нам  Баркалов.
- Нам пора, - поднялись мы. – Нас там ждут.
- Здесь никого не ждут, - засмеялся пират «Камбала», разрывая зубами кусок мяса.
Мы встали и пошли. Проводить нас решился и Баркалов.
- Возможно, это вы, - сказал Володя. – Мне сказали, чтобы я подождал двух чудаков из моего времени. Вы и есть чудаки?
- Не только мы чудаки, но и отменные придурки, - ответил я.
             - Значит, вы.  Люди сразу обижаются, если ты их называешь чудаками, но  вы ещё кое-что добавили. Значит, вы. Я иду с вами.
Мы вышли в  коридор.
- Ты как сюда попал? – спросил я.
- Мое  бренное тело было в хате. Оно, как я понял, осталось на шконке, а что-то похожее переместилось сюда.  Как произошло – не ведаю.
-  Мы часто в разные места попадаем, - сообщил Виктор.
- Мне и сказали, что со мной будут любопытные типы. Вы ещё и отменные типы.
- Чистых кровей типы, и болваны, - ответил я. Он пронзительно посмотрел на меня.
- Откровенно, но злиться на меня не надо. В нашей жизни кто вы?
Виктор коротко сообщил о  себе, пришлось и мне поведать о своей судьбе.
- Для твоих романов нужны деньги. У начальников, даже у самых богатых – не проси. Не дадут.  Они строят дворцы, виллы. Ищи нашего брата. Помогут. Я связан по рукам и ногам. Помог бы.  На киче не поможешь.
- Если твою память не сотрут, то помоги ему, - сказал  Виктор.
Я поверил  Баркалову. Если вспомнит – поможет.
Появился Люц. Он улыбнулся.
- Познакомились? Быстро. Подойдите к той двери. И зайдите внутрь. Там сами разберетесь.
- Мне с ними? -  спросил Володя.
- Зачем тебя сюда направили?  Ты в моей команде, как и они.
Люц исчез. Мы вошли в комнату.  Голые стены, чистый стол и скамейки вокруг. В углу зеркало в рост человека.  Знакомо.
Володя смотрел на нас.  Он понял, что мы бывали здесь, и молчал.
- Ребятки, окунаемся в другой мир, - сообщил Виктор и просунул голову в  зеркало.
- Вот это да! – воскликнул Володя.
- Здесь ты ещё такого насмотришься, что диву дашься.
Виктор  выпрямился. Он смеялся. Предложил и мне заглянуть, что я и сделал.
Дорога. Большой камень. По краям его два столба, а на них дощечки. На одной написано: « Деревня  Накосьвыкуси», на другой дощечке написано « Деревня Выкусинакось». Что за ерунда!
Я высунул голову из зеркала.
Виктор спросил:
- Ну и как?  Что это?
Баркалов подошел к зеркалу, потрогал рукой, и она ушла в другой мир. Он отскочил.
- Прыгаем по   одному? – спросил Виктор. – Раз нас сюда направили, значит, нам надо это совершить.
Он первым скрылся в другом мире. Хотел и я, но Володя отстранил меня.
- Ещё посчитаете трусом. Рискнем, Юрка.
И он проник в зеркало. Ступил и я.
Мы стояли у камня и смотрели на доски.
- Как в сказке, - сказал Виктор. – Пойдешь налево - попадешь туда-то, пойдешь направо - попадешь ещё куда-нибудь. Какой  это мир?
- Заметили, парни, написано по-русски, - сообщил Володя. – Россия. Почему такие смешные названия?
- Всё. Два Робин Гуда сошлись, - засмеялся Виктор. -  Один из времен послевоенной эпохи, а другой из  начала нового  века.
- С такими названиями здесь не разживешься, - ответил я.
- Куда пойдем? – спросил Виктор. - Я думаю, что первая фраза накосьвыкуси – изначальная, потому что человек сначала говорит так, а ему отвечают – выкусинакось.
Решили идти, как предложил Виктор.
Шли по лесу, а когда он закончился, показались дома: обыкновенные, срубленные в лапу.  Крыши из соломы. Во дворе крайнего дома деревянная соха. Крестьянская Русь.  Почему Русь? Разве в Европе такого не было? Написано-то по-русски. Значит, Русь.
- Кстати, Юрка, ты, как настоящий цыган, - неожиданно заключил Володя. – Кнут за широким поясом, шляпа, волосы вьются смолевые. Сам черный. Цыган.
- Он у нас настоящий кнутобой. Молодым ездил по стране. Не только отбирал у богатых добро и раздавал бедным, но и владел кнутом.  Стегает греховодника, и в это время ему речь толкает о святости – не укради. Ему за это ещё и срок  дали и в  Якутию отправили. Сейчас столько развелось греховодников, что и кнутов не хватит. Раз у него за поясом появился  кнут, быть битве.
- Как я погляжу, в этой деревне кнут не пригодится. Беднота, - сказал Володя.
Из крайнего дома вышел молодой богатырь с дубиной.
- Кто такие? – громко спросил он.
- Странники, - ответил Володя. -  Чего ты гостей так принимаешь? Мы к тебе с лаской, а ты  с дубьем. За что такое неуважение?
- Вижу, что не волосатики.  Так кто вы?
- В мир Маола попали! – воскликнул Виктор.
- Что это за рыба такая? – строго спросил Володя.
- Потом объясним, - ответил я.  – Всё сразу не могли тебе поведать. Это мир Сатаны. Здесь идет борьба. Уверен, что здесь живут люди, восставшие против волосатиков.
- Значит, надо помочь, - твердо ответил Баркалов.
- Зачем мы в этот мир? – тоже строго спросил я и ответил: -  Для этого нас сюда и послали.  Мы здесь несколько раз были. Раз мы выбрали такой путь, то до конца.  Одно я понял,  Володя, что тебя не зря отправили с нами. Потому что, такие, как ты, сейчас нужны стране.  Я сожалею, что в нашем мире, у меня уже нет сил. Старый я.
- Сейчас, Юра, с мафиози, которые украли у государства, у народа деньги, украли нефть, газ и перевели за границу, нужны другие методы, - сказал Володя. -  Милиция и другие органы, в основном, на их стороне.  Они не их, а нас вылавливают в нашей России, и в других странах.  Ты, Юра, устарел со своим кнутом.  Было бы любопытно, чтобы ты, ну, например,  кнутом бы выпорол  современных  миллиардеров. Милиция не разрешит.
- Я знаю, - ответил я. -  По многим бы прошелся с кнутом.
В это время Виктор вел дипломатию  с двухметровым богатырем.
- Всё, друзья, нас бить не будут, - сообщил нам Виктор.  – Мы не подходим под волосатиков. Остальные здесь не водятся.  Если и есть, то живут они с волосатиками.  Наш Богатырь сейчас пойдет звать людей.  Они сидят в своих землянках.
- Муромец идет! – закричали где-то за домами.  Стали собираться люди, грязные, в лохмотьях.
- Этот здоровый у вас Муромец? – спросил я у подошедшего к нам парня.
- Да. Его Ильей зовут. Мы добавили – Муромец.
Вокруг нас собралось человек пятьдесят. В руках луки со стрелами, мечи, сабли, дубины, рогатины, колья, цепи от кандалов.
- Почему такое название деревни? – спросил Володя.
- Сами придумали.  Из другой деревни написали наоборот. Это мы для волосатиков так написали. Пусть сунутся. Мы уже три атаки отбили.
- Как же вы сражаетесь, если мы вошли, а у вас один только Муромец и вышел? – спросил я.
- Тактика, - ответил шустрый мужичок. – Вроде никого нет. Тут Муромец  начинает дубинкой.  Потом мы с разных сторон. Шасть! И крышка им. Тактика такая у нас.
- Чем вы тут живете? – спросил Володя.
- Выращиваем хлеб, скот, птицу. Живем вот.
- Как вы из рабства освободились? -  спросил Виктор.
- У них рабство?! – ужаснулся Володя.
-  Из вашего мира было трое мужиков. Они помогли вырваться из плена. Наших много исчезло.  Мы вырвались из рабства и построили деревни. У нас здесь не только из России, но и из других стран. Мы знаем, что у вас была революция в 1991 году. Они рассказали нам, - сообщил мужичок. –  На досках я написал. Пусть наших знают. Для хохмы накатал.
- Кто они? – прошептал  Володя. – Они наш мир знают?
- Потом узнаешь, - ответил я.
- Мне кажется,  вам надо объединиться, -  предложил Володя. – И назначить дежурство. Блокпосты выставить.
- Нам же надо ещё работать, - прогудел Муромец.
- Дежурство назначить. Поочередно. Вам ведь предлагают, - сказал Виктор.  Он указал на самого подвижного и говорливого. – Я думаю, что ты здесь не последний.
- Генрих у нас  главный, - ответил Муромец. – Я им об этом говорил, чтобы назначить караулы, а они взяли и проголосовали за то, чтобы было так, как есть.
- Нас послали к вам на помощь, - сообщил Володя. – Кто-то должен пойти в поле работать, а Муромец с дубиной?  Ему нужна дружина.  Муромец, и вдруг без дружины. Это смешно!  Из деревни недоплюй. Тьфу!  Из деревни Выкусинакось не с вами?
-  Не желают быть с нами, - ответил Генрих.
- Вместе-то вы будете сильнее! – крикнул Володя.
- Я им об этом говорил, - ответил Генрих.  – Бездарно погибло людей от волосатиков.
- Волосатики идут! – крикнул кто-то. Они уже появились у первого дома.  Они шли пешим строем. Шли уверенно и нагло. Человек тридцать было. Я выдернул кнут. У Володи и Виктора по  сабле. У Муромца увесистая дубина. Генрих со шпагой  встал рядом с Володей.
Кончиком кнута я выбил из рук волосатика саблю. Муромец дубиной уложил одного и  пошел на второго. Володя с Виктором махали саблями. Отлично владел шпагой  Генрих. Он уже проткнул одного и ранил руку у другого. Погнал третьего. Через наши головы во врагов  полетели камни. Это пришли нам на помощь люди.  Володя и Виктор ранили своих врагов. Волосатики стали отступать.
- И вы так живете? – громко спросил Володя.
- Как нам жить? – спросили из толпы.
- Ваши деревни рядом. Соединитесь!
- Идите обедать! – позвали нас.  Между двумя домами длинные столы и лавки. Каждому поставили по чашке с похлебкой  с кусками мяса.
Мы пообедали и решили пройтись по деревне. Володя попросил нас рассказать об этом мире, что мы и сделали.
- Страх один! – воскликнул Володя. – Здесь совершенно другой мир. Все здесь мертвецы, кроме волосатиков. Странно, но я никого здесь из них не боюсь.
- Всё так устроено, чтобы мы не боялись, - сказал я. -  Виктор, Махмуд, я и ты, Володя, от одного отправителя.
- И таких, как  мы у Люца и Иссы, много, - сказал Виктор. – Тебя и Григория Пасько будут постепенно натаскивать. Всё делается постепенно.
- Пасько? Что-то  знакомое.
- Это тот Пасько, что сидел около двух лет за правое дело.
И мы коротко рассказали  о Григории.
  - Железный парень, - похвалил Володя. - Он тоже в нашей команде?
- В нашей команде, - ответил Виктор. – Григорий уже был в соседнем мире.
-  Мне бы там побывать. Очнусь на шконке, и ничего не помню. Неправильно. Вы вот всё помните.
- Сначала всегда так делается, - ответил я. – Возьмем Нострадамуса. Несколько веков назад жил, а многое предугадал. Возможно, побывал в будущем. Вот если бы  я ничего  не записывал, что-то бы упустил, что-то бы перепутал, забыл. И тогда бы я ничего не записывал. Мне никто  не верит. Он был один из путешественников во времени. Ладно, что мне пришла мысль, всё записывать, а если бы такая мысль не пришла? Например, мы знаем, что будет апокалипсис. Мало людей останется.  Начнется чистка атмосферы, земли.  Всё это я видел. Будут точки на земле, откуда можно без всякого корабля подняться в космос и свободно летать там. И космос состоит из тоннелей, коридоров. Мы с Виктором видели его строение. Нам никто не поверит.  И если ты, Володя, скажешь, что бывал с нами в мире Дьявола, могу только представить, что с тобой будет. Не завидую. У нас люди ещё не готовы.   Когда-то за это отправляли на костер. Уверен, что у наших отправителей не будешь просить  особых льгот, богатства, дворцов и машин.
- Этого не будет, - ответил Володя. – Жизнь меня научила жить сытно, но  и только. Дворцов мне не надо.
- Знаю, - сказал я. -  Сам я из простой семьи. И сам жил так. Когда-нибудь, тебя будут вспоминать.
- И до Нострадамуса и после, были люди, кто путешествовал в другие миры, -  продолжил разговор  Виктор. -  Он был известным ученым. Сколько было таких людей, но только простых людей. Рядовых. И при случае признания, на них доносили.  Жгли на кострах, забивали камнями, вешали, проклинали этих людей. Кто же будет рассказывать об этом? Даже в наше время мы боимся признаться в этом. Не только не поверят, и засмеют, а отправят в  желтый дом.
- Дали бы мне вспомнить, я бы постарался помочь тебе, Юрка, с деньгами, чтобы напечатать твои романы, - твердо заявил Володя.  И я ему поверил. Такие люди не обманывают. Я никогда не верил и не поверю тем людям, которые  закладывали таких людей, как Володя Баркалов.  Не верю  врунам, которых яростно защищает милиция и разная там полиция.  Прав знаменитый глазник Федоров. В одном из интервью он сказал, что сейчас в нашей стране нужны такие как «Япончик», чтобы навести  порядок с мошенниками и теми, кто грабит государство и отправляет деньги за границу. И этих мошенников не ловят, а гоняются за такими, как «Япончик». Всё наоборот.  Пусть меня осуждают, критикуют, смеются надо мной, но я встал бы рядом с такими людьми, как Иваньков и Баркалов.  С кнутом. Только было бы обидно. Настоящие бандиты, стоящие у власти, государственные воры в законе были бы защищены и на этот раз от меня милицией, полицией и прокуратурой. И заковали бы меня в цепи, а те бы продолжали грабить государство.  Где логика? Никогда и никто меня не переубедит, что я не прав.
- Знаешь, Володя, такие как мы, с Виктором, экспериментаторы, так нам сообщили наши отправители. На нас,  вот таких вот придурков, идет  какой-то эксперимент. Избранные мы для испытаний в жизни и в других мирах.  Судьба у нас такая.  Поэтому в нашей жизни нам крепко достается и ни в чем не везет.  В этом мы крепчаем. И тогда мы готовы для эксперимента. На земле, да и вообще в мире, идет вселенский эксперимент. Всё постоянно перестраивается. Для людей мы не только вот такие чудики, но и придурки.  И мы привыкли к таким оскорблениям. Это наша жизнь.  Мы не знаем, Володя, к кому ты относишься.  Это знают наши отправители. Я бы очень хотел, чтобы ты стал одним  из нас.  Для этого нельзя оскорблять бедных, быть терпимее.  Я всё прошел и понял не сразу, что главная черта таких людей, как мы – терпимость.  На земле столько скверных людей, что и сейчас мне порой хочется взяться за кнут.  Сдерживаю себя. А теперь за дело. Мы не для разговоров сюда пришли, а для дела. За работу.
- Хорошо. Надо бы к соседям сходить, - предложил Володя. И мы поддержали его.  Пошли  в соседнюю деревню. Люди прослышали, что появились новички и встретили нас. На них тоже было нападение волосатиков. Если в той деревне погибших не было, то в этой исчезло пять.
Володя разнервничался.
- Неужели не ясно, что одной  кодлой лучше!  Мы этих козлов распушили!  Если вы нахохмили с вывесками, то можно и повеселиться сообща.  Например, деревня  Волосатина.  Пусть гадают. Вывести их из себя. И  мы их тут же и покрошим!
- Зачем так? – спросил Виктор.
- Как зачем? Вызвать огонь на себя.  Написать  ещё так: Волосатина одна деревня, а другая  будет Свянячья.
Один  из  мужиков сказал:
- Такое слово  у них самое оскорбительное. В основном, они едят  говядину, молодую конину и других животных, а также птицу. Свинину отдают рабам.  Потихонечку они тоже стали свинину кушать. Да ещё с удовольствием. Я когда работал на кухне, то они проскальзывали ко мне и укладывали по куску.
- Они мусульмане? – спросил Баркалов.
- Коренные жители.  Если мы все здесь из нашего мира, то они всегда здесь жили. Тысячи лет. Может, что-то с Сатаной связано?  Они послушные ему воины.  А вот где его свинья подвела – не знаем.  И что они к свинье придрались?  Мясо  вкусное.
- Если вы будете разрозненные, то постепенно  они вас всех  перебьют, - сказал Виктор. – Тогда какой смысл?  Мы знаем, что есть места в вашем мире, где такие  как вы люди отвоевали у волосатиков приличные  земли. И жизнь у них налаживается.  Созданы целые армии. Все объединились. Победили.
- Они не хотят, - сказал Генрих. – Особенно баламутит Грищенко. Мы хотели, а они не пожелали.  Нас, в этих двух деревнях было много, теперь мало.
- Вы своего нам подсовываете, ответил один из деревни Выкусинакось.
- Ну и что? – спросил Виктор. -  Помните фразу: « Я пришел вам дать волю?»  Так вот. Мы пришли помочь вам победить волосатиков. Для этого вам надо объединиться.
  - Мы не желаем им подчиняться, - твердо заявил Грищенко. -  Мы самостийные.  А там все русские.
- Я, например англичанин, - быстро ответил Генрих. – Есть у нас немцы, французы, японцы, чукчи. Какая разница? Не можем убедить.  Уперлись. Они желают создать самостийное государство.
- Знаете, ребята, сколько раз мы здесь бывали, но такого чуда не встречали, - сказал Виктор. – Даже в аду хотят создать свое государство. Здесь нет никаких стран! Хоть это поймите!
- Их не переубедить, - сообщил Володя. – Наверное, из Львова? С Украины?
- Откуда узнал? – спросил  Грищенко. – Ну и что? И здесь создадим самостийную.
Я поднял руки.
- Всё, друзья, здесь спорить бесполезно. Идем дальше.  Пусть создают то, что хотят, пока их сам Сатана не накроет. Идемте.
- Мы с вами, - Сказал Илья Муромец.
- Я согласен. Иначе нас постепенно всех перебьют, - признался Генрих. – А так, глядишь, и ещё кого найдем для борьбы. Надо объединяться против волосатиков.
Люди из деревни  Накосьвыкуси пошли за нами. Грищенко принес свою краску.  Закрасил прежние слова и написал:  «Стольный град Львив».
Пусть потешатся. Я не завидую этим упрямцам. Вот до чего наши политики и историки  закрутили мозги народу, что даже в мире  Сатаны дошли до абсурда – стали делиться.
- Нет. Я им всё-таки скажу, - развернулся я. – Мужики, есть одна нация – человек. Всё. Не слушайте этого человека. Он вам головы заморочил. И здесь продолжает дурить вас. Здесь ещё хуже вас погубит. Вот это я хотел вам сказать. А вот теперь всё.
Мужики из деревни  Выкусинакось  упорно не пошли за нами.
А  мы решили идти по лесу. По дороге, всё-таки опасно. Посмотрел я на идущих за нами людей  из деревни  Накосьвыкуси и сказал:
- Эти молодцы.  Ведь они бросили всё свое хозяйство, и пошли за нами. Пошли в неизвестность.  В нашем мире всё не так.
- На их место придут другие, - ответил Виктор. – Возможно, и вернутся. Пройдут муки ада и вернутся. Мы поманили их свободой. Она везде сладка.
- Самостийные только  упираются, - сказал я.
- Рога обломают, - ответил Володя. – Я видел их лица.  Есть такие, кто и колебался.  Пусть теперь сами разбираются.
- Мы всякого навидались, но такого абсурда не встречали, - добавил я.
- В мире Юрия, Николая и Клары вообще нет разговора о нациях, - сообщил Виктор.
Ночевали у ручья.  Выставили дозорных.  Утром нас догнали пять человек из самостийной.
- Двоих дорогой убили волосатики. Они идут за вами.  Выслеживают.  Мы наткнулись на них. И у них погибло четверо, - сказал один из самостийной.
- Что остальные решили делать? – спросил Володя.
- Гимны поют.
- Что!? – крикнул Володя. -  Какие к чёрту здесь гимны?
- Гимн Украины.
Мы переглянулись. Володя выругался.
Пошли дальше.  Через три дня мы вышли к реке. Здесь стояла большая лодка. Несколько волосатиков охраняли рабов, которые к реке таскали бревна.
- Внезапность, неожиданность и никаких переговоров, - сказал Володя. Мы так и сделали. Рабы были освобождены. Их было человек двадцать.  Трое из них подошли к нам.
- Мы из деревни  Выкусинакось. Ночью  на нас напали волосатики. Половину наших перебили.  Отправили в ад, а других в рабство.
- А Грищенко, что исполнял арии и гимны куда делся? – спросил Володя.
- Его первым в ад на перевоспитание. Даже волосатики сказали нам, что у них нет национальностей.
- Здесь две национальности, - сказал другой. – Волосатики и рабы. Всё.
- Вот видите. Побудет в аду, попадет на прием к Сатане. Он прочтет ему лекцию,  и поймет ваш Грищенко, что национальностей нет, - сказал я. – Лучше бы он послушал нас, и всё было бы нормально. Их  всех надо бы пропустить через свалку истории, а потом отправить в мир к Лебедю и Гольданскому. Пусть посмотрят, как люди живут  без национальностей и самостийности.
- Мне бы там побывать, - вздохнул Володя.
- Если ты стал с нами путешествовать, значит, побываешь, - ответил я. – Плохо только то, что там не бывают наши миллиардеры. Не бывает там тех, кто судил Пасько, тех, кто бомбил Югославию. Есть ведь миры, где ничего этого нет.
- Юрий, свершено разошелся, - засмеялся Володя. – Есть, наверное, среди волосатиков богатеи набившие карманы на бедных людях. Мы их  разбомбим.
- Удивительно то, что среди них нет таких богатеев, как у нас, - ответил я. – Многие живут хорошо, но чтобы наглеть, таких волосатиков нет. Чтобы быть такими при нищете собственного народа и чтобы покупать футбольные команды за границей? Таких здесь людей нет. Я не говорю о рабах.  Они никогда не жили хорошо, тем более в этом мире. Исса и Люц говорят, что такого безобразия, как в нашем мире, нигде нет.
- Хватит болтать! – прервал меня Володя.  – Философ нашелся. Куда людей определять? Разговорами здесь не поможешь.
Освобожденные нами люди смотрели на нас и слушали.
- Что если поплыть? – предложил Виктор.  Мы разобрались по двум лодкам.  Поплыли по течению, но ближе к берегу.  Ночь провели на берегу. Утром снова в путь.  Через два дня мы поняли, что за излучиной большое селение, а, возможно, и город.  Решили бросить лодки.
Тропа шла в гору. По долине, вдоль реки, вытянулись  дома в один этаж из серого камня.  Наверное, в этом мире не было больших городов.  И многоэтажных домов тоже нет. Единственное, что здесь удивило, было много домов для гуляния.
- Эх, сейчас бы в ресторане посидеть,  - вздохнул Володя.
  - Мы как-то в этом мире сидели в ресторане, - ответил я. – Такой скандал устроили, что, наверное, некоторые из волосатиков до сих пор помнят. Они у них называются ресторации.
- Не трави мужика, - сказал Виктор.
-Нам бы мужиков куда устроить, и посетили бы, - сказал Володя. – Почему баб здесь нет?
- Они в другом лагере и на других работах, - ответил один мужик. – В основном, они работают на обслуживании в ресторациях и в других домах, проституция.
- Детей от волосатиков рожают?  - зло сказал Володя.
- Этого нет. Детей они не рожают от них.
- Я и забыл. От многих уже и косточек нет. Какие уж там дети.
- Местные ученые бьются над тем, чтобы создать такой ген, чтобы женщины рожали. И есть результаты, - ответил я.
-Что делать будем? – спросил Виктор.
- Это хорошо, что мы пришли сюда, - сказал один из бывших рабов. -  Я раньше был здесь. За тем вон длинным бараком есть маленькая скотобойня. Там наши рабы работают и спят.  Есть  маленький подземный ход. Мы туда. Организуем массовый побег.
- А мы в город, - сказал Володя. – Мы же не рабы. Чего нам прятаться?
Втроем мы вышли к первому дому. Это совершенно другой город, где мы уже были в прошлый раз.
На нас никто не обращал внимания. Мы подошли к ресторации. Поднялись по ступеням.  Большой зал наполовину заполнен.  Мы сели за свободный столик. Два раба принесли кувшин с вином и глубокие чашки с дымящимся мясом приправленным луком и перцем.
- Ого! – вскликнул Володя. – Сколько мясо-то! Теперь поверю, что они едят столько мяса.
Один из волосатиков встал, и пошел на кухню и зачем-то ударил одного из разносчиков, который приносил нам еду. И снова вернулся на место.
- Чего это он? – спросил Володя, наливая себе вина в кружку. Мы тоже стали наливать. Я ответил:
- Это, наверное, из-за нас. Нам принесли, а им вина не принесли. Несут им кувшин. Это рабы. Мы для них люди издалека.  Непонятные.  Просто путешественники.
- Они не думают, что мы рабы? – спросил Володя.
- Нет. Рабы никогда не сидят в ресторациях, - ответил я. – Только волосатики, да ученые, как Маол и Дригис. Да вот, такие как мы. Они тоже здесь бывают. Бывают сатанисты и сам Сатана.
Мы ели мясо и запивали вином.
Мимо нас проходил разносчик, и на мгновение остановился. Прошептал:
- На вас готовят облаву. Главные зачинщики на соседнем столике.
- Эй, раб, чего остановился? Я жду мяса!
- Вот, Володя, сейчас начнется, - сказал я.
Волосатик, одетый во всё черное, встал, вынул из-за пояса кнут, и кончик плети коснулся руки разносчика.  Разнос с мясом упал на пол.
- Ты ещё и нашу еду роняешь?!  - возмутился волосатик. В ресторацию, как я понял, волосатики приходили без оружия, и только с кнутами.
Двое волосатиков встали и пошли, чтобы избить раба.  Один из волосатиков, увидев откровенный взгляд Володи, возмутился.
- Ты что на меня уставился пришедший издалека?
- Мне нельзя посмотреть на твою поганую рожу?  Вот я приехал издалека, чтобы полюбоваться на твою свиную морду? Ну, ты даешь!
- Что?! – заревел волосатик и сжал крепкие кулаки. Мы встали рядом с Володей.  Он уже нанес удар, и волосатик укатился под свой стол.  Нам пришлось пустить в ход кулаки.  Волосатики только отлетали.  Володя даже удивился:
- Чего они такие?
- Весь этот мир такой, - ответил я.  – Нам приходилось встречаться с ними в кулачном бою. Знаем.
Мы крушили волосатиков, а они всё лезли и лезли. И кажется, им не было конца. Краем глаза я заметил, как тот разносчик, который приносил нам еду, звал нас.
- Ребята, - обратился я к друзьям, - пора кончать дробить зубы и челюсти тварям.  Нас зовут вон в ту дверь рядом с кухней.
Маленькая дверь была приоткрыта.
- Отступайте, парни, я их задержу, - сказал Володя.  Он поднял стол над головой и бросил в волосатиков. Четверо из них упали. Поверженные враги расползались  по углам и под столы, а кто и остался лежать. Забегали новые  волосатики и бросались на нас.  Мы с Виктором, круша налево и направо врагов,  продвигались к двери. Володя бил врагов скамейкой. И тут два повара с длинными ножами похожими на мечи, решили нам помочь. Двоих сразу закололи и ранили третьего.  Волосатики такого поворота события, не ожидали.  Они отступили, но были готовые броситься с умноженной силой все прибывающих врагов. 
Мы вбежали  в кем-то раскрытый узкий коридорчик.
Володя крикнул поварам:
- Бегите!  Я их задержу!
Повара побежали за нами. А потом и Володя побежал.  Дверь за нами кто-то захлопнул.  Мы бежали по узкому коридору, и вскоре перешли на шаг. Остановились. Тишина. За нами не гнались.
Хотя не было проводки и лампочек, мы хорошо видели.  Стены и потолок, выложенные из камня, а пол из плотно подогнанных плах.
- Что это за лабиринт? – спросил Виктор. Один из поваров, не выпуская  из  рук длинного ножа, ответил:
- Мы никогда не входили сюда.
- Если вы не знали, что здесь такое, то почему нас позвали? – спросил Володя.
- Не знаю. Какой-то человек, но не волосатик, сказал нам, что  в самый критический момент мы можем войти сюда. Мы боялись.  А тут, когда вы крушили волосатиков, он опять появился в дверях и поманил нас. Чтобы мы показали вам вот этот путь. И мы решили бежать с вами.
- Всё ясно. Опять неизвестность, - сказал Виктор. – Как звать вас?
- Я Джон из Австралии. Мой напарник по кухне Билли из Англии.
    - Я пиратом у самого Моргана был, - быстро ответил Билли.
- У Моргана?! – ахнул Володя. -  И ты живой?
- Я давно на дне моря у Ямайки.
- Вот это да! – воскликнул  Володя. – Расскажи кому – не поверят.
- Здесь похлеще бывает, - ответил я.
- Вернусь в наш мир, да расскажу корешам. Хотя, что я. Отправят куда-нибудь. Жаль.
- Мы знаем, что вы из живых, - ответил Джон. – Я в конце девятнадцатого века разбойничал.
- Да, подобрались здесь  люди, - сказал Володя. – Если разобраться, то по мерам нашего мира, вместо нас, должны быть другие. Зачем нас сюда?
- На это мы не можем ответить. Правда, есть среди нас один. Он в райкоме работал. 18 тонн бумаги извел на отчеты перед обкомом партии. Раскаялся. Больше таких  грешников не встречали, чтобы раскаялись. Сейчас Чемулаев Сергей бомж, бродяга, - ответил я.
-Странно. Всё странно, - сказал Володя. -  Я никогда не думал, что мне придется воевать с сатанистами. Хотя для власти я преступник.
- Разве в нашей жизни ты не с сатанистами входил в конфликт? – прервал я его. -  Пусть ты нарушал закон, и грабил человека. Какого человека? Мы с тобой это знаем. Лично я, ни сколько не сожалею, что я тоже нарушал закон. Годы не позволяют снова нарушать закон.
- Для нашего мира все мы здесь отщепенцы, преступники, возмутители спокойствия, нищие, бомжи, бродяги, - дополнил Виктор.
-  Так куда нас? Успокойтесь, друзья, - сказал Володя.
- Почему-то за нами не гонятся. Вот это интересно, - сказал Виктор.
Узкий коридор петлял. Вскоре мы наткнулись в тупик. Дверь.
- Что за дверью? – спросил Джон. – Мы мельком слышали, что из каждого города какая-то дверь ведет в страшное место. Вот мы и боялись бежать.  Некоторые не выдерживали издевательства и бежали в этот коридор.  Обратно никто не возвращался.
- Лучше не возвращаться, - поддержал его Билли.
- Может, вас никто не звал? – спросил я.
Они переглянулись. И Билли признался.
- Никого не было. Мы давно решили бежать. Ждали момента.  Тут вы появились. Да ещё живые. С вами легче.
- Крепко вы нас накололи. В общем-то, всё равно надо было бежать, - сказал Володя. – Что будем делать?
- Открыть дверь. Они и существуют для того, чтобы их открывать, - сказал я, и толкнул дверь. Она не открылась.
- Вышибать надо, - ответил Володя и оттолкнул меня. Ногой он так  саданул дверь, что она распахнулась. – Вот и всё.
Мы вышли в большой сарай, наполовину забитый сеном.     
- В деревню попали. Коровами пахнет, - сообщил я. – Навозом пахнет.
- Мы сейчас узнаем, - сказал  Виктор. Он выглянул в полуоткрытую дверь, и посмотрел на нас.
- Что-то непонятное там.
Мы с Володей тоже высунулись. Наши попутчики боялись подходить.
Деревенская улица. По ней шла лошадь и тянула телегу. На ней сидел мужик. Виктор чихнул.
Мужик спрыгнул с телеги, и смело подошел к двери. Сильнее раскрыл её и поклонился нам.
- Здравствуйте. Испугались? Удивились? Это и понятно.  Не бойтесь. Я такой же беглец, как и вы. Пожалуйста, закройте дверь в мир волосатиков.
Джим захлопнул дверь в коридор.
- Это какой мир? – тихо спросил Виктор.
- Кто его знает. Не знаю. Выходите. Не бойтесь. Здесь нет  волосатиков. В этих краях их не бывает.
Мы вышли из сарая. Деревня растянулась вдоль узкой речки, которую можно пройти вброд.  И тут мы заметили, что часть домов без окон, а большинство с окнами. Что-то новое в мире волосатиков.
- Где эти твари? – громко спросил Володя. – Что-то плохо верится, что их нет. Должны быть.
- Никто не помнит, чтобы они здесь были, - ответил мужик.
- В каждой сарайке есть узкие двери в коридор в мир волосатиков? – спросил я.
- Только в этом месте. Оттуда иногда попадают сюда беглецы, а обратно никто не  желает.
- Значит, ты из беглецов?
- Да. Есть здесь и местные.
- Волосатики? – спросил Володя.
- Обыкновенные.
-  Это же мир волосатиков! – повысил голос Володя.
- Нет. Просто местные.  С ними поговорите. Вон в том дому собираются наши главные.
- Куда здесь можно устроиться? – спросил Джим.
- В том дому и узнаете.
Мы пошли к тому дому, на который указал мужик. И тут мы увидели ребятишек. Двое выскочили из открывшейся калитки, и побежали к речке. В центре калитки появился человек лет сорока. Не волосатик.
- Проходите, - пригласил он. – Беглецы. Проходите.
Он пошел по устланному плахами, двору к открытой двери в дом. Вошли. Я понял, что это не жилой дом, а вроде конторы, какие бывают в деревнях.
Длинный стол, лавки, и совершенно голые стены. На лавках сидело пять мужиков. Молчали. Заговорил тот, что нас пригласил, видимо, староста.
- Многовато вас. Обычно бывает один. Ну, два. Ничего. Устроим. Земли много. Разрабатывается. Мы вам поможем. Вы нам. Подойдет время, и вас возьмут…
- Волосатики? – спросил Володя.
- Нет. Пришлые люди в любой момент могут исчезнуть.  Какая-то неведомая нам сила забирает их.
- И вы не интересовались что это такое? – спросил  я.
- Нам это не надо.  Мы местные жители. А вы пришлые люди.
- Потомство можно оставить, - перебил  Виктор.
- У вас нет детей. Да и зачем?  Какие ещё вопросы?
- И  без бабы живут?  - засмеялся Володя.  Мужики улыбнулись.  Один из них крепкий, с русыми  волосами  и огромными  серыми глазами, хмыкнул и ответил:
- Такое есть. Кто горазд на  это.  У таких детей не бывает. Вы извините, но вы какие-то слабые. Мы и работу вам подбираем по вашей силе.
- Поближе к кухне? – засмеялся Володя.
Мужикам эти слова не понравились, но сероглазый продолжал хитро улыбаться. Он ответил:
- И на кухне работают. В основном там работают женщины.
- А мужиков куда?
- С вами будет восемнадцать.  С лошадьми работают.  Конюхи, заготовка  кормов.  Сегодня исчезло двое ваших людей.  Были, и нет их.
- Как это происходит? – спросил я.
Всех внимательнее на нас смотрел сероглазый мужик. Ответил рядом с ним мужичок.
- Я как-то видел.  По-разному бывает. Двоих брали.  Одного утром, другого вечером.  Утром. Яркий свет. Вроде что-то в воздухе раскрылось, и появился там человек в белом и позвал его и он ступил в этот свет. И человек исчез.  За спиной человека в белом я видел сад. Природу. Там очень было красиво.
- Который под вечер, как исчез? – спросил я.
Мужичок помолчал, поморщился.
- Как тебе сказать. Тоже что-то раскрылось в воздухе. Появился человек страшного вида. Косматый, во всем черном. Он и забрал того человека.
- В жизни они разные были или одинаковые? – спросил  Виктор.
Тут ответил староста.
- Разные. Первый работал поваром.  Женщин и девочек учил готовить пищу. С ребятишками ходил на рыбалку. Нам лекции читал о других мирах. Отличный мужик был.  Я не знаю, как он попал к волосатикам. Такие люди не должны у них быть. Сбежал к нам. Здесь он лет пять прожил. По-нашему пять лет. Потом его взяли.
- А второй? – спросил я.
- Сначала вроде ничего. Корм возил.  Потом свое хозяйство заимел. Развел свиней.
- Вы свиней не  едите, - сказал Виктор.
- Кто сказал? Едим. Волосатики не едят. И стал он общественный корм воровать для своих свиней.
-  Знаем. У нас таких много. Всю Россию растащили, - сказал я.
-Точно. Он из России. Он у вас в колхозе завхозом работал. Интересно. Вы столько  вопросов задаете. У нас ещё никто из беглецов не задавал вопросы. Мы задавали, а они отвечали.
Староста сказал:
- Те двое похожие на беглецов. Пугливые, как и все беглецы.  А вы, трое, задаете вопросы. Какие-то не такие.
- Мы из другого мира бежали, - ответил я. – По дороге познакомились с Джимом и Билли.  Они нам помогли бежать от волосатиков.
- Да, да, мы помогли, - ответил Билли.
- Из какого вы мира? – спросил староста.
- Из России мы, - ответил Володя.
- Ну и что? У нас и такие люди были из России. Они не такие.
- В нас энергия.  Мы сильнее и волосатиков и беглецов.  Наши друзья могут вам об этом поведать, - ответил Виктор.
- Да. Мы это видели, - сказал Джон. – Они кучу волосатиков побили.
- Хорошо. Подойдите к этому столу и попробуйте  поднять его за край, - сказал  староста. – Беглецы не поднимут.
Мы подходили и поднимали стол. Володя чуть не перевернул стол. Мы удержали нашего друга.
- Долго объяснять, как мы сюда попадаем, - сказал Виктор. – Теперь вы убедились. И у меня есть вопросы.  Откуда вы знаете про волосатиков?  Они ведь не бывают у вас.  От беглецов узнали?
- Ладно, ладно, хватит вопросов. Я сам на многое отвечу, - сказал староста. -  И, всё-таки, мы с ними живем в одном мире.  Правда, они к нам почему-то не проникают.  Дед рассказывал, что наши предки как-то сумели уйти из-под  власти волосатиков и поселиться в  этих краях. Если идти по речке, там есть и другие места, где живут  такие, как Джим и Билли. В мире волосатиков живут ученые, которые бьются над тем, чтобы можно было размножаться.  И тогда могут жить так, как живем мы. Да, есть места на земле, где эти знания принесли плоды.   
- Всё ясно, - ответил Виктор. – Есть такие точки на земле.  Одна из них здесь.  Разнообразен мир.
Я заметил, как сероглазый мужчина таинственно улыбнулся и склонил голову. Странный человек. Кто он?  То, что он в совете, это ясно, но кто он? Тем временем  Виктор продолжал говорить:
- В вашем мире всё более появляются места свободные от темной силы. Эти ученые Маол и Дригис бьются над тем, чтобы живущие среди них люди приобрели нормальные тела. Приобрести энергию. Так всё сложно. Например, у таких людей, как  Билли и Джим могут скоро появиться дети.
- У нас есть дети, - ответил староста.
- Вот этого мы и не можем понять. То, что вы произошли от умерших, это факт.  Ловко сделано. Вот что обидно. Везде идет борьба за человека, кроме нашего мира. И никто меня не переубедит в обратном, - сказал Виктор.
- Зачем переубеждать? – спросил Володя.  – Мы понимаем. Я мало был с вами, и то понял. Природа у вас красивая. Все животные свободно ходят, и всякая птица разгуливает. А вот техники у вас нет.
- Зачем она нам?  Мы слышали от беглецов, что в соседнем мире всё есть. Даже есть  ящики, в которых показывают  живые картинки и людей.
- Ясно. Вы – дети природы, - ответил я. – Как на курорте. У вас колхоз?
- Что это такое? – спросил староста.
- Коллективное хозяйство. Все трудятся, всем одинаково.
- Похоже, но у нас немного не так.  Мы все трудимся. И ничего мы не делим, - ответил староста. – Сколько мне надо корм скоту или на семью – беру.  Не надо, не беру.
- Настоящий  коммунизм, - прошептал Виктор.
- Конечно, вы много добились, - сказал я.  – Главное, вы оторвались от волосатиков. У вас война идет веками от волосатиков и от Сатаны. И возможно, вы были тленными, как рабы у волосатиков. Ведь тысячи лет существуют люди в вашем мире. Вы видите, как исчезают люди в другие миры, и как приходят они к вам. У нас этого нет.
- Нет? – переспросил староста. Они опять переглянулись. Мы крепко их озадачили. Сероглазый смотрел в окно и едва заметно улыбался.
-У нас, если кто откинул копыта, значит, умер, то всё. Мы не знаем, не  ведаем, что происходит дальше, -  сказал Володя. – Даже как к вам мы попадаем – не знаем. У нас не сбежишь в другой мир. Можно только с зоны рвануть. А у вас мертвецы оживают, бегают туда-сюда, водку пьют с нами. Вкалывают. Если баба подвернется, то и мимо не пропустит.
- Странный ваш мир, - ответил один мужичок. -  И странные слова у вас есть.  Мы их не знаем.
- Это ваш мир странный, - ответил Володя. -  У нас если жмурик? В смысле, умер – всё. У вас, вот они. Перед нами. Джим и Билли. А когда она окочурились? Одному Богу известно. Я, например, не пойму, кто они? Слов много не знаете. Да я вам сейчас выдам, что у вас у всех уши зазеленеют. Юрка, помоги.
И он разразился такой бранью, что даже я многих слов не разобрал. Ну, и я ему помогал. Подключился к нам и Виктор.
Потом мы успокоились. Все мужички, даже сероглазый, открыли рты и замерли. Даже побледнели, и мне, кажется, даже их начало трясти.
Вот это мы нагнали на них страху!
Наконец, староста прошептал:
- Как вы попали сюда?
- Вы уже поняли, что мы из живых людей, - ответил Виктор. -  Тело остается на месте. Спит человек. Из него выходит такой организм из энергии и попадает к вам. Создается копия того, кто спит в кресле или на диване. Мы живые. Мы там спим.  Идет вселенский эксперимент. Идет борьба с темной силой.  Ну, например, как вы знаете наш язык?  Если Билли и Джим говорят на английском, а мы по-русски. И мы их понимаем.  В мире волосатиков, в вашем мире, нет тех языков, какие есть у нас. Здесь один язык.  На нем все говорят. Вот это странно. Это говорит о том, что вы произошли от таких людей-мертвецов, как Джим и Билли. 
-  У нас все равны. Мы сами всё делаем, - быстро ответил староста. – Вниз по речке у нас большое селение. Там есть фабрика. Шьют одежду. Выращиваем лён. Кожевенный завод. Обувь шьют. Мы поставляем им питание, а они нам одежду, обувь, сбрую, инструмент разный.
- Рыночные отношения. Деньги есть? – спросил Володя.
- Мы слышали про деньги. Беглецы рассказывают о них. У нас денег нет.  Только обмен.  Часто бывают ярмарки, где вы можете взять мясо, масло, сало и другие продукты.  Мы поставляем им строительный материал. Мы можем вас доставить в то селение, где есть фабрика.
- Например, я захочу  мороженое? – сказал я.
- Есть у нас. Делаем.
- Конфеты. Печенье и пряники?
- Делаем.
- И все-таки, молодцы такие ученые, как Маол  Дригис, да и другие ученые, что начали бороться за вас. Значит, где-то над вами есть щит от Сатаны. Волосатики не могут проникнуть  через коридор к вам, - сказал я.
- Вверх по течению ещё есть селение, как у нас. Мы с ними тесно связаны, - начал было говорить староста, но Виктор перебил: -  Ещё хотелось спросить вот про что. У вас есть дети. У вас женятся. Старики. Не пойму.
Я понял Виктора.  Всё решится от ответа. Кто же все-таки, эти люди? Они должны нам ответить.
Мужики переглянулись, а староста ответил:
- Ну, уж вы совсем. Как можно задавать такие вопросы?
- Что тут такого? – удивился Виктор. – У нас, например, приходит  старость, и человек умирает. Обыкновенно.  В военных  действиях  погиб человек, и в мирное время может погибнуть. Болезни. Его хоронят. Ну и что здесь секретного и обидного?
- Как хоронят? – спросил староста. Вот и всё. Всё стало на место. Наконец-то! Вот и ответ. Он растерянно посмотрел на нас.  Сероглазый смотрел в окно.
- Такие вопросы ещё никто нам не задавал, -  нахмурился староста. – Мы беглецов устраивали без всяких  вопросов с их стороны.
- Мы, как вы поняли, не такие уж беглецы, - продолжал Виктор. -  В каждом селении у нас есть кладбища, куда закапывают умерших. Души их воскрешают и попадают они туда, куда их определят. Мы их не видим, как вы всех видите.  Многие даже не верят в воскрешение душ.  Умер, и конец всему.  Вот эти двое из тех умерших в нашем мире.
- Мы это знаем, - ответил ещё один мужичок. – Мы вас сводим на фабрику, и вы посмотрите всё.
  - Значит, у вас нет умерших? – спросил я.
- Есть. Но мы бы не хотели…
- Не надо хотеть! – повысил голос Володя.  – Вы что нам дурака гоните? Вы что из себя тут корчите непонятных? Или издеваетесь над нами?
- Мы не понимаем, что вы от нас хотите? -  спросил староста.
- Куда покойников деваете? – резко ответил Володя. И он стукнул кулаком по столу. – Отвечайте!
-  У нас нет покойников! – повысил голос  староста.
- Тьфу! – плюнул Володя.  –  Вас культурно спрашивают – куда деваете умерших? Мы хороним, а вы что с ними делаете?
- Не знаем.
Володя быстро стал ходить по комнате. Тут действительно психанешь!  Я  решил всех успокоить.
- Володя, подожди. Так мы друг друга запутаем. Сейчас мы разберемся. Вы от наших вопросов постоянно уходили от ответов. На вас нет моей знакомой Октябрины Правдиной. Она бы вам здесь показала кузькину мать. Она бы вас вопросами измотала. Надо разобраться.
- Мы не понимаем вас, -  умоляюще поднял руки староста.
- Давайте так, - спокойно сказал я. -  Умер человек. Куда вы его деваете?
- Обыкновенно.  Если произошел несчастный случай, то он совсем  тут же исчезает. И нам не надо его…как у вас там…закапывают.
Володя остановился. Ему это незнакомо. Мы с Виктором знали про  эти чудеса.
-  Всё ясно, - сказал Виктор. -  На том месте остается одежда. А старики?
- Про каких стариков вы спрашиваете?
- У вас нет стариков? Где они? Есть дети. Это ясно. Достигли. Стариков куда деваете? – спросил Виктор.
- Неужели убиваете?!  -  закричал Володя.
- У нас никто никого не убивает, - резко ответил староста. -  Вам же сказали. Что вам ещё надо? У нас нет стариков.
- Вы не доживаете до старости? – спросил я.
- Всё ясно, - стал успокаиваться староста. -  У нас мы доживаем до определенного возраста и исчезаем в другой мир.  Все по-разному. В разном возрасте.  Не старики. За одним приходит белый человек из света, за другим из темноты.
- Идет отбор, - подсказал я.
- Да.  И мы стараемся помогать беглецам. Помогаем друг другу. Не обманываем. Живем по чести и по совести. Бывают, конечно. Мы же все люди.
- У нас бы так было, - сказал я тихо.
- Это какой-то отстойник, - сказал Володя и сел на лавку.  – Кого куда.
- Недавно вы говорили, что ваш дед. Значит, есть старики? – спросил я.
- Слышал от деда. Он мудрый был.  Он единственный из нас, кто был у волосатиков. Ещё молодым он прошел тот коридор, по которому вы бежали. Несколько человек он привел сюда.  Дед выглядел молодым. Потом его пригласили в белый свет. Теперь я понимаю, что вы говорите о стариках. Немощные. У нас такого нет.  Ещё он бывал у мудрых людей. Он говорил, что много веков назад в наших местах была большая война. Волосатиков победили и изгнали отсюда.  И он говорил,  что путь им сюда закрыт. Он говорил, что в мире волосатиков идет большая война. Освобождаются от волосатиков. Об этом сообщают и беглецы.
- Мы об этом знаем, - сказал Виктор. – Ученые борются с темной силой. У вас  нормально. Что-то вас защищает от волосатиков. Мы пока не знаем для чего нас, троих, послали сюда. Раз мы здесь, значит, так надо. Много вопросов  и у нас и у вас. Надо бы нам освоиться с вашим миром.
Мы встали.  Один из мужиков пригласил беглецов следовать за ним. Они ушли, а староста  позвал нас идти за ним.  Остальные мужики разошлись по своим делам.  В дверях сероглазый подмигнул нам. Кто он?
Мы вышли на улицу.
- Я вам покажу место, где вы можете поселиться. Беглецы у нас получают работу. Вам не надо. У вас работа – побыть у нас. Посмотрите нашу жизнь.
Он привел нас к каменному дому. В нем три комнаты. В каждой комнате кровать, стол, стулья и ничего.
Мы собрались на кухне.
- Что будем делать? – спросил Володя. – Вы ведь опытные в  этом деле. Не раз бывали в переделках.
- Не знаем, - вместе  ответили мы. Виктор продолжил:  -  Здесь будем ночевать, а сейчас пройдемтесь.
- У них  будто время остановилось, - сообщил я. -  Здесь напоминает восемнадцатый век. Совершенно нет техники.
- Если начнется, то с чего?  Мы будем им примером.  Как правильно сказал Володя.  Отстойник.  Кого куда, - сказал Виктор. – Все миры отстойники. Для будущего.  Самый страшный отстойник, это на свалке истории.
- Что это такое? – спросил Володя. – Там собираются грешники?
- Они самые.
Мы вышли на улицу. Шли по селу. Дома вдоль речки. Почти все одинаковые. В основном, с окнами. Значит, стали строить, как у нас. Посредине села  небольшая площадь. Длинные столы, скамейки, навесы. Обычный  рынок. Толпились люди.  На столах чего только не было. Всего не перечислить.  Здесь и всякой одежды много.
Мы подошли.
- Если я жрать пожелаю? – спросил Володя.
- Вот про это мы и не знаем, - ответил Виктор.
И тут мы увидели сероглазого.  Он что-то говорил какому-то мужику и смотрел на нас. Мы подошли к ним.
- Мы захотели есть. У всех хозяйство. Как же мы? – спросил Виктор.
Он ответил:
- Для этого у нас есть специальный дом. Вот он как раз рядом.  Пройдете туда, и вас накормят. Беглецы там питаются, пока не обживутся. Ещё у нас там питаются  пришлые из городов, заводов. Они приезжают к нам на уборку урожая, общего строительства, дети-сироты, инвалиды.
Рядом стоящий мужчина с интересом смотрел на нас.
- Здесь обмен идет? – спросил я.
- Да. Жители города приехали с товарами. Меняют на продукты. Иногда  берут под запись. Потом рассчитываются нужными товарами. Хочу познакомить вас с ученым товарищем.
Человек в приветствии склонил голову.
- Меня зовут Мока.
- Это что за кликуха такая? – спросил Володя.
- Мои предки этруски. Я фракиец.
- Столько живешь?! – воскликнул  Володя.
- В мире, где живут мои друзья Маол и Дригис, нет времени.
- Ты от них? – спросил Виктор. -  Нам ничего не говорил староста, да и другие молчали.
- Они не знают, - ответил сероглазый. – Познакомились? Я пошел. Дела.
И он скрылся в толпе.
- Они не знают, - повторил Мока. – Вот этот человек знает. Он тоже из мира  Маола и Дригиса.  Находится в правлении этого селения.  Во всех селениях есть наши люди. Вы правильно подметили  о защите.  Много веков назад, в  вашем понимании, шла война, такая же,  когда вы принимали участие под командованием Эрика Рыжего.  После войны мы поставили щит, поэтому они не знают историю возникновения народа населяющего эти края.
- Теперь мы знаем, что они когда-то жили в нашем мире, - сказал Виктор.
- Это так.  Добились. Детей рожают.  Когда-нибудь так же будет, где вы были. Ваша энергия хорошо помогает.
- И там появляются дети, - сказал я. – Например, Анюта готовится стать матерью.
- Вот видите. Много уже родилось.  Постепенно мы победим темный мир.  Изгоним Сатану в свой сатанинский мир ада.  Пусть в аду живет, куда  его сбросил наш Создатель. Такие, как вы люди, помогаете нам своей мощной энергией.
Подъехала тройка лошадей, запряженная в бричку. Мы уселись и поехали.
- У вас нет техники, - сказал я.
-  Есть заводы, фабрики.  Когда-нибудь, там, где вы принимали участие в войне с волосатиками, начнется вот такая жизнь.  Начало уже там заложили.  И на материке и на островах начинается жизнь. Селятся люди, строят нормальные дома.
С пригорка мы увидели город, конечно, не такой, какие бывают у нас. Маленький городишко, где каменные дома перемешивались с деревянными домами.  Людей, наверное,  здесь около пятнадцати тысяч, не больше.
- Это такие ваши города? – спросил Володя.
- Да.  Зачем большие?  Под этим щитом у нас находится пять вот таких городов и пятнадцать деревень.
- И все они из мертвых? Я хотел сказать, что из таких людей, как вы, -  спросил Володя, и он даже растерялся от собственного вопроса.
- Не волнуйся. Ты правильно спросил. Именно из таких людей, из бывших, когда-то умерших людей.  Души переселились к нам. Приобрели тела.  Многое сделано.
- Какой год здесь  идет? -  спросил я.
- У нас нет летоисчислений.  Наши ученые, я тоже отношусь к ним, пользуемся вашим календарем.  Какое может быть время у бывших мертвых людей?  У волосатиков и местных жителях есть своё время.
- Неужели всё население  состоит из бывших умерших людей?  - опять спросил я. -  Коренные жители и волосатики живут отдельно от вас?
- Да.  Есть местные жители. Коренные.  Их было много. Их поработили, многих уничтожили.  Живут они в отдельных местах на планете. Когда идут войны с волосатиками, они приходят к нам на помощь. В той войне они тоже были.  Они такие же люди, как и вы. Обыкновенные люди.
- Как они умирают? – спросил я.
- Так же, как и вы.
- Тогда почему староста и другие не знают об этом?
- Они не знают, потому что они не знают тот народ. Живут они далеко  от этих мест. И те люди, всё знают о жмуриках. Так они называют умерших людей.
- У нас это ясно. Здесь мы не слышали про такое, - сказал Виктор.
- Кто про себя такое скажет. Я, мол, не человек, а жмурик.
- Неужели местные не хотят объединиться со жмуриками? – спросил Володя. -  Ведь вас не отличишь от нас. Вы стали, как все люди.
- Вы не скажите эти слова жителям. Для них это самое оскорбительное слово.   Не надо произносить при людях это слово.  Неприлично.  А те, местные  жители живут своей жизнью. И  мы, ученые посещаем их. Я видел их ещё  в той войне. Отряд добровольцев приходил. Отличные воины. Все ушли живыми.
- Что это за народ такой, что кроме войны, не желают с вами  вести торговлю? – спросил я.
- Какая может быть торговля, если  им надо проходить через территорию волосатиков.  Те жители и рады бы с нашим народом торговать, но опасно. И потом у них свой язык.  Местный.
- У них свой язык? Письменность другая? – спросил Виктор.
- Всё другое. Мы не понимаем этот народ.
- Мне кажется, что кто-то из ваших ученых, как Маол и Дригис, из коренных народов вышли, - сообщил Виктор. Мока улыбнулся.
- Таким вопросом я не задавался. Даже если они из местных, то это хорошо.  Значит, они пожертвовали собой. Решили помочь нам. Разве это не мужество?
- Местные иногда приходят и в города волосатиков, - сказал я.-  Они бывают в ресторациях.
- Бывают.  Это путешественники. И они отменные воины. Волосатики не очень хотят связываться с ними. На себе испытали их силушку.
- Нас, живых, иногда пытаются взять в рабство, - сказал я.
- Это другое дело. За вас никто не ответит.  Бывают случаи, что даже ваши отправители не смогут помочь.  А эти, все-таки, местные. За них придут расплачиваться.  Они хорошие воины.  Но не жестокие. Их не тронь, и они никого не тронут. Такой этот народ. Поэтому на них редко нападают.  Удивительно и то, что они не поддаются Сатане. Он их не покорил. Они очень далеко живут от нас.
- Вот бы познакомиться с ними, - сказал я.
Мока развел руки, а потом ответил:
- Не могу знать.  Кстати, а вот и завод по производству  обуви, а вон и хлебозавод .
Дом из кирпича, но без трубы.
- Где у вас у заводов и фабрик трубы? – спросил Володя.
- Знал, что спросите. Мы почти не используем горючие ископаемые. В строительство идет камень, глина, песок, опилки, разные отходы.
- В соседнем мире тоже самое. Безотходное производство, - сказал я.
- Мы знаем. Технологию мы у  них берем.
- И как взять энергию солнца, тоже у них? – спросил Виктор.
- Пытаемся. Все заводы и фабрики работают на солнечных батареях. В деревнях  обыкновенные печи. Топят печи дровами. Искусство берем у них. У всех понемногу. Мы и так многого добились.
- Только  в наш мир не суйтесь. Отдельных ваших товарищей научат, как  грабить собственный народ, - сказал Володя. – Научат обогащаться. Научат обманывать, врать народу.
  - Вот этого мы и боимся. Избави нас Бог от такой напасти! – чуть ли не взмолился Мока. – Мы наслышаны о вашем мире. Вы живете по     справедливости, вот вам от этого и плохо. Вот таких людей, и отправляют в разные миры. Вы – люди надежные.  Если бы отправили в другие миры ваших оппонентов, они бы стали и тут обогащаться. Стали бы воровать и обманывать людей.
- Мы уже видели таких товарищей, - сказал Виктор. -  Обидно за них.
Мы вошли в здание, где пекли хлеб, печенье, делали конфеты.
- Кто  бы мог подумать, что после смерти, такое вот возможно! – прошептал Володя.
- Не всякий  попадает сюда. Ты сам говорил, что это отстойник, - тихо ответил я.
И тут я спросил у Моки:
-  Беглецы в определенное время исчезают. Они такие же, как все здесь люди?
- Не такие. Они ещё, как бы вам сказать. Сырые ещё.  Вот у этих всех людей, давно живущих, давно ещё предки попали под щит.  Беглецы хотя тоже находятся под щитом, но слабые. У них энергия слабая.  Они не готовы сюда попасть на работу.  Просто местным жалко их. Здесь все беглецы как бы проходят экзамен. Жалко.
- Ты как сюда попадаешь? Хотя ясно. А товарищ, который был с тобой, кто он? – спросил я.
- Он такой же, как все. Он связан со мной. У нас в каждой деревне, в городе есть такие люди. Они следят за щитом, за всякими неожиданностями. В  общем, технические работники. Иногда,  в этот мир проникают шпионы от волосатиков, от темных сил. Их быстро находят. И всё равно лезут. Бывали случаи, что с беглецами проникали. Ловили.
- Как их ловили? – спросил Володя.
- На щит подается сигнал. Ловили и выдворяли через коридор. У нас здесь нет тюрем.  Это у вас дружат с Сатаной, укрывают преступников. Здесь всё другое.
Мы обошли и другие заводы и фабрики. Под вечер нас увезли на бричке к нашему дому. Мока испарился.
- Нас он зачем оставил? – спросил Володя. – Вот бы мне так.  Только по- настоящему. Раз. И я из камеры испарился.  Какой наш жестокий мир.
- Забыли спросить, а зачем нас сюда? И надолго ли? – сказал Виктор.
Пришел сероглазый. С ним девушка. Она принесла еду.  Володя стал с ней заигрывать. Она ответила ему взаимностью.
В конце ужина он напросился проводить  её. Ушли. Мы с Виктором легли спать.
Ночью, как сквозь сон, кто-то приходил, и накладывал на мою голову руки и ещё что-то. И я крепко уснул.
Проснулись поздно. Володя тоже спал. Что же это было ночью?
Когда проснулись мои друзья, то я спросил:
- Такое было ощущение, будто что-то высасывали из меня? Как у вас?
С Виктором тоже  самое делали.  Володя добавил:
-  Аппетитная бабенка была. Жаркая.  Странно. Проснулся под утро вот  в этой комнате. Чудеса!   Я же её тискал!
- Тискал, - согласился я. – У нас с Виктором  тоже было по одной ночке с дамами. И  я знаю зачем. Потом поймешь.  Им энергия нужна.  Не просто мы так здесь. 
- Из нас, Володя, брали энергию, - ответил Виктор. – Ещё ты молодухе кое-что отдал. Им это  просто необходимо. Любая им наша энергия нужна и такая, как ты отдал.
- Какой-то кошмар! – воскликнул  Володя. – Но кошмар приятный. Ещё бы повидать мне повариху. На сколько, я помню, у неё мальчишка и девчонка.
- Значит, будет третий.
- Невероятно!  И если им нужна моя энергия, то пусть меня чаще сюда отправляют.
Мы собрались уходить, как возник Мока.
- Пора вам собираться в мир волосатиков.
- Нельзя бы ещё одну ночку  побывать здесь? – попросил Володя. – Я здесь кому-то лекцию о светлом будущем  не дочитал.
- Нельзя. Пойдемте.  Вас требуют вернуться на исходное место.
-Жаль, - вздохнул наш друг. -  Такая хорошая лекция была. И о чуткости лекция была.
Мы пошли к тому сараю, где есть вход в мир волосатиков.
Дверь раскрылась и мы вошли.
За нею мне казалось, окажется кухня, через которую  мы  бежали. Это был коридор в пещере.
- О, знакомое место! Отсюда мы начинали  путь, - сказал Володя. – Жаль. Мне бы хотелось, чтобы мы снова встретились. Мы ведь славно корешились.  Попали в чудный мир, где я прочитал лекцию.
- Этот коридор что-то мне напомнил, -  ответил Виктор. – О, смотрите!  Библиотека, где живут Маол и Дригис!  Куда Мока испарился?  Здесь у Юрки тоже кое-кто есть, и он тоже читал лекцию о чуткости. Зеленоглазая Анюта.
Володя громко засмеялся.
Из одной из комнат вышел Дригис.
- Мока мне говорил. Значит, побывали в том мире. Это нужно было. Для дела.
- Это дело можно продолжить? – спросил Володя.
- Гражданину Баркалову понравилось, - улыбнулся  Дригис.
- И здесь есть слово  гражданин. Я и здесь гражданин. Ну, вы даете!
-  У нас так всех называют, - ответил Дригис.
- Ещё буду у соседей? – тихо спросил Володя.
-Мы ещё не решили. Отсюда вам легче побывать в ваш мир.
- По зонам нас? – спросил Володя.
- Кому куда, - ответил Дригис. И  он пошел по коридору, а мы остались.
- Так это и есть мир волосатиков? – спросил Володя.
- Здесь нет. Здесь мир свободных  людей. Есть здесь дверь в ресторацию, и там и есть волосатики. Мы с Виктором и Махмудом там были. - Что если туда  сходить, - предложил Володя.
- Как я понял, нас оставили здесь для того, чтобы нас отправить по своим местам, - сообщил я. – Попробуем сбежать.
Мы пошли по коридору. Оставили полуоткрытую дверь в библиотеку и в спортзал.  Были здесь. Кажется, вот она дверь в ресторацию  Мы раскрыли её. Да, за дверью была ресторация.  Мы  вошли. Выбрали свободный столик. Сели. К нам подошли два раба. Они принесли нам мясо в чашках.
Тут вошел Дригис. Он остановился у  стола и, молча, наблюдал, как мы ели.  Потом сказал:
- Вас оставили на месте, а вы сбежали. Здесь так делать нельзя. Особенно в это время.  Может появиться сам Сатана. Он сегодня злой. На планете, в нашем мире, ещё отобрали у него одно место. Такие как вы, ребятки, помогли рабам в освоении земли.
- Такие же люди, как мы? – спросил Володя.
- Ты думаешь, что только вы?  Есть и другие люди. Вам пора.  Пойдемте. Нельзя нарушать. Когда вам кажется, что вы нарушаете, то мы отслеживаем ваш путь. Вот так, как вы сделали – нельзя.
Мы встали и пошли туда, куда нам указали.
- Расходимся по местам, - сказал Виктор.
Володя попрощался с нами.
- Хорошие вы, мои  кореша, славно мы провели время. Жаль.
Всё вокруг меня исчезло.
Я сидел на пенечке у старой таежной дороги.  Рядом стоял Люц. Его рука лежала на моей голове. Он отошел от меня. Я спросил:
- Где Володя? Где Виктор?
- Ты дома, вернее, на лесной дороге. Отсюда ты отправлялся в соседний мир.  Пришел в себя? Встань.
Я встал. Будто ничего и не было.
- Мне пора, - сказал Люц. – Ещё  встретимся.
Он исчез. Я подумал. Где сейчас Володя Баркалов?  В нашей жизни это известный вор в законе, авторитет. В том мире он был настоящим мужиком и другом мне.  Я бы с таким  пошел в разведку. Все те, с кем я встречался в других мирах, достойные  такого определения. Значит, и в нашем мире они настоящие люди, потому что на подобные дела их бы не посылали отправители.  К сожалению,  для большинства людей, они плохие, и не вписываются в современную жизнь.  В моих путешествиях я ещё не встречал других. Интересно, а почему мои отправители не пошлют со мной одного из моих оппонентов.  Значит, они не подходят.
Заварил чай. Пил его и смотрел в окно. Надо всё записать, чтобы не забыть. Зачем?  Кто будет читать всё это? Скажут – бред! Пусть. Записать надо.

ЧАСТЬ  ЧЕТВЕРТАЯ
КОГДА?
ВАКРЭЧИ
- Теперь ты вместо Люца? – спросил у рыжего  Моки. Я ехал в поезде Москва-Тында. Он вошел в купе и сел напротив меня. В купе я был один. Какой-то парень сошел на станции Тайга.
- Каких только названий нет на сибирских дорогах, - вместо ответа сказал  он.
- Да. Есть станция Нюра. Сочетание такое.  Нюра, надевай Шубу, а то скоро будет Зима, - сказал я. – Недалеко от Тайшета есть станция Ук.  Как-то к нам приехал  парень. Его спрашивают – откуда?  А он отвечает: - С Ука.  Получил по уху.  Я вступился за него. Стал всем объяснять, что есть такая станция – Ук.
- Вместо Люца? – спросил Мока. – Ты даешь! Кто Люц и кто я. Люц от самого Сатаны, а я работаю в одной лаборатории с Маолом и Дригисом.
- Забываю спросить. Кроме Маола и Дригиса никого нет.  Все время они нам встречаются.
- Ты меня удивляешь. На планете таких мест много.  И там есть ученые. Я, в основном, работаю с этими известными учеными.
Клацнула дверь и заглянула проводница.
- Вы пока один? В Новосибирске сели?
- Там. Может, я здесь не один.
- Ясно. Теперь вдвоем. Я заглянула,  - ответила она, и мило улыбнулась. Закрыла дверь.
Мока ответил:
- Нельзя засвечиваться. Большой расход энергии. Нельзя.
- Вы тоже свободно летаете?
- Намного легче, чем когда проявляется наше тело в вашем мире.
- Ты же вот он! Передо мной.
- Совершенно другое дело. Как говорится, на другой волне. Я просто в твоем воображении. Давай-ка, лучше поспим.
Он лег на нижнюю  полку, а я на свою. Четко видел, как он лег и отвернулся к стене, а через мгновение исчез.  Я сел, потрогал соседнюю полку. Никого. Но ведь я только что разговаривал с Мокой!  Снова лег. Надо уснуть, и всё пройдет. Ещё двое суток надо ехать.  За окном ночь. Включил свет над головой. Надо почитать. При чтении газет я всегда засыпаю. Что там пишут в газете «Труд»?  Вот интервью с президентом Ингушетии Аушевым. Играет мужик.  Можно было и не издавать Указ  по многоженству. Без него знаю, что горцы имеют по несколько жен.  Недавно в наш город приезжал из Узбекистана один узбек на грузовой машине. Привозил лук.  Ему нужен калым, чтобы взять в жены пятую жену. И это было у них всегда. В Киргизии и Узбекистане никто не издавал Указы по многоженству. У них веками существует эта традиция. И без всяких указов женятся.  Надо пощекотать нервы, поиграть в доброго  хозяина.  Кстати, авторитет завоевывается делами.
Всё произошло мгновенно. Я уже привык к таким перемещениям.
Я стоял рядом с Виктором у только что построенного дома. Вокруг трудились люди.
- Дали возможность набрать  энергии, и сюда, - сказал Виктор.
- Нас с тобой забросили на остров Дикий, - сказал я. – А вон и корабль.
- Юрка, с тобой кто вел беседу перед сном? – спросил Виктор.
- Мока.  Я ехал из Новосибирска. Взяли прямо с лавки.  В общем, мы с ним мало говорили.
- Я в кресле сидел, - ответил Виктор.
- Жаль, что с нами Володи нет, - сказал я.
- Может, в следующий раз? Подожди!  Возможно, он не нужен? Он ведь переспал с дамой. И она будет иметь дитя от него. Пока, значит, он не нужен. Кто их знает. Мы ведь с  тобой тоже того, переспали кое с кем. Не знаю.
- Я верю, что он появится, - ответил я. – И отправят его к нам. С ним как-то  надежнее. Он мужик решительный.
- Согласен. Теперь нас куда?  Кстати, а Махмуда тоже нет.
- Ты думаешь, что он того? Переселился навсегда в соседний мир?
-  Ничего я не думаю, - ответил Виктор. -  Нам ещё сообщат. У него тоже приличный возраст.
- Про Чемулаева надо спросить. Как он там? Наверное, лекции читает.
Люди не обращали на нас внимания.  Каждый занят своим делом. И тут к нам подошел Мока.
- Да, это тот  самый остров. В будущем здесь стоит гостиный дом. Вы там тоже были. Остров Дикий. В этом месте удобно попадать в другие миры. Здесь есть колодец, тоннель в миры, а также в будущее и прошлое. Есть и другие тоннели, через которые вас пропускают. Этот самый надежный.  Есть на планете и другие тоннели, но для живых.
- А те люди, которые умерли? – спросил Виктор.
- Для них  в вашем мире  тоннелей много. Вам надо идти к кораблю. Надо вам посетить одно место.  На корабле есть ваши знакомые. Ждут.
- Надо, значит, надо, - ответил Виктор.
- Где Махмуд? – спросил я.
- Знал, что вы спросите. Люц передал, что ваш друг проходит отбор. Махмуд спасал людей при землетрясении. Ребенка вытащил, и снова полез. Сердце не выдержало. Его хотели взять в светлый мир, но он перед смертью, чувствуя, что его  душа покидает  старое тело, сказал, чтобы он попал в команду Люца.  Он так и сказал: « Хочу бороться с Шайтаном».  Это были его последние слова.
Мы с Виктором склонили головы.  Вот и нет нашего  мужественного  друга из Турции.  Встретимся ли?  В каком мире, в какой  точке  планеты появится он?
- Помянуть нечем, - сказал я.
- На корабле вам такое устроят. Помогут помянуть, - ответил Мока. – Идите.
Мы пошли к морю. Там нас встретили наши старые товарищи: Дмитрий, Паркер, Патрик, Отто и другие матросы.
- Мы только что собрались отчалить! – крикнул Дмитрий.  И вот вы на палубе.
- Куда путь держите? – спросил Виктор.
- Поступил приказ – добраться до большого острова.
- У вас есть, что выпить? – спросил я. – У нас друг погиб.
- Понимаем. Надо отметить. Может, он к нам попадет.
- Многие ушли в иной мир из моих земляков, но никого пока не встретил, - сказал  Виктор. И я в этом признался.
- Наш мир огромный. В других местах они, - сказал Дмитрий. – Тысячи лет прошли. Представьте, сколько их у нас, или в других мирах! А кого-то обратно вселили. Всё очень сложно.
Мы спустились в кубрик.
Корабль отчалил от берега и вышел в море.
- Вскоре почернело небо, рванул ветер, тучи почти касались верхнего паруса, потом полила вода с почерневшего неба.
- Мы потеряли управление! – закричали на палубе. – Нас понесло в открытое море!
- Если это океан? – спросил меня Виктор. В кубрике мы были одни.  Пытались выйти наверх, но как я понял, что-то рухнуло с палубы и придавило дверь. Потолкавшись у двери, мы смирились и бросились на топчаны. Они были прибиты к стенке. Стоял ужасающий скрип, грохот. Удары грома и сверкание молнии так  и рвали тучи. В окошко мы видели  небо и море. Они словно соединились в битве друг с другом, и будто на смерть сражались огненными шарами и стрелами.  Вода хлестала сквозь дверь, и уже закрыла пол.
- Надо ломать дверь! – крикнул  я. Мы стали её ломать. Нам удалось разломить её. И тут же внутрь вдавилась бочка с солониной. Мы прижали к стенке кубрика.
Потом мы высунулись наружу, но не выходили. По неопытности могло нас и смыть.  Перед нами появился Дмитрий.  Он кричал:
- Правильно сделали!  Наверное, пойдем ко дну! Жаль, что опять отправят на переделку!  Мужики борются!  Двух матросов, капитана и Отто  перекатная волна смыла за борт! Теперь я за капитана! Из меня капитан, как из часовщика фельдшер!
И он, держась за веревку, потащился  к носовой части.  Мы, вцепившись в поручни, крепко держались и ждали конца.
Шторм стал стихать.  Мы не разбирались в кораблях, но было видно, что его хорошо потрепало. Одной мачты не было. Кругом разруха.
Потом перестал и дождь. Успокаивалась волна.
- Где мы? – крикнул я Дмитрию.
- Никто не знает, - ответил он. -  Матросы отлаживают управление. Их осталось всего двое.
Значит, на корабле остались: Дмитрий, Паркер, Патрик, мы и два матроса.
Мы с Виктором стали помогать в ремонте корабля.
- Юрка, а ты заметил, что в природе что-то изменилось?
Я оглядел  море и вроде ничего не заметил.
- Ты на небо взгляни. Оно чистое.
Как же я не обратил на него внимание. Высокое,  голубое, чистое небо. И только местами плыли рваные облака. Их хорошо потрепал ветер.
- Неужели, мы угодили в другой мир? – спросил Виктор. – Помнишь, как мы попали в мир твоей Клары в  Олекминск. Гром. Молния. Здесь прошел шторм.  Небо  чистое!
  Дмитрий услышал последние слова Виктора, и подошел к нам.
- Небо напомнило мне мой мир, вернее, ваш мир.  Он теперь не мой.  Куда мы попали?  Надо трудиться. Ещё такой шторм, и нас на переделку.
Ночью мы увидели звезды. Свет от полной луны серебрился по водной глади.
На четвертые сутки Паркер закричал:
- Земля!
- Всё-таки, это не наш мир, - сказал Виктор. – Мы бы не понимали мужиков.
Наш корабль несло к берегу, и мы не  могли его остановить. Ещё в шторм, кроме управления, сорвало якорь.
В  трехстах метрах   от берега дно заскрежетало. Через мгновение корабль сел на мель, и повалился на бок.  Добираться до берега нам придется без лодок. Их на корабле было две, но их тоже сорвало.
Из трюма мы вытащили  четыре бочонка солонины, доски, ящики с одеждой. Из  подручного материала мы соорудили плот. Когда солнце готовилось подняться над одной из заросших густым лесом гор, мы погрузились и поплыли.
- Прилив, - сообщил Дмитрий.
Наш корабль выпрямился, но по мере движения воды, он не всплывал, а погружался в пучину моря.
- Нам море поможет. Надо торопиться, а то унесет в море, - сказал один матрос.
У каждого из нас  вместо весел  доски. Постепенно приближалась земля. Здесь мог бы быть отличный пляж.
Наш плот вынесло на берег.
- Что будем делать? – спросил Дмитрий. – Интересно, где мы?
- Первое. Здесь не мир Сатаны, - сообщил Виктор. -  Второе. Теплые края.  Пальмы видны. Третье.  Это самое главное. Я ничего не понимаю. Знаю точно. Никуда мы не сбежим. И не потеряемся. Всё такое вот нужно. Мы такое уже прошли. Сбегали.  Испытали. Пойдемте за ответом.
И мы пошли к роще.
Вышли к речке. Вдоль берега дорога.
- Значит, здесь  есть люди, - сказал я.
Мы услышали лай собаки. Остановились.
- Вдруг мы попали в наш мир? – спросил Виктор.  Паркер постучал себя по мощной груди.
- Меня видите?
- Даже слишком, и слышим гул от твоей груди, - ответил я.
- Тогда не пойму. Если наш мир, то есть, ваш мир, вы бы нас не видели.
- По-моему, Мока говорил, что есть в вашем мире какой-то народ. Далеко он от вас. И они даже помогали воевать волосатиков. Иногда, к вам попадают путешественники.
- У них есть хорошие воины, - ответил Патрик. – Нам не пришлось быть с ними рядом. Они были в другом месте.
Впереди показался просвет. И вскоре мы вышли на поляну.
Вдоль речки, что в километре впадает в море, большое село, а, возможно, и город. У нас такие города в Сибири, особенно на севере. Нет, это не наш мир.  Таких домов у нас нет ни в одной стране. Почти круглые дома, с высокими, остроконечными крышами.  И они похожие на тот дом, что стоит на острове Диком. Здесь не будущее.  Недалеко паслись кони.  По улице проехала бричка, запряженная в две лошади.  Паслись также коровы, свиньи, куры, гуси и овцы.
В речке купались ребятишки.
Один из матросов ловко влез на дерево, и сбросил нам бананы. Чудно. Рядом с городом растут бананы.
- У нас есть люди, которые  рубят  кедр, чтобы добыть орехи. Вокруг городов  грязь, мазута, мусор, - вздохнул Виктор. – Кругом свалки. А здесь идеальная чистота.
-  В тайге пеньки оставляют лесорубы, - добавил я.
Мы стояли на краю селения и не решались войти в него. Огромное поселение вдоль реки в четыре улицы по  берегам. Улицы широкие, выложенные камнями, галькой. Много зелени, цветов.
Вот пробежали  к речке  ещё три  мальчика. Мы стояли на бугре, и нам было видно всё.  Вон из-за излучины появился пароходик. Он тянул баржу. Он пристал к противоположному берегу.
- Пойдемте, чего нам бояться? – предложил Паркер. - Здесь нет волосатиков.
И мы пошли по набережной  улице,  по которой был только один ряд домов. Мимо нас проходили люди в такой же одежде, как и у нас. Никто на нас не обращал внимания.
- Они не видят нас!? – удивился Патрик.
- С чего это? – подозрительно спросил Виктор.
- Сейчас попробую – сказал я. Мимо нас проходил молодой мужчина с папкой.
- Мужик! Что это за деревня? Мы – путешественники.
Мужчина резко остановился и взглянул в мои глаза. Сказал:
- Муна? Булун? Вакрэчи? Шача проба?
Я запомнил вот эти слова.
Я ему ответил:
- Ром  ты что ли? Цыган?  Куда это ты меня гонишь?  Ты хотел сказать  шча проба? Здесь ромалэ. Ну, тогда, дорогой друг, бахтолэ. Здравствуй, дорогой. А почему булун?  Есть такое селение в нижнем течении реки Лена.
Мужик округлил глаза и дико смотрел на меня.
- Чего пялишься?  - спросил я. Он опять за свое.
- Муна. Булун. Вакрэчи? Ван?
- Я тебе не Ваня! У нас нет Иванов. Ты на каком языке говоришь? Спросил я.  – Есть русские слова и цыганские. Шпарь на двух. Пойму. Валяй!
-  Валяй? – переспросил мужчина и  вдруг улыбнулся. – Валяй. Вакрэчи
- Вакрэчи! Вакрэчи! – крикнул я.
- Вакрэчи турта?
- Мы не  из Турции, - ответил Виктор. – Ребята, он нас не понимает. В мире волосатиков все друг друга понимают.
- Откуда мы знаем, что это за мир? – сказал Патрик. – Мне, кажется, что слово вакрэчи – путешественник. Что делать?
- Слушай друг. Нам надо отдохнуть, - сказал Виктор, и изобразил, что нам надо   есть и спать.
- О, ван, ван, вакрэчи!
Он показал, куда нам надо идти.  Он пошел, а мы следом за ним. Он пытался нам что-то объяснить, но мы не  поняли.
Подошли к большому дому. Вошли. И поняли,  что попали в столовую. Возможно, это ресторан. Кто их знает!
- У нас нет денег, - сказал я и показал на пальцах и вывернул карманы.
- О, ван, ван, вакрэчи! – твердил наш  мужик. Подошли два человека. Он им стал что-то говорить. Один из них пригласил нас к столу, а наш мужик куда-то ушел.
Вскоре нам принесли обед на двоих, Виктору и мне.  Суп с лапшой и курицей.  На второе мясо с подливом, и две кружки с каким-то напитком.
- Почему только вам? – спросил Паркер. Мы  не трогали пищу, потому что было непонятно. Да и как мы могли, есть, когда наши товарищи голодные.
- Эй, мужики! – крикнул я. – Вы забыли принести ещё тарелки и кружки.
Один из них подошел и что-то сказал.
- Слушай, бестолочь, нас здесь семь человек, - сказал я, и на пальцах  показал цифру.  Он растерянно смотрел на нас.  Подошли ещё двое.
- Подожди,  - сказал Виктор. – Они не видят наших товарищей. Ещё раз попробуем. – И он похлопал по плечу Дмитрия.
Потом  Виктор встал и каждого из друзей похлопал по плечам.  Мужики растерянно смотрели на нас и на наших друзей. Один из мужиков подошел к стулу, на котором сидел один из матросов, и хотел  потрогать плечо. Его рука свободно прошла сквозь тело.
- Друзья, вы невидимы для них, - сообщил Виктор.
Мужики пятились к угловой двери.
- Ну, ребятки, держись, сейчас придут бить нас, - сказал Виктор.
С улицы мы услышали ржание лошадей, голоса.
Раскрылась дверь, и вошли два мужика. Один из них черный красавец смело подошел к нам. За ним рыженький парень.
- Мы из мира волосатиков, - сообщил чёрный. – Буду вашим переводчиков.  Меня звать Саид  Султанов.
- Чеченец? – одновременно спросили мы.
- Да. Погиб в Грозном в 1996 году. Сейчас я живу здесь.  Изучил ихний язык.  Вы двое их живых.  Это мой друг.
- Я Игорь Рожков. Погиб   в Грозном. При штурме.
- Теперь вместе? – спросил я.
- Здесь нет врагов, - ответил Игорь.
- Там, в вашем мире  всё придумали политики, президенты, шахи, рвущиеся к власти, а сам народ страдает, - поддержал друга Саид. – Здесь мы друзья.  В том мире мы убили друг друга.
- На острове я был в далеком будущем, там тоже такие вот двое были. Они стали друзьями, - сообщил я.
- Нас прислали, чтобы мы встретили вас, - сказал Саид.
- Я вам так скажу, ребятки. Мне плевать на какие-то там нации, - сказал я. – Меня никакие подонки не переубедят насчет наций.  Придумали тоже мне – гордый грузинский народ, армянский, гордые чеченцы, потому что горцы. Чукчи не гордые? Татары не гордые? Буряты. Русские разве не гордые?  Цыгане тоже гордые. Кто-то же такое придумал!  Разве гордый горец  может держать в заложниках детей?  Отрезать пыльцы молодым парням может?  Для меня все одинаковы.  Коварные и подлые у всех есть. Вот с этим я согласен. Но гордый. Тут уж, извините, я не согласен. Для меня главное – человек, а там будь он негр, чукча, чеченец, чуваш, башкир, китаец, мне всё равно.
- Я такого же мнения, - сказал Виктор. – Возможно, нас вот таких  и отправляют в другие миры. Вот мы – гордые.  Мы ведь не называем себя так. Просто – люди. И всё.  И таких людей, как мы, тоже много.  Из начала двадцать первого века мы.
- В общем-то, я всегда задумывался над вот чем. Молятся Богу или Аллаху, и тут же стреляют в людей. Кричат: « С нами Бог!» Другие кричат: « Аллах Акбар!» и тут же убивают людей.  Такие люди великие грешники, - сказал Саид.
- Ведь ты тоже убивал, - ответил Виктор.
- Я защищал Грозный. В первую войну. Головы не рубил. Пальцы пленным не рубил, людей не расстреливал. В бою стреляли в меня, стрелял я. Я не кричал: «Аллах  Акбар!» Кричащим людям я никогда не верил. Здесь нет смысла врать.  Ещё хуже будет. Кто всех больше кричит о Боге и Аллахе, тот  человек лицемер.
- У  нас тоже такие люди есть, - сказал Виктор.
- Куда теперь нас? – спросил я. – Что теперь вспоминать. Они своё получат в  аду. Их надо простить.
Мы вышли. Там нас ждали ещё трое.
- Это местные, - сказал Игорь.
- Они вас не видят? – спросил я.
- Видят, - ответил Саид.  – Мы прошли лабораторию. Там в нас вводят какую-то энергию, и мы становимся видимыми, но только в вашем мире мы будем невидимые.
- Вдруг появятся здесь отъявленные греховодники? – спросил Виктор.
- Такие случаи бывают. Очень редко. Люди в столовой не видели ваших друзей, но поняли, что они есть, и срочно вызвали нас.  Вдруг появились  греховодники.
- Пакостники есть во всех мирах, - сказал я. – Без них жизнь невозможна. Везде есть два полюса. Борьба между ними. В нашем мире эти два плюса более обостренные.
- Это точно, - согласился Виктор.
- Пойдемте, - сказал Игорь.
На дороге стояли три брички. Мы сели и поехали.
- Отсюда далеко до волосатиков? – спросил я у Саида. – Нам говорили, что от этого народа даже добровольцы помогали воевать волосатиков.
- Помогали.  Есть туда дорога, и она ближе, чем к морю. На лошадях надо ехать. До границы с тьмой.
-Что  это?
- Так здесь мир волосатиков называют. Подъезжаешь, а там стена. Примерно так. Тебе надо зайти в чулан. Ты открываешь дверь, а там темно. Граница между светом и тьмой. И вот эти местные ничего там не видят.
- Тогда как они воевали?
- Проходят через лабораторию. Вливают энергию. Есть специальные линзы с такой энергией. Вставил в глаза  и можешь быть в любой темноте.
- Говорят, что местные  хорошие воины. Это так? – спросил я.
- Наши и волосатики не могут с ними сравниться. Я говорю про тех, кто странствует по земле.  Вакрэчи. Так их называют.  Странствующие люди. Настоящие рыцари. Им  нет равных в сражении с врагами,  - ответил  Саид. – Мы с Игорем  почти ничего не знаем  об этих воинах.  Вам  надо кое с кем поговорить. Всё расскажут. Мы переведем.
- Вы откуда знаете этот язык?
- Мы с Игорем  быстро освоили корский язык. Теперь почти всё время говорим на корском языке.  Народ так и называется – корсы. Одна народность.  Один язык. Одна вера. Вот мы и приехали.  Местные вас назвали вакрэчами.
Кони встали. На крыльце стояло пять человек. Среди них Мока. На чем он сюда прибыл?
Когда мы с Виктором оказались рядом с Мокой, то я тихо и быстро сказал:
- И все-таки, самый серьезный мир – наш мир. Мы никого не ведаем и не видим.  И никого не желаем, и в пришельцев не верим. Мы – уникальные во вселенной, как говорят наши доблестные ученые.  Не кланяемся Богам, а он один.  Одному священнику стал доказывать, что рядом есть миры, а он крест на меня наложил и предложил лечиться от ереси.
- У меня немного  хлеще было, - ответил Виктор. – Он тоже на меня крест наложил и стал плеваться.
- Друзья встретились вновь, - прервал нас Мока. -  Вы двое оставайтесь здесь, а остальные пойдемте  в лабораторию.
- Встретимся ли? – спросил Патрик.
- Конечно, встретитесь, - ответил Мока.
  - Мы здесь корский язык изучим? – спросил Виктор.
- Вам он не нужен. Долго не задержитесь. Вашим друзьям здесь жить. Пойдемте.
Наших друзей повезли дальше.  Мы с Мокой и двумя корсами вошли в дом. Ничего лишнего.
- Где любимые ковры и дорожки? – спросил я. – Где пудовые люстры и разные побрякушки?
Мока перевел. Они ответили.
- Они не знают, что это такое. И для чего вся эта чепуха они не знают. Если бы они узнали, что их руководитель  построил дворец, а в это время народ живет бедно и в лачугах, то они бы этого товарища вместе с женой отправили бы на остров грешников.
- Остров? Тюрьма? – спросил я.
- Оступившихся  они отправляют на остров в океане. Вы бывали на таких островах. Ваши районные, областные и республиканские грешники отбывали свой срок на таких островах.
- Здесь тоже такие люди бывают? – спросил Виктор.
- Конечно. Очень мало. Даже в этом городе был один случай. Одного товарища из вашей страны, умершего от жадности. Племянник его обокрал. Здесь его оживили через лабораторию. И стал он и здесь разворачиваться. Построил,  чуть ли не дворец в тридцать комнат, развел  огромное хозяйство. На себя заставлял работать оживших людей. Состоялся суд. Его сослали на остров грешников.
Мока о чем-то поговорил с  корсами. Они закивали головами, и что-то быстро  начали лопотать. Потом замолчали.
- Оказывается, не один был. Из вашего мира попали сюда ещё двое. Сделали их видимыми, и стали они работать. Появились они на краю города. Даже избрали их в общину.  По хозяйской части. Они так пожелали.  Потом стали спаивать рабочих и эксплуатировать на своих участках. Изготовили виноградное вино, гнали самогон. Начали строить для себя  два дворца. И  всё воздвигалось руками местных жителей.  Терпение общины лопнуло. Состоялся совет и этих двух товарищей сослали на остров. Туда же отправили и пятерых рабочих.
- Рабочие не виноваты, - возразил я. – У нас почти вся  страна состоит из таких вот людей. Миллионы подхалимов.
- У них подхалимов судят и на остров.
  - Если бы в нашей стране произошло такое, то надо было бы восемьдесят  процентов  людей сослать на остров,- ответил я.
- С личными шоферами я согласен, но рабочие,  зачем бывают такими? – поразился Виктор.
- Здесь нет машин, и шоферов не надо, - ответил Мока. – Есть возчики на бричках и каретах. Они нормальные корсы.  У этих людей нет секретов, и говорят, что думают.
Мока переводил наш разговор.  Когда он перевел о том, что у нас столько подхалимов, и  как наши избранники из народа рвутся в депутаты, а потом устраивают для себя льготы, и как  многие строят  дворцы, и становятся миллиардерами, наши слушатели взялись за щеки, и стали качать головами.  Потом что-то прокричали.
- Что это с ними? – спросил я.
- Они пришли в ужас. Сказали, что вашему человечеству  необходим апокалипсис.
- Тогда переведи, что люди, которые пытались  защитить океан и пошли против  нарушителей природы, оказались преступниками, врагами народа.  И они даже сидели в тюрьме.  Те, что загаживают океан, премии и звания получают. Прокуроры и судьи их защищают. Мужественные люди, морские офицеры:  Григорий Пасько с Тихоокеанского флота, и Александр Никитин с Балтики годы провели в тюрьме за измену родине. Напомни и о моей жизни, как меня всю жизнь мордовали за прощелыг.
У двух мужиков глаза были раскрытые до предела.
- Они и так многое что знают о вашем мире, - сказал Мока, - а тут я ещё добавил от вас.  Ваши прокуроры и судьи, Юрий,  не только бы на тебя подали жалобу, но и на местных жителей. Они же их назвали врагами природы и человечества.
- Те, что терзали и судили  Пасько и Никитина, вдруг оказались бы на свалке истории, - сказал Виктор.
- Они её не минуют, - ответил я.
- Они были на свалке, - твердо заявил Мока.
- Мы прибыли сюда для отчета? – спросил я у Моки. -  Меня от этих судей и прокуроров тошнит.
Мока что-то сказал мужикам, и они стали успокаиваться.
- Что это за дом? – спросил я.
- На вашем языке, этот дом  называется губернаторским. В этом мире его называют старейшина.
- Дом губернатора?  Разве можно сравнить наших губернаторов с местными, - сказал я -  А где местный владыка?
- Знакомьтесь. Старейшина.  Бурино. Так звать его.
- Где охрана? – не унимался я.
- У них такого нет, - быстро ответил Мока. Наши новые знакомые только головами качали. – У них принято так, как только избрали старейшиной, то он во всем отказывает себе. Идет в народ. Живет бедно. У них так принято. У них старейшины, что святые.
И тут я  решил закатить речь. Бывает такое со мной.
- По третьей программе центрального телевидения журналистка Зайцева показывала жизнь губернатора Курской области господина, а может, и товарища Руцкого, и его жену.  Как она стояла в погребе, где разные засолки.  Так я чуть не заплакал,  как они тяжко с ней живут. Сами, видимо, засолкой занимаются, сами помидоры пасынкуют, урожай снимают, птичек выращивают.  Потом  всякую  живность разводят, каких-то животных спаривают. Наверное, сам Саша Руцкой из-под курочки-несушки яйца вытаскивает. Сам навоз убирает, ремонтом сам занимается. Так я понял из этого интервью. Мне стало жалко их, что мне в голову ударила мысль – а не послать им сто рублей от своей пенсии.  Моя Клава едва уговорила отказаться от такой затеи. У самой почты перехватила меня. Иногда, видимо, на меня такое находит, и тогда мне становится жаль таких вот известных людей. Когда-то у знаменитого Станкевича, у одного из первых  наших демократов в нашей стране, журналисты брали интервью. Оказывается, он жил в плохой квартире на первом этаже в Москве. Из слезных интервью, я понял, что Станкевич жил бедно. Тогда я написал письмо в мэрию Москвы, чтобы ему, как одному из самых честных и бескорыстных людей, выделили квартиру и повысили оклад. Ответа не получил. Он меня подвел – уехал в Польшу. Видимо, кто-то помог с деньгами. Мотался он за границей, наверное, по подвалам жил, бедненький. Я представляю такую жизнь. У нас народ сердобольный.  Всех жалко. Особенно тех, кто дает интервью  пронырливым журналистам. Да так говорят, что слезу  прошибает. Не возьмет ведь журналистка Зайцева какого-нибудь бомжа, или бездомную старушку и допросит её от души. Любопытно, стало бы мне жалко бомжа  или бродячую старушку?  Пустил бы я слезу над их судьбами? Побежал бы на почту? Не знаю.  Когда  первый президент Ельцин ушел в отставку, а журналист Киселев сделал о нем фильм, то я неожиданно услышал: - «Ты смотри, а он настоящий мужик. Наш. Заклевали его. Факт, заклевали. Заставили уйти. Такой бедненький сидит и чуть не плачет. Как он жить-то будет?  Жалко мужика». 
Вот такую я речь закатил. А потом Моке сказал:
-  Нас таскают в другие миры, чтобы мы посмотрели, как живут в этих мирах  разумные существа?  Надо бы других отправлять. Мы и так всё знаем.
- Ты всё записывай. И для этого ты нужен.
- Толку?  Я бы свои романы назвал бы записками путешественника в другие миры. Или описание жизни после жизни. По-своему описал все это.
- Называй так, как тебе надо. Лично я тоже согласен – записки путешественника в другие миры, потому что, ты записываешь всё в хронологическом порядке, вроде дневников. Пригодится.
Наш разговор он переводил местным.  Они кивали головами.
-Пойдемте. Мы вас устроим в соседнем доме, - сказал Мока.
Поселили нас в небольшом доме. И мы остались вдвоем.  Надо ещё отметить, что нас поразили потолки.  Они не такие как у нас. Здесь потолки вогнутые.  Посредине отверстие, как в чуме или юрте.  Закрывала отверстие круглая рама.
Мы стояли посредине дома и смотрели в пятачок неба.
- Всё так, но в конторе не было  рамы, - сказал Виктор. -  И ты посмотри на убранство комнаты.
Здесь, видимо, был гостиный  дом. Четыре кровати, покрытые зелеными солдатскими одеялами, стол, две лавки, четыре табуретки. У входа небольшой шкаф под одежду, полка с кружками, тарелками и ложками.  Нет легендарных ковров и дорожек. Голые стены и пол. Было всё  чисто и светло.
- Значит, они все так живут, - сказал Виктор.
- У нас, Виктор, забыли учение Христа.  Забыли и про игольное ушко, через которое не всякий пролезет. Я уверен, что наши с тобой оппоненты не знают про игольное ушко. Может, и знают. Выгоднее не  знать. Меня всегда поражало то, что святыми людьми были только гонимые, бедные, такие как Христос, Магомед, Будда. Библия. Коран.  Неужели, никто этого не понимает? Неужели, они не читали учения Великих Святых Пророков?
-Значит, не читали. Может, и читали. И знают.  Разве святоши из времен инквизиции не знали  учения Христа?  Знали.  И нарушали.  Заветы святых людей трудно исполнять. Многие и не стремятся к этому.  Всё это так, нам-то что делать?
- Ответ может дать Мока. Прогуляемся?
В дверях возник Саид Султанов.
- Я у вас буду переводчиком. Игорь ушел с новичками. Уехали в лабораторию. Отсюда она находится вверх по течению километров пятьдесят.  Я тоже там был.  Меня зарядили в какой-то большой колбе с жидкостью. Теперь меня здесь видят.
- Кошмар! – сказал я. – Когда  у нас такое будет?
- Скоро, но будет. Мока говорил, - ответил Саид.
- Найдут ген долголетия. Его ищут. И уже вроде знают ген старения, - ответил Виктор.
- Что его искать? Он всегда был, - ответил я. -  В мире волосатиков веками живут.  Всё есть в организме человека!  Всё. Многое что не нашли в человеке.
- И в нашем мире ушел человек из жизни, а появился в другом, - сказал Виктор.
- Немного не так, - ответил Саид. – Здесь свободно живут те люди, что ушли от вас.
- Есть одна разница, - прервал Виктор. -  Причем главная разница.  Смерть.  Не каждый знает, что будет после смерти.  Умер. Всё. Конец.
- Хватит спорить, - сказал Саид.
Султанов привел нас к другому дому. Вошли во двор.  Он был похожий на арену, где сражались на палках парни.
- Здесь находятся добровольцы, - сказал Саид. – Тренируются.  Готовится поход на волосатиков. Говорят, что тьма идет на нас.  Надо дать ей бой.  Всякий раз, когда из нашего мира попадают сюда, то местные перенимают опыт.  Кто из вас что умеет?
- По фехтованию могу  кое-чему научить, - сказал Виктор. – Юрка отлично владеет кнутом.
До вечера тренировали парней.  Они сильнее и ловчее волосатиков. И ещё. Они серьезные и не понимают  шуток. Молчаливые, серьезные ребята.
Мы сильно устали и пошли в дом. Нам принесли  еду.
- Плохо верится, что нас для такого дела, - сказал Виктор. – Тут что-то не то.  Наверное, нас к чему-то готовят.
- Я не знаю – ответил Саид. Он тоже с нами  ужинал. Спать куда-то собрался.
- Конечно, они беднее, чем те, где мы были у моей Клары, - сказал я.
- Сравнил!  В том мире техника совершенная!  Что меня удивляет, так то, что нигде здесь нет хапуг, – сказал  Виктор. - Слушай, Саид, а здесь есть государственная дума?  Именно такая, как у нас из артистов из народа?
- Нет! – резко ответил Саид. – Здесь всё другое.  Нет границ и разных наций. Вот что главное. Все беды именно в этом.  Нет здесь национальных округов, нет республик.  Всё это в нашем мире придумали для власти.  Зачем в России в каждой республике президенты? Зачем?  Для власти. Зачем я вас спрашиваю? Зачем?
- Ты зачем так? – крикнул я.  – Мы сами против президентства в республиках. Все должны быть равны в государстве. Например, чем хуже татарин и русский в моей Иркутской области  татарина и русского из Татарии? Чем хуже? Почему татарин и русский в Татарии должен жить лучше татарина и русского в моей области? Почему?  Кто это сделал?
- Разошлись. Успокойтесь, - сказал Виктор. – Хорошо здесь. Об ущемлении наций не говорят. Только я одного не могу понять, Кто кого ущемляет?  Вот где загадка.
- Кто из этих президентов кричит об ущемлении, тот хитрец. А может, всё наоборот. Они ущемляют большую нацию. Именно они нас унижают.
- У них, у местных корсов, есть церкви, мечети? – быстро спросил Виктор.
- Есть дом для проведения обрядов. Я был там. Дом этот рядом с вашим домом.
- Сходим? – спросил Виктор. И мы пошли в тот дом. Голые стены, пол из широких плах, лавки по сторонам, и большая икона. Несколько человек стояли  перед образом, а потом опустились на колени. Что-то пошептали, встали и ушли. Некоторые сидели на лавках. Потом вставали, подходили к иконе, склоняли головы, кланялись и уходили. Мы сели на лавку.
- В этом они похожие на тот мир, где мы были, - сказал Виктор. – Никаких излишеств. Саид, а где главный?
- Он в соседнем селении. Крестит новорожденных.
- Он один?
- Здесь их трое. Двое на лошадях уехали очень далеко в горы.  Они редко бывают на одном месте.
- Как они живут?
- Кто что подаст. Они аскеты.
- Где главная церковь? Ну, дом молельный? – спросил я.
- Такой же дом. Он в горах. Очень далеко. На лошадях надо добираться дней  двадцать.
- Ясно, хотя ничего не ясно. Нас на тренировки сюда? – спросил Виктор. - Мне говорили, что вам надо куда-то ехать, - ответил Саид.
Мы пошли в свой дом.
Весь день мы тренировали парней. Вечерами ходили к морю.
Через пять дней за нами пришли – Саид и ещё двое.
- Отправляемся в поход в сторону тьмы.
- Тьмы? И все-таки, что это? – спросил Виктор.
- Вы уже знаете, что между этим миром и волосатиками есть граница. Туда едем. Вы очень там нужны.
- Вот это по нам,- ответил Виктор. – Здесь мы засиделись. Надоело. Нам надо действовать.
Нам подвели оседланных лошадей, и мы поехали.  Надо сказать, что наш  отряд состоял из молодых парней.  Их было около  сотни. У каждого луки со стрелами в колчанах, сабли, мечи, пики, кинжалы. Настоящее средневековье.
Через два дня к нам присоединился ещё такой же отряд.
И вдруг мы увидели  огромную черную тучу от самого горизонта до небес.
- Ого! Туча, какая! – крикнул Виктор. – Не мешало бы укрыться.
- Это не туча, а граница. За ней тьма. Там  волосатики.  В тех краях вы были, - ответил Саид.
К нему то и дело подъезжали всадники. Он им что-то объяснял, и они  быстро уезжали.
-  Ты  у них командир? -  спросил Виктор.
- В этом походе выбрали меня.
- Значит, ты здесь генерал, - сказал я.
- Не знаю, - просто ответил Саид. – В другом походе был генералом китаец Ли.  Он погиб  в вашем мире во вторую мировую войну с японцами. Отличный парень был.
- Где он?
- Его окружили волосатики. Он многих тогда убил. Он погиб. Одежда осталась. Возможно, ещё вернется к нам.
  - Ты не боишься? – спросил Виктор.
-  Мы все боремся не только с волосатиками, но и с темной силой. Некогда бояться.
Чем ближе мы подъезжали к тьме, тем  чаще к нам присоединялись другие отряды. Я спросил:
- Как тогда  ваши вакрэчи  входят в эту тьму?
- Свободно. В лабораториях делают  особый раствор. Вливают в них. Недавно я видел путешественников. Весь этот мир они объездили.  Отменные воины.  Их даже волосатики боятся. Вакрэчи говорят, что есть острова, на которых живут  дикари.  Что удивительно. Недавно на одном острове появились странные люди. Между собою дерутся, делят власть. Постоянно о чем-то много говорят. Носят с собой бумаги и  красные флаги.
- Это наши люди, - печально  ответил Виктор. – Это могут только наши люди.
Кто-то крикнул:
- Вакрэчи!
Впереди нашего отряда появилось двадцать всадников.  Крепкие мужики. Суровые и мужественные лица. Это скорее воины, а не путешественники. Наверное, вот такими были викинги.
- Настоящие викинги, - сказал я.
- Да, это так, - ответил Виктор.  – Я всё думаю о наших современниках. Везде позорятся. Стыдобушка. Как им не стыдно?
Наш огромный отряд остановился. Саид выехал вперед и что-то стал говорить.  Два воина спрыгнули с коней, и подошли к нам. Саид перевел:
- Они хотят вас проверить.
- Проверить? – переспросил Виктор. -  Что это за экзаменаторы такие? Может, проверить на  спид  и туберкулез?
- Это серьезно, - ответил Саид. – Они навидались ваших говорунов на островах. Только на разговоры и способные.
Воины вынули мечи из ножен. Нам тоже вручили по мечу.
- Так встречают они людей? – спросил я.
- Такое правило. Они вас не тронут. Не бойтесь. Защищайтесь.
Надо сказать, что меч был длиной более метра. Но не тяжелый. Интересно, из какого металла они сделаны?  Воин стал крутить мечом. Молодец!
Мы сошлись. Звон металла.  Куда только волосатикам до них. Вакрэчи владели мечами в совершенстве. Когда-то я имел первый разряд, но понял, что парень держится лучше меня. Вскоре мой меч был выбит, а потом и у Виктора.
Лица вакрэчей ничего не выражали.  Спокойно пошли  к своим коням. Один из них что-то сказал Саиду.  И он перевел.
- Вы воины средней руки.
-Значит, мы плохие воины, - засмеялся Виктор. – Мы, Саид, для другого дела сюда отправлены. К чёрту воинство!
- Здесь так принято, - ответил Саид. – Идет очередной поход на тьму. В других местах тоже идут такие же отряды.
Через день мы вплотную подошли к стене. Все стали спешиваться. Собирались в одно место.
Стена похожая на плотный темно-коричневый туман с черным отливом. За ним не видно деревьев и даже травы.  Стена уходила в небо и там соединялась с тучами.
- Зачем был поход? – спросил Виктор. – Они ведь не нападают на вас. Стена стоит и пусть себе стоит. Никому не мешает. Зачем жертвовать людьми?
- Стоит? – переспросил Саид. – Вы приглядитесь.
Вроде бы всё нормально.  Вот в чем дело!  Оказывается, она очень медленно двигалась в нашу сторону.
- Заметили? Мир тьмы опять стал нарушать границу света. Пора унять.
- Как вы войдете туда? – спросил я. – Вы там ничего не увидите.
- Вы войдете туда свободно. А нам надо кое-что принять.
Мы с Виктором подошли к стене и заглянули на ту сторону. Вроде ничего не изменилось. Вот только, когда коснулись тьмы, по нашим телам прошла легкая дрожь, а в воздухе произошел электрический  разряд.
На другой стороне мы не увидели солнца и чистого неба. Сплошные и черные тучи.
Мы зашли  на ту сторону. Оглянулись и зажмурились. Нас разделяла  ярко-белая, ослепительная стена, уходящая в небо. Своих новых друзей мы не видели.
- Тьма оттесняет свет, - сказал Виктор. – Что делать?
- Любопытно то, что граница между тьмой и светом тонкая пленка, - ответил я. – Двухслойная пленка. Одна пленка сцепилась с другой. Извечная борьба  света и тьмы с переменным успехом.
- Ты заметил, Юрка, что движение прекратилось.
Стена замерла.
- Что удивительно, цвета поменялись. Наоборот всё произошло.  Со стороны тьмы светлая, а там темная. Что это?
Мы вышли к отряду. Они были снова на лошадях.
- Наши мужики зарядились, - сказал Саид.
- Как? Где?  Когда успели? – спросил я.
Саид показал на  огромную повозку, запряженную в восемь крепких лошадей.  Целый дом на колесах.
- Там походная лаборатория.  В тело вставляют иглу и вливают жидкость. Она растворяется, и мы всё видим.  Правда,  мне такого не надо. Я вижу. Это живым людям, как они, надо.  Я и ещё несколько местных людей состоим у приборов.  Мока нас научил.  Через какое-то время я их заряжаю.
- Вы заметили, что стена остановилась? – спросил я.
- Да. Когда вы прошли стену, то здесь получился разряд, и стена остановилась. Ваша энергия из вашего мира очень портит стену. Даже вакрэчи  начали уважать  вас. Смотрите.
Вакрэчи увидели, что мы обратили на  них внимание, подняли руки в приветствии, а на лицах появились улыбки.
- Почему темная стена с этой стороны, а светлая с той стороны. Должно быть всё наоборот? – спросил я.
- Мне Мока объяснил, что светлая часть удерживает темную часть, тормозит движение.
- За хвост держит мерзавку, - засмеялся Виктор.
- Точно. Тьма пытается ускользнуть. И если светлая сторона удержит темную сторону, то  начинает в неё просачиваться и растворять. Съедает её. А  часть уходит в тучи, чтобы ждать момента нового нападения.
- Какой-то ужас! – воскликнул Виктор. – Это две стороны живые?
- Мока говорит, что они живые организмы.
- Значит, мы помогли светлой стороне? – спросил я.
- Конечно.
- Вот для чего мы здесь были нужны, - ответил Виктор. -  С таким делом я согласен. Разные учения на мечах меня не волнуют. Нам нужны глобальные действия против тьмы Сатаны.
- И ещё вопрос.  Про вакрэчей. Они путешествуют и на стороне тьмы.  Они  ведь живые. Как они видят? – спросил я.
- Очень просто. Жидкость эту берут с собой. Однажды случай такой произошел с тремя вакрэчами.  Потеряли бдительность. Обманным путем, через какую-то свою девку, волосатики  изъяли у них жидкость. Ослепли. И  волосатики их свободно взяли в  рабство.
- Сейчас они там? – спросил Виктор.
- Нет. Другие вакрэчи узнали, где находятся ослепшие друзья и освободили их.  Многих тогда волосатиков побили.  И других рабов вакрэчи прихватили.
Вакрэчи  въехали во тьму.  Остальные люди последовали за ними.  Мы поскакали за войском.
  Ночевали у небольшой речки. Костры не разводили. Ели вяленое мясо, рыбу, а запивали вкусным вином.
На следующий день мы вышли к селению, захваченному волосатиками.  Вакрэчи с диким  криком ворвались  в  толпу волосатиков и стали их беспощадно рубить. Остальные люди пускали стрелы и  тоже сражались.
Рядом с нами появился Мока.
-Вам не обязательно принимать участие в сражении. Вы и так сделали огромную работу. Ослабили стену. Светлые  силы громят темную стену.
- Скажи, кому дома – засмеют, - сказал я. – Скажут - рехнулся, мужик на старости лет. Какой-то чудак и профессиональный  придурок, какую-то стену повредил, да ещё в другом мире.  И завершил её движение.
- Теперь мы можем домой отправляться? – спросил Виктор. – Мы, Юрка, здесь все вот такие, как мы – профессиональные  придурки в нашем мире.
- Вы совсем себя унизили, - вздохнул Мока.
- Так нам и надо, - ответил я. -  Потому что, как все, мы жить не умеем. Мы привыкли  к дурачеству. Иначе нам скучно жить.
- Приказ будет отправить – отправим.
И рыжий Мока исчез.
Мы ехали с обозом. Ещё захватили три селения, и вышли к морю. С боями взяли большой город. Виктор орудовал дубиной, а я кнутом.
Отвоевали морской порт вместе с кораблями. Восставшие матросы заковали волосатиков в цепи и приковали к веслам.
Наших знакомых здесь не было.
- Трудятся мужики у тех живых, - сказал Виктор.
Капитан корабля спросил у нас:
- И какого года нашего, вашего мира?
- Из двадцать первого века.
-Круто.
- Американец? Или из России двадцать первого века?
- Американец. Как узнали?
-  Словечко ваше, - ответил я. -  Потом оно перекочевало к нам.
- Зачем вы нам подражаете?
-  Лично я никому не подражаю.  У нас это любят. Из крайности в крайность.
- Вы страну свою не любите. Гордости у вас нет за свою страну. Вот и все беды у вас от этого.
-  Как ты сюда попал? – спросил Виктор.
-  На самолете нырнул в океан в 1999 году. Отдохнуть собрался. Отдохнул. Слышали, наверное, про нас. Недалеко от берега. Бермудский треугольник. Управление отказало.
- Наверное, все здесь?
- Многие тут. Со мной на корабле пятеро.
-  Нас к вам послали? – спросил я.
- Нам об этом сообщили. Найдем работу.
Мы вышли в море. Через сутки пристали к острову.
- Всё  ясно. Знакомый, - сказал Виктор. – В далеком времени здесь стоял дом. Там всё было.  Потом, на этом месте была скотобойня. Мы ведь здесь были.
-Были, - ответил я. – И здесь успели построить.
Мы подошли к дому. Надо сказать, что на острове теперь жили свободные люди. Шло строительство домов  похожих на наши дома. Там, где была скотобойня, стоял дом, выложенный из камня. Он отличался от всех домов тем, что у него высокая  острая крыша.
Рядом с нами стоял Мока.
- Остров Дикий? – спросил я.
- Да. Вот в этом здании – лаборатория. Отсюда вы легко проникните в свой мир.
- Что станет с вакрэчами и другими воинами? – спросил Виктор.
- Они сделали свое дело. Селения и город будут свободными. Дальше двигаться пока нельзя.  Если Сатана разозлится, то будут огромные жертвы. Надо постепенно отвоевывать этот мир.  Устанавливать защитную зону, строить лаборатории.  Крепить щит света.  Вот в этой лаборатории мы производим эликсир, что помогает видеть в этом мире. Производим также энергию для щита света.
- Ловко всё, - сказал Виктор. – Здесь подходит поговорка – труд облагораживает человека.
- От нас был разряд, - напомнил я. – Как это?
- Вы носители мощной энергии, что связывает вас с вашим миром. Связывает и с космосом.  Через вас мы  разжижаем тьму, а световые импульсы растворяют  темную сторону стены. И каждый раз, когда вы проникаете в наш мир,  от вас  поступает энергия, которая необходима в лаборатории.  Есть энергия разрушения? Есть. И есть такая, как у вас, носитель биологической  энергии.  Тогда нужна ваша кровь, клетки её. Не больше. Биологический продукт нужен от вас.
- Мы такую клетку поняли, - засмеялся Виктор. -  Разные там зеленоглазые и другие.
- И это нужно. И нет ничего смешного.  Были у нас и другие искатели приключений. Тоже помогали оттолкнуть стену. И тоже им хорошо достается в вашем мире.
- Такие же чудаки, как  и мы? – спросил я.
- Среди  этих чудаков есть даже бомжи.
Возле круглого дома стояло десять человек. Среди них и мой земляк Сергей Чемулаев.
- Воспитал тех? – спросил я.
- Сбежал. Неподдающиеся. Пора домой, на свалку.
Люди тут были из разных стран, даже один из Нигерии. Рыбак. И ни одного  богатого. Правда,  есть два ученых из Англии, писатель из Германии, художник из Польши. Сразу всех и не запомнишь. Ещё один  из  России. Молодой бомж. Гитарист. В метро играет.  Александр Белов.
- Что-то новое, - сказал Александр. – Я всё время один, а тут  толпа.
- Всё, друзья, господа и товарищи, по местам. Войдите в дом, - сообщил Мока.
Мы вошли. Несколько  столиков, стулья. В углу лестница, уходящая в низ.
- Бомбоубежище? – спросил один из наших товарищей.
- Всё мерите на свой мир? – ответил Мока. – Там будет главное управление для работы над светом против тьмы.  Ученые трудятся во всю силу. Они пытаются взять энергию от земли и из космоса, солнца. И такая энергия не только растворяет тьму, но ею можно вылечить любые болезни. Можно делать  любые операции на живом человеке без боли. У вас, в вашем мире, опасно. Вы теперь знаете, что вы натворили с атомом, лазером. Опасно доверять этот энергетический луч вашим ученым. Ещё новых бед натворите. Ваши политики и президенты стоят над учеными. Опасно с вами связываться.  От нас вы ничего не возьмете. В вашем мире, в  основном, царствует  Сатана и его темная сила.  Мало ли что ему взбредет в голову. Шепнет президенту какой-нибудь дикой страны, чтобы он развязал атомную войну. А если мы вам дали бы этот луч, то не знаю, чтобы было в вашем мире. Страшная война бы началась. Этот луч мы изобрели только на пользу человеку, чтобы можно было  убить в человеке  злобные  микробы.
- Если попытаются? – спросил Виктор.
- Помешаем. И потом, среди нашего народа нет негодяев. Вы теперь не знаете, куда девать атомные отходы.  Бросаете в океан. А кто начинает бороться с нарушителями, тому приписывают шпионаж. Бросают в тюрьму. Работу над атомом должен знать только наш  Создатель, когда переустраивает  какой-то участок во вселенной. Всё. Хватит. Становитесь под купол. Хватит.
Мы, молча, встали  посредине зала, как раз под куполом.
Я лежал на нижней полке в купе. Я ехал в поезде Москва- Тында.  В купе никого.
Проводница принесла чай в двух стаканах. Надо разогреться. Ужасная слабость в теле.
Через двое суток я был дома.

ПРОЩЕНИЕ
Люц пил чай и вкусно причмокивал.  Налил и я себе чаю. Смотрел в огонь.
- Тебе надо сесть, - сказал он.
Я допил чай и сел в кресло. Потянуло на сон.
Стоял у дома, что на острове. Нам говорили, что здесь удобнее попадать в другие миры.
- На этот раз мы с тобой прибыли в одно время, - сказал Виктор. – В один момент развернулись сюда. Капитально нас гоняют.
- Когда нас отключают, возможно, ещё, где бываем, - добавил я.
 Мы вышли из дома. Недалеко паслись  животные.
- Хорошо ещё не в то время, когда Гниломедов рвался к власти, - сказал Виктор.
- Только бы не его!
- Пока мы с тобой, Юрка, знакомых не видим.  Ты заметил, когда нас сюда в последний раз отправляли домой, здесь ничего не было. Сейчас дом. Возможно, здесь прошел год. Дом, бараки. Вон скотобойня.
Кое-где мы видели людей.
- Может, к морю пойдем, - предложил я. 
  Из дома вышел Сергей Чемулаев.
- Вот теперь я вас знаю. Ты настоящий Юрка Стрелов.
- Отлично. На своей свалке был?  - спросил я.
- Так точно. Опять с вами. Со свалки я ухожу.
- Райкомов сейчас нет, - засмеялся я.
- Жаль. Сейчас бы я там такое накрутил!  Жаль. Собираю бутылки, езжу по городам, по вокзалам, пристаням. Бомж.
- Я тоже, - начал было говорить Виктор, но замолчал.
- Чего тут секретничать? – удивился я. – Тоже странствую. Недавно ездил к дочери в Красночикойский район Читинской области. На Байкале был. У дочки мяса наелся. Оттуда проехал на частной машине по трем областям. Навидался. Поля совсем опустели.  На них частный скот пасется. Кругом разруха, запустение. Заводы как-то начинают дышать, а деревни разрушаются.  Мужики спиваются.  Страшно. Бедная Россия. Намечаю съездить в Москву. Летом. К сыну надо съездить.
- Я живу  по санузлам, - ответил Виктор. – Всё отдал своим детям. Поехал к сыну, а невестка меня выгнала.  Поехал к дочери. Они переселились в мою квартиру. Трое детей. Да я ещё. Старый.  Дочка ворчит. Мужик на меня чуть ли не с кулаками. Не выдержал. Ушел в санузел дома.  В Москве живу. Я вам не говорил. Интересно?
- На старости лет наша личная жизнь у каждого из нас троих – отличается. Я не на какую другую жизнь не променяю.  Лишь бы  мои дети, внуки и правнуки жили хорошо, - сказал я. - Как помню свою жизнь, то иногда думаю, что в неё вместилось бы несколько жизней. И порой мне кажется, моя ли это жизнь?
- Мы для воспоминаний сюда? – спросил Виктор. Он был задумчив и хмур.  Такого я его никогда не видел. – Сюда меня отправили прямо из санузла. Лег на древний матрац. Простыл. Температура. Такое ощущение, что все болезни собрались. Возможно, это моё последнее путешествие. С Махмудом бы встретиться.
- Поживешь ещё, - сказал я. – Мы ведь здесь. И тут не надо падать духом. Выше голову, друг!
- Я не падаю. Просто чувствовал приближение конца.  И, возможно, он вот-вот придет. И в последний раз буду не только с тобой, но и из живых попадать в другие миры. И не ведаю, что будет со мной, и куда я попаду. Из санузла меня вытащат и сожгут, а пепел развеют.  Бродяга. Я знаю. Я видел, как обращаются с такими, как я.  Не хочу, чтобы дети за меня страдали.  Я полностью ушел из  их жизни. Документы сжег. Всё. Точка.
- И меня такое ждет, - ответил Чемулаев. – Что теперь голову вешать?  Я вот не вешаю носа. Выше голову!
- Ладно. Что теперь. Хватит, - улыбнулся Виктор.  И он хлопнул  ладонями.
- Вот теперь узнаю прежнего Виктора, - сказал я. Из-за дома вышел Смит. Он внимательно посмотрел на друга, и сказал:
- Как видите, полным ходом идет строительство, и отладка системы. Вход сюда хозяину тьмы  не будет. Войдите в дом. Надо вас доставить в нужное место.
Мы  вошли в дом.  Встали под купол. И тут же оказались в длинном коридоре.  Смита не было.
- Кажется, мы посещали эти места, - сказал Виктор.
- Я здесь тоже был, - ответил Сергей. – Пойдемте.
Мы открыли одну из дверей и тут же захлопнули.  Два здоровых  и косматых мужика дрались на мечах. А толку?  На мгновение увидел, как меч одного  бандита свободно разрубил другого, и тот только засмеялся.  Всё тут же восстановилось.
- Идите сюда! – крикнул Чемулаев. Он вошел в другую комнату. В ней голые стены, а посредине длинный стол и широкие лавки.
- Всё зря, канальи! - крикнул кто-то за нашими спинами.  По голосу я узнал Гнатона.  Как он сюда попал?  Мы развернулись. Он сидел на лавке.  Перед ним большая чашка с вином.
- Попались, голубчики! Тысяча чертей вам в глотку!  Попались!  И вы все трое знаете меня!
- Слушай, падла вонючая, одно не могу понять. В той жизни ты делал пакости   людям, и в этом мире продолжаешь пакостить!  - крикнул я. – Должен же быть предел всему этому!
- В той жизни  они пакостят. Живут отменно. Здесь продолжают так же жить. Где справедливость? – обозлился Чемулаев.
- Мерзость – тьма, а  мерзопакостников – тьма-тьмущая, - ответил Виктор.
- Ты помолчи! – рявкнул Гнатон. – Твой час пробил.  Всё! Вот ещё немного и прощайся с друзьями.  Ты на последнем дыхании!  И это путешествие  в любой момент может прерваться, - сказал Гнатон и начал громко смеяться.
- Ребята, а может, этого червяка специально нам подсунули, чтобы мы ему ребра сосчитали, - сказал Виктор.
- На этот раз я этого мозгляка отменно кнутом отвожу, - добавил я.
- Я с удовольствием этого козла  отвожу, - встал рядом с нами Сергей.
- О, бывший губитель 18 тонн бумаги тоже с вами? - продолжал смеяться Гнатон. – Ты вместе с бродягами?  Даешь!
- И я с вами, - за спиной я услышал знакомый голос. Вот это да!
К нам примкнул  сам Подгузников, бывший партийный деятель. -  Это  из-за его хозяина Сатаны, мы стали такими!
- Не надо было поддаваться! – смеялся пират. – Вон те два нищих не поддались!  А мы тебе  и твоим друзьям партийцам помогали!  Вам ведь хорошо жилось, канальи!
- Вот поэтому я здесь! Кха!
- Подгузницу твою пьют до сих пор на  острове. Имя свое увековечил, десять акул тебе в глотку!
Потом он неожиданно нахмурился, грохнул  мощными кулаками по столу и заревел:
- Неужели вы не врубаетесь, что вы все здесь оказались на какое-то мгновение умершие в вашем мире?!  Это вам вдалбливают ваши отправители  к нам, в мир мертвых! Хотя мы все живее всех живых!  Слово, какое придумали – астрал.  Нижний, тонкий план. Чепуха всё это!  Просто душа выходит из тела. Не прерывается с телом.  Тонкая нить разделяет душу, эту эфирную массу с телом, акула вам в глотку! И душа эта не имеет возраста, и она может принять любые формы живого существа. Я возьму, и чик по этой ниточке, и вы ко мне. На прием.  Нечего вам  тут строить  из себя святых!
- Врешь, мерзавец!  - неожиданно громко крикнул Виктор. Он никогда так не кричал.
- Этот мерзкий тип, понимаешь, на понт нас берет, кха, - прогудел Подгузников. -  Друзья, навтыкаем ему?
- Ты смотри, он и в друзья к вам затесался! Над ними, бывало, измывался, тысяча акул тебе в глотку! – смеялся  Гнатон.
Я ему быстро ответил:
- Он давно раскаялся, да и я думаю, что многие простили таким вот людям. Это была их жизнь. Надо было в той жизни как-то выживать. Я их давно простил. Бог прощать будет. И не твоего ума, амёба!
- Да вы ведь все сейчас мертвые!  - ревел он. – Это вам кажется, что вы уснули!
Подгузников запустил  в пирата  попавшуюся ему в руки палку. Гнатон перехватил её и стал ею махать.
У меня за поясом был кнут. Гнатон ещё громче засмеялся.
- Это тебе не на том корабле! Здесь ты проиграл!
Размахивая березовой палкой, он шел на меня.
- Погоди ты у меня, погоди! – крикнул Подгузников и исчез за дверью.
Гнатон поднял палку, а я кнутом выбил её из его волосатых рук. И тут пират крикнул от боли и удивился.  Сейчас мы были с ним на равных.  Он оглядывался, вращал глазами, что-то бормотал. Тут вбежал Подгузников с березовой палкой.
- Где ты их берешь? – спросил Чемулаев.
- В соседней комнате. Сейчас он у меня получит! Кха!
Он с криком бросился на пирата.  Два раза успел ударить его по косматой голове. Гнатон поднял свою палку. Тут кто кого. Конечно, Гнатон опытный воин, знал разные приемы. Мне пришлось пойти навстречу земляку.  Подгузников орудовал палкой, а я кнутом. С палкой рядом с нами оказался и Сергей.  Но куда исчез Виктор? Может, побежал за палкой?
Гнатона мы гоняли по комнате. И вдруг он исчез.
- Не исчезай, мерзкая тварь! – кричал Подгузников. – Мы тебе покажем настоящую кузькину мать!
- Куда мой друг девался? – спросил я у Сергея.
- Был со мной рядом. Потом вдруг хотел броситься к тебе. Ты в это время пирата  стегал. Потом вдруг в воздухе  образовался проем и Виктор шагнул туда и тут же исчез.
- Неужели?! – воскликнул я. Значит, Виктор, из нашей жизни ушел в другой мир. Встретимся ли?  Так неожиданно. Где ты?  В нашем мире ты лежишь в котельной, брошенный и забытый всеми. Сожгут, а прах развеют. Всё. И никакой могилки. Будто и не жил. Даже детям не стал нужен. Уверен, что он им простил. Надо простить. Надо прощать всех.
Подгузников  бегал по комнате и махал палкой.
- Ты у меня, понимаешь, не скроешься!
- Он сейчас далеко, - сказал я. -  Друг мой ушел в иной мир.
  Подгузников  остановился. Бросил палку.
- Жаль. Хороший был парень. И куда его?
- Откуда нам знать?
- Вроде  разнарядки? – спросил  Кирьян.
- Точно. Метко подметил, - сказал я. – Разнарядка.
- Твой друг исчез.  Сейчас бы посидеть. Помянуть.  Пошли.
И мы вышли из комнаты.
   По-соседству было помещение, похожее на сарай.  Здесь и брали палки Сергей и Подгузников. Он поднял  дубину на плечо.
- Пригодится, понимаешь.
В другой комнате оказались две женщины. Увидели нас и к нам.  Подгузников хотел было к ним, но мы с Сергеем захлопнули дверь.
- Они нас разорвут! – крикнул я. – Мне  Люц говорил.
В это время Сергей раскрыл ещё одну дверь.
- Сюда, друзья!
Посредине длинный стол, лавки. Особенно бросилось в глаза то, что на столе каких только не было кушаний. Подгузников по привычке  сочно кашлянул, крякнул, и широким жестом пригласил нас.
- Понимаешь, в самый раз. Кха, кгм! Проголодался, паря. Повеселиться бы не мешало. Кха!
Он хотел по привычке сесть в кресло в торец стола, но неведомая сила отбросила его.
- Каналья! Ещё толкается! Покажись только мне, враз кости переломаю! Покажись!
Тогда он сел на лавку и подвинул к себе кувшин. Я сел рядом.
- Вот скажи, Юрка, где справедливость!  Где справедливость?
И я ему ответил:
- Я всю свою сознательную жизнь задавал такой вопрос многим, в том числе и тебе. Мне так никто и не ответил. Да ещё вам не нравилось.
- В общем, Юрка, мы всё поняли, что что-то не так в стране. А куда денешься? Кха! Кгм!  Хорошее вино. Здесь мы должны быть вместе. Единым фронтом против таких тварей, как Гнатон.
- Согласен. И мы выстояли.
- И я согласна, - услышал голос Октябрины  Правдиной.
Она стояла на пороге раскрытой двери.
- Вот те раз! И ты здесь? На кой ляд ты здесь, понимаешь?
- Пытаешься оскорбить? Я же все-таки женщина. И у  меня вопрос.  И прошу  -  не уходи от ответа.
- Слушай, Октябрина, уймись, понимаешь. Прошу тебя. Умоляю, уймись. Дай мужикам отдохнуть, развеяться.
- У меня всего один вопрос.
И она пошла к столу. Села. И тут появился  за столом бывший идеолог в нашем  Туманском районе Тихов.  Он сказал:
- До каких пор вы будете издеваться  над людьми, женщина?
- Так, - такнул  Подгузников и гулко кашлянул, расправил плечи. – Вот, Юрка,  собираются все. Как ты говорил, что надо всех прощать.
За столом появились многие идеологи. Молча, рассаживались.
- Всем места не хватит, - сказал Подгузников. -  Понабрались сюда. Не дадут культурно отдохнуть.
- Товарищи! – воскликнула  Правдина.
- Заглохни! – крикнул секретарь. – Почему здесь без очков? Напяль их для порядку!  И шпарь вопросами! Пошла вон!
- Я не позволю так разговаривать с женщиной!
- Октябрина, наверное, не  для тебя здесь люди  собираются. Немного умерь свой пыл, - сказал я. – Всё внимание тебе. Это же полнейший эгоизм!
- Я все-таки женщина и не позволю, - и она замолчала. По мере того, как прибывали люди, медленно, но уверенно заколыхались стены. И они стали растворяться.  На какое-то мгновение над нами громыхнуло, качнулась земля, и мы оказались на берегу речки.  На взгорке я увидел несколько автобусов. К нам шли – Гольданский, Кузьмин и ещё трое мне не знакомых. Люди садились в автобусы. Из моего мира. Многих я знал. Хотя все они здесь молодые.
- Экскурсия? – спросил Подгузников. – Ясно.  Мы все здесь подопытные. Ну и пусть.  Кто ответит?
- Подопытные, - ответил я. -  Ответ будем держать в другом месте.  То, что происходит сейчас – не пойму. Если честно, то мы все виноваты. Вот это – параллельный нам мир. Москва.
- Москва?!  Ого!  Тут есть всякие.
- Вот всем будут показывать  плохое и хорошее. В этом мире всё хорошее. Надо бы поучиться. Не поймут. Невыгодно понимать.
- Тогда надо посмотреть Москву. Стой!  Врешь! Как это?  Хотя, можно и поверить. Другой мир. Всё другое. Значит, здесь есть Москва. Чудно, понимаешь.  Странно.
- Здесь всё есть, - ответил я. -  И города одинаковые с нами, и фамилия.
- Врешь, - недоверчиво улыбнулся он. -  Всё странно. Хотя надо верить.
Тут подошел Юрка Минаков. Мы обнялись.
- Извини, - сказал он. – Меня сюда вызвали из Олекминска. Объяснили. Надо сказать, что для меня вот это впервые.  Для эксперимента Кузьмина. В подсознании у них останется. Они не готовые к контакту. Ваш мир не готов к открытому контакту с разумными  существами из других цивилизаций. Не готовы.
- Я почему-то тоже согласен, - решительно ответил секретарь.
В автобусе мы оказались рядом с Минаковым.
- Юрка, я хотел спросить  у  тебя. Откуда ты знаешь этого товарища? Стрелов у нас всегда был чудаковатым и  странным для окружающих его людей. Теперь-то я понимаю почему.  Он путешествует в другие миры. Ведь молчал. Мог бы поговорить со мной,  когда я был секретарем. Хотя, что я?  Надо было молчать.  Лично я бы не поверил.  Да ещё бы отправили на лечение в  Иркутск. Москва, значит.
В задних рядах мы услышали голос  Правдиной.
- Что вы все нервничаете?  Я вам задала простой вопрос, товарищ  Горбачев. А за разрушение вам дали нобелевскую премию.
Мне не было слышно, что ответил Горбачев.
- Не надо общих  фраз!  Конкретно ответьте!
Горбачев встал и пересел на переднее сиденье.
- Что вы, товарищ Коржаков, не сердитесь на меня. Не делайте загадочное лицо, что вы всё знаете. Так вот ответьте мне прямо.
-  Какая же она зануда, - проворчал бывший секретарь района.
- А не кажется ли вам, что Правдина задает  правильные, честные и прямые вопросы? – спросил я. -  И люди с грешками, избегают на вопросы ответить. Вот и избегают её. Боятся вопросов. Отвечать боятся.
Недалеко от нас она кому-то крикнула:
- От такого слышу!
Она перебралась к нам.
- Как не стыдно, товарищ Подгузников!  О, Юра Стрелов! Это хорошо. Вопрос тому и другому. Всего по вопросу.
Она схватилась за рот. Замычала. Всё. Надолго ли? Прорвется.
- Слава Богу, - сказал Подгузников. – Наконец-то замолчала. Хватит бузить! Пора и честь знать!
Правдина стала ходить по автобусу и махать руками, хвататься за горло, даже очки сбросила.
И вот Москва!
- Это Москва?! – изумился Подгузников. Люди вскакивали, бросались с одной стороны на другую, громко говорили, спорили. Стоял такой гул, что  я не слышал вопросы секретаря, который кричал в ухо Минакову.
Остановились на Красной площади.  Стихло. Один сопровождающий сообщил, и его голос я четко услышал.
- Есть указание центра, вас не выпускать.  Выпустим в назначенном месте.
-  Мы не скот! – закричал лидер коммунистов Зюганов. – Где мавзолей? Какое вы имели право его убрать?!  Где великий Ленин?
- Не позволим! – закричал площадный глашатай Анпилов.  – Душат!  Свободу! Долой капиталистов!  Собрать наших бабушек и дедушек на митинг!
- Где мавзолей?  Когда успели снести?   Немедленно вернуть мавзолей на место! – повысил голос Зюганов.
- У нас никогда не было мавзолеев, - ответил Гольданский. -  У нас есть такой Ленин. Копия его. Двойник. Он разводит новую культуру растений в заполярье.
Кто-то громко засмеялся. Это был  мэр Москвы Юрий Лужков. Рядом с ним его жена Елена Батурина. В руках у неё журнал и какие-то чертежи. Крупными буквами  на обложке журнала написано «Австрия». Странно. Чтобы это значило?  Елена хитро ухмылялась  и нежно прижимала к себе чертежи. Лужков крикнул:
- Хрущев и Брежнев чем здесь занимаются?
- Не позволим так отзываться, - начал было говорить лидер коммунистов Зюганов, но его прервал Кузьмин: - Копия  Брежнева трудится в институте мозга. Отличный специалист. Хрущев новый вид свиней разводит. Брежнев у меня товарищ хороший. Трудится в моей лаборатории.
- Прошу ответить! – прорвалась Правдина. – Как у вас живут негры в Америке и Арабы Кувейта?
- Издеваешься? – спросил я у Минакова.
- Нет. Держал её, но тут увлекся с вами и проглядел.  Ослабил энергию. Она удивительная женщина.  Ведь она задает вопросы по существу. И кому? Именно, греховодникам.
- У меня вопрос. Конечно, у вас что-то близкое к коммунизму. Как вы переходили от социализма к коммунизму?
- Хватит с неё! – закричал Лужков. – Мы живем в капитализме!
- Слушай, ты, капиталист.  Реформатор Москвы! – закричала Правдина. -  Ты во что превратил нашу Москву?  Разрушил старинные, исторические дома. Кто это тебе позволил? Куда смотрели и закрывали глаза наши президенты Путин и Медведев? Они что не видели  эти безобразия? Видели. Почему не пресекли зарвавшегося  капиталиста? Почему допустили к обогащению  столько миллиардеров?  Они что? Честно заработали эти деньги, когда миллионы пенсионеров живут от пенсии до пенсии! Не верю. Наших президентов, видимо, это устраивает!  Я этим президентам тоже задам вопросы. Пусть отвечают и не уходят от ответов!
Октябрина замерла, открывала рот, но её не было слышно. Она строго смотрела на Минакова.
- Пусть молчит, - сказал Юрий. – Надо и другим высказаться.  А она молодец! Как она всех чистит. Вот только с неграми Америки и арабами Кувейта она загнула. Они намного лучше вас живут.
Кто-то пытался открыть окно, но оно не поддалось. Один из наших хотел выломать дверь, но его отбросило.
Лужков  попытался головой боднуть дверь, но Минаков остановил его.
- Вот это зря. Получите обратный удар.
- Почему? – заревел  разрушитель старой Москвы Лужков и грохнул кулаком по окну. Кулак  словно завяз в стекле и тут же его отбросил.
- Что это всё значит? – спросил я.
- Вашу толпу нельзя выпускать.  Вы не только дикие, но в этой толпе собрана огромная  отрицательная  энергия. Вас, вышедших из оболочки, нельзя допускать до населенных пунктов.
Я неожиданно подумал – разве мог вот так рассуждать мой друг Юрка Минаков?  Нет. Когда приезжал к нему в гости на несколько дней, и что-то стал говорить о космосе, то он скривился  и перевел разговор на рыбалку. Говорил о том, что его свинья Машка скоро опоросится, и принесет много поросят.
- Зачем нас сюда? – спросил один из первых демократов новой России Бурбулис.
- Чтобы вы посмотрели, что какова другая Россия без коммунистов и демократов,  и особенно без капиталистов и миллиардеров.
- Тогда позвольте вас спросить вот о чем. Какой здесь строй? – спросил Подгузников.
Октябрина  даже подпрыгнула и захлопала в ладоши.
- У нас нет строя, - ответил Гольданский, - и тем более капиталистического, который унижает человеческое достоинство.
Правдина  прыгала до потолка. Гольданский продолжил:
- Мы не знаем, что такое строй.
- Капитализм к чёртовой матери! – вскочил Подгузников.
- У нас, скорее всего, социально-общественное общество, где нет бедных и нищих. Каждый занимается тем, что ему по душе и таланту. Не беспокойтесь. Вам всё расскажут и покажут.
Автобусы кружили по Москве и, наконец, выбрались на окраину.  Долго  ехали вдоль реки и остановились на большой поляне. Дверь плавно открылась и все  выбрались наружу.  Я насчитал двадцать автобусов.  Много было знакомых и  при больших должностях. Посредине поляны огромный круг, и было что-то похожее на летний театр. Сцена и много скамеек. Двое хотели пойти за поляну, но их отбросила неведомая сила.
- Вот, дают! Мы, как в зверинце! – громко огласил Лужков.  -  А я попробую  эту стенку сокрушить.
- Не получится, - ответил Минаков. – И вы про это знаете. Вас нельзя допускать до нашего народа.
- Заразим?
- Да. Даже нас, кто с вами будет – пропустят через  изолятор. Проверят на наличие отрицательных  элементов.
- Достукались! – ахнул Лужков.
- Вот такое бы всё снять для фильма, - появился рядом журналист Доренко. Лужков, как от прокаженного, ринулся в толпу. При этом крикнул:
- Я бы с тобой на одном гектаре в туалет бы не пошел!
- С кем? С кем,  ты не пошел? – подошел к нему один из президентов России Владимир Путин, и схватил его за руку. – Успокойся. Чего ты напрягся? Юрий Михайлович, с кем не пошел?  С Доренко? Значит, он был прав, когда критиковал тебя. А тебя все защитили, а его, правдолюбца нет.  Как ты нас с Медведевым  со своей женушкой  подвели.
Путин  чуть улыбался, но глаза были строгими.
- Я вас не подводил.  Я ничего не знал. Это моя Елена  заработала миллиарды!  Я ничего не знал о её делишках.  Я даже с трибун говорил, что я честный гражданин.  Это за моей спиной мои заместители обогащались и наглели. Я не виноват, это они грабили Москву.  Я честный человек!
- Ладно. Успокойся. Здесь другой мир. Проснешься, и ничего не будешь помнить. И будешь  снова плутовать.  Будешь  кричать о честности. Молодец!
- Бросьте корчить из себя незнайку, что творилось за вашими спинами, -  раздался гулкий голос Александра  Лебедя.  – Всё вы оба знали. Здесь бы хоть другим мозги не полоскали.  Не стыдно тебе, Юрий, о честности говорить?  От этих слов меня на тошноту потянуло.  Хорошо ты в глаза людям  ложь  втирал. 
Встречающие пригласили нас рассаживаться.  Все стали занимать места.  Путин, нежно улыбаясь, кому-то тихо сказал:
- Запоминай всё. Вернемся домой, и если вспомнишь, всё  запоминай.
Рядом с ним двое в серых костюмах и похожих друг  на друга, ответили:
- Постараемся запомнить.
Путин таинственно улыбнулся и исчез в толпе. И  парни нырнули в толпу.
Мы сели рядом:  Подгузников, Чемулаев, Юрий и я. К нам пыталась пробиться  Правдина. Её подхватили под руки парни в серых костюмах, и усадили недалеко от нас.
- Мы не зверинец! – где-то в толпе кричал  Лужков. 
В  это время Октябрина махала руками, сопротивлялась, и даже на парней  плюнула.  Правда, иногда до нас доносились её слова:
- Так нельзя обращаться с женщиной! Я коммунистка со стажем, и вы должны мне ответить! Ещё хвастаетесь, что  вы построили идеальное общество, поэтому прошу ответить. Не уходите от ответа! У меня вопрос краеугольным камнем. Почему нет Ленина?  Почему убрали мавзолей? Вы все здесь дураки! От такого слышу! Идиоты! Не уходите от ответа, мерзавцы! Нервничать стали? Это уже хорошо. Устроились!  А у нас идет ущемление народов в Америке, голодуют и живут в нищете арабы Кувейта. Мы им помогаем через фонд мира. Отвечайте!
- Заткните её! – заревел Подгузников. – Хочется умных людей  послушать. Ученые из соседнего мира толковые вещи рассказывают.  Это что за пуп земли?  Никакой культуры! Только все для неё! Хватит!
Иногда  доносились  слова:
- Всё он виноват – Дьявол.
- Все мы виноваты, что допустили его до себя.
- И никто не подсказал.
- Чего нас винить?
- Войны. Зависть.  Подлость.  Обогащение за счет народа. Всё наше общество этим пронизано. До каких пор?
- Греховодники мы все. Надо бы прощение просить. Друг у друга просить прощения и у Бога.  Как видите, Он есть. Кто-то такой мир устроил.  Не мог мир сам себе образоваться.  Мы думали, что мы одиноки.
Мои земляки не только слушали, но и смотрели и успевали спорить, ругаться и даже просить друг у друга прощения.
Один  другого  ударил в ухо, и тут же попросил прощения.
  В это время, на сцене не только говорили, рассказывали об этом мире, но и показывали документальный фильм.  Показывали кадры из далекого прошлого и настоящего.
- Дайте послушать и посмотреть! – заревел Подгузников. -  К чёрту ваши разговоры о Ленине и мавзолее!  Жириновский, хватит трясти за грудки Чубайса!  Пусть о них говорят журналисты. Дайте посмотреть.
И тут кто-то рядом прошептал:
- На  задних рядах драка. Гоняются за Лужковым. Какие-то чертежи отбирают. Надо же!  Кто пытался жену его критиковать за дело, она подавала на суд. И выигрывала судилище.  Ни один не проиграла. Всё тонуло в правительстве Москвы. Лужкова за что бить? Бедненький. Он ведь ничего о делишках жены не знал.
И тут стало всё стихать. На сцене  появился самый настоящий Чубайс, одетый в спортивный костюм. Рядом Александр Лебедь. Надо заметить, что люди здесь не носили галстуки.
- Тихо! – прогудел наш генерал Лебедь. – Ты смотри. Я  появился. Кто же он здесь?
- Здесь бы хоть не скандалили! – подал голос  Александр Лебедь из мира Юры Минакова. – Где ваша культура?
- Мы о вас наслышаны, и о вашей грубости, и о махинациях и обмане собственного народа, но такого от вас не ожидали.  Полное бескультурье. Я не ваш Чубайс.    Наши ученые впервые  вышли вот на такой контакт с вами. Это только начало.
- Может, ещё продолжим, - добавил  Лебедь из другого мира. -  Я состою  в собрании. Один из старейшин России. Мы вышли к вам. Сделали выборку.  Мы  хотим, чтобы  вы прекратили безобразничать в вашем мире. Прекратите творить зло. У вас одно на уме -  обогатиться за счет государства, за счет народа. Это ваша первая заповедь. Устроили себе непомерные оклады…
-  Он вас не имеет в виду, - шепнул Минаков.  – А остальные, почти все.
  - Мы ради народа, - прорвался голос Путина. – Мы ради великой России готовы на всё.
- Мы знаем, как вы отдыхаете и где. Вас, режиссер Никита Михалков назвал  величеством. Царская особа, - прервал Путина Гольданский. – Не стыдно?  Не надо говорить о народе. Не надо. Вам показывали, как живут старейшины  в нашей стране, правители страны.  Даем вам понять и осознать. Хотя плохо верится, что вы поймете. Я буду настаивать, чтобы вас не засылали сюда. Слишком рано. Не созрели.  Здесь можно было и не буйствовать, а вы настоящую бойню устроили. И не стыдно вам? Да нет, не стыдно.  Вы думаете, что Батурина поймет? Никогда. Она умудрилась и в нашем мире написать в прокуратуру заявление, чтобы и здесь выиграть. Не выйдет. У нас нет судей и прокуроров. Даже смешно.  Не стыдно? Не стыдно. Мы вас не пустим в наш народ. И не проситесь. Мы знаем,  как вы водку пьете и курите. У нас этого ничего нет.
- Мы её, родимую не пьем, мы её хлещем и глушим, - засмеялся Жириновский. – Горбачев и Лигачев пытались устроить «сухой» закон. Бед только натворили и больше ничего. Мы – Россия. И этим сказано всё. И не надо нас впускать к вам. Быстро научим ваших мужиков пить горькую. Начнем скупать земли в вашей  Москве под строительство высотных домов и увеселительных и  торговых  зданий. А дома ваши под снос пустим.
И тут снова прорвался голос Правдиной:
-  Вы мне рот не затыкайте. Свободу женщинам!  Да здравствует свобода женщине!
- Заглохни! – закричал Подгузников. – Свободу она захотела!  Я тебе покажу свободу!  Дайте её мне сюда!  Я тебе не Жириновский. Я сильнее тебя  оттаскаю за волосы!  Я их тебе выдеру!
- Свободу голодающим арабам Кувейта! – взывала  Октябрина.
- Она издевается над нами? -  проворчал  Путин.  – Почему ей никто не
объяснил, что это самый богатый народ. Или она просто смеется нам нами? Это всё наши идеологи натворили. Вбухивали деньги в счет фонда мира в  бездонные карманы развитых азиатских стран. Стыдно, товарищи, ой, стыдно.
- Вы все не правы насчет этой женщины, - сказал  Гольданский. – Она серьезная женщина. Ей внушили в голову политики, что эти народы умирают с голоду.  А средства шли самым богатым народам. Самое лучшее отправляли в республики, минуя Россию. Даже прибалтийские республики жили лучше, чем люди в самой России. Я даже не говорю о кавказских республиках. Всё туда шло.  Такова ваша идеология.
- Неправда! – закричала  Правдина.  – Мы собирали средства в защиту мира, и отправляли деньги голодающим народам.
И она закашлялась. Даже Минаков засмеялся. Потом он наклонился к Подгузникову и сказал:
- Ваша школа. Яд идеологии впитался в  сознание. И вы это знаете.
- Нас заставляли.
- Деньги в фонд мира шли в бездонный карман  центрального комитета партии. Вот они и жили в настоящем коммунизме.
- Мы в районах не знали про это, - ответил Подгузников.
-  Вы здесь?  - за спиной услышал знакомый голос. Рядом с Минаковым сел  Григорий Пасько. Рядом с ним сел незнакомый мне человек. – Знакомьтесь.  Александр Никитин.  Газеты, радио, телевидение о нем говорили. Его тоже судили, как врага народа и шпиона. То же самое, что было со мной.
- Главное то, что они были в одно время, - сказал Минаков.
Пасько и Никитин о чем-то тихо говорили.
- Смотри, Юрка, - сказал Сергей Чемулаев. – сам  наш Чубайс подкараулил  другого Чубайса. Сейчас допрос учинит.
Наш Чубайс улыбался, но глаза оставались серьезными.
- У нас к вам вопрос, - сказал наш Чубайс.
- Мы от ответа не уходим, - засмеялся  другой Чубайс.
- Мы тут посоветовались. Абрамович, Рем Вяхирев и я.  У  вас нетронутые запасы нефти и газа. Как бы договориться, чтобы начать и у вас разработки. И придумать, как всё это переправить в наш мир.
- Вот и всё. Как  с вами разговаривать?  Вы и так богатые. Вам ещё надо?
- Мы ведь ради народа.
- Бросьте. Для народа они. Давайте так договоримся. О совести говорить не будем с вами, да и неприлично как-то. Говорить о том, что вы беспокоитесь о народе, тоже давайте не будем. Постыдились бы. Хотя, что я. С  вами говорить о нравственности тоже не будем говорить. Так что вот так. Говорить нам с вами не о чем. Ничего вы не поняли.
- Пора вам отправляться по своим местам, -  сообщил Гольданский. – Вы ещё что-нибудь попросите.  Действительно, ничего вы не поняли. Как с вами идти на контакт в вашем мире? Как? Мы не можем идти на такой риск.
- Стыдно как-то. Ой, стыдно, -  шептал Подгузников.  – Докатились.  Нас надо  отовсюду гнать в три шеи. – И вдруг он вскочил и начал кричать: - Остолопы!  Всё вам мало, мерзавцы! Одумайтесь!
Григорий Пасько и Александр Никитин о чем-то беседовали. Они были словно  вне толпы.
Люди вставали и шли к автобусам.
Минаков задержал меня.
-  Почти все вошли в автобусы, - сказал я. –  Надо идти.
- Ты посмотри.
Автобусы тронулись, тут же вошли в густой туман, и будто их и не было.         
  Вокруг всё исчезло, даже Юрий. Туман и меня окутал, но тело почувствовало тепло.
Было что-то необычное. Я четко видел, как люди стояли друг против друга и просили прощения.  Извинялись даже за мелкие пакости. В этом мире всё возможно.  Везде что-то возможно, кроме нашего мира. А он суровый,  жестокий. Плохо верится, чтобы  современный капиталист и мэр Москвы Юрий Лужков,  а также журналист Доренко встали друг против друга и просили прощения.  Они вместе подали друг другу руки!  Журналист Евгений Киселев и бывший президент Путин чуть не в обнимку прохаживались  по аллее и вели милую беседу, как когда-то  журналист Михаил Леонтьев прогуливался с президентом. И тут я увидел  невероятное! Лужков и Доренко обнялись, и поклялись в вечной дружбе. Молодцы!  Помирились.  Вот ещё милая до слез картина:  лидер  либеральных демократов   Жириновский  и лидер  коммунистов России Зюганов, а также работающие в США журналисты Андрей Бабицкий, Игорь Малашенко, легендарный и таинственный Абрамович мило беседовали с генералом Макашовым и  знаменитым лидером русских националистов Баркашовым. В такое невозможно поверить!  Какой смысл?  Всё это происходит в другом мире.  Чудеса!  Вот генеральный директор «Медиа-мост», владелец и хозяин всей братии журналистов на НТВ и других газет и печатных изданий Владимир Гусинский, дружески хлопал по плечу и тоже клялся в вечной дружбе  следователю  Николаеву. Даже оба от такой радости прослезились. Вот ещё один таинственный бизнесмен  Мамут  и Жириновский тоже просили друг у друга прощения.
Разве я виноват, что такое происходило?  Не виноват. Просто я описываю то, что происходит в соседнем мире.  Виноваты те, кто нас всех отправляет в разные места. Ну, например, как известный адвокат  Резник  организовал бы дело против наших отправителей в защиту  знаменитого   Гусинского? Было бы любопытно. Странность была в том, что рядом шли – Резник, Гусинский, Игорь Малашенко и президент Путин. И они мило беседовали.  За ними шли плечо к плечу: журналист Евгений Киселев и следователь Николаев.
Я даже слышал, как следователь Николаев шептал:
- Я действовал согласно закону.  Перед ним мы все равны. Причем здесь тюрьма «Бутырка»?  Какая разница?  Любой гражданин нашей страны может угодить в тюрьму. К примеру, посажу я в тюрьму слесаря-сантехника за то, что он украл два  вентиля.  За него  такого воя не будет, как подняли вой за Гусинского. Надо же, даже президента подключили. Что если я посажу в тюрьму  трех  банщиков, с сотню продавцов, а можно и больше.  Россия велика. Интересно. Поднимут вой?  Нет. Никто и не заметит. Одного Гусинского посадили, то подняли вой на весь мир. Не просто Гусинского арестовали, но богатого Гусинского. И в этом вся соль. Если не будут выть, то не получат денег. За них можно  сбаламутить хоть  всю вселенную. Журналиста  Евгения Киселева даже бедного трясло от жалости к Гусинскому. По центральному телевидению показывали таких журналистов. И  ведь  даже не покраснели от стыда. А как вкусно говорил в защиту Гусинского  легендарный адвокат Резник.  Не знаю почему, но мне было стыдно смотреть на этих господ. За бедного слесаря-сантехника эти господа вой на всю вселенную не поднимут. А что с него возьмешь?
Вот это да!  Путин шел рядышком с журналистом  Шендеровичем. Мне всегда нравились его выступления. Талантливый журналист.
Мне бы хотелось, чтобы люди, прочтя мою книгу, поверили в  подобное. Ведь такое может произойти?
Туман рассеялся. Я стоял на песчаном берегу очень широкой реки. Конечно, это река Лена.  Недалеко от берега палатка.  Вон и костер. На сутунке сидела Клара и чистила картошку.  Солнце готовилось сесть за деревья.
На берегу сидели:  Юрий Минаков, Григорий Пасько, Александр Никитин.
- Иди сюда! – крикнула Клара.  Я подошел.  Сколько же прошло времени?
- Ты меня впервые увидел? – засмеялась она.
- Клара, зачем так?
- У тебя на лице удивление и сумятица в голове.  Вы только что появились втроем. Мы, Минаков и я после обеда. Минаков сказал, что  вы здесь появитесь.  Вот он и позвал меня сюда прибыть. Месяц назад вы исчезли. И вот опять. Надолго ли?  Решили вот вас встретить.
- Мы были в Москве. Хочу поговорить с Минаковым.
- Поговори. Я ужин приготовлю.
- Юра, надо бы поговорить, - позвал Минакова.
Григорий и Александр посмотрели на меня и снова углубились в чтение каких-то бумаг. Им не до меня. Юрий подошел ко мне.
- Знаю. Вопросы. Буду отвечать. От ответа не уйду.
-  Я попросил прощения у многих, о которых нелестно отзывался в рукописях. Вроде они просят прощения друг у друга, и тут же  говорят  плохо о своих оппонентах. Как это понимать?
- Это хорошо, что ты всех простил.  Не твое дело судить всех. На это есть другой суд.
- Я просто описал все, как было. Так обычно пишутся дневники. У меня вопрос. И не уходи от ответа. Тут моя землячка права. Ваш мир реален. Он не очень похожий на наш мир. Не в этом дело. Там, где живут умершие в нашем мире люди, тоже понимаю тот мир. Там всё возможно. Мой мир и  ваш мир – реальные миры. Одно не могу понять.  Из нашего мира мы вышли из собственных  тел, и попали в ваш мир. На экскурсию.  В нашем мире такое невозможно.  Бывает, что кто-то вдруг на миг появляется и тут же исчезает. Всё. Но у вас!  И вы возили всех на автобусах живых и мертвых людей из нашего мира!  У Клары от меня будет ребенок. Как это всё возможно?
Минаков выбрал  плоский камень и пустил его по воде. Интересно, как он ответит?  И это для меня важно.
- Мы, как и вы, - спокойно ответил он. -  Во многом мы далеко ушли от вас. Пока мы не можем вам помогать. Ваши ученые не лучше депутатов из вашей государственной думы. Только для себя.  Что останется, бросят, как собаке кость.  Маленький пример. И он говорит о многом.  У вас изобрели прибор «Витязь».  У нас такой прибор может сделать ученик восьмого класса. Ваши ученые дают рекламу на телевидении. Подразнить свой народ. Что мы слышим?  Представитель института, один из изобретателей бессовестно показывает действия прибора и грамоты из других стран, богатых людей. Чтобы этот человек сказал бы, что только что их благодарил плотник, монтажник, инженер-строитель. Так нет же, опять  разговор идет о других странах. Когда вы будете делать для простых людей?  И действительно, многие  вспоминают  советское время, когда людей лечили бесплатно. Как можно, чтобы медицина была платной?  Если у вас есть государство, то оно должно оплачивать лечение больного человека. И в этом вам нет оправдания. И эти приборы отправили по договорам в другие страны. Богатым гражданам  другой страны. И что удивительно, вы обязательно упоминаете богатые  страны. У нас создалось такое мнение, будто вы специально  стремитесь всё  делать лучшее для богатых граждан. Они и так хорошо живут. Лечатся в лучших больницах. И вы стремитесь делать им ещё лучше. Вот где настоящий парадокс!  Когда же вы будете помогать простым людям?  Вы очень старательно оберегаете богатых.  Какое может быть им прощение?  Никакого стыда нет у ваших ученых и политиков. Потом говорите, что вымирает нация.  Как она у вас не может вымирать, если вы всё делаете умышленно. У  нас медицина бесплатная.  Какая мерзость, что самое лучшее отправляете  за границу самым богатым. Наши ученые возмущены, не говоря уже  о служителях  молельных домов, церквей.      
    - Да я и сам возмущен, когда такое увидел по телевизору. Что-нибудь   изобретут у нас, и скорее пичкать в другие страны. Пусть бы в Афганистан отправили, так нет же, им подавай богатую страну и богатых людей.
- Теперь вы знаете, что ваши тела остались на месте в вашем мире, а ваша энергия  перешла в наш мир.  И воссоздан образ. В наших городах и селениях  такое количество ваших людей нельзя выпускать. Даже из ваших энергетических тел, мыслей, могут прорваться отрицательные заряды. Они вредны для нашего мира.  А такие, как ты, Григорий Пасько, Александр Никитин тщательно очищены от «грязи».  Такие, как вы, люди, тоже у нас бывают. Мало.  Это была огромная для нас толпа. Нашему народу такую толпу нельзя показывать. Ты знаешь, что они делали! Полное бескультурье!
- Значит, когда шли автобусы, то нас никто не видел?
- Да.
- И сцена тоже?
- Там вас никто не видел и не слышал.  Видели и слышали  ученые.  Наша  община давно решила отобрать группу  людей из вашего мира и перебросить к нам. Первая попытка. Пока не удалась. У большинства ваших людей ещё низкое сознание. Мозг работает только на обогащение, как бы больше  взять, украсть, обмануть. У вас о народе, о людях никто не думает. Все говорят у  власти красиво, а толку нет.
- Из других стран были?
-  Из вашей страны первые. Попробуем взять и из других стран.
- Какой в этом смысл? Они  не будут помнить, - психанул  я.
- Всё откладывается в подсознании.
- Можно…
- Пока нельзя. Тут такое начнется, если заработает память! Всё постепенно.
- В самом начале, когда мы встретились, вы представились, что ничего не знаете о нас.
- Не знали. И это правда. В Москве и других центрах знали, что ваши люди  посещают наш мир. Наши ученые проникали к вам. Мы догадывались и кое-что  понимали. Совершенно недавно мне и Кузьмину  сообщили, что вы настоящие. Рассказали и показали ваш мир, а потом сообщили, что вскоре и других пришлют. У наших ученых  есть связь с учеными того мира, где живут и трудятся  Маол,  Дригис и Мока. Они связались с нашими учеными и решили сделать первый эксперимент. Послали к нам. Мы разочаровались. В вас нет. Вы есть путешественники во времени. И таких людей, как вы, тоже много. Вы совершенно другие. На днях соберутся ученые  на большой совет. Будет решаться вопрос, что делать дальше.  Я почему-то думаю, что такой эксперимент  приостановят. Опасно. Ваша толпа таких вот людей – непредсказуемая. А вдруг с ними прорвется темная сила? Люди вырвутся наружу! И что будет!  Опасно.
- Автобусы шли по городу, - сказал я.
- И что? Мало ли ходит автобусов?  Правда, в институте  космоса многие ученые сообщили, что что-то с приборами происходило неладное. Появились сбои в энергетике.  Да и все обыкновенные люди стали жаловаться на нарушение ритмики  в организме. Обнаружили, что откуда-то идет зло.  Именно в той точке, где были ваши товарищи и господа.  Если бы все ваши люди  появились в реальном виде?  Даже представить невозможно! Страшно!
- Юрий, Александр, Григорий, идите ужинать! – позвала Клара.
Каждому из нас она подала по чашке с ухой.
Минаков вынул из сумки две бутылки водки. Появились стаканы.
- Вот это другое дело, - сказал я. – По-нашему.
Минаков налил себе немного. Мы налили  по полному стакану.
- Ты на нас не смотри. Мы народ бывалый, -  засмеялся я.
- За дружбу двух миров, - сказал тост Александр.
- Надо чаще встречаться, -  ответил Григорий.
Выпили и начали хлебать уху.
Мне было хорошо. Рядом сидели:  Клара, Юра Минаков и мои новые товарищи из моего мира.
Мы допили водку и  проговорили до утра. Повторится ли такое мгновение? Не знаю.  Мне неведомо. Хотелось бы. Не от меня зависит.
Понял одно, что нужны десятилетия, чтобы люди планеты поняли, осознали, что надо меняться, менять себя изнутри.  Как это людям внушить? Как? Не знаю.
Меня мучило два вопроса, которые иногда кому-то задавал, но на них не отвечали, или не было времени. Может, ответит Юрий. Он многое знает. И когда неожиданно исчезли Григорий и Александр, я понял, что и я скоро уйду в свой мир.  И я спросил у Юрия:
-  Я могу исчезнуть в любой момент.  Пусть Клара спит. Жалко будить. Ты ответь.  Всё-таки, когда мы разминулись?  Мы была одна цивилизация. Когда  разошлись?  Ведь у нас многое одинаково. И второй вопрос. Как вы умудрились найти ген старения?  Прошу не уходить от ответа, как говорит моя землячка.
Мы сидели у края воды.  Юрий ответил:
- Когда разошлись цивилизации? Кто ответит? Никто. Когда это было! Тысячи  лет назад. Николай Кузьмин мне говорил, что это произошло пять тысяч лет назад. Вот  этот мир, в котором мы живем,  был  населен только животными.  Представь. Прерии. И там свободно гуляют дикие кони, бизоны. В тайге  обитают разные животные. Не тронутый животный мир. Что-то произошло  на земле.  Из вашего мира исчез целый народ.
- Вдруг вы предки Атлантиды?
- Не знаю. Вроде они все погибли. Тут что-то другое. Просто сюда переместили  целые семьи. И наши предки стали осваиваться, и расселяться.
- Города, села одинаковы! Люди! Имена!
- Это возможно всё свыше. Наши ученые говорят, что у нас с вами одинаковые гены. Мы вроде братья вам по крови. Наше и ваше подсознание диктует нам, что мы одинаковые. Два параллельных мира, а родословное у нас одно.  Кто-то такое с нами устраивает. Единственное, что нас разделяет, так это энергия. В вашем мире очень мощная энергетика. И ещё. Вы пошли по другому пути вашего развития.  Это как бы наши миры сопоставить. Мы словно находимся под наблюдением высших сил, которые нам неизвестны.
- Надо, Юрий до всего докопаться, - сказал я. – И когда нам позволят соединиться? Когда? Вот вопрос вопросов.
- Так что на первый твой вопрос ответил туманно. Потому что всё это туманно. Наши ученые бьются и над этой разгадкой.  На второй отвечу. Наши ученые нашли ген старения. Ты уже знаешь, что у нас живут долго. Дело в том, что ученые распознали код человека. Строение молекул в человеческом теле. Их в человеке  около семи  миллиардов. И все они точно взаимосвязаны.  Нарушение хотя бы одного молекула  поражает другие.  Появляется болезнь.  У нас контролируют все болезни, какие только могут быть в человеке. И тогда начинают лечить то место, где появилась больная молекула. Смешно? Какая-то, мол, молекула и вдруг столько шума вокруг неё? А как же! Начинается всё с малого. Дело в том, что в скором времени, наш человек может жить столько, сколько он затребует. Каждая молекула обновляется. Одна рождает другую и умирает.  Он просто исчезает. Старость. У вас это – неизбежность.  И она приходит к каждому человеку по-разному.  Старость – это, прежде всего, болезнь.  Каждый человек на земле болеет. Нет на земле совершенно здоровых людей.  Больные старостью. И эту болезнь надо лечить не лекарствами и разными примочками и заговорами, а через код человека, в поиске молекул старения.
- Так ты говоришь, что старость – болезнь молекул?
- Это так. Болезнь. Страшная болезнь. Любая болезнь, если не лечить, вызывает полное отмирание клеток, значит, смерть.  И их можно вылечить, если  найти микробы вызывающие эту болезнь. Что удивительно, этот микроб не погибает, он затаивается. Поэтому наши ученые стали искать истоки не в природе, а в самом человеке. В самой природе все болезнетворные микробы есть, и ты это знаешь. Мы ими дышим,  употребляем в пищу, и они есть в любом человеке.  И наши ученые нашли гены любой болезни.  И тогда стало легче справляться с болезнями. У нас их почти нет.  Молекула болезни очищается, а болезнь-вирус уничтожается.  И болезни чумы, холеры, оспы, сибирской язвы, спид, рак и другие болезни не надо было искать в природе.  Что их там искать. Они всегда там были. Хотя мы тщательно следим за чистотой воздуха, водоемов, леса, самой поверхности земли.  И все эти микробы, несущие эти болезни, есть в любом человеке. Все они в нем. Они живут себе в нем и не мешают человеку нормально жить. Как бы затаились. Если микроба проникнет в человека извне, то начинается реакция. Микроба  возбуждает  прижившиеся в человеке микробы. Капля  крови нам всё расскажет. Нарушен ген. Кровь человека, как зеркало, где отражаются  все болезни.  Наши ученые нашли страшную болезнь – ген, отвечающий за старение организма.  И ученые повели  борьбу.  Ещё не полностью победили. Некоторые люди могут жить до пятисот лет.  Самое малое мы можем жить  две сотни лет. Это самый  малый возраст. Остальные болезни мы одолели все. Продолжаем отслеживать.  Болезни могут придти из космоса с метеорами. В космосе находятся  микробиологические станции. Код человека полностью связан с космосом, вселенной.  Всё завязано в солнечной системе. Она связана с остальными галактиками.  Посредине каждой галактики черные дыры. Они как бы скрепляют вселенные.
- Мне это известно,  - ответил я.
- Это так. Черные дыры, это не только скрепляющие сверхтвердые элементы, но и служат, как глаза, взгляд в другие вселенные, в другой мир в бескрайнем космосе.  Связующий материал – эфирное пространство. Мощная энергия.  Наши ученые доказывают, что когда умирает человек, то его эфирная  масса, в нашем понимании – душа, с возрастающей силой прорывается в пространство, в соседний мир, и там попадает в один из колодцев, и устремляется к солнцу.
- Там  такая температура!
 - Для эфирной массы, да ещё в ином мире, нет температуры. Там проходит  обработка, по-простому чистка. И в определенное время для каждой души, попадает в том же порядке в наш мир. Входит в новорожденного.
- Грешник в ад, - подсказал я.
- Туда. В ад.
- Какой может быть эфир на солнце при такой температуре!
- Там действует другая энергия. Наши ученые обнаружили  даже пары на отдельных участках солнца. Откуда мог взяться пар?  Он там есть. И почему эфирная масса не может там быть?  Люди всё берут из своего мира. Раньше ведь говорили, что космос безжизнен. Там есть жизнь. И почему что-то не может быть на звездах?  Разумная эфирная масса.  Везде всё есть. Ведь по всем законам природы, там ничего не должно быть, кроме горящей, расплавленной массы. Есть. Наши ученые обнаружили прозрачные, невидимые трубочки-нити, микроскопические нити, идущие в пространство, к земле.  Кроме света, тепла,  взрывных волн-плазм, есть и эти трубочки. Что это? Наши ученые утверждают, что это и есть живая, разумная субстанция. Что  происходит на солнце с этими субстанциями?  Где они там находятся, где живут, что делают? Что происходит на солнце?  Ученые над этим трудятся.  И у каждой звездной системы есть свое солнце, где и происходит удивительный процесс.
- С  Виктором мы были в далеком будущем, и нам показывали космическое  пространство. Космос состоит  из сотов, клеток. По эфирным сотам движутся разумные существа.  И можно попасть  в другую галактику в одно мгновение. Раз так, то я думаю, что можно попасть в другую вселенную, к соседям, в бесконечное пространство. Попасть к тем сверхчеловекам, которые  живут до великих галактических и вселенских взрывов. Они, как Боги.
- Я, Юрий, тоже так думаю. Николай Кузьмин говорил, что ученые давно  догадывались о таком строении космоса. Космос – это тело вселенной, его кровь. Там, и только там, весь ответ на все вопросы.
- Значит, наши с тобой предыдущие жизни, люди, после конца, попадали к солнцу, к яркому свету через тоннель, трубку эфира к солнцу. А кто и в гости в ад.
- Это так. Космический разум, а по-нашему – Бог, построил  удивительное творение, - ответил Минаков. – Мозг человека – это вселенная с её звездными скоплениями, солнцами и черными  дырами. Как и вселенная, так и разум в мозге человека – бесконечен. Раз так, он тоже должен быть бессмертен, без старения.
- Да, Юрий, ты накрутил.  Вот бы мне поговорить с моими земляками. Отправили бы меня в Иркутск, в желтый дом.
- Тебе ещё мало лет, а ты уже старый.  Вы боритесь с болезнями, а надо искать её истоки.  Многие болезни приходят из космоса. Потом уж  развиваются на земле. Я ведь не случайно перевел разговор к космосу от земных  забот  в  поисках  генов.
- Догадался. Все взаимосвязано, - ответил я. -  У животных тоже есть разум.  Они тоже могут жить столько, как человек.
- Нет. Человек – это подобие Божье.  Разумный человек создан  для долгой жизни.  В нем заложен ген старения.  Заложен ген от Бога и  Сатаны.
- От змея  всё пошло, - сказал я. – Дьявол в виде змея. Ева. Адам. Ной.
- Вот и идет борьба со злом.  И зло, и добро, и болезни, разные напасти есть в человеке.  Всё связано с  космосом. Вот и весь тебе ответ. Добро и зло в человеке изначально. Мы всегда должны каяться и просить прощения, делать добро, работать над собой, думать о смысле жизни. Надо проникать в себя, в космос, и искать ответ в себе и в космосе. Таков должен быть человек. Тем мы и отличаемся от животных.
- Да, Юрий, наговорил ты мне здесь. Многое разумею, но чтобы в один миг   на солнце? Это уму непостижимо!
- Единая энергия.  Всё сотворено из неё. Даже взрыв не страшен, который произойдет. До него миллиарды лет. Представь разум человека будущего.  Мозг тот же. А разум  достигнет такого уровня, что нам и  невозможно представить.  Ты  сердишься и не понимаешь людей, которые имеют одинаковый с тобой мозг, а по развитию ниже тебя. Они сами виноваты.  Просто они не желают развиваться. И весь ответ.
Потом он улыбнулся и продолжил:
- Через миллион лет и более голова человека и его мозг будут такими же, как и всегда.  И только разум расширится и углубится.  И ему нет конца. Он  беспределен по развитию, как сама вселенная.
- Странная вещь. Когда мы встретились, то вы были не такими.  Всё удивлялись нашими рассказами.  Даже за голову хватались. Меня насторожила одна деталь. Догадывался, что вы общаетесь мыслями.  Сегодня я тебя совсем не узнаю.  Мозги нам пудрили. Будто ничего не знали о нас.  Как вас теперь понять? И вот сейчас такого накрутил, что хоть святых выноси.
- Всё так.  Просто мы впервые столкнулись с вами. Надо было осваиваться. Мы вам поверили.  Мы уходим в себя, анализируем. Весь мир пропускаем через свой разум. Да, мы иногда общаемся мысленно. Не всегда. Есть  у нас закон запрещающий вторгаться в частную жизнь, особенно в мозг. Не  дай Бог, если бы кто из ваших людей получил бы такой дар. Страшно. У нас по закону за вторжение – на остров. Такое нарушение происходит крайне редко.  Если мы беседуем, только с согласий двух сторон.  Поэтому ты иногда заметил, как мы смотрели друг на друга. Да, мы слышали, что есть ваш мир. Такие ученые, как Гольданский и Лебедь, патриарх наш проникали к вам. Они даже шли на контакт с отдельными вашими людьми. И контакт этот произошел.  Теперь я знаю, кто эти разумные существа. Есть они и от светлых и темных сил. Главное, нельзя ошибиться. Наших ученых невозможно обмануть. Представители соседнего  мира, где живут  Маол, Дригис и Мока помогли нашим ученым переправить для первого контакта ваших людей. И что вышло? Неудача. Попытки будут сделаны. Пока рано.
- Значит, вы ковырялись в нашем разуме. Без нашего согласия, - сказал я. – Как это понимать?
- Мы не ковырялись в вашем разуме. Просто мы чувствуем  в человеке тревогу, растерянность, обман. Нам это передается. Если надо, то, в крайнем случае, мы можем у такого человека прочесть мысли. Вдруг, из соседнего мира к нам попадут преступники. Мы почувствуем этого человека, но проверить надо. И тогда мы читаем его мысли.  Вторжение   в разум несет наказание, как когда-то наказывали за клонирование человека.
- У вас такое было?! – спросил я.
-  Да. В одной из лабораторий Америки начали с лошади, потом  клонировали свинью. И перешли на человека. Пятеро детей  вырастили в пробирке. Копия друг друга. И одни мысли. Какая-то эпидемия их сразила. Непонятная нашей науке эпидемия. Что-то их из нутрии уничтожило.
- Где те ученые?
- Сослали на остров.  У нас жестоко поступают с теми, кто что-то делает во  вред. По истории  мне известно, что много лет назад сослали на остров тех, кто расщепил атом. Мы слышали, что ссыльные на острове этих ученых тоже расщепили.
- Как это расщепили? – спросил я.
-  Привязали их двум березам и разорвали. Расщепили. У нас даже ссыльные не любят этих людей. У вас всё наоборот. За расщепление атома у вас получали высшие награды и почести, повышенные льготы. И сейчас я узнал,  что ваши ученые изобрели ракету, которая будет стоять на защите Америки от  чужих ракет.
- Знаю.  Радости у них не было конца.  Пентагон радуется. Бывший президент Клинтон, один из сатанистов, чуть слюну не пустил от радости.
- Его надо было вместе с учеными сослать на остров к ссыльным.  У вас, как правило, приходят к власти или антихристы или сатанисты. Вот они и мечтают  о военных успехах. Народ не устраивает гонку вооружений, а антихристы и сатанисты вместе  с учеными, члены правительства, сенаторы. Вашим миром управляют антихристы и сатанисты. И как им не стыдно ходить в церковь и молиться. Это же полное кощунство!   Именно эти люди рвутся к власти и с помощью Дьявола, достигают цели.
- Вот бы на ваш остров посмотреть. Что они там делают?
- Оттуда ещё никто не сбежал. Все работы только вручную. Сами  выращивают хлеб, животных, овощи, фрукты. Те, кто поддались исправлению, их проверяют через сознание и возвращают.
- Вдруг они опять  нарушат ваш закон? – спросил я.
- Говорят, что таких нет. Увидимся ли ещё?
- Попрошу отправителей, чтобы меня ещё сюда  послали.
- Сейчас ты исчезнешь, а мне будет казаться, что это сон,- ответил Юрий.
- Мне   кажется будто я во сне.  Клара  напомнит тебе и всем, что это был не сон. Мне никто не поверит.
У кромки воды  появился Дюрд.
- Пора прощаться, - сказал  он.
Сидел  в даче, записывал всё и размышлял. Может, всё то, что происходит со мной, сон?  Я знал человека, который видел многосерийные сны. Возможно, и я отношусь к таким людям? Может, вся моя жизнь – сон? То,  что происходит в действительности, не моя жизнь, а кого-то другого человека?  Как же всё происходило реально! Все просили друг у друга прощения!  Забудут. Вернутся на свои места и будут продолжать врать, воровать, много говорить, обманывать, идти по головам к власти. Таков человек нашего мира. Нужны десятки, сотни лет, чтобы человек осознал, что есть другая жизнь. Жизнь по  справедливости.
Я пил чай. Смотрел на стопы рукописей, что написал за все годы моей жизни, и решил больше ничего не записывать. Хватит. Какой смысл?  И мои отправители отстанут от меня. Ведь если я сильно не пожелаю, они исчезнут из моего сознания.  Лучше я пойду в тайгу и поговорю с ней. Что она мне скажет.  Вот сейчас  поставлю точку и пойду. Всё!
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
ОТВЕРЖЕННЫЕ
БОМЖИ МОСКОВСКИЕ
Живу в даче. Хожу в тайгу. А тут неожиданно появился Дюрд.  Я ему сразу ответил:
- Хватит с меня! Вас нет! Я вас придумал!  Сейчас не желаю придумывать!  В мою  башку профессионального придурка вы не имеете право лезть! Мы одиноки во вселенной!
Конечно, я врал. Мы не одиноки. Просто я устал от путешествий по нашей стране. Только что был в Москве и на Дону, а весной посетил деревни Читинской, Иркутской областей и Бурятии. Иногда я срываюсь и еду куда-нибудь. Зов предков дает знать.

В Москве я побывал на свалке, на той, где трудился мой земляк Сергей  Чемулаев.
- Мне бы Сергея, - сказал я одному из бомжей. Он  очень внимательно разглядывал  брюки, примерял на себя, сердито хмыкал, хмурился и постоянно  плевался.
- Всем нужен Сергей, - зло ответил он. Недалеко от него на ящике из-под телевизора, лежали – куртка, две рубашки, разная обувь.  Я тоже плюнул и продолжил путь. Подошел к ещё одному очень на вид деловому мужику. Он разгребал кучу и вытаскивал бутылки, стеклянные банки.
- Мне бы Сергея увидеть, - сказал я. Деловой мужик даже не взглянул на меня. Ответил:
- Всем нужен Сергей.
- Чемулаев, - добавил я.
- Всем нужен Чемулаев.
Я опять плюнул и пошел дальше. Отъехал  мусоровоз. Здесь орудовали два мужика и женщина с синяком  под правым глазом.
- Мне бы Чемулаева? – спросил я.
- Всем нужен Чемулаев, - ответила женщина. – Проваливай. Может, что есть? Душа горит.
- Пиво, - ответил я, и вынул из сумки две бутылки. В ближайшем киоске купил на всякий случай. Женщина подошла ко мне. Ловко вырвала пробку. Горлышко ткнула в чуть открытый  дряблый  и синеватый рот.
- Эй, Ирка, не дури! Оставь! Дай мне!
- Обойдешься, - прохрипела Ирка и пустую бутылку поставила на землю, другую отдала мужикам. Один из них трясущимися руками схватил посудину и стал крутить пробку.
- Кто тебе нужен? – спросила Ирка.
- Чемулаев Сергей. Он здесь был.
- Нет такого. Кажется, был Сергей, но его выгнали.
- Как выгнали?  Вы ведь здесь сами такие же.
Мужик передал бутылку другому бомжу. Ответил:
- Мы не выгнанные. Мы временно  выпавшие из общества. Вернее, мы – отверженные.  Мы отвергнутые  обществом.  Мы плевали на это общество. Оно на нас, а мы на него. Мы сами общество, а другое общество, что в Москве – толпа.
- Могу возразить. Я сам не люблю толпу.
- Ты пришел сюда из толпы, - возразил мужик. -  Они не знают Серегу. Я знаю. Он был моим другом.  Его выжили. Мы вместе с ним жили на Ярославском вокзале.  Его и оттуда попросили.
- Выгнали такие же, как вы? Почему вас не выгнали?
- Потому что я москвич. Я родился здесь.  Он пришлый. Это наша территория. Если ты друг Чемулаева, то будем знакомы. Николай Петрович Петров. – И он поклонился мне и шаркнул ногой. -  Даже когда-то МГУ окончил.  Не прижился в советской эпохе.  За тунеядство отбывал срок на Усть-Илиме.  Вернулся в другую Россию.  Был на баррикадах в девяносто первом году. Не принял и капиталистическую систему. Отовсюду выгнали.  Я, скорее всего, анархист-коммунист.
- Я тоже был против той системы и против этой. И тоже считаю себя анархистом-коммунистом.
- Нашел себе сапог на правую ногу, - засмеялась Ирка.  – Правильно о тебе говорила Ларка с Ярославского вокзала.
- Что за Ларка? – спросил я.
-  Ты что, дед, обурел?  Да её самый последний ментюра знает на вокзале. Она  вот этому  Кольке кликуху дала – Чокнутый.  Тебя тоже поперли из Ярославского. И отсюда попрут. Точняк!
- Тебе она тоже кличку дала – Верка-моченая. Так Степа? Что молчишь?
- Он завсегда молчит, - ответила Ирка.  – Кличку ему тоже Ларка дала – Степа-молчун.  Лорка у нас выдумщица.
- Вы с Лоркой власть на вокзале не поделили. Вот она тебя и выгнала.
- Было дело, - ответила Верка. – У неё бедра молодые и пошире, а я умная.  Она дура набитая!
- Будто ты не набитая. Я тоже набитый. Вот я и здесь.
Потом он обратился ко мне.
- Ты извини нас. Мы ругаемся не от сердца. Это от жизни так. Вчера Митьку похоронили.  Друга нашего похоронили.
И тут подал голос Степа-молчун.
- Не хоронили его. Сожгли его. Степа был маленький, толстенький и весь заросший волосами.
- Напоминались мы вчера, - сказала Ирка. -  Сожгли его.
-  Как  сожгли? – спросил я.
- Так. Умер по пьянке.  У нас так принято. У нас есть место, где жгут. Всех там жгут, - ответила Ирка.
Заросшее, худое лицо Николая сморщилось.
- Всех нас там сожгут.  Так надо. Чтобы от нас ничего не осталось. Меня не надо хоронить.  Скукота. В  печь и ничего нет. Будто и не было меня. Всё.
- Может, и мне помянуть с вами? – спросил я. Бомжи насторожились. Ирка кивнула в сторону моей сумки. – Принес?
Николай даже руками замахал.
- Мы будем тебя уважать.
- Выкладывай, - подошла ко мне Ирка.
- Какая грубость?  Можно вопрос поставить по-другому, - сказал Николай.  – Сударь, что вы принесли в сумке? Поделитесь.
- Мне до отрыжки твоя культура, Чокнутый! – крикнула Ирка. – Полный  обрыд от тебя. Если что принес, дед, вытаскивай и не выпендривайся!
- У меня две бутылки самогону. С Дона привез. Решил с добрыми людьми немного посидеть.
- Да, я добрая. Пока вот эти хмыри не видят мою доброту.
- Это ты-то добрая? – засмеялся Николай, и раскрыл  рот с гнилыми зубами. – Вчера тебя Венька- Шаровик угостил. Бутылку куда-то спрятала. Даже не поделилась лярва вонючая!
- Это я-то лярва?!  Повтори, крысятник!
Интересно то, что как из-под земли появилось ещё три бомжа.  Почти в один голос они спросили:
- Где самогон?
Николай изогнулся в сторону Ирки.
- Ты настоящая профурсетка!
Не размахиваясь, она нанесла удар в челюсть. Тут же она толкнула его и он упал. Появившиеся мужики и Степа стали пинать упавшего. В последние годы я всё чаще стал видеть, как толпой  пинали упавших. Насмотрелись американских  фильмов.  Не по-русски всё это.  Как правило, среди таких людей, нет умных, а склонных к дебилизму.
  - Хватит бить лежачего! – крикнул я. – Американских фильмов насмотрелись. Вы же русские!  Разве можно толпой бить одного? Это недоразвитые парни  могут толпой бить лежачего. Они же дебилы! А вы умные бомжи!  Где ваша культура?
- Вытаскивай водяру, дед! – крикнула Верка. – Не трави душу!
Я вынул бутылки. Ирка схватила их. Прохрипела:
- Не полоумел, старче?  В натык горючка?  Смотри, дед.
Все бросили пинать Николая, и подошли к подруге. Николай тут же вскочил, и словно ничего  не произошло, подбежал к Верке.
- Горючка!  Молодец  дед! Я тебя уважаю!
- Какой смысл вас обманывать? – ответил я. -  Просто решил угостить московских бомжей. Разве не имею право?  Я дал себе сам такое право.
- А что вдруг? – подскочил ко мне маленький, заросший, в длинном и рваном плаще и дурно пахнущий мужичок.
- Потому что сам таким был когда-то. Только лежачих никогда не  бил и не крысятничал.
Дурно пахнущий мужичок схватил  одну бутылку, понюхал у пробки и спросил?
- Самогон. Сорок градусов?
- Сорок, - ответил я.
- За что так ты к нам? – подозрительно спросил он.
- С Серегой Чемулаевым  хотел повидаться. Обратно не повезу. С хорошими людьми нельзя  посидеть?
- Это мы хорошие? – засмеялась Ирка. – Не смеши дед.  Что надо от нас? Чокнутый, как ты думаешь, что ему надо?
- Я вам сказал.  Сам был таким.  Вспомнил, и решил вас посетить.
Николай ответил:
- Серега как-то говорил насчет земляков.  Он по поездам шарит. Теперь я знаю кто ты. Земляк его.  Посидим, давай.
Мужики и Ирка прошли за небольшую кучу. Там стоял стол и лавки, даже стулья были.
- Садись, дед. Гостем будешь, - пригласил меня дурно пахнущий мужичок.
- Уважаю, - быстро ответил я. – Вы есть  люди  вольные.
- Да, мы вольные, - ответила Ирка, и стала разливать самогон в откуда-то  взявшиеся стаканы.
- Попались, - проворчал один из бомжей.
- Тьфу! Нельзя просто так посидеть, - сказала Ирка и тяжело опустилась на стул.
К нам подошли два мужика. Трезвые, побритые и довольно прилично одетые.
- Где эту дрянь добыли? – спросил один из них.
- Дед решил угостить  нас, - ответил один из бомжей, подставляя стулья пришедшим. Даже захихикал.  Дурно пахнущий мужичок сказал:
- Дед хороший. Бывший тунеядец.  Молодость решил вспомнить. Он хороший дед.
- Ты што это, Дошлый, пургу гонишь?  Он тебе папаша? Пахан какой? Не похожий.
- Да ты, чо, Виктор Николаевич, я его первый раз вижу. Мужики! Ирка! Вы чо молчите?
- Он Серегу Чемулаева ищет, - ответила Ирка.
- Он его ищет, - сказал Николай.
- Не знаю, не знаю, - захихикал ещё громче мужичок, который  подставлял стулья.
- Тебе откуда знать, кто этот дед.  Он Чемулаева ищет. Друзья они и земляки, -  сказал Степа.- Ты, Хвост, не знаешь, так молчи.
- Я знаю.  Скрываете?  На работу деда приняли? Обмыть решили?  Пошто я не знаю?  - тихо спросил Виктор Николаевич.
- Ничего мы не скрываем! – хором ответили бомжи.
- Мне не нужна работа, - ответил я.
- Дуру гонишь, дед? – сказал  длинный мужик с маленькой и совершенно лысой головой  торчащей на очень худой шее. Его фигура напоминала вопросительный знак.  – Чо надо от этих бичей? Просто так не угощают.
- Точно. Чего это он так к нам? – спросила Ирка. – Я не подумала.
- Надо думать! – звонко крикнул лысый. – Чо надо?
- Признавайся, дед, а то хуже будет, - сообщил Виктор Николаевич.
- Вдруг я шпион? – сказал я, и оглядел всех. – Самый настоящий шпион. Выслеживаю  бичей. Вот на этой свалке. Может они изобретают космический корабль, какого ещё не было на земле. Нажал кнопку и на луне.
- Он издевается над нами, - сказал лысый.
- Точно. Он не уважает нас, - сообщил Степа. -  Ещё я подумал, отчего он такой ласковый?
- Да, я издеваюсь над вами. Это вы не уважаете  меня. Вы издеваетесь надо мной. Разве так можно?  Я пришел. Решил вас угостить. Нет Сергея. Не понесу обратно. И я же и виноватый?
- Так бы и сказал, - ответил Виктор Николаевич.
- Надо было бы сразу объяснить, - сказал лысый.
- Мы думали, что он не то говорит, - сообщил Степа.
- Надо было сразу сказать, - сказал Николай.
Ирка крикнула:
- А чего нам мозги пудрил?  Мы люди вольные, чего скрывать?  И сказал бы, чего тебе надо!
- Ирка, разливай, - потер руки Николай.
- Разливай, - чуть не хором сказали бичи. Николай сообщил: - Серега Чемулаев по электричкам шастает. Играет на гитаре и поет, особенно  про Воркуту-Ленинград, про Мурку. Пел дворовые песни.
- Он здорово поет,  - сказала Ирка. – Он на Арбате пел. Там хотели дань с него взять, а он ушел в другое место.
- В метро пел, и там его нашли, - сказал Николай. – Не брезгуй нас.
- Брезгую, -  ответил я.
- Вот те раз! – воскликнул  Николай. – Значит, не уважаешь нас.
Ирка крикнула:
- Садись, дед. Выпей со мной из одного стакана.
- Чо ты к нему пристала? – сказал Степа. – Ты посмотри на себя.
- А я что?  Я ещё ничего, - и она опрокинула в слюнявый рот содержимое стакана. Утерлась рукавом.  – После меня выпей. Не брезгуй.
- Кто после тебя будет пить? – не унимался Степа.  – Разве что наш пес Музгарка!  Где он?  Убежал в свою стаю бродячих собак. Все мы здесь  собаки бродячие, но не свободные.  Серега  свободный.
- Ладно. Пейте, - разрешил Виктор Николаевич. – Кстати, найдете Степу-говоруна, и он вам покажет Гришку-хмыря. Он ночью дуба дал.
- Ясно. И этого оприходуем. Сожжем, - обещал Николай. – Нужна добавка, Виктор Николаевич.
- Всё будет. Ты Степа-молчун, свободу захотел? – спросил Виктор Николаевич.  – Её заслужить надо. Пейте. Ты, дед, мотай отсюда. Смотри.  Не попадайся на глаза второй раз.
- Мне вас, помойных упырей, хочется видеть, как кроту свет, - ответил я. – Сейчас уйду.  Мужики, о какой свободе тут говорили?  И здесь нет свободы. Всё, всё, иду.
- Если не уйдешь, поможем уйти. Крутой, да? Найдешь Чемулаева, привет от нас передай. Он нас запомнил, - сказал лысый. И они пошли по дороге.  Бомжи взялись за мои бутылки. На столе появились ещё две бутылки. Николай сказал:
- Смелый дед. С ними надо быть осторожнее. Чемулаев ездит, в основном,  от Ярославского вокзала до Фрязево, а также Москва- Монино. Там его ищи. Он гордый.  Он нигде не может сжиться. Таких нигде не любят.
- Не любят тех, кто любит свободу, - добавил Степа.
- Степа, о свободе с тобой ещё поговорят, - хихикнул  маленький бомж.
- О чем гордиться мужики?  Лохмотьями? – спросил я.
- Дед шибко умничает, - мгновенно нахмурился маленький. -  Можно срезаться и угодить, как  Джордано Бруно на костер.  Шучу, - и тут же засмеялся. Ловко он это делал.  Таким я никогда не доверял.
- Ладно, дед, выпей с нами,  - сказал Николай и вынул из кармана стакан. Налил половину стакана и залпом выпил.  Утерся рукавом. Пощелкал пальцами и сказал:
- Мы, дед, оторванные от общества.
- Согласен.  От нас люди не оторванные.  Вы  зависите от толпы. Да ещё вами  командуют   нахлебники  в виде этих двух крысятников.
- Возвращаются, - прошептала Ирка.  -  Тихо.
- Чо, голубчики, попались? – начал хихикать маленький.
- Противно всё, - сказал Николай. К нам подошли двое. Виктор Николаевич сказал: -  Можете работать. С Гришкой-хмырем всё в порядке.
- Сожгли? – спросил  Николай. – Как вы закончите свой век?
- Не стройте из себя покровителей, - прохрипел Степа. Бомжи притихли.  Маленький подскочил к Виктору Николаевичу, и что-то прошептал.
- Я и без тебя знаю, - ответил главный по бомжам. Лысый оскалил лошадиные зубы: -  С  Колькой ясно, а ты Степа куда лезешь?  За Хмырем захотел? Устроим.
Ирка икнула и начала кашлять.
Николай схватил  нож со стола и потряс им.
- Только попробуйте! Запорю, суки!
Главный по бомжам успокаивающе потряс руками.
- Всё, всё, мы пошли.  Успокойся. Мы пошли.
Степа в это время длинным ножом разрезал колбасу и угрюмо смотрел на лысого.  Двое пошли по дороге. Ирка перестала икать и кашлять.
- Когда-нибудь, они вас замочат, - сказала она.
- Туда и дорога, - ответил Николай. -  Воли желаю. Все вот эти рожи продажные надоели.  Поганые рожи. И я такой же. Не чище вот этих ублюдков.
- Это мы-то ублюдки? – сунул руки в карманы куртки один из бомжей. Я встал рядом с Николаем. Сказал: - Куда, мужики, падать?  Что вам делить здесь?  Не пойму. Чего они вам мешают ковыряться  на помойке? Ковырять историю мира не разрешают?  Ты им, мозгляк короткохвостый, передай мои слова.  Жаль, что у меня нет кнута. Проклятье, даже на свалке нет свободы от ублюдков!
- Дед, здесь мы без тебя разберемся, - ответил бомж, держащий руки в карманах. Ирка и другие бомжи закричали: - Мы здесь сами с усами!  Сами знаем, что делать! Не встревай, дед, хуже будет!
Степа сидел за столом и ножом стучал по металлической кружке.
Я  оглядел толпу бомжей, увидел их лица и пожалел, что вступился за такого же, как и все эти бомжи. Они сами разберутся и без меня. Это их мир.
Снова появились – Виктор Николаевич и лысый. Главный над бомжами сказал:
- Иди дед. Ты зависим от государства, тебе платит оно пенсию, а они свободные от государства. Мы их защищаем от других. Таков закон, дед. Те времена, когда ты, как тунеядец,  принадлежал самому себе и был абсолютно свободный, прошли.  Сейчас другое время.  Я для них государство. Я для них родитель, полиция, милиция, налоговая инспекция и даже похоронное бюро. Я всё для них.  Они у меня, дед, с голоду не помрут. А  Николай, из твоего времени. Умирать будет, даже воды не поднесут. Такой же и Серега Чемулаев.
Николай плюнул и, молча, пошел к столу.  Сел. Налил себе полный стакан водки и выпил. Утерся рукавом.
- Вот так, Николай, - сказал Виктор Николаевич. – Поумнел. Хорошо. Поднесем тебе воды, а Чемулаеву нет.  Побунтовал? Отвел душу?  Норма. А то я смотрю, и  Молчун туда же. Я тебя спрашиваю, Молчун?
- Да я чо? Я не туда, - проворчал Степа, продолжая стучать ножом.
- Вот и норма. Революция прошла. Бунт закончился.  Всё. Мотай, дед, отсюда. Не трави им душу.
Я пошел по дороге, по которой только что проехал мусоровоз, и по которой прошли два странных человека.
Надо сходить в другое место.  Появился азарт.  Когда у меня появляется что-то такое, то мне  надо обязательно упрямиться и с головой бросаться, чтобы мне не стоило. Проходило время, и я одумывался – зачем мне такое было нужно? Зачем?  Порой я себя не любил за это. Во мне больше отрицательного, чем положительного.
В моей сумке не было бутылок.  Упрямства на много сумок хватит. Решил вернуться.  Ещё чего не хватало! Я – свободный человек! Куда хочу – туда иду. Никто мне не указ!
Мужики изрядно выпили, и стали храбрыми. Осмелели мужики.
- Вернулся, дед! Молодец! – крикнула Ирка.
- Мы тебя уважаем! – отозвался Николай.  Степа даже нож вонзил в стол: - Уважаем!
- Человек в гости пришел, а мы его гоним, - сказал один из мужиков. Он со стуком  поставил ещё две бутылки. – Надо бы Хмыря помянуть. Хороший мужик. Перед тем, как окочуриться, он мне сто грамм налил. Хороший мужик.
- Меня как-то опохмелил, - добавил ещё один бомж.
- Эти два  ваших начальника, и маленький шестерила ушли? – спросил я. Ирка махнула рукой.
- Ну, их.  Надоели. Без них погуляем.
- Ты, дед, меня и всех нас извини, - сказал Николай.
- Мне надо успеть на электричку.
- Садись, дед. Не обижайся на нас, - зашумели бомжи.  Я сел на свободный стул. На разложенных газетах «Советская Россия» стояли бутылки с водкой и пивом. Здесь были помидоры, огурцы, колбаса, селедка, ломаные куски хлеба. Лежали на столе кроме фруктов, разные сладости.  Почти никто не закусывал. Пили, утирались рукавом, и курили.
- В общем, вы, мужики, славно живете, - сказал я. – Мне бы так жить пенсионеру.
- С рынка всё нам доставляют грузчики, - ответил Николай. – Да и здесь на свалке всего достаточно.
- Я бы тоже к вам примкнул, - начал было я, но Ирка перебила: - Не получится. Да и не так всё просто.
- Ты же, Ирина, не всю жизнь такой была. Моченая.
- Давай, давай, дед, оскорбляй, - ответила она и одним залпом выпила половину стакана. – Я тоже кое-кем была.
- Она учила детей,- подсказал кто-то.
- Учила. Когда это было.  А кто у нас здесь  кое-кем не был?  Николай в высшей партийной школе лекции читал о марксизме. Кандидат наук.
- Было дело, - ответил он. – Теперь мною командуют эти двое. Виктор Николаевич когда-то на торговой базе работал кладовщиком.  Лысый у него в помощниках был. И сейчас помощник.  Например, Степа-молчун был инструктором в райкоме партии. Иван работал вторым секретарем райкома партии.
- Хватит! – стукнул кулаком по столу Степа. -  Я даже в министерстве Москвы трудился.
- Вот видите, дед, среди нас сколько бывших. Почему так?
- Надоело.
- С пьянки началось, - ответил Николай.  – Обидно, конечно. Всё рухнуло.  Из того мира ушли, а в этот не попали. Не успели  перекраситься.
- Те, что работали с нами, успели. Ещё больше стали воровать, - задребезжала от смеха Ирка. И тут же оборвала смех: -  Я когда-то была Ирина  Михайловна Груздева. Тут  есть бывшие товарищи   из КГБ. Теперь на свалке. Кого здесь только нет.
- Меня все здесь зовут Прыщ. А я Игорь Соломонович  Вульфович. Тоже  кандидат наук,  - поклонился мне  большеглазый мужчина. – Кстати, еврей. Русский еврей. Мы все здесь были на должностях.  В девяносто первом даже были на баррикадах.  Потом не заладилось.  Кто наглее, прорвался к кормушке. А мы, кто был на баррикадах, оказались на свалке.  Мы с моим другом Сергеем Голынским, тоже еврей, пошли в метро играть на скрипке. Странно. Больше евреев я не встречал на свалках. Мы с Сергеем позор для нашей нации. Потом я встретился с очаровательной Ириной Михайловной. Это сейчас она такая. Была красавицей.
- Была, - заскромничала Ирина и выпила ещё половину стакана водки. -  Мы тоже кое-кем были.  Хватит, Игорь Соломонович. Не береди душу. Пей.
Игорь Соломонович неожиданно всхлипнул, и схватил протянутый ему стакан. Тяжело пил.
И тут я сказал:
- Странная вещь получается. Тот, кто восстал против той  системы и вышел на баррикады, оказались здесь, на свалке истории.
- Всё, правда, - ответил Николай.
- Почему сдались?
-  А ты что сдался?
- Я на пенсии.
- Просто они, кто пришел к власти – оказались смелее и наглее.
- Выпьем, дед, за нас, - сказал Степан. – Выпьем за нас, слабых и потерянных для общества.
Я выпил половину стакана  водки, закусил колбасой. Сказал:
- За то я выпил, что вы ещё не полностью потеряли себя.
- Потеряли, - сказал Николай. – Если мы здесь, значит, точка.  Если хочешь  посмотреть других  отверженных? Сходи.
Я пошел по дороге. Вороны и ещё какие-то грязные птицы, возможно, сороки, совершенно обнаглели.  В нескольких метрах от меня пировали. Взлетели неохотно.
Вскоре дорога свернула, и я увидел ещё  одну группу бомжей. Они разбирали мешки, ящики, коробки из кучи, что оставил после себя мусоровоз.
Я подошел к ним  и крикнул:
- Серегу Чемулаева не видели?
Не хотел спрашивать, но что-то надо было говорить.
- Поставишь пузырь – ответим. Нет – мотай, - ответил  длинный бомж в длинном плаще и с длинным носом.
- Чо  лазать тут? Чо надоть? -  спросил маленький и тощий, примеряя на себя куртку. Мужичок был похожий на чёрную кляксу.
- У тебя уже есть такая, Санчо. Отдай её мне, - сказал третий, тоже маленький и тощий, но рыжий.
- Я её нашел, и вдруг отдам?  Ты смеешься надо мной Панса?
Значит, у них такие клички. Можно представить, какая кличка у длинного.
- Мне такая  не попалась. Она мне нужна, - ответил Панса.
- Хватит базлать, - прервал спор длинный.  – Она Королю пойдет. Вот ему и отдадите.
- Ты не скажешь, что я нашел куртку?
- Я не скажу, другой скажет.
- Ну, и сука же ты, Дульсинея.
- Я сука? Да ещё Дульсинея? Я Дон Кихот! Сколько раз можно говорить! Ещё раз  обзовешь меня так – зашибу.
- В прошлый раз ты меня заложил Дуль…Дон Кихот.
- Не закладывал я тебя, Санчо! И ты это знаешь!
- Хмырь сказал, что это ты!
- Хмыря уже нет. Может, он сам и заложил, вот и поплатился.  Он ещё кое за что ответил.
- Стукач хренов ты, а не Дон Кихот!
- Я стукач? Да я тебя по  свалке размажу! Сожгу, а пепел развею!
- Руки коротки!  - крикнул Санчо, и боднул  длинного в живот.  Тот изогнулся, но успел ухватить мужичка за шиворот.  И началась свалка.   
Я продолжил путь.  Наткнулся на двух бомжей. Они сидели на стареньком диване, и пили пиво.
- Как тебя, дядя, угораздило попасть сюда? Что здесь потерял?
- Время ищу.
- Значит, философ. Это уже хорошо. Выпей с нами пиво, путник, - сказал сильно обросший и большеглазый бомж. -  Если не желаешь, я не скажу, что ты нас не уважаешь. Нас не за что уважать. Мы вот тут с Виктором Михайловичем рассуждаем над смыслом пития пива.
- Дяде зачем знать, Семен Семенович? – спросил толстенький, с обрюзгшим,   обросшим  и давно не мытым лицом. – Семен Семенович даже знает негритянский язык.  На каком языке ты умеешь вести беседу. Изъясняться.
- Виктор Михайлович, зачем вы так?  Зачем путнику  какие-то языки7 Да и мне зачем надо было учить и знать французский, английский, испанский, немецкий? Зачем?  Нет, Виктор Михайлович негритянского языка.
- Мне бывшему слесарю-сантехнику не обязательно всё знать. С вами я научился философии. В другой раз я чую, как моя голова  трещит под давлением всепоглощающих мыслей издалека. Ведь у меня всего-навсего пять классов образования.  Ведь я в золотом своем детстве, как говорил Райкин,  пить, курить и говорить я научился одновременно. А чичас? Ого, я могу на любую тему  говорить.
- Ну, например, ваши соседи по свалке рассуждают о том,  если на Антарктиде комары и мошка, - прервал я слесаря-философа.
- Юмор понял, - ответил Семен Семенович. – Можно из этого понять, что на соседней свалке дерутся. Возможно, не поделили вещь.
- Мы  здесь с  Семеном  Семеновичем  живем дружно, мирно.
- Потому что вы свободные люди, - добавил я.
- В ваших словах чувствуется подтекст, - ответил Семен Семенович. – Я отвечу.  Свобода – понятие относительное.
- Свободы, как таковой, нет. Её придумали люди.  Сколько существует разум  в теле человека, столько он борется за свободу, - стал  рассуждать слесарь-философ. Семен Семенович лег на диван, закинул ногу на ногу, тоже сделал и  Виктор Михайлович. Слесарь-сантехник продолжал развивать мысль.  – Человек – существо нежное. Его надо оберегать. Что происходит на самом деле?  Нет свободы!  Я желаю дышать, а мне не дают.  По какому такому праву мне не дают дышать свободой?  Я завсегда задаюсь этим вопросом и не нахожу ответа.
- Даже здесь, на этой прекрасной помойке, волею судеб и небес мы угодили сюда, человек не свободен, - продолжил Семен Семенович. – Мы всегда от кого-то или отчего-то зависимы.
- От мусоровозов, ментов, от товарищей по свалке, от других товарищей, кто не работает, а требуют с нас дань, - сказал слесарь-сантехник, и сел.  Из бутылки налил себе пива в стакан. Тоже сделал и Семен Семенович.
- И, всё-таки мы свободные, - ответил Виктор Михайлович.
- Свобода от житейской суеты, от семьи. Так ты говоришь, что ищешь Чемулаева?  Не знаем.  Свобода от ненасытных от богатства жен, от тещ, от вездесущих соседей, от толпы, от сослуживцев чёрт бы их подрал!
- Вы, Семен Семенович в институте трудились, кандидатом наук были, профессором были, и то не сработались, а каково было мне в котельной? Здесь лучше. Здесь, какая-никакая свобода!
- От мастериц, Виктор Михайлович освободились. Какая же это прекрасная вещь – свобода.
- Вы не к нам, товарищ или господин? Конечно, нет. Тяжело будет.  Да и на учет надо вставать, дорогой товарищ или господин.
- На какой учет? – спросил я. – В милицию? Зачем?
-  Дурак! – рявкнул интеллигентный слесарь. – Тьфу! Вывел меня он, Семен Семенович. Извини.  Нет, нет, да срываюсь.  Вы правы, Семен Семенович, из меня так и прет сантехника. Удержу  нет, как прет. Учусь культуре. Учусь говорить, – сказал он это, и налил себе пива в стакан. – Помню свою мастерицу. У неё был отменный голос и мат.
- Хватит, Виктор Михайлович, говорить о своей хамке мастерице. Они все хамки и все горластые. У них такая должность.  Громко кричать и материться. Это их достоинство. Хватит о ней.
Он тоже налил из бутылки пиво в стакан. Выпил  и продолжил говорить:
-  Учись держать  собеседника в паутине слов. Наверное, помнишь, как классно говорили партийные деятели. Такого накрутят в своей речи, хоть святых выноси. Говорили много, запутано и туманно. Главное, надо  собеседников  призывать к чему-то. Ловкие болтуны были. Вот и проболтали страну.  Народ слушал их, не верил им, и тайно подсмеивался над ними.
- Подскажите, пожалуйста, на какой учет мне встать?  У меня паспорт есть, и можно будет у вас здесь прописаться, - сказал я. Меня начали раздражать эти два бомжа. Семен Семенович  нахмурился и кинул бутылку на дорогу. Заскрежетал зубами.
- Пошел вон! Мотай отсюда! Не то схлопочешь пустой бутылкой по харе! Иди вон за ту кучу. Там тебе ответят.
- Иди отсюда! Мы так культурно беседовали, и тут нас прервали самым наглым образом! – закричал культурный слесарь.
- Мне можно идти? – спросил я.  Не знаю почему, мне вдруг стало смешно. Немного можно и поиграть. Они ведь играют, А почему мне нельзя? – Так и скажите, что мне надо идти домой. Можно идти, да?
- Иди, иди. Так на чем мы остановились, Виктор Михайлович? Ах, да, мы говорили о свободе. Хорошая штука, скажу я вам  свобода. – Он снова лег и закинул ногу на ногу. – Взять к примеру…
Я его перебил:
- Сегодня воскресенье, магазины все закрытые, деваться некуда, а мне надо ехать далеко.  Так мне, вы разрешили идти? Так я вас понял?
У слесаря из рук выпал стакан.  Семен Семенович даже сел и открыл рот.
- Каково, а? Виктор Михайлович! Это ж надо! Никакой культуры! Да езжайте хоть куда! Мы здесь причем?
- Значит, вы мне разрешили отправляться? – спросил я. – Больше я вас не буду беспокоить.  В какую сторону вы мне разрешаете?
- Слушай, мужик, иди ты отсюда! Ты – свободен! – крикнул  культурный слесарь и разразился отборной бранью.
- Вас понял, - поднял я руки. – Понял.  Я – свободен.  Переживаю я и волнуюсь. Вдруг пошлете меня не в ту сторону. Значит, мне можно ехать?
Семен Семенович подпрыгнул на диване и скатился на землю. Слесарь схватил стул. Ещё мгновение, и они бросятся на меня. Я стал пятиться.
- Всё, всё.  Согласен. Вы мне разрешили ехать. Спасибо за прием. Мне так хотелось послушать вас о свободе.
Я развернулся и быстро пошел дальше.
За кучей стоял старенький вагончик. Перед ним стол, стулья, скамейки. В единственном кресле сидел довольно чисто одетый мужчина лет сорока, упитанный и совершенно лысый, с короткой бородкой. На стульях сидело четыре бомжа. Они сидели чинно, сложив руки с длинными ногтями, под которыми надежно отложилась грязь, возможно, двухлетней давности.  Они дремали, а может, и слушали лысого.  Его голые ноги лежали на столе, а руки на животе. Лысый хмурился, и брови-кляксы то и дело закрывали узкие глаза. Он   шевелил большим пальцем  на удивительно маленькой и белой ножке.
Я подошел ближе, никто не обратил на меня внимание. Я услышал речь обладателя маленьких ножек.
- Ещё раз повторяю, проклятые тунеядцы,  что надо трудиться. Прихожу, а они что делают?  Пьют пиво и шпиляют в карты. Машину не разобрали. Я всего себя отдаю на благо общества. Что тебе надо, дядя? Кого надо? Я здесь речь толкаю тунеядцам, а ты мешаешь вправлять мозги  этим господам.
- Просто шел мимо, и услышал умную речь  о труде.
- Здесь мимо не ходят. Кто это  здесь будет ходить просто так? Ты, дядя, в уме?  Среди мусора, ворон, крыс и вот этих пьяньчужек кто будет ходить?  О труде ты хорошо сказал.
- Может, это благородные люди, - ответил я. – И я  за это их уважаю.
Лысый мужичок убрал ноги со стола, всунул их  в полуботинки образца шестидесятых годов, и спросил:
- Кто здесь благородные?  Кого здесь надо уважать?
- Вот эта благородная четверка.
- Не смеши дядя. Чего тебе надо?
Один из «благородных»  пьяньчужек  подал хриплый, опохмельный голос:
- Да, мы благородные. И почему нас не уважать? Ты нас уважаешь?
- Очень даже уважаемые  уважатые. 
Обладатель маленьких ножек громко рассмеялся, встал, потянулся и погладил бородку, а потом лысину.
- Молодец. Я люблю юмористов. Ты специально сюда пришел, чтобы посмешить народ? Ещё чего трёкнешь?  Давай.
- А чо, Иван Григорьевич, мы теперь не уважаемые?
- Дядя, мотай отсюда! – закричал и весь даже затрясся лысый мужичок. Вот это голос! Редкий голос.
- Ухожу. Ухожу. У вас удивительный голос. Вам бы в оперу.  Я вас, мужики очень уважаю. За что? Откуда мне знать?
Я пошел в сторону города. Попробую найти Чемулаева.
На Ярославском вокзале я подошел к Ларке. Она сидела на бетонке, привалившись к стенке вокзала, а рядом спал обросший и грязный бомж. На газете лежали – половина огурца, огрызок колбасы и что-то в бутылке. Мимо шли люди, и никто не обращал внимания на редкость грязных людей. Подошел  молоденький милиционер и сказал:
- Чего это вы здесь разлеглись? Убирались бы отсюда.
Лорка хотела было встать, но, видимо, ноги не держали. Прислонилась к стене и закричала:
- Ты что, парень обурел?  Что переел? Меня, Ларку гнать?! Да ты что? Да меня вся ментура и омоновцы знают! Меня Ларку с Ярославского?! Да ты что?! Спроси любого. Да я тебе глазки изумрудные  вытаскаю и сдам в сберкассу. Получу баксы, и накуплю водяры. Напою всех своих друзей. Иди, иди, отсюда!
Парень развернулся, и ушел.
Я сказал:
- Здравствуй, Ларка. Тебе привет от Ирки-моченой со свалки.
- Какой ещё Ирки?  Помню, помню. Ирка. Кто ты такой?
- Чемулаева Серегу давно видела?
- Давно. Кто он такой? Меня откуда знаешь?
- Кто не знает Ларку с Ярославского?
Она встрепенулась и закричала:
- Видел, миля?  Подошел тут, и гнать меня! Все меня знают!
Ларка выпила что-то из бутылки, поморщилась, вытерла мокрые и дряблые губы рукавом.
- На кой хрен тебе сдался этот Чемулаев?  Он ушел от нас. Нос стал воротить от нашего брата.  Брезговать стал нас.
- Ты тоже кое-кем была? Серега даже в райкоме партии заведующим политическим отделом  был, - сообщил я.
- Подумаешь, шишка!  Он не один такой, - округлила бесцветные  и пьяные глаза Ларка. – Вот лежит в собственной луже секретарь райкома партии, даже был инструктором обкома партии. Я тоже была  членом райкома, а работала заведующей в школе. И что? Подумаешь, птица!  Мы тоже были птицами.
- Как не стыдно так позорить свою гуманную профессию! -  возмутилась  проходившая мимо чистенько одетая женщина в толстых очках.  Ларка чуть не вскочила.
- Брысь, стерва! Вот из-за таких  тварей, как ты и дожили мы до такой жизни.  Я и Иван Иванович на баррикадах были, а ты, сучка, за очками пряталась!   Сволочуга подхалимная!  Что ты свои бесстыжие глазенки спрятала? Покажи их, и я выцарапаю.
Я пошел от них. Она закричала:
-  Эй, дядька! За консультацию червонец гони!
Я подошел и бросил на газету три пятирублевые монеты.
Она взяла их и уже тихо сказала:
- Он тебе шибко нужен, дядя?
- Очень.  Земляки мы с ним.
- Ясно, - сказала она. Отпила ещё глоток из бутылки, поморщилась и утерлась рукавом. – Не забываешь. Это хорошо. Как там Ирка?
- Твоими молитвами живет. Одежду собирает.
- Мне здесь лучше. Всегда при деньгах. Может, что ещё надо? Не побрезгуй.
- Так, где Чемулаев?
- Серега? Он от Ярославского на электричке до Монино ездит с гитарой. Там его ищи.
Я скрылся в толпе. Увидел, как два бомжа шли к Лорке.  Они, наверное, увидели, как я бросил ей монеты. Бомжи строго следят друг за другом.
Надо было где-то отдохнуть. Крепко устал от бомжей, от московской сутолоки, шума.  Надо вырваться  за Москву, на природу, к воде. Как раз  отправлялась электричка  до станции  Монино.

ПОТУСТРОННИЕ  БРОДЯГИ
Чемулаева я увидел неожиданно. За пятьдесят минут, что мне надо было ехать до станции Воронок, многое можно увидеть и услышать. Одни за другими входят продавцы тряпок, обуви, всякой галантереи, сладостей, книг, журналов и газет.  Здесь всё можно  увидеть. То и дело входят самодеятельные артисты, нищие, слепые, инвалиды. Одного из слепых я узнал. Бомж с Ярославского вокзала. Я видел, как он ловко ребром ладони разрубал яблоко, и был вполне зрячим. Он одет в полувоенную форму, обладатель пышной бороды. Представился участником афганской войны. Мол, в одном из боев был ранен. Государство бросило его на произвол судьбы.  Теперь он голодает.
В вагоне я пробился к нему, и когда он закончил обвинительную речь, шепнул:
- Привет тебе от Ларки с Ярославского.  Один из щипачей порылся в твоем правом кармане.
Он сунул руку в карман, потом  обернулся ко мне, и из-под  огромных темных очков взглянул на меня.  Я прошептал уголком губ:
-  Глухонемой и цитрусоанемичнопантовокрутоабицисарай.
- Понял. На конкуренцию пошел?  Пошел с дороги, утварь!  Зашибу!
- Как вам не стыдно?! – заявила рядом стоящая толстая женщина. – Взрослые люди и мошенники. Слепой и глухонемой видящий и говорящий. Тюрьма по вам плачет!
- Мы по тебе бочковидная мегера с лицом годовалой хрюшки мои руки порыскали бы по твоим грудям, тугим бедрам и толстой заднице, - прошептал  «слепой» на ухо женщине.
- Граждане! Господа! – завизжала женщина, что даже в моем правом ухе звянькнуло. – Милиция! Здесь слепые и глухие хулиганят! Они мою задницу собрались щипать! Держите их!
Ближайшие к нам пассажиры засмеялись.
Мы кинулись к выходу. В это время электричка остановилась, и двери распахнулись. Мы выскочили на станции Болшево. Я обежал вокзал и столкнулся со «слепым».
- Попался! Всю мне обедню испортил! Так всё шло хорошо.
И тут только я врубился. С этой толстой он подражал Жириновскому. Тот же голос и такие же движения. Вот почему смеялись люди.
- Хорошо ты под Жирика скосил. Ладно. Ты давно видел Серегу Чемулаева?
Он быстро оглядел меня и улыбнулся.
- Ясно. Утром видел. Надо было сразу  спросить, кого ты ищешь. Развел разную  чепуху. Понял. Всё правильно. Хочешь, я тебе погадаю?  Имя твоё скажу, и чем сердце успокоится.
- Знакомо,- ответил я.  -  Попробуй. Повесели меня.
Он закрыл глаза, нахмурил кустистые, рыжие брови, и, подражая какой-нибудь цыганке, заговорил:
- Приехал ты, касатик, где водятся бурые медведи и трещат сибирские морозы. Живешь ты, фарфоровый среди тайги и глубоких снегов. Ты – Юрий Стрелов. Много бродяжничал, и сейчас нет-нет да сорвешься. Путешествуешь ты и в другие миры.
- Стоп! Стоп! – остановил я его.  -  Вот это не надо.
Он открыл  глаза под цвет морской волны, и опустил руки.
- Говоришь, что не надо. Надо. Мы с Серегой побывали там. В гостях у Дюрда.  Чего округлился? Да, да, побывали. Думаешь, что только ты шатаешься туда-сюда. Много таких людей.  Всё правильно. Понял?
- Как же твоё мошенничество? Это же грех.
- Ты не грешил?  Возьми камень и брось его…
- Вон и Серега идет, - прервал я его.
Навстречу нам с гитарой на широком ремне шел Сергей Чемулаев, небольшого роста, крепкий, с красивой русой бородкой.  Настоящий русский крестьянин, каких изображали художники  девятнадцатого века.
- О, кого  я вижу! Юрка Стрелов! Познакомились? Куда пойдем?
К  нам подходил посланник из другого мира Люц.
- Вот и погуляли. В моем подвальчике бутылек спрятан. Закусон есть в виде копченой колбаски, - сообщил мой новый товарищ. -  О, мы ведь не познакомились. – Он шаркнул ногой, немного поклонился, сбросил с ершистой головы помятую шляпу, и голосом Михаила Горбачева сказал: -  В то время, когда товарищи тунеядцы и потусторонние бродяги устроили встречу, то мы решили  устроить сухой закон. Некоторые, конечно. Только не мы -  Сергей Чемулаев, Юрий Стрелов  и Олег Битна-Шляхта.  Это моя фамилия.  Мой папа поляк, а мама эстонка. Мы решили  отметить встречу и знакомство.  И они возмущены до крайности!
- Талант, - засмеялся Люц. -  Вот, Юрий, образец умершего таланта. Когда-то поступил в театральный институт, откуда его с первого курса вышибли.  Много изображал политиков. Это сейчас можно всех изображать.  Попробуй, кого изобрази в семидесятые годы. Выгнали. Призвали в армию, а вскоре комиссовали, как тронутого умом.  Потом засадили в психушку.
- В армии я командира части изображал. А потом всех офицеров и старшину копировал.  Брежневу досталось от меня. Под дурачка косил.
- Потом он вскоре женился, - говорил Люц. – Родился сын. С одного из собраний его увезли в милицию. Дали срок.  После отсидки стал тунеядцем.  Снова срок. Сейчас бомжует. Прямо и не знаю, что с ним делать. Ни одного нормального человека нет в моей команде. Все с вывихами.
- Мы тебе подскажем, кого брать в твою команду, - сказал  я.
- Не надо. Знаю, кого вы мне подсунете. Были у меня такие. Не прошли проверку. Быстро заворовались.
  - Так куда нас непутевых? – спросил я.
- На берег Клязьмы. На бережку посидим.
  Тут же подкатила легковая машина. Шофер словно загипнотизированный -  молчал  и не отвечал на наши вопросы.  Он доставил нас к небольшой  и грязной речке, в которой, возможно, рыба не водилась со времен первой пятилетки.
- Можно было бы и в ресторан сходить, - проворчал  Олег.
- Отставить нытьё, - ответил Люц. Тонкий и черный свитер и такого же цвета куртка и шляпа, подчеркивали  спортивную фигуру красивого  человека с  берегов южных морей. Большие, под цвет спелых вишен, глаза, сегодня особенно светились и были  как никогда загадочные.
- Что стряслось? – спросил Чемулаев.
- Нам хоть объясни, - сказал я. Олег изобразил Бориса Ельцина: - Сообщи, нам сердешный, понимаешь, чем сердце твоё встревожено?
- Возле воды всегда легкое перемещение в другой мир, - сказал Люц. – В вашем городке, Юрий, много воды. Ваш городишко стоит на острове. Вокруг речки. Это одно. Под вами находится огромное озеро пресной воды. Под вами находятся большие запасы минеральных вод, лечебных рассолов, много лечебных грязей. Ваш район лежит на такой целебной базе, что любую точку в вашей стране за пояс заткнет. Только некому там заняться.  Живете заботами  одного дня.
- Я это давно знаю. Толку? От меня не зависит. У нас в районе есть умные головы.  Куда мне до них! Кстати, где находятся,  мои бывшие друзья по путешествиям Виктор и Махмуд? Где?
  - В нужном месте. Идет отладка. Не обязательно знать. Да, Юрий, ты был на Дону.
- Только что оттуда приехал в Москву. Волгоградская область.  Река Дон. Красивое место.  Хорошие и добрые люди, хозяева  угощали меня от души. Хозяин Виктор с женой много лет прожили в Сибири. Теперь поселились в теплых краях, где растут фрукты. Рыбачили мы с ним в камышах. Ловили карасей.
- И это всё? – улыбнулся Люц, а глаза оставались загадочными. Зачем он меня спросил?  Надо всё вспомнить. Как всегда, со мной что-то случилось.
На зорьке карась хорошо клевал. Когда поднялось солнце – клев прекратился.  Виктор ходил по берегу и проверял удочки. Я прилег отдохнуть. Приснился мне сон. Неожиданно я встал и пошел. Оглянулся, и увидел себя лежащего.  Я шел по тропке. Неожиданно рядом со мной оказался незнакомый человек в старинной одежде. Древние люди в таких ходили. Парень ростом с меня, стройный, крепкий и подстриженный под «горшок».  Так стриглись наши предки.
- Пройдемся, - сказал парень. – Велено мне, чтобы я тебя встретил. Моих косточек давно нет. Истлели. Прах. Земля. Пойдем, покажу то место, где я лежу.  Я в команде Люца. Заслужил. Теперь ты понял, что кто я?  Кличут меня – Брайко или Брейко. Древнее славянское имя, пришедшее от фракийцев.
Местность изменилась. Кажется, здесь был лес. Точно помню. Мы шли с  Виктором по лесу. А сейчас  здесь  бескрайняя степь.
- Жил я до княжения Олега.  За века Дон изменил течение. Он был намного шире и глубже.  На том месте, где мы шли по лесу, в моё время была степь.  Дон протекал далеко. Сейчас мы находимся во времена хазар.  Вот и небольшой холм. Здесь  лежу я и мои воины. Мы шли походом. Здесь много погибло наших воинов. И много мы хазар порубили. Вот мы и на месте.
Мы остановились у холма.
- Здесь я. В  ваше время на этом месте лес. И ничего.
- Ты говоришь на моем языке.
- Ты прав. В моё время, у россичей был другой язык. Он мало походил на современный язык. Меня определили в двадцать первый век. Вот и пришлось учить ваш язык. Вы другие. В моё время таких людей не было.
- Я знаю. Бывал во времена хазар.
- Мне рассказывали.  Я пятьдесят лет после вас жил. Мне о тебе всё доложили. Надо знать, с кем придется работать.
- Чудное имя. Брайко. Что за имя?
- Обыкновенное. Разве Русана у вас есть? Нет.
- Наверное, от фракийцев это имя? – спросил я.
- Точно. Мне Люц говорил.  Много пошло от скифов, этрусков, фракийцев.
- С моим земляком Чемулаевым не встречался?
- Было дело.  Ещё встретимся, потому что я в вашей команде. Сейчас с вами будет Олег.
- Вдруг сейчас нас увидят хазары? Или мы невидимы?
- Даже очень  нас видно.  Их нет поблизости. Зализывают раны.
- Русана, наверное, сейчас бабка?
- Её уже нет.  Дочка есть. Малва. Копия Русаны. Того, что был при тебе, Таган-Саол, тоже нет. Жизнь в те времена  была короткой. У Малвы трое детей.  Два сына. Селянин и Боян и дочь Менерува.
- Где ты бываешь? Так знать наш язык, надо жить среди нас.
- Мы бываем среди вас.  Я был на свалке в Москве, в команде у Ларки. Вытеснили. Конкуренция. Тем более, я для них пришлый. В Новосибирске был, в Иркутске. В вашем городке были. Ходили по улицам.
- Вот тебе раз! Надо было бы проявиться у меня на даче.
- Мы были в одно время с Лицей. Она на одни сутки  вошла в одну стерву в  вашем административном доме городка. Начальник её заперся с ней в своем кабинете. Ай, да, Лица!  Что-нибудь, да натворит. Потом ещё в одну греховодницу вошла. Та отошла в иной мир. В беспредел отправили за грехи. Ладно. Пойдем.
- Куда?
- К тебе. Ты ведь спишь.
- Зачем тогда меня сюда? Какой в этом смысл? – спросил я.
- Обязательно смысл?
- Обязательно. Ничего просто так не бывает. Во всём заключается смысл. Значит, ты зачем-то проявился. Зачем?
- Хотел познакомиться. Нам с тобой предстоит отправиться кое-куда. Захотелось показать тебе холм. Что человек в этой жизни. Весь смысл. Прах. Ничего.
-  Давно про это знаю. Ладно. Пошли.
Мы подошли ко мне.
- До скорого, - сказал Брайко, и исчез. Я проснулся. Лежал вниз животом. Чудный мне сон приснился.  Какой-то Брайко приходил в мой сон.
- Я схожу в лес, - сказал Виктору. Он, молча, кивнул, потому что  внимательно следил за поплавком. Он дрогнул. Я пошел на то место, где мы стояли у холма.  Я запомнил место, и знал, сколько было шагов. Сосчитал до четырехсот. Здесь росли деревья. На том месте, где лежал Брайко и его воины, если это не сон, а, правда, едва заметное возвышение. Почему-то поверил, что здесь находится прах древних воинов. Склонил голову, и прочел молитву. Что ещё я мог сделать?  Мне показалось, что кто-то шепнул:
- Спасибо.
Словно прохладным ветром  обдало правую щеку.
- Слушай, Брайко, я забыл спросить у тебя, как там дела у волосатиков? В моей голове пронеслись мысли, а, возможно, кто-то подсказал:
- Не только у вас, но и в другом мире  клонировали воинов. Там и встретимся.
- Когда произойдет наша встреча?
Тишина. И я пошел навстречу Виктору. Он собирал рыболовные снасти.  Вот такой  случай произошел со мной на берегу Дона.

ВСТРЕЧА  С  ДРУЗЬЯМИ  И  КЛОНАМИ
Теперь я в Москве. Мы сидели на берегу речки Клязьма.
- Давай-ка я вам  сыграю и спою, - предложил Сергей.
- Пора, - сообщил Люц. – Ложитесь на спину.
Мы легли. Глаза закрылись сами собой. Я отключился.
Стоял в центре какой-то комнаты. Рядом со мной Сергей Чемулаев и Олег Битна-Шляхта.  Мои новые товарищи здесь были молодыми.
В доме потолок  был похожий на воронку.  Когда-то я здесь бывал несколько раз.  Дом стоял на острове Диком.
Мы вышли наружу. Навстречу нам шел…Брайко.  Олег шепнул:
- Два года назад я был в Польше. И этот Брайко был похожий на учителя.
К нам подошли два черных  парня.  Представились.
- Эхуд  Ватикай. Из Израиля я.
- Саид Сулейманхил.  Я из Палестины.
- Зачем вы так? – спросил Олег. – Какая разница? Причем тут нации?
- Сказали, что мы будем с вами, - ответил Саид. – Погиб в 1948 году в перестрелке с евреями.
- В том же году я погиб от палестинца, - сказал Эхуд.
- В настоящее время у вас война, - сказал Сергей.
- Знаем, - ответили они. – Сейчас мы здесь друзья. Меня Аллах простил, - сказал Саид. –  Эхуда Бог простил. Мы такое прошли. Мы согласились бороться с волосатиками. Хорошо, что здесь нет национальностей. Все равны.
- Нас с ним готовили, чтобы вошли в детей, - ответил Эхуд. – Кстати, я много слышал про этот остров. Послали встретить вас.
- Итак, нас теперь шесть воинов, - сказал Сергей.
- Увидеть бы клонов. Вы их видели? – спросил я.
- Сражались с ними. На одно лицо, - ответил Эхуд. – Никто не знает, откуда они и кто их  делает.
- Как волосатики? – спросил Олег.
- Нет. Обыкновенные  люди. Словно из нашего мира.  Все лысые, - ответил  Брайко.
- Кто здесь новые? – появился ещё один. Высокий, крепкий, что богатырь. Африканец.
- Я из этого мира. Я – темнокожий. При слове негр посылаю в нокаут. Ясно?
- Разве здесь есть нации? – спросил я. – Первый раз сюда?
- Была подготовка. Здесь вот первый раз.
- Полный интернационал, - засмеялся Сергей.
- Моё имя Джим, просто  Джим, - сказал темнокожий. – Погиб во время Гражданской войны с южанами. Сражался за свободу темнокожих в Америке. Сгорел раненым в хижине. Был хорошим боксером.  Прошел лабораторию  Маола и Дригиса. Готов сражаться с клонами.
- Загадка с клонами, - сказал я.
- Всё правильно, - ответил Олег. – Всё очень правильно. Кто их сотворил? Вот где загадка.
- На это могут ответить ученые этого мира, - сказал Эхуд Ватикай.
- Как я понял, что у других есть тоже ученые, если сотворили клонов, - сказал Саид  Сулейманхил. – Мы  им покажем, как надо сражаться за свободу этого мира от нечисти. -  И под его смуглой кожей заиграли мускулы. Крепкий парень.
- Понял. Всё правильно, - ответил  Олег Битна-Шляхта.
- Как нам их найти? – спросил Сергей.
- Они сами появляются и нападают, - ответил Брайко. – Многих они отправили в беспредел.
- Тогда нам надо быть начеку, -  сказал Сергей.
- На этом острове они не появляются, - сказал Эхуд.  – Нам об этом уже сказали.
- Нам надо попасть на материк, - предложил я.
- На корабле, - ответил Джим. Он ходил вокруг нас и наносил удары невидимому врагу. – Там нас снабдят оружием.  Моё оружие – кулаки.
- Вы с вакрэчами встречались? – спросил я.  – Корсами они себя называют. Воины у них называются – вакрэчи.  В шкурах все.
- Нет, - за всех ответил Джим. – Слышали про них. Мне бы хотелось с ними встретиться. Вместе бы воевали  против клонов.
Мы пошли к морю. На острове строились дома в один этаж. Люди  не обращали на нас внимания.
Вдали появились корабли. С одного из них выгружали доски, квадраты камней, видимо, где-то есть каменоломня. Там их и обделывают.
Мы сидели на берегу и смотрели на спокойное море.
- Плохо дело, - нарушил молчание Олег.
- Значит, так надо, - ответил я.
- Вон ещё один корабль появился, - сообщил Эхуд.
Вдали появилась темная точка. Постепенно она увеличивалась. Попутный ветер гнал в нашу сторону корабль. Мы встали.
С корабля нас приветствовали. Это были мои друзья!  Один за другим они  прыгали на землю, и обнимали меня. Есть у них сила!
Они снова вместе – Виктор, Махмуд, Дмитрий, Патрик, Паркер.
- Мы за вами, - сообщил Дмитрий. – Капитан торопит. Возможен шторм, а его лучше встретить в море.
И вот мы в море.  В каюте собрались все мои бывшие друзья, а также вся наша семерка.
- Мы, Юрка, прошли все стадии ада, - сообщил Виктор, поднимая кружку с вином. – Все-таки, были грешниками. Даже в двух пещерах были. Потом нас взял в свою команду  Люц.
- Мы недавно узнали, что живые ждут нас на берегу, - сказал Махмуд. – Надеялись встретить тебя.
- Все мы прошли лабораторию. Теперь нас не просто отправить в беспредел. Мы устроим веселую жизнь клонам! – засмеялся Паркер.
- И все-таки, удивительно то, что сюда выбирают выпавших из общества, отверженных, - сообщил Сергей.
- Всё правильно, - вздохнул Олег. – Отщепенцы.
- Это так, - подтвердил Джим. – Я пытался всех примирить. Меня называли дураком. Белые так и не поняли меня. Учил темнокожих детей грамоте.
- Я был сапожник, - сказал Саид. – Кто что даст.  Кто лепешку, кто фрукты. Иногда я помогал в мечети. Бесплатно ремонтировал.
- Я из русских евреев, - сообщил Эхуд. – С родителями после войны бежали на историческую родину. Жили в нищете. Потом вернулись в Россию. Родителей сгноили на Колыме, а я бежал в Израиль.
И мы  рассказали всё о себе.
- Подобралась команда, - засмеялся Виктор. – Один из нас только работал в райкоме партии. Да и того оттуда выгнали.
- Мне, кажется, что многие изменились, - сказал я. – Был рядом с нами бывший партийный руководитель  Подгузников. Изменился  он очень.
- Он изменился. Я согласен,  -  сообщил Сергей. – Многие ещё хуже стали. Многие из бывших пробились в губернаторы, в правительство, в думу, и ещё на другие должности.  И  все воруют, непомерные оклады себе сделали.
- Согласен, - сказал Виктор. – Мне пришлось посещать некоторых. Ужас. По поручению Люца побывал в губернаторах, прокурорах, судей, начальниках. Кошмар!  Им нельзя доверять власть. Где найти лучше?  Один  парень украл у бабки  восемьсот рублей. Его осудили на три года. Миллиардеры обокрали страну и свободно уехали за границу. Как это понимать? Где наш справедливый суд?  Деньги потоком идут в заграничные банки. Я насмотрелся такого в высших кругах, что меня ужас взял. Всем им уготовано место, что даже меня  страх берет за этих воров, и за этих защитников миллиардеров.
- Земля! – крикнули наверху.
На берегу нас встретил Мока, один из представителей потустороннего мира.
- Что здесь стряслось? – спросил Сергей.
- Всё потом. Пройдемте в дом.
Мы последовали за ним. В большой комнате, вокруг стола, сидели люди и что-то рассматривали. Это была огромная бумага, и на ней нарисованы кружочки, линии, стрелки. Настоящий военный штаб. Люди не обратили на нас внимания. Только один посмотрел на нас и снова углубился в  рассматривании  рисунков. Где же я видел этого человека? Где?
Мока провел нас в соседнюю комнату. Там ещё одна дверь. Мока открыл её, и скрылся за нею. Мы за ним. Длинный коридор уходил вдаль. Мы, молча, следовали за нашим проводником. От многих  этих людей, я даже не знаю, как их назвать, где-то на разных кладбищах лежат косточки, а от многих уже и праха нет. Они вот. Расскажи о них моим землякам – отправят в дом для  умалишенных. Я, как всегда, не боялся тех, к кому попадал.
Коридор заканчивался дверью. Мы вошли в огромную комнату. Полки с книгами закрыли три стены. На столах  приборы, стеклянные трубки, и колбы заполненные жидкостью.
- Здесь наша лаборатория, - сказал Мока. – Отсюда можно попасть на границу с волосатиками.
Тут я увидел совершенно голого человека, вернее это был настоящий труп. Он находился в большой  и круглой колбе с жидкостью. Со всех сторон к колбе протянуты трубки. Они, видимо, подкачивали кислород. Жидкость бурлила и пенилась.
- Что это? – тихо спросил Сергей.
- Один из тех, кого убили волосатики. И он был отправлен в пещеру. Мы изъяли его оттуда. Здесь мы  сделаем его таким, каким вы видите своих друзей из вашего мира.
- Мы тоже прошли через такую лабораторию, - сообщил Махмуд.
- Кто сделал клонов! – крикнул я.
И тут появился Маол, один из ученых этого мира. Он  сказал:
- Вы думаете, что есть ученые, что только делают добро? Кто в вашем мире изобрел атомную бомбу? Кто изобретал  и продавал  оружие?  Кто изобрел  бактериологическое оружие?  Кто? Вот вам и ответ. Они в вашем мире  натворили, а перейдя в этот мир, продолжают творить зло. Это не люди. Это  - монстры. За оружие получали премии, жили отменно от народа. Я не говорю о политиках.  Всё зло идет от них. Попали трое ученых к волосатикам. Не пожелали быть в рабах. Пожелали и в этом мире жить сладко.  Продали свои души Дьяволу. Создали три лаборатории. Мы предлагали им перейти к нам, но они пожелали жить там. Решили они полностью  себя реализовать. Двое из них из Советского Союза. Они жили при  Сталине и Брежневе. Третий из  фашистской Германии.  Один из советских  возглавил такую группу ученых, и клонировали воинов. Умудрились из крови  погибших и захороненных  слабых умом  возродить жестоких и крепких солдат. 
- Чикотило и Оноприенко подойдут, - сказал я.
- Нет. Эти в страшном аду.  Таких тварей не возьмут для клонирования. Они жестоки, но они подлы и трусливые. Там нужны смелые, хотя и жестокие. Эти клоны даже самого Сатану не боятся. Никого не боятся. У них одна идея. Уничтожать всё живое. Попадутся под руку волосатики, и их уничтожат. Что задумали местные ученые – не ясно. Сатана это одно. Кто-то ими руководит. Кому-то они, все-таки, подчиняются.
- У этих ученых нет совести, - сказал Олег. – Неужели они не понимают, что  между вами и волосатиками пропасть?
- Разве в вашем мире  ученые не понимают, что они изобретают? Понимают.  И здесь они понимают, - ответил Маол.
- Нам надо найти их, и уничтожить? – спросил Олег.
- Мы их даже в лицо не знаем. Какие они сейчас, мы не знаем. Их надо бы доставить в ближайшую нашу лабораторию. Там мы с ними разберемся.
- Вы из того мира, и ваша энергия сильнее клонов, - добавил Мока. – С вашей энергией многое, что можно сделать.  Четверым из вашего мира мы доверили одно дело. Они такого натворили, что мы  их быстро обратно отправили. Больше с ними не идем на контакт.
- Куда нам идти? – спросил Олег.
- Через вон ту дверь пройдите. Если вам будет грозить опасность, мы тут же вас выхватим.
Он пошел к колбе, в которой находился будущий человек.
Мы вошли в  длинный с тусклой подсветкой тоннель. Кажется, я бывал в таких тоннелях. По сторонам двери. Приоткрыл одну дверь и тут же захлопнул.  Там  находилась моя землячка Октябрина  Правдина. Она читала лекцию молодым женщинам.
- Давайте послушаем, - предложил Сергей. – Давно я её не слушал.
Она говорила:
- Да, да, я понимаю. Все вы здесь собрались великие грешницы. Например, твой мужинек пасынкует  помидоры, морковку сеет, а ты уехала отдыхать к Чёрному морю. Он детишек твоих сопливых нянчит. И, как правило, ты на юге заимела любовника. Он тебя родимую, как хочет, что мужу твоему и не снилось, потому, что перед мужем ты выпендриваешься.  И когда ты  приезжаешь домой, то своего мужа никогда не отправишь к морю, потому что его может окрутить такая же изменщица, как ты. При этом скажешь: - « Ещё чего?!  Закрутишь там с какой-нибудь замужней. Вон, соседка Танька, счастливая.  Её мужик Петя ничего ей делать не дает. Даже он морковку сеет».  Ты придумываешь разные болезни для себя, чтобы ничего не делать дома.  Твой муж и  половики стирает, деньги приносит, а тебе всё мало. Как-то по центральному телевидению показывали  даму от политики Шадрину. Она интервью давала. Так вот она сказала, что муж должен приносить ей деньги на клювике. Я бы всем мужикам сказала, чтобы таких женщин  надо остерегаться. Помню, что даже женщины осудили её за это. Помню, мой земляк Юрка Стрелов так сказал, что если бы ему её присудили судом, то он бы на кассацию подал. Я так скажу, что надо что-то одно. Или мужик,  или деньги. И ещё. Твой мужик не удовлетворяет  твою похоть. Ты нервничаешь. Твой психоз распространяется на близких, соседей.  У тебя подскакивает давление, то  оно падает, сердцебиение. Тебе надо здорового и молодого мужика. Едешь на курорт, в Дом отдыха, в туристический поход. Нашла любовника.  Успокоилась. Проходит время и всё опять начинается. Опять виноват муж, который вкалывает на трех работах, на даче. Виновата ты, падла!  Таким бабам, как Шадрина, надо жить одной. Я ведь живу одна.  Свободная женщина! Я люблю свободу!  Вот сейчас здесь, собрались шалашовки.  Ваши мужья, хоть и тряпки, а попадут в рай. Хороша лекция?
Когда мы закрыли дверь, то Олег сказал:
- Умная лекция. Жизненная. Надо же – на клювике ей деньги подавай. Молодец, Правдина!
- Среди них я увидел трех моих землячек. Одна из них каждый год к Чёрному морю ездит в Дом отдыха. Муж в это время на даче вкалывает, и на трех работах. И ей всё мало, - сказал я. – Меня такая напасть с женщинами миновала.  В этом хоть я счастлив.
- Я попался, - сказал Олег. – У меня такая же, как Шадрина. Приноси на клювике. Не выдержал. Избил. Попал на зону. Только там я и прижился. На сцене выступал.
- Хватит плакаться,  - сказал Эхуд. – Сами мужики виноваты. Тряпки. Надо быть мужиком. Хватит.
- Не понимаю я ваш мир,  - сказал Джим. – Особенно в России. Не мужики, а лягушки. Уважать надо жену, но зачем унижаться.
- Я тоже не могу понять! – воскликнул  Саид.
- Не понимаю! – громко сказал Брайко. – Это не куда не годится! Это великий грех! Значит, ваша Шадрина дает всем такой урок женщинам? Она великая грешница! Надо же! Клювик!  За кого она принимает мужчину?  И такие женщины у вас есть? Значит, есть. Такой мужик – слизняк. Откуда в вас это появилось? Откуда пришло? Кто это придумал?  Кто воспитал таких женщин?
- Мужики воспитали, - ответил я. – Воспели их в стихах, поэмах, романах. Взяли бы женщины, да воспели мужчин, которые пасынкуют помидоры, и отправляют своих жен в Дома отдыха, и приносящих деньги на клювике. Ведь не запоют о таких мужиках!   
- Хватит о бабах говорить! – закричал Сергей. – Идите сюда!
Он стоял в проеме двери. Ничего интересного в комнате не было. Пустая комната, если не считать стоящего в углу зеркала до потолка.
- Мы проходили через такие зеркала, - сказал Виктор. Мы стояли напротив зеркала, и видели себя молодыми и красивыми.
- Кто проходил ещё? – спросил я. Молчание. - Значит, были трое – Виктор, Махмуд и я.
Виктор подошел к зеркалу. Сунул руку в него, и она утонула. Обратно выдернул руку.  Все удивленно смотрели на зеркало.
В  это время за моей спиной раздался голос Правдиной.
- Стрелов, и ты здесь?  И Сергей Чемулаев тут?  Я ищу одного типа, чтобы задать ему вопрос.
- Началось, - проворчал Сергей.
- Что вы все меня избегаете? Чего боитесь? У меня, Стрелов, к тебе вопрос. Только  не уходи от ответа.
Я прыгнул в зеркало. Оказался на обочине дороги. За мной прыгнули – Виктор и Махмуд. Через минуту рядом с нами оказались – Сергей и наши новые друзья.
Кстати, последним прибыл к нам Эхуд Ватикай. Он крикнул:
- Караул! Я ничего не знаю!
Он говорил нам:
- Она меня держала, и я не понял, что она спрашивала.
- Чего она у тебя добивалась? – спросил я.
- Куда это мы собрались? И ещё что-то. Не понял.
- Она самого Сталина в кремле  привела в ярость, - сказал я.
- Этот мог бы её загнать кое-куда, - сказал Ватикай.
-  Почему она не прыгнула за  тобой? – спросил я.
-   Кто-то там ей запретил прыгать в зеркало, - ответил  Ватикай.
- Теперь куда? – спросил Джим.  Его мощная фигура возвышалась над нами.
- Осмотримся, - ответил Брайко.
Вокруг нас унылая природа. Пожухлая трава среди камней, чахлые кустарники, небольшие холмы, корявые сосны. Над всем этим скучное и серое небо со свинцовыми тучами.
- Кажется, вон там дорога! – крикнул Брайко.  Мы пошли туда, куда указал  древний русский. Да, это была дорога. Видны следы от копыт лошадей и от колес телег. Брайко стал ходить по дороге, и мне казалось, что он даже нюхает  землю. Остановился напротив нас.
- Недавно проехала повозка.  На ней сидело много  людей.  Они также шли за повозкой. Много. Очень устали. Были и всадники. Они били людей кнутами. Двоих забили.
- Волосатики и рабы, - сказал Джим. – Хорошо, что здесь нет цепей  и кандалов. Смерть на каждом  шагу.
- В какой край пошли они? – спросил я.
- Туда, - показал он туда, где был виден большой холм.
- Пойдем туда? – спросил Сергей.
Мы пошли в сторону холма. Взобрались на него и залегли между камней. У подножия, в одну улицу, стояло двенадцать домов в один этаж без окон.
По улице ездили всадники. Это не волосатики.
- Мужики, так это клоны! – прошептал Сергей.
- Всё правильно. Клоны, - подтвердил Олег.
- Это вам не волосатики. Эти будут биться до конца, - сообщил Джим. – Я встречался с ними. Плохо то, что у нас нет оружия.
- Друзья, мы не для разборки сюда направлены, - сказал Сергей.
- Тогда для чего? – спросил Саид Сулейманхил.
- Для чего? – зло спросил Эхуд Ватикай.
Два непримиримых врага в моем мире от двух народов, в этом мире стояли рядом и спрашивали нас. Вот так бы всегда было в нашем мире. Я пытался  ответить:
- Всё так, друзья, но что толку?  Побьем их, а там появятся другие. Где- то их делают.  Вот вопрос. Вот эту задачу нам и стоит решить.
- Сначала нам надо бы добыть лошадей, - сказал Сергей.
Все согласились.
Клоны поскакали в нашу сторону. Мы спрятались за камни.
Вот они поравнялись с нами. Они были, что родные братья. Крепкие, мордастые, с жестокими лицами, словно маски.
- Вот это рожи! – прошептал Виктор.
- Ты разве их не видел? – спросил я.
- С ними встречался только Джим. Эти клоны уже захватили несколько городов, - ответил Виктор.
Клоны уехали. Мы решили спуститься  к деревне. Улица пуста.
- Когда едут клоны, то  есть приказ – сидеть по домам. Иначе отправят в беспредел.
В крайнем доме дверь была приоткрыта. Джим заглянул туда и поманил нас. Я пошел следом за ним. Это была оружейная. Из-за небольшого стола, на котором стоял большой кувшин и две кружки, вышли два клона. В крепких руках блеснуло два коротких меча. В больших и немигающих глазах блестящих от черноты, полное безразличие, плотно сжатые губы, сдвинутые брови над  горбатыми носами выражали безмерную злобу. Удивительное состояние!  Совершенно бессмысленное выражение в глазах. Страшная гримаса. Кто же их сделал такими?
Джим быстро схватил лавку и бросил в клонов. Они упали. И тут же вскочили. В это время Брайко успел завладеть саблей, и сделал выпад.  Сабля вошла в тело клона. Джим одним махом меча отделил голову от тела у другого клона.
- Этих живых роботов нельзя оставлять живыми, - сказал Джим. – Теперь берите оружие, какое кому по нраву.
Мы стали вооружаться. Кнута я не нашел. Пришлось нацепить шпагу. Когда-то я имел спортивный разряд. Кроме кнута я мог владеть только этим оружием.
Брайко  подал нам по два колчана со стрелами. Пришлось мне накинуть на себя и по луку. Хотя я не умел стрелять из лука.
- Теперь нам надо добыть лошадей, - сказал Брайко. -  Юрий, не хмурься. Бери то оружие, какое здесь есть.
- Мне бы кнут, и достаточно, - ответил я.
- Брайко прав, - ответил  Виктор. – Клонов не надо кнутом.  Из сразу надо уничтожать.
И,  все-таки, на одной из полок, я нашел хорошо сделанный кнут из качественной кожи. Сунул за пояс. Пригодится.
- Пора уходить, - сообщил Брайко.
- Надо бы деревню обследовать, - предложил я.
- Согласен. И рабов освободим, - согласился Джим.
Мы выбрались наружу. Открыли дверь в ближайшем доме. Там находились люди.
- Вы свободны!  - крикнул  Джим.  – Идите по домам и отрывайте двери! Оружия на всех хватит!
Из всех домов выбегали  обросшие  люди.  Все они бежали к дому за оружием. Потом все стали собираться на площади. Здесь оказалось около трехсот человек.
- Надо всем объединиться! -  крикнул Брайко. – Нельзя нам разбегаться.  Иначе всех по одному перебьют. Вместе – мы сила!
- Мужики, надо бы Брайко выбрать атаманом, - шепнул Виктор.
Махмуд и Сергей стояли рядом со мной. Они  подняли руки. Махмуд крикнул:
- Пусть Брайко будет атаманом!
- Брайко атаман! – крикнул я. – Джим его правая рука. Любо, Брайко!
- Брайко! Джим! – закричала толпа.
- Они вас знают? – спросил я.
- С некоторыми на каторге были  у волосатиков, - ответил Джим. – Спасибо всем за доверие! – крикнул он.
- Нам надо разделиться на три отряда, - предложил Брайко.
Я тронул Сергея за руку.
- Нам надо найти другой путь. Не для этого нас сюда направили. Надо искать создателей.
Олег, Сергей и я выбрались из толпы.  Нас догнали Виктор и Махмуд.
-Друзья-товарищи, нам надо быть с ними. Они для нас теперь друзья.  У нас к вам просьба. Побудьте с нами немного, - попросил Виктор.
Мы согласились.
Брайко и Джим  определяли людей по отрядам.
Так как мы не вошли в отряды, то мы решили пойти в сторону большой горы.  По едва заметной тропе поднялись на вершину.  У  подножия горы текла река. По берегу паслись кони. У костра сидели люди. Это были клоны. Возможно, это те, что сопровождали рабов до деревни.
- Надо бы сообщить нашим, - сказал Сергей.
Мы немного спустились к деревне и стали махать куртками, чтобы нас увидели наши новые товарищи.
Нас заметили. Когда люди поднялись к нам, мы сообщили о виденном. - Двенадцать клонов. Принимаем бой, - сказал Брайко. В этот момент его  полуголое тело напоминало фигуру Аполлона. Короткий меч грозно  поблескивал в его могучей руке.
- Лучники, - тихо сказал Джим.
- Так, - согласился Брайко. – Кто из вас меткий стрелок?
Таких стрелков нашлось около тридцати. Брайко что-то им объяснил, и лучники поползли к клонам. Мы за ними. Когда лучникам оставалось около пятидесяти метров, они вскочили и быстро выстроились в одну линейку. Я не стал смотреть, что произойдет дальше. Уткнулся в землю. Вскоре Виктор крикнул:
- Всё кончено.  Идем разбирать лошадей.
У костра я увидел лежащих клонов. Стрелы торчали в телах. Клоны словно братья.
Лошадей было много. Мне тоже досталась лошадь, но без седла. И мы поехали по дороге.
- Куда теперь? – спросил я у Брайко.
- Нам надо захватить селение волосатиков, чтобы набрать продуктов, оборудовать коней седлами. Надо искать  клонов, и уничтожать их.
- Ясно, что ничего не ясно, - ответил Сергей. – Поможем и отвалим. Это всё не для нас.
- Всё правильно. Отвалим, - ответил Олег. И мы поехали за всеми.  Иногда останавливались  на берегу реки на ночлег. Хотя  ночи в этом мире имеют понятие относительное, они похожие на ночи в Якутии.
Выставили дозоры.
Через несколько дней, когда мы с Олегом и Сергеем уже не могли ехать на конях – набили мозоли, плелись пешком за отрядом, откуда не возьмись, появилась конница клонов. Их  было около сотни.
Брайко закричал:
- Лучники, с коней! В линию! Остальным в кольцо!
Команда Брайко выполнена быстро и точно. Лучники  расположились полумесяцем. А те, кто был на конях, выполняли команды командиров.  Виктор и Махмуд  находились под командой обросшего  мужика. Только мы трое  остались свободными. Я крикнул:
- Джим, нас куда?  Нам что делать?
- Вы свободны. У вас другое задание. Вы о нем знаете.
Мы переглянулись. Олег сказал:
- Всё правильно. Что мы должны, мы знаем. Тогда зачем брали оружие?
Грохот металла,  ржание лошадей и грозные крики клонов – приближались.
Лучники приготовились к стрельбе. Брайко махнул рукой. В сторону всадников полетели стрелы, и несколько клонов  свалились с лошадей. В это время наши конники понеслись навстречу врагу.  Впереди  были Брайко, Джим и обросший мужик. Среди конников были Виктор и Махмуд.
Все всадники смешались в огромную и пыльную кучу. Началась жестокая рубка. Клоны быстро собрались в живое кольцо. И эта организованная кем-то и направленная конница клонов по часовой стрелке двигалась к реке, сминая наших товарищей.  Наши конники остановились и не стали преследовать клонов.
Брайко метался по полю сражения. И вот он, оголенный по пояс, потный, в крови, подскакал к нам. Крикнул:
- Половину наших покрошили. Вот это воины!  Ещё одно такое сражение, и все.  Тактика сражения взята из моего времени. Так вели мы бои с хазарами.  Мы взяли от скифов. Так сражались конники Македонского, и пришедшие на Русь татаро-монголы.
- Ты откуда всё это знаешь? – крикнул я.
- Из архива Маола и Дригиса. Вам надо отправляться на поиски того места, где их проклятых делают.  Постепенно, они могут весь этот мир завоевать.
Крепко поредело наше войско.  И только несколько клонов лежали на земле. Я видел, как один раненый клон, вонзил себе меч  в сердце.
- Они в плен не сдаются! – крикнул Махмуд.
- Хоть бы одного пленного увидеть ближе, - отозвался Сергей.
Виктор сказал:
- Если мы в этом мире исчезаем в бепредел, а там уж кого куда, то из них делается желе. Лежит на земле желе, и оно постепенно растворяется. Потом ничего не остается. Подождите меня. Я сейчас.
И он ускакал.
- Всё, друзья, - сказал я, - нам надо отправляться в другую сторону.
Тут к нам подъехали Виктор и Махмуд.
- Брайко и Джим отправили нас к вам на помощь.
Подъехали к нам Эхуд Ватикай  и Саид Сулейманхил.
- И нас с вами направили. Остальные будут собирать рабов, чтобы вести борьбу с клонами.
- Это безумие! – крикнул я. – Их, как грибов в дождливую погоду плодят!  Вас мало!  И волосатики за них.
- Что делать? – крикнул и Виктор. – Или грудь в крестах, или голова в кустах!  Такова наша судьба здесь! Куда едем?
- Если клоны двинулись вниз по течению, то нам надо в обратном направлении. Они оттуда пришли, - ответил Эхуд.
- Тогда нам надо ближе к реке и вперед, - сказал Виктор.
Вдоль реки пролегала дорога.  По ней мы и поехали. За нами потянулось и потрепанное войско Брайко и Джима.
- По пути будем собирать рабов, - сказал Джим.
На ночь мы расположились у реки, а так, как ночь была теплой, то не стали разводить костров. Не до них было. Все упали на землю. Лошадей спутали. Дежурство выставили.
Удивительные ночи в этом мире. Днем не видно солнца, а ночью не видно луны и звезд. Сплошные тучи из серого тумана.  Что-то  светило с небес. И  абсолютная тишина, даже не слышно кузнечиков.
Я сидел на бревне и прислушивался к тишине. Рядом со мной появился Дюрд.
- Не могу привыкнуть к вам. От светлых сил вы можете проникать и в темный мир, - сказал я. – Чудный мир.
- Он так устроен.
- Куда нас? – спросил я.
- Ты видишь реку.  Вода. Подойди к ней. Не бойся. Подойди.
Я встал. Подошел к кромке воды.
- Теперь  наступи.
- Зачем? Сколько раз входил в воду.
- Ты сейчас наступи.
Я приподнял ногу, и легонько опустил её к воде. Чудеса!  Нога не тонула. Я сделал несколько шагов. Воды не  чувствовал! Ничего не ощущал. Под ногами пустота.  Вернулся на берег. Сел на бревно.
- Это река такая?- спросил я.
- Обыкновенная река. Это ты такой.
- Значит, я состою из энергии, но с моими мыслями. Понимаю. Я сплю дома. В  кресле. Сейчас, в настоящее время я сплю на берегу речки Клязьмы в Москве. Могу и в вагоне и на пне. Всякое приходилось.  На мне одежда, и я похожий на себя.
- Ты бывал и в других телах. И это так. Если бы ты знал, какими вы выходите из своих тел.  Просто сгусток эфирной энергии. Потом эфирная масса воспроизводится в форму человека, но совершенно без одежды, без кожи.  Вы путешествуете в эфирном пространстве космоса. Не надо пищи, воды, воздуха, одежды.  Нет сна, и нет отдыха. Вы не замерзаете в космосе, не сгораете на солнце. Наоборот, вы набираете энергии от солнца и возвращаетесь на землю. Здесь, на разных уровнях, вам возвращается память, ваши мысли и светлые и грязные, ваша индивидуальность. Вам возвращается  тело, кожа, волосы, ваш облик, только молодой. Возвращается даже одежда  определенного времени.
-Значит, когда я совершаю путешествия в ваш мир, в прошлое и будущее, то я прохожу космос, эфирное пространство и солнце?
- Да.  Обязательно.  Быстро. Те, кто у вас умер, то они проходят целый цикл. Отбор.  Как сквозь сито.  Кого куда. Там сложнее. Кого и когда вернуть в ваш мир, но уже в другого человека, а кого навсегда оставить. Кого отправляют  в светлый мир, кого в вечные странники.
- Что это?
- Их тоже много. Они находятся везде.  В эфирном пространстве, и на земле.  Это тела от темных  сил. Обитают на кладбищах, в домах, где находятся греховодники.  Пакостят по квартирам, в общественных домах. Они  везде могут быть. Сатане на руку.  Вселяются в грешников, преступников, в членов правительства, президентов, царей и королей и генеральных секретарей. Вселяются и во многих депутатов. Эти темные духи преданная армия самого Дьявола. Они ему полностью подчиняются.
- Однажды я попал в такой переплет, - сказал я. – У нас в городе  видел некоторых.
- Знаю. Был. Тогда мы вырвали тебя оттуда. Там очень опасно быть вашему брату.  Поэтому, при переходе в другой мир, мы следим за вами, чтобы не проскользнули в промежуточный мир. Он так называется. Порой мы  выхватываем из того мира хороших людей и отправляем в светлый мир.
- В стене моей квартиры я тогда видел рожу  волосатика. Они утащили одного мужика.
- Не мужика, а грешную душу. Волосатики, иногда, проникают в тот мир и  берут грешников в рабство.
- Здесь, в этом мире, тоже ведь опасно, - сказал я.
- В этом мире другое дело. Здесь вы под присмотром. Там вольный мир. Он временный для грешника, но вольный.
- Я многое, что узнал.
- Ты уже описал тот мир. Хорошо описал. Правильно.
- Писал то, что было. Теперь нас, в какие края?
- Вы правильно пошли.  Вас должны встретить.
- Ты исчезаешь?
- Зовут. Много дел. Разбился самолет в Индии. Несколько душ надо принять.
- Не все?
- Есть сразу в ад.  Ещё корабль затонул у берегов  Америки. Беженцы из Кубы.
- Кроме тебя есть, кому это дело сделать.
- Нас много. Я говорю только о тех, кто попадет в команду к Иссе. В  светлый мир.
Он словно вошел в воздух. Надо же! Свободно перемещаются из одного мира в другой!
Меня сменил Виктор, а я пошел спать.
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
БОМЖИ МОИ ДОРОГИЕ

 БЫВАЕТ ТАК ПЛОХО, НО НАДО ТЕРПЕТЬ

Мы  шли вверх по течению реки.  Впереди меня – Эхуд Ватикай и Саид Сулейманхил.  Эхуд  самый  энергичный среди нас непоседа. Саид  крепкий и более  спокойный.  За ними шли – Сергей, Олег и я. Кто нам поверит в такое, что мы трое из живых  были среди тех, кого давно нет.  Один из них даже жил во времена хазар.  Невозможно, и представить. Они вот они. Идут. Даже разговаривают и действуют. Чудеса!
За поворотом реки показался город. Надо повториться. В предыдущих рукописях я описывал местные города.  Дома одноэтажные, в основном,  каменные и без окон. Есть ресторации, что-то похожее на наши  рестораны в каком-нибудь  захолустном железнодорожном вокзале, а  скорее всего на столовые из времен позднего застоя советской эпохи. Как правило, в ресторациях  подают мясо и вино. Деньги не платят. Обслуживают посетителей  рабы, тоже когда-то умершие, но в нашей жизни грешники. Волосатики, так все их называют, местные, но не из мертвых. Это их мир. В основном, волосатики темнокожие с длинными чёрными волосами. Они грубые, наглые, но нас намного слабее.  Считают нас путешественниками из далеких и неведомых стран. С ними надо быть настороже.  Они мечтают захватить любого путешественника и сделать его рабом.
- Не встретиться бы с клонами, - сказал Виктор. – Вы, Юрий, Сергей и Олег войдите первыми в ресторацию, а мы будто ваши рабы. Будем стоять  за вашими спинами. И пищу нам вы будете подавать из своих рук через свои спины. Здесь так кормят рабов.
- Ещё чего не хватало! – возмутился Сергей.
- Они хорошо знают, кто мы такие, - ответил Махмуд. – Рабы никогда не  заходят  в ресторацию.  Заходят только личные рабы.  Мы здесь отверженные, как в вашем мире – прокаженные. Только избранные  волосатиками могут работать на кухне, в бане и в других местах города. И в основном, женщины.
Пришлось сделать так, как подсказывали наши друзья.  Мы вошли и сели за стол. Наши друзья встали за нашими спинами, готовые с оружием защитить нас.  Мы были вооружены мечами, а у меня ещё и кнут.  Выглядели мы довольно грозно. Рабыни тут же подбежали к нашему столу с чашками, в которых было  мясо с разными приправами. В этом мире умели готовить мясо.
Виктор не выдержал, и взял из одной чашки кусок мяса.  Волосатики это увидели и зашумели.  Я стукнул кулаком по столу.
- Тихо! У нас другие законы!  Рабы  едят одновременно с нами!  Если кто из присутствующих возражает, то пусть выйдет со мной на поединок!
Тишина. И мы с удовольствием поели. Но тишина была подозрительной.  Мы видели взгляды волосатиков, и их шушуканья.
И вот один из них выскочил на улицу.
- За помощью пошел, - сказал Виктор. – Надо уходить.
Мы вышли на улицу. Как ни странно, вышли следом за нами и волосатики. Они толпились на крыльце и молчали.
- Вот, кажется, и клоны, -  сказал Махмуд.
- Их было восемь, - пропел Олег голосом Владимира Высоцкого.
Будто восемь братьев. Потрясающие лица. Если бы эти клоны появились на улицах любого нашего города, люди бы пришли в ужас. Что ещё можно сказать о клонах?  Итак, ясно. Звери в человеческом обличье. Я  уже писал в своих рукописях,  что в этом мире во мне отсутствовал страх. Сейчас его не было во мне.
Волосатики  хорошо вооружены. У каждого по два меча, ножи, колчан со  стрелами, кожаные панцири и шлемы. Клоны шли на нас шеренгой. Волосатики кланялись им.  Один из волосатиков не успел  поклониться и тут же был сражен мечом.  Непонятно откуда оказалась  на пути шеренги девушка. Один из  клонов схватил её за волосы и отсек голову.
Зря они так. Подобное терпеть нельзя. Плевать на то, что они клоны.  Пусть волосатики им кланяются.  Я в жизни не склонял голову. Никогда. Девушка-рабыня исчезла. Осталась только одежда.
- К бою, - прошептал Сергей.
- Бой принимаем, - ответил я.
Олег крикнул:
- Эй, пробирочники, вы к нам? Вы способны убивать безоружных!
- Подлые трусы! – крикнул я.
И тут из толпы вышел человек почти весь в шкурах. Я подумал, что это вакрэч из соседнего государства.  Они от народа, которого называют  корсы. Вот этот воин из племени вакрэчей. Они занимаются тем, что путешествуют и воюют, защищая свой народ  от волосатиков и других воинственных племен.
В нашем отряде прибыло. В руках  вакрэча короткий меч.  
Волосатики остановились и обнажили по два меча. Волосатики прижались к стене. Они не решались вступать в бой.
- Этих тварей нельзя брать в плен, - сказал Саид. Клоны выстроились  клином, и пошли на нас. Эхуд и Саид  первыми бросились на врагов.  Мой меч коснулся меча клона. Я видел, как вакрэч спокойно встал напротив двух клонов и ждал нападения. И они напали на него.  Быстрым взмахом меча он поразил одного клона и встал против второго врага.
Мой  клон упрямо теснил меня. Мои товарищи тоже отступали. Саид изловчился и нанес удар врагу в шею. Бросив один меч, и зажимая рану, клон продолжал сражаться. Силы были не равные, и Саид толкнул клона. Он упал, и в это время его голова отделилась от тела. Молодец Саид!
Вот и ещё один клон упал сраженный вакрэчем.  Тут неизвестно откуда появилось ещё пять человек в шкурах.  Они  быстро расправились с клонами.
Волосатики толпой вошли в ресторацию.  Странное было то, что они не пришли на помощь клонам. Это было весьма странно.
Прибежали рабы и унесли клонов.  Воины в шкурах вошли в ресторацию. Они даже не взглянули в нашу сторону.
-  Брезгуют, - сказал Эхуд. Один из воинов вернулся, подошел к Саиду, похлопал его по плечу, и ткнул в меня пальцем, а потом в меч. Опять похлопал по плечу Саида и вошел в ресторации.
- Хоть одного похвалили, - сказал Олег.
- Меня покритиковал, - ответил я.
- Я это понял, - сказал Олег. – Он прав. Клонов надо убивать. Я не смог. Ты мог бы. Понимаю. Даже на подлеца у тебя  не поднялась рука. Надо, Юрка, надо!
- Мы были у них как-то, - сказал я. -  Вакрэчи мало говорят.  Воины отменные.  Мы не для этой стычки сюда.
- Конечно, нет, - ответил Сергей. -  Что было бы, если клоны перебили нас. Загадка. Во время успели эти воины.
- Значит, так надо было, - ответил Виктор. – Мне бы не хотелось терять силу.
Мы пошли по улице. Изредка проходили люди  в виде волосатиков, или рабы.  Иногда проезжал всадник. Все они на нас никакого внимания. Это настораживало.  Я уже знал, что таких людей, как мы, они не убивают. Берут в  рабство. Клонам же дано указание, уничтожать нас. Тогда в нашем мире мы  умрем. Конечно, мы шли на большой риск. Шли мы на такой риск добровольно. Никто нас не принуждал. Странно, но мне почему-то всегда нравилось  рисковать. Вся моя жизнь  - риск. Возможно, таких  придурков, как мы, и отбирают наши отправители в другие миры.  Нам терять нечего, кроме собственной жизни. Мы понимали, что она не нам принадлежит, а высшим силам. Мы до того привыкли путешествовать, что наша жизнь в нашем мире, выглядела серой, будничной, никчемной, тоскливой.
- Нас зовут, - сказал Махмуд. И действительно, какой-то волосатик призывно махал нам рукой.
- Может, заманивают? – сказал Эхуд.  – Это волосатик.
- И что? С этим управимся, - ответил Сергей.
- Неужели волосатики не понимают, что  клонам плевать на то, что они их  союзники. Клоны их завоюют, - сказал я. – Волосатикам надо объединиться  с  теми, с кем они постоянно воевали. И к нам, к живым, надо приближаться.
- А Сатана? – спросил Эхуд.
- По-моему, в  нашем мире надо бороться с самим собой. Боролся же с ним Иисус Христос, - ответил я. -  Сатана  не завоевывал наш мир. Он там родился. Он живет в каждом  человеке. Значит, надо с ним бороться каждому. Зло и добро. Бороться со злом в самом себе. В этом мире он реален. Потому что его здесь не было. Просто он завоевал этот мир. Значит, надо бороться против него сообща. И только мы, живые, иногда посещает это уже ваш мир, чтобы помочь вам.  Хотя, в  нашем мире, мы бессильные с ним бороться, так как он невиден.  Да и многих он устраивает.
- Юрка у нас философ, - засмеялся Олег.
- Перед нами стоит дом.  Уверен, что этому дому больше сотни лет, -  сказал  Виктор.
- Что здесь время. Это для нас есть время. Здесь его нет, - ответил я.
- Волосатики живут, как и вы, -  сказал Виктор
- Сдаюсь, - поднял руки я.-  То, что надо бороться с Дьяволом, меня никто не переубедит в обратном.
- Хватит спорить, - сказал Саид. – Надо идти. – И он хотел шагнуть в открытую дверь, но я остановил его. – Дай я пройду. Тебя могут схватить. А нам всё равно.
- Не надо тебе идти, - сказал Саид. – В вашем мире ты не проснешься.  Говорят, что такие случаи были.
И он шагнул в пространство.
Потом он крикнул:
- Проходите!  Быстрее! Не надо, чтобы вас кто-то видел!
Мы толпой ворвались в дом.
В доме никого не было. Пусто. Грязь. Запах гнили. В куче мусора, в углу, скрылась крыса.
Рядом с Саидом стоял человек, но он не волосатик. В его руках черный парик. Удивительно было то, что он был совершенно лысый. Он был, как  у нас говорят, человек кавказской национальности.
- Скажи моим друзьям, кто ты, - сказал Саид.
- Я сделан, - ответил лысый.
- Все мы сделаны, - засмеялся Олег.
- Я не сделан, как вы.
- Все мы тут не пальцем сделаны, - не сдавался Олег.
- И нас тоже здесь сделали в лаборатории, - ответил Виктор. – В том мире мы умерли, а здесь нас, умерших, сделали человеками. Ну и что?
- Меня сделали в другой лаборатории. У всех у вас есть душа. У меня нет души. Я клон.
Произошла сцена, похожая на концовку из пьесы Гоголя «Ревизор». Человек такой  же, как мы. Одно различие есть. Он лысый. И ещё. У него не было бровей.  Вот и всё различие. Про душу  я ничего не могу  сказать. Это не наше дело.  Это дело высших сил. Они нашими душами управляют.
- Меня зовут Иван. Мой труп лежит на кладбище города Уяр Красноярского края.
- Как ты в клоны угодил? – спросил я.
- Почему нет бровей? Лысых и у нас полно. Пошла такая мода, - сказал Сергей.
- Не знаю.  Я ничего не знаю. Возможно, нужно было отличие от всех.
- Твои напарники настоящие воины. В плен не сдаются. Как мы можем тебе поверить? – спросил Махмуд.
- Они другие клоны. Их для войны делали. Их много.  Нас, таких, как я очень мало.
- Что это вас разными сделали?  - спросил я.
- Всё правильно. Я понял. Хотя, ничего не понял, и нет  консенсуса, - голосом Горбачева сказал Олег.
- Чистый Горбачев, - ответил Иван. Лицо будто маска.
- Ты его захватил? – спросил Сергей. – Улыбнись хоть.
- Я помню, что я был очень веселый в той жизни. У меня была гармошка. Играл, пел, плясал.  Себя не узнаю.
- Ты засмейся, - сказал Олег.
- Над чем?  Не знаю, как смеяться.
- Ты вспомни эпоху трезвости, когда даже чай не давали на работе пить, - сказал я. – Засмейся, когда при советской власти, при царстве коммунистов, были пустые полки в магазинах. И во всем был дефицит. Возьми и засмейся. Смешно ведь.
- Над этим плакать  надо. Не смешно.
- Стаканчик другой пропустить бы, понимаешь,  - голосом Ельцина сказал Олег. -  Меня-то хоть захватил?
- Захватил. Я в 1995 году отошел.
- Про тех клонов ясно, - сказал Сергей. – Они воины. А таких клонов, как ты зачем сделали?
- Не знаю. Мне сказали, чтобы я вас встретил. Хотя я и клон, но я прошу не называть меня так.
- Кто же ты, если не клон, - перебил Сергей.
-  Меня звать Иван.  Мы терпеливые. Если тех клонов назовете клонами, они лезут драться. У них тоже есть имена, - сказал Иван.
- Всё правильно, - ответил Олег. – Извини, а как вас называть?
- Просто люди. Человек. Можно по именам, - сказал Иван.
- Да какие же клоны  люди! – воскликнул  Сергей.
- Кто тогда мы? – спросил Махмуд.
- Кто мы? – хором спросили Эхуд и Саид.
Мы замолчали. Установилась напряженная тишина. Разрядил обстановку Сергей.
- Вас никто не хотел обижать, потому что и мы скоро станем такими же, как  и вы. Это правда, те клоны не могут быть людьми. Они настоящие звери. И вы их защищаете?
- Мы их не защищаем, - ответил  Эхуд. – Мы все  здесь люди. И клоны тоже люди, только с отрицательной энергией, но люди.
- Как этих  клонов-воинов называть? – спросил я.
- Да. Они клоны.  Двойники. Этим они и отличаются от нас, - сообщил Иван.
- Клоны на одно лицо, а мы разные, - ответил Саид. – Хотя их может быть тысячи.
- Почему вас, Иван, сделали по-разному? - спросил я.
- Мы друг другу враги. Наш создатель вынужден прятаться и скрытно делать нас. Он делает нас не серийно, а по одному.  Возможно,  он стал делать и серийно, но не злых людей. Скажу вам ещё одно.  Власть над волосатиками захватили клоны-сталинцы.
- Кто?! – закричал Олег. – Как это? Что это?
- Сталинцы, - повторил Иван. -  Мы их так называем.  Говорят, что начинают делать ленинцев.
-  Мы что-то подобное слышали, - ответил Виктор.
- Только мы этому не придали значения, - сказал Махмуд.
- Пойдемте, а то нас здесь могут обнаружить, -  предложил  Иван.
- Кажется, нас застукали, - сказал Саид. – Клоны близко.
Мы услышали звон металла, яростные  крики.
- Наших бьют! – крикнул Сергей и выбежал наружу. Мы за ним. На улице  шла настоящая битва. Клоны окружили  вакрэчей. Волосатики  изредка метали стрелы, чтобы не попасть в клонов. Одна стрела пронзила шею вакрэча. Другой  воин сломал её и вырвал. Раненый  продолжал сражаться.  Клонов было больше раза в три.  Я увидел, как раненый стрелой воин лишился головы. Кольцо сжималось.
- Ребята, в бой! – закричал Саид. – Аллах акбар!
- С нами Бог! – ответил Эхуд.
- Умрем, но поможем! – крикнул Махмуд. А Виктор сказал: -  Не суждено нам, Юрка, побывать в дальних краях. Вам, живым, надо уходить. Вы здесь не для этого.
И они напали на своих врагов.
- Вы, как хотите, а я иду на помощь, - сказал я. – Терпеть не могу, когда толпой  бьют одного. Мне плевать на то, что куда-то надо идти. Вот как раз этих надо бить! Я это понял у ресторации.
Я вынул саблю. Сергей  и Олег последовали за мной.
Передо мной оказалась спина клона, который сражался  с вакрэчем. Не мог я  нападать со спины. Я крикнул:
- Эй, клон, прошу сразиться со мной!
Он резко развернулся ко мне и сделал выпад. Хороший, неожиданный выпад. Я отразил его.  Меч врага и моя сабля скрестились на мгновение. Рука клона напряжена. Много силы и зла. Для меня это хорошо.  Я резко шагнул вправо и сделал выпад.  Моя шпага вошла в тело клона. Он взвыл и стал махать мечом. Это совсем зря. Один из вакрэчей прыгнул в его сторону и вонзил меч в спину. Клон упал.
Краем глаза я видел, как сражались Сергей и Олег. Они отвлекали сразу трех клонов. Я увидел, как под ударами Махмуда пал один клон, а другому клону Саид отсек голову.
Я ранил ещё одного, но он продолжал биться. Оттянул на себя ещё двоих. Я прыгал, бегал, уклонялся и наносил удары. В таком деле клоны оказались неповоротливыми.
Что происходило на поле сражения, я не видел, но ранил ещё двоих.   
Вдруг мои клоны дрогнули и сбились в кучу. И  тут только я увидел, что нам на помощь пришли ещё воины в шкурах. Началась жестокая рубка.  Один за другим клоны падали  мертвыми. Ни один из них не сдался. Все были убиты.
Трое вакрэчей  тоже погибли, пятеро ранены.  Все они поехали на окраину города. Один из них вернулся, и что-то хотел объяснить, но мы не понимали, что он хотел нам сообщить.  Дело в том, что среди нас не было Виктора, Махмуда, Саида и Эхуда.  Они исчезли. Вакрэчи продолжал нам что-то говорить, и наконец, Сергей  крикнул:
- Он показывает на свои волосы. Возможно, наших друзей захватили волосатики.
Я тоже стал гладить себя по голове, и воин кивнул головой.
- Проклятые волосатики, - сказал Олег. – Нас боялись тронуть, знают, что мы им все кости переломаем. Значит, их взяли в рабство.
Потом воин улыбнулся, и похлопал нас троих по плечам.
- Это у них высшая похвала, - сказал я. Он поскакал по улице, а мы теперь не знали, куда нам идти. Итак, мы снова остались втроем – Сергей, Олег и я. Иван с нами. Надо сказать, что он отменно рубился. Странно, вакрэч не обратил на него внимания.  Иван был ранен в бок, и мы ему сделали перевязку.
- Откуда он узнал, что ты не наш? – спросил я.
- В этом мире к нам все так относятся. Будто мы никто. Я привык к этому. Да и кто я? Так.
- Не скажи! – крикнул  Олег. -  Ты теперь наш лучший друг!
- Не бери в голову, - ответил Сергей.  – Ты ранен в бою с этими тварями. Это что- то, значит.
- Надо поискать наших друзей, - сказал я.
- Бесполезно, - ответил Иван. – Сейчас они там, откуда нет  возврата. Клоны могут появиться в любой момент.  Им уже сообщили, что здесь было сражение. Вам надо уходить. Вы не для сражения сюда отправлены.
- Конечно, нет, - ответил Олег.
- Веди нас, Иван, - сказал  Сергей.
- Разве вы не видите, не заметили дверь в углу дома?
Только теперь мы  обнаружили железную дверь в углу дома под цвет стены, да ещё без ручки.
И  тут кто-то крикнул:
- Меня куда? Я  из ваших живых  людей, однако!
Как человек крикнул, было ясно, что это человек из коренных сибиряков. И действительно, к нам подбежал на кривых ногах человек небольшого роста с  широким лицом, коротким носом, и глазами щелочками.
- С вами, однако.  Шибко бежал. Будем знакомы. Володя Тымневакат. Чукча я.  Чукча.  Был я здесь два раза в этом мире.  Сейчас третий. Люц сказал. Сергей здесь, Юрка здесь, Олег здесь.
Мы представились.
- Из чума ты, Володя? – спросил я.
- Оленя гонял, однако.  Спал в чуме.  Пошто  меня одного сюда? Очень не понял. Зачем? Один зачем?
- Кто знает? Мы тоже не знаем, - сказал Олег.
- Я просто олень гонял. У нас есть шибко большие начальники. В городе сидят. Шибко у них голова большая.
- Воруют они. Народ обманывают, вот и не берут их, - ответил Олег.
- Прохиндеев сюда не посылают. Ты  много воровал? – спросил  я.
- Ты зачем меня обижаешь?  Не надо быть шибко сердитым.  Зачем воровать? Мясо беру от слабых оленей. Хороший олень нельзя.
- От вас можно бы сюда отправить  губернатора  Чукотки Абрамовича,  - ответил я.   – Он хороший и честный человек. Честным трудом заработал деньги.
- Шибко уважаемый человек он.
- Ладно, уважаемый, - сказал я, - значит, ты, Володя, с нами. Это хорошо. Что умеешь делать?
- Могу  олень гонять.  Я умею ножи бросать. Стреляю из  винтовки хорошо.
- Здесь нет винтовок.
- Зачем винтовка?  Я из лука стреляю хорошо.
- Пройдемте! – крикнул Иван. Он стоял напротив двери. Она открылась. Сразу начинался коридор. Он просвечивался.
- Бежать надо быстро, - сказал Володя. – Я видел много клонов.
Последним вошел Иван, и за ним захлопнулась дверь.
Долго шли по коридору, но скорее можно назвать тоннель.  Будто кто его сверлил  в камне.
Наконец, впереди,  замаячил просвет.  Этот коридор напомнил  мне  тот,  когда по такому коридору мы бежали от волосатиков с Виктором,  Махмудом  и  Володей Баркаловым. Я описывал  ту сцену.
Вот и дверь.  Мы открыли её. Большая комната, похожая на спортзал.
- Войдем? – сам у себя спросил Олег и вошел в комнату.
- Ты должен знать, что это? – спросил я у Ивана.
- Знаю. Это мой мир. В этом мире делают нас, и  воинов-клонов. Потом увидите. Пойдемте.
- Что это за комнаты? – спросил я.
- Жильё. Здесь есть спортзал, где мы тренируемся, если  бывает непогода. И посвящение.
- Куда это вас посвящают? – спросил Олег.
- Посвящение в рыцарей света.
- Ну, вы даёте! – воскликнул Олег. – Это же не мир света!
- Правильно.  Мы должны за него бороться. Здесь мы принимаем клятву человека.
-  Поразительно! – воскликнул  Олег.
- У нас даже есть своя конституция. Потом всё узнаете.
Мы вошли в зал. Здесь были  большие окна, через которые мы увидели солнце. Значит, здесь не мир Сатаны.
Иван раскрыл  противоположную дверь, и мы вышли на большое крыльцо.
Мы увидели город. Каменные дома в один этаж. Улица широкая, чистая, вымощенная серым квадратным камнем. Мимо нас проехала тройка гнедых лошадей, запряженная в бричку.  В ней сидело три человека, а на облучке восседал крепкого сложения бородатый кучер.
- Девятнадцатый век. Захолустный городок  в России, – сказал Олег. -  Возможно,  даже начало двадцатого века. Здесь нет машин.
- У нас лошади, - ответил Иван.
- Вот эти товарищи, такие же люди, как ты? – спросил  Олег.
- Нет. Это местные люди. Они нас приняли нормально.
Иван что-то крикнул на  непонятном языке. Один из  мужиков остановился.
- На каком языке они говорят? – спросил я.
-  Просто местный.
И тут я сообразил, что мы с Иваном вдруг заговорили на непонятном мне языке.  Я его отлично понимал. В мыслях мне казалось, что я говорил на русском. Ведь с турком Махмудом я тоже свободно общался. И это я должен знать.  Нам всем кажется, что мы горим на родном языке, а в действительности, мы общаемся на языке эфирных субстанций.  Местные говорят на родном  языке. Тогда почему нас понимают волосатики? Они тоже местные.
- Нас только волосатики понимают, - сказал я.
- Это точно, - ответил Сергей. – Как это всё понять?
- Просто волосатики под властью Сатаны. Он их подключил так, чтобы они знали все языки  нашего мира через  свое и наше сознание, - сказал я.
- Всё правильно, - ответил Олег.
- Мы с вами сделаны их эфира, - сказал я. – Как нас ещё называть?
- Моя твоя шибко ничего не понимай, -  сказал Володя Тымневакат.
Все наши знакомые здесь давно лежат на погосте, а кого и рыбы  съели.  Тут ещё и клоны появились. Откуда они? Из чего их сотворили? Вот это  я понимаю, вселенная!  Нам надо многое узнать в этом мире.
- Куда теперь? – спросил я.
- Однако, тут лето, а меня взяли в чуме, было холодно. Шибко здесь хорошо. Тепло, однако.
Мы шли по улице.
- Камни хорошо подогнали на улице, - сказал Сергей.
- В молодости я был в Якутске.  Там улицы были вымощены деревянными  чурочками, - сообщил я.
- Здесь улицы, как на Красной площади, - сказал Олег.
- Кстати, я заметил, что колеса у брички обуты в резину, -  сказал  Сергей. – Значит, есть заводы.  Возможно, есть и машины. Пока не видно.
- Это правда, здесь нет машин, -  ответил Иван. -  Я здесь был. Заводы и фабрики есть. Машин нет.
Иногда проходили  люди.  Прошли три подростка. Вот и красавицы, в одежде начало двадцатого века.
- Девушка, как ваше имя? – задал я глупый вопрос.
Ответила она на непонятном языке.  Значит, они местные.  Удивительно то, что они видят нас. А появись  мы  в нашем мире, вот такой, какой я есть, что было бы?  Упадут в обморок, или поднимут шум на весь мир.
Мы продолжали путь.
- Здесь нет высотных домов. Их некому бомбить. Нет самолетов, - сказал Сергей. -  И  много разной зелени.
  - Собак, однако, нет, - сказал Володя.
- Воров нет, вот и собак нет, - ответил я.
- У нас тоже воров нет, - упрямился Володя.  – А собак у нас шибко много. Без них нам нельзя.
- Слушайте, ребята, - тронул я за рукава Сергея и Олега, - если мы сделаны  из эфира и ещё какой-то бяки, но видимы местными и говорим, например, с Иваном на всемирном языке с любой национальностью, то почему Володя  плохо говорит на русском?
- Это загадка.  Интересно, а вдруг к нам попадет грек или ещё кто? Как мы будем с ними общаться? – спросил Сергей.
- С местными мы не можем общаться, - ответил я. -  Это живые люди. Мы есть эфирные. Вы заметили, что мы можем говорить на одном языке с любой национальностью, но с умершим человеком. Следовательно, у всех у мертвых  людей,  и у нас, эфирных,  есть единый   язык. А вот Володя. Это загадка. Он же тоже из эфира сделан. Кругом загадки.
- Вы знаете, мужики, о чем я подумал, - сказал Сергей.
- Нам здесь осталось только думать, - ответил Олег. – И надо всех здесь брать в оборот, - начал говорить голосом Жириновского, дергать плечами и размахивать руками.  Потом заговорил голосом  демократки Хакамады. Потом изобразил Элочку Панфилову и Новодворскую. И только на лице Ивана никаких эмоций.
- Так о чем ви хотели подумать, гражданин  Сергей? – голосом Сталина сказал Олег. -  Вернее что ви хотели сказать и подумать? О чем?
- У нас есть общая знакомая Октябрина Правдина. Так вот её для хохмы таскают туда-сюда.
- Это та, что задает вопросы, и чтобы никто не уходил от ответа?  - спросил  Иван. -  Я кое-что слышал о ней.
- Её для разнообразия таскают, - ответил я. -  Нашел, о чем думать. Как сейчас появится перед тобой, да как спросит о 18 тоннах загубленной тобой бумаги, сразу прекратишь думать. Знай только отвечай.
Из дома, что мы проходили, вышел человек, но непохожий на Ивана.
- Прошу, - сказал он, и тут же вошел в дом. Мы за ним.  Посредине дома проем, и ступени уходили вниз.  Мы спустились на небольшую площадку. Две двери.  Мужчина пригласил нас войти через правую от нас дверь.  Мы оказались в большом  зале с сидениями. Зал похожий на кинозал. В  конце была ещё одна дверь. Мы вошли. Небольшая комната напичкана приборами, колбами, проводами и непонятно ещё чем. За столом, заваленным книгами сидел Дригис.  Это ученый из параллельного мира, но не из волосатиков. Иногда, он появляется в нашем мире. Его никто не видит. Он пользуется нашими библиотеками, кинохроникой, изучает историю человечества.  По-моему, он сам, да и его предки  жили ещё во времена этрусков.
Правда, бывают случаи,  когда они проявляются в воздухе в виде теней, и даже видны контуры человека. Быстро исчезают. Мои современники начинают паниковать, падать в обморок. А перед одной дамой такая тень появилась в туалете. И даму прохватил кровавый понос.
- Удивились? – спросил Дригис. – Можете не округлять глаза. Клонов-воинов я не делаю.  Такого человека, как Иван, сделали местные ученые.
- И пусть делают на здоровье, - сказал Олег. -  А то другие делают воинов.  Чего эти ученые телятся?
- Телятся? – переспросил Дригис. -  У нас такого слова нет. Что оно обозначает?
- Возитесь, - ответил я. – Медлите. Резину тяните.
- Волынку тяните, - подсказал Олег. -  На эту тему много глаголов. Всё. Хватит  выпендриваться. Хочу  спросить вот о чем. Кому пришла дикая мысль плодить  клонов-воинов. На кой ляд?
Дригис некоторое время молчал, видимо, переваривая наши слова, а потом сказал:
- Ваш язык удивителен. В основном, мы ваш язык изучаем по книгам. Красивый язык. Бывает так. Скажите на русском  языке, а нам надо думать, что вы этим хотели сказать. У  вас много  бывает  выражений, которые  нам трудно понять.  А вы друг друга понимаете.  Мне нравится ваш народный, простой язык. Хоть во многом и непонятный  язык. Лично  в вашем языке нет мата. Вы не материтесь. Из вашей команды были  Виктор и Махмуд.  Благородные люди, но удивительные и странные характеры, как и у вас, Сергей, Олег и Юрий.
- Говоришь, что у нас чудные выражения? – спросил я. – Сейчас мы разыграем сцену. Слушай и вникай. Поехали. Ну, так чо?
- У меня пять, - ответил Олег.
- Кисло. Ладно. Два, - поддержал Сергей.
- Три. Пожевать, - ответил я.
- У меня есть корянка, - сказал Олег.
- Сойдет, - сказал я. – У кого?
- У тебя. У меня завал. Короеды не дадут культурно посидеть – ответил Сергей.
- Ко мне. На зуб чо-нибудь найдем. Столичную. На сучок хватит, - сказал я. – Итак. Ты врубился, о чем мы здесь вели базар-вокзал?  Можем ещё покруче.
- Слова вроде понятные, а о чем говорили – не понял, - ответил Дригис.
- Мужики собрались выпить. Состоялся разговор насчет выпивки.  Куда нас теперь?
- Идите сюда, - сказал Дригис. Он провел нас в ещё одну комнату. На стене экран. В комнате стулья, кресла.  Несколько человек смотрели фильм.
- Ого! – воскликнул Олег. -  Окончательно ослепнуть мне, и отрастить бороду.  В загробном царстве  увидеть наши фильмы. – Он замолчал и широкой ладонью прикрыл толстогубый рот.  Ярко-синие глаза окончательно округлились. – Извините, но клянусь сбритой бородой,  это чудо!
- Пора вам не удивляться. Вы, как дети, - улыбнулся Дригис.
- В этом мире мы – дети, - ответил я.  – В следующий раз сам не удивляйся, если мы чему-то удивимся. Удивишься здесь. Кто-то у нас полеживает  глубоко в земле, а здесь  кто-то из них наукой занимается. Кто-то  кино смотрит. Да ещё за нашим миром наблюдает.  Удивишься.
- И многое, что сделали те, глубоко лежащие от которых и праха-то нет? – спросил Олег.  – Тут ещё и клоны появились.
Дригис подошел к сидящим, и что-то им сказал. Экран погас.
- Сядьте, - пригласил он нас. – Кое-что покажем.
Мы расселись по стульям. На вновь появившемся  кино показывали документальные кадры похороны Ленина. Это уже мы видели.
- Обратите внимание на человека с черной бородой.
И тут  кое, где промелькнули волосатики.
- А эти, с какого боку туда попали? – спросил Сергей.
- Здесь все наши вожди, - ответил я. – А вон и человек с бородой.
- Запомните его. У меня всё. И запомните волосатиков. Они и тогда были.
В этот момент раскрылась дверь, и стали входить люди, а те, что смотрели – вышли.
- Все вот эти люди из вашего мира, - сказал Дригис. – Кстати, все они живые. Такие же люди, как вы.
В  зале шум. Все задвигались.  Стали мы разглядывать друг друга. Вдруг, кого знакомого встретим?  И  тут я увидел самого Подгузникова.  Я  о нем уже писал. Наш бывший секретарь  Туманского  райкома партии.
- Кого я вижу!? – закричал он. -  Самого Юрку Стрелова, прожженного анархиста со стажем! Молодец!  Я тебя, понимаешь, недавно  видел в городе.  О, тут и Чемулаев! Лады.  Давненько я тебя не видел! Где ты ошиваешься?  
- По стране мотался. По электричкам побирался.  Бомж. Здесь ты решил коммунизм построить? – спросил  Сергей.
- Всё смеешься?  Здесь всё другое, - ответил он. – Здесь партия не  нужна, понимаешь, как борьба за трезвость в новой России не нужна была. Обижаешь, Чемулаев?  Я другой стал. Все мы стали другими. Многие стали приспособленцами.  В  бизнес ударились.
Олег тоже двоих знакомых встретил. Кого здесь только не было!  Разные национальности.  Володя Тымневакат развел руками.
- Я здесь один. Вы у меня друзья. Шибко большие друзья.
- Садись с нами, - предложил я. -  Затеряешься ещё.
- Зачем терять?  Я найти хочу.  Вас нашел, однако.
- Внимание! – крикнул Дригис. – Внимание!
Опять прогнали кадры. Снова появились волосатики.
- Откуда появились клоны? -  кто-то громко спросил из зала.
- Кха. Кгм, - прокашлялся Подгузников. – Этот бородатый клон?  Как это?
- Если вы будете перебивать меня и вмешиваться, то я буду вынужден  вас покинуть. И вы ничего не поймете.
- Всё, Всё! Давай, понимаешь, шпарь, - разрешил Подгузников. -  Многое тут чего не ясно.
- Давай речь! – крикнули из толпы.
- Хватит кочевряжиться! – крикнул толстенький мужичок. – Мы поймем! Давай!
- Ты чо нас за дураков сюда собрал?!  - заревел здоровенный парень. – Лупи речь!  Речь толкай!
- Надо избрать президиум собрания! – крикнул кто-то. – Кворум есть!
- Повыпендривался здесь и будя!  - прогудел Подгузников.
- Ты чо, как обмен высторожился? Валяй речугу!
- Речь гони!
-  В почетный президиум надо избрать членов правительства!
- Да замолчи  ты со своим правительством!
- Какое ты имел право так отзываться об уважаемых…
- Замолчи, сука!
- Милиция! Где милиция? На Колыму тебя! Караул! Бьют!
- Граждане, удивительная  история, получается, -  громко сказал Дригис. – И  вот что странно. Самыми нетерпеливыми оказались бывшие секретари райкомов и обкомов, председатели колхозов, передовые бригадиры.
- Вы от ответа не уходите! – раздался голос Октябрины Правдиной.  – Если вы вылезли на трибуну, то будьте скромнее.
- Началось, - услышал я голос Дригиса. – Ещё этой не хватало. Кто эту даму сунул сюда?
- Я не «этой»! Меня никто сюда не совал! Я всё-таки, женщина!
- Граждане! – поднял руки Дригис. – Успокойтесь!  Умоляю вас!  Дайте хоть что-то объяснить вам!
- Сначала ответь нам? Зачем сюда собрали? И не уходите от ответа!
- Вы не даете мне говорить! – ответил Дригис.
- Говори. А то начал, что-то мямлить! – крикнули с задних рядов.
- Прекратите юродствовать! – закричал  Чемулаев.  – Вас собрали, чтобы объяснить всё, а вы не даете слово вымолвить! Ты, Октябрина, вечно лезешь со своей фразой!  Не уходите от ответа. Я отвечу. Тебя на сутки отдать Ларке  с Ярославского вокзала или Ирке со свалки. Они бы быстро тебе ответили. А может, лучше,  таких баб, как ты, отдать  фундаменталистам, маджахедам.  Они бы  на вас  паранджу наздрючили. Вот было бы весело.
- Были бы в полном одеянии! – засмеялся я.
- Ларка с Ярославского?  Мы с ней кое-где встречались. Мерзкая баба. Ну, её. У меня к вам вопрос.
- Молчать! – закричал Подгузников. – Очки напялила, так думаешь, и поумнела?  Молчать! Дай послушать умных  людей.
- Вот тебе раз! Я что? Дура?  Где здесь умные?  - крикнула неугомонная. – Подать сюда умных! Где они?  Не ты ли, Подгузников, умный?  Тогда у меня к тебе вопрос!
- Да. Я  - умный. Зачем тебя туда-сюда швыряют?  Здесь бы хоть помолчала надоедливая баба!
- Я не баба, а женщина. Просто я задала вопрос. Только и всего. И что вы все нервничаете?
- Уймись, Октябрина, - сказал я. – Здесь идет собрание. Решается глобальная проблема.  Умные люди здесь.
- Это ты-то умный?  Не смеши. Над тобой всегда все смеялись!  Над умными не смеются.  Умный нашелся! Кошмар!  У меня ко всем  есть вопросы!
- Откуда мне придурку  знать, - ответил я. -  Здесь и собрались все, чтобы узнать про это.
- Берию будут оживлять! – крикнул Подгузников.
- Почему его? – спросила она.
- Чтобы он тебя на Колыму отправил, - ответил Кирьян.
- Ничего тут нет смешного! – ответила Октябрина. – Никто мне не ответил, потому, что сюда отправили придурков.  Все умные люди, сейчас в государственной думе, в правительстве, в  мэрии.  А  сюда разных тунеядцев насовали.
Дригис только рот раскрывал и ничего не успевал ответить. Пришлось мне сказать:
- Потому что, я – придурок. Вот меня и отправили сюда на воспитание.  Зачем вас сюда умных?  Зачем вам ещё больше умнеть? Что с  меня придурка  взять? Ничего.
Наконец, Дригис обрел голос. Он закричал:
- Прекратите спорить! Как вам не стыдно?  Все должны слушать только её!  Полное бескультурье!
- Давно надо было бы так, - засмеялась Октябрина. – Наконец, и вы стали нервничать. Это хорошо. Кому ещё здесь нервы потрепать?
- Пошла вон! -  закричал Подгузников, и даже весь затрясся.  – Сейчас я тебя придушу кобровую  мегеру!  Дубина махровая!
-Успокойтесь, господин Подгузников! – крикнул толстенький председатель колхоза.
- Я  не господин, а товарищ, - огрызнулся Подгузников. -  Будто у вас таких женщин нет. Она для всех землячка. Хватит баловаться! Давайте работать. На чем там остановились?
Все стали успокаиваться.
- Давайте, давайте. В нашей Тамбовской области нам мозги пудрили, - сказал ещё один председатель. – Теперь пусть нам пудрят мозги.  Давайте работать.
- Зачем вас всех сюда собрали? – сам у себя спросил Дригис. – Вы неисправимые.  Вы мне не даете объяснить. Вы не лучше этой женщины.  Только себя слушаете.  Здесь есть и другие. Как вам не стыдно?
- Они привыкли слушать только себя! Зачем их сюда? – крикнул кто-то.
- Тебя не спросили!  Не желаешь с нами – уходи!
-  Моя не понимай. Зачем ругаться? – пожал плечами Володя.
- Зачем? Это  их жизнь, - ответил я.
- Придется вас отправлять по местам. Рано ещё вас собирать вместе! – крикнул Дригис.
- Это плюрализм мнений, - ответил Олег голосом Горбачева. Закончил голосом  Владимира Путина: -  Всё это хорошо. Придется кое-кого кое-куда отправить. Там вам всегда комфортно жить.
Все развеселились.  Олег продолжал голосом Жириновского.
- Начнем мыть ноги в океане другого мира!  Потом с чистым сердцем начнем бить клонов! Сначала я бы  оттаскал за волосы неугомонную бабу.
Даже сам Дригис улыбнулся. И тут раздался голос неутомимой Правдиной. Тело не было видно, лишь только голова с чудными очками торчала в стене.
- Понравилось  таскать женщин за волосы? Не выйдет! Что  вы здесь смеетесь?  О каком веселье может идти речь, если кругом в мире разруха!  Сейчас по леспромхозам  ребятишки едят комбикорм для животных. И потом, где у вас председатель? Надо избрать президиум.
- Пошла прочь,- почти прошептал Дригис.
Наконец, голова её скрылась. Наступила тишина.
- Умора! – смеялся Подгузников после затянувшейся тишины. – Наверное, самого Сатану довела до белого каления.
- Начнем, - сказал Дригис. Снова прогнали кадры  с волосатиками и бородатым.
- Как я заметил, бородатых несколько? – спросил кто-то.
- Несколько  братьев, - ответил Дригис. – Только не спрашивайте, как их сделали.  Через наши лаборатории  мы пропускаем энергию живых  людей в умерших. И создаем нового человека с его обличием  и сознанием, но только молодого. Конечно, это не полноценный человек. Когда в сражении с волосатиками  этот человек погибает, то он не падает замертво, а исчезает. Мы  изобрели новый эликсир оживления. И наших  бывших мертвецов мы делаем почти людей.  Ещё не полностью. Когда они попадают в ваш мир, они похожие на тени. И только из некоторых из вас они проявляются полностью. Подойдет  время, когда  из нашего мира, наши люди могут свободно выходить в ваш мир. Будем отличаться от вас тем, что у нас не будет тех болезней, какие есть у вас.  Мы будем знать все гены человека и особенно самую страшную болезнь – старость. Человек может жить столько, сколько ему необходимо. Умершие люди в вашем мире, и переселившиеся  сюда, живут вечно.  Для нас нет времени. Вам кажется, что вы изобрели клон.  Овца Доли.  Радовались, что сотворили.  Клонировали клетки  ребенка от микроскопического другого умершего. Довольные. Пусть так. Из тканей умершего ребенка. Пока вы несовершенные в этом деле. А вот в нашем мире делается так. Мы проникаем в ваш мир, и берем частицу умершего человека. Воспроизводим живую ткань. Нам нужна кровь живого человека. Конечно, есть в вашем мире добровольцы дать нам кровь, и их много. И живая кровь нам очень помогает. В лабораториях из оживленных тканей  пытаемся делать эликсир. И многие убитые в бою с волосатиками, становятся крепче прежнего. Вы уже знаете, что некоторые  ваши товарищи, когда-то умершие в вашем мире, пройдя лабораторию, становятся ещё сильнее. И когда враги поражают их, то они не исчезают совсем. И это уже успех нашей науки. Теперь про вас. Умирая в вашем мире, из вас выходит энергия, эфирная масса, энергия духа, душа.  Она проходит через солнечную энергию. Вы знаете, что часть  попадает в темный мир, часть в светлый мир. Таков закон, отбор, что создал наш главный Создатель, космический разум – Бог.  Душа приобретает тело. Для нас путь в светлый мир закрыт. И нам неведомо, что там есть. Это мир самого Бога. Часть тел попадает в наш мир. Мы помогаем им стать настоящими людьми. Кто-то попадает в ад, кто на каторгу к волосатикам, в рабство, часть попадает к нам. Рабы бунтуют и бегут к нам. И через лаборатории мы  помогаем им стать такими людьми, как мы. Так что, наш мир  не светлый мир, а темный, мир Сатаны. Вот мы и ведем борьбу против сатанизма в душах людей, отвоевываем территории у Дьявола. Многие их ваших современников добровольно помогают нам вырваться из лап Дьявола.
- Как же с клонами?  - спросил Подгузников. -  Это что за такие ученые, что создают настоящих варваров?  Я готов помочь вам. Возьмите меня в  свою команду по борьбе с клонами.
- Обещаю. Вы будете в команде.  Мы никогда не задавались целью делать одинаковые пары.  В вашей жизни тоже были  разные ученые. Изобрели атомную  и водородную бомбы. Бактерии. Некоторые ваши ученые, когда умирают, то, конечно, попадают в темный мир. Многие уходят в ад, но не хотят работать на Дьявола. А есть соглашаются. И вот этим ученым пришла  мысль – создать армию клонов, и  поработить мир.  Как? Очень просто.  Клоны-воины сотворены из молекул  бездумных бандитов, а также из времен варваров разных времен.
- С нами был Иван, - сказал Сергей Чемулаев.
- Это другие. Мы их создали. Тоже воины, но думающие и мужественные. В них  положительная энергию.
- Как они называют друг друга?  -  спросил наш секретарь.      
- У каждого  клона своя кличка из того времени, из которого его взяли  и создали.
- Многие из них,  как братья?
- Друг друга они отличают. Для вас они на одно лицо. Сатане лучше. Друг другу пакостят, закладывают друг друга. Сатане такое в самый раз.
- Какой прок из этого?
- Каждый из них  из кожи  вон, чтобы править единолично. Создают отряды в борьбе с местными и с нами.
- Нас, зачем сюда? Чем  мы можем помочь? – спросил наш секретарь.
- Пройдет время, и вы почти все попадете в этот мир. И вы будете готовы. Сейчас вы проходите экзамен. Каждый из вас, мы надеемся, будете настоящими солдатами в нашей армии справедливости.
- Значит, каждому из нас, как своих ушей не видать светлого мира?
- Вы сами согласились? – ответил Дригис.
- Вопрос с повестки дня снимаю.
- Сами понимаете, что прежде чем попасть к нам, вы такое пройдете…Вы дали согласие.  Каждый из вас будет на том месте, когда вы уйдете в иной мир.  И если куда вас направят по мере своих возможностей - помогайте.
- Куда пошлет партия, - засмеялся Подгузников. – Это мы, понимаешь, проходили.  Я никому не давал согласия.
- И я не давал, - отозвался кто-то. – Да и мой сосед, бригадир колхозной бригады не давал согласие.
- Я завсегда давал согласия, а тут меня не просили, значит, меня не уважают. Пошто не уважаете? – спросил бригадир.
- Я не вас имел в виду, - ответил Дригис.
- Мы понимаем! Продолжайте! – закричали некоторые товарищи. – Они у нас не везде понятливые. Где им надо, понятливые. Просто они привыкли по-другому понимать.  Не могут  отвыкнуть от лозунгов и речей о партии.
- Вы нам партию не трогайте! – заревел, видимо, бывший секретарь.
- Брось кочевряжиться! – засмеялся Подгузников.  – Ты когда родился?  Я давно понял.  Кое-где побывал  и кое-что понял. Брось ты болтать о партии! Я теперь сам себе партия.
-  Как ты смеешь говорить о партии!
- Смею!  - закричал  Подгузников. -  Хватит с меня! Я тоже в жизни начудил!  И ты заглохни!
- Зачем их сюда! – закричали из зала.
- Гоните их в три шеи!
- Без них понятно и спокойно. Это всё они баламутят!
- Да я тебя сейчас! – закричал бывший председатель колхоза. Подгузников изловчился  и нанес удар председателю. На нашего Кирилла бросился  другой секретарь, но его перехватили люди.
  - Тихо! – крикнул Дригис. – Мне тут подсказали, что они скоро изменятся. Просто у них всё это  сидит глубоко в сознании.  Тихо! Я хотел уйти, теперь останусь. Успокойтесь. Многие исправятся.
-  Есть ещё хуже стали! – ответили ему.
- Согласен. Ещё хуже стали. Не о них разговор. Здесь только те, кто исправился и исправится и поймет, что обманывать народ нельзя.
- Я же осознал, - ответил  Подгузников.  – На одном острове в прошлом, да и в будущем, пытался райком партии организовать. Над Юркой Стреловым смеялся.  Осознал! Давай, Дригис, шпарь!  Надо бы найти гнездо преступников, кто разводит клонов!  От разговоров надо переходить к делу. Сами мы были отменными болтунами!
-  Вы все пойдете по группам из трех человек, - ответил Дригис.
- Если нам скопом навалиться на то гнездо, и раздавим гадину? – спросил  Подгузников.
- Здесь скопом их не поймать. Это у вас можно. Мы не имеем право,  подвергать опасности ваши души. Некоторые войдут в наши группы, а некоторые отдельно.  Потом поймете.
- У меня вопрос. Почему среди нас нет женщин? – спросил кто-то.
Многие засмеялись.  Дригис быстро ответил:
- Вы называете себя солдатами во времени, а женщины разве не могут? Есть и женщины.  Они в других местах. У них тоже своя работа в нашем мире.  Конечно, их меньше.  И мы стараемся не сталкивать вас с ними.
- Давайте закругляться, - сказал Подгузников.  – Все вопросы исчерпаны. На следующем собрании,  какая будет повестка? Тьфу!  Совсем зарапортовался, каналья! Надо же! Как в былые  времена. Так и прет из меня какая-то камуха!
- Трудно и мне всё такое вытравить, - пожаловался ещё один секретарь райкома партии.
- Собрания не будет, - ответил Дригис.  – Я коротко  объяснил вам ситуацию. Совместно с вами будем искать. Ваша мощная энергия более чувствительная, и вам будет легче найти производство клонов. Такова просьба к вам. Если кто не желает, то может попроситься домой. От вас требуются только добровольцы.  Кто хочет домой – встаньте и идите на выход. Вас  благополучно доставят на свои места в вашем мире.
Никто не встал. Только  Подгузников решил  высказаться.
- Ты чего это нас гонишь? Лично мне любопытно разворотить осиное гнездо мерзких ученых. В нашей жизни жили в своё удовольствие, и здесь им почет и уважение. Не выйдет. Здесь им не пройдет номер, канальи! Я так сказал, товарищ  Дригис?
-  Всё правильно сказали, - ответил Дригис.
- Веди нас на бой! – крикнул  другой секретарь райкома партии. – Мы поддерживаем  Подгузникова. Мы им покажем кузькину мать! Мы им устроим битву за Москву! Будет  ещё хлеще!
- Тише, граждане, тише! – крикнул Дригис. – Ваша энергия  может собраться,  и достигнуть  лаборатории, где производят клонов. И тогда придется всех вас отправлять в ваш мир.  Сейчас мы сделаем так. Мы ознакомим вас с общим делом.  Каждый из вас поможет нам.  Сейчас всех вас отправят по домам, потому что  сейчас нельзя долго вас держать. Вы много потеряли энергии на этом собрании в споре и в ругани. Много кричали, нервничали. И мы много от вас приняли энергии. Мы многое успели взять для своей  лаборатории. Дома, некоторое время, вы будете чувствовать слабость. В  вашем мире вы быстро окрепните. Наберетесь энергии, и мы вас пригласим для дела.
- Опять скопом? – спросил Олег.
- Толпы не будет. Как договаривались.  Маленькие группы.
- Я хотел, понимаешь, воевать! – засмеялся Подгузников.
- Всё у вас ещё будет. Пока мы вас ознакомим.
-  Я же не буду ничего помнить, - отозвались в толпе.
- Да, да, - закричали некоторые.
- Всё так. Когда вы попадете сюда, то всё вспомните, - ответил Дригис.
- Как  это?
- Подойдет время, и каждый из вас всё будет помнить.
Вокруг меня всё исчезло.
Я лежал у воды.  Это была речка Клязьма. Рядом со мной -  Олег Битна-Шляхта  и  Сергей Чемулаев. Люца не было.
- Теперь я поеду до Ярославского вокзала. Опять буду слепым, - сказал Олег.  А Сергей погладил гитару и сказал: - Моя кормилица со мной.
- Всё правильно, - сказал Олег. – Каждый из нас по своим делам. По своим местам, друзья.
Мы встали и пошли к станции. Дорогой Олег нацепил темные очки, разгладил бороду. Потряс перед собой тростью.
- Ну-с, с Богом.
Он выпрямился, и как слепые, пошел по дороге, постукивая тростью. Сергей с гитарой пошел  в другую сторону.
Подошла электричка, и мои друзья скрылись за дверями. Они ехали к Ярославскому вокзалу. Я сел в электричку и поехал в обратную сторону до станции Щёлково.

ИВАН ИВАНОВИЧ   И  ДРУГИЕ
В городе Щёлково я пожил три дня, и снова отправился в столицу. Пятьдесят минут  в электричке и я в Москве.  На перроне встретился, мир тесен, со «слепым» Олегом  Битна-Шляхта.
- Здравствуйте, - сказал я, и бросил  в висящую на груди у «нищего»  коробочку пять рублей.
Он неистово перекрестился, заодно  и меня перекрестил и густым басом пропел:
- Многие лета тебе, сын мой, да исполнятся все твои мысли и немыслимые желания, как на этом свете, так и на том. Аминь!
От нечего делать я бродил по вокзалу и по площади. И тут услышал:
- Тьфу, какая гадость! Куда только милиция смотрит!
- Здесь ведь дети есть! Кощунство!
В уголке вокзала, прямо на полу, сидела упитанная бомжиха с синяками под глазами и открытой грудью.  По её  животу ползали щенята. Двое из них присосались к груди. Бомжиха лила на грудь напиток.
- Угощайтесь, милые. Божьих  утварей тоже надобно  укормить, особливо малых.  Я, как сама Рассея, пьяная, обманутая, развратная, обкраденная и побитая.
Подошли рослые  парни в полувоенной  форме, отобрали щенят и побросали их в тележку, которые подкатили  местные грузчики. Двое парней подхватили  «кормилицу»  под руки и стали поднимать. Она упиралась.
- Не позволю! Свободу слова!  Я буду жаловаться в мировой суд за ущемление личности. Денежным мешкам – Гусинскому и Абрамовичу всё можно, а мне нельзя?  Я – Россия! Где там Танька-метранпаж! Где  ты?  Где у тебя типографский шрифт? Мы с тобой газету сварганим. И назовем газету: «Свободная Россия».  Танька! Метранпаж! Ау! Уа! Убери руки! Ты докедова моих детей российских покидал?  Еслиф в ясщик с ядой, то можно. Кунда их? Танька! Метранпаж!
- Я здеся-ка! – отозвалась  ещё одна бомжиха со следами былой красоты. Черенькая, высохшая от долго питья и курения.
Рядом со мной  ещё возник один бомж с опухшим и обросшим  седой щетиной лицом. Он сказал:
- Танька появилась.  Начнет пинаться. Когда трезвая,  голос тише травы, как напьется – держись.
- Подружка её? – спросил я.
- Пять рублей дашь – скажу.
Подал ему  металлическую денежку, и она словно растворилась в его руке. Он посмотрел на меня мутными, неопохмельными глазами.
- Что тебе от этих бомжих? Ладно. Скажу. Подружки не мои. Танька из Сибири приехала. Мужика с дочкой бросила. Говорит, что детей не любит. А Ленке-щенятнице сказала,  что  будет её двух сыновей воспитывать. Если вдруг, что с Ленкой случится.
- У неё дочь! Как можно?  И куда их возьмет?
- По пьянке болтает. Метранпаж кураж любит. От Ленки сыновья сбежали. Не ведаю, где они.
- Стыдобушка  какая! – крикнула одна из женщин. – Ведь она женщина!
- Она не женщина, она алкашка! -  ответил проходивший мимо мужчина.
- Пьянь  подзаборная! – завизжала пожилая женщина. Ленка ответила:
- Выдра в очках!  Я сама Россия! Всех кормлю и обеспечиваю!
- Эй, ты, стервоза в очках, я  тебе за подругу зенцы на задницу натяну! Иди ко  мне, и я тебе  покажу, как надо разговаривать с культурными людьми!
- Позор! – завизжала женщина. – Они ещё о культуре говорят!?  Позор!  У вас нет не стыда, и нет совести!
Двое парней подхватили сухопарую Таньку и потащили к Ленке. Танька изловчилась  и пнула в толстый живот парня. Тот взревел и ударом кулака свалил Таньку. Отключилась бедная. Парни забросили её в машину. Затолкнули туда и Ленку.
Народ тут же стал расходиться, тем более по  местному радио стали передавать объявления.
    Я потолкался по вокзалу  и решил спуститься в метро, как увидел Ленку и Таньку.
Уже в другом конце вокзала они сидели рядышком и закусывали  колбасой, хлебом и свежими огурцами. Не бедствуют тунеядки. На этот раз щенят не было. Женщины, видимо, только что пришли. Я  подошел ближе, и спиной оперся  на стену, потому что все сидения заняты.
Ленка вытерла губы  после очередной порции водки, понюхала хлеб, похрустела огурцом.
- Суки, ну и суки.  Опять молоденького  подсунули. Первый раз он. Жалко мне стало парня. В горячке пятьдесят рублей сунул, чтобы эти не видели. Молодец. Сама знаешь. Иногда, я их снабжаю.
- Меня никто, - закашлялась Танька.
- Ты худая и синепупая. Таких баб не любят мужики. Ничего, Танька, прокормимся как-нибудь. Они моё тело гладкое любят. Бомжиху даже  не брезгуют, вот до  какого голода их довели женушки.
- Я гордая. Не стала бы так.
- Стала. Куда бы делась?  Хватит о гордости.  Скопим деньжат, и на лето  к  Черному морю.
- В Крым?
- Ты чего? Обурела?  Мы ведь русские!  Там нас таких, хоть в море  топи!  В Сочи поедем.  На днях поедем. Здесь холодает. Ты первый раз на юг. Отдыхающих охмурять буду!  Тебя в божеский вид приведу.
- На юг мечтаю поехать, - вздохнула Танька.
- Ты, Танька, меня держись. Со мной не пропадешь. Знаешь, Танька, у меня мечта есть, как у тебя увидеть море. Организовать свою газету. Можно и журнал издать.  Ты печать знаешь.  В человека бы выбиться. Я ведь, Танька, когда-то, директором школы была. У меня ведь два института за плечами.
- Где столько денег взять? – спросила Танька.
- Видела сегодня? На юге ещё лучше.  Там я оденусь королевой Марго. В пышечку превращусь. Деньги лопатой можно грести. Это для блезиру мужики любят длинноногих.  Не  верь. Мужики любят пышных.  На юге жирок тебе наживем.  Вместе начнем трудиться и охмурять и снабжать мужиков. Женатиков. Бабы порой куражатся, выпендриваются. Мужику надо. Бедные мужики ищут таких баб, как мы с тобой. Доступные, но денежные.  Потом мужиков женушки ругают за измену, когда надо бабу ругать, когда она такого мужика сделала.  Я его расшевелю. Для такого дела ему денег не жалко.   Закон природы. И  от этого закона никуда не деться. Вот так, Танька.
- Я гордая.
- Утихомирься, - ответила Ленка и взяла куриную ножку. -  Гордыню усмири, не то не возьму на юг. Черное море моё! – запела  Ленка. – Хороша, я хороша, плохо я одета, никто замуж не берет  бичиху за это!  Эй, мужики, кто возьмет меня замуж?  Осчастливлю. Проклятье! Как хочется, Танька, жареной картошки!  Страсть, как хочется.
- Я тебе, что? Рабыня? Я гордая. Пошла ты знаешь куда!
Она встала и пнула Ленку.
- Курва толстобрюхая!  Стерва бочкообразная!
- От  стервы слышу!  - крикнула Ленка. – Алкашка! Тунеядка! Канай отсюда сухопарая! Я одна на юг поеду! Крыса подвальная!
Танька скрылась в толпе, а Ленка влила в себя содержимое бутылки и крикнула:
- Протрезвеешь – вернешься! Ты без меня пропадешь!  Потому что я – москвичка. У меня есть квартира, а у тебя вокзал!
Я пошел дольше. Вышел из вокзала. Сколько же я людей узнал за эту неделю! Сколько их в Москве. Бедная Россия. Как же тебе не везет с руководителями и вождями.  И во все века, только и знают, что воевать. Двадцатый век, вообще, кровью умылся. И новый век не уступит старому веку. Друг друга оружием пугают.  Я проехал по многим городам России. На  всех вокзалах, свалках голодные и оборванные дети, пьяницы, бомжи. Страшно. Ведь уже двадцать первый век.    Многие из бомжей  были когда-то  в обществе людей. Один из таких бомжей мне сказал:
- Мы временно выпали из общества. Мы не нужны государству, и оно не нужно нам. Тогда на каком основании оно преследует нас?  У нас свои законы, хорошие или плохие, но они наши.
- Вы живете в государстве, - я ответил ему.
- Государство придумали. Оно не должно быть.  Государство – это человек. Я – человек. Значит, я – государство. И тогда зачем придуманное людьми для меня, лично, такое придуманное государство?
Этот бомж лежал на стареньком диване среди зловонных куч московской свалки.  Он лежал на спине и шевелил большими пальцами грязных ног.  Над ним растянут брезент, потому что накрапывал дождь. И от солнечных лучей можно укрыться.
- Ты знаешь, как меня здесь кличут?  Не знаешь. Государство.  Здесь  я живу в  одиночестве. Я принадлежу самому себе. На зиму уезжаю в Сочи. Живу в горах. Море рядом, пляж. И никого. Один.
- Ты знаешь Ленку-щенятницу? – спросил я.
- С Ленкой можно вести беседу. Ларку с Ярославского вокзала знаю, и Ирку-моченую знаю. Я не с ними. Они приземленные. Ленка другая.
- Она тоже на юг собралась.
- Знаю. Мы с ней в котельной жили. Умная дама. В  её голове многое, что есть. Можно поговорить с ней на любую тему.
- Два государства рядом? – спросил я.
- Рядом.  Мирно уживались. Правда, у неё рука тяжелая.  Порой зовет меня: - «Государство, иди ко мне и приласкай. Моё государство требует твоего государства!»  Если не пойдешь, то кулак у неё тяжелый.
- Вот тебе и не свобода.
- Сравнял. Это же баба. Не мешай думать, философствовать.  Сейчас я размышляю над тем, как муха умудряется сесть на потолок вверх ногами. Понимаю, что на лапках есть присоски, но, извини, как она перед тем, как сесть, перевертывается, и садится.  Вот вопрос.  Вот это тема! А то ты мне о какой-то свободе толкуешь!  Да, я свободен.  Вам не дано времени думать и размышлять. Потому что вы принадлежите толпе. В толпе не думается. Там ты думаешь о том, как бы тебе не отдавили ногу.
- Садится муха, и всё, - ответила сидящая на земле бомжиха.
Он даже вскочил и посмотрел на женщину удивлено и зло.
- Как ты здесь образовалась?!  Прочь пойди, тунеядка! И больше, чтобы я тебя здесь не видел!
- Я здесь спала. Иду. Иду. Ухожу.  Подумаешь, философ. Дурак ты, а не философ!
- Брысь, стерва! – заорал  «философ»  и бросил в бомжиху пустую бутылку. Не попал. Она быстро подобрала бутылку и скрылась за кучей. А «философ»  сел, подобрал ноги под себя, и будто ничего не произошло. Артист.
- Перебила течение мысли.  Над чем же  я остановился?
- На свободе.
- Да, да. На свободе. Да, я  свободный человек. Тьфу! Не  на этом я остановился! На мухе. Она села на потолок. Вот это тема! И ещё. Всякий дохлый таракан, когда сдыхает, то перевертывается на спину. Уткнулся бы на бегу, и всё. Так нет же! Надо ему перевернуться! Мерзавец!  А теперь ломай голову из-за него!
«Философ»  снова лег, и закинул правую ножку на левую, и пошевелил большим пальцем. Тонкие ручки сложил на выпирающий животик.
- У тебя, старик, закурить есть? – неожиданно спросил он.
- Не  курю.
- Это хорошо.  На чем я остановился?
- На свободе.
- Да, да, на свободе. Да, я свободный человек. Тьфу!  Не на этом я остановился!  Так. Не на мухе. На тараканах, будь они не ладны!  Это хорошо, что ты не куришь. Для государства убыток.  Не для меня. Для государства, в котором ты живешь. И не спорь со мной. Проспоришь.  Я как-то подсчитал, сколько же государство наживается на табаке. Уйма денег. У меня где-то записано. Внутри дивана мои записи. Давно мучает вопрос. Если комары на Антарктиде?  Не нахожу ответа. Не спорь со мной. Проспоришь. Тьфу!
Он даже прекратил вращать пальцами на руках и на ногах. Почмокал губами.
- Странно. Вспомнил. Работаю над темой.  Для отдыха – муха садится на потолок для разрядки. У меня другое  волнует дело. Силой разума заставить трудиться станок. Я не люблю слово – работать. Страшное слово. Оно произошло от слова – раб. Я не раб. Я свободный человек. Труд это другое дело. Хотя, при слове трудиться, меня всегда бросало в дрожь. Мой труд – лежать на диване и силой разум заставить работать станок.
- Так можно  и…
- Разжиреть?  Ерунда. Не бери в голову. И не спорь со мной. Проспоришь.  Разумом своим я заставлю иметь тело здоровое и сильное. Я  вольный человек.
Он сел и раскинул  руки.   
- Я – вселенная! Понял? Вот до чего я додумываюсь. Мухи, тараканы и комары для отдыха.  Другое, это уже для разума.
Он лег и расслабился.
- Кому нужны мои размышления? Порой соберутся здесь мои кореша по свалке, и начну я философствовать, а они от нечего  делать, начинают меня слушать.  Потом хватаются за головы. В мозгах моих товарищей по помойке начинается трудовая деятельность.  Не выдерживают. Начинают ныть от боли. И я прекращаю.
Вот он снова сел, и вдруг удивленно оглядел меня.
- Кто ты такой? На чем я остановился?
- На свободе.
- Значит, издеваешься?
-  Наоборот, ты издеваешься надо мной.
- Да? Странно. Не спорь. Проспоришь. Это уже  хорошо, что не надо мной издеваются, а я над кем-то.  Ты, мужик понятливый. Если я с тобой  долго говорю, и ты не хватаешься за голову, значит, мужик ты крепкий. Кто ты?  Почему я тебя не знаю?
- Странник во времени. Во вселенной странник.
- Ого! Это уже хорошо. Это уже что-то. Вот это по мне. Другой человек на твоем месте в бутылку  бы  полез. Странник во  вселенной. Чудно! Ты – оригинал. Я таких людей уважаю.
-  Я тоже. Надо идти. Опоздаю на электричку.
- Жаль. Очень жаль. Ты заходи.
- Ладно. Зайду. Как  тебя звать и величать, чтобы помнить?
- Странно. Меня очень просто запомнить.  Просто не надо запоминать. Архи просто. Иванов Иван Иванович. Любопытно?  Странно. Весьма.
- Другое странно, - ответил я. – Почему ты не со мной? Вот это странно. Это не справедливо.
- С тобой зачем?  Ты в государстве.
- Я про другое.  Бывают моменты, когда я путешествую в другие миры, и мне бы хотелось там  встретиться с тобой.
- Вот это по мне. Настоящий философ.  И не спорь со мной. Проспоришь.  Хотелось бы там  встретиться с тобой и посмотреть, как там?
- Я пошел.
- Если ты будешь в том мире, то передавай привет.
Я отправился к ближайшей автобусной остановке, чтобы доехать до метро.
И такая у меня была встреча.  Не перестаю удивляться самому себе – меня почему-то тянет  к бомжам.  Порой всячески пытаюсь избегать встречи с ними, а меня так и тянет к ним.
Странное ощущение. Будто война прошла по России. А тут всего-навсего прошли реформы: Горбачевская перестройка с «сухим» законом, Ельцинские суверенитеты, Гайдаровский шок, Чубайсовская  приватизация, Путинская капитализация. Так кто же из представителей власти может оказаться  в другом мире в борьбе с клонами? Кто? Я таких людей там не видел. Из маленьких руководителей появился Подгузников. Даже от областей пока нет. Думаю, что появятся. Всё идет постепенно. Я очень на это надеюсь. Как только начнут появляться  люди из высших кругов в такой команде, в которой появился наш секретарь, да ещё с положительной энергией, дела на нашей планете начнут налаживаться.

ДЕЛА  ДОМАШНИЕ
Я остался без жилья.  Старенький и почти развалившийся дом пошел на слом – 64 квартиры в доме.  Сорок с лишним лет я прожил в этом маленьком городке Туманске затерявшимся среди тайги, начинал строить первые палатки и щитовые домики  для первых строителей. В  общем, не заработал хорошей квартиры. Теперь  и самой дохлой квартиры не стало.  В новом доме теперь мне  жилплощадь не дадут.  Даже однокомнатную не дадут. Хотел обратиться к местным властям, мол, жить негде.
- Ты что?!  У нас нет квартир! Теперь при капиталистическом строе и очередей нет.
- Так ему и надо, - сказала одна дама в  конторе. – Хватит ему честных и культурных людей высмеивать в своих рассказах.
- Его давно надо было на Колыму поселить.  Честных людей тряс в фельетонах.
Кстати,  это были женушки моих героев из напечатанных рассказов и фельетонов.
- Стрелов до сих пор не успокоится. Высмеивает честных людей.
- Так ему и надо, - заявила Раздобреева, профессиональная подхалимка с  предпенсионным стажем  из главной конторы города.
Ладно. Пусть озорничают. Я привык ко всему. Плохо то, что дрова дорогие.  Чтобы заготовить дров на зиму для моей избушки, надо истратить две пенсии. Надо ещё купить навоз, а без него не будет урожая. Земля у нас здесь слишком бедная.  Ещё две пенсии. Продукты надо купить.  Летом хорошо. Клава купит на рынке косточку, бросит её в кастрюлю, добавит туда  картошки, укропу, луку, лебеды, крапивы. Все это мне напомнило войну. Суп из крапивы и лебеды весьма вкусный. Хлеба только подавай. Надо как-то свой желудок обмануть. Ещё  от каждой пенсии откладываю деньги на дорогу. Каждый год куда-нибудь еду. Пока ещё не могу жить без дороги.
Я заметил, что те, кто жил хорошо при советах, они и сейчас живут хорошо.  Вот такие люди, как я, кто готовил революцию в 1991 году, которую в будущем назовут буржуазной,  будут жить плохо. Этой революцией воспользовались, в основном, бывшие руководители-коммунисты. Все они должны были бы говорить нам спасибо, которые сделали для них сладкую жизнь. И таких придурков, как я, много в нашей стране.  Во многих городах, на вокзалах, на свалках навидался их. Многие стали бомжами. Вот, наверное, почему меня тянет к ним. К бомжам, которые вышли из 1991 года.
В общем-то, я доволен, что некоторые рабочие стали хорошо зарабатывать. Да и в магазинах стали появляться разные продукты.  Обо мне нечего говорить. Я прожил свою жизнь. Со мной всё кончено. Как-нибудь проживу  старость. Молодые пусть учатся, трудятся и живут хорошо.  Для меня и крапивного супа с лебедой достаточно. Привык. Закалился. Я уверен, что в нашей многострадальной стране всё наладится.  В обратную жизнь, о которой мечтают коммунисты – не желаю, а молодым туда тем более не надо. Чтобы коммунисты не вернулись, я готов  снова пойти на баррикады. Мне, кажется, что даже те, кто живет на свалке встанут рядом со мной.
В нашем городе мне теперь делать нечего.  Можно жить в избушке, которую мы с Клавой назвали  дачей. Домик с печуркой, погреб,  огород, тепличка. Осенью  мы собираем урожай. Вот так и живем. Хорошая подмога – огород.

ЧАСТЬ  СЕДЬМАЯ
КЛОНЫ
МЫ  ЕЩЁ  НА  ЧТО-ТО  ГОДИМСЯ
Ночь. Я вышел во двор, сел на скамейку, и посмотрел на звездное небо, на чёрную тайгу и ни о чем не думал. Просто отдыхал. Рядом со мной кто-то сел.
- Отдохнул? -  спросил Дюрд.
- Как там клоны живут? – спросил я.
- Тоска замучила? – уклонился он от ответа.
-Такой привычки нет. Ты это знаешь. Просто люблю другой раз посидеть в одиночестве. Бродить по тайге. Опять куда-то?
- Если просто посидеть рядом?
- Вы просто так не проявляетесь. Ради  моей никчемной личности  тратить столько энергии?
- Туда. Клоны.
- Ясно. Значит, поехали.
- Ваша энергия нужна в том месте, - ответил Дригис. Его голова появилась рядом с головой Дюрда.
- Вот бы твою голову показать моим соседкам по даче. Могу представить, что было бы. Поехали. Всегда готов!
Вокруг меня словно туман образовался. И я провалился в сон.
Река. Посмотрелся в воду. Как всегда, в этом мире,  я был молодым. Оглядел себя. Широкие штаны, заправленные в блестящие хромовые сапоги, широкий пояс, за которым, как всегда  кнут. Шляпа, из-под которой выбивались  черные и волнистые волосы. В далекой молодости именно так я и  одевался.
Один на берегу.  Селения не видно. Река широкая.  Тут из-за поворота показался катер. С большой скоростью он несся вниз  по течению. Я шел по берегу. За излучиной реки показалась деревня. Конечно, это Россия. Мальчишки купались в реке. Костерок. На песке лежали  удочки, стоял котелок с водой, а в нем плескалась рыба. Подошел ближе  и крикнул:
- Привет, огольцы! Иду издалека. Какая деревня?
Никакого внимания на меня. Я закричал:
- Оглоеды!  Деревенщина стоеросовая, слышите меня?
       Хоть бы один обратил на меня внимание.
Подошел к котелку и пнул его. Четко  видел, как моя нога свободно прошла  через котелок.  И тут я вспомнил  некоторые фантастические фильмы, когда такие люди, как я, проходя через стены,  через любые  преграды, дробились на мельчайшие частицы, и, пройдя преграду, собирались в человеческую фигуру. Со мной этого не произошло. Нога прошла через котелок, как проходит  через тень.
Один мальчишка пробежал  сквозь меня. Я ничего не почувствовал. Никаких дроблений.
Вдруг  вокруг меня всё заколебалось, словно всё растворилось в тумане. Через мгновение осталась  река, тот же берег. Не было деревни и мальчишек.  На взгорке стоял шатер, горел костер, и вокруг него сидели люди. Один из  них что-то подмешивал в котле большой деревянной ложкой. Вкусно пахло мясом и луком. Здесь я был, но давно. Вон вход в пещеру.
Поднялся по тропке к костру. Навстречу мне встал сам Гнатон. Это был пират всех времен и народов. Отвратительный тип.  Сколько раз я бывал здесь, и каждый раз он сидел у костра.
- Ты думал, что я тебя не узнаю? – громко рассмеялся пират. – Пора платить! –  В его руках  березовая палка.  – На этот раз твой кнут не поможет! Около двух тысяч лет по вашему времени, только не по-моему, ты одолел меня на том проклятом корабле!
Он решил ударить меня по ногам, но я успел прыгнуть в сторону. Я выхватил кнут.
Он сказал:
- Ты  видел, что  представляешь в соседнем мире?  Ты там только, что был.  Пыль. Тля. Ничто!
Он стоял в пяти метрах от меня.
- Ответь мне, Гнатон, кто ты сейчас? И ты это знаешь. Мы одинаковы.
Я пустил кнут в ход, как и две тысячи лет назад. Выбил палку из его рук. Он  вскрикнул от боли. От удивления  открыл  рот.
- Что я тебе говорил? Здесь мы равны. Как и тогда. Правда, был момент. Помню, мы сошлись с тобой на шпагах при царице Екатерине. Моя шпага  прошла сквозь тебя, как  в мешок с опилками.  Всё это из-за твоего покровителя Дьявола. И там я тебя проткнул. Лучше не лезь ко мне. И ещё. Безоружных и лежачих не бью. Не люблю, когда одного бьют и пинают лежачего толпой. Как правило, это  недоразвитые люди.
- Благородный, - прохрипел Гнатон. Он хотел поднять палку, но тут появился Люц.  Пират выпрямился, склонил голову, и оскалил зубы. Он так улыбался.
- Мы тут встретились по старой дружбе, - сказал Гнатон.
-  Гнатон, всё ещё не успокоишься?  Сколько можно? Тачку захотел таскать? Устрою.
- Меня мой покровитель не отправит туда.
- Знаю. Я бы тебя давно отправил в беспредел.
- Мой покровитель обидится. Рассердиться может, - сказал он это, и ещё более оскалился.
- Сгинь с  моих глаз. Отправляйся в  мир вот этого твоего врага. Возьмешь  там одного грешника. Ты это хорошо умеешь делать.
Гнатон тут же исчез, словно его и не было.
- Всё воюете с ним? – сердито спросил Люц.
- Управы нет на него? – спросил я. -  Ну, и порядки у вас.
- Любимец самого.
- У него таких Гнатонов много?
- Очень.  Вольготно живут, - ответил Люц.
- Говорят, что всё устроено идеально.
- Сама вселенная устроена  сложно. Ещё всё перестраивается. В ней есть разные силы.
- Я понял одно, что не всё подвластно Создателю.
- Он всё знает, - ответил Люц. – С темной  силой справиться сложно. Порой она совершенно уходит из-под контроля.  Сатана – царь. Царь тьмы.  И ничего не поделаешь.
- Были ведь другие колодцы, через которые брали меня, а тут вдруг  через этот. Зачем?
- Тебе какая разница? Значит, так надо. Отсюда надо будет освоить вход в ваш мир для таких товарищей, как ты.
- Здесь я бывал в начале моих путешествий в этот мир.
- Вспомнил? Это хорошо. Понял. Идет отладка колодцев для новичков.
- И для умерших людей? – спросил я.
- Нет. Для них не надо. Только для живых людей.
- У темных и светлых сил бывает разная вера? – спросил я.
- Никого не слушай, - ответил он. – Создатель один. Сами люди придумали разных Богов. – И он стал к чему-то прислушиваться. – Какая разница, кто какой национальности.  Один русский националист попал под машину.  Потом он родился в мусульманской  семье. На днях ему сделали обрезание. Каково?  Я с тобой согласен, что не должно быть границ и государств. Все народы должны быть равны.  Не должно быть народа изгоя.
- Может всё это ради хохмы?
- Нет, - резко ответил Люц. – У человеческой  души нет привилегий перед другой душой.  Язык у них один – духовный язык.
- Настоящий коммунизм, - засмеялся  я.
- Здесь ничего этого нет. Встречай друга.
- Всё правильно. Я так и знал, - услышал я голос Олега Битны-Шляхты. Я оглянулся. Это он. Подходил к нам  и Сергей Чемулаев.
- Олег, а где твоя борода? – спросил я. Он схватился за лицо, и посмотрел на Люца.
- В молодости ты не носил бороды, - ответил Люц.  Да и Чемулаева не узнать. Знакомые синие глаза, большие и печальные.
- Как молоды мы были, как искренно любили, как верили в себя! – пропел Олег голосом  знаменитого певца Градского. – Первый тайм мы уже проиграли…
- Хватит, хватит! – замахал руками  Люц. – Пора и честь знать!
- О, Олег, бороду тебе сбрили, - засмеялся Сергей.
- Когда-то мне снилась борода, - сказал я. – Огромная борода, почти в половину неба. Глаза в ней. Это не твоя борода?
- У меня тоже было! – воскликнул  Олег.
- И мне снилась борода с глазами, - ответил Сергей.
- Я когда-то забыл спросить у моих друзей Виктора и Махмуда про эту бороду. Странно. А им она снилась? – сказал я.
- Была борода, - твердо ответил Люц. -  Вы видели нашего Создателя с бородой, хотя он может быть и без бороды.
- Без бороды? Ты ведь без бороды. И  Создатель может без бороды?
- Никого не слушайте, что кто-то видел Создателя. Он невидим для людей.  Богов видели, а его нет. Видели Иисуса, Аллаха, Будду, и других видели.  Создателя никто не видел. Вы даже представить не можете, какой он.  А туча? Это просто для вас мираж.
- Можно увидеть самого Сатану.
- И его нет, - строго ответил Люц.
- Как?! – изумились мы и вскрикнули одновременно.
- Если бы вы его увидели в натуре, то я не завидую вам.  У него множество лиц. Вот вы и видели его в человеческих лицах. И только в глубокой ярости, и в глубоком отдыхе он может проявиться. Насмотрелись фильмов.
- У него ведь тоже есть свои ангелы? -  спросил Сергей.
- Много. К одному из них отношусь я.
- Тяжко будет тому, кто перейдет на светлую сторону, - сказал  Олег.
- В вечный ад.  Такие ангелы находятся.  Тайно делают своё дело.
- Из светлых  ангелов бывают предатели? – спросил я.
- Бывают. Прельстился богатством. Большая дана власть, слава.  Вот мы и пришли к тому, ради чего вы путешествуете в соседний мир. 
- Есть ещё один ангел.  Гнатон, - сказал я.
- Это так. Есть такой ангел тьмы  Упырь. Он  имел другое имя. И был он один из светлых ангелов.  Польстился богатством, славой, и за это он продал свою душу Дьяволу. И он взял  его к себе, и дал ему имя Упырь. Сделал из него своего ангела. Талант Упыря очевиден.  Он вездесущ. Преданный  хозяину. И тот ему верит.
- Тебе тоже верит, - сказал я. – Если бы не верил, не держал бы тебя на такой должности.
- Хозяин никому не верит. Он только себе верит.
- Потому что он когда-то, -  хотел что-то сказать Олег, но Люц прервал его.
- Не надо. Это уж слишком. Не верит. Просто никому не верит. Упырю верит, но не во всем.  Упырь здесь. У него есть два помощника. Они тоже здесь. Вы должны их узнать. Должны их почувствовать.
- Замочить? Так, кажется,  как-то выразился президент России Путин, - засмеялся Олег.
- Здесь не замочишь. Силу они могут потерять. Упырь, и такие упыри, теряют силу, когда приближаются к вам. Ваша энергия помогает ученым этого мира, но не помогает  упырям. Энергия  идет в лаборатории.  Помогает она бороться с волосатиками, а теперь с клонами. В этом и есть ваша заслуга перед этим миром. Работа ваша. Надо найти Упыря  и его банду. Вот это Упырь и был с черной бородой на похоронах Ленина. Вы его видели.  Теперь вы знаете его в лицо.
- Мы их здесь не видели, - ответил Сергей.
- Ещё увидите. Идите через пещеру.
И он исчез.
- По-старшинству, да и  кто всех больше здесь бывал, то главный среди нас – Стрелов. Доверяем тебе свои судьбы, - развел руки Олег. Сергей  поднял руку.
- Я против такого назначения, - ответил я.  -  выше  литературного сотрудника в газете не поднимался. Правда, когда-то руководил бригадой коммунистического труда. В течение трех месяцев я её успешно развалил. Из-за моих фельетонов меня  отправили на пенсию. Хотя, мог бы ещё работать.
- Я на свалке не подошел, - засмеялся Сергей.
- Ладно, - сказал я. – Помню, нас было трое – Виктор, Махмуд и я. Один из  Ярославля, я из Сибири, Махмуд из Турции.
- Я эстонец и поляк, - засмеялся Олег.
- Дело не в этом. У нас было правило. Никаких главных.  Мы были все равны. Голосовали.  Как вы? Что будем делать?
- И мы не лыком шиты. Голосом, - ответил Сергей. – Мы все равны. Ясно.
- Тогда вперед? – воскликнул Олег. -  Нам туда идти? В Пещеру?
Мы подняли руки.
Вошли в пещеру. Знакомая картина.  Сколько раз видел. Сейчас здесь таскали тачки с грехами многие новенькие. Огромного роста волосатый детина  орудовал кнутом.  Похожие и непохожие лица, худые, изможденные, в лохмотьях  медленно двигались по кругу.
Мы миновали  пещеру и вошли в коридор с множеством дверей.
- Знакомо, - сказал я. – Много раз здесь был.
-  Ты у нас старожил, - засмеялся  Олег и открыл крайнюю дверь и тут же захлопнул.
- Что там такое увидел? – спросил Сергей. Олег прижал палец к губам. – Настоящая битва на мечах. Столы ломятся от еды и вин. Странно то, что звуков не слышно. И такое ощущение, ребята, будто это происходит в древнее время.
- Друзья, а вы заметили одну деталь. Нам, я помню, не  указывали на ту дверь, какую мы должны открыть. Всё происходит, как бы само собой. Точно. Как им нужно, так нас и направляют.
- Мы сейчас проверим, - ответил Олег.
- Сколько раз проверяли. Хотели их обмануть. Не вышло. Как им надо, так и будет.
Олег хотел  открыть одну дверь, но тут, же раскрыл другую. Я решил посмотреть в ту комнату, в которую он не захотел войти. Посредине стол. Лавки. Пустая комната.  В другой комнате много цветов. Среди них  ходили две  девушки в белых одеяниях до пяток. Они пригласили нас войти. Мы отказались.
- Могли  бы зайти, но кукиш им, - сказал  Олег, и побежал в ту комнату, в которую я заглядывал.
Мы за ним.
- Здесь пустота, - сказал Олег. -  Ловко мы их провели. Здесь ничего нет. Никого и ничего. Мы молодцы!
- Боюсь, ребятки, мы опять влипли, - сказал я.
В углу комнаты виднелось узкое, покрытое пылью зеркало. Сразу и не заметишь.
Олег подошел к зеркалу и хотел, видимо, оставить о себе память, рука провалилась. Он отскочил от зеркала.
- Чудный мир. Везде нас поджидают сюрпризы.  Пора уж ничему не удивляться. Странно то, что пыль на зеркале лежит, как и лежала.
- Меня другое интересует, - сказал я. Просунул голову. Унылая растительность.  Я пролез в соседний мир. Друзья  прыгнули за мной.
- Такое возникает ощущение, будто  мы в сказке, - сказал Олег.
- Ты думаешь, где мы? Конечно, в сказке, - ответил Сергей.
- Может, мир и должен  быть таким? -  тихо сказал Олег.
- Я давно думаю насчет обратного парадокса, - сказал я. -  Здесь, куда нас забрасывают, мы настоящие и не сказочные. Как сказала артистка Фаина Раневская: « Жизнь – затяжной прыжок от утробы матери до гроба».  Пока мы находимся на последней стадии прыжка. У каждого из нас разный прыжок по длине. Такое ощущение, будто нас рожают для каких-то испытаний.  Смотрят  на нас откуда-то, и решают, что делать с нами. Мы не улучшаемся. Вот в чем наша беда. Наш великий грех.
- Мне в другой раз приходят мысли, может мы – ты, Сергей и я, а также твои  друзья  - Виктор и Махмуд, обогащаются духовно, - сообщил Олег.  Что-то новое появилось в моем друге. Так серьезно он никогда не говорил. – Именно, духовно. Многие обогащаются физически. Раньше я думал, что этим людям помогает Бог. Ошибался. Значит, в нашем мире, именно такие люди и поощряются.  Пробовал я пробиться в богатые. Там необходим обман. Прогорел.  Оказалось, что Бог не на моей стороне. Гусинского, Березовского и Абрамовича из меня не получилось. После революции 1991 года так обогатиться! О честности говорят, чуть не захлебываются. Как ловко адвокат Резник Гусинского защищал, даже мне было стыдно за такого адвоката. А как журналисты во главе с Евгением Киселевым Гусинского защищали!  От жалости к Гусинскому,  чуть слезы не прошибли.
-  За большие деньги всё можно сделать, - ответил Сергей. – Тоже им Бог помог?
- Здесь постарался Сатана. Я думаю, что всех этих гавриков, мы ещё в пещере встретим, где они будут катать тачки со своими грехами, - ответил я. – И это факт. Друзья, а может, мы счастливы,  что такие мы в нашей жизни несчастливые?  Другим я не желаю быть.
- Поэтому мы и пошли на такое дело, - ответил Сергей. – Я очень нашей жизнью доволен.
- Ради всего такого стоит немного пожить в нашей жизни, а когда призовут, тогда и призовут, - сказал  Олег.
Мы взобрались на гору. У подножия начиналась долина. Здесь протекала река. Паслись разные животные.  В таком месте я ещё не был.  Среди животных кое-где были люди. Конечно, это  были пастухи.
-Спустимся, друзья, к воде, - предложил Олег.
- Вдруг, волосатики? -  спросил  Сергей.
- Волосатики не бывают пастухами. Это рабы, - ответил я.
Мы начали спускаться. Аппетитный запах мяса и лука шел со стороны костра.  Вокруг костра сидело четыре человека.
Пастухи вскочили и испуганно  смотрели на нас.
- Не бойтесь, мужики, - сказал я. – Мы из далеких краев. Отдохнуть нам бы не мешало.
Одежда на них  такая, какая была на пастухах  из моего детства. Будто из того времени они появились здесь.
- Садитесь, - повысил голос Олег. -  Мы ваши друзья.
Они сели. Один из них сказал:
- Пришедшие издалека, вам нельзя долго с нами.  Приедут на конях волосатики. И вас возьмут в рабство.
- Пригласите к костру, - раздался голос за нашими спинами.
Пастухи вскочили и вытянулись.  Мы оглянулись. Будто из тумана показался небольшого роста, темноволосый человек лет тридцати пяти. Он подошел к костру и сел на освободившуюся чурку. Такое ощущение, будто где-то я его видел.  Он длинным стержнем пошевелил дрова в костре. Он не смотрел на нас, а мне казалось, что он  пронизывает меня насквозь.
- Мясо, похлебка  сварились. Угостите людей.
Один из пастухов  засуетился. Тут же появились чашки, ложки. Пастух стал разливать похлебку, раскладывать мясо. Другой пастух всем раздал по куску хлеба. 
Конечно, темноволосый не волосатик. Кто он?
Мои друзья молчали.  Темноволосый сказал:
- О том, что вы пришли издалека,  я не буду спрашивать. Куда путь держите – не скажите. И это ясно. Вон с той горы сюда никто не приходит, потому что оттуда могут придти только волосатики.  Как ты думаешь, Гриша? -  спросил он у самого крепкого пастуха.  Гриша вскочил и крикнул:
- Господин …
- Стой! – резко прервал его  темноволосый.
- Извините, Иван Петрович Забылся. Извините.  Оттуда могут придти только волосатики.
- Сядь, болван. Ещё потом на меня обижаетесь.
Пастухи угодливо захихикали.
- Из какой страны к нам пришли? – спросил главный.
- Из многострадальной России, - ответил я.
- Эти вот тоже там были. Во время войны попали сюда, - сказал главный.
- Вы давно здесь? – спросил  Сергей.
- Здесь нет времени. Куда путь держите? 
Прибежал ещё один пастух.
- Всё в порядке. Никого.
- Моего видели?
- Нет. Разве его можно равнять с вами, Иван Петрович…Извините.  Я и есть болван.
- Наконец-то, хоть один признался, что он болван.
- Друзья, - прошептал Олег,  - кажется, я знаю, кто это.
- Молчи, - тихо ответил я. – Тоже догадался об этом.
Сергей кивнул головой.
- Шепчетесь? – улыбнулся Иван Петрович. – Знаю, что догадались. И это весьма хорошо.  И ещё.  Я – Иван Петрович. Только эти болваны иногда пытаются сказать моё настоящее имя.
- По-моему, здесь вам не от кого прятаться, - сказал Сергей.
- Вы из живых. Вот и пришли  оттуда, с гор.
- Откуда узнали? – спросил я.
- Мне ли не знать. Эти болваны тоже знают. Чувствуется энергия. Куда вы направляетесь?
- Мы просто путешественники.
- Во времени путешественники, - подсказал он. -  Вы не простые путешественники. Мне  не надо врать. Для чего-то вы сюда направлены.  Ешьте, Ешьте. Здесь мясо отменное. Готовить умеют. Не бойтесь. Здесь не отравят. Даже  если бы, захотели кого-то  отравить, то не получилось бы.
  -Может климат влияет на скот, что такое вкусное мясо. Похлебка – чудо! – признался Сергей.
- Даже мои болваны научились  готовить мясо. Хотя, какие они повара? Так. По несчастью. Кстати, вы, пришедшие из другого мира, не лидеры. Каждый из вас сам по себе. И вышли вы из глубины народа. Да ещё и гроша нет за душой. Здесь травы в долинах растут. Молоко здесь чудное!
- Вы  зачем сюда попали? – быстро спросил я.
- Как попал? Что я не имею право куда-то попадать? – резко  спросил Упырь.  А это был он. Жевал мясо, и  запивал похлебкой. -   Какая  чудная  сибирская похлебка  сибиряк? Поверили, что это я?
- Конечно, - ответил я.
- Мы тоже поверили, - ответили мои друзья.
- Как я понял вас несколько Упырей.  Зачем? – спросил я.
- Так надо.  Я главный Упырь. А те  есть клоны.
-  Слушай,  Упырь, а ведь есть ещё солдаты,  - сказал я.
- Их создают для моей армии.  Это  похвально. Мой хозяин дал меня волю.  Я в этом мире устрою новую жизнь.
- Тогда зачем вы прячетесь? – спросил Олег.
- Зачем? – переспросил  Сергей. – Ведь армию надо возглавить.
- Я её возглавлю. Это буду я. Настоящий. Пусть знает клон Упырь. Пусть знает эта мерзкая тварь. Сейчас я нахожусь в подполье. И руковожу отсюда. Клон Упырь должен  понять, что сделал ошибку. Пусть уничтожит тех, кто похож на меня. Я думаю, вы поверили мне. Расскажите встречным, что я – единственный. Возможно, вы и посланы в этот мир, чтобы помочь мне. Хозяин мне дал не просто так волю.  И  сделали  клонов, похожих на меня. И будет хозяин наблюдать  за мной, как я с ними управлюсь. И тогда он мне даст ещё большую власть. Идет проверка. 
Я подумал – нет, господин Упырь, мы посланы для другого важного дела.  Нам надо найти  лабораторию.
Мы встали и быстро пошли вдоль речки.
- Вот он весь Упырь, подручный  дьявола, - сказал я.
Мы шли  по  берегу реки. Попадались отдельные пастухи. Они быстро уходили от нас.
Ночевали у реки. Ели сухое мясо, которое приказал нам дать в дорогу  Упырь. Интересно, что он так расщедрился? Загадка.
Через три дня мы подошли к деревне из десяти домов. Страшное было то, что  на протяжении этих трех суток мы видели передвижение конных отрядов. Были отряды и пешие. Ночью во многих местах горели костры.
- Будто люди готовятся к войне, - сказал Олег. – Неужели всё из-за Упыря? Вернее из-за Упырей.
- Всё может быть друзья. Странно ещё то, что все они не трогают нас, не проверяют документы, как это желают у нас, ответил я.  – Может, в деревне всё узнаем?
Мимо нас прошли четыре вооруженных мечами человека. Проехали  всадники. Из крайнего дома на крыльцо  вышел  Упырь..
- Как он нас успел опередить? – спросил Олег.
- Если это двойник, - ответил Сергей.
- Трое суток мы шли, - сказал я.
-  Самозванца не видели? – спросил  Упырь.
- Какого самозванца? – спросил я.
- Будто не знаете!  Он среди пастухов. Мерзавец!  Пройдите к столу.
Посредине улицы стоял длинный стол. Вокруг него лавки.  Упырь сел в торце стола.
- Принесите похлебку, - приказал он двум подбежавшим парням. Принесли  котел с  вкусно пахнущей похлебкой. Разлили по  чашкам. Дали по куску хлеба.  Мы сели по левую  руку  Упыря.
- Угощайтесь. В этой похлебке травы и специи, что они помогают организму. Тот змей, наверное, грубо с вами обошелся.
- Было дело, - ответил Олег.
- Я могу тоже быть грубым. Сегодня я в хорошем настроении. Кстати, я – главный. От меня всё началось. Я давно создан нашим хозяином.
Тут мы увидели трех всадников. Двое остановились.  Третий спрыгнул и подбежал к Упырю.. Он  быстро сказал:
- Они согласны на встречу с вами. Какое время назначите, тогда и соберутся.
Упырь быстро встал и пошел к реке. Он что-то говорил парню. Двое всадников медленно ехали за ними.
- Мужики, они копия друг другу, - сказал Олег.  – Если их сделали из одного  настоящего  Упыря, то все они до последней молекулы – одинаковые. Зачем?
- Поймите, мужики, сам Сатана и его лихая команда – хохмачи, - ответил я. – Решили повеселиться.
- Хорошее веселье, - сказал Сергей.  – Люди ведь будут гибнуть.
- Где здесь люди?  - спросил Олег.  – Где? Упыри? Волосатики и местные  люди? Их надо жалеть.
- Да, эти клоны в этом мире всё живое уничтожат,  - сказал я.
- Всё уничтожат, - ответил Сергей.
- Уничтожат народ  Маола  и Дригиса и другие народы. Оставшихся в живых  людей, превратят в рабство. Вот это уж будет точно, -  сказал я. – Надо найти лабораторию.
- Не зря нас сюда направили.  Не для беседы с ними послали нас. Надо искать, -  согласился  Олег.
И мы снова пошли вдоль реки.
- Мужики, вы ничего не заметили? – спросил я.
- Что ещё можно здесь заметить? Возможно, ещё мы можем встретить ещё одного  Упыря, - ответил Сергей.
- Я не видел здесь легендарных волосатиков.
- За то все остальные под властью  Упырей, - ответил Олег.
- Точно. Значит, волосатики орудуют в других местах вместе с клонами, - сказал я. – Кто же из этих  Упырей победит?
- Никакой логики, - ответил Сергей. – Зачем им раздор?  Разлад со всеми народами зачем?  Я говорю об Упыре и его лихой команде.  Создали бы одного, и пусть бы командовал, если ему так хочется. Какой  смысл, если они побьют друг друга?
- Значит, так надо, - ответил Олег. – Я вам не сказал, что видел среди рабов  знакомого. Он был у нас секретарем обкома партии.  Умер где-то в восьмидесятые годы. 
На третий день мы вышли к городу, в котором тоже не было волосатиков. На большой поляне, по кругу, скакали всадники и рубили лозу. Тренировались. Стоял звон металла. Лучники метали стрелы в широкую доску.
- Готовятся, - сказал Сергей. На нас никакого внимания.
- Зайдемте в большой дом с крыльцом, - предложил я. Тут на крыльцо вышел  ещё один  Упырь.
- Вы шли вдоль реки, и не видели двух клонов, похожих на меня? Если скажете, что не видели, я не поверю. Вам не с руки врать, путешественники во  времени.
- Мы видели их, - ответил Сергей.
- Я – главный.  Все они самозванцы.  Их сотворили после меня. Не сотворили меня, а воссоздали. А они клоны.
- Те, что тренируются в поле не клоны? – спросил я.
- Армия  клонов готова. Нет, это не клоны, но вы их ещё увидите. Вас сюда не зря послали. Мне на помощь.
- Против кого вы собрались воевать? – спросил я.
- Очистить эту землю от скверны. Построить новое общество.
Тут я подумал, что он помнит всё, но только до того момента, когда их клонировали. Сейчас, каждый из них,  в этот момент, мыслит так, как происходит  вокруг него течение времени. Я услышал знакомый голос.
- О, здесь Юрка Стрелов, Сергей Чемулаев. Это уже хорошо.
Конечно, это был  сам Подгузников.
 - Господин Упырь или копия его, ты что здесь, понимаешь, кочевряжисся?  Моим землякам мозги  втираешь!  От какой скверны ты собрался землю чистить?
- Ты кто таков? Охрана!
- Да брось ты выкобениваться! Охрана. Подумаешь, охрана! Я твою охрану  видал на языке Октябрины  Правдиной.  Хочешь, я её позову? Кха. Понимаешь.  В этом мире я за своих земляков в огонь и в воду пойду!  Я твою вонючую охрану одной рукой порешу, понимаешь.
Мы такого не ожидали от  Подгузникова. Он раскидал охрану из четырех мужиков.
- С нами, господин Упырь, надо быть в мире. Кха. Пуп земли нашелся!   Пошли, ребята. Смотреть на такого не могу.
Пока выступал наш секретарь, Упырь, заложив руки за спину, ходил по крыльцу и что-то бормотал.
Шли молча. Нас никто не догонял.  Наконец, Сергей спросил:
- Товарищ Подгузников, а вы видели ещё Упырей?
- Двух видел. У реки. Я почти следом за вами шел.  Первому  Упырю поверил. На втором   кое-что понял. И кое-куда я послал его.  Пришлось с пастухами разобраться. Кха.  Тут и вас догнал.
- Вы смело его, - сказал я.
-   Как меня к вам, или вас ко мне?
- Кто их знает? – ответил Сергей. – Здесь всё шиворот-навыворот.  Единственный здесь упырь, кто пытается командовать. Люди здесь, в основном бедные, рабы, труженики.
- Сколько  здесь я бывал, ни разу не видел больших начальников, - сказал я. – Ученые здесь, как обыкновенные  люди. Из высоких особ, только вы.  Больше никого не было.
- Какая я особа. Был. Ко всем чертям. Другой я стал.  Плевал! Работаю сейчас мастером. Кажется, нравится. Был ярым коммунистом. Кто я сейчас? Мастер.  Я ведь  хотел, как лучше.  Я же не виноват, что выше меня были такими. С кого, понимаешь, пример брать?  Встречал секретаря обкома партии, а его надо было возить по району. Обеды. Отменные столы. И всё за счет района. Доярки. Поварихи. Ты, понимаешь, Юрка, вся страна такая была. Вот  и дожили. Кха.
- Ладно. Чего там, - сказал я.
- Обидно ведь. Могли как-то и по-другому начать жить.
Мы остановились у крайнего дома. Широкое, высокое крыльцо.
- Может, здесь ресторация? – спросил я.
- Странно то, что за нами не гонятся, - сказал Олег.
- Пусть бы погнались, мы бы им устроили такое побоище! – засмеялся Подгузников.
- С нами им не выгодно сражаться. С волосатиками  другое дело.  Эти Упыри хотят нас в чем-то эксплуатировать,  - ответил Сергей.    
  - С какой-то целью нас сунули сюда, - сказал Олег.  – Надо найти лабораторию.  Осиное гнездо ещё нам не попалось.
- Кстати, я вспомнил, как в прошлом, на одном из островов мы хотели построить коммунизм. Смех один! – засмеялся Подгузников.  – Нас там чуть не осудили. В Москве у Сталина были.
- Значит, помните, - сказал я. -  А вы говорили, что ничего не будете помнить.
- Помаленьку начинают  мне доверять. Мне ничего и не надо. Интересно сюда попадать. Хоть что-то полезное могу сделать. С нас начался бардак в нашей стране, - вздохнул  Подгузников.
Я  вошел первым в дом. Передо мной стоял  Упырь. Да, сколько же их!
- Там ты не видел моего самозванца?
- Видел. Все они главные.
- Мерзавцы! С меня всё началось! С меня!  И вот эти, что за моей спиной, тоже говорят, что они одинаковы со мной. Неправда!
- Господин Упырь, сколько можно?  - сказал я. – В этом мире, вы словно дети.  Вам надо только одно – покорить местный народ.
- Мне читать мораль?  Стража!
Он развернулся  и встретился с кукишем Подгузников.
-  Пошли прочь! – Закричал Упырь. - Не путайтесь под ногами.  Зачем  вас сюда?  Что-то не могу понять. Вы есть – пыль  на дороге.
Он пошел по коридору. Вскоре скрылся.
Мы тоже пошли по коридору. Он упирался в дверь.  По краям было две двери. Мы проверили комнаты. Здесь кто-то жил. По две кровати, один стол, два стула и больше ничего.
Мы открыли ту дверь, что была посредине. Удивились. Прямо от двери пролегала тропинка. Она выходила на дорогу.
- Странно. Куда делся Упырь? – спросил Сергей.
- Тропа хорошо умята, - сказал  Олег. – Дорога прекрасная, как моя борода. Всё правильно. Не мог он быть здесь один. Где охрана?
- Мир загадок, - ответил Сергей. – Словно мы попали в сказку. Проход через зеркало.  Пещера с грешниками.
- Я нутром чую, что предстоит, мужики, хорошая драка, - сказал секретарь. – Руки у меня чешутся.
- Да, друзья, если бы я вам рассказал, где  был  в каких краях, вы бы не поверили, - сказал я. – В этом мире, как я понял, без кулачного боя не обойтись. Это и я чую. И ещё. Раз его мы не нашли, то надо вернуться в дом. Ещё раз осмотреть его.
Мы вошли в дом.  Коридор упился в дверь.
Возможно, этот дом – гостиница?
- Ребята, если он не ушел, то он где-то здесь, -  сказал секретарь. – Надо обшарить  эти две комнаты.
По два раза входили и ничего не обнаружили.  Так как в этом мире всё возможно, то надо любую щелочку обследовать.
Мы стояли посредине комнаты и разглядывали стены. Стоп!
- Мужики, странная штука получается. Шляпки от гвоздей, как шляпки, а вот эта больше других, - сообщил я.
- Точно, - сказал Олег. – И она гладкая.
- На глаз похожа, - поддержал Сергей.
- Мы его в  глаз саданем, - сказал Подгузников и ткнул пальцем в шляпку гвоздя. Тут же образовался проем.
- Каналья! – закричал Кирьян. – Всякую камуху  придумали, оглоеды!  Гадай  тут!
В проеме дверь.  Кирьян  пнул её и она раскрылась.
- Как Остап  Бендер, - засмеялся Олег.
- Кто таков? Тьфу! Фильм такой был. Жулик.  Я же не жулик. Просто я обманывал народ своими лозунгами. Был, как все партийные деятели. Почти в коммунизме жил. Сытно и безбедно. Кстати, а что он там пинал?
- Вы какие книги читали, товарищ Подгузников? – спросил Олег.  – Кроме сочинений Ленина и Маркса – ничего?
- Обижаешь, да? Ты думаешь, что если тома Ленина стояли на полках у каждого секретаря, так он читал их? Дудки! Ничего я не читал.  И Маркса не читал. Скучно. Читал только по программе института. И всё.  Читал я только советскую литературу.  У меня огромная библиотека. Есть что  почитать. Как же нам вторую дверь открыть?
За первой дверью была вторая дверь. Она не поддалась пинку  Подгузникова.
- Кошмар  какой-то! – продолжал говорить Кирилл. – Читал Георгия Маркова, Седых, Шолохова, Толстого, Чехова. Его не люблю. Издевается над людьми. Многих читал.
- Зощенко?
- Кто таков? А, слышал. Нельзя было его читать, как и Солженицына. А раз нельзя, то и нельзя. Я был сыном своего времени.
Как-то он однажды говорил в райкоме одному товарищу:
- Чехова, понимаешь, одолел, будь он неладен. Просто  шибко писал. Видите ли, у него все дураки, а он один умный. Врут  все они эти писатели.  Такого не может быть, потому что такого не может быть, понимаешь. Какая-то  камуха получается.  Скукота. На сон тянет. Не понимаю их. Этим писакам  надо    запретить бумагу марать. Канальи!
- Ещё дверь? Сейчас я её, милую!
Другая дверь раскрылась при помощи мощного кулака  Кирьяна.
- Я первым войду,  - сказал он. Мы за  ним.  В этом мире любят тоннели,  разные коридоры, комнаты по сторонам, пещеры.
И здесь был коридор. На его стенах и потолке намалеваны страшные и черные птицы непонятного происхождения. Птицы гонялись за человеческими тенями.
- Чёрт знает, что здесь намалевано! – возмутился Подгузников. – Безобразие!  Ёси-моси, да  этого художника Юркиным кнутом  бы отходить!
Огромный зал.
- Что за чертовщина! – крикнул Подгузников. – Дом вроде небольшой, а тут кругом комнаты и коридоры!  Актовый зал.  Мне он напомнил актовый зал  в райкоме партии. Портретов только нет, а одни поганые рожи! Еси-моси, где этого поганца я видел?
- Тише, тише, товарищ Подгузников, - тихо сказал Сергей.
- Что это за пидэрсия, каналья, будь он не ладен! Еси-моси, чёрт бы его подрал! Я  узнал его!
Сергей закрыл ему рот своей ладонью и прошептал: 
- Мы знаем. Это  сам хозяин Упырь.  Ну, и что?
Кирьян  отбросил руку Сергея и  прошептал:
- Понял. Я бы этого сучонка, сморчка  подпенькового, за шею бы его враз охомутал бы.
Упырь  быстро ходил между крепкими парнями и  что-то быстро им говорил.
Нас никто не замечал. Двое парней прошли мимо, не обращая  на нас внимания.
Надо сказать, что это не простой зал с портретом Упыря, а научная лаборатория. Огромные стеклянные колбы, полупрозрачные  бочки  из блестящего  металла, длинные столы, покрытые тем же металлом. Здесь было много людей в белых халатах.
- Кажется, мы добрались до места, - сообщил Олег.
- Мы им тут, понимаешь, устроим такую пидэрсию, что все они взвоют, - засмеялся Подгузников. -  Мы здесь им устроим разгром..
- Ребята, вы заметили, что нас не замечают? – спросил я.
Мы подошли к огромной колбе, похожей  на пивную бочку. Увидели в ней что-то страшное.  В тягучей, прозрачной жидкости плавали  маленькие человечки, росточком в ладонь.  И все они связаны единой пуповиной уходящей  к многочисленным приборам на столе и стенде.
- Вот где  клонируют  из умерших  в живых клонов. Вот где  рождается армия лысых. Здесь же сделали и  Упыря, - сказал Подгузников.
  Упырь говорил:
- То, что вы обещали, продвигается медленно.  Я уже двух ученых отправил в беспредел. Сколько можно?
Упырь ткнул пальцем в грудь  одного ученого.
- Ты не имел право это делать.  Где я тебе наберу таких  ученых?
- Упырь, ты  мне отправь того доктора из моего мира, который давал уколы старым и больным, чтобы они отошли в иной мир. Отправь мне ученых, что трудятся в США  над клонированием.  Есть такие ученые  в Англии, да и в России появились.  Отправь. Богатства в их жизни обещай. Славы дай им, но отправь.
- Того доктора обязательно пришлю. Я обещал. В рабочие помощники по разделке  полусгнивших мертвецов я тебе направлю Чикотило и Оноприенко.
- Оставь  их себе. Мне такие мерзавцы не нужны.  Дай мне для этой работы  Берию, Ежова. Чего тебе стоит. Пошли их в рабочие по разделке. Мне много потребуется рабочих.
- Ладно. Пришлю их из ада. Договорились.  А вот  Чикотило и Оноприенко  пусть  тоже поработают у тебя. После ада пусть это будет для них передышка.
Упырь замолчал, словно к чему-то прислушиваясь и принюхиваясь. Потом начал бегать.  Остановился. Закрыл глаза.  Сказал:
- Не пойму. Должно что-то быть. Вроде как живым духом понесло.   Потом я знаю, когда появляются живые. От них идет мощная энергия. Вот эта энергия может принести нам вред.  Я всегда чую присутствие чужой силы. Она и мне может навредить. Я лучший ученик у хозяина.  Ладно. Это, наверное, через  вход занесло живым. Где-то, видимо, в один миг погибло много  людей. Пока мы тут с тобой беседовали, там без меня  трагедия произошла.  Кое-какие души надо принять в наш мир. Надо кое-кого туда послать. А мне надо с этими клонами Упырями расправиться. 
-  Они вели беседу и смотрели в большой чан с клонами.  Иногда что-то делали с трубками, краниками и проводами. Ученые тоже работали.
- Тут  мы в команде кое-кого подозреваем, - сказал Упырь.  По-моему он связан с живыми.  Не говори ни кому. Ладно. Я на короткое время  исчезаю. Хозяин вызывает меня. Договорились? Никого в беспредел не отправляй без меня. В общем-то, я не верю чистюле Люцу. Он хитрый. Но я хитрее. У меня любой номер не пройдет. Ладно. Хозяин ему доверяет.  Я не доверяю. А это главное. И этим клонам Упырям не верю. 
- Я смотрю, что ты никому не доверяешь. Даже мне?
- Вот тебе, как раз я и доверяю, - ответил Упырь. – Ты у меня главный  ученый.
Упырь шагнул  в отверстие в воздухе, оттуда дохнуло холодом и запахом  тлена.
- Мразь, - проворчал  ученый. – Ублюдок чёртов!  Эй, люди, показывайтесь, что вы тут сделали?  Очередной самозванец здесь не был?
- Нет, господин, - ответил высокого роста ученый. -  Зря он приказал нам сделать братьев Упыря.
- Знаю, - резко прервал его  главный ученый. – Делать нечего мерзавцу, вот он и создал  их. Наклепал.
- У нас всё идет по плану, - ответил другой ученый.
- Ещё партия воинов скоро будет готова,  - ответил третий ученый, маленький, патлатый, подвижный, как бывают все подхалимы.
- Нам солдаты нужны.
В это время Олег чихнул.
Главный ученый  резко развернулся в нашу сторону и отрывисто спросил:
- Кто такие?  Вас Упырь не заметил. Странно. Хотя и воздух нюхал.
Значит, тот Упырь что встретился нам на крыльце, куда-то исчез. Это другой  Упырь.  Куда тот  Упырь исчез? – спросил я.
Неожиданно он нахмурился и спросил:
- Зачем здесь? Пошли отсюда вон!
- Возможно, как мне кажется,  это был главный Упырь, - прошептал  Сергей.
- Все они первые, - прошептал я. Потом уже громче я ответил: -  Мы попали сюда случайно.
- Тогда я позову охрану. Моих воинов.
- Зовите, не зовите, какая разница?  Хватит выпендриваться! – резко ответил Подгузников. – Взял бы и пригласил нас, да похвастался бы, что вы здесь вытворяете!  Посидели бы, выпили. Упырем прикрываешься? Спросил бы, как там у нас дела, а ты сразу в бутылку.  Чего ты выколупываешься?  Что ты  ваньку  валяешь? Испугал меня, аж под коленками дрожь. Зови охрану!
          - Всё, всё, - стал успокаиваться  главный ученый. – Хватит.
Кирьян не желал успокаиваться. Он вырвался  из наших рук, потому что, мы пытались его удержать,  и побежал к большой колбе.
- Я быстро тут  вам разворошу осиное гнездо!
- Остановите его! – громко закричал  главный ученый.
- Плевал! – крикнул Подгузников и кулаком врезал по колбе. Мы были удивлены, что произошло дальше. Колба развалилась на мелкие кусочки. И тягучая жидкость, похожая на канцелярский  клей стала медленно растекаться. Существа стали взрываться.  Подгузников во время отбежал, и теперь мы смотрели, как взрывались существа.
- Охрана! Прикончите этих тварей!- кричал главный..
Я взялся за кнут, мои друзья за сабли. Подгузников  схватил лавку и поднял её над головой.
-  Подходите твари! Я  попробую ваши головы на прочность!  Смелее дохлые  пробирочники!
- Остановитесь! – раздался голос Упыря, Это был  другой  Упырь, возможно, тот, который скрылся от нас в этом доме.
- Как ты посмел явиться сюда! – крикнул Упырь. Я сразу ему дал номер первый. – Как ты посмел мне говорить подобное?!
- Ты моё повторение! – ответил  Упырь-второй.
- Это я-то повторение? Да, я здесь работаю! Тружусь в поте лица. Ты неизвестно, где бродишь! Готовишь на меня покушение! Я здесь работаю с первого дня! – кричал  Упырь-первый.
- Тебе это в голову втельмяшили, -  ответил Упырь-второй. – Мозги тебе  запудрили! С меня всё началось!  У меня есть свои воины-клоны.  А вот этих живых оставь в покое. Я потом с ними разберусь. Они мне нужны. Тебе этого не понять.
- Ты посмотри, что этот лысый натворил!
- Правильно сделал. Моя лаборатория работает и выпускает воинов. Так что, теперь я хозяин над всеми! – гордо заявил  Упырь-второй.
Вот это да!  Ещё есть гнездо для выращивания клонов!
- Так у вас ещё есть паучье гнездо?!  - заревел Подгузников. И он стал крушить всё подряд. На него набросились клоны. Видимо, был приказ взять нас живыми. Конечно, мы пошли на помощь нашему товарищу. Я орудовал кнутом, ребята саблями. Кирилл  бил всех клонов лавкой.
- Так их! Ух, весело! – кричал Упырь-второй.
- Сгною на Колыме! – кричал  Упырь-первый.
- Вы меня разозлили, пробирочники! – шумел  Подгузников.
Один за другим  падали клоны под ударами лавки. Хорошо работали саблями и мои друзья.  Странно было то, что от удара моего кнута клоны падали  замертво. Чудно!
Упырь- второй смеялся. Ученые  спрятались.
- Где эти подлые ученые? Скоты!  Я им покажу, как прятаться! – кричал  Кирьян.
- Остановите его! – кричал  Упырь-первый.
- Как ты умудрился выпустить ещё сырых  воинов на этих живых? – крикнул  Упырь-второй. – Теперь ясно, что ты сам такой.  Ты, это не я. Мужики, успокойте своего друга. А вы, оставшиеся воины, марш на место!
Воины побежали к двери. На полу осталось лежать  около двадцати клонов. Мы навалились на Подгузникова и стали успокаивать. Долго уговаривали, чтобы он притих.  Наконец, он улыбнулся.
- Как  мы их? Здорово  клонов потрепали!
Рядом с нами оказался Упырь. Какой? Не ясно. При первых словах, мы поняли, что это Упырь-второй.
- Молодец! Богатырь!  Всё. Лаборатории нет. Был разбит главный сосуд. Конечно, восстанавливать ему придется долго.  Теперь попробуй ему оправдаться перед  хозяином. Всё свалит на бедных клонов. Мол, не доработали. Взбунтовались клоны. Зря хозяин создал моих близнецов.  Меня одного хватит.
- Да брось ты здесь перед нами Ваньку валять! – возмутился Кирьян.
- Как ты смеешь, мужик неотесанный так говорить со мной?!  Ещё коммунистом  был. Не стыдно?
- Теперь мне не стыдно.  Обидно за все годы, - ответил Кирьян. -- Вот теперь хватит баламутить. Утихомирься, ядрена вошь. Где там твоя  лаборатория? Веди нас.
- Чего?!  Таким мужикам показывать?!  Раздумал я с вами. Всё.
И он тут же исчез.
- Вот теперь поймай его, - сказал Олег. – Вы нам, товарищ  Подгузников всю  обедню испортили.
Мы вышли на крыльцо. И тут я заметил, как из-за угла дома напротив, кто-то  выглядывал и махал нам рукой. Заметил и Олег.
- Нас зовут, - сказал Олег.
Мы пошли через дорогу.  Нас встретил крепкий на вид мужчина.
- Здесь вход в подвал.  Пройдемте.
- Кто ты таков? – резко спросил Подгузников.
- Мне велели провести вас.
- Кто велел, каналья! – заревел Подгузников.
- Это вам не в райкоме партии! – прервал его Сергей. – Хватит озоровать. Хватит безобразничать! Требуете от всех ясности, а сами жили в не ясности. Хватит!
- Это я жил в не ясности?! – закричал  Подгузников.
- Успокойтесь, пожалуйста, - сказал я. – Пусть человек отведет нас туда, куда надо.
- А что, Юрка,  он на меня так?  Мне же, всё-таки, обидно. Ладно. Молчу. – Замахал  он руками. – Решили мною командовать?  Даже вроде веселее стало. Давайте по одному командуйте надо мной. Давайте.
Подгузников  закрыл себе рот широкой ладонью.
Мы спустились  по узкой  лестнице в подвал.  Я думал, что перед нами опять будет коридор, а оказалась  дверь. Человек раскрыл её, и мы вошли в огромный зал. Человек сказал:
- Здесь лаборатория того Упыря, который говорил, что у него крепкие солдаты. Это так. Здесь их готовят и завершают.
- Это  Упырь-второй, - сказал я. – Так я его назвал для нас. А первый  Упырь, где мы только что были.  Первый  вот эту знает?
- Нет.
- Какая наша задача? – спросил Сергей. – Эти лаборатории словно сестры.
- Поставить всё на уши! – засмеялся  Кирьян. Не выдержал, всё-таки.
- В этом вопросе вы правы, - ответил Сергей.
- А я что говорю?  Где здесь лавки?
- Что-то ученых не видно, - сказал Олег.
- На совещании у  Упыря, - ответил человек.
- С чего бы мне начать? – спросил сам у себя Кирьян. Он ходил между столами и размахивал руками. И тут он нанес удар кулаком по огромной колбе, но она даже не шелохнулась. Подгузников даже взревел от боли. – Каналья!
- Здесь от вас требуется другое дело, - сказал человек. – Видите вон тот угол зала?  На стенде закреплен щит с приборами. Надо пробраться к нему. Я вам скажу, что надо делать.
Мы прошли через зал. В колбах  копошились маленькие человечки величиной с ладонь.  Перед щитом, в огромном прямоугольном сосуде стояли такие же люди, как мы, только лысые. И они  смотрели на нас. Видимо, эти уже были готовы на выход.  Я почувствовал, как из моего тела стало что-то выходить невидимое.  Возможно, та энергия, о которой говорили Маол и Дригис. И тут я увидел в глазах клонов ужас. Они стали метаться в сосуде.
- Они почувствовали  вас, - сказал человек. – Они поняли, зачем вы сюда пришли. Встаньте у щита.
Мы встали. Энергия ещё сильнее пошла из моего тела.
- Странное ощущение, - сказал  Сергей. – Будто во мне измеряют давление.
- Сейчас мы им устроим  ледовое побоище, - заржал Подгузников. И по мере того, как из нас пошла энергия, колбы начали взрываться. Последний  сосуд треснул, где были готовые клоны.  Всё, что  вылетело из сосудов и колб  превратилось в  желтоватое желе.  Всё. Наступила тишина.
Мы поплыли по воздуху к выходу.  И ничего не могли сказать. Мы не касались земли. Мы напоминали перышки. Через  мгновение мы оказались у горы, где через зеркало проникли в этот мир. Неведомая сила нас поставила на землю. Вот и зеркало. В этот момент меня  пронзила молния. Я приобрел прежнюю силу.
- Каналья! Как меня шандарахнуло, ажно  в печенке звянькнуло!  - воскликнул  Подгузников. -  Я  снова могу кое-кому шею свернуть!
После этих слов он втиснулся в зеркало и исчез.
- Всё, друзья, он дома, - сказал я. – Возможно, и вспомнит, как он воевал с клонами.
- Здесь  этих клонов целая армия, - ответил Олег.
- С ними разделаются такие же путешественники, как мы. Нас много.
Через зеркало мы вошли в комнату.  Вышли в коридор. Вот и огромный свод, пещера, где грешники таскали в тачках свои грехи.
Мы вышли на свежий воздух.  У костра сидели люди и что-то варили в большом котле. Гнатона среди них не было.
- Друзья, пора и нам по домам, - сказал Сергей. – Надолго ли? Наша энергия хорошо помогла.
Меня окутал туман…
Я сидел на  скамеечке. Рядом сел Дюрд.
-Вот это приключение! – воскликнул я.  – Две лаборатории разрушили! Ещё есть? Ради этого нас туда?
- Есть ещё лаборатории. Туда другие направлены. Не в этом дело.
- Кто из  Упырей главный?
- Дьявол их создал одновременно.  Он сейчас рвет и мечет. Не может понять, кто  направляет всё против него.
- Люцу надо быть осторожнее, - сказал я.  – Что-то слышал про него. Упырь напоминал.
- Всё это так. Ему предлагали переместиться  в светлый мир, но он отказался. Хочет вести борьбу.
- Клонов уничтожать? Надо не клонов, а их создателей, - сказал я. – Кстати, наша энергия хорошо помогла.
- Да, вас основательно зарядили.
- Потом была молния, когда мы ослабли, - сказал я.
- Из вас вышла вся энергия. Потом мы вас зарядили. Хотя в том мире нам нельзя вмешиваться. Там без нас много и других.
- Мы могли бы ещё куда-нибудь  попасть.
- Надо вам набраться энергии.  Вас попросят.  Вас надо было срочно отправлять домой.  Опасно было оставлять там. До главного вы не добрались. Нужна лаборатория, где произвели  Упырей. Никто не знает, где она. Могут и без вас найти. Ведь эти ученые могут  сделать и других  Упырей  и клонов. Маол и Дригис беспокоятся.  Ладно. Отдыхай.
Дюрд исчез. Я едва поднялся. Слабость в ногах и в теле. Едва добрался до дивана. Попил горячего чая с медом, укрылся с головой и тут же уснул.

СОЛДАТЫ  ВСЕЛЕННОЙ
Я снова в Москве. Приехал в гости к сыну.  Ходил, ездил в столице с одного края до другого края. Объездил  почти всё Подмосковье.
Пока ехал до Москвы, то на станциях видел множество бездомных детей, нищих, бродяг. В Москве  столько нищих и бомжей, сколько было сразу после Отечественной войны. И мне всех жалко.  Всем хочется подать денежку.  Откуда у пенсионера лишние деньги?
За год некоторые бомжи стали ещё хуже. Узнать невозможно.
Ларка ли это? О синяках не буду говорить, они всегда на месте. Губа рассечена. Такой шрам останется навсегда.  Милиционер гнал её дубинкой. И она не сопротивлялась. Прихрамывая на левую ногу, она скрылась в переходе к Казанскому вокзалу. Я решил догнать её, потому что милиционер пошел к другой кучке бомжей.
- Здравствуй, Ларка, -  сказал я.
- Дай пять рублей на хлеб, тогда поздороваюсь, - ответила она неопохмельным  голосом. Она остановилась, и взглянула на меня  гнойными  глазами. В них отражена устоявшаяся боль.
- Я в прошлом году был здесь. Привет тебе передавал от Ирки-моченой. На  десять рублей, - и я бросил ей     денежку в рваную кошелку.  – Ты другая была.  Что это ты так?
- Чего это я так?  Как все. Жизнь, мужик, завершает свой бег. Ирка умерла. Сожгли. Друг мой Колька тоже ушел.  Из близких друзей, я одна  осталась. Не  жалей, брось ещё денежку.
Я бросил в её кошелку ещё десять рублей.
Она спросила:
- Тебе, мужик, что надо от меня?
- Ничего. Просто так.
- За просто так – не дают.  Мне столько ещё  никто не давал.
- Пусть не дают.  Я тут  причем?
- Не дают просто так, - захрипела она.
- Я дал просто так, - ответил я, и пошел от неё.
На  всех трех вокзалах я не нашел Ленку и Таньку-метранпаж. Может, на юг уехали?
На Ленинградском вокзале, в уголке, у мусорного ящика, сидел бомж со  свалки Петров Николай Иванович.  По большим и грустным глазам я узнал бомжа. Это был один из друзей  Ирки-моченой.
- Добрый день, Николай Иванович.
Он взглянул  на меня больными глазами, и что-то прошептал запекшимися губами.
- В прошлом году я был на свалке. Ты был с Иркой. Я ещё вам подарил две бутылки самогона.
Он задумался, но,  видимо,  ничего не вспомнил, и опять что-то прошептал. В его глазах, кроме боли, ничего не отражалось. Я  услышал слова:
- Не надо. Не заносись. А мы тоже кое-кем были. Ходят тут всякие.
Съездил на Киевский  вокзал. И ещё одного увидел со свалки. Он был маленький, черный и шустрый. Он ковырялся в урне. Видимо, у него что-то было с ногами. Он почти ползал. Он вытащил что-то из урны, съел, вынул оттуда недопитую бутылку, и тут же выпил.  Здесь его и застал милиционер. Он ударил  дубинкой по спине бомжа.  Он упал и пополз к выходу. Милиционер шел следом и изредка бил его и пинал.
Я снова приехал в Ярославский вокзал.  На бетонке, в собственной луже спал грязный и обросший бомж.
На  ступеньке сидел настоящий пират. Рваные сапоги на высоких каблуках, возможно женские, широкие штаны, их когда-то называли шароварами, рубашка под цвет крови, завязанная узлом на животе. На груди деревянный крест на шнурке от ботинка. На голове косынка. Короткая бородка, усы. Такое ощущение, будто пират появился в наш мир из времен пирата Моргана.
Он зорко следил  за четырьмя  парнями и одной девушкой. Они пили пиво из бутылок.
Один из бомжей медленно двигался в сторону парней.  Он увидел «пирата»  и остановился. В левой руке он держал сумку со стеклянной тарой, а правая  рука легла на широкий пояс под узлом рубашки. Из-под кушака торчала короткая палка. Ну, настоящий пират!
Я подошел к нему и тихо сказал:
- Ты мне напомнил пирата. Косынка. Пояс и всё такое.
- Ты лучше дай мне пять рублей на хлеб.
- Если я тебе сейчас булку хлеба принесу?
- Могу сам купить. Дай пять рублей.
- На тебе пять рублей. Пропьешь ведь.
Я протянул ему деньги. Он долго смотрел на  пятак, медленно сунул его в карман. Спросил:
-  Кто ты?
- Человек.
- Что тебе надо от меня?
- Ничего.
-  Я их пропью, человек.
- Может, ты мне понравился.
- Короче. Что тебе надо?  Мотай отсюда. Не мешай бдить.
- У тебя могут деньги твои друзья отобрать.
- Не отберут. Тебе какое дело? Видел люди сидят? Там  Библию, иконы, кресты продают.  Киоск  видишь?  Рядом с ним мои товарищи разложили газету и обедают.  Собрали везде всё и обедают. Им не до меня.
Четыре бомжа разложили разную закуску и медленно ели.  К ним подбежала  маленькая, шустрая бомжиха.  Что-то зачерпнула  ложкой, съела и убежала.
- Я помню, в прошлом году у вас здесь была Ларка.
- Лорку сместили.  Сейчас чертовка главная.  Та, что убежала. Её никто  не трогает.  Ты откуда её знаешь?
- Кто её тогда не знал?  Я тогда Сергея Чемулаева искал.
- Нашел? Недавно я его видел. С гитарой ходил. Не мешай бдить.
Парни в это время поставили бутылки на асфальт. И  тут из-за угла киоска, словно  Матросов на амбразуру, бросился один из бомжей и накрыл своим телом одну бутылку. Он с нею отползал  и засовывал её в штанину. «Пират»  в два прыжка оказался рядом с бомжем и стал его бить палкой. Бомж взвыл, вскочил и побежал.
- Уволок, всё-таки, бутылку  Колька!
Мимо проходил ещё один бродяжка. Он спросил:
- Набрал?  У меня немного не хватает.
- Иди, иди! Лезешь тут! У меня у самого уже хватит.
Я проследил, куда пошел «пират», и подошел к другому бомжу.
- Он похожий на пирата.
- Сильвер?  Насобачился палкой бить, сука. Дай пять рублей на хлеб. Голодаю.
- Иди работать. Молодой ещё. Кругом требуются люди на разные профессии.
- Свобода лучше всякой работы.
И он пошел своей дорогой.
Как я понял, что на  смену старым бомжам приходят новые, более  сильные бомжи.  Окончательно спившиеся бомжи или замерзают зимой, или умирают  от разных болезней, побоев.  Век  бомжа  короткий.
На шум я оглянулся. Какая-то женщина, расталкивая людей, пробивалась по переходу в метро.
От неё убегал Сильвер. Женщина кричала:
- Братка! Братка!  Я Анисся! Братка!  Ратуйте, люди!  Братка тикает!  Погходи,  Гхрицка!  Погхоть!
Сильвер скрылся в переходе. Женщина бежала за ним.
Я объездил всю Москву.  На рынках, в основном торгуют южане. Они даже работают на строительных площадках города. Восточную сторону России  заполонили, в основном, китайцы. Сибирь и западную сторону страны  заселяют украинцы, белорусы, молдаване, азиаты и  кавказцы. Москва стала как бы центром скопления всех народов  бывшего Союза. Такое ощущение, будто идет великое переселение народов.
Услышал такой разговор.
- Что с русских взять? Воруют, да пьют.
- Не хотят работать. Они русских  нанимают  торговать в киоски.
- Мы же, русские, не едем к ним торговать.
Два кавказца говорили женщинам:
- Мы возродимся.  А вы, русские, вымираете.  Мы размножаемся. В родной стране вы становитесь нашими рабами.  Ваши деревни вымирают. Мужики там спиваются.
- У нас лучше жизнь, - ответила женщина. – Вот вы и едете к нам.
- Правильно. Лучше. Понимаем. Нам лучше жить среди вас дураков. Ваши  москвичи нутром чуют. Вот от этого они и злые.  Редко встретишь доброе лицо. Нам пока плохо. За счет России мы окрепнем.
Такой разговор я услышал на Измайловском рынке.  И мне стало обидно за мою страну. Что с нами происходит?  Что будет с нами?
На станции Болшево я увидел  Сергея. На  пристанционном рынке он возил  тележку  с большими сумками.
- Что с тобой? Где гитара?
- Торговцам  Кавказа помогаю. Не выдержу – уйду. Плохо то, что они, нас русских, любят унижать.
- Олега видел?
- Он в Сокольниках так же, как я трудится.  Недавно  он в православном киоске крестами и иконами торговал. Нанялся продавцом. Дворнику больше платят. Кажется, в дворники подался. Говорит, что какой-то  разъездной театр берет его  на гастроли.
- Мне домой пора, - сказал я. -  Сегодня на поезде уезжаю Москва-Лена.
- Ты не удивился, что мы опять встретились?  - спросил он.
- Сейчас удивлюсь. Ты никого не замечаешь?
У киоска с напитками стоял Олег.
- Всё ясно.  Вон и Олег. Нас собирают. Что-то сегодня мне плоховато. Видимо, погода влияет.
- Да и что-то не в духе, - ответил я. – Давай сделаем так. Пусть он возьмет напиток и  пойдет, куда глаза глядят. Будет любопытно. Куда пойдет.
Олег купил  бутылку минеральной воды и пошел в нашу  сторону. Он  увидел нас, и чуть не уронил бутылку. Мы подошли. Молчали. Первым заговорил Олег.
- Понял.  Нас собрали.  Что-то случилось.
- Какая-то тревога, - сказал Сергей.
- И я места не нахожу, - ответил Олег.
- Вот и ответ, - сказал я.  Дюрд подошел к нам. Его не отличить от людей. Он сказал:
-  Не спрашивайте. Нужны только добровольцы.
- Всё правильно, - сказал Олег.  – Я – за.
- Какой разговор, - ответил я.
- Само собой, -  сказал Сергей.
Мы добрались до речки Клязьма.
- Ох, и грязная! - удивился Олег. -  Всё правильно. Где ей быть  чистой, если она протекает мимо такого города.
- Где ты сейчас найдешь чистую  воду, - сказал я. -  Мою родную Ангару  так загадили, что на глубину  в половину метра ничего не видно.  Когда-то Ангара  была самой чистой рекой в мире. Бывало, плывешь на лодке, а на дне камушки видны, рыба плавает. Кажется, вот она, рядышком. Опустишь руку и тут же выдернешь. Такая она была холодная.  И цвет её был с   синеватым отливом. Так и переливалась от чистоты.
Мы сидели на берегу. Вокруг никого.
- Здесь, в этом месте хороший вход в тот мир, - сказал Дюрд. – Лучше всего бывает у воды. Закройте глаза.
Я закрыл глаза. Было такое ощущение, будто меня сдавило, а потом стало легко.
- Юрка, Серега, открывайте глаза. Мы на месте, - услышал я голос  Олега.
Мы стояли в небольшой комнате. Вспомнил. Я был здесь. Вместо потолка купол. Посредине отверстие.
Мы вышли из круга.
- Надо на улицу, - сказал Олег. Мы вышли. Это был остров Дикий, на котором стоял  дом с куполом. В далеком будущем я жил на этом острове.
И тут я увидел, как к нам шли мои друзья из того мира – Виктор и Махмуд. Теперь они живут в этом мире. Их заменили мне – Сергей и Олег.
- Что случилось? – спросил я.
Виктор и Махмуд были  чрезвычайно озабочены.
- У нас беда. Большая беда, - сказал Виктор. -  Схвачен Люц.
- Что?! – вырвалось у меня.
- Может, ошибка произошла? – спросил Сергей.
- В этом мире ошибок не бывает, - ответил Виктор.
- Как же это случилось? – спросил Олег.
- Упырь добился своего. Проныра. Он Люца всё время подозревал.
- От нас что хотите? – спросил Олег.
- Вырвать его из лап Упыря? – добавил я.
- Что вы?!  Разве можно? Пройдемте в дом.
Мы вошли. В стене образовался  проем.  Мы переступили  порог, и тут же очутились в огромной библиотеке. Здесь я тоже был. Нас встретил Дригис.
- Прошу сюда.
Мы вошли в небольшой зал. Здесь находились разные приборы.
- Садитесь, - предложил он нам кресла.  С нами сели Виктор и Махмуд.
- Где вы сейчас трудитесь? – тихо спросил я.
- Здесь. У Дригиса и Маола, - ответил Махмуд.
- Сейчас вы увидите Люца, - сказал Дригис. -  Сам Сатана, ни тем более Упырь ничего не могут добиться у этого мужественного ангела света, настоящего солдата вселенной. Такие ангелы, как Люц – солдаты вселенной. Их тоже много. Смотрите.
- Его мог бы взять сам Бог? – спросил Олег.
- Пока невозможно. Сатана ещё силен.  Он и его подручный Упырь давно охотились за Люцем.  Его просили уйти в свет, но он не успел.  Что-то там не доделал.  В царстве тьмы – царь сам Дьявол. У него много лазеек. В одной из них он прячет Люца. Мы пока нашли канал, через который наблюдаем за  тем, что делается в том месте, где есть Люц. Из таких мест, где сейчас вы находитесь, многие живые, как вы, смотрели на всё это. Мы долго совещались. Ваша энергия, если соберется в пучок, то может помочь Люцу вырваться из лап Упыря.  Хотя и сомневаемся. Всё может быть.
Тут мы увидели Люца.  Он стоял прикованный цепями к кресту. Мимо него проходили клоны, и каждый по одному разу ударял его рукой, ногой, палкой.  Несколько здоровых  и обросших мужиков, стегали Люца кнутами. Он молчал. Подбородок упирался в грудь.
Упырь иногда сидел в кресле, иногда вскакивал и визжал:
- Кричи!  Я говорю – кричи!  Скажи, хоть мысль пошли, что кто здесь ещё находится из твоих приближенных?!  И я тебя отпущу. Кто? Я спрашиваю. Кто?  Кто заклинил уголок в твоем дурацком мозгу? Кто? Признавайся! Где они?  Ты всегда их охранял от меня. И ты облегчишь свои страдания.
Прилетели две большие и грязные птицы, таких  я не видел, и сели на плечи  Люца и стали рвать его тело. Я не смог смотреть на такие издевательства – отвернулся.
- Смотрите! – крикнул Дригис. – Смотрите! Должно получиться! Должно.  Сам Дьявол действует через Упыря.  Кажется, вот он!
Обыкновенный человек. Он спихнул Упыря с кресла и сам сел. Закинул ногу на ногу. Различие наступило мгновенно. Он постоянно менялся.  То он покрывался шерстью, и каждый раз разной расцветки, то превращался в скелет, то  в ужасного мертвеца, то в хорошо одетого человека. Всё это время его окутывал  черно-коричневый ореол из огня и дыма. Самого лица не видно,  а только огромные глаза, налитые кровью, и ярко-белые зубы. О чем он говорил – не слышно.
В это время Упырь  стоял в стороне, сложив руки на груди, и был, видимо, погружен в свои мысли. От него, я хорошо видел, исходили искорки, похожие на  вспыхнувшие нитки. Они были направлены к голове Люца.
Наконец, Дьявол встал и превратился  в обыкновенного человека, одетого  в белое одеяние  древнеримских вельмож. В руках трость. Загорелый, красивый мужчина с большими и черными глазами. Маленькая черная бородка.  Портили лицо тонкие и красные губы.
Дьявол исчез. Его место занял Упырь.
- Упорствуешь? Даже хозяину не сообщил. Ты будешь отправлен на вечные муки в подземелье ада.
В это время Люц вскинул голову, что-то крикнул на непонятном  языке. Широко раскрыл глаза и вдруг сник.
Упырь  вскочил и подбежал к Люцу.
- Ты что? Ты не имеешь право! Этого не может быть! Куда ты?! Хозяин! Хозяин! Он уходит! Он уходит от нас! Уходить тебе нельзя!
Я четко видел, как обвитые тело Люца  цепи разорвались и как его окутал  туман. Когда он рассеялся, то на его месте ничего не было.  Остались только волосяные веревки и порванные цепи.
Упырь бегал вокруг и тыкал мечом в то  место, где только, что был Люц.  Кричал он на не знакомом  языке. Потом стал успокаиваться. Клоны и охранники исчезли. 
- Все! Хватит! – встал я. – Хватит смотреть на этих  чертей!
Если это был экран, то он погас.  Обыкновенная стена.
Друзья мои тоже встали. Все были озабочены.
- Что нам делать? – спросил Сергей.
- Пока ничего,  - задумчиво ответил  Дригис. – Мы уже про это слышали. Догадывались. Упырь нашу догадку подтвердил. Нам ведь тоже достанется. Они объединятся  с  волосатиками. А ещё эти клоны…
- Пока меня волнует другой вопрос, - сказал я. - Куда исчез Люц? Куда?
- Разве не интересно? – сказал Дригис. – Из глубин космоса  пришла весточка. Там ведут захватнические войны настоящие варвары  с постоянными улыбками.  Убивают человека и улыбаются. Роботы из того мира  попали и на вашу планету.  В головы отдельных людей внедряют чипсы. Мечтают людей сделать своими рабами. Узнали про пришельцев с улыбками? Вот ещё вам придется с кем воевать.   И ещё то, что нужна была ваша энергия. Наши приборы собрали её  в один луч. Получилась мощная энергия. Будем думать насчет  сбора энергии. Это наша задача. Надо будет готовиться ко всему.
- Опять собрали! – крикнул я. – Опять  зло против зла!  До каких пор? Вы собрались  воевать?
- Нет. Мы не воины. Мы для защиты от пришельцев.
- У нас тоже есть ракеты для защиты, - сказал я.  - Это, как две дубины у двух пьяных мужиков. Друг друга пугают. Если они пьяные, и к тому же дураки, то  всё можно ожидать от них.
- У нас всё  строилось для защиты друг от друга. Ну, и к чему всё привело? – сказал Сергей. – Террористов проглядели.  Два самолета врезались в высотные здания Нью-Йорка. Есть у вас свои ученые, что клепают клонов для войны.  Опять ученые. Им мало будет мечей и стрел, они сделают оружие массового уничтожения.
- Пока надо прикрыть эту лавочку, - сказал Олег.
- Поиски идут по всем  направлениям, - ответил Виктор.
- Мы их всё  равно раздавим, - поддержал Махмуд.
Дригис неожиданно стал прислушиваться. Потом сказал:
- Всё, друзья. По домам.  Виктор с Махмудом за работу.  Вас проводит Дюрд.
Он провел нас в небольшую  круглую комнату.  Над нами купол.  Мы послушно  встали в центр круга. Закрыли глаза.
Мы сидели  на берегу Клязьмы. Вокруг никого.
- Все по местам, - голосом  Дригиса сказал Олег. -  Нам так никто и не ответил, куда  исчез Люц?
- У меня была догадка, - сказал Сергей.  – Зачем нас сюда доставили? Для сбора какого-то луча. Послушайте меня, придурка со стажем.
- Наконец-то! – воскликнул я. – Хоть не я один придурок, а ещё один нашелся. Мне одному скучно.
- Подключите и меня в свою компанию, - заявил Олег. – Теперь, дорогие мои, два придурка  слушают другого придурка. Давай.
- Так вот, господа придурки, нас не просто брали в тот мир. Говорили нам про луч. Хорошо. Пусть будет луч. Вы заметили одну странную деталь? Сначала мы были в нашем мире в тревоге. И она была обоснована. Нам показали Люца.  Эти черти издевались над ним. Именно при нас он исчез.  Не наша ли энергия  помогла ему избавиться от цепей?  Ещё один вопрос. Куда он делся?  Я не верю, что мы там сидели просто для сбора нашей энергии. И ещё один вопрос. Они не ответили, куда же делся Люц?  И ещё. Просто нам нельзя было  об этом говорить. И ответить на этот вопрос тоже нельзя было. Именно, при нас такое произошло!  Как я могу не думать, что это не мы сделали?  Только ради этого можно путешествовать  в другие миры.
- Вот придурок! – засмеялся Олег. – Вот тебе и придурок! Ладно, ладно, друзья, давайте расходиться.  Ты, Серега, прав. Наша энергия  помогла ему порвать цепи и исчезнуть.  Возможно, он сейчас находится в светлом мире. Он заслужил. Поехали.
Они поедут в столицу, а я съезжу к сыну, а вечером поеду  в Сибирь.

ЗАКОН  -  ЕСТЬ ЗАКОН
Старенький дом, в котором я прожил с молодости, смотрел на мир темными проемами выбитых стекол. Ночью  слышен треск выдираемых досок. Видны черные силуэты крадущихся людей волокущих двери, рамы, сантехнику, половую доску.
- Воруют, - сказала моя соседка. – Хотели мы электропечь увезти. Не успели. Пока мебель вывезли, а печь украли.  На следующий день мы приехали, чтобы снять одну дверь. На даче бы пригодилась. За ночь все двери сняли.
И тут я вспомнил, как  домоуправы меня заставляли всё сделать под расписку.
- У вас треснутое стекло. Шесть штук. Треснутые стекла уберите. Вставьте  новые  стекла, - сказала работница домоуправления.
- Стены трещат. Даже раму выдавило, - ответил я.
- Ничего не знаю. Закон – есть закон.
- Дом идет под снос. Я сейчас отсюда уйду, а ночью  всё здесь разграбят. Тогда какой смысл  ставить новые стекла?
- Не вашего ума дело.  Вы всё сдайте по описи. Побелите квартиру. Зачем вы сняли ленолиум и клеенку со стены?
- Это мною куплено. Ночью разграбят и унесут.
- Так. Что ещё? Вверните все лампочки. Когда всё поставите, побелите, стекла вставите, примем квартиру.
- Мне будет негде жить.
- Где вы сейчас живете?
- В зимовье на Студеной.
- У нас таких речек нет.
- В детстве читал такой рассказ. Читали?
- Я книг не читаю. Всё там врут.  Всё умничаешь? Давай, давай, умничай. Что ты со своей умностью заслужил с самых палаток? Ничего. Кто не умничал, живут в  благоустроенных квартирах. Так. Хватит. А то от твоей  философии один вред.  Сдавайте всё. Закон – есть закон. Так положено. И не спорь со мной.
Пошел  к начальнику по жилфонду района господину.  Он даже на меня ногами затопал.
- Закон – есть закон. Пока на моем столе не будет акта о приеме квартиры, разговору у меня с тобой не будет.
- Это же издевательство, - ответил я. – Завтра разграбят квартиру.
- Не твоего ума дело! Твое дело всё сдать! А там пусть грабят. Наше дело всё принять по закону! 
В эту же ночь мою квартиру разграбили. Вынесли все двери, выставили рамы, содрали пол и сантехнику. Всё. Так что же это было? Кто мне всё объяснит?  Спросил у нашего районного мэра Виликосблудского, а он развел руками.
- Я в это дело не вмешиваюсь. Значит, надо было всё сдать под роспись.
- Все ведь разграбят.  И электропечь украдут.
            -  Ты и печь не сдал под роспись. Ты, главное – сдай всё под роспись.
- Кто этот закон придумал? – спросил  я.
- Юра, ты постоянно мудришь. Надо быть проще. Будь, как все.  Сдай под роспись по закону.
- Кому сдавать?  Ворам? Но им не надо акты. Они так  возьмут.  Понял. В нашей стране страшен чиновничий аппарат. У меня такое ощущение, будто вот эта вся бюрократия идет от тех, далеких времен.
- Хватил! Раньше порядок был! Никто не возникал с такими вопросами.
- Есть такое выражение. В идеальном порядке, есть идеальный беспорядок.
- Ты всё мудрствуешь? Из-за этого к тебе все и придираются.
- Причем тут бедные стекла? – спросил  я.
- Закон – есть закон. Иди. И  всё сдай по описи.
Ночью  воры разграбили не только мою квартиру, но и соседние. Даже электропечи унесли.
Утром я пришел в контору. Здесь произошел ещё один парадокс. Всё, что я здесь написал, ничего не придумано. Факт, есть факт. За ночь почти все квартиры разграблены. Жильцы ещё вчера переехали в другие места. И вот что мне сказали в конторе чиновники:
- Стекла треснутые. Надо сдать целые. Надо сдать электропечь, ну и всё,  что указано в акте. Государству нанесен ущерб.
И вдруг, мне захотелось  поиграть. Они же играют на нервах у людей. Не я же один  попал в такую  ситуацию.
- Если квартиру разграбили? Что тогда? – спросил я.
  - Это их дело. По закону надо нам тоже отчитываться. Сдайте всё, что положено по акту.
- Когда вы были лично в моей квартире?
- Два дня назад.
- Сегодня ночью  несколько квартир разграбили. Мою тоже уничтожили.  Всё вынесли, даже окна со стеклами.
- Нам надо писать отчет. Сдайте всё по акту. Закон – есть закон.
Кстати, квартиру с ключами от двери я им на днях сдал.  Вещи свои вывез в зимовье, а все свои книги подарил  в районную библиотеку. Когда мелкие  воришки грабили мою квартиру, то прихватили некоторые мои вещи. Доказать я не мог, что вместе с дверями, сантехникой и рамами унесли и мои некоторые вещи. Также разграбили квартиры и моих  соседей. Все они переехали в общежитие, кто-то в сараи, в подвалы. Ещё когда стало известно, что дом идет  под снос, то я предлагал, чтобы рабочие из главного домоуправления занялись внутренней разборкой. Потом бы этот материал пригодился для ремонта квартир в других домах. Была бы экономия. Меня не послушали, а даже высмеяли.  Таких домов в нашем городе оказалось шесть домов. И все они были разграблены. Я тоже не успел увезти электропечь.  Её украли. Пришлось бы мне покупать подобную печь и отдать в домоуправление.  Поэтому  я поехал на свалку. Там у меня оказалось два знакомых бомжа. Когда-то мы вместе трудились на стройке. На свалке многое, что можно найти. За две бутылки водки они мне нашли приличную печь.  Вот я её и сдал. Потом я узнал, что и её украли.
Осталась у меня  одежда на зимний и летний период. Теперь мне можно жить на любой свалке.
Недавно на рынке  я встретил двух знакомых бомжей. В прошлом один из них работал мастером, а другой был известным в городе бригадиром.  Имел много наград. Даже в одно время избрали его в райком партии.  Оба были коммунистами.  Я не удивился, когда их увидел на рынке.  В Москве навидался всяких.
Они убирали снег. Увидели меня и удивились.
- Мы думали, что побрезгуешь, - сказал бывший партийный  секретарь одной из партийных организаций Василий  Ядрисов. – Слышали про твое горе.  Ничего сейчас у тебя нет. Но не падаешь духом. Если негде жить, то можешь поселиться у нас.
- Мы люди не гордые, примем, - ответил бывший мастер Борисов. У него чудное имя – Кедр. Он родился в глухой тайге в Читинской области. Родители его были коммунистами. Называли себя большевиками. Старшего сына назвали Владимиром, второго Иосифом, дочь назвали Сталиной, а когда родился  младший сынок, то его нарекли Кедром. Предки его и отец всегда добывали  кедровый орех. Зверосовхоз всегда перевыполнял план по добыче ореха.  Вся жизнь этих людей  строилась на этом. Кедровый орех – это  жизнь деревни.  На семейном совете и назвали младшего  Кедром.
- Где у вас жильё? – спросил я. Решил я  представиться им бедненьким.
- Есть у нас тут убежище. В подвале  дома в восьмом квартале, - сообщил  Кедр
- Мне бы на несколько дней. Я понимаю, что снег убирать тоже труд.
- Не продолжай, - прервал меня Кедр. – Вижу, что не смеешься. До пенсии ещё не дотянули. Где взять денег на жизнь?  Работать не хочется. Бутылки собираем.
- Нас с Кедром судьба свела, - сказал  Вася. -  Пока всё было – нужны были. Мы своих женушек в Дома отдыха отправляли, а сами гаражи строили и продавали, а денежки женушки брали. Дачи строили, животный мир разводили. Женам ничего не давали делать.
- Денежки на клювике приносили домой, - подсказал я.
- Это так. Мы устали. На  мыловаренном заводе  сокращение. Работы не оказалось. Вот так мы и оказались здесь, - сказал Кедр. – И вот я двумя высшими образованиями  бутылки собираю, снег убираю, туалет чищу. А женушки нас выгнали.
- Ты не расстраивайся, - сказал я. – В Москве и не такое видел.  Ученые, бывшие секретари райкомов, директора школ, учителя живут на свалке.
В общем, любопытные товарищи. Резкий контраст. Вася, маленький, рыжий и плюгавенький, с длинными и патлатыми волосами. Кедр высокий, черный, медлительный, как коренные сибиряки-таежники и совершенно лысый. У одного фамилия Борисов, у другого Ядрисов.
Я услышал  громкий женский голос, каким обладают домоуправы и бывшие продавцы разливного пива.
- Васор, Васор, где вы, мерзавцы!?
Перед нами появилась женщина с тройным подбородком, с немигающими, круглыми глазами.
- Зачем вы так? Они вам в отцы годятся, - решил я устыдить упитанную даму.  Она задрала голову,  подбородок затрясся, и она начала громко смеяться.  Потом схватила  меня за телогрейку, резко оборвала смех. Но это не был смех, это было настоящее ржание. Она подтянула меня к себе, и её выпученный глаз  приткнулся к моему глазу. От неё пахнуло водочным перегаром, луком, чесноком и ещё непонятно чем.
- Ишо один бич! Гхеть отседова!  Вошь погханая! Нашел отца!  Я тебе покажу отца гхрызла  погханая!
И она  резко отбросила меня на кучу картонных коробок. Я едва выбрался оттуда, а мои бомжи засеменили за толстой дамой.
Я походил по рынку, и нашел знакомых бомжей.  У одного под правым глазом синяк.
- Она врезала? – спросил  я.
- Она, - ответил Вася. – Она добрая, только шумная. Жалеет нас.
- Я это увидел, что она добрая.
- Сегодня она не в духе. Работы много. С мужем поругалась. Тут мы подвернулись под руку.
- Она до этого трудилась  в поте лица  по торговле пивом? – спросил я.
- Ещё в советское время работала в чайной. Пиво разливала. С начальством не поладила.
- Не защищай, - сказал Кедр. – Одна баба стала требовать у неё сдачи, а   Маша  добрая, одна доброта, так закричала, что в окне стекло лопнуло, а баба  в обморок. У неё в ухе лопнула перепонка.
- Почему она звала   Васара?
- Васор, это мы.  Я – Вася, а он  Кедр.
- Словосочетание, - ответил Вася.
- И,  всё-таки, где вы живете?
- На теплотрассе. Есть у нас подвальчик в доме, но чаще уходим на теплотрассу. Там хорошо. Свобода. Пойдем к нам?  Только – никому. Жили мы и в колодцах, но оттуда нас выгнали.
Я купил буханку хлеба, три бутылки пива, и мы отправились к месту проживания двух друзей. Шли долго. Даже через мост перешли. Вот и жилье Васоров. Когда-то, я эту трассу обслуживал. Бетонная камера. Внутри её проходили  две большие трубы, по одной  бежала горячая вода на город, по другой возвращались остатки. Здесь стояли два воздушника и два спускника. В камере было тепло и сухо. На трубах доски, два матраца и две подушки.
- Курорт! – сказал Кедр и разлегся на матраце. – Хорошо! Воля!  Давай сюда пиво.
Тут же появились три стакана, одна луковица, огурец, кусок сала.  Обеденный стол образовался на славу.  Из-под  матраца Вася вынул  половину бутылки какой-то жидкости.
- Пиво выпью, а водку сами пейте. Давно завязал, - сказал я.
- Значит, брезгуешь? – спросил Вася.
- Не брезгую, - ответил я. – Сало попробую. Люблю сало, хотя и сибиряк.
Мужики допили жидкость и закусили огурцом. И мне досталась долька. Попробовал сало. Вкусное.
- Я смотрю, что вы хорошо живете. Зимой свежие огурцы. Сало есть.
И вот что ответил  Кедр.
- Сало? Этот шмат? Мы с Васей его на городской свалке нашли. Там многое, что можно найти поесть. Одеты, обуты. Там всё. Ты чего это сморщился? Заболел?  Сало чистое. Мы его оскоблили.
Кусочек сала застрял у меня в горле. Когда  ещё что-то они сообщили, то у меня потемнело  в глазах.
- Этот огурец я выловил…
- Где? – тихо спросил я. Кусочек сала я выплюнул между  труб. Внутри у меня  залихотило. Вася потер руки, разлил из другой бутылки  ещё какую-то гадость, дурно пахнущую самогоном с примесью запаха застоялой лошадиной мочи, выпили, и похрустели остатками от огурца.
- Где выловили?  Жить у нас можно.  На свалке многое что есть. Да и на рынке что-нибудь добудем. Самогон? У нас есть специалист. Рецепт у него. Он  умудряется использовать куриный помет. Юрка, а ты что это побледнел? Брезгуешь нас?
- Он, Вася, брезгует нас. Привыкай.  Вася утром  этот огурец выловил из канализационного колодца.  Колодец на подпоре стоял, и канализационная вода шла через крышку. Приехали мужики и открыли крышку, а оттуда огурчик с гавницом наверху плавает. Юрка, что с тобой?  Мы его хорошо промыли! Ты что это?
Я выскочил на улицу.  Тут же вырвало.  Из меня несло. Мужики выглянули.
- Интеллигенция вшивая, -  определил меня Вася и скрылся в проеме.  Кедр отозвался обо мне более определенно.
- Сколько я помню, ты когда-то тоже был бичом.
- Я не был таким, как вы, - простонал я.
- Ну, и катись, - выглянул Вася, и снова скрылся.
Через некоторое время  Кедр спросил:
- Может чем помочь?
- Да иди ты! – крикнул я. – Хотя я и вшивый, хотя вшивым никогда и не был. А вы бичи паршивые!
- Он ещё нас и обзывает! -  опять выглянул Вася. – Его пригласили. Хотели посидеть культурно. Мы ведь тоже кое-кем были. Может воды холодной дать?
- Иди ты отсюда! – крикнул я.
Когда организм успокоился, то  я решил пойти в город. Мужики опять выглянули. Вася крикнул:
- Кончай снег марать!  Иди минералки похлебай! Мы ведь тебя уважаем!
Выглянул и  Кедр.
- Иди, Юрка, к нам. Не ерепенься. Иди! Мы тебя уважаем.
Я промолчал.  Пошел в город. Боялся даже вспоминать, что я делал на тепловой трассе.
Надо было проходить через рынок. Маруся, начальница над Васарами, крикнула:
- Эй, бичара, кунда моих архаровцев подевал? И некаво баламутить честной народ!  Я тя, мозгхляк, бить не буду, затрясу! Гхеть до мэна!
- Я их не уводил, возможно, они сами увелись, госпожа мозглячка!
- Хто я?  Повтори, - и она  разразилась такой отборной бранью, что сам бы пират  Гнатон позавидовал ей.
- Очень просто. Если я – мозгляк, то вы, естественно – мозглячка. У  вас такие умные  и выразительные глаза, а так выражаетесь.
- Да? Да, я умная, - сказала она и стала быстро успокаиваться.  – У меня, вон какое хозяйство. Ты, мотри, бичара, а  понятливый. Тут будешь ругхаться с этими оболтусами. Но, закон есть закон.  И этот закон на моей стороне. Чо умеешь делать?
- Могу быть штатным тренером по обучению дворников. Могу  научить их, как правильно  владеть метлой, и как правильно держать лопату.
- Разе таки тренера есть?  Чо ты лажу гхонишь?  Век свободы не видать. Нет такогхо тренера!  Пургху  гхонишь?
- Сукой буду – не забуду!  Есть такой тренер. Я.
- С зоны откинулся?  За чо срок  мотал? Рожа у тебя бандитская.  Прыму тебя, а ты у меня чо-нибудь слямзишь?  Гхде иэти два Васара. Не пойму.
- Я их видел у мясных отделов.  Натыривал я их, чтобы  они мясо у азиатов  слямзили. Не обеднеют.
- Вон ты какой?!  А ну, гхеть отседова!
- Значит, вы мне разрешаете удалиться?
- Разрешаю, пока не умазала.
- Всё. Всё.  Я не понял. Вы мне разрешили удалиться?
- Разрешаю. Мотай!
- Тогда я пошел, если вы мне разрешили удалиться.
И я быстро пошел, потому что Маруся напряглась, лицо превратилось  в огромный переспелый помидор, глаза собрались в пучок, руки и ноги  приобрели что-то похожее на два калача.
- Стервоза! – кричала она. – Я те покажу, как издеваться над честной труженицей! Издеваться над культурными и уважаемыми людьми?  Попадись тока мне, ублюжья твоя рожа.
Тут я вспомнил  такую же женщину в подмосковном городе Щёлково. Будто родная  сестра. И тоже трудилась на рынке. Такой же комплекции, и с такими же круглыми и немигающими глазами. Она продавала мясо. И тоже иногда поднимала шум, когда с неё требовали сдачи.
Подперев мощные кулаки в бока, она сидела на широкой лавке. Она посмотрела на меня, и обвела взглядом куски. При каждом взгляде  на кусок, она поднимала брови, как  бы спрашивая, какой мне нужен?  Я тоже оглядел полку и пошевелил бровями.
- Ты чо мне голову морочишь? Крайний справа, или второй слева? – рявкнула она. -  Не мешай торговать. Иди отсюда!
- Хорошо. Я уйду.  Вы можете горлышко испортить. Так шуметь для здоровья  вредно.  У меня есть состав трав. Вы  могли бы полоскать горлышко этой смесью. И ваше  горлышко стало бы нежным.
- Издеваешься?  Уходи отсюда!
- Хорошо. Вы, значит, разрешаете  уйти?
- Разрешаю. Не мешай, говорю, торговать.
- У меня есть состав трав…
- Пошел отсюда вон, падла! -  и, сняв кулаки с боков, она стукнула по прилавку. Пришлось отойти.  Конечно, я весьма не  любил грубость, а поэтому вернулся.
- У меня есть состав трав. Они успокаивают нервы…
Лицо её напряглось, но, так как она была ещё молодой, то оно приобрело цвет спелого помидора. Глаза осатанели, и тоже собрались в пучок.  Она встала.
- Век свободы не видать, размажу по стене! – закричала она.
- Вы были хорошим домоуправом? – спросил  я.
- Я была комендантом в общежитии! Ты откуда знаешь, что я была ещё и домоуправом, сивая тварь?
- Ваш голосок ответил мне.  Вы сами отказывайтесь  от моих трав.
- Сейчас я тебе покажу траву! – перешла она на шепот, и побежала вдоль прилавков.
Рядом торгующие женщины закрывали рты платочками. Им было смешно. Им было весело. Одна из них прыснула в платочек  и сказала:
- Убегай, дядя. На днях один мужик тоже хотел её урезонить, и она ударом кулака повалила его. А его жене вырвала клок волос. Здесь её все боятся.  Милиция не вмешивается.
Я побежал в толпу. Через три дня я снова пришел к знакомому прилавку. Эта женщина кричала на двух старушек. Кулаки подпирали бока, голова откинута, третий подбородок дрожал.
  - Копаются здесь старые черепахи!  Берете, так берите!  Буду я вам тут по двести грамм вешать! Мотайте отсюда!
Одна из старушек тихо сказала:
- В нашем домоуправлении всем нервы вымотала, и тут не успокоишься.
- Не твоего ума дело!  Вобла кочергистая!  Зато у меня сталинский порядок был!  Все у меня ходили по одной половице, а на другую половицу не смотрели. У меня  всё было по закону. Народ наш любит железную руку! Сталина на вас нет!
- Уймись,  Катерина, уймись!  Тебе бы опять идти торговать пивом в баню.   
- Нет сейчас разливного. Тебе какое дело, старая вешалка?
Здесь и я решил вмешаться.
- Я ей травки хотел дать от нервов, а она велела мне сматываться.
- Что?!  Ты опять здесь?  Я тебе окончательно устрою лечебницу!  Погоди немного.
Она слезла с лавки и побежала вдоль прилавков. Пришлось и мне бежать. Больше не захотелось мне встречаться с ней. Вот такой случай произошел  у меня в городке Щёлково. Как они похожие друг на друга. Наша староста базарная, и торговка мясом и салом. Есть у нас в городке копия этих дам. Пелагея Пантелеймоновна  Длиннохвостикова. На своей даче, как начнет кричать  на соседей или на мужа, на краю поселка слышно. Собаки разбегаются. И что удивительно, эти дамы  похожи  друг на друга. Удивительная страна. 
А сейчас я шел от рынка до своего зимовья. Встретился с Васей и Кедром.
- Слышали, как ты здорово её  разозлил. Теперь нам по самые помидоры попадет.
- Странно. Вы же мне говорили, что вы свободные люди.
- Свободные, пока есть, что пожрать, - ответил  Кедр.
- Мужики, что нет свободных людей, и даже на свалке, - ответил я.
- Мы, всё  равно, свободные, - гордо вскинул голову Кедр, и выпрямился.  – Еще чего, чтобы нами командовала   всякая сволочь.
- Мы бы её быстро привели в чувство, - поддакнул Вася.
- Если появится та, что мечтает о железной руке, что вы будете делать?
- Она тоже тебе об этом говорила? Значит, она всем так говорит. Мы её не  боимся, - ответил  Кедр.
В это время, откуда не возьмись, возникла Маруся. Она громко спросила:
- Каво это вы не боитесь? Я вам покажу, как шлятца? Вы у меня седня получите!  А ты, бичара, мотай отседова!
Мужики засеменили за своей благодетельницей. Я видел, как она поднесла кулак к толстому носу Кедра.  Васю ткнула в грудь, и он упал.  Оба  угодливо захихикали.
Как бы мне не было  плохо в моей очень сложной жизни, но до такого унижения не доходил. Ах, мужики, мужики. Они, как клоны. Все на одно лицо. Удивительная страна. Женщины похожие друг на друга, мужики угодливые. Клоны. Тоска.
В  ПОИСКАХ  ИСТИНЫ
Ушел на лыжах в тайгу.  Снег хлопьями медленно  падал на лыжню. Мне он казался  теплым и сырым.  Вот и поляна. Посредине её стояла вышка, сооруженная  из толстых бревен. Говорят, что её построили где-то ещё до  Отечественной войны. Здесь когда-то  было грибное место.  В нашем городе говорят так:
- За грибами  ходил за вышку. Нынче, однако, их мало. Помню, четыре года назад, мы с бабой ходили туда. Такой был урожай!  Столько набрали, что баба нижнюю сорочку сняла. Полную набила.  Горбовики  и сорочка грибами набиты.
Бревна от времени почернели и потрескались. Даже  зимой  сюда приходят влюбленные.  Видны следы от костров.
Я присел на бревно. Долго не надо сидеть, можно и простатит заработать. В моем возрасте это было бы дохлое дело.
- Ты всегда одиночество любишь, - услышал голос Дригиса. После сказанного он и проявился.  Сел рядом со мной. Ничем не отличить от обыкновенного человека. Вот только на снегу нет следов. На нем летняя одежда. На ногах   сандалии.
- Удивляешься? Удивляйся, -  засмеялся он. – Женщины-пенсионерки идут на лыжах.  Сейчас они увидят тебя.
Лыжня проходила почти рядом.
- Юра! Стрелов! Ты чего там? Пойдем с нами! Спасибо за то, что лыжню поправил.
Ещё осенью над тайгой пронесся сильный ветер. Он повалил несколько старых деревьев. Они легли поперек тропы, где зимой  проложена лыжня. Взял пилу, топор и за два дня расчистил тропу. Я  эту тропу каждую осень прочищаю.
Крикнул:
- Мы здесь с моим другом Дмитрием  Дригисовым  лыжню новую будем  прокладывать.
- Где он? След-то один!
- Он невидимка для вас!
- Всё фантазируешь!  Мы знаем его?
Дело в том, что на этой лыжне, которую все называют  пенсионной, все друг друга даже по именам знают.
- Он из параллельного мира!
- Молодец он! Пусть обживается! Из Иркутска приехал?
- Идите, идите, а то замерзните со мной болтать!
Дригис смеялся, а потом вдруг нахмурился.
- Ничего. Подойдет время, и такие, как я, будут ходить среди ваших людей. Придет это время. Помнишь, есть строки в Библии:  «Мертвые встанут из гробов».  Теперь к делу. Ты  готов погостить в нашем мире?
- Всегда готов! – вскинул я руку, как это делали пионеры. – Сейчас? Если наши лыжницы будут идти обратно, а я сплю…
- К этому времени ты будешь в форме. Закрой глаза.
Стоял в доме под куполом.  Много  раз здесь был. Рядом со мной  Олег Битна-Шляхта и  Сергей Чемулаев.
- Всю мне обедню испортили, - сказал Олег. – Сегодня у меня был удачный день. Американские туристы.  Я их очаровал своей бородой и языком. Всё-таки, слепого лучше играть. Денег прилично взял. На одном американце чуть не сгорел. Рожа у него была наша. И точно. Так вот, он мне на ухо и сказал,  что когда-то бежал из нашей страны в США, то дурил под  слепого. Хорошо покосил. Разбогател. Сказал, что я не так руки держу. А как, не сказал, мерзавец.
Мы вышли в зал. Помню, как я в первый раз появился здесь. Это был    2395 год. Вот как далеко меня забросили. Здесь встретил членов райкома партии. Где они сейчас? Что с ними?  Из них, только один  Подгузников попадает  в другой мир. Возможно, другие товарищи попадают  в другие места? Где  сейчас находится несравненный Гниломедов? Занимает ли он должность коменданта острова?  И побываю ли я в том времени?
И ещё. Хотя остров один и тот же, но разное время. В открытое окно  я увидел  одноэтажные  дома с окнами. Этот остров свободный от Сатаны.
Люди  трудились на своих участках. Обыкновенная будничная жизнь. И некого здесь бояться. Не надо прятаться за стенами дома. Здесь нет рабов. У домов растет виноград, растут пальмы и ещё какие-то южные деревья.
- Хватит, Олег болтать о своих руках и о деньгах, - прервал Олега Сергей. – Так глядишь, и в буржуи выйдешь. Всё это построено на обмане. И в конце ты угодишь в  темный мир.
- Наверно, брошу косить под слепого. Предлагают мне гастроли по стране.  Я ведь уже ездил с одним передвижным  театром. Бросил. Хочу вернуться. Ладно. Надо идти трудиться. Уговорил.  Ты со своей гитарой не косишь?
-  Если бы ты знал, как я устаю  играть и петь. Это же труд. И  это не обман, - ответил Сергей. – Как ты думаешь, Юрка? Будь нашим судьей. Кто  я?  Ведь я – трудяга?
- Трудяга. Может, какую другую работу  найдешь?  Попробуй.
- Разве я не искал работу?  Был дворником, сторожем. Таскал ящики с фруктами.
- У тебя за плечами два института. Нашел бы работу…
- Не нашел! Я не годен!  Ты разве не видел на свалке в Москве  людей? Навидался. Запомните! И напишите на своих упрямых лбах, что на свалки, на вокзалы  не идут бомжевать  плотники, сантехники и другие рабочие. Не пошли. Это только из них пьяницы начинают бомжевать. Туда им и дорога. Мне их не жалко.  А такие, как я, оказались не удел.  Кто успел перестроиться после революции  1991 года, тот что-то для себя нашел. Я ничего не умею. Я ведь окончил высшую партийную школу в Москве. Мы  были способны много болтать и призывать людей к светлому будущему. Устроился мастером в профтехучилище. Попросили. Взяли человека на моё место с производства. И  руководители правы. Чему я научу детей? Болтать?  На производство нужны рабочие руки. На свалке таких, как я, много. Лучше я буду играть на гитаре и петь. Люди меня с удовольствием слушают. На душе им теплее становится. И этим я доволен. Разве  это плохо? И хватит обо мне. Всё!
- Разошелся, Сергей, разошелся. Всё. Молчу,  - замахал руками Олег. -  В артисты пойду. Если не возьмут, азиатам фрукты буду подвозить. Начну подхалимничать. Вы этого хотите?  Хорошо. Пойду трудиться дворником. И буду писать книгу о своей никчемной  жизни. Всё. Со мной тоже всё. Довольны?
- Довольны, - ответил я.  – Мне проще.  Я на пенсии. Давайте успокоимся. Не для спора мы сюда угодили. Хватит.
- Я вот о чем подумал, мужики, - сказал Олег. -  Неужели власти волосатиков не понимают, что клоны их сделают рабами.  С Упырем  тут такое начнется, что земля вздрогнет. А если ещё прилетят пришельцы?  Не завидую нашему миру.
- Пусть делают их рабами, - ответил я. -  Возможно, им рабская жизнь понравится. Ведь должны понять, что такое раб. У них самих есть рабы. Неужели не понимают?  Хорошо. Народ  не поймет. Но их главари должны понять, что  Упырь не потерпит вольницу волосатиков.
- У меня такое ощущение, что Упыри проникли в мозги  многих наших правителей в нашем мире, - сказал Сергей.
- Они с древности были в нашем мире, - ответил Олег.  – Вот вам и ответ.
- Всё это мы хорошо знаем, а начали разводить здесь бадягу, как сказал бы  Подгузников, - сказал я.
- Главное, мы нужны здесь, - ответил Олег. -  В поисках истины мы готовы  на всё.
- Конечно, мы готовы, - сказал я. -  Вспомнился мне один случай. Как-то мы  с Виктором и Махмудом  пытались обмануть наших отправителей.  А попали в параллельный мир.  Наши копии там живут.
- Отсюда никуда не сбежишь, - ответил Олег. – Остров. Этот дом. Есть там дверь.  Войдешь. Там библиотека. Всё. Некуда бежать.
- Вот вам и вся истина, - сказал Сергей.  – Истина, мужики, в том, что  мы должны найти лабораторию, где штампуют  клонов.
- Что будем делать? – спросил я.
- Очень просто. Надо открыть дверь, - ответил Олег.
Он подошел к двери, но открывать не стал.
- В прошлый раз я видел дверь в подвал.  Попробуем?
- Мы для этого сюда и посланы, чтобы нас ожидали разные приключения. В нашей жизни их было у нас много. И даже они здесь продолжаются, - ответил я.
Мы вышли на улицу. Подошли к подвальной двери. Но она не открывалась.
- Отмычек нет. Чем-нибудь откроем, - сказал я.
Решил вспомнить молодость. Надо найти кусочек стальной проволоки в три миллиметра. Нужны пассатижи.  Если есть молоток, верстак. И отмычку я бы сделал. Есть опыт.
Всё-таки, я отмычку сделал. И даже  открыл замок, но дверь открывать не решался.
И  тут за нашими спинами раздались два знакомых голоса:
- Какого чёрта не открываете?  Давайте я её вышибу!
- Я опять с вами, друзья. Мы, как братья стали, однако.
Мы развернулись.  Это были Подгузников и Володя  Тымневакат.
- Мы с ним одновременно появились в доме. Смотрю – никого. Один чукча со мной.  Вы должны были здесь. Как я без вас? Думаю, эти гаврики должны быть  близко.
Я вспомнил, как в прошлый раз  незаметно исчез Володя. Я ведь прошлое  путешествие  записал, а Володи в моей рукописи не было.
- Володя, а ты в прошлый раз куда исчез? – спросил я.
- На оленях уехал? – засмеялся Олег.
- Как произошло  - не понимаю. Раз, и я в чуме. И  сейчас меня взяли из чума.  Такое творится, что сразу и не ответишь. Не понимаю
-Володя, ты говорить стал по-другому, - сказал я.
- Ты чисто говоришь по-русски, -  поддержал меня Сергей.
- Слушай, а я и не заметил?! -  удивился Кирьян. – Думал, вот он чукча. Что в нем изменилось – не заметил. Хоть вырви глаз – не пойму! Лопотать научился по-русски. Кха. Молодец!
Значит, в тот раз наши отправители  с чукчей промахнулись?  Возможно. Но, не уверен.  В этом мире всё не так.
- Так вы  что глазеете  на дверь?  Не можете открыть?  Так как я её подлую пенделем шандарахну, понимаешь!
И он пинком распахнул дверь.  Вниз уходили ступени. Из подвала несло прохладой и  сыростью. Я за ним. Дверь захлопнулась, когда  последним вошел  Володя.
Мы оказались в  сумрачной темноте. В этом подвале чуть-чуть подсвечивало.  Свет шел от стен и потолка.  Под ногами хлюпала вода. Коридор сузился.
Мы шли долго. Наконец, показался свет. Мы подошли к выходу. Здесь не было двери. Выход был заросший бурьяном.
- Такого ещё не было, - сказал я. -  Что-то новое.
- Значит, мы их обманули! – крикнул Олег.
- Настригли  их вкрутую, - засмеялся Подгузников.
    - Вырвались. Сбежим, - ответил Сергей.
- Сами от себя сбежали, - сказал я.
- Это невозможно. Мой дед  говорит, что тень человека всегда с ним. Куда она убежит?  Так и человек не может убежать от себя, - ответил Володя.
- Мудрый у тебя дед, - сказал Олег. – Мы говорим, что мы убежали от наших отправителей.
- Понял.  Дед говорит, как можно убежать от ветра? Он за тобой и впереди. Только глупец может  сказать, что он может убежать от ветра.
-Что ты имеешь в виду? – спросил Олег.
- Ты, однако, почему не понял? – спросил Володя. -  Как можно убежать, если они нас отправили.  Они,  как тот ветер. За тобой, за мной, за всеми и впереди. Как можно убежать.
- Кха. Глуп твой дед от старости, -  ответил Кирьян.
- К нему многие идут за советом. Ты почему такой злой?  Мой дед говорит, что злой человек, что твоя собака.
- Какого чёрта ты меня с собакой сравнил?
- Мой дед сказал, что злой человек…
- Хватит о собаках! – крикнул Подгузников. – Нашел собаку!
- Зачем собаку? Я говорю, что человек, если он злой…
- Ты издеваешься надо мной?  Впервые в моей жизни чукча смеется надо мной! Какая собака? Какой человек? Отвечай!
- Зачем кричишь? Мой дед говорит…
- Уберите с моих глаз этого чукчу. Мало нам было Правдиной…
Сергей ладонью прикрыл рот оратору.
- Тихо, тихо. Как только мы упоминаем о ней, она сразу рядом с нами. Здесь он не чукча. Он такой же, как мы. Дед его мудр. Правильно говорит Володя. Давайте,  обследуем выход.
- Успокоились бы вы, товарищ Подгузников, - сказал  Олег. -  Как в детском саду. Всё правильно. Ладно. А то опять начнете спорить. Успокойтесь. Кстати, наружи слышен какой-то шум.
Этот звук напоминал морской прибой. Я решил пробиться сквозь бурьян. Вместе со мной вылез и Кирьян.
Выход из  коридора оказался  среди скал. Недалеко плескалось  море.
- Что это за камуха  такая! – воскликнул Кирьян. – Ёси-моси, мама родная!  Неужели мы вырвались?
Мы начали спускаться к морю. Стали искать песчаное место. Такое место мы нашли.  Разделись и  вошли в море. Ласковая, теплая вода, хотя и немного штормило.
- Нас  сейчас волосатики бы не застукали, - сказал я. – И взяли бы в плен.  Мы не знаем, что это за  мир. Он для нас чужой.  Надо бы нам быть  осторожнее. 
Мы выбрались из моря и стали осматриваться. Ничего не вызывало подозрений.  Оделись.  Кроме  моего кнута за поясом,  оружия у нас не было.
- Мужики, а  этот мир не волосатиков и клонов, - сообщил Олег. – И вот это правильно. Какое чистое небо и светит солнце.
Как же я не обратил на это внимание? Что за мир? Куда мы попали?
- Мы спустились к морю, а надо было наоборот, - сказал Олег.
Мы  поднялись  на гору.
- Что за чертовщина! – воскликнул Подгузников. – Куда мы попали?  Нам бы не забыть дорогу к пещере.
В   пятистах метрах от нас начиналось селение.  Я не знаю, что это за страна, но таких домов у нас нет. Каменные дома, но с окнами, и даже с балконами.
Мы подошли к селению. По тому, как одеты люди, было это  давно. Возможно, это средние века.
- Надо идти дальше, - сказал Сергей. -  А вон там, на рейде стоят корабли под парусами.
В метрах трехстах от берега качалось несколько кораблей.  Были они и у самого берега, но маленькие. Между причалом и городишком около километра. В общем, самый настоящий портовый городишко.
Мы вошли  на крайнюю к нам улицу. На нас никто не обращал внимания.  Может, из-за  того, что люди, что попадались нам навстречу, были одеты в разные одежды.
Вот нам навстречу шли  два человека одетые в длинные плащи. Широкополые шляпы, на ногах высокие сапоги. У каждого из них по шпаге.
- Милостивые  господа, - обратился к ним Олег. – Соизвольте к вам обратиться. Скажите нам, будьте любезные, что это за город?
- Тьфу! – плюнул Подгузников. – Каналья!  Ну, и выражения! С этими пиратами надо разговаривать по-пиратски!  Эй вы, надутые индюки, мать вашу, отвечайте когда вас культурно  спрашивают! Что это за вонючая деревня? Ёси-моси, да они нам не отвечают! Что пялишься? Отвечай!
Они заморгали глазами и  быстро  от нас попятились. Я услышал, что они ответили на непонятном языке.
- Стоп! - остановил Подгузникова  Олег. – Охолонь немного. Они нас не понимают. Это не английский и не испанский. Кто они? Надо быть осторожнее. Может, это греческий язык, а вдруг египетский.
- Вдруг марсиане это, - засмеялся Сергей.
- Туда, куда мы попадаем, всё возможно, - ответил я.
- Вдруг мы на другой планете! Вот будет смеху! – засмеялся Подгузников. – Век мне Правдиной не видать, как интересно! Клянусь очками Октябрины, мне уже интересно. Где клоны?
- Да и  Упыря здесь не видно, - сказал Сергей.
Мы вошли  в центр  городишки. Здесь были даже  дома в два этажа с балконами. Разве можно сравнить эти дома, на дома в мире волосатиков? Кругом разные деревья, и  много цветов. Дома выкрашены в разные цвета.
Мимо нас прошли две  молодые дамы в старинных длинных платьях, но без обручей, которые  когда-то носили дамы  под платьями. Они тоже разговаривали между  собой на странном языке.
- Мужики, а вот у них, возможно, административный дом, - сказал Кирьян. – Белый дом? Он, скорее красный дом с белыми полосами.  Попали, мать моя родная! Я думаю, что надо туда зайти.
- Объясним, что путешествуем по миру, - поддержал  Олег.
Единогласно решили – войти в дом.
В  здание входили и выходили люди. Иногда они говорили, но мы их не понимали.
- Вот это мы сбежали, - сказал Сергей. – И неизвестно куда попали.
По мраморной лестнице мы поднялись на небольшую площадку. В  доме была одна большая дверь. Мы вошли.
На второй  этаж  поднималась широкая лестница из  синего мрамора. Люди не обращали на нас внимания.
- И никакой охраны, - сказал Олег.
Огромные окна. Кругом цветы.
Мы двигались по широкому коридору, похожему на сказочный сад к торцовой двери. Мы решили, что главный  начальник этого города находится за этой дверью.
Перед дверью за маленьким столиком сидел  крепкий мужчина.
- Возможно, это секретарь, - сказал  Олег. – В нашем мире эту должность стали занимать женщины.
- На сколько, я знаю историю, летописцами и секретарями  были всегда мужчины. Я за возвращение мужчин  на эту должность, - сказал я.
- У нас, Юрка, всегда стоял за то, чтобы женщины занимали свое законное место  на кухне, и чтобы они водились с детьми. Мужчина – добытчик. Так Юрий? Он против матриархата.
- Это так, - ответил я. – У нас женщины всё больше отрываются от кухни. Вы заметили одну деталь. Именно женщины произносят шаблонную фразу о мужчинах: «Я разочаровалась в нем». Ни один  мужчина так не говорит. Потому что такие женщины изначально развратны.
- Всё! Хватит, - прервал меня Подгузников. -  Сел на любимого конька. Как я посмотрю, ты готов всех женщин отправить на кухню. Хватит о бабах. Они и так наводнили наши конторы, и в государственную думу полезли. Кого в думу. В президенты полезли. В наш белый дом в нашем городе зайди, все кабинеты заполнены бабами. Тут я с Юркой согласен. Хватит о бабах! Вот настоящий образец. Сидит парень. Эй, парень?
Странно, у сидящего парня всё больше округлялись глаза, а кулаки напряглись.
- Товарищ Подгузников, пожалуйста, не лезьте с вопросами, - прошептал Олег. - Вы всё можете испортить. Буду говорить я. -  Глубокоуважаемый сударь, ответьте, пожалуйста, что это за город?  Мы приехали издалека из далекой страны. И надо бы нам попасть на прием к главному человеку этого города. Разрешите, милостивый сударь, проникнуть вот в эту дверь.
Когда я увидел этого парня, то у меня возникло мнение, что я где-то видел  его. Крепкий парень, с руками, которые способные  гнуть подковы. У  него был мощный череп и крутой лоб. Маленькие глаза  внимательно разглядывали нас.  Пальцы шевелились, как бы что-то сжимая. Потом он их сжал в  кулаки. Уж больно  его лицо напоминало деревенского и русского парня.
- Не понимает он тебя, - сказал Кирьян. -  Вся эта пидэрсия не нравится мне, как и рожа этого ублюдка.
Парень встал, протянул руку к одному из лидеров коммунистов, и взял его за горло. Потом на чистом русском языке  сказал:
- Надоели вы мне изрядно.  Сука лысопомидорная! Да я  сейчас вас всех по стенке размажу! Это я-то ублюдок! Да я тебя морковная смесь в соус превращу  и  вывалю на пол!
- Караул! – закричал Кирьян. – Отпусти!  Мы ведь  не знали, что ты наш!  По лицу можно было бы догадаться, что ты наш. Ты свой в доску!  Мы ведь не знали!
Он отшвырнул  Подгузникова  и ткнул пальцем в Олега.
- Ты, как баба, передо мной лопотал. Этот косоглазый с вами?
- Я не косоглазый, я чукча.
- Вот дают! Здесь вся сплошная антиллигенция собралась!  Среди них есть чукча! Ну, и попал я.
- Мы думали, что ты местный, - сказал я. – Сидишь на месте секретаря. Надо было сразу признаться. Сидишь и молчишь.  Зачем притаился?  Потом с кулаками лезешь.
- Я ишо и виноват! – зарычал парень.  –  Мне сказали, что  встречусь здесь с хорошими людьми.  А тут мне подсунули лысого помидора. Он обозвал меня.  Чукчу подсунули.  Тут ещё цыганская рожа  с кнутом морали мне  собралась читать.
- Я поляк и эстонец, - сообщил Олег.
- Я и Серега русские! – крикнул  Подгузников.
- Здесь нет национальностей, - отозвался я. -  Во мне течет цыганская кровь, ну, и что?  По матери у меня бабка была буряткой. Прабабушка была татаркой. Ну и что?  Я – сибиряк!  Хватит лохматить моих бабушек. Моя бабушка по отцу была цыганкой. Первая жена моя Александра чистая цыганка.  Дети мои, значит, цыганята. Ну и что? Хватит безобразничать! Кто тебя сюда послал?  И почему ты здесь сидишь?
- Что это я должен тебе отвечать? Кто ты  такой?
- Мы представители своего мира. Все пять человек!  - крикнул Подгузников. -  Ещё, каналья, драться полез!  Совесть всякую потерял! Откуда мы знали, что ты наш?  На улице все балакают на непонятном языке. Если ты здесь давно, то должен был нас предупредить, а ты душить меня полез.  Это мы должны тебя душить.
- Вы попробуйте, - оскалился парень, и снова сел в кресло.
- Ты почему такой злой? – спросил Володя.  - Шибко  нельзя быть плохим  человеком. Мой дед говорит, что злой морж  живет одну жизнь, а добрый морж  много жизней. Злой морж знает это и никогда не попадет на гарпун  чукчи.  Чукча всегда убивает доброго моржа. Чукча  боится и не хочет поймать злого моржа, потому что его зло перейдет к  людям.
- Ты, обурел, чукча? – отозвался парень. – Если вы такие добрые, то зачем убиваете добрых моржей?
- И то, правда? Зачем? – спросил Подгузников. -  Здесь твой дед промашку дал. Злой будет жить, а доброго моржа убивать? Да и как в море можно отличить доброго моржа от злого моржа? И какая разница?
- Как вы понять не можете? От доброго моржа вся сила переходит к человеку. А душа моржа переходит в новорожденного  моржа. И он снова живет. Злой морж не родится.  У нас есть поверье, однако, чукча произошел от моржа.
- Всё о моржах! – крикнул парень.  – Надоел. Мы здесь, как я докумекал, из нашего мира собрались. Они нашего языка не знают. Я недавно сюда подскочил.  Скукота. Не с кем базарить. Вы какие-то слизняки.
- Ну, ну, полегче, - ответил Кирьян. -  Не гляди, что ты меня за горло ухватил.  Я в своей деревне подковы гнул.
- Два сапога пара, -  прошептал я Олегу и Сергею. -  На одном языке шпарят.  У нас веселая компания подбирается. - К парню я обратился на его родном лексиконе: -  Базар-вокзал в сторону. Что вы тут о моржах легенду  парите. К делу. Всякую бяку заканчивайте. Кто в этой хазе есть?  А то сидишь здесь, что твой обмен, и выпендриваешься.  Кто там за дверью?
Парень даже  подпрыгнул в кресле, и тот затрещал.
- Ты обурел? Я там не был!  Я пинком дверь открывал, и там никого не было!  Вот сидел и ждал, а тут вы  возникли!
- Ладно, ладно, хватит пургу гнать зазря, - сказал я. – Смотрю, что мы не зря здесь собрались. Раз мы пришли позже, то я думаю, что нам надо проглаголить, кто мы такие.
После того, как мы рассказали о себе, парень встал и представился.
-  Я – Степа  Клубков из Воронежа. Был вором-рецидивистом. Здесь можно всю правду говорить. Мне об этом какой-то дядька сказал.  Тот, что турнул меня в соседний мир. Спал я с одной лярвой  у одного кореша в Москве. Я сейчас в нашей столице прибываю. На охране состою у одного крутого. Вам не обязательно знать, да и не интересно. Я по любым сейфам мастак.  У меня была особая  фомка Степановна. Я её так кличу. Так вот я этой Степановной любую дверь вместе с косяком вырывал.  А  вот сейфы любят ласку. У меня к ним особый подход. Ласка, нежность. И он открыт.
- С твоими лапами лаской! – засмеялся  Подгузников.
- Ты видел по телику известного хирурга. Он толстый, руки, что твои лопаты, а на сердце операцию любую сварганит.  Любой сейф надо любить. Злиться на него не надо. Уйду я от этого крутого. Деваться некуда. Не люблю кланяться. Он стервоза блевотная в галстуке и всё с улыбочкой, как у Чубайса. Не люблю улыбчивых.  Не с кем работать мне стало. По дурости мои два  товарища по делу  в  мордовском лагере чалятся. Я без них ничто.
- Из Воронежа был с нами и Володя Баркалов, - вставил я. Степа даже глаза округлил: - Ты его знаешь?! Где видел? В Москве?
- Вот так же, как с тобой. В соседнем мире.  Мы там с ним хорошо трудились.  Отличный парень.
- А то! Мы с ним корешились. Работать не пришлось.      
- Он из благородных воров, - продолжил я. Степа даже вскочил.
- Кто  я?  И у меня ничего нет. Ни квартиры, ни машины, ни сберкнижки. Ставил на уши только тех, кто не в ладах с государством.  Жаловаться не шли. Куда пойдут, если всё у них украдено у государства. У меня была мечта, разграбить одного из миллиардеров и всё раздать народу. Они же у народа воруют.
- Куда я попал!  - проворчал Подгузников.  – Собрались одни воры, да бомжи. Это что такое?  Я честный, благородный человек и вдруг  угодил  в группу  таких вот хмырей!  Где справедливость?
- Это ты-то честный и благородный человек? Не смеши, - засмеялся Сергей. – Постеснялся бы болтать об этом.  Вспомнил бы, как вы  гуляли в совхозах и леспромхозах.
- Мужики, хватит, - прервал я Сергея. -  Все мы здесь греховодники. Только у каждого из нас  свой грех.  И  за каждый грех придет время рассчитываться. Ты извини, Степа, а я пойду в эту комнату. Хватит бузить и безобразничать! Все грешны.
- Когда я был в стороне! – в один голос ответили – Подгузников и Клубков.  Они посмотрели друг на друга и засмеялись.
Я раскрыл дверь и вошел.
Соврать Степа не мог, но когда эти люди, что сидели за длинным слом, проникли в этот кабинет? За столом восемь человек. Следом за мной вошли все мои товарищи.
Люди смотрели на нас. В торце стола  сидел узколицый  гражданин.  Все они одеты в странные одежды из времен средних веков. Куда же мы попали?
Узколицый, конечно, главный, что-то сказал, но мы не поняли.
- Олег, ты у нас мастер болтать культурно, - сказал  Кирьян. – Беседу проведи с ними. Должны мы узнать, куда это  мы угодили.
Олег поклонился и стал говорить.
- Многоуважаемые граждане свободной страны, с вашего соизволения разрешите на первых порах с вами познакомиться. Пред вами, глубокоуважаемые граждане, стоят  тунеядцы и отпетые мошенники и воры, как-то Олег Битна-Шляхта, непревзойденный мошенник и плут, а также наш секретарь, отпетый  очковтиратель…
- Но, но, – прогрохотал наш  Кирьян. – Легче на поворотах.
- Как же они тут образовались? – сам у себя спросил Степа.  – Ловко ты катишь. Молодец. Так их. Очковтиратель, а ещё отпирается.  Все вы секретари были такими плутишками.
Олег продолжал:
- Как-то бывший бандит с большой дороги. Ворюга и  взломщик Степа Клубков…
- Не надо меня так называть. Я у богатых отбирал и раздавал народу! – ответил Степа.
- Далее  Юрий Стрелов, бывший  вор и тунеядец.
- Ты бы по-другому нас представлял бы, - сказал я. – Зачем так?
- Как-то, Володя Тымневакат, оленевод и убивающий добрых моржей.
- Ты переходи  к вопросу, - сказал  Чемулаев.
- Как-то, Сергей Чемулаев,  одурманивающий публику Москвы песнями  и никчемной нашей жизни в нашей стране.
- Я не одурманиваю людей, - ответил Сергей, - а  вдохновляю их на трудовые подвиги.
- Вот дают! Обурели! Артисты!  - воскликнул Степа, и сидящие за столом даже вздрогнули, а некоторые  своими ручками заткнули уши. – Как можно на вас  обижаться?! Как я посмотрю, вы здесь собрались все подряд мошенники и плуты!  Всё! Теперь вы все мне друзья! Уважаю таких!
- Итак, граждане, вышепоименованные лица, в основном мошенники, плуты,  взломщики сейфов, тунеядцы и убийцы добрых моржей, просим популярно объяснить нам, путешественникам во времени, где мы находимся?
- Отвечайте, канальи! – крикнул Подгузников. – Понавешали по стенам разную дребедень и довольны! Отвечайте, мать вашу!
- Слушай, господин очковтиратель, а давай мы  этих дуболомов  в окно выбросим? Чёрт возьми, откуда они сюда вошли? Отвечайте! Уставились на нас, как хозяин разбомбленной мною его хазы!
      - Еси-моси, да они немые? – воскликнул Подгузников.
       - Друзья, эти два  друга всё могут нам испортить, - прошептал я Сергею  и Олегу.  Я поднял руки и  поклонился.
- Граждане, прошу ответить, где мы? А вы, друзья и товарищи, помолчите. Откуда мы знаем, что это за мир. И как они о нас будут думать?
- Ладно. Мы постоим в стороне, - сказал  Кирьян, и они со Степой отошли к двери.  Сергей, Олег и я подошли ближе к сидящему в торце стола. - Мы просим вас ответить. Октябрину бы сюда, - сказал Сергей. – Она бы от них  чего-нибудь добилась.
- Ты тише. Её ещё здесь не  хватало, - замахал  руками  Олег.
- Это другой мир. Здесь её не должно быть, - ответил я.
За своей спиной я услышал возню. Оглянулся.  В дверь кто-то ломился, но секретарь её держал за большую ручку. Я услышал, как Степа сказал:
- Уж на что я такой, но, я бы так не сделал. Пропусти.  Уважь.
- Не уважу.  Ты ещё почувствуешь все прелести!  У тебя волосы дыбом встанут.
А так, как дверь состояла из двух половинок, одна створка распахнулась, и в кабинет ворвалась сама Октябрина Правдина. Волосы растрепаны, очки на лбу, глаза расширены и радостно блестели.
- Я за  вами по тоннели гналась!  И вот я с вами! Наш секретарь ещё и не пускает меня. Ну да ладно. Все в сборе. Это уже хорошо.
- Только не задавай нам вопросов! – взмолился Сергей, и сложил руки на груди. -  Вот эти все люди молчат!
- Истуканами сидят! – от двери крикнул Подгузников.
- Расшевелим. Это мы можем. Не таких людей отправляла в обморок. Мужики, ведь народ слабый.  Чего вы, Стрелов и Чемулаев  побледнели? Чего вы головы повесили?  Успокойтесь. Вопросы вам не буду задавать. Вы всё равно уйдете от ответа. Вот этим господам задам вопросы.  По-русски не понимают?  Ясно. Они у меня быстро поймут. Пойдем с другого боку.  Я им устрою вопрос-ответ.
Она обошла стол, и остановилась рядом с главным человеком, сидящим в торце стола.
- Вы не волнуйтесь. Мы вам ничего плохого не сделаем. Мы прибыли издалека. Из другой страны. Не  волнуйтесь. Я ведь вижу, как вы начали елозить на стуле. Я ещё вам вопросы не задала, а вы, как вон те мужики, стали волноваться. Успокойтесь. У меня к вам вопрос, и не уходите от ответа. Первый вопрос. Вы меня понимаете?
Главный молчал. Они словно роботы, только крутили головами, да моргали глазами.
- Значит, не понимаете. Зайдем с другой стороны. Это вы должны понять. Вы главный. Вы секретарь райкома партии?
- Октябрина! Ты совсем того! – крикнул  Подгузников. – Откуда здесь партия? Ты в уме?
- Она обурела? – спросил Степа. – С дресвой она?
- Ты ещё в защиту пошел. Мы её давно знаем, - ответил Кирьян.
 - Гражданин, хороший товарищ, - продолжала говорить Октябрина. -  У меня ещё к вам вопрос. Куда мы попали?  Мы – путешественники. Вы можете со мной говорить? Я же, всё-таки, женщина. Вы должны ко мне отнестись с уважением. Никакого уважения к женщине. Посмотрим. Вы у меня быстро заговорите.
- У неё заговорят, - сказал Подгузников. -  Она их на измор возьмет.
Октябрина стала изъясняться руками.
- Мы прибыли издалека. Хоть женщине ответьте. Должны уважать женщину. Чёрт вас возьми!  Я знаю, что вы от ответа не уйдете! Я вам задаю  вопрос,  и вы не уходите от ответа!
 - Что с ними ёси-моси! – воскликнул Подгузников.
 Всё выглядело странно. Было такое ощущение, будто они, эти люди, внимательно слушали нас. Почему они молчали?
- Они обурели? – спросил Степа. – Встряхнуть бы сейчас их.  Я их быстро приведу в чувство! Я ведь могу их тронуть.
- Что за пидэрсия такая! – закричал  Кирьян. – Отвечайте!
Правдина  замахала руками.
- Вы мне всю обедню испортите. Я им задала только один вопрос. У меня в запасе сотни  вопросов. Я их разбужу от спячки.
- Мой дед говорил, - вставил Володя.
- Хватит задавать вопросы и болтать о дедушке! – заревел Подгузников. -  Я ведь могу вас тут всех  ошлеушить. У меня, брат, кха, не заржавеет. Отвечайте, канальи!
И, вдруг. В моих приключениях, в какие я попадаю, всегда бывает слово  - вдруг. Я ждал, что что-то должно произойти.  Человек, который сидел в торце стола  подал голос. Говорил он на непонятном языке. Потом вдруг заговорил на нашем.
-  Я, всё-таки, женщина. Ёси-моси.  Ты обурел? Каналья, кха. Секретарь райкома, отвечайте, каналья.  Понавешали зеленую дребедень. Чёрт  возьми, не уходите от ответа. Пидэрсия такая. Ошлеушить, обуреть. Я, всё-таки, женщина. Не уходите от ответа.
- Стойте! – заревел Подгузников. – Вы роботы?
- Какой позор, - сказал я. -  Может, это другой мир, и мы столкнулись с новой для нас цивилизацией. И какие они первые слова от нас услышали? Позор. Стыдно, господа и товарищи. Они повторили наши слова.  Ты, Октябрина, со своими  вопросами и уважением к женщинам совсем рехнулась. Почему я – мужчина, не требую к себе уважения от  женщин? Я ведь не требую уважения. Почему вы, женщины, зациклились на этом?  Хоть бы здесь не лезла со своим уважением. Депутат Шадрина  как-то на одной из телевизионных передач сказала, что она от мужчин требует одного, чтобы они приносили деньги на клювике.  Откуда в вас это? Откуда пошло? На клювике захотели.
Человек встал, поднял руку и помахал ею. Поклонился и сказал:
- Ёси-моси, какой позор.  Шадрина на клювике захотела. Октябрина не лезла с этим делом. Обурели.
Подгузников и Степа громко смеялись. Засмеялись и мы. Человек замолчал. 
Он подошел к Октябрине, потрогал её голову. Наш секретарь даже за живот схватился.
- Ой, не могу! Он знает, за что надо трогать эту неугомонную! Спятила баба со своим уважением к женщинам. Ты же не алкашка. Это пьяницы постоянно говорят, чтобы их уважали.
Человек тоже улыбнулся и сказал:
- Пидэрсия  ёси-моси. Спятила баба. Алкашка на клювике.
- Го-го! – громко смеялся Степа. – Мне никогда не было так  весело! Ну, и мужики! Молодцы! Повеселили меня! Теперь вы мои друзья! На клювике ей деньги подавай!  Я бы ей подал! А я ещё слушал её.   Повесели нас ещё робот! Повесели!
Человек улыбнулся и опять сказал:
- Спятила баба. Ёси-моси. Алкашка. Неугомонная Шадрина на клювике. Весело. Повесели нас ещё робот.
Все люди встали, подняли руки и поклонились нам. И все заговорили. Говорили те слова, что услышали от нас, но в хаотическом беспорядке.
- Они не роботы, - сказал Сергей. – Это параллельный нам мир. У них другой язык.
- И, конечно, это не прошлое из нашего мира, - ответил Олег. -  Мужики, вы заметили, что они поднимают руку, кланяются и странно наклоняют голову. Язык не похожий ни на один из языков в нашем мире. Что любопытно, люди на улице носят шпаги.
- Однако, это другие люди, - сказал Володя.  – Как мы попали сюда? Зачем? И почему к нам попала эта женщина, которая, как пьяница, требует к себе уважения. Она ведь сама нас не уважает, а почему требует внимания к себе? Она, однако, бестолковая,  что всё время задает вопросы. Она, значит, ничего не знает. Если человек задает вопросы и требует ответить, значит, этот человек  ничего не знает. Мне жалко её.
- Просто она была всю жизнь одинокой, - ответил я. – Поэтому у неё выработался комплекс против  мужчин. Глубоко одинокие женщины всегда озабочены, капризны и злобны, тем и отличаются от одиноких мужчин. Если с каким мужиком рвет отношения, то обязательно говорит, что разочаровалась в нем. Одинокий мужчина таких слов не говорит. Поверьте мне. Я много лет был одиноким. Изучил женщин и мужчин. Ладно, об этом. Могу на эту тему  лекцию прочесть. Сейчас у нас другое дело. Надо отлаживать  контакт. Для чего мы сюда попали?
Мы с Сергеем и Олегом подошли к главному. Сергею, видимо, пришла какая-то мысль.  На столе лежали карандаши  и листы желтой бумаги.  Сергей взял карандаш  и на листе бумаги стал чертить нашу планету вокруг солнца.  Все эти люди стали смотреть на чертеж. Сергей показал на землю. Тоже сделал и хозяин кабинета.
В это время наши мужики перестали резвиться и тоже стали смотреть на то, что рисовал Сергей. Он ткнул в планету  земля, ткнул в нас пальцем.
Вдруг хозяин кабинета сказал:
- Это наша планета. Мы и вы – здесь, ёси-моси.
- Ты смотри! Понравилось! – воскликнул Подгузников. В это время Сергей стал объяснять, что  на нашей планете Земля и в разных измерениях есть жизнь.  Человек тронул за руку Сергея, и стал что-то говорить людям.  Я видел, что все заволновались.
- Дайте мне с ними поговорить, - возмутилась  Правдина. -  Никакого уважения к женщине! Безобразие! Почему это среди вас за этим столом нет женщин?  Граждане и товарищи, у меня к вам вопрос. Пожалуйста…
- Не уходите от ответа, - подсказал  хозяин кабинета. – Вы, Октябрина  Правдина на клювике.  Не пойму. Почему вы с Шадриной сидите на клювике? Вы, Правдина?  Вы хорошая артистка. Вот такая пидэрсия.
- Они хорошо обурели, - подсказал ещё один.  – Пожалуйста, поговорите ещё об уважении к женщине. Поймем вашу речь. Но, ведь клювик есть у птицы. У Правдиной  нет клювика. Он у Шадриной. Где она?
- Она на клювике! – прохрипел Степа. – Вы, обурели? Издеваетесь над нами? Отвечайте!
- Бульенные морды! – закричал  Подгузников. – Круши их!
- Ещё  интеллигенты! От ответа ушли! – завизжала Правдина.  – Ишь, цветами  обросли, так и носы задрали! Отвечайте! Кто вы?
Степа Клубков и Подгузников, сжав кулаки, готовились к бою.
- Остановитесь! – закричал Сергей.  – Они просто не знают нашего языка. И, как попки, повторяют наши слова!
-Постыдились бы. Не позорьте наших людей. Страну нашу не позорьте, - сказал я. –  Ты, Правдина, как маленькая собачонка,  провоцируешь больших собак. Они не понимают нас. Говорите хорошо, чтобы они знали наши слова.
- Стыдно, товарищи, - простонал Олег. – Обидно за наш народ. Чему вы их научили?  Стыдно, граждане.
- Шибко стыдно, - поддержал нас и  Володя. В это время один из людей  поднял обе руки ладонями в сторону Степы. Парень замер. Замолчал.
- Круши мозгляков! – совершенно разъярился Подгузников. Тот же человек ладонями защитился  и от моего земляка.  Кирьян замер.
- Вы не имеете право так поступать! – закричала  Правдина. – Это бесчеловечно!  Я, всё-таки, женщина, и никакого уважения к женщине! Я вам задам вопрос, а вы…
- Не уходите от ответа, - сказал  хозяин кабинета и улыбнулся. И Октбрина замерла.
- Граждане, куда мы попали? – спросил я. Хозяин кабинета пригласил нас сесть на свободные стулья. Мы  сели. Сергей сказал:
-  Господа, товарищи и граждане, это наши товарищи.  Зачем вы так их? Они больше не будут безобразничать.
- Они словно дети, - ответил хозяин кабинета. – Они будут  безобразничать. Ёси-моси обурели. Вот мы и узнали. У вас много плохих слов. Вы так ругаетесь. Вы нас не бойтесь. Мы  вас не тронем. Круши мозгляков. Плохое слово. Не бойтесь.
К нам  подошли люди, и в их руках тонкие обручи. Они надели их на наши головы.  Я хотел обруч сбросить, но неведомая сила  пригвоздила меня к стулу. Такие же обручи  надели на всех моих земляков, даже на Октябринину голову. Потом обручи сняли. Теперь я мог двигаться и говорить. Сергей первым спросил:
- Что это было, граждане хорошие?
- Теперь всё ясно, - ответил хозяин кабинета. Люди о чем-то переговаривались. Потом хозяин кабинета сказал:
- Вашим друзьям мы ничего плохого не сделаем. Немного постоят, и мы их отпустим.  Вот теперь мы можем с вами свободно беседовать на вашем  языке. Многих слов и произношений мы не знаем. Теперь мы знаем каждого из вас, и всё о вас. Одно не знаем, как вы попали сюда, и ради чего. В соседнем мире зла, стали клонировать людей-роботов. Вы и ваши друзья подумали, что мы роботы. Мы пытались понять вашу речь, проникнуть в ваше сознание. Мы хотели общаться с вами, по-вашему. Эти два нетерпеливых товарища  ёси-моси  и обурел, а также женщина, требующая к себе уважения, и задающая вопросы, мешали нам сосредоточиться. Теперь мы вас знаем. Можем ответить. Мы сразу догадались кто вы и откуда.  Эти трое прекрасно нас слышат. Пусть стоят и слушают, особенно женщина. Теперь о деле. Как и вы, мы также озабочены случившимся. Вы думаете, что только вы проникли в наш мир?  Мы даже знаем, что где-то проникли в наш мир клоны и один из помощников Сатаны Упырь. Наши предки жили и не знали горя. Были войны, они и у вас есть, но более жестокие, оттого, что люди вашего мира жестокие. У нас бывают войны только с пиратами. Это есть.  Есть ещё у нас дикие народы. Они тоже ведут  войны между собою. Иногда к нам проникали какие-то духи. Это есть.  Создатель создал  сложный мир с разными измерениями. В каждом мире есть светлые и темные духи.  У нас у всех единый Бог. Создатель. И вдруг появились клоны. Именно в вашем мире стали клонировать человека. А потом ученые из вашего мира попали в соседний мир и стали штамповать клонов. Мы также знаем, что из вашего мира  прибыли такие же  посланцы в поисках фабрики клонов. Не вы одни.  Они в других городах. Мы их не знаем. Они у нас не были. Вы  первые посетили нас.  И такие вы шумные, особенно эти трое.
- Значит, вам неведомо, где находятся клоны? – спросил я.
- Мы не знаем, - ответил хозяин кабинета. – Вы не знаете наш мир. Вам будет очень сложно.  Мы вам дадим двух людей. Они вам помогут.
Он что-то сказал, и двое парней подошли к нам.
- Будьте знакомы.  Ган и Экрюн. Это наши путешественники. Недавно они прибыли на кораблях из дальних стран. К тому же, они у нас отменные воины. В далеких странах  всё может пригодиться.
Ган и Экрюн на мгновение склонили головы. Крепкие мужики, но не толстые. Мускулистые, загорелые и темноволосые.  У каждого из них болталось по шпаге.  Оружие и корабли под парусами  напомнили мне средние века нашего мира. Странно то, что на фоне средних веков, и есть такие приборы!  Я спросил:
- Вот эти обручи, что надевали нам на головы, что это? У нас такой камухи нет.
- И таким гипнозом у нас люди не обладают. Я так думаю, - сказал Олег.
Ответил хозяин кабинета:
- Мы поняли. Каждый из вас может так же, как и мы, таким даром обладать. Вы просто ленивые в этом вопросе. Вся сила энергии и разума у вас направлена друг против друга, против народа на народ.    Ган и Экрюн  многое вам поведают о нашем мире. Это не обруч, а ГУ. Генетический улавливатель.  Конечно, у вас такого нет.
- Это же преступление, - ответил Сергей. – Вы вторгаетесь  в сознание человека. Мало ли что я подумал о вас. Вы так на преступников одеваете ваши ГУ?
- Ясно. Вы не знаете, для чего служит ГУ. Объясняю.
В это время Степа и секретарь и наша неугомонная пришли в себя. Октябрина закричала:
- Не позволю копаться в моей голове!  Какое вы имели право меня гипнотизировать? Вы нарушаете права человека! Я буду жаловаться на вас в народный суд!
- Чего захотели, бульенные  морды! – крикнул  Подгузников. – Кого в белые записать, кого в красные? Не выйдет!  Я из всех вот этих моих земляков был секретарем райкома  партии!  В обком партии метили!
- Бросьте перед ними козырять! – возмутилась Октябрина. -  Метили его!  Постыдился бы об этом говорить. Всё я, да я! Метили, да не заметили.  Ну да ладно. Проехали. Ты всё о себе сказал. У меня вопрос к этим гражданам. Мы здесь всё слышали. Где скрывается  Упырь?
Люди были спокойны.  Хозяин кабинета сказал:
- Столько шуму. Зачем? Откуда нам знать про  Упыря? С таким шумом, как вы, собираетесь искать  Упыря? Здесь мы решаем дела города и морского порта. Ган и Экрюн помогут вам  во всем разобраться. Просим здесь не шуметь. Вы говорите такие слова, что смысл некоторых мы не можем понять. Много выражений. У вас все так говорят?
 - Я бы с вами поговорил, - прорычал Степа.  – И опять на нашу репу обувку напялят. Не желаю столбом стоять!  Я бы вас, гундосиков в узел бы замотал, да в ментовый гадюшник сунул. Они бы вам, улыбчивым, организовали концерт по камерам забитыми бомжами после крещенских морозов.
- Что вы выпендриваетесь?  - спросил Подгузников.-  С вами мы культурно начали разговаривать. Никого не трогали. Умничать стали? Что вы выколупываетесь?  Мы тоже можем  выступить. Грамотные, да? Мы же вам не наркоманы какие, чтобы на наши головы  колесья наздрючивать!  Гипноз на нас насылать!  Мы к вам с миром пришли, а вы сразу в бутылку полезли.
- Ладно, товарищ Подгузников, - потрогала его за руку Октябрина. – Пусть себе живут. Никакой у них культуры.  Ещё, наверное, культурными, грамотными себя считают. Ни на один вопрос не ответили. Никакого уважения к женщине. Хоть бы женщину пригласили сесть. О какой культуре  можно с ними говорить.
И вдруг, один из людей  спросил:
- У вас все такие женщины?  Она должна быть на кухне, или работать няней с детьми. Почему она с вами пришла?
- Тебя не спросили! – крикнула она, что даже все люди вздрогнули и побледнели. – У нас женщины везде, во всех сферах культуры и народного хозяйства!  У нас женщины всё больше берут власть над мужчинами!  Много из них вышли в директора, и даже в президенты страны! Мы не уступим власть мужчинам!  Хватит якать. Что надо вы всё сказали. Пошли, мужики!
Она резко развернулась и пошла к выходу. И вдруг, неожиданно вернулась. Резко спросила:
- Вы так и не ответили на мой вопрос. И ушли от ответа. Я же вам говорила, чтобы вы не уходили от ответа. Вы ушли. Я вас ещё раз спрашиваю, где  Упырь?  У меня к нему есть вопросы.
Хозяин кабинета ответил:
- Мы не знаем. Он есть в нашем мире. Появился в нашем мире. Где? Мы не знаем. Давайте не будем говорить о культуре. Тут вы правы. Мы могли бы с вами поговорить, но бесполезно. С вами беседовать невозможно. Вы всегда перебиваете собеседника. И начинаете требовать к себе уважения. Как мы поняли, у вас все пьяницы требуют к себе уважения, как и женщины.
- Вы меня с пьяницами сравниваете?!
 - Они тоже к себе требуют уважения. Наркомания и алкоголизм в вашем мире достигли  наивысшего расцвета.
- Будто у вас этой дряни нет, - ответил Кирьян.
- Нет. У нас этого ничего нет. Она у вас ещё дрянью называется?
- Обурели! – воскликнул Степа.  – У вас водки нет? Сухой закон?
- У них, наверное, свои Лигачевы и Горбачевы появились.  И они устроили сухой закон! – засмеялся Подгузников. – Взяли бы, да и угостили гостей, а вы гоните нас. Это что-то не по-русски. Кха. Если бы к нам вы прибыли, мы бы вам такой пир устроили!  А вы сидите, как обмены, будто к вам часто попадают из соседнего мира. Пойдем, друзья.
- Может, у вас и пир бы устроили. Возможно, - ответил хозяин кабинета. – У нас нет пьяниц и наркоманов.
- Что? – переспросил Подгузников. -  Как же гости? Праздничные вечера, юбилеи?  Водка, вино, отменная закуска. Смеетесь над нами?
- Это вы можете смеяться друг над другом. У нас этого нет.  У нас нет водки, вина и пива. У нас нет юбилеев.
- Как же вы живете? – прошептал Кирьян. – Это же горькая скукота. Вы несчастный народ. Безобразие, ёси-моси. Как же без всего этого, понимаешь.
- Вы удивительные люди. Вы всему удивляетесь, кричите, шумите, лезете драться. Зачем? – спросил хозяин кабинета. – Такого у нас ничего нет. Если бы мы появились  на вашем заседании, начался бы переполох. Мы вас встретили спокойно. И  бурно не удивились.
- Вы, как роботы что ли? – спросил Олег.
- Мы обыкновенные люди, как и вы.  Мы другие. К нам проникают люди из других миров. Мы отправляем  с ними знающих людей, и они знакомятся с их жизнью, а они с нашей жизнью. Были у нас и на летающих аппаратах. Чему нам удивляться? Ну и что?  В ваш мир они боятся проникать. Вы агрессивные. К тому же у вас начнется паника. А военные стали бы выпытывать, что-нибудь из вооружения. У вас такой закон. Уничтожать друг друга.  А вот с некоторыми из вас мы бы не хотели встречаться.
- Брезгуете?  - спросил Степа. – Ну, ну, давайте.
- Они нас брезгуют, -  сказал  Подгузников. – Ну, и хрен с ними! Пойдем, мужики. Унижаться не будем.
- И, всё-таки я вам задам вопрос, и не уходите от ответа.
- Да замолчишь, баба! – рявкнул Степа, и, видимо, для местных людей такой голос  оказался громким, поэтому двое свалились со стульев, а хозяин кабинета подпрыгнул, вскочил, и снова сел. – Ты мне надоела!  Ты не видишь, что эти буки нас за букашек приняли! Пошли, мужики.
Кирьян  и Степа пошли к  выходу. Мы последовали за ними.
Правдина  не унималась.
- Значит, уходите? Ну и уходите!  А я назло  задам им несколько вопросов, и чтобы не ушли от ответов.
Мы остановились. Интересно, а что будет дальше, потому что Правдина была в ударе. Даже Степа заинтересовался. У Октябрины  упорно блестели очки. Это было что-то. Ну, мужики, держитесь!  Кирьян и Степа даже руки от  предстоящей сцены, потерли. Не нас же она будет мучить вопросами.
- Мы ответим, - ответил хозяин кабинета. Он немного успокоился, но руки продолжали дрожать. -  Мы знаем, что вы хотите спросить. Не прячем ли мы Упыря?  Мы не знаем, где он.  Мы уверены, что именно вы найдете лабораторию, где в нашем мире стали штамповать клонов. И мы за это будем вам благодарны.  Какая разница, какая ваша группа найдет её. Ваших групп несколько. Именно ваши люди найдут лабораторию. Вы напористые, грубые, наглые, воинственные, и  вам дан особый нюх и неведомая нам энергия. Мы не знаем, кто  вас направляет. Одну группу из вашего мира отправили обратно. Они  в каком-то морском порту требовали  водки. Устроили побоище.  Наши  ученые не успели их загипнотизировать, как ваши люди разнесли половину порта. И они неведомо куда-то исчезли.
- У меня вопрос. А почему вы не ищите лабораторию? – спросила Правдина. – Не уходите от ответа.
- Во всех концах ищем, и не можем найти.
- Найти не можете, однако, как их видели? – спросил Володя.
- Видели, значит, видели. Можете отправляться.
И мы вышли из кабинета.
- Куда нас поведете? – спросил Сергей  Гана и Экрюна. Они шли за нами.
-  Мы ознакомим вас с нашим миром, чтобы вы  немного узнали о нем, - ответил Экрюн.
Мы вышли на улицу. Октябрина оказалась рядом с Экрюном.
- Прошу только не уходите от ответа. Почему вы такие безразличные? Мы ведь появились из другого мира. И там половина мертвых стали живыми. У нас бы такое началось!
- У меня  к тебе вопрос, Октябрина, и не уходи от ответа. Кто тебя к  нам турнул? – спросил Подгузников. – Сатана отправил? Отвечай!
- Никто меня не отправлял. Я прилегла дома подремать, как меня вынул из меня и, как ты говоришь, турнул  в какой-то коридор. Я и пошла. И вышла вот в этот город.  Я увидела вас, как вы подошли к этому дому. Я немного задержалась.  Встретила двух мужчин и стала им задавать вопросы. Они молчали и спокойно смотрели на меня, как баран на новые ворота. Поняв, что я от них ничего не добьюсь, то пошла за вами. Вот и вся история. Кто меня оправил сюда – не знаю.
- Ну и уходи отсюда, - ответил Подгузников.
- Я же,  все-таки, женщина. Никакого  уважения к женщине!
- Вы  совершенно бескультурная  женщина, - ответил Ган. – У нас таких женщин нет. Всё должно крутиться вокруг вас. Вы только себя слушаете.  У вас все такие женщины?
-  Почти все, - ответил Подгузников. – Особенно в нашей стране.
- Мужики, - прошептал мне на ухо Сергей. – Надо как-то сбежать от Октябрины. Совсем надоела. Она нам всё испортила. Только одна и будет задавать вопросы, и требовать к себе уважения. Какая-то она эгоистка.
- Надо предупредить и Олега, - прошептал я.
- Я ему сказал. Надо сообщить Володе. Подгузников и  Степа с радостью убегут.  Ган и Экрюн нас найдут. Пусть она их помучает. Они  сами сбегут от неё.
Когда Кирьян узнал, что собрались убежать от Октябрины, он даже подпрыгнул от радости.
- Что это вы так обрадовались? – спросила она.
- Блоха за задницу укусила, - ответил  Кирьян.
- Тьфу!  Никакой культуры! Хоть бы женщину постеснялся. Что скажут Ган и  Кран. Экран. Экрюн.  Имена потешные. Откуда они у вас?
- Для нас ваши имена потешные. Правдина. Сочетание слов на нашем языке обозначает – твердый  лоб.  Прав – твердый.  Дина – лоб.
- Го-го! – громко засмеялся  Кирьян.  – Как точно подошло.
- Ну и дурак, - отозвалась Октябрина.  – Ваша фамилия совсем детское.  Тьфу!  Гадость! Помолчал бы хоть.
- Ловко всё! – воскликнул Олег. – Твердый лоб. Приятный лоб.  Всё правильно.  Вполне подходит.
- Твердый лоб у кого? – переспросил Володя и ответил, -  дядька у меня есть Урбан. Он своим лбом оленя повалит.
Кирьян и Степа громко смеялись. Правдина  сказала:
- Он не понял в чем дело, а вы настоящие придурки.
- Это правда! – обиделся Володя. – У него шибко большая голова. Мой дед говорил, что у Урбана такая большая голова, что ещё немного,  и он бы сидел с Лениным на одной лавке.
  Кирьян и Степа продолжали громко смеяться.
- Придурки!  - крикнула Правдина. -  Сравнили какого-то придурка с железным лбом с вождем пролетариата. Не стыдно?  А ещё  коммунист. Я лучше буду задавать вопросы Гану и Крану. Тьфу!  Экрюну.
- Давай, давай, шпарь, - смеялся Подгузников. – Надолго ли? Умора!  На одной лавке с Лениным.
 Правдина  взяла под руки Гана и Экрюна и я услышал её слова.
- Мы идем искать  Упыря? Для меня истина дороже.
- Друзья, бежим, - сообщил Кирьян.  – Развеселил ты нас Володя  Тымнекувшин.
- Моя фамилия Тымневакат, - поправил Володя. -  Зачем смеешься?  Шибко большая голова у Урбана. Я не вру. Головой две доски сломал.
- Ладно, Володя, потом расскажешь о своем Чурбане. Извини, о своем Урбане, - сказал я. – Сейчас нам надо бежать.
- Я не вру. Урбана мы зовем железный лоб.
- Хватит вести толковище о золотом лбе, - прохрипел Степа. – Канать надо, пока она нас не захомутала. Бежим.
Только мы поравнялись с углом дома, и  бросились в переулок. Потом мы свернули на другую улицу, и вышли к морю.
- Оторвались, -  сказал Степа.
-  Гану и Экрюну не завидую, - сообщил Сергей.
- Как я понял, в этом городе мы не найдем то, что нам надо. Надо отсюда уходить, - предложил Олег. – Всё правильно. Надо уходить. И всё у нас получится ловко.  Где искать?
- Мне, кажется,  надо идти вдоль моря, - сказал  Подгузников. – Почему? Обычно все города строятся вблизи моря. Возможно, и наткнемся на что-нибудь.
Мы обошли порт, и вышли на грунтовую дорогу, которая вилась между скал  недалеко от моря. К вечеру мы подошли  к небольшому селению. И тут нас догнали – Ган и Экрюн. Октябрины не было.
- У вас все такие женщины? – спросил Ган. – Как же вы её терпите? В нашем мире таких  женщин нет. Она говорит только о себе.
- Они везде одинаковы, - ответил Кирьян. – Давайте лучше  подумаем о жилье и еде.
- Жрать хочется, - сказал Степа.
- Что такое жрать? – спросил Ган.
- В  смысле надо поесть, - ответил Экрюн.
- Ясно. Пройдемте вот в этот дом, - предложил Ган. – Там вас ждут.
- Нам бы оружие, - сказал Степа. – У нас есть только кнут.
- Сегодня вам принесут оружие. Вы пиками, на вашем языке шпагами умеете владеть? – спросил  Экрюн.
- Это ты нас спрашиваешь? – засмеялся Степа. - Наш мир воинственный. Мы можем владеть любой штукенцией. Только подавай больше. Мы можем здесь устроить такое побоище, от чего ваш мир вздрогнет.
- Наверное, из-за этого вас и направляют на поиски клонов, - ответил Ган.
Мы подошли к одному из домов. Встретили нас два хозяина. Склонили головы и подняли руки. Это у них такое приветствие.
Вошли в дом.  Цветочная страна, а возможно, и весь мир такой. Вместо наших  глупых ковров, которые я терпеть не могу, по стенам росли цветы.  Мы словно попали в сказочный сад. Вместо пола  густая и ярко-зеленая трава ёжиком. Посредине стол, и на нем разные продукты, какие бывают у нас в добром ресторане. Словно здесь собрались отмечать юбилей. Бутылок с водкой и вином я не увидел.
Подгузников окинул стол орлиным взглядом и потер руки.
- Так, понимаешь. Кха. Кгм. Это хорошо. Молодцы. Кха. Это я люблю. Вспомнил я…
- Как по  совхозам ездил ты, и встречали тебя вот таким застольем, -  перебил Сергей. – Там доярки и поварихи подносили. А здесь кто?
- Посмотрим. Кха. Кгм. Ну, что? Садимся?
В это время вошел парень, а в руках несколько шпаг. Вошел ещё один. Он принес широкие пояса с ножнами. На меня тоже нацепили шпагу, хотя я не хотел.
- В наших краях бывают пираты, - сказал Ган. – Ваш кнут против шпаги настоящая игрушка.
- Чему радоваться! – воскликнул Степа. -  Водяры-то нет!
- Как нет? – удивился Подгузников, и ошалело посмотрел на стол. – Точно нет. Как же без неё родимой?  Мы ведь не привыкли. Это одна тоска! У вас её нет совсем?
- Нет, - вместе ответили парни.
- Я думал, что вы пошутили, - заскучал  Подгузников.
- Как пошутили? Это, значит,  врать? Обманывать?
- Пошутили. Схохмили. Отчудили. Всё не перечислить, - сообщил Кирьян. – Короче. Запить всю вот эту еду есть хоть что-нибудь?
- О! Конечно, есть!  Садитесь. В кувшинах есть.
Мы бросились к столу. Я подтянул к себе поджаренную курицу.
- Смеетесь над нами?! – крикнул Подгузников. В руках у него черепушка. – В кувшине обыкновенная вода!
- Они измываются над нами, - ответил Степа, и хмуро посмотрел на стоящих  столбами двух парней.
- Но, это подземная вода, - обиженно ответил Ган. – Она полезная. За сотни километров нам привозят её. Она у нас ценится.
- А  у нас прилавки от неё ломятся! – рявкнул Степа.
- Мы не знали. Вы сказали, что вам надо чем-нибудь запить.
- Вот это всё мы водкой запиваем в гостях! – закричал  Кирьян.
-  У нас нет водки, - ответил Экрюн. – Зачем вы так громко кричите?
Он побледнел и выбежал на улицу.  За ним выскочил и Ган.
- Кошмар! – не унимался Подгузников. – Безобразие! Да если бы они к нам прибыли, мы бы такой стол отгрохали, что небесам стало бы жарко!  Тут такую пищу  дали, а запить нечем. Безобразие!
- Товарищ  Подгузников, вам не стыдно? – сказал Олег. – Что они о нас подумают? Это чужой мир, другие люди. У них всё другое. Понять надо.
- Я не желаю понимать. Они нас не уважают. Мы ведь в гостях  у них. Это пусть они стыдятся, что так встретили. Спихнули нам каких-то двух ублюдков.  А они, что кисейные дамы. Побледнели от нашего голоса. Они ещё не слышали голоса наших домоуправов. Вот это голоса. Была у нас домоуправом  в семидесятые годы Иванова. Как, бывало, крикнет на пьяньчужку в своей коморке, форточки открывались, а мужик в обморок. Однажды  стекло треснуло в окне от вибрации её голоса. Вот бы её сюда. Мы бы с ней навели порядок с этими хлюпиками.
- Да и  твой голос не уступал, - подсказал Сергей. -  Как-то раз, в столовой одного леспроммхоза, так  довольно крякнул, что повариха упала на кухне,  уронила на себя кастрюлю с киселем.
- Многое, что можно вспомнить, - скромно  ответил Кирьян.
- Я сказал, что у тебя чудный голос, от которого местные люди могут упасть в обморок, -  сказал Сергей.
- Граждане,  ну, что вы, как дети, - решил я усовестить моих земляков. – Мы попали в другой мир.  Нет у них водки. Проблему из этого делать?  Мы ведь не для водки сюда попали. Мы должны искать клонов, и лабораторию. Доярок и поварих здесь нет с киселем.  Что теперь? Сначала мы все вместе болтали, что удачно сбежали. И что?  Вы не задумывались над тем, что за нами увязалась Правдина?  Я много раз бывал в соседнем мире. Она  просто так не появлялась. И сейчас она появилась не случайно. Пусть для хохмы. Пусть. Тот, кто отправлял её, знал, где мы находимся.  И это точно. И ещё. Клоны.  Нас отправили искать клонов и лабораторию. Сбежали. Кукиш с маслом, а не сбежали. Никуда мы в соседних мирах не сбежим. А раз так, то будьте добры соблюдать хоть какие-то приличия. Это их мир.  Скажите спасибо, что не прогнали нас, и не атаковали, как это делали волосатики. С утра мы отправляемся на поиски лаборатории. Значит,  здесь есть Упырь. Вы извините, но мне стыдно, что мы так ведем себя.
- Всё правильно. И мне стыдно, -  отозвался Олег.
- Видимо,  они нежные, если от громкого голоса бледнеют, - сказал Сергей. – Надо бы скромнее себя вести.
- Урбан, однако, тоже шибко громко кричал, -  сообщил Володя. – Даже все собаки разбегались. Мой дед говорит, что умный человек громко не говорит. Можно  тихо сказать, и человек упадет в обморок. Умное слово громче любого голоса. Умный у меня дед.
- Да, дед у тебя шибко умный, - отозвался Кирьян, и как мне показалось, скромно потупился, даже немного покраснел. – Мы совесть потеряли. Совсем распоясались. Мужиков надо звать.
- Что они такие нежные, - сказал Степа. -  От крика в обморок. Чудеса. Ладно. Усмиримся. Давайте хоть, что-нибудь, пожрем.  Юрка уже курицу доедает. Еда здесь что надо!
Все замолчали и стали усердно есть. Запивали ключевой водой.  Вошли Ган и Экрюн и  сели за стол.
Темнело здесь быстро, как везде на юге. Два парня принесли что-то похожее на матрацы. Толстые, но легкие. Лежать на них одно удовольствие.
- Слушайте, мужики, - сказал Степа, - а, где  здесь женщины?
- Как где? – переспросил Экрюн. – Занимаются тем, чем и должны заниматься.  Зачем они здесь? Им здесь делать нечего.
- Как нечего? – переспросил Кирьян, и упал на  свой матрац. – Еду нам поднести, постель приготовить.
- Кухарок и доярок здесь нет, - засмеялся Сергей.
- Причем тут они?  Хотя бы и кухарки. Кха.  Кгм. Кто всё это готовил на стол?  Поварихи?
- Какие поварихи? – удивленно спросил  Ган. – У нас всё это готовят мужчины.
- Ловко! Куда ни глянь, кругом всё делают мужчины! – воскликнул Олег. – Что делают женщины?
- Объясним. Они у нас рожают детей, постоянно с ними.  Ведут домашние дела. Рядом с нашими домами земельные участки.  На них трудятся женщины.  Выращивают овощи, готовят к зиме. Всё, что находится в доме и вокруг дома, принадлежит женщине.  Этот дом, в котором мы находимся, приходной дом. Для проезжающих и гостей. В нашем городе их несколько.  Всё здесь делают мужчины. Разве у вас не так? 
- У нас они в городскую  власть лезут, и даже в правительство. Наши  конторы  женщинами переполнены, - ответил Подгузников.
Парни переглянулись. Ган сказал:
- Кто детей воспитывает? Кто дома всё готовит, кто ухаживает за домом?
- Нанимают  няню, домработницу. Они всё в доме делают.
- Жены тогда что делают? Не работают?
 - У них много работ по дому.
 - Библиотеки есть. Значит, есть библиотекарши, - сказал я.
  - Что это такое? – спросил Экрюн.
 - Где у вас есть книги. Кто выдает книги для чтения? – спросил Олег.
- Понял. У нас называется книжница. Мужчина, что выдает книги для чтения – книжник.
-  И здесь мужчины? Кругом мужчины! – воскликнул  Сергей. – Женщинам вообще остается мало, что делать. Спят что ли?
- Зачем так. На это есть ночь, чтобы спать с мужчиной.  Отдыхает. Ходят,  друг к другу в гости. Красуются друг перед другом. Ждут своих мужчин. У нас женщинам хорошо.
- Вот теперь послушай, что у нас делают женщины, - сказал Подгузников. И он начал рассказывать о  наших женщинах. И когда он дошел до того места, когда женщины укладывали шпалы для железных дорог, асфальтировали дороги, наши хозяева побледнели, и  мы испугались,  как бы они опять не упали в обморок.
- Пришли в себя? -  спросил Кирьян. – У нас женщины все труженицы. Я согласен. Женщина должна сидеть дома и воспитывать детей, следить за семейным очагом, ждать мужа.
- И на клювике приносить деньги, - подсказал я.
- Она всё распределяет. У вас так? – спросил Сергей.
- Мы не поняли про клювик. В магазины ходит мужчина и приносит, или привозит продукты. Заготовляет их мужчина. Как вы не можете понять, что всё делает мужчина.
- Как я, этакий стоеросовый баран, ваши бабы только отдыхают и прихорашиваются? Так что ли? – спросил Степа.
- Они дома трудятся. Разве этого мало? – спросил Экрюн.
- Домработниц у вас нет. Это мы поняли. Всё на ней. Это даже хорошо. Тогда женщины у вас, что картинки. Посмотреть бы глазком, - тихо сказал Подгузников.
- Может, они у вас ходят с закрытыми лицами? – спросил Олег. – Тогда о какой красоте может идти речь? Я прав?
- Зачем закрывать лица?  Она ведь человек. Наш закон для всех один.
- Вот здесь я согласен, - сказал Кирьян. -  О каких правах вы здесь долдоните?  У вас женщина закабалена на  собственном подворье! Они нигде не работает. И это права?
- Вы странные люди. У вас другой мир.  Как мы поняли, что у вас женщина везде трудится. Мужчина не в состоянии содержать семью, вот она идет трудиться. У нас мужчина зарабатывает на семью. Разве это плохо?
- Если она захочет управлять городом, страной? – спросил Сергей.
- Пожалуйста. У нас закон не запрещает. Такие случаи были. Женщины шли в книжницы, в больницы, в совет города.  В семье стал беспорядок, и они возвращались домой. Им нравится дома. Но случаи такие были. У нас мужчина вполне снабжает семью. Жене не обязательно трудиться. И у нас нет таких женщин, которые бы требовали к себе уважения, в разговорах перебивали бы мужчин. У  нас этого нет. И права для женщин не просят.
- Если много детей народится? – спросил Олег.
- И что? Городской совет поможет.
- Значит, у вас нет бродячих детей, нет бродячих взрослых? – спросил я. – Тогда это удивительная страна.
- Бродячих детей? – переспросил Ган, и они опять переглянулись. Потом он спросил: - Бродячих детей? Как это?  У кого нет матери?  У нас если умирает мать, то есть в каждом городе дом для детей. Там они находятся весь  день. Отец приходит с работы, и дети идут с ним домой. Днем в его доме и на участке дома трудятся женщины.
- Видишь, женщины и на другой работе, а то ты мне что долдонишь! – воскликнул Кирьян.  Потом поправился: - Извините. Вырвалось. Закричал. Но ведь это чёрт знает что!  Трудятся ведь!
- Трудятся, - ответил Экрюн. С Ганом они стояли у дверей, похожие на статуи.  – У этих женщин нет мужчин. Кто умер от болезней, кто погиб. И если у женщины без мужчины есть дом с участком, то они вместе помогают ей и её детям.  Они помогают друг другу. А надо ещё выглядеть красивой. Разве у вас не так?
- Всё не так, - отозвался Подгузников. – Совсем не так. Я смотрю, что у вас настоящий коммунизм. Какой у вас строй?
- Строй? Что это такое? Что строить? – спросил Ган.
- Капиталистический, демократический, коммунистический, президентское правление, королевское, царское. Шахи есть или баи?
- У нас такого ничего нет. У вас всё это есть? – спросил Экрюн.
- Навалом. Ещё больше, - ответил Кирьян.  – Сейчас, из какой страны мы прибыли, есть дикий капитализм. Кто больше наворует, тот или олигарх, тот и правит народом. Чем крупнее вор с государственным уклоном, тем больше у него власти.
- Это невозможно так жить. Как вы живете в такой стране? – спросил Ган. – Поэтому, у вас такие характеры.  Дикие вы. У нас, в нашем мире, есть дикие племена. Вы на них похожие.
- У нас постоянные войны между странами, религиями, - ответил я.
- Ужас. Между государствами мы понимаем. А как между религиями?
- Вы в Бога верите?
- А как же. У нас есть молельные дома. В нашем городе есть один дом. У всех есть общий Создатель. Наш Бог.
- У нас есть разные веры, - ответил Сергей. -  И все между собой грызутся.
- Как может быть много Богов? Он един. Бог. Создатель вселенной.
- Вот видите. И вы стали удивляться, - миролюбиво сообщил Кирьян. – Если бы  повидали вы на полыхающий в огне и распрях наш мир, то вы бы ужаснулись. Самому народу война не нужна. Её придумывают правители, политики и олигархи-воры, чтобы ещё жилось лучше. Теперь я убежден, побывав в этом мире, что во всех этих людях крепко сидит Дьявол. Вот он и царствует  в нашем мире.
- У вас мужики есть бродяжки? – решил я сменить тему разговора. – У нас их тысячи, миллионы.
- Вы интересные люди. Спрашиваете нас про бродячих детей, теперь про взрослых. А женщины у вас есть бродяжки? – спросил Ган.
  -  Навалом. Побираются.
- У нас таких нет. Для каждого человека есть труд. У  нас есть пираты. Ещё есть путешественники. Вот они у нас настоящие воины. Бродяг нет.
Во дворе мы услышали крик. Ган и Экрюн насторожились.  Мы вскочили со своих постелей.
- Что за крик? – спросил Сергей.
- Не знаем.  Надо посмотреть.
- Разрешите это сделать нам, - сказал Подгузников. Наши шпаги лежали в одном месте. Все бросились  к ним.
- Раскройте дверь, и сразу за неё, - тихо сказал Кирьян.  – Мы посмотрим, кто это нарушил наше спокойствие.
- У нас ночью всегда тихо. У нас бывают пираты.  В городе их никто не видел. Может, на корабле недавно пришли. Мы бы знали, - ответил Экрюн. Он резко раскрыл дверь, и спрятался за нею.
Как и в нашем мире, светила  полная луна, и во дворе было  светло. За калиткой и во дворе стояли люди. Их было человек десять. Может, и больше. Посредине двора лежал человек, и он не двигался.
  - Эй, вы, сдавайтесь, и вам ничего не будет! – крикнули со двора. Кто же это? Кричали на чистом русском языке. Если местные миролюбивые, тогда кто эти? Если нас надо было взять в плен, то они могли бы нас схватить в  том доме, где шло заседание.
- Это пираты? – спросил Степа.
- Пираты не умеют говорить, по-вашему. И у них нет  ГУ, генетического улавливателя. Они не могли знать никакого языка, - ответил Ган.
- Какие  вы путешественники и воины, как вас нам представили, если не знаете, кто там базлает? – возмутился Подгузников.
- Я догадался, кто там во дворе рыскает, - ответил Олег.
- Ты думаешь? – спросил Кирьян.
- Ясно. Тогда выходим драть эту дрянь, - сказал Степа.
Мы вышли во двор. Обнажили шпаги. К нам присоединились Ган и Экрюн.
- Нас семь, - сказал Подгузников.  – Мы им покажем настоящую кузькину мать, ёси-моси, понимаешь. Кха!  Эй вы, пробирочники, сперва возьмите нас! На арапа берете?  Не выйдет!  Это вы сдавайтесь, детские головы с мозгами двухнедельного котенка! И скажите, кто вас прислал? Отвечайте, подлые трусы!
Клоны. Они были на одно лицо.  И в этот мир проникли одноклеточные твари!
Они выстроились в шеренгу, и пошли на нас.
Ган и Экрюн храбро бросились в бой. Отлично владеют оружием.  Не зря их назвали воинами.
Я взял на себя сразу двух клонов. И тут из-за спин клонов кто-то крикнул:
- Временщики, сложите оружие! Не мешайте нам! Вы вторгаетесь в чужую для вас жизнь! Мы вас не тронем!  Уходите в то место, откуда вы пришли в этот мир!
Клоны замерли. Моя шпага коснулась шпаги  клона. Мои друзья остановились, хотя один из клонов лежал у ног Экрюна. Другой стоял без выбитой  шпаги. Она валялась у ног Гана. Он разрешил клону поднять оружие.
- Это кто там гавкает?! – крикнул Подгузников.  – Выходи, и я посмотрю на твою  харю!  Выходи, пробирочник!
- Ошибаешься! Я не клон, а такой же, как вы!  С вами управлюсь, и в нашем мире мне честь и слава!
- Всё ясно!  Продался, сука! – крикнул Степа. -  Ты  нас возьми, а потом  хвастайся!  Кто тебе такое задание дал?
- Ты нам покажись! – крикнул  Подгузников.
- Тут, мужики, надо схитрить, - тихо сказал Сергей. -  Сейчас я. – И он крикнул: -  Мы сдадимся. Как мы попадем до твоего благодетеля? Нам так хочется увидеть его!  И,  возможно, мы будем служить ему верой и правдой! Если далеко, то мы не пойдем!
- Недалеко отсюда! – отозвался человек.- Вы лучше не сопротивляетесь.  Чем больше вы будете сопротивляться, тем они вам больше костей переломают!  А может, и хуже! Мне бы не хотелось. Ваша энергия нам бы пригодилась. Мы вместе такое сделаем, что весь мир вздрогнет!  Когда мы вернемся в наш мир, то богатство свалится на нас в виде какого-то выигрыша. И будет во всем везти. А то вы тут сейчас собрались все невезучие. Я всё о вас узнал. Советуйтесь. И мы пока вас не тронем. Только не тяните время.
Мы стояли с обнаженными шпагами. Экрюн сказал:
- Вы хотите поверить им? Зря. Мы не советуем. Лучше погибнуть.
- Кто сказал, что мы ему поверим, - отозвался Подгузников. – Братцы, покажем этим пробирочникам на что способны мы. Нас назвали – солдаты вселенной. Вперед!
Он бросил  шпагу, и подобрал с земли толстую и длинную палку, похожую на оглоблю.
- Налетай  гвардия Упыря!
В руках Степы я тоже увидел березовую и сучковатую палку.
- Степа, у тебя тоже хорошая орясина?  Давай поработаем. Застоялись мы. Кровушка кипит в нутрях. Даже звенит. Эх, клоны, зря вы с нами связались!
И на головы пробирочников  посыпались удары наших богатырей.  Один за другим они падали к ногам наших друзей.
Два клона пошли на меня. Я стал отступать. Они яростно махали  шпагами. Для меня это хорошо. Пусть беснуются. Я сделал выпад. Один из клонов взвыл.  Моё оружие проткнуло ему правую руку, и шпага выпала из руки. Теперь  мне легче  оглядеть поле сражения. Мои друзья отчаянно махали шпагами.  Но  кто из них, сколько уложил клонов не ясно. Зато  было видно, как падали клоны от ударов палками.  Клон упорно  теснил меня. Зря, ты парень, так злишься. Выбрал момент, и уколол ему правую руку.
Оставшиеся в живых и раненые стали отступать по сигналу того, кто кричал нам.
Враги скрылись в темноте.  Я подсчитал, что на земле лежало убитыми двенадцать клонов.
- Мало, - сообщил Подгузников. -  У них головы, как чугунные. Упал, а потом опять встал. Мы им хорошо накостыляли!
- У нас, после моего удара, ни один наш человек бы не выдержал. А эти вставали. Я от души их трогал, - смеялся Степа.
- Надо отсюда уходить, - посоветовал  Экрюн. – Они могут вернуться. Как они догадались, что вы здесь.  Ведь они пришли за вами. Такого ещё не было, чтобы нападали на нас. Вы им нужны. Тот, что кричал, из вашего мира.
- Это ясно, что он из живых, - ответил Сергей. – Думаю, что нам надо отправляться  к месту назначения. Там и найдем лабораторию.
- Вот мы и сбежали, - засмеялся Олег. -  Нас направляли.
- Я вам об этом говорил, - сказал я. – В мир, в который мы попадаем, контролирует нас, наши души и наши поступки. Нам только кажется, что мы сбежали, но мы никуда не сбежим. Вот вам ещё один факт. Кто-то из тех, кто делает клонов, узнал, что мы попали сюда, вот и решили взять нас. Они не узнали, что среди нас два богатыря. Да и мы немножко владеем оружием.  Теперь они от нас не отстанут. Здесь клонам хуже. Здесь не мир волосатиков, где царствует Сатана, а мир свободных людей.  Мы узнали, что есть лаборатория и есть Упырь. Может, их несколько.  И мы их должны найти.  Я уверен, что с нами действуют несколько групп, как наша группа.  Меня удивляет то, как они могли попасть в этот мир и устроить лабораторию? В нашем мире всё можно. Даже в этом заинтересовано правительство. Для уничтожения людей и всего живого, изобрели атомное оружие, бактерии, болезни. И никто за это не наказывает. Даже  выдают премии, награждают. Устраивают почести.
- И  у вас такое возможно? – спросил Ган.  – Это ведь великое преступление.  И ваши правители на стороне таких ученых?
- Конечно, - ответил Сергей. – За это они получают большие деньги.
- Хватит нагонять страху, - прервал Кирьян.  – Надо отсюда газануть.  От греха  подальше.
- Всё правильно, - ответил Олег.
Мы покинули  двор. Вышли на дорогу, которая шла вдоль моря.   
- Ваша энергия ушла. Вам надо торопиться.  Мы вам дадим вот этого напитка, - сказал Ган. – Он на время даст вам силы.
Мы выпили, и нам немного стало легче.
Мы вошли в пещеру.
- Мы ещё вернемся, чтобы найти лабораторию, - сказал я. – Чувствую, как слабею.
Вот и лестница. Мы едва поднялись по ней.  Выбрались на улицу и скорее, почти ползком добрались  до комнаты с куполом.
Поддерживая друг друга, мы поднялись. Надо стоять. Яркий свет…
Я сидел на бревне, а надо мной возвышалась вышка.  Кругом меня белел снег. Воздух  чистый, морозный. И он придал мне силы.  Дригиса рядом со мной не было.  Я снова дома.  Слабость не проходила. Встал на лыжи и поплелся домой.
Попил горячего чаю с медом и лег спать

ЧАСТЬ   ВОСЬМАЯ
       В  ПОИСКАХ   УТРАЧЕНОГО
              ПИКУРЫ
 Из тайги  пахнуло весной.  Солнечные лучи грели мою скуластую рожу.  Я сидел на давно поваленном бурей дереве покрытым беловатым мохом. В тайге тихо и благостно.  Под ногами, обутыми в валенки с калошами, лежал синеватый снег. Там, где я оставил следы, они медленно наполнялись прозрачной водой. Из глубины черного распадка вдруг прибежал ветерок пропитанный запахами прелого моха и оттаявшей пихты. Хорошо в это время в тайге. Особенно побыть в одиночестве.
Рядом со мной проявился Дюрд.
- Скучаем? – спросил он.
- Такой болезни у меня нет. Наслаждаюсь одиночеством.  Мне хорошо в тайге, в лесу, в горах, у реки, у  моря.  Дальше от жилья и от людей.
- Как же Москва?
- Ради познания мира терплю толпу. Ты появился ради этого вопроса, или  как?
Я встал.  Подснежная вода чуть не перехлестнулась через мои калоши.
- Скорее всего, или как, - ответил Дюрд. – Может, и для такого вопроса.
- Знаю вас. У меня вопрос. И, как говорит Октябрина – не уходи от ответа. В мире, куда нас засунули, мы пытались бежать. Попали в мир в идеальный мир.
- Хорошо туда попали. Отвечу. Народ этот называется  Пикуры. И потом, вы никуда вы от нас не сбежите. Всё под  контролем.  Если, конечно, не украдут вас темные силы к волосатикам в рабство. Такие случаи были. Поэтому мы и выбираем только добровольцев.
 - У нас есть солдаты, которые  подписывают договоры на  сверхсрочную службу. Они называются у нас – контрактики. Так и мы.  Попадаем в опасные и боевые места. Приходится тоже воевать. Правда, наград у нас нет, хотя многое, что хорошего сделали. Эти солдаты получают деньги, а мы дома одни насмешки. Полный парадокс.  Виктор и Махмуд тоже были такими солдатами, а попали в ад. Прошли все муки ада. Потом уж попали  к Маолу и Дригису. Опять воюют с волосатиками. Попали в плен. Где они сейчас? В  рабстве?
- Они бежали из рабства.  С ними ещё человек пятьдесят бежало.  По пути уничтожали клонов.  Сейчас они опять у Дригиса.  Главный  ответ прост – вы все грешны.  За грехи надо отвечать. Вы добровольно согласились помогать. За грехи надо платить, даже вам, избранным.  Для таких путешествий в другой мир, подбираются, такие люди, как вы.  Поэтому,  среди вас и не бывает богатых.  Ты встречаешь интересных бомжей. Не всяких мы берем.  Совсем спившихся  людей, нам не надо.
  -На одном из собраний у Дригиса,  собралось много  высокопоставленных людей и даже бригадиров.
- Да, такие  были. Они постепенно тоже осознали.  Из них мы готовим избранных для путешествий в другой мир. Сатана начинает таких людей искушать.  Они поддаются на уговоры. Им во всем везет. Обогащаются за счет других людей. И тогда они попадают в ад.  Ваши миллиардеры все попадут в ад.  В светлый мир они никогда не попадут.  Их даже к Маолу и Дригису не возьмут. Недавно двоих  выручили в мир Дригиса. Они решили и здесь жизнь построить на обмане.  Переметнулись к  Сатане.  Попали под влияние Упыря. Они пока из живых. Один из них в вашей государственной думе сидит,  другой в сенате США.  В России, тех, кто наживается за счет государства и на обмане называют – олигархи.  Все они, до единого, великие грешники. Им уготовано место в глубоком аду.
- Есть честные предприниматели, - ответил я. – Как с ними?
- Только не в вашем городке. У вас нет производителей. Конечно, есть предприниматели.  Своим трудом добились  того, чтобы хоть что-то делать.  Открыли фабрики, заводы, работают на земле.  И таких людей тоже много. Таких граждан в вашем городе нет.  Когда-то их называли – спекулянты. Деловых людей нет. Купил, продал дороже. Лишние деньги в карман для обогащения. В соседний мир мы отправляем деловых людей. Именно такие люди и нужны вашей стране. С них и начнется подъем вашей несчастной родины. Многие из них попадают в другие миры и помогают в хозяйстве.
- Пока я путешествую, то таких людей не встречал.
- Когда вы были в последний раз на острове, где стоит дом для перемещения в пространство и время, двое там были. Они занимаются строительством. Ты думаешь, что только вас бомжей отправляют в другие миры?  Хотя от вас тоже есть толк. Сбор энергии. И потом, вы хорошие воины.  Настоящие солдаты во времени. В этом и заключается ваше путешествие в другие миры. Не  все ваши живые воюют. Например, в том мире, у пикуров, тоже есть хорошие, деловые люди из живых. В том зале, где вы были, и где Дригису изрядно потрепали нервы, тоже были деловые люди. Отличные председатели колхозов, бригадиры, секретари райкомов. Не все  из  них хапуги. Есть такие люди из них, которые решили  путешествовать, и стать такими людьми, как вы.
- И Володя Тымневакат, чукча, тоже?
- А как же! Он не только хороший оленевод, но и врожденный воин. Разве ты не заметил, что даже Подгузников, хорошо владеет оружием?  Он от природы воин.  Только возьмет в руки оружие, как будто он всегда его держал в руках.  Именно таких людей мы и подбираем. Ты никогда  не обидишь человека физически, но клонов можно.  Или они тебя уничтожат. И тогда ты в своем мире не проснешься. Твои предки, и по крови, и  энергетические были настоящими воинами.  Так, что, в нашей команде, всегда будут воины.  Разве тебе не приходило в голову, как только твои товарищи брались за любое оружие, то они искусно владели этим оружием?  Зов предков.  А теперь вот что. Необходима встреча с твоими товарищами по оружию.
И он тут же исчез.
Я снова сел, потому что меня потянуло на сон.
Стоял под   куполом дома, который находился на острове. Рядом со мной мои товарищи – Сергей Чемулаев, Олег Битна-Шляхта, Володя  Тымневакат.  Подгузникова и Степы почему-то не было.
- Среди нас нет двух друзей, - сказал Сергей.
- Они должны появиться, - сказал я. – Только что разговаривал с Дюрдом.  Он сказал, что мы воины.
- Он и со мной беседовал, - ответил Олег. – Со всеми нами вел разговоры. Всё правильно.  Как же не поговорить? Как перед боем.
- Я, однако, чай попил и лег спать.  В мешок залез. Шибко тепло стало, и я уснул.  И вот я здесь.
Мы вышли из дома. От строителей, что толклись у нового дома, шел Степа.
- Подгузникова  видел? – спросил Сергей.
- Мы вместе с ним здесь появились.  Его какой-то лох забрал. Говорит, что его направляют  руководителем строительной организацией.  Я с вами буду. Передавал вам большой привет.
- Он всё-таки руководителем был, - сказал я. – У него способности к этому есть.
- У них своих специалистов нет? – спросил Сергей.
- Он там нужен. Энергия его нужна. Да и бывший руководитель. Я могу только кулаками махать.  И отправимся к тем, у кого были.
- Идем к пикурам. Ловить клонов, - ответил я.
- Пойдемте в подвал, - сказал Степа.
Мы проникли в подвал, встали под купол, и через некоторое время мы оказались в коридоре, который через заросли  выходил к морю.
Мы прошли коридор, и вышли к морю.
- После нас, однако, кто-то здесь был. Несколько человек, - сказал Володя. – Прошло мало времени, как мы были здесь. Так. Было пять человек. Пока обратно не шли. Два дня, как они были здесь.
- Значит, такие же живые люди, как и мы, - сказал Сергей.
- Я не сказал, что до нас были люди.  После нас они шли.
- Ты так следы знаешь? – спросил Олег.
- Я, однако, охотник. Мой дед говорил, что по  следам можно всё о человеке знать.
- Вот сюда бы его, - сказал Степа.
- Я тоже могу любой след знать, - обиделся Володя.
- Знаешь, хорошо знаешь, - сказал я. – Охотники, особенно якуты, чукчи, эвенки хорошо следы знают.
 - Ты откуда знаешь? – засмеялся Степа.
- Бывал в Якутии, на Чукотке, на Колыме, - ответил я.
- У нас Юрка прошел огни и воды, - сказал Сергей.  – У нас даже были такие люди, которые говорили, как, мол, Стрелов пролез в партию?  Кстати, именно Подгузников отвечал таким людям, что таких, как Юрка надо принимать в партию.
- Потому что я ничего не украл, не взял, не обманывал, а боролся с теми коммунистами, кто крал у государства, эксплуатировал людей на себя. Меня не понимали, или не хотели понять. Теперь те коммунисты стали бизнесменами. Стали ещё больше воровать. Они пролезли в губернаторы, в мэры районов, в разную думу. И везде они стоят у руководства. Вот это и понял Подгузников. Конечно, ему обидно. Он ведь защищал от таких людей, как я,  именно этих коммунистов-воров.
- Потому что они окружали его. И было это в крови, - ответил Сергей.
- Теперь его кровь разжижилась? – засмеялся Степа.
- Осознал, - быстро ответил Сергей. -  Он как-то здесь мне признался, что перед Юркой виноват.  Он тогда потерял бдительность. Не потерял, а утратил бдительность. Его окружали подхалимы. Да и меня из райкома попросили, потому что не подхалимничал. Я честно хотел трудиться в райкоме. Не вышло. Вышибли. Подхалимы после революции 1991 года быстро перешли в бизнес. Именно на подхалимах держалась страна. Вот и получили, что хотели. Я лучше всех знаю, кому давали награды.  Кто поближе к начальству. Даже среди рабочих это творилось. Были  экскаваторщики лучше и честнее трудились тех, кому намечалась награда.  Просто надо было  быть ближе к начальству. Ляпнул не то, и награды лишился.
- Был у нас некий Колбаскин, - сказал я. – Тоже был коммунистом. Всё сделали для него. Только, чтобы был передовиком производства. Меня критиковал за то, что меня исключили из партии. Когда революция  случилась, то он первым партию бросил, и подался в коробейники.
- Таких людей миллионы, - сказал Олег. – Почти вся страна такая была. Ещё я заметил, что среди таких людей, как мы, нет подхалимов. Да и в другом мире им не доверяют.
- Хватит о них, - сказал я. -  Они мне и вам всю жизнь испортили. Куда нам податься?  Гана и Экрюна бы встретить.
- Плохо то, что мы  ученых не встретили, которые сотворили зло в другом мире, - сказал Сергей.  – Если нас сюда направили, то мы нужны здесь. Уверен, что ещё есть лаборатория. И нам надо найти её.
- Нам бы сюда Подгузникова.  Мы бы  с ним кое-кому в этом мире ребра переломали, - засмеялся Степа.
- Вам только ребра ломать, - ответил Сергей. – Лучше бы нам ученых найти. Одним клонам ребра сломаешь, появятся на их место другие клоны. Ученых  надо искать.
Мы спустились к морю.  Купаться не стали. Вдруг клоны появятся.
- Вам ученые нужны, а мне бы какую-нибудь одинокую бабу найти, -  продолжал смеяться Степа.
- Пойдемте к городу, - предложил Олег. Там и найдем Гана и Экрюна. Можно и по берегу моря идти.
- Лучше через порт, - поддержал я  Олега. Решили идти в порт.  Степа пытался возразить, но потом передумал. Ему, видите ли, хотелось встретиться с местной дамой.
Старинный, морской порт.  На рейде стояло  несколько кораблей под спущенными парусами. С двух кораблей моряки сгружали бочки, носили мешки, ящики.  На другой корабль загружали тоже бочки и мешки. В порту кипела работа. Все матросы говорили на непонятном  языке. И вдруг я услышал родную речь.  Что-то знакомое было в отдельных словах.  Мы подошли ближе. Четверо матросов сидели за небольшим столом, и что-то ели из  чашек. Вокруг стола  быстро ходил небольшого роста белобрысый человек и размахивал руками.
- И, всё-таки,  вы должны понять  метущуюся душу человека. Ну,  никто не желает пойти со мной на собеседование. Безобразие! Даже если кто соизволит спорить со мной, то проспорит. Не спорьте со мной. Не с кем даже поговорить на философские темы?
- Со мной поспорь, - ответил я.
Он  сделал ещё один круг вокруг стола, взывая к совести сидящих матросов, и вдруг резко остановился.
- Наконец-то!  Я здесь около часа вас жду. Я лежал на диванчике  на свалке истории под Москвой. Размышлял о смысле жизни, и о том,  что вам и не следовало бы знать. Это очень глубокие вопросы по бытию внутреннего мира человека. И мой сон потревожили. Нарушили течение мыслей. И вот я здесь. Возможно, это сон. Я говорю – возможно. И не отрицаю. Сон так реален. Мне сказали, чтобы я прошел через тоннель. Вышел к морю и встретил вас.  Сказали, что я вас узнаю. Разрешите представиться – Иванов Иван Иванович. Очень просто запомнить. Философ по убеждению и по характеру. Предупреждаю. Не спорьте со мной, что человечеству не нужны государства и границы. Эти два понятия придумали  рабовладельцы по отношению к личности человека.
Иванов говорил быстро и размахивал руками.
- Не нужны армии и вооружение.  Не нужны деньги. Только обмен товарами.  Не нужны вожди и президенты. Надо мной не нужны властители, потому что я – вселенная!
- Стоп! Погоди! – воскликнул Степа. – Ты что нам мозги пудришь?  Нам ещё философа не хватало в команду!  Да замолчишь ты, стоеросовая каналья!  Не то приложусь своей рукой к твоему уху!
- Это уже  насилие над личностью!
- Кошмар!  Здесь я смотрю, одни личности собрались! Постеснялся бы местных! – ответил Сергей.
Матросы никакого внимания на нас.  Едят, и о чем-то тихо беседуют. А когда Степа голос подал, то матросы вздрогнули. Один матрос чуть со скамейки  не свалился. Они испуганно смотрели на нас. Этот народ криком надо брать.
- Тише, Степа, - сказал Сергей. – Ты всех местных  распугаешь.
- А что он такой?
- Ты вот, что, философ хренов, тише здесь. Народ тут хлипкий, - сказал Олег. -  От нашего крика они валятся на землю. Я согласен. Ничего нам не надо. Здесь именно так и устроено. И Бог един. Я тоже за такое устройство человеческого общества. Юрка Стрелов всю свою жизнь борется  за это. И  все мы здесь  такие вот борцы за свободное общество. Тут мы с тобой солидарны. И спорить с тобой не будем.  Поэтому, в  другой мир, направляют таких вот людей, как мы. А теперь и ты с нами, гражданин Иванов Иван Иванович. Степа, не шуми. Лучше надо обсудить дальнейшие наши действия.
- Ладно. Молчу, - ответил  Степа. -  Пусть он не выпендривается.
Иванов даже подпрыгнул.
- Это я, выпендриваюсь? Меня всюду слушают, и люди восхищаются моим речам о смысле  бытия. Давайте я вам прочту лекцию…
- Хватит! – прошептал я.  – Хватит. Лекциями я сыт по горло.  Всю свою жизнь только и слушал лекции.  Хватит. Что  делать будем? Куда пойдем?
- Мне сказали, что одного из вас я встречал на московской свалке истории, - сказал Иванов.
- Это был я. Ты тогда рассуждал о том, если на Антарктиде комары.
- Помню, помню. Было это этим летом. Приходил такой. Чудик. Я ещё привет передавал представителям другого мира. Я тогда не  поверил. Просто передал привет для хохмы.  Получается, что всё это, правда. Давайте, ребятки, я вам расскажу, что находится под  Москвой. Есть там огромное море пресной воды…
- Ты издеваешься над нами! – простонал Степа. – Ты помолчишь немного? Здесь решаются глобальные проблемы!
Иванов опять подпрыгнул  и замахал тоненькими ручками.
- Как вы понять не можете! Там, где  глобальность, там и я.  Как можно  говорить о  глобальности без меня? Скорее давайте решать.
 - Ты, однако, шибко шумной человек, - сказал Володя. -  Тебя бы с Октябриной  Правдиной…
- Не надо! – быстро ответил Иван. – Когда я появился в этом мире, то мне попалась она. Не надо её здесь.  Она замучила меня вопросами, и чтобы я не уходил от ответа. Я хотел решить одну глобальную проблему с ней, а она начала меня мучить вопросами.
- Если ты будешь нам надоедать, то мы вправе  вызвать её сюда. В этом мире всё возможно, - ответил Сергей. – Мы отвечаем на её очень умные вопросы. Ребята, что будем делать? Куда пойдем?
Матросы давно не стали есть, и испуганно смотрели на нас.
 - Надо уходить отсюда, - предложил Сергей.  – Мы своими криками переполошим всех матросов. Народ этот слабый. Пойдемте.
И мы пошли вдоль берега.
- Может, в город пойдем, - предложил Олег.
- Попробуем  своими силами без Экрюна и Гана, -  сказал Сергей.  – Как все  думают?
- Отвечу я, - поднял руку Иван. -  Только не перебивайте меня, не перебивайте. Местных надо обязательно пригласить.  Мы не знаем оной местности.  А они для нас будут отменные гиды.
- Гидры? – переспросил Степа.  – Какие ещё гидры?  Ты в уме?  Здесь живут нормальные люди.
- Куда я попал!  - всплеснул ручонками Иван. – Не гидры, а гиды.  Так называют  знающих проводников.
- Так бы и говорил на нормальном языке, - ответил Степа.  – А то придумал какую-то хреновину. Тьфу!
- Везде говорят – гиды. Надо найти их. Я чувствую, что здесь мы найдем удивительные приключения. Как-то я побывал в одной пещере…
- Потом расскажешь, - сказал Сергей.
- Не пойму вас! – возмутился Иван. -  Про московское море хотел рассказать, сейчас я хотел рассказать про пещеру.
- На привале и расскажешь. Сейчас нам не до этого.
Тут мы увидели Гана и Экрюна.  Удивительно было то, что они улыбались.  Это у нас могут некоторые люди улыбаться, и тут же делать пакости, и даже преступления.
- Ты смотри, они ещё могут и улыбаться, - удивился Олег.
Они склонили головы и приподняли руки. Они так нас приветствовали. Мы сделали  такое же действие.
- Вы быстро вернулись, - сказал Ган. – Две группы из вашего мира после вас вернулись в ваш мир. Две группы пришли недавно.
- Куда они ушли? – спросил я.
- Их увели назначенные советом  путешественники. Мы не знаем, куда они направились.
- Как вы узнали, что мы здесь? – спросил Сергей.
В это время Иван быстро ходил  вокруг нас, вскидывал ручки, а иногда ощупывал местных.
- Поразительно! Удивительно!  Оригинально!  Восхитительно!  Бесподобно!  Я сплю там, на диванчике, а здесь есть обыкновенные люди! Невероятно! Как поразительно всё устроено!
-Как узнали? – переспросил Экрюн. – У нас есть специальные наблюдатели. Они передают о ваших передвижениях.
- Я смотрю, что во всех мирах есть всё такое необычное, но только не у нас, - вздохнул я. -  У  нас, если бы увидели, что кто-то появился из другого мира, такое бы столпотворение началось!
Наконец Иван остановился. Он держался за голову и что-то ворчал.
- Ты уснул и очутился здесь, - ответил я. -  Вот тебе и оригинальность. На  границах и у нас есть аппараты.
- Я не про аппараты говорю, - сказал Иван. – Я говорю о людях из другого мира. Всё это только сон. И не спорьте со мной. Проспорите.
- Тут мы согласны, - ответил Сергей. – Сон. Мы находимся здесь во сне.
- Нам надо идти вдоль берега, - сказал Ган.  – На краю стоит дом. Там мы возьмем оружие.
- Какое оружие? – быстро спросил Иван.
- Пики. Их вы называете шпаги. Ножи.
- О! – воскликнул Иван. – Оригинально!  Когда-то я был мастером спорта по фехтованию. Мог бы пойти на чемпионат Европы, но, меня изгнали за драку. Избил тренера, суку.
- Ты у нас ещё и драчун?  - удивился Сергей.
- У него были  свои любимчики. Долго рассказывать. Этот подлец не стоит того, чтобы о нем рассказывать. Потом я ударился в философию. Был даже кандидатом наук.
- А как же в бомжи угодил? – засмеялся Степа.
- Революция 1991 года многое, что изменила. Не стало работы. Даже в школе преподавал. Хватит об этом.
- Я, однако,  тоже хорошо и даже шибко избил своего начальника, - засмеялся Володя. – Здоровых оленей  он хотел сдавать, как больных. Ночью пришли трое и он. Хотели избить меня. Я палкой их хорошо и шибко избил. Я не ворую, так почему они воруют?  Они были коммунистами. Хорошо жили.  Много шибко воровали.  Потом Дюрд появился  и предложил путешествовать с вами. Вот и я здесь.
- Ловко!  Сплошные правдолюбцы здесь! -  сказал Олег. – Всё правильно. А теперь пойдемте.
Мы пошли вдоль берега. Отдельно от многих домов, на взгорке, этот дом, как монумент возвышался над морем.
По ступенькам мы поднялись к дому.
- Отдохнем, и решим куда идти, - сказал Экрюн. – Вы должны чувствовать присутствие лаборатоий.  Вам только кажется, что вы не чувствуете, но в вашем организме есть что-то такое, что оно чувствует.
- Хватит долдонить о чувствах. Нам бы пожрать чего-нибудь, - сказал Степа. Ган и Экрюн переглянулись. Ган спросил: - Вы говорите о еде?
- О чем же ещё! На голодный желудок ничего в голове нет. Пустота.  Хватит базарить, пора и честь знать. Жратву несите!
Появилось четверо парней. Они принесли разную еду.  И тут мне пришла одна мысль.
- Слушайте, Экрюн и Ган, вы сказали, что здесь были две группы из нашего мира. Они приходили и раньше, может,  и намного раньше, тогда почему вы не научились говорить на нашем  языке? Весьма как-то странно всё выглядит.
- Точно. Всё правильно, - сказал Олег.  И вы их не встречали? Так что ли?  Что-то здесь не вяжется.
- Дайте мне пожрать, а потом я с них всё вытрясу, - с полным ртом говорил Степа.
- Ничего удивительного, - ответил Ган.
- Как ничего удивительного, - передразнил Иван. – Только от нас, что ли научились говорить по-русски. Оригинально!  - сказал он это, и подтянул себе ножку от курицы.
- Повторяем.  Вы такие нетерпеливые. Очень просто. Мы только вас увидели впервые. Знаем, что приходят, но не встречались.  Откуда нам знать ваш язык.
- Раз они прошли через пещеру, то они должны были пройти и через ваш город.
- Вы любите перебивать друг друга.  Вы спросили. Мы ответили. Да, они проходили через пещеру. Но в наш город, как пришли вы, они не проходили. У каждой из ваших групп есть свой путь. Через один путь ваши группы не ходят. Вы прошли сразу к городу. Значит, вам было такое задание, хотя вы и не догадывались. И вы встретились с городским советом. Другие группы пошли другим путем.  Они прошли через перевал в соседний город. Через другой перевал есть другой город.
- Всё, ребятки, ясненько, - ответил Олег. – Всё правильно.  Каждую из групп  подсознательно направляют туда, куда им в этот момент нужно. И ничего мы не сделаем против  назначения. Вот поэтому мы и попали к вам.
- Вы, наверное, знаете, куда нам идти? – спросил я.
- Нам неведомо ваше направление. И мы вас не обманываем. У нас непринято обманывать.  Как по вашему сказать – врете на каждом шагу. У вас принято обманывать друг друга.
Степа начал смеяться. Четверо парней сразу вышли.  Ган и Экрюн побледнели.
- Всё, всё, молчу, - замахал руками Степа.  – Неженки чёртовы. Затихаю. Сюда бы наших домоуправов. Затихаю. Всё.
Экрюн продолжал:
- На воровстве и обмане вы обогащаетесь, ёси-моси. Извините, мы тщательно отбираем ваши слова, поэтому мы так медленно говорим. Вы все быстро говорите.
Надо сказать, что эти люди отличались от нас тем, что они медленно и тихо говорили.
- Есть  слова непристойные. Нам рассказывали, что в соседнем городе, в   морском порту  из вашего мира пришла группа из семи человек.  Устроили там драку. Они были из вашей страны. Разгромили многое. У них было много непонятных слов и выражений.  Часто почему-то ругали матерей. У вас матери плохие? Зачем ругать мать? Не понимаем.
Степа даже поперхнулся и зажал себе рот, чтобы снова  не засмеяться громко. Иван начал махать руками.
- Как всё прелестно и оригинально! И не спорьте со мной. Эту тему надо развить. Я лучше  помолчу. Правда, хихикнуть можно.  И с вашего  разрешения  я совершу этот звук.
Он хихикнул, а потом, размахивая куриной ножкой, продолжал:
- В свое время я отменно выражался. Короче - матерился. Давайте не будем ворошить мою биографию. Хотя у меня высшее образование. Кандидат наук. Трудился  на поприще передовой науки. За тунеядство меня отправили на зону. Не в этом дело.  На зоне моя шконка стояла рядом со шконкой весьма с умным человеком. Я многому у него научился.
Нам только что сообщили, что вам надо отправляться на остров. Так есть лаборатория.
-- Тогда мы всей ордой отправляемся на  тот остров, - сказал Степа.
-На остров мы с вами поедем, - сказал Экрюн.
- Вам не надо бы вмешиваться в нашу кашу. Мы сами с усами, - сказал Степа.
- Мы не можем остаться. Мы с вами. И, как говорит Иван – не спорьте со мной, -  сказал Ган.
- Отлично! – воскликнул Иван. - Прекрасно! Оригинально! Мы им устроим второе ледовое побоище!
- Ладно, орлы. Давайте с нами, - согласился Степа. -  Нам с вами даже лучше.  Переводить будете. Как на корабль попадем?  Среди нас нет тех моряков из далеких времен.  И придется нам на время стать пиратами.  Далеко этот чёртов остров?  Большой он?
- Надо плыть сутки до нужной бухты.  Остров этот у нас называют Блот. Что, что, значит, проклятый.
- В Рижском заливе, по-моему, есть большой остров, который называется  Сааремоа. Конечно, если мне память не изменяет, - сообщил Олег. -  Это большой остров.
- Следовательно, мы находимся в Эстонии. Нарушили границу. Вот бы узнали  в правительстве Эстонии и на  таможне, - засмеялся Сергей. – Если, Юрка,  будешь  писать, то будь осторожен.  Прикопаются к твоим рукописям. И всех нас потянут на суд, как шпионов.
Мы  увидели корабль.  Он стоял на якоре в  метрах трехстах от берега. Три шлюпки вытащены на берег. Восемь пиратов охраняли рабов, которые грузили в шлюпки бочки, корзины, мешки, кувшины.
- Их было восемь, - голосом Высоцкого пропел Олег.
- Я сразу беру трех на себя, - сказал Степа.  – Рабы не в счет. Они даже обрадуются.
Мы шли на пиратов.
Пираты, видимо, не ожидали, что в этом пустынном месте появимся мы. Рабы тут же сели на песок.
И тут за нашими спинами раздался всем знакомый голос.
- Проклятье!  Ёси-моси!  Даже меня не дождались!  Вон тех двух в центре оставьте мне!
Конечно, это был сам Подгузников.
- Мы теперь им устроим катавасию! – заревел Степа.
Пираты попятились.
- Бей мерзавцев! – раздался громовой голос Кирьяна. В руках у него дубина. Он сразу оглушил одного.  Второго уложил Степа. Володя бросил нож, и ещё один  упал с  проткнутым горлом. Остальные пираты скрылись за скалами.
Ган и Экрюн вместе с рабами лежали на песке.
- Эй, друзья, вы чего это? – позвал Степа. – Вставайте. Мы будем с рабами балакать.  Я не сильно кричал. Я могу очень громко орать!  В казино я как-то крикнул, даже люстра заколыхалась. А с одной дамой обморок случился.
- Я тебе тоже не уступлю, - засмеялся секретарь. – Сказывали, что я даже как-то  кашлянул, то от этого звука с поварихой плохо стало. А однажды и доярка упала в обморок.
- Как ты у нас сейчас появился? – спросил Степа.
- Как? Очень просто.  Куда я без вас?  На острове Диком хорошо. Благодать.  Подгузница есть. Правда, одному назойливому секретарю райкома нос свернул.  Гниломедова отметелил. Мне дело нужно. Скукота там.  А здесь?  Постоянно что-то новое.  Мне здесь интереснее. Меня зарядили в том доме и отправили к вам.
- Кирьян Аполлинарьевич, вы согласны с нами на остров? – спросил я.
- Только  не на тот, где я только что был.
- Надо попасть на остров, где живут клоны, - ответил я.
- Слушай, Юрка, какие здесь могут быть чинопочитания? Просто зовите меня  Кирьян. 
- Лучше всего – Киря, от слова кирять, - засмеялся Степа.
- Мне разницы нет, - спокойно ответил  Кирьян. – Давайте на остров. Может, среди рабов есть моряки?  Ган и Экрюн, скажите рабам, что они свободны.  Пусть помогут захватить вон ту посудину. Кричать пока не буду. Но, не обещаю. Вставайте с колен.
Ган и Экрюн стали  что-то говорить рабам.  Те тоже вскочили и стали что-то объяснять нашим товарищам. Потом они замолчали.
- Все они моряки, - сказал Экрюн. – Они живут далеко отсюда. Они возили фрукты в наши края и на север. Из наших краев вывозили лес, сухие грибы, орехи, мех.
- Надо их вооружить, - предложил Сергей.
- В бою добудут, - ответил Кирьян.  Рабов было десять. Мы четверых вооружили.
- Нас уже восемнадцать, - сказал Степа.
Ящики мы уложили в лодки, а сами спрятались за них. Рабы сели за весла и мы поплыли.
Нас не заметили.
С палубы кто-то крикнул. Один раб ответил.
Мы стали подниматься на корабль. Степа уже был наверху. Он сбросил одного пирата за борт. У другого пирата в груди торчал нож. Володя постарался.
Мы поднялись на палубу.
Степа и Кирьян кричали и били пиратов.  Нам тоже пришлось потрудиться.  Наши голоса почти всех  пиратов разоружили. Повязали их, а мертвых  сбросили за борт.
- Курс на остров! – скомандовал Кирьян.  Все-таки, он всю свою жизнь был руководителем.  Пусть, если ему это нравится. И мы ему подчинились. У нас была команда. А в ней должен быть командир.
Пиратов усадили за весла. Наши матросы заковали их в цепи. Капитан корабля  о чем-то спросил Гана. Он долго о чем-то с ним говорил. Потом он перевел разговор.
- Он спросил о вас, о гурах.
- Кто мы? – переспросил Олег.
- Все называют вас гуры. Гур, это в горах водится хищный зверь. Он громко и страшно кричит, что даже наши люди падают в обморок.
- Сравнили нас с гурами?
- Из-за вашего громкого голоса. Я рассказал ему, что вы пришли со стороны скалы тьмы. У нас никто не ходит к той скале. Для нас  это  гиблое место.  Кто там бывал, то рассказывал, что какой бы не зажигали свет, он гаснет. Там абсолютная тьма.  Вами все удивляются и  боятся.
- Смех один, - ответил Кирьян. – Чего нас бояться?  У нас если боятся, то убегают, а у вас пытаются напасть.
- Вы другие. По вашим лицам можно увидеть злобу, недоверие, обман, безразличие, уверенность.  В лицах нашего народа вы ничего не увидите.  Такие мы – пикуры.  У нас всё находится внутри. Матросы вас боятся. Пираты вас ещё не знают.
- Из-за этого и напали на нас? – спросил Степа.
- На пиратов вы напали.  Пираты никому не подчиняются. Совсем вольные люди. Вы им не нужны. У вас нечего брать.
- Но, они вошли в банду Гнатона! – повысил голос Степа. – Ладно, ладно. Порой я срываюсь на крик. Привык так говорить.
Матросы, какие были ближе к нам, отдалились.
- Не все вошли. Многие ушли в южные моря.  Если кого приблизили к себе, то, возможно, многое что обещали, - ответил Экрюн.
- Мы сейчас узнаем, - сказал Степа. Он, Кирьян и Олег спустились на нижнюю  палубу, где бывшие пираты сидели за веслами.
Мы смотрели на удаляющийся берег.
Капитан стал что-то говорить. Ган перевел.
- Капитан говорит, что когда  они ходили далеко на север, то видели  таких людей, как вот этот Володя. Они получили от них меха, кожу, рыбий жир, сушеное мясо от оленей. К ним увезли сушеные фрукты, картофель и разные сладости.
- Водку не возили? – спросил Кирьян. Он только что поднялся к нам на палубу.
- У нас этого нет.
- Пираты нам могут помочь, - сказал Кирьян. – Они не хотят, чтобы ими руководили клоны. Капитан пиратов понимает наш язык. У него есть ваш обруч. Он его носит на голове.  Он сказал, что мы настоящие пираты. Может, отпустим? Куда он денется?  Мы со Степой так заорем, что можем и корабль потопить. Кстати, кличка у него – Паук.
Мы решили отпустить капитана пиратов.  Это был крепкий, широкоплечий мужчина, с  длинными руками, и на удивление, короткими и кривыми ногами. Настоящий паук.
- Оригинально! – воскликнул Иван.  – У меня в Москве есть товарищ на свалке. Копия.  Возможно, вас когда-то сделали одновременно.  Потом разбросали. Товарищ на свалке, удивительное существо. Все зовут его по имени. Петр Сергеевич. Как твое имя?
- Пираты зовут меня Пауком. Настоящее мое имя Кац.  Если перевести на ваш язык, то получается – большой. Я родился крупным ребенком. Моя мама умерла при родах. Отца не знаю. Воспитывался в доме для одиноких детей. Когда подрос, то взял и сбежал на корабль. С тех пор  и дружу с морем.
- Слушай, Кац, а о Гнатоне ты слышал? – спросил я.
- Слышал?  Я видел его.  Страшный человек. Настоящий зверь. Гур. Его мы назвали Гуром. Гнатон, говорят многие, выходит из царства тьмы. Мы – пираты. Народ вольный.  Он хочет сделать нас рабами. Лучше мы уйдем в бескрайний океан.  Там найдем необитаемые острова, и поселимся там. Раз вы против Гнатона, то мы с вами.
- О таком человеке, как Упырь, слышали? – спросил Кирьян.
- Да. Он находится на острове в научном доме. Мы его не видели, но знаем, что есть такой. Его даже сам Гнатон боится, хотя, говорят, что  Упырь маленького роста. Его сама тьма поддерживает.
- Что же вы, пираты, не объединились и  не свергли Гнатона вместе с  пробирочниками? – спросил Кирьян.
- Пытались. Он потопил четыре корабля вместе с матросами. Пленных куда-то увезли.
- Те, что живут на острове, не бунтовали? – спросил Олег.
- Которых ссылают? Работают на Гнатона и его клонов. Раньше работали только на себя. Больше я ничего не знаю. Гнатон и его команда, чуть не  весь остров захватили. Нам надо зайти в бухту, которую Гнатон ещё не знает. Хотя он и отличный моряк.
К закату солнца мы вошли в бухту. Встали на якорь.
Когда чуть рассвело, мы высадились на берег.  С нами были и пираты. Кирьян и Степа уговорили нас, чтобы отпустить пиратов, что мы и сделали. Вот,  что на это ответил Кац:
- Спасибо вам от моих товарищей по морю. Мы вам поможем. Потом снова уйдем в море.  Нет лучше свободы, особенно в море. Мы привыкли к такой жизни. Мы всё дальше уходим в южные моря. Даже доходим до бескрайнего океана.
- Что это за камуха такая? – спросил Кирьян.
- Камуха? – переспросил Кац. – У нас нет такого моря с таким названием. У нас есть моря и океаны.  Самый большой океан называется не камуха, а  Бескрайний.
- Камуха, это для связки слов, как и мат, и разные грубые слова.  У нас самый большой океан называется Тихим океаном. За ним  Антарктида. Земля и на ней сплошной лед. Самые сильные морозы  бывают там.
- Как-то  три корабля достигли тех льдов и вернулись.
- Вы, оказывается, многое знаете! – удивился Сергей.
- Ещё выпендриваетесь, -  проворчал Кирьян. – Чего выколупываться?  Обручи на голову наздрючили, чтобы узнать наш язык и довольные?  Антарктиду и Австралию не знаете. Японию знаете?
- Что это такое? – спросил Кац.
- Ну, знаете, - развел руки Кирьян.  – Ничего вы не знаете. Африку знаете? Там живут черные люди.
- Черные? Этих знаем. В море с ними встречались. Отличные моряки.
- И вы на этих кораблях доходили до Африки? – спросил я.
- Мы называем ту землю – Пасуна, что, значит, Чёрная  земля. Мы были у   них в гостях. Город на берегу. Он стоит в устье большой реки. Красивый город.  Если нас начнет притеснять Гнатон, а он всё равно вернется сюда, мы уйдем к пусанам. Уговорим их напасть на армию Гнатона. Там видно будет.
- Давно бы так, - быстро ответил Кирьян. – Только объединившись,  можно победить любого врага.
- Если все страны Африки, и эти пасуны, со всеми объединятся, то  вам никакой враг не страшен, - сказал Олег.
- Эти народы трудно собрать, - сказал Кирьян.  – У них много стран.
Кац перебил его:
- Какие страны?  Там нет их. Это единый народ.  Выбирается совет, а во главе старейшин.
- Национальности там есть? – спросил Сергей.
- Единый народ. Пасуны. Один язык у них. Они не любят воевать, - сказал Кац.  – Я даже не знаю, как можно их уговорить пойти войной на Гнатона.
- Как же вас, пиратов,  пасуны допустили до себя? – спросил я.
- Кто нас допускает?  Никто. Мы им не нужны. Просто вы спросили, а я ответил. Мы люди вольные.  И нам нужна еда, одежда. И мы у людей берем излишки.
-  Похоже, - ответил я.  – Когда-то в моей бурной молодости, я со своим товарищем был вроде вас. Брали излишки.
- Нашел напарника, - засмеялся Степа.  – Мне нравятся такие люди. Побыть бы с вами пиратом.
- Я бы тоже с вами остался, - сказал я. – Нам нельзя. Мы уйдем во тьму. За ней наша родина.
- Оригинально! – воскликнул Иван.  – И не спорьте со мной. Проспорите. Воля – это лучший продукт человека. Свобода.
- Мой дед говорил, что самый вольный человек живет в тундре.  Над ним шибко большое небо, под ним шибко большая земля, а человек среди двух больших, однако,  совсем вольный. Сам себе хозяин. Люблю тундру. Люблю море.  Тундра – мой дом.  Это олень, морж, кит, однако. У нас шибко хорошо в тундре. Здесь везде шибко плохо. Шумно.  Вас много. Шуму много. Я люблю тишину.  Но раз я здесь нужен, значит, я здесь.
- Всё, тихоня, надо искать лабораторию, - сказал Кирьян. – Много стали говорить. Как на партийном  собрании.  Пошли они, эти собрания. Обрыдли. Слушайте, у меня к вам вопрос. Где шло, и где идет какое-нибудь строительство?
- Среди местных  ссыльных у меня есть знакомые. Надо их найти, - ответил  Кац.
- Знакомая ссыльная есть? – спросил Степа.
- Такие женщины есть. Мы иногда в том доме, где живут женщины, останавливаемся на  отдых, - ответил Кац.
- Меня туда определи на отдых, - тихо сказал Степа.
- Зачем? – округлил глаза Кац.
- Как зачем? Неужели, не понял?
- Понял. Договорюсь.
Ган и Экрюн всё это время молчали. Было видно, что они переговаривались. Потом заговорил Ган.
- Мы вас не перебивали. Слушали. Вам здесь рассказывал  пират Кац. С его слов и с ваших слов, мы поняли, что  в других местах есть различие между нашими мирами в географическом отношении. Капитан пиратов Кац многое не знает. Человек он безграмотный, и где, что находится - он не знает.  Все  ваши названия материков, островов, морей и океанов  у нас имеют другие названия. Про черный материк он правильно сказал. У вас это Африка.  Мы ведем с ними обмен товарами. Мы получаем от них сухие фрукты и другие пряности. От  Пасуны, то есть от Африки, тоже есть представители в  большой совет. Наши морские путешественники побывали и в  Тарту. По-вашему Индия. На днях пришел корабль из Боны. По-вашему Япония. Недавно у нас гостили  Маросы. По-вашему  Китай. Если у вас есть телефоны, у нас  ГУ, улавливатель. Через него мы  настраиваемся на любую точку нашей планеты. Все мы живем мирно. И вот только вот эти безграмотные пираты мешают нам вести товарооборот. Пиратствуют в море. Порой нападают на торговые корабли. Грабят их.
- Нам надо как-то жить, - быстро ответил  Кац.
- Вы не хотите мирно жить. Отправились бы  на большой остров  Манка. По-вашему Австралия.  Там много не освоенных земель. И поселились бы там. Наши народы могли бы вам помочь освоиться. Так нет же! Вам надо пиратствовать!
Кац только махнул рукой и отошел от нас. Не знаю почему, мне хотелось задать  Экрюну и Гану вопрос. Почему-то сдерживал себя. А теперь мне захотелось этот вопрос задать и Кацу.
- Всё. Хватит озоровать.  Пора, ёси-моси, и честь знать, - прервал спор Кирьян. -  Кац, не сердись.  Показывай  место, где гнездятся клоны! Где эти вонючие твари? Показывай. Хватит болтать!
Матросы и пираты объединились. Теперь не понятно, кто из них кто. Получился большой отряд.  Все хорошо вооружены. Против общего врага все объединились.
Утром к нам примкнуло ещё человек пятьдесят, наверное, из местных. Все они в лохмотьях и сильно изможденные.
- И женщины у них такие же? – спросил Степа.
- Эти бежали со стройки, - ответил Кац. Он спрашивал у этих людей, и  нам отвечал.  – Это рабы. Местные, которых ссылают сюда, живут в  землянках и в домах.
- Спроси о стройке. Что они там строили? – спросил Кирьян.
- Лабораторию строили, - ответил Ган. -  Вон за теми холмами этот город. Там и стройка.
Из разговора от этих рабов мы узнали, что  ссыльные построили дома, развели скот, занялись земельными делами. Они решили жить за счет природы. Свои участки они защищают от набегов тех, кто не хотел трудиться. Настоящие разбойники. Пираты на море, а эти разбойники на суше.  Не долог век ссыльных. Погибали в стычках с разбойниками, от болезней. Лет пять назад почти все вымерли от непонятной болезни. А вот пираты их не трогали. А что с них взять?  Пираты даже помогали расправляться с разбойниками. А те сплачивались в отряды, чтобы легче было грабить.  Кстати, такие отряды разбойников, иногда, переправлялись на материк, и грабили прибрежные селения. Много лет назад многие города собрались на совет и пригласили капитанов пиратов, чтобы они помогли справиться с бродячей чумой.  После того уже больших набегов не было.
У пиратов оказалась надежная бухта. На юге острова ещё есть одна такая же бухта.
- Рабы говорят, что в ближайшем селении был Гнатон со своим отрядом из клонов.  Взяли продукты, трех девушек и пятерых  здоровых парней для работы. Он сказал, чтобы они слушались его, иначе он нашлет на них бродячих разбойников, - сказал Кац.
- Где Гнатон сейчас? – спросил я.
- Вон за теми холмами есть дом разврата. Там он.
- Что это за пидэрсия такая? – спросил Кирьян.
-  Когда-то этот город построили  для ссыльных. Но он стал притоном для игроков, пьяниц, бродяг, убийц. Это столица острова. Был у них  и свой король. Он тоже из ссыльных. Пришел Гнатон, и в поединке задушил короля. Теперь Гнатон на острове король, - ответил Ган.
- Кац, об Упыре, что новенького слышал? Где этот  Упырь, ёси-моси.
- Конечно. Он главнее Гнатона. Этот грозный Упырь находится в каком-то подвале.  За этим городом, что строят. Охрана сильная. Если кто из рабов пытается бежать,  Гнатон сам головы рубит.
-Хватит Гнатону зверствовать! – повысил голос Кирьян. – Эти рабы откуда драпанули?  Вроде головы у них целы.
- Они из другого места бежали. Там они строили корабли для клонов. Ночью эти рабы сожгли корабли, а клонов перебили. Много погибло рабов.
За большим холмом  вдоль небольшой речки, появился городок. Дома каменные,  одноэтажные, построены давно. На крышах из дранки пробивались – трава,  и мох.  Кругом грязь, запустение и ужасная вонь.
У крайнего дома два мужика дрались на ножах.  Если один упадет, то другой его пинает.  Точные кадры из американских фильмов. Тоже самое началось и у нас.  В дни моей молодости, если кто упал, не били. Американская чернуха заполонила нашу страну. Американцы жалуются, что русская мафия захлестнула города. Может, всё это в отместку? Кто ответит?
Вот ещё двое встали друг против друга со шпагами.
- Эй, ты, подонок, ты, что это упавшего бьешь? – крикнул Степа. – Пойди со  мной на кулачки!
Пинающий остановился, а  упавший воспользовался этим и ткнул ножом своего врага в ногу. Тот взвыл и  вонзил свой нож в грудь  поверженного. Двое других  вложили шпаги в ножны и скрылись за домом. Побежал и раненый.
Мы всем отрядом, в количестве где-то около двух сот человек, пошли по грязной улице.
Редкие прохожие прятались за воротами своих домов, разбегались куры, гуси и свиньи, и ещё какие-то пернатые птицы.
Впереди нашего отряда с дубинами на плечах шли Степа и Кирьян. За ними шеренгой двигались мы.  За нами шла разношерстная армия.
Вышли в центр городка, на небольшую площадь. Остановились.
- В этой хазе, наверное, кабак, - сказал Степа. – Зайдем?
- Мы зайдем. Вы,  все местные оставайтесь здесь, - приказал Кирьян.  – Нам бояться нечего. Дубины мы оставим здесь, чтобы народ не смущать. Ган и Экрюн, переведите мой приказ по армии. Все ждите нас.
Мы вошли. Кабак был похожий на старую чайную, где-нибудь в захолустном поселке в далекое советское время. Почти все столы заняты. Гулянка шла полным ходом.
- Нам Ган и Экрюн пудрили мозги, что у них не  пьют. Ты посмотри, как они жрут водяру, - сказал Степа.
- Из чего же у них делают водку? – гулко кашлянул Кирьян. На соседнем столике  посмотрели на нас, и притихли.
-  Из свеклы, - ответил Кац. – Здесь её много выращивают.
И тут с кружкой  подошел к нам парень  в коротких штанах, высоких сапогах и в широкополой шляпе. Он обнял Каца. Друг, видимо. Гнатона здесь не было.
От дальнего стола к нам направились четыре  парня. Здоровые, мордастые. Они  что-то крикнули.
- Они сказали, чтобы вы уходили ко всем гурам, - перевел Кац. И он, видимо, стал их успокаивать. Они ещё более разъярились. Разве это крик? Это обыкновенный разговор на повышенных нотах.
- Значит, нас послали ко всем чертям? – тихо спросил Степа. Но я видел, как на его лице появились красные пятна. Он сжал кулаки. -  К ним послали? К ним родимым?  Мы  их навидались. И чертей тоже видели.  А вот этих четверых  гусаков лапчатых  не видели.
- Они не верят вам. Они говорят, что вы не из тьмы, - ответил Кац.
- Сейчас поверят, - сказал Степа. – Ты, Кац посторонись. И обопрись на стену, чтобы не упасть.
Степа схватил двух парней и швырнул их по полу. Кирьян  ухватил третьего и кинул его к выходу. Кирьян закричал:
- Мозгляки!  Мы вам тут покажем кузькину мать!  Круши их, Степа!  Мы им покажем, ёси-моси, сибирскую силушку!
- Круши их, канальи чёртовы!  Подавай нам вонючего Гнатона! – орал Степа. Он сгреб ещё двух мужиков и бросил их на столы.
Я видел, как Кац  сел у стены. Люди падали  со стульев.
- Где, Гнатон! – кричал я.  – Где этот мешок с дерьмом!
- Здесь я! – раздался громовой голос Гнатона.  Голос этот я никогда не забуду. Громкий, хрипатый с присвистом голос от злобы. – Ты опять на моем пути, тысяча  акул тебе в глотку! Карамба!
Наступила тишина. Даже было слышно, как капало вино из  разлитого вина на столе.
Гнатон стоял в дверях со шпагой.
- Наконец-то, я тебя прикончу, и ты попадешь ко мне! Ох, и повеселюсь я, огрызок акулы тебе в пасть!
- Юрка, дай я его распушу, - предложил Кирьян.
- Да я его вместе со шпагой согну в бараний рог, - отозвался Степа. – Доверь его нам, Юрка.
Гнатон начал смеяться.
- Один бывший секретарь райкома партии строит из себя честного и благородного. Ну, и Киря, ты даешь!  Другой бывший бандит с большой дороги по имени Степа. Я потом с вами разберусь. Мне вон тот, хмырь, нужен, Юрка Стрелов. Хочу поддеть его на кончик шпаги. Выходи на площадь. И пусть все видят, как я расправлюсь  с одним из тех, кто пришел из пещеры тьмы! Выходи на бой!
Он вышел  на площадь..
На площади происходило вот что. С одной стороны стояли те, что  были за нас. Внушительный отряд. Во главе отряда стояли Ган и Экрюн. Напротив, в метрах  сорока  ровными рядами замерли клоны.  В стороне стояли местные  люди. Возможно, они тоже против нас. Кто их знает?
- Будет жарко, - сказал Степа. В его руках дубина. Такое же оружие и у  Кирьяна.
- Дай мне, Юрка, этого косматого, - попросил Кирьян.
- Не надо. У нас с ним давние счеты, - ответил я.
В левой руке у пирата нож. У  меня за поясом кнут.
Гнатон медленно приближался.  Он был огромным, волосатым. Одет он в звериную шкуру. В больших, налитых кровью глазах, кроме устоявшейся злобы ничего не было. Крупные, редкие зубы на заросшем лице указывали на то, что он улыбался. Улыбка злобы и ненависти. Он всегда так улыбался, когда готовился к наступлению. В древние времена, когда он ещё пиратствовал  у берегов Римской империи и Греции, многие, даже самые отчаянные пираты боялись  этой улыбки. Боялись особенно вот этого оскала. Он хрипел. Зря. Надо измотать его.  Он начал первым. Не выдержал. Рубанул шпагой пустое место. Там я стоял. Успел отскочить. Он рубанул и в то место, куда я прыгнул. Там меня уже не было. Он рубил, колол пустые места. Я увертывался, отступал, и легонько, кончиком кнута доставал его тело. Гнатон не только скалил зубы, но и громко рычал. Потом закричал:
- Остановись, акулья твоя печенка! Остановись!  Я наколю тебя, как кусок мяса на вертел! Тысяча акул тебе за пазуху!
- Ты, попробуй, достань меня! – ответил я.
 - Разорву, ошлёпок от акулы!
Клоны и мои сторонники стояли и ждали развязки, как  в далекие времена воины  противоположных врагов  выходили на поединок. Так, и у нас. Поединок продолжался. Кто-то бросил мне шпагу. Кнут я засунул за пояс. Теперь мы с ним на равных.  Только был слышан звон наших шпаг.
Гнатон бросил в меня нож. Я едва увернулся. И он тут же сделал выпад, сделал и я.  Его шпага чуть задела мой бок, а моя  шпага  вошла в его тело. Пошла кровь. Значит, он здесь уязвим.  Он заревел и  стал беспорядочно рубить воздух. Я бросил шпагу и выдернул кнут.  Я понимал, что его не убью.  Он – бессмертен. Пока он не исчез к своему покровителю, надо наказать его.  И я  своим кнутом выбил из его руки шпагу.
- Поднимай, Гнатон, поднимай. Лежачих и безоружных не бью. Я придерживаюсь старых русских традиций. Под американцев не подстраиваюсь.
- Ты мне изрядно надоел, - ответил Гнатон. – Что ты везде лезешь?  Пойми, Юрка, темная сила сильнее светлой силы.  Темную силу не победить. Тысячи лет, пойми, тысячи лет, он царствует на земле. Царь тьмы. Я его  достойный ученик. Зачем тебе эти клоны?  Разве никому не хотелось мирового господства, и мирового порядка. Хотелось, акулья печенка тебе в глотку!  Взять хотя бы Наполеона, Сталина и Гитлера. А вот такие избранные, как вы, смутьяны, мешают всему этому прогрессу. Мешают создать настоящую армию  для наведения мирового порядка.  Клоны безмозглые твари, но они помогут навести порядок.
- Казарменный порядок, - перебил я. Гнатон поднял руку и резко опустил. Клоны ровным строем пошли на нас.
- Мне с тобой недосуг, - сказал Гнатон. – Ты думал, что ранил меня? Всё затянулось. И ты знаешь почему.
Он поднял шпагу и затерялся в толпе.
- Молодец, Юрка! – крикнул Кирьян.  – Вот за это я тебя уважаю! Никого не боишься!  И в нашем мире ты вечно  сражался с несправедливостью. Уважаю! А командовать разреши мне! Ты в этом деле профан. Сегодня придется потрудиться на славу!
- У меня давно руки чесались! – ответил Иван. Настоящий мушкетер. Он первым принял бой. И тут же проткнул клона.
Сражение началось. Наши пираты сражались отчаянно. Перед боем Кац сказал, что лучше принять смерть в бою, чем стать рабом у клонов.
Впервые, за все путешествия в  иные миры, я принял решения  - колоть клонов.  Нельзя их допускать к власти. И моя шпага вошла в сердце клона. Он упал. Ничего отвратительного в  своем организме я не почувствовал. На меня стали наседать два клона.  Краем  глаза я увидел, как Кирьян своей дубиной расколол лысую голову клона. А  вот и Володя. Он вытаскивал свои ножи и бросал в клонов.
Я рассек лицо одному, а второму распорол правую руку.  Его добил  Олег.  К моим ногам упал ещё один клон, проткнутый моей шпагой. Вот ещё один клон упал рядом со мной. Его убил пират.
Клоны стали отступать. Местные тоже не выдержали, и напали на  ненавистных врагов.
- Молодцы, ссыльные! -  крикнул Кирьян. – Я боялся, что они помогут клонам.  Нам бы пришлось туго. Мы  этим пробирочникам показали кузькину мать.
- Ура!  Так их в дышло! – кричал Степа.
Я почему-то подумал, что клонам кто-то отдал приказ на отступление. Они ровными рядами  быстро удалились.
- Хорошую кузькину мать мы им устроили, ёси-моси. Хорошо потрудились!  - Продолжал радоваться Кирьян.
Всем было весело. И тут Сергей сообщил:
- Мне  крепко зацепили саблей руку. А рана быстро затянулась.
- Поразительно! – воскликнул Иван. – Мне пропороли саблей бок, на меня четверо напало, и раны будто и не бывало. Я этих четверых отправил на тот свет.  Мне хоть бы хны! Поразительно!
- Интересно,  из какой  камухи  нас  состряпали? – спросил  Кирьян.
 К нам подошел Экрюн. У него перевязана рука. Он сообщил, что Ган погиб.
- Мы все радуемся, а  наш товарищ погиб, - сказал я.
Все замолчали. Экрюн  стал что-то  говорить окружающим. Матросы и пираты стали подбирать раненых и убитых. Ссыльные быстро скрылись в домах. Экрюн сказал:
- Вам надо делать свое задание.  Вам надо идти за это селение. Вас все боятся. Боятся вашего голоса, вашего бессмертия, потому что некоторые видели, как вас ранили, и раны тут же затянулись.  Это всех страшит. Боятся вашей силы и вашей энергии.  Только что допросили раненого клона. Они никого не боятся. Вас боятся. Они узнали, что вы пришли  через пещеру тьмы из  мира света. Вы приходите из тьмы. А за ней мир света. И этот свет они боятся. Поэтому, мол, сражались в половину  силы.  Кто-то отозвал их. Он сказал, что если даже вы погибните, то  попадете в вечный  и светлый мир.  И вас никто не сможет убить.
- Ну, и дают! – сказал Степа. – Даже мы не знаем, что после битвы останемся живыми, а они знают!
- Оригинально! – ответил Иван.  – И не спорьте со мной. Проспорите!  Раз  такое дело, то мы от светлого мира. Значит, мы – святые!
- Ну, и загнул!  - хлопнул  его по плечу Степа.  – Бомжи, воры, бродяги не могут быть святыми!  Пойми это! Грешники все мы!
- Всё правильно, греховодники мы, - отозвался Олег.
- Мне хочется пофилософствовать  на тему святости, - сказал Иван.  – Было двенадцать апостолов. Вы меня извините, но и на Руси были святые. Что мы прицепились к Библии и Израилю?  На Руси было тоже много святых! У меня есть мечта. Создать огромный  трактат о святых России.
- Время нет для философии, - прервал Ивана Кирьян.  – И не о святых здесь пошел  разговор, а о  тьме и свете.
- Давайте философствовать и об этом. Я на любую тему готов поговорить.  Итак. Свет и  тьма…
- Тьфу! – плюнул Кирьян. -  Ты, как  прыщик на кончике языка. Будешь философствовать на своей помойке!  Здесь нам надо пробиваться к сторонникам тьмы.
- Я что говорю? О тьме. Так, что такое тьма?
- Замолчишь ты или нет?  - крикнул Степа. Экрюн и ближайшие к нам матросы и пираты стали пятиться от нас.
-Всё, всё, больше не буду кричать, - сказал Степа. – Вот это помоешный философ  вывел меня из себя.  Экрюн, идите сюда.
К нам подошел только Экрюн. Он очень тихо сказал, голосом человека, после  недельного голодания.
- Лаборатория находится вот за этим поселением. Я остаюсь здесь. Ждем вас у моря.  Наших здесь погибло восемнадцать человек. Клонов погибло пятьдесят четыре. Вы очень постарались. Мне только что сообщили, что  такая же группа, как ваша,  напали ещё на одну  лабораторию. Она находилась на материке. Путь до неё далек.  Вдоль берега надо плыть до неё целую неделю.  Есть ещё одна. До неё надо плыть весь месяц.  Ещё одна новая группа ваших людей должна вскоре появиться, чтобы найти ту, дальнюю лабораторию. Они придут в наш мир через дальнюю пещеру тьмы. Их несколько в нашем мире. Желаю вам победы.   
Мы шли по грязной и пустынной улице. Людей  не видно. И только бродили разные домашние животные.  Странно. Они тоже все побежали каждый к своим домам. Кто-то невидимый открывал им калитки. Даже собаки разбежались. Неужели от нас к ним шла  какая-то энергия, что мы всех переполошили.
- Что они нас-то боятся? -  удивился Степа.  – Наоборот, нас нельзя бояться. Мы им никакого вреда  не сделаем. Хоть бы, одна бабенка позвала меня. Все попрятались.  Мы  им помогли, а они даже в гости не пригласили.
И вот мы за городом.  На небольшом  холме одиноко стоял каменный дом.
   Одним ударом дубины Степа распахнул ворота, и мы вошли во двор. Первыми шли с дубинами  Кирьян и Степа.  Они расчищали дорогу нам, а мы надежно защищали их спины от нападающих клонов.
С входной дверью наши богатыри справились  быстро, и мы толпой ворвались в дом.  Оставшиеся в живых клоны не пошли за нами.
Узкий коридор, а впереди ещё одна дверь.  Пинком Степа раскрыл её. И лицом к лицу мы встретились  со здоровенными клонами. Они не уступали в росте и мощности мускул с нашими богатырями. Одеты они, как когда были одеты гладиаторы. Гнатона здесь не было.  У приборов и огромных колб возились люди  в белых халатах. Возможно, это были ученые.  Самое интересное было то, что за спинами клонов стоял  Упырь..  Он сказал:
- Вы разбили и разогнали мою армию. Чтобы спасти остальных, я дал приказ к отступлению. Странное было то, что в них появился страх перед вами.  Вялость. И это мне не нравится. Сейчас мы их всё более совершенствуем. Уберем полностью ген страха. Откуда он возник, мы пока не знаем.  Впереди меня стоят новейшие образцы. Вот таких воинов мы будем делать.  В них не будет  ни каких эмоций. Просто солдат для войны и разрушений. У  настоящего солдата не должно быть эмоций. Для всех миров нужны вот такие солдаты. Мы найдем то место, откуда появился в них страх. Вы мне нравитесь. У меня к вам просьба. Переходите на мою сторону.  Мы захватим этот мир. Он прекрасен.  Много ещё здесь неизведанных земель. Там живут другие народы. Они такие же, как эти. Мы всё узнали. И я каждого из вас назначу губернатором округа. Их  будет несколько, но не более.
- Наверное, этот мир вы поделили на округа? – спросил Сергей.
- Да. Это у вас в России есть президенты  Татарии, Чувашии, Калмыки и прочее.  И все разделены по  национальностям. Чушь собачья! Произошла грубейшая ошибка.   Должны только быть округа.  Вот сейчас  вы находитесь на территории Эстонии. Прибалтика.   А вот в этом мире в  этот округ вошли все три прибалтийские республики,  Ленинградская область, Псковская, Новгородская и Белоруссия.  Вот такая территория в один округ.  Там, где в вашем мире стоит Москва, здесь огромное пастбище для животных. Травы хорошо растут. На этом месте положительный заряд. Он для всех полезен.  От Москвы, вернее нашего пастбища округ охватил Поволжье,  Украину, Крым, Молдавию. Никита Хрущев профукал Крым Украине. Никита сейчас пастухом трудится.  Свиней пасет. Если, по-вашему, то Украина никакого отношения не имеет к Крыму. Ну да ладно. Никита свое получил. Ты, Подгузников и Степан Клубков, будете командующими армиями.
- Вот над этими дебилами?!  -  рявкнул Кирьян. – Ни за какие пирожки!
Странно, но в глазах клонов я заметил растерянность и  испуг. Глаза стали округляться. Заметили это и мои товарищи по оружию. Значит, у этих ученых опять получился прокол. Отлично!
- Круши их! – заревел Степа, и  опустил свою дубину на круглую голову клона.  Я услышал  хруст костей.  Клон упал. Таким же методом и Кирьян уложил ещё одного клона. Восемь оставшихся гладиаторов обнажили короткие мечи и пошли на нас.
Моя шпага не могла коснуться клона. Он умело отражал мои выпады. Он ревел и теснил меня.  Я видел, как один из них ранил Сергея, и сбил его с ног. В это время  Володя метнул свою шпагу, и она проткнула горло врагу. Володя все свои ножи раскидал, когда мы были на площади.  На помощь  Володе пришел Степа.  Он расколол череп напавшего на  Володю  врага. Другой  клон вонзил меч в бок Степы.  И этого клона проткнул Иван. Тут и я изловчился и вонзил шпагу в другого врага. Я понял одно, что этих клонов нельзя оставлять в живых.
С ними было всё покончено. Раны у моих друзей затянулись.
Всё это время нам было не до Упыря.  Я был удивлен, что он не исчез.
- Зря вы так, - сказал он. – И что?  Что изменилось? Вы убили десяток клонов. На смену им придут другие. Убивали одного царя, на смену приходил другой царь. И что? Этих убили, а на смену им придет целая армия таких гладиаторов, жестоких убийц. Мы докопаемся до истины.  Найдем этот ген страха. Я – главный. А те, похожие на меня, моё повторение. Самозванцы. Так ты говоришь, Стрелов, что ради истины готов на всё.  Сражаться за других, когда они сами должны сражаться за самих себя. Ты что в жизни нажил? Ничего. Что у тебя есть? Ничего. Мне многое, что сообщили о каждом из вас, солдат вселенной. Даже последнюю квартиру потерял. В зимовье живешь.  Переходи  ко мне. Как только дашь согласие, так в твоей жизни ты выиграешь большие деньги. У тебя будет много миллионов рублей, а то и долларов. Можешь выиграть и квартиру в Москве. Обеспеченная старость. Людей, что согласились быть со мной, с каждым годом прибавляется.  Все вы полные  неудачники. Правда, Подгузников хорошо повеселился на своей должности секретаря. В тебе сидел один из наших чертей. Вот он в тебе веселился. Сейчас и тебе плохо. Весь больной. Решай. И здоровье будет, как у прежнего секретаря. Думайте друзья, думайте, великолепная семерка. А я пойду к своим ученым. Подгонять их надо.
И он от нас пошел к колбам.
Ну, вот. Решалась наша судьба. Например, я знал, что я буду делать через минуту, две. А как мои товарищи, не знаю. Это их дело. Всё-таки заманчиво быть богатым. Миллионами ворочать!  Лучшая квартира в Москве.  Почести, слава.
Я взглянул в лица моих товарищей, и всё понял.
- Вот мы и на месте, - спокойно сказал Кирьян Аполлинарьевич Подгузников.
- Хорошо повеселимся, - ответил Степан Николаевич Клубков.
- Настроение бодрое, - сказал Сергей Викторович Чемулаев.
- Всё правильно. У меня даже правая ладонь зачесалась. К чему бы это? – спросил сам у себя Олег Радзивилович Битна-Шляхта.
- Уникальное стояние по причине оригинальности, - ответил Иван Иванович Иванов.
- Мой дед говорил – зверь укусил раз, шибко укусит  и второй раз. Потом совсем  укусит. Его надо убивать, однако, тогда, когда он укусил тебя первый раз, - сказал Владимир Владимирович Тымневакат.
Степа и Кирьян пошли к колбе.  Упырь резко повернулся к нам.    
- Надеюсь, что вы не тронете  наше создание.
Степа заревел и нанес удар по колбе. Она треснула на мельчайшие кусочки. Голые клоны начали взрываться. В это время Кирьян  своей дубиной уложил двух ученых. Володя выхватил из-за моего пояса шпагу  и бросил  вслед  убегающему человеку в белом халате.  Мои товарищи добивали людей в белых халатах. Люди ли это?  Не уверен. Эти ученые и здесь решили жить сладко.  Неожиданно они стали растворяться. Я пожалел, что никого из них  не отправил в беспредел,  в ад. Оттуда куда их?  Возможно, заберут  в новую лабораторию.  Дьявол возьмет  в свою команду. Хоть на какое-то  время мы помешали им творить зло. Упырь махнул рукой и растворился в воздухе. Здесь его миссия завершена.  Уверен, что он появится в новой лаборатории. А там орудуют отчаянные головы, как и мы,  из нашего мира. Не дадим мы спокойно жить  создателям клонов.
Мы вышли на улицу.  Удивительно было то, что сейчас мы не ощущали слабости.
- Прошвырнемся? – спросил Степа, и бросил свою окровавленную дубину на землю. Тоже сделал и Кирьян.
В дверях дома стоял Гнатон.
- И что из этого? – оскалился он. – Мы новых клонов наклепаем.  Дебилов  мы  найдем в вашем мире. Лишь бы сила была. Ум не нужен.  Да и продажных ученых  много в вашем мире.  В мире волосатиков хоть есть воинственные народы. Из них возьмем. Разве вам не хочется властвовать, Кирьян Аполлинарьевич?  Тебе, зачем с этими придурками?  Дай согласие, и твоя  жизнь  в вашем мире резко изменится. Когда из той жизни перейдешь в наш мир, то  станешь ангелом тьмы. Не жизнь, а сказка. Подождите, ещё не всё потеряно. Мы устроим вам апокалипсис. Пришельцы из дальнего космоса помогут.
- Мне ещё крылышек не хватало! – засмеялся Кирьян. – Пошел прочь, поганец!
- Мы своих корешей  не продаем, - отозвался  Степа.
- Зачем, однако, глаза мозолишь? – сказал Володя. – Шибко ты нудный.  Яду в тебе много.
- Кнута давно не пробовал, - ответил я, и выдернул из-за пояса кнут.  В руках пирата меч. Он стал им махать.
Кончик моего кнута коснулся его волосатой руки. Он вскрикнул и выронил меч.  Тело пирата стало быстро втискиваться в пространство. Я успел напоследок стегануть по  его толстому животу.
Пират исчез. За ним растворился и меч.
Мы шли по улице. Навстречу нам шли Экрюн и Кац.  За ними двигались матросы и пираты. У всех у них подняты руки. Будто сдаются. Когда они поднимают одну руку, это знак приветствия. Когда поднимают обе руки, то это знак уважения.
- Почему нет людей из домов? – спросил я.
- Им  нельзя встречаться с другими людьми, особенно нашими.  Когда уедем, они выйдут.  Таков закон для ссыльных. Мне сообщили, чтобы вы немедленно покинули остров.
Нас окружили матросы и пираты, и стали нас трогать. О чем-то говорили между собой. Особенно они ощупывали Кирьяна и Степу. Больше всех кланялись им. Кланялись и Володе. Вот три настоящих героя для этого народа.
Пикуры довели нас до моря. И чуть не на руках  доставили нас на корабль.
Мы снова в море.  Наш корабль пристал к той пристани у того города, где мы появились впервые.
Наверное, весь город встречал нас. Да, быстро разнесся слух  о нашей победе над клонами и о разгроме лаборатории. У всех были подняты руки.
- Уникальный народ  пикуры, - сказал Иван.
Люди подходили к нам и кланялись.  Подошли к нам и очень серьезные товарищи, похожие на членов райкома партии. Такие же надутые, будто вернувшиеся из семидесятых годов прошлого века.  Мне неожиданно стало смешно. Я шепнул Сергею:
-  Как они похожи на райкомовских и обкомовских товарищей. Сейчас закатят речь о развитом социализме.
Экрюн шепнул мне:
- Что тебя так развеселило?
Ответ дал Подгузников. Он начал громко смеяться.
- Ой, не могу! Смех один! Вот это да!  Прямо чуть ли не бюро райкома партии! А в центре я! Прохмуреная рожа! Ну, прямо, как барсук!  Такой хмуростью вы нас копируете! Зачем? Будьте просто людьми!
Важные люди переглядывались, оглядывали себя.  У одного из них было кольцо. Он сказал:
- Чем мы вам не угодили?  Про райкомы и обкомы мы знаем. Барсук? Он главный у вас?
- Из всех главных барсуков, он самый главный барсук, - прохрипел Кирьян, сдерживая себя от громкого смеха, чтобы не перепугать граждан.
- Значит, я тоже барсук? Но я никого не копирую. Мы ведь не знаем, как вы себя там ведете. И ваши барсуки…
- У нас много барсуков, - ответил Сергей. – Я когда-то тоже был барсуком. Товарищ Подгузников у нас был главным барсуком. Из всех барсуков он был самый барсучий барсук.
- Но, но, хватит, - захмурел Подгузников.  – Ещё они могут, чёрт знает, о чем подумать. Хватит. Пора и честь знать. Кха.
- Чем мы можем вам помочь?  Мы для вас всё сделаем, - ответил важный  человек.  – Раз вы, товарищ Подгузников главный барсук, то можете для своей команды попросить золота. У нас оно есть, ёси-моси.  Странно. Но, нам передали, что вы ничего не берете в свой мир.
- Какое золото? – задушено спросил Кирьян. – Ничего нам не надо.  Мы сделали дело, а теперь, понимаешь, по домам.
-  Мы тот остров, где вы разгромили клонов и лабораторию, назовем в честь вас – Барсук ёси-моси. Красиво, – сказал важный человек.
- Приезжайте к нам ещё. Мы вам, разрешим, посетить дом для женщин, - сказал  Экрюн.  – Я уговорю Совет.  Дело в  том, что  двух женщин мы собрались сослать на остров. Они склонны к разврату.
- Соседний остров у нас без названия. Мы его назовем – Камуха. Нам понравилось это слово, - продолжил  важный человек.
- Не надо бы ничего называть, - неожиданно смутился Кирьян. Такого я за ним никогда не замечал.
- Что тут такого?  Не понимаем.  Всё нормально. Чем вы недовольные? Не понимаем.
- Всё, всё, мы пошли, - заторопился Кирьян.
- А я ловлю вас на слове, - сказал Степа. – В следующий раз отведите меня в женский дом, пусть  даже на остров  Барсук ёси-моси.
- Хватит  издеваться, - прорычал Кирьян.
- У меня к вам вопрос, Степа, как можно кого-то поймать на слове? И потом, мы не очень понимаем, отчего так  рассердился барсук  Подгузников?
- Всё!  Я пошел, - сказал Кирьян и ринулся сквозь толпу. Мы за ним.  Он прокричал:
- Господи, как мало мы у вас прожили, а столько вы от нас разной бяки нахватались!
Для прощания, мы подняли руки, и пошли за нашим командиром Подгузниковым.  И, все-таки, я забыл спросить к Экрюна насчет пришельцев. Надо на эту тему поговорить с друзьями. Это важный вопрос.
По  узкой тропе мы добрались до пещеры. Мы вышли из пещеры, и попали  в дом под куполом.
- Скоро нам придется, понимаешь, проститься. Увидимся ли? Кха. Кгм.
- Эх, по  маленькой бы  сейчас пропустить, - погладил свой живот Степа.
- Надо же, даже острова назвали моими словами. Здесь, как мне не изменяет память, есть виноград. И, конечно, есть вино.
- Вино есть. Это вино назвали в честь тебя – подгузница, - сказал я.
- Не может быть! – ахнул Кирьян.
- Мы сейчас проверим, - сказал Степа.
- Пройдемтесь, - предложил я. – Уверен, что вино здесь есть.
Мы пошли к поселку. Дома в один ряд тянулись  чуть не до конца острова. За домами рос густой лес.
И тут с лаем выскочил  когда-то мой пес Черныш.  Мы узнали друг друга.  В моем мире его застрелили. Хороший и добрый пес.  Он поставил лапы мне  на грудь и полез лизать лицо.
- Ты лучше покажи свой выводок, - сказал я. – Здесь живет некий комендант Гниломедов. Знаешь такого типа?
- Ты спроси эту псину, где можно разжиться подгузницей? – спросил Степа.
- Вот дают! Просто не верится. Надо же такое! Так назвать вино! – не умолкал Кирьян, и хватался за голову.
Тут я вспомнил ещё один странный момент. В прошлый раз я был на этом острове, и мне сказали, что  Черныша переправили на соседний остров вместе с его рыжей подругой и выводком. Как он опять здесь появился. Конечно, Черныш мне не ответит.
- Эй, мужик! – крикнул я. -  Черныша Гниломедов  сослал на соседний остров. Как он опять здесь появился?
- Его подругу с выводком оставили на острове, а Черныша привезли сюда. Всё веселее. Он веселый пес. Гниломедов терпит. Мы настояли вернуть его сюда.
Зашли в столовую.
Парни принесли борщ, а на второе – рис с кусками мяса.  Принесли большой кувшин и стаканы.
- Ребята, осторожно с ней. Она крепкая, - сказал один из парней. -  Гниломедов гоняет за неё.  Мы тайно её даем.  Вы новенькие. На каком кладбище  вы лежите? С какой местности? Может, земляки?
- Что?! – приподнялся Степа.
- Под Москвой, - быстро ответил Кирьян, и силой усадил Степу.
Когда ушли парни, то я тихо сказал:
- Ты здесь тише.  Я хорошо знаю местного коменданта.  Скотина отменная, каких свет не видывал.  Да и парней подведем. Будем допивать в  другом месте.
Все со мной согласились.  Мы взяли кувшин, и пошли к дому под куполом.  Сели на лужайку. Перед нами появился  Дюрд.
- Всё, ребятки, по домам.
- Не имеешь право!  - закричал Степа.-  Мы только что прибыли с боевого задания!
Я сидел на бревне. Мои ноги в валенках с калошами. Вода хлюпала от подтаявшего снега.
Чувствовал себя прекрасно, будто и пьянки не было.
Я шел по тайге к своему домику. На душе было спокойно. Может, оттого, что я хоть чем-то помог в другом мире. Да и в нашем мире, я пытаюсь  как-то, пусть духовно, словом, помогать  людям. Сейчас это делать очень сложно.  В наше  непростое время я всех призываю к добру, побуждаю многих к примирению.

ВСЁ  БУДЕТ  ХОРОШО?  Я  В ЭТО ВЕРЮ
На Казанском вокзале встретил Ивана.  Я собирался купить билет до Волгограда. Захотелось съездить на Волгу, Дон.
Иван гладко выбрит, довольно чисто одет, и даже в шляпе. Большие, синие глаза на худеньком лице смотрели на меня удивленно.
- Иван, ты ли это? – спросил я. – Здоров. Всё будет хорошо.
- Будет, будет.  Привет. И не спорь со мной. Проспоришь. Ничего хорошего в нашей жизни у нас с тобой уже не будет.  Я тебя узнал. Про свалку не спрашивай. Выгнали меня оттуда. Много философствовал. Не побирался, и не хотел делиться добытым.
- Где теперь ошиваешься?
Он хмыкнул. Взгляд его направлен  через  моё плечо.
- Пока не бедствую. Подожди меня здесь. Клиенты появились.
Он легонько оттолкнул меня и пошел к телефонам. Начал вдруг суетиться, шарить по карманам, ахать, охать.
- Надо же такому случиться! Как же я так? Никогда не забывал!  Всегда было ухо востро. А тут на тебе! Ограбили! Вытащили последние деньги! Да и жена пьяньчуга деньги на клювике  унесла!  Любимая теща телеграмму дала!  Она последние деньги на клювике уперла!   А тут ещё из кармана вытащили последние  деньги! Даже на метро не могу попасть!  Помогите, люди добрые!
И такие нашлись.  Два парня, по лицам видно, рабочие. Немного подпитые.  Подошли к Ивану.
- Чо, мужичок?  Потерял, земеля?
-Деньги вытащили. Даже на метро не осталось. Жена  совсем спилась. Дети в школе, а ключи у меня. Придет любимая теща. Я её отправлю в сумасшедший дом.  С головой у неё не в порядке.
Мужики обняли его и предложили выпить. Потом сунули деньги.
- Мы тебя, мужик, уважаем.  Выпей с нами.
- Не могу. Надо пьяницу жену найти, а тещу в дурдом отправить.  Спасибо вам, мужики.
Они пошли в Казанский вокзал, а Иван ко мне.
- Ну, ты даешь, Иван! – сказал я.
- Две сотни на радостях сунули, - ответил он.
- Жена, теща, дети как же?
- Это один из моих козырных приемов.  Парни с севера Тюмени.  В деньгах плавают. Две сотни всё равно пропьют.  Едут на юг деньги проматывать.  Были женатые. Разошлись. Жены ездили по Домам отдыха, а  мужики вкалывали. Этим женам всё было мало.  Мужики завербовались на север. И остались на вахтовке. Три года не вылазили на отдых. У меня много приемов выманивания денег у  зажиточных. Не хватает рубля  на хлеб, в метро, на электричку. Я ведь был женат.  Ей тоже все было мало. А я, как суслик трудился.  На трех работах был.  Теща, что кобра. Она своих трех мужиков в гроб загнала, а одного в дурдом отправила. Хотели и меня туда засунуть.  Жена приехала из Дома отдыха, и давай нервы  мне портить. И я бросил всё.  Всё ей оставил – квартиру в четыре комнаты, машину, гараж, дачу. Всё бросил.  Сейчас я женщин боюсь, как черт ладана.
- Зачем от угощения отказался? – спросил я.
- Я, Юрка, на работе не пью. И нельзя мне долго на одном месте быть. Надо будет с другими бомжами делиться. Я – свободный человек.
- Ты обманываешь людей!
- Они всё равно пропьют. Я не ворую. Просто я прошу у людей помощи.  Раз я не мог найти работу, не принимают нигде, то я думаю, что я выпал из общества. Что тут такого?
Его большие, синие глаза смотрели на меня откровенно.
- На речке Москва есть хорошее местечко. Съездим туда, и хорошо отдохнем.  Иногда организм простору хочет.  Так же, как ты ходишь в тайгу. Так и я хожу к реке, где нет людей. Я уже тебе говорил, что женщин я боюсь, как огня. У меня такое ощущение, будто все они одинаковы. Боюсь их.
- Как же  Ленка?
- Сравнил! Это настоящая бомжиха.  Ей ничего не надо. Боюсь, что если ей вернуться в настоящую жизнь, она станет, как все женщины. Пусть будет бомжихой.
- Я свалку вспомнил. Ты тогда про мух, тараканов и комаров говорил.
- Помню. Как же.  Всё это развивает мысль. И есть подготовка к настоящей мысли.  Управлять собой. Предметами тоже.  Мозг – это же вселенная!  Кто я? Вселенная! – закричал Иван и раскинул руки.
- Постыдились бы! – возмущенно ответила проходившая мимо высокая и  худая женщина с очень тонким с горбинкой носом и нервными ноздрями, и маленькими подозрительными глазками. Не знаю почему, но я вдруг подумал, что от неё крепко достается соседям. И к тому же она одинока.
- Иди, иди, тетя, твоя соседка Пелагея ведро  с мусором оставила у твоих дверей, - сказал я. – И в этом  ведре два  дохлых котенка, да ещё какая-то  гадость!
- Дурак!  - крикнула она.
- Пойдем, Юрка, пойдем. Ты её всё равно не переспоришь.  Сразу видно.  Где-то  Олег  с Сергеем шарятся.  Серега к церкви приобщился. Даже в хоре поет.
И вдруг эта женщина закричала:
- Эй, дядя, откуда тебе известно имя моей соседки?
-Есть! Попал в точку! – воскликнул Иван. -  Молодец, Юрка!
- Я в соседнем подъезде живу!  - Ответил я женщине. - Я развожу котят и гремучих змей!  У меня дома целый питомец!
- С утра я дома не была.  Она точно это ведро поставила?
- Два милых котенка, - ответил я.
Тетка засуетилась на месте. Кому-то погрозила сухим кулачком и исчезла в толпе.
- Надо же так угадать! – сказал я. – Пропала Пелагея.  Бабка, наверное. Бедная бабка. А, может, она похлеще этой дамы? Чувствую, что Пелагея похлеще будет этой дамы. Ну, как не поюморить с такими людьми? Порой меня так и тянет на юмор, когда я встречаюсь с такими людьми.
- Я люблю, когда глупость с глупостью  схлестываются. Сходятся сплетница со сплетницей. Потом мне становится грустно. Тогда вспоминаются  слова Пушкина, когда он  прочитал  «Мертвые души» Гоголя:  «Боже мой, как грустна наша Россия». Я могу только представить, что произойдет в подъезде. И не жалей  их.  Таких людей не надо жалеть.
- Произойдет изумительная картинка. Вот бы там побывать,  - ответил я.  -  Концерт посмотреть.
- А вдруг ты угадал. И ведро будет стоять на месте?  Значит, у них такое было.  В этот момент в их головах идет разброс  мыслей, если таковые у них есть. У меня, в моих трудах, есть такие записи. И я сделал поползновение. Целый трактат написал о сплетницах. А вот и наш друг.
К нам подходил Олег.
- Мы трое живем в Москве, - сказал Олег.  – То, что Сергей под Ярославлем живет  это одно, но он часто бывает в Москве. Ты у нас, Юрка, один живешь в Сибири.  Пора бы сюда перебираться.
- На сколько, я знаю,  Серега в церкви обитает, - сказал Иван, но Олег  перебил: -  Не обитает, а трудится.  И к тому же в хоре поет. Бросил бомжевать. Нашел работу. Мы иногда собираемся втроем. У нас тут есть свое местечко. Пойдем туда.
Набрав продуктов и водки, поехали к реке Москва.
 Река, песок, небольшая отмель, рядом лес, травка.  Разложили продукты прямо на траву. Выпили. Закусили.
- Я, мужики, тоже нашел себе место. Иван, ты ему не сообщил обо мне? – спросил я.
- Не успел обрадовать.
- Я, Юрка, нашел себе место, - сообщил Олег. Он лег на спину, и закинул руки за голову.  – Как хорошо, мужики, вот так лежать и смотреть в небо.  Как-то судьба забросила меня  под Ярославль. Деревня приглянулась. Мои предки все работали на земле. Имели свои хозяйства. И потянуло меня страсть к милой земле.  В этой деревне живет пять  старушек и один дед. Деревню давно люди покинули. Заброшенное колхозное поле.  С двумя мужиками взяли надел. Запустение, скажу я вам, полное. Бедная Россия. Будто Мамай прошел. Один мужичок Костя Рахвалов давно приглядывался к этой деревне. Мы познакомились и с Гришей Подкорытовым.  И пошли мы по конторам. Вот, где бюрократия!  До губернатора дошли.  Подписал. Ссуду взяли.  Оформили всё честь по чести.  Вот приехал в Москву для подписания кое-каких документов  на технику. Бюрократия.
- В собственность взяли? – спросил я.
- Взяли. Купили мы землю, друзья.  Разделили на три  участка эту деревушку.  Нашел, я, всё-таки свое место.  И рад. Очень рад. Грудь колесом. Бабулек взяли на прокорм.  Жалко ведь. Всеми родными брошенные. Дед ещё ничего.  Помогает нам. Кое-что подсказывает.  Деловой дед. Мы начали со свинарника и коровника.  Лошадок приобрели. Земля мягкая. Плуг хорошо берет.  Мечтаем речку перегородить, и сделать  озеро. Запустим туда рыбу, заведем  уток, гусей.  Своя птицеферма будет.
- Вы же не втроем трудитесь? – спросил я.
- Конечно, нет.  Пока наняли десять рабочих.  Подбирали.  Кстати, пятеро  моих знакомых бомжей. Тоже когда-то на должностях были. Кто-то из  них будет зоотехником, бухгалтером.  Мы уже договорились с ними.  С удовольствием трудятся. Мы тоже не сидим. В свободное время сажусь на трактор.  Все будут трудиться на земле. Одна должность  не причастна к земле – бухгалтер.  Михаил Юрьевич  согласился. Хороший мужик. Бывший бомж.
- Еду вам бабы готовят? – спросил я.
- Бабки сами согласились нам готовить.  По ближайшим деревням  ищем женщин. Нам нужны будут доярки, свинарки. У нас все мужики одиночки. Некоторые были женатые.  Жены их выгнали. Не стали приносить деньги на клювике.  Деревенских будем брать. Они надежнее.
- Олег, ты, наконец-то, определился, - сказал я.
-    Сейчас мы собираемся проводить электричество. С проводкой  газа ведем переговоры. Пойдет мясо, овощи, молочные продукты, и городские к нам потянутся. Гриша предложил построить дом для  старых  и инвалидов. Всё у нас будет. Так бы везде  было. Глядишь и  Россию бы на ноги поставили. Даже  люди в нас поверили. Пишут нам письма. Просят принять на работу. Боюсь я одного. Конкуренты. Мэр района помогает конкурентам.
- На сколько, я помню, ты в артисты  пошел, - сказал я.
 - Было такое. Не моё. Земля тянет. Свой Дом культуры построим. Эх, мужики, какой  в России простор! Только не ленись! Вот, где свобода!  Хозяин!  Я чувствую на этой земле хозяином. Тревога. Подбирается ко мне кто-то. Ведь не дадут хорошо поработать. Теперь я понимаю, как кулаки, зажиточные крестьяне, в тридцатые годы брались за вилы.  Отлично понимаю. Лодыри становились  комиссарами. И я возьмусь за виллы, если вдруг  что-то изменится в стране. Даже если и не изменится, все равно могут сожрать.  Всё правильно. Это моя земля.  На ней будут жить мои дети. Зачем им бежать в город?  У нас будет лучше города.  Я верю в то, что всё будет хорошо.  Меня потряс фильм с Евгением Матвеевым и  Никитой Джигурдой  «Любить по-русски».  Великий фильм. Жизненный фильм.  Сергей пришел к Богу. В церкви трудится.  Мы свою  церковь задумали строить. В ней Сергей будет главным.
- Я пока  таким буду, каков есть, - сказал Иван.  – Есть у меня тоже своя задумка.
- Дома у себя, я называю эту деревушку домом, тоже вот так бывает. Во время отдыха бросаюсь на спину в траву и смотрю в небо. Какая это благодать!  Лежать просто так, и смотреть в небо. Говори о своей задумке. Ах, как хорошо!  За бугор нацелился? Зря. Нет ничего лучше России. Какая это прекрасная страна! Ну, давай, говори.
-  Куда я без России?  Ты в уме? Зачем мне какой-то там бугор? -  ответил Иван и сделал стойку на руках, а потом опустился на голову. – Глядите, я ещё не стар. Да  и кому я за бугром нужен?  Мечта у меня есть. Устроюсь сторожем в центральный архив.  Мечта моей молодости. А потом и в научный штат войти.  У меня, все-таки, образование высшее, ученая степень. Ночью, тайно, покопаться в архивах истории. У нас ведь многое, что под семью печатями.  И представить, что  когда-то кто-то это писал. О чем он думал.  Влезть в его шкуру.  Как он жил? Великое дело – архив.
Он сделал мостик и опустился на землю.
- Скажите, пожалуйста, кто в мои сорок пять лет сделает подобное?
- Молодец! – сказал я. – Ну, и устройся в свой архив.
- Сторожить буду, да и жить там буду. Мне ведь негде устроить свою буйную головушку, - сказал Иван.  – Потом наймусь книги, старые рукописи сортировать, ухаживать за ними.
- Вот вы и устроились в жизни, - сказал я.  – У меня были друзья Виктор и Махмуд.  Сейчас они на постоянном жительстве у Маола и Дригиса.  В нищете умерли.  Виктор, кажется, при бомжовании. В котельной умер.  Были моими надежными друзьями.
- И я жил в котельной, - ответил Иван. – Жил  по берегам рек, морей, на свалке, на вокзалах и пристанях.  И вы знаете что? Девяносто пять процентов бомжей сейчас из интеллигенции, бывшие начальники, учителя, бывшие партийные работники, писатели, поэты, и всяких других профессий люд.  Я ни одного рабочего не видел. Они есть, но мне не встречались. Они быстро оказались на месте и у дел.  А мы есть слюнтяи.  Вот недавно рабочие  пожалели меня и дали денег. И я взял.  Рабочие, как никто, быстро приспосабливаются к любой обстановке, к любой власти, к любому режиму. На эту тему у меня есть огромная работа.  Я долго наблюдал за ними, их быстрым переменам, уметь держать нос по ветру. Любые вожди опираются на низы.  И какой для меня позор, что мне, человеку с высшим образованием, с ученой степенью, сунули подачку. Теперь вам можно признаться.  Терплю. Привык. Во всем виновато государство.
- Согласен. Во всем виновато государство, - ответил Олег.
- Моя кликуха не зря приклеилась – государство, - засмеялся Иван.
- Все мы – государство, - ответил я. -  На пенсии, но не сижу на лавочке. Сами знаете. Помогаю людям словом.
- Вот! – воскликнул  Иван. – Словом! И не спорьте со мной. Проспорите. Словом.  Потому что главное в жизни нашей – слово. Порой отдельные слова дороже любого лекарства. И в архиве было бы хорошо.  Между рукописей мыслей много. Вот вы, Олег и Сергей нашли свое место.  И, слава Богу. Сколько ещё таких людей, как вы!  Великое множество. По всей нашей стране. Ищут, а потом обрящут.  Но ведь все мы учились!  Согласен. Государство виновато.  Оно нас до этого довело. Рабочие тут же пристроились, а мы  всё качаемся. Почему мы на затворках?  А ведь в 1991 году все мы были участниками революции. Так, что же случилось с нами? – Он почмокал губами, словно сосал леденец и закрыл глаза. -  На мой век, таких  придурков, как я хватит.  Многие миллиардеры награбили деньжат в  России и смылись за границу. Их много. Им можно красть. Они у государства воруют. У него тяпнули, как бы сказал Степа. Так я и поверил, чтобы за короткое время после конца советской власти они успели отгрохать виллы и дворцы.  Когда успели?  У государства. У народа.  Я у государства не ворую, и вы тоже.  Меня не за что судить, и оправдывать меня господин Резник не придет.  У меня карман пустой.  Остапа Бендера за  что судить?  Он миллион у  вора взял. А я рубчики прошу у доверчивых людей. Я не  ворую, не обманываю государство, а прошу у людей.  Кричу – пожалуйста, помогите граждане хорошие. Только и всего.  А вот те, миллиардеры, такому не подадут. Опять, те же рабочие подадут.  Странный народ они. Удивительный народ. Его постоянно все обманывают, и они верят.  Большевики победили. Народ им поверил. Потом хватились. Уже было поздно. Надо было приспосабливаться. Вот взять тараканов. Самое живучее насекомое. Клоп, например, раз, и уснул на века. Этот живет. Устроюсь в музей, и возьмусь за работу. Руки чешутся.
Мы с Олегом лежали на спинах, и смотрели в чистое и безвинное небо. Иван сидел рядом и говорил:
- Рукописи  свои надо привести в порядок. У меня в голове столько мыслей!  И все они лежат на полочках.  То, о чем я с вами говорю,  находится вот здесь, - и он ткнул тонким пальцем в затылок. – На затворках. Там мысли сумбурные.
- Откуда ты знаешь, что они там? – спросил Олег.
- Где же им быть? Только там.  На затворках. Это я сам  распределил свои мысли в своей дурной голове.  Главные мысли тут, - и он ткнул пальцем между бровей. – Там у меня  и третий глаз. И главные мысли там.  Сейчас я думаю затылком.
- Значит, ты о нас думаешь затылком? Хорошо ты о нас, - сказал Олег.
- Не в этом дело. Этим местом, -  и он опять  ткнул между бровями, - этим местом я думаю только в одиночестве.  Вот здесь, - он ткнул  пальцем в висок, - с разной шалупонью. Там и водка, женщины, всё самое плохое. Но, с правой стороны  головы, чуть выше, есть потаенный участок. Там глубоко личное.  Слева, чуть выше память детства, юности. Вся жизнь там откладывается.  Вот там, где темечко, золотая середина. Прием космической  энергии. Там глубина мыслей.  Память предыдущих  и будущих жизней. Всё главное, там.  Так всё устроено, чтобы мы ничего не знали.  Что было бы, если бы мы всё знали? Тоска. Создатель знал, что делал и производил.
- Ты настоящий философ, - сказал Олег.  Он перевернулся на бок, встал на локоть, а другой рукой налил водки в стакан.  Выпил. Закусил колбасой. Мне почему-то не хотелось пить.
- Ты чего, Юрий, не пьешь? – спросил Олег.
- Организм не принимает.
- Человек волен решать и эту проблему. Сам, - ответил  Иван.
Он похрустел яблоком и упал на траву.
- Хорошо! – крикнул  Иван. – Воля.  Хорошо быть свободным. Но, эти проклятые деньги!  Всё упирается в них. Хорошо у соседей. Ни денег, ни забот о них. Никому не надо нести их на клювике. Ни этих проклятых баб, которым всё мало и мало. Надоели. Вы, Олег, деревенских берите.  Они труд любят, землю. И это для них сейчас главное. Хорошие помощницы будут вам. И никто требовать не будет, чтобы мужик деньги приносил на клювике.
- Тоже про такое слышал? – спросил я.
- Я многое, что слышал и видел, - ответил он.
- Вот смотрю я в небо, и будто кто смотрит  на меня, а возможно, и радуется, - сказал я.  – Хоть в чем-то  пошло у нас к лучшему. Я рад за вас. И за тебя, Иван, рад. Уверен, что ты устроишься в архив. Поверь мне. Буду молиться Богу за тебя.  В походах в другие миры были у  меня друзья Виктор и Махмуд. Они умерли бродягами. Они старше были вас. В моем возрасте.
- Юрка, ты прав. Истину я нашел в земле. Трудиться на ней. Надолго ли.   Твоя истина, Юрка, нести людям слово.
- Я найду истину в архиве, - сказал Иван. – А могут и выгнать. Я ведь бомжевал.
- Ну, ребятки, мне пора, - поднялся я. – Выпьем за дружбу. Встретимся ли ещё?  Нам это неведомо. Ну, с Богом.  И мы должны думать, что путь к Богу очень тернист, как у нас. С Богом.
Встретимся ли ещё?  Мой путь лежал в далекую Сибирь.
Я был очень рад, что мои друзья нашли свою дорогу в этой жизни.  Очень рад. Получил письмо от Олега. Радость у меня утихла. Мэр добился своего.  Всё отобрали у Олега. Его бухгалтера районные власти подкупили. А может, и напугали.  Да и в области, куда Олег поехал, чтобы разобраться, только плечами пожали. В общем, вышла круговая порука. Большие деньги сыграли свою роль. Олег оказался на улице. Иван всего неделю продержался в архиве. Кто-то доложил, что  Иван долгое время бомжевал. Выкинули на улицу.  Сергея тоже попросили из церкви. Теперь они втроем странствуют  по вокзалам и свалкам. Боже мой, сколько таких умных людей, но не приспособленных к этой новой жизни,  мотаются по стране. Бедная Россия!  Я побывал во многих местах нашей страны. Наверное, в каждом городе есть такие неустроенные люди. Мне от души жалко их. Встретимся ли мы ещё? Не знаю. Мне бы очень хотелось встретиться.
Ну, вот я и дома. В  родной Сибири, в родной тайге. От  жары даже в тайге невозможно спрятаться.  Духота. Я  походил по тайге и вышел к сосне, у которой бывает проход в соседний мир. Но пока  никто не показывался. Я сел  под тень сосны. Привалился к ней спиной. Возникло такое ощущение, будто от сосны  передалась мне прохлада. Она словно понимала меня, что я всегда мучился от жары. С жарой ещё можно сравнить толпу и громкую современную музыку. От холода, тишины и без толпы  я никогда не страдал.  Меня даже потянуло на сон. Я услышал чьи-то шаги. Кто-то остановился рядом.  Конечно, это не мои отправители.  Как они ходят  их не слышно.  Зимой даже следов не видно.
- Завтра, однако, дождь будет, - сказал человек. Я открыл глаза. Рядом стоял очень серьезный мужчина  лет сорока. Я его немного знал. В народе у него была кличка  - Скупой.  За спиной у него  горбовик.  – Немного грибов наломал. После дождя пойдут.  А ты чо это без ничего? Всё дурью маешься?  К старости бы надо  за ум взяться.
Он снял горбовик и сел на него.
- У тебя есть, чо закурить? – спросил он.
- Я не курю.
Он подозрительно оглядел меня. Ещё раз спросил:
- Значит, не куришь? Ладно. У тебя всё ни как у людей.
Он на время замолчал. Пошарил по карманам. Достал помятую пачку сигарет.  Закурил.
- Все, как люди, а у тебя всё ни как у людей, - продолжил он поучать меня. - Все умные люди чем-то заняты, а ты без дела в тайгу ходишь. Это настораживает. 
- А ты мне место покажи, где можно грибов набрать?
- Хитрый какой!  У каждого  грибника должно быть свое место.  Говорят,  чо ты всё  пишешь какую-то ерунду. Брось. Не смеши людей. Это несерьезно. Брось.   
Решил его успокоить.
- Давно бросил писать. А грибов я набрал на две зимы. Такое место обнаружил,  там этих грибов, хоть косой коси.
Мужик насторожился.  Появилась  недоверчивая улыбка.
- А где это?  По распадку, али где?
- Ещё заблудишься?
Он даже подпрыгнул на горбовике.
- Я заблужусь?!  Да я  с  юности шарюсь по тайге. Для меня это второй дом.  У меня завсегда есть мясо  из тайги, рыбы всякой и вяленой и копченой.  Любого мяса  достану. А вот, где ты такие грибы нашел, не уразумею!
Надо продолжать врать, чтобы успокоить  душу отъявленного браконьера. Решил говорить на  его родном наречии.
  - Ноне за черникой пойду.  В прошлом годе  чернички набрал более двадцати ведер. Да и другой ягоды цельное море в  подвале. Вот отдыхаю перед походом за грибами. Трудиться надо. У меня во дворе сорок кур, уйма кроликов. Бычок во дворе.  В загоне восемь свиней. Кроликов завел.
Пока я это говорил, у мужичка  всё более открывались  рот и глаза. Я ему не давал  рта открыть. Такое городил, что даже сам себя зауважал за такое вымышленное хозяйство. 
- Гусей наплодил, уток развел. А ты говоришь, что надо бросить писать. Время нет.  Вот немного отдохну, да и надо ехать сено заготовлять. Надо ведь кормить бычка, корову, пятнадцать штук коз.
- А я и не знал, - промямлил мужичок.
- Надо знать.
- Мне  совсем другое говорили про тебя.
- Завистники говорят.  Встретишь их, и расскажи им про мое хозяйство.
Мужичок немного пришел в себя. Стал успокаиваться. Сказал:
- Ты молодец. Умный мужик. Не дурак, значит. Всем тебя в пример поставлю. Я немного поплашал. У меня только двадцать кур. Правда, есть и другой скот. Ты вот что. Я с тобой договорюсь. Ты мне двух поросяток оставь на развод. У меня только четыре свиньи.
- У меня особый сорт свиней. Каждая свинья весит  до двухсот пятидесяти   килограмм. Мясные свиньи. В них много мяса.
- Вот это да! -  воскликнул мужичок. Он даже потер руки. – Мы  договоримся насчет поросяток.  По-дружески скажи, где  брал такие грибы?  И, где такая черника?  Туда на машине, как добраться?
- А вот это большой секрет. Ты ведь тоже все свои места держишь в секрете. Я тоже держу в  секрете.
- Мне бы мог. Я тебе особый сорт помидор дам.  Я до тридцати ведер собираю отборных помидор.
Я даже засмеялся. И тоже потер руки.
- И здесь я тебя настриг. Особых помидор я снимаю до шестидесяти ведер.
Я даже за него испугался.  Глаза у него окосели.  Он пытался что-то сказать, но не мог. У него тряслись губы.  Надо закругляться, подумал  я. Так можно мужичка  до инфаркта довести. Но меня несло. Что-то должно меня остановить.  Я  продолжал врать.
- У меня целая плантация клубники. Думаю лошадку завести.  А там, глядишь, и жеребенок появится.
Мужичок встал. Мне показалось, что его шатало. Хватит мучить мужичка.  Он вроде стал что-то мямлить. Но я расслышал.
- А кккуда  все  это деваешь?
- Договорился с  бизнесменами. Они всё у меня скупают.  Все. Хватит, - сообщил я, и встал. – Должны мне сообщить, что  дворец на юге мне купили. Вот так. Учись, как надо жить.
Я  пошел  на свою дачу. Какая там дача!  Изба. Да и то не моя эта изба. Она  принадлежит  сыну  моей Клавы. В любое время он может меня попросить покинуть  это место. И тогда мне негде будет жить.
С того дня, когда я разговаривал с таежным мужичком, прошло около месяца.  На одной из остановок  я увидел его. В глазах устоявшаяся ненависть. Он весь напрягся, сжимал кулаки, дышал  учащенно. Назревал скандал.
- Ты чо мне мозги втирал?!  О каком-то богатстве болтал!  А я дурак тебе поверил!  Тебя искал, чтобы поросяток у тебя взять.  Баба моя, как узнала, чо у тебя такое хозяйство, чуть со свету меня не изжила. Правда, потом узнала, что ты гол, как сокол. Успокоилась.   У тебя же совсем ничего нет. Даже квартиры у тебя нет. Ты ведь тогда мне чуть все нервы не вымотал. Ты, как был придурком, так и остался придурком!  Вот и пишешь всякую там ерунду. Умным людям головы морочишь. Не стыдно? Дворец он купил! Смех один! Зимовье тебе надо покупать! 
Я заметил, как три женщины  зажимали рты платочками.  Им было смешно. Ведь он успел многим рассказать о моем богатстве. Конечно, кто  хорошо знал меня, те не поверили в очередную легенду Стрелова. Некоторые даже поддакивали ему, что как я богат. И он всем верил.
Пришлось мне  уходить от него. Я знал хороших людей. Настоящих хозяев.  Они имели свои дома, дачи. Во дворе  многое, что есть. Я таких людей уважал. Они имели тесную связь с такими же хозяевами. Обменивались опытом, чем-то менялись. Иногда я приходил к ним по приглашению. Они меня угощали овощами.  Это их жизнь. Им  нравится жить именно такой жизнью. И что удивительно, они меня понимали. Слушали меня. Потому что главное в моей жизни не стремление к обогащению а, – слово.  Приводил примеры из Нового Завета. А вот о путешествиях в другие миры я умалчивал.  У этого Скупого  не было близких товарищей. Он ко всем относился с подозрением. Двор вокруг дома загорожен трехметровым забором.  Как все частники, он тоже продавал молоко.  Одна дотошная женщина  отправила молоко на экспертизу. Оно было разбавлено водой  из-под крана.
Больше мне бы не хотелось встречаться с этим человеком. Такие люди неисправимы. Читать ему мораль о скупости?  Бесполезно. Он меня не послушает. Пусть я для него останусь загадочным придурком, а он пусть будет умным.   
Я вылил на себя прохладную воду. Немного легче стало. Лег на диван.  Подобрал его  на свалке. Хороший ещё диван. На свалке многое можно найти. Нашел там  кухонный стол, табуретки. Клавы не было  в избушке.  Она в городе у сына.  Почувствовал, что кто-то  смотрел на меня. Сквозь дрему я увидел  Дригиса. 
- Чаю не заварил, - сказал он.  Дригис был в  легком, белом костюме.
- Жара. Какой тут чай. Только что пришел из тайги. Духота и там доняла меня.
- Вставай. Завари свой знаменитый чай.
Пришлось вставать.  Заварил чай с таежными травами. Дригис пил его с удовольствием  и  с причмокиванием.
 - Чай чаем, а куда нас? – спросил я.
- В общем, это так и есть. У нас много работы. С клонами вы хорошо нам помогли. Побывали  там и другие отряды добровольцев. 
Неожиданно в избе появился  Дюрд. Он тоже налил себе чаю. Мы с Дригисом молчали. Что скажет Дюрд?  Он пил и молчал. Первым  говорить начал он.
-  Есть опасность.   Клоны, которых  сделали  совершеннее,  скрылись в лесах и горах. Разбойничают, наводят ужас на  другие народы. Конечно, их  переманят к себе сатанисты. Волосатики будут с ними.  Сатана коварный и хитрый. Вы есть добровольцы. Можете отказаться. Они везде проникают. Сатана свирепствует. Он во многих мирах  захватывает власть.
- Порой у меня появляется странная мысль, - сказал я, - будто кто-то вмешивается в  судьбу нашей планеты. Словно от чего-то - оберегает. Вот  только  Сатана  бьется  в открытую. Сейчас бы с Иваном поговорить.
- Встретитесь с ним. Он тоже об этом думает, - ответил Дюрд.  – Многое я не могу вам говорить. Сами до всего  домысливаете. В вашем отряде вы есть два философа. Где-то не то говорите. Ошибаетесь. Главное, вы обсуждаете  любые вопросы, которые мучают вас. И мы вас не прерываем. Это ваш собственный взгляд на  непонятные вам вопросы. Я исчезаю.  Много работы.
И Дюрд  и Дригис  тут же исчезли.  Значит, мы снова  побываем в мире волосатиков.  Почему клоны ушли из  того мира, где их делали, и проникли к волосатикам. Куда ещё они  нырнут?  Ведь кто-то же их объединяет?  Что здесь гадать. В мире волосатиков продолжает  гулять Сатана. 
Я задремал. И как всегда оказался  у дома, что стоял  на острове Диком. Рядом со мной  стояли: Олег Битна-Шляхта, Сергей Чемулаев, Иван Иванов.
- Пока ещё нет Подгузникова, Володи и Степы, - сказал Сергей.
- Возможно, они в столовой? – спросил я.
- Мы были там, - ответил Олег. – Вина  в столовой нет. Появятся в нужный момент.
Мы пошли к морю. Мужчины только что на трех лодках отплыли  от берега.  Рыбаки.  Пять женщин  готовили дрова.
- Бог в помощь, - сказал я. Женщины оглядели нас. Одна  необхватная дама  спросила:
- Откуда, молодцы? Только что прибыли?
- Чо не врубилась? – фыркнула тощая женщина. В  глазах устоявшаяся злоба. -  Я сразу  скумекала. Живые они. Были уже такие хмыри. Две лодки  отобрали и уплыли на большой остров.
- Почему отобрали?  Они договорились с нашими мужиками, что вернут её. С ними поплыл Гринька. Он и вернет  лодку. Ты,  Нинка, вечно была такой. Здесь бы хоть унялась.
- Кака разница? Мы все здеся грешники и грешницы.
- Я согласна, - ответила толстая женщина, и через колено переломила  увесистую палку. – Я, бывало, с одного удара забивала костыль.  Отлично помогал мат.  По  ругани мне не было равной среди матершинниц. Как на собрании закачу речь, только держись. А тут взяли меня и выбрали в партком завода. Стала учиться красиво, говорить, и призывать к светлому будущему. Тренировалась перед зеркалом. Даже в районную газету насобачилась красиво врать.  Материлась. Грешила. Пила водку. Грешила. Призывала к сияющим вершинам. Грешила. Вот и прошла я  в  аду  страшные муки. Теперь вот здесь на отдыхе. А ты, Нинка не грешила?
- Грешила, - махнула рукой Нинка. – Даже вспоминать не хочется. Хорошо на пиве  мужиков накалывала. Начнут сдачу просить, я им такой скандал устраивала, что они бегом от меня. Стыдила их. Заворовалась. Срок. Вот так я попала в ад. Теперь вот здесь.
- У меня такое ощущение, будто нас сюда отправляют для  признания. Чтобы мы покаялись, - тяжело вздохнула толстушка. - Я каюсь и молюсь. А вот Нинка ещё продолжает иногда бунтовать. Зря.  Отправят опять в чистилище.
Нинка только махнула рукой и плюнула. Всякие бывают даже в этом мире.  Не пробиваемые. Что для неё мои слова о совести!  Если сам ад её не воспитал.
Я решил спросить  о Гниломедове.
- Комендант острова. Немного пообтесался. Бросил призывать к сияющим вершинам, - улыбнулась толстушка. – Перестал проводить партийные собрания. Красные флаги исчезли. Плакатов не стало. Надо понять. Сюда прибывают люди даже из  двадцать первого века. Понимать стал, что не то он делал.
- Пойдемте к дому, - предложил Иван. – На остров мы не попадем.
И мы  пошли к дому. Мы видели и других людей. Они собирали виноград, и в корзинах носили к длинному бараку. Возле одного дома промелькнул  комиссар Гниломедов. Нас не заметил. Не хотелось с ним встречаться. Пусть командует на острове. В общем-то, вреда он никакого не делает. А дисциплина  иногда  необходима. Разные  люди сюда попадают.
Мы подошли к дому. Дом, как я понял, пустовал. Кормить бездельников он отказался.
А вот и комендант  Гниломедов. Он остановился. Оглядел нас, и хотел пройти мимо, но я решил с ним поздороваться. Зла на него не имел.
- Здравствуй, товарищ Гниломедов. Ты знаешь наших товарищей. Не видел их?  Где-то потерялись.
- Не видел. Всё продолжаете путешествовать? Потом появятся. Куда они без вас. Ладно. Что с вас взять? Нужны, значит, здесь.
Потом он немного помолчал. И неожиданно спросил:
- В своем мире, наверное, уже дедушка. Внуки и правнуки есть. Всё не угомонишься?
- Так уж приходится.  И пора знать, за что и с кем мы воюем.
- Ладно. Мне надо идти. Дела.
 Он  пошел к морю.
-  И  здесь люди меняются, - сказал Иван. – Это хорошо.
- Пойдемте под купол, - предложил Олег.
И тут, будто из воздуха возникли наши друзья: Подгузников, Володя и Степа. 
- Думали без нас отправиться, понимаешь, на битву с нечистой силой? – спросил Подгузников.
- Руки чешутся, - сказал Степа.
- Я опять в чуме уснул. И вот я снова с вами, - сообщил Володя.
Мы вошли в подвал дома, и встали под купол. И тут же мы появились на знакомом месте. Река, косогор, пираты вокруг костра, и один из них длинной деревянной ложкой что-то мешал в котле. Вкусно пахло  свежим мясом и луком.
- Куда направимся? – спросил Кирьян.
- Клоны пробились в мир волосатиков. Туда нам надо, -  предложил Иван.
- Значит, пойдем в пещеру, - согласился Кирьян.  И мы вошли в пещеру. Грешники  таскали тачки с грехами. Мы миновали зловонное  место, и вошли в  длинный коридор с множеством дверей. Сергей открыл одну дверь, и тут же закрыл.
- Что там такое? – спросил я.
- Помните, как мы попали в зазеркалье?  Обстановка такая же. Хватит с нас одного раза.
Я  открыл ещё одну дверь Скромная обстановка. Стол, лавки, и больше ничего здесь не видно. И тут я увидел в углу зеркало.
И вот я в комнате. За мной вошли мои товарищи. Молчали. Расселись по лавкам.
- Что дальше будем делать? – спросил Олег.
Я встал и подошел к зеркалу. По привычке  решил потрогать зеркало. Рука провалилась. Заглянул  внутрь.  Рядом  была дорога. Она уходила в горы. Перед горой  небольшая река.  Шагнул в зеркало, и оказался на дороге. Мои товарищи  последовали за мной.
- Кажется, мы здесь не были, - сказал я.
- Теперь мы здесь, - ответил Иван.
- Однако там деревня, - сказал Володя.
- Где ты деревню увидел? – засмеялся Степа.
- Я увидел, - ответил Володя. – Пойдемте. На берегу реки деревня.
- Раз охотник за  моржами и китами говорит, понимаешь, значит, правда, - сказал Кирьян.  И мы пошли по дороге.
Вышли к реке. На той стороне, прямо от берега  начинался крутой подъем в высокую гору. Видны скалы. Дорога привела нас к  окраине деревни. За деревней начинались поля. Но, что там растет – нам неизвестно. В этом мире была  весна. Видимо, недавно отсеялись.  Обыкновенные деревенские дома. Отличие от наших деревень есть. Крыши круглые и высокие. Такие же, как у нас окна.  Различие от наших деревень есть. Здесь полная чистота и порядок. Во дворе каждого дома деревья. Следом от машин нет. Володя  наклонился к дороге.
- Здесь есть кони, коровы. Следы от телеги. 
Стояла подозрительная тишина. Будто деревня вымерла. Даже  неслышно лай собак. Дорогу перебежала черная кошка. Странно, но тревоги во мне не было.
- Вот тебе и живность, - сказал  Олег. – Да ещё черная кошка.
- Вон ещё одна кошка, - сообщил Володя.  На  жерди сидела  черная кошка.
- Здесь, видимо, живут  любители черных кошек.
Мы прошли половину деревни. Никого.
- Слушай, Володя, ты у нас охотник, - сказал Кирьян. – Хоть что-нибудь ты услышал?
- Услышал. Есть люди. Но они от кого-то прячутся.
- Опасность чувствуешь? – спросил я. – У меня её почему-то нет.
- Люди здесь не опасны. Просто они кого-то шибко боятся, - ответил Володя.
- Раз таежники так говорят, значит, можем быть спокойные, - сказал Иван. Мы решили проникнуть во двор. Вошли. Как правило, в наших деревнях, почти в каждом дворе есть собаки. Мы даже  конуры не увидели.
- Хозяева! – крикнул Кирьян. – Выходите! Мы вас не тронем!
- Выходите, мать вашу за ногу! – закричал  Степа. – Чо это вы, как крысы попрятались по избам?!  Если кого боитесь, того можем тронуть!
Странно, но на крыльцо вышел человек. Обыкновенный мужик.  На его широком лице радостная улыбка.
- Русские бестии! – воскликнул он. – Русские, мать вашу за ногу!
- А ты как сюда угодил? – громко спросил Кирьян. – Как ты здесь образовался? Дай-ка я тебя трону, как говорит Степа. Вдруг ты самая обыкновенная тень или клон.  Но, только,  понимаешь,  не волосатик.
- Понимаю. Тронь. Разрешаю.
- Я бы тебя без твоего разрешения тронул, если бы ты был пришелец из дальнего космоса, или клон, - засмеялся Степа.
Кирьян подошел к мужику и ущипнул его. Тот даже вскрикнул.
- Ты чего так  больно щипаешь? Я тебе не баба какая-нибудь.
- А бабы здеся есть? – быстро спросил Степа.
- Куда они девались?  Есть. И вдовушки есть. Всё у нас есть.
- Про баб потом! Сейчас не до них! - резко оборвал Кирьян. -  Как вас сюда угораздило? И, где все люди. Почему нет собак. Почему есть кошки?
- Полный мешок вопросов, - засмеялся мужик. - На все вопросы отвечу. Сейчас, значит, все люди будут выходить из домов. Ваши голоса услышали, и все, значит,  успокоились.  Познакомимся.  Михаил Никитин.  Пять лет назад исчез  из тайги.  Собирал грибы. Неожиданно, значит,  передо мной появился человек. Странный, значит, такой мужик. Я заметил, у него глаза какие-то безразличные. Даже немного, значит, злые. Почему он улыбался? Не понимал тогда. Ну, думаю, значит, такой человек. Люди-то все разные. А он такой весь странный. У меня в глазах туман. И я, значит, потерял сознание. Очнулся. У меня гипса на руке не было, как в том фильме, где играл Миронов.  Сарай. Обыкновенный, значит, сарай. Бревна такие толстые. Не убежать.  И этот сарай  вкопан в землю. Окон, значит, не было. Два окна в потолке.  Сарай такой огромный. Нас, значит, здесь много оказалось. И все из России. Не одни русские. Разные национальности. Но все из России. Так что, значит, все мы толковали на одном языке. Подумал я тогда, грешная моя душа, попали мы в рабство. Начал стучать по стенам. Один мне, значит, и говорит, что отсюда не убежать. Сарай-то в скале вкопан.  В углу сарая  протекал  ручей. Хоть вода была. Кормежку нам, значит,   спускали на  веревке.  Голодом не морили. Мы тогда, значит, не знали, что нас перебросили в параллельный мир. Это потом узнали. Как-то раз нас всех вытащили. Природа, как природа. Потом появились два человека. Сказали нам, что нас перебросили в соседний мир. Значит, в параллельный нам мир. Бросили нас, значит, на произвол судьбы. Постепенно стали мы строить дома. Были среди нас и женщины. Жизнь стала налаживаться. Инструмент разный нам  доставляли. Конечно, мы поняли, что мы в другом мире. К нам приходили какие-то странные люди.  Они нам и сообщили, где мы находимся. Эти люди местные. Значит, ученые. Навечно нас сюда заслали. Разработали поля.  Посеяли что надо. Земля здесь хорошая. Добрый урожай бывает. Хлеб, молоко, мясо и другие какие овощи есть. Половину урожая  приезжали какие-то люди и забирали от нас. Потом появились эти проклятые роботы.  Начали бить нас. Отбирали у нас всё. Стали мы голодать. Прятали мы  продукты  в ямах. Все эти люди, которые улыбались, не полюбили собак. Всех перебили. Даже кошки  боятся этих людей и клонов. Кошки далеко чувствуют приближение этих тварей. Вас ведь не испугались. По этим кошкам мы и понимаем, что скоро здесь будут эти твари.  Прячемся. Особенно зверствуют  клоны.
- А почему кошки черные? – спросил Сергей.
- Нам их, значит, подарили  какие-то местные люди.  Они далеко отсюда живут. Сказали, что они этих тварей чувствуют. Иногда эти твари появляются, будто из воздуха. А вот кошки  их чувствуют.  Тварей не видно, а кошки домой бегут, и шерсть дыбом. Так вот, значит, и живем.
- Семьи, наверное, появились? – спросил я.
- Как положено. Теперь нам здесь надо как-то, значит, обживаться. Детишки уже появились.
Мы  ему рассказали про рабов. Он не удивился.
- Это мы знаем. Были у нас мужики. Пошли на них с вилами.  Скрутили их и утащили неизвестно куда. Вот мы и смирились. Тяжко нам живется. И те и клоны всё лишнее отбирают.
- Странно, а почему они всех собак уничтожили. Пусть бы сидела собака на цепи, - сказал Сергей.
- Не переносят собачий лай. Собаки их тоже чувствуют. Двое таких дотошных тварей  всё вынюхивают, отчего это мы прячемся, когда мы их не видим?  А мы все отвечаем, что  привыкли их чувствовать. Конечно, они нам не верят. Жалко будет кошек, если узнают про них. Вот так вот и живем.
Надо сказать, что пока мы вот так стояли во дворе и разговаривали,  во дворах стали появляться  люди. Чем мы могли им помочь?  Не знаем. В наши головы ничего путного не приходило.
Про людей, что появлялись из воздуха, мы ничего не знали.  А вот с клонами надо бы разобраться.
Михаил Никитин пригласил нас в дом, чтобы  накормить нас  кашей из тыквы. Но мы отказались.
-  Вам самим надо. Мы себе добудем еду, - сказал Кирьян. – Были бы удочки.
- Это мы быстро устроим, - ответил Михаил. Из сарая он вынес три удочки.  – Нас только рыба и спасает.  Её здесь в этой речке много. Знай, лови. Червей накопаете рядом с речкой. Там коровы ходят на водопой  Лепешек много.  Я пройдусь по деревне. Меня люди выбрали старостой.
- Оно и видно, - ответил  Кирьян. – Кругом полный порядок.
И тут я решил задать вопрос. Он  меня всё время мучил.
- У вас здесь необычные крыши.  Как это понять?
- И то, правда, - сказал Кирьян.
- Очень просто.  Среди нас в самом начале, значит,  появились два мужика.  Они местные.  Они нам и подсказали, что у них все крыши воронкой.  Что-то говорили про космос. Они плохо говорили по-русски.  Такие крыши, толковали  эти мужики, могут, значит,  сохранить нам здоровье.
Мы пошли к речке. Многие люди пошли в поле. Я заметил, что у некоторых  мужиков  на руках были черные кошки.
Рыба так и плескалась. Мы быстро наловили и развели костер.  Две женщины принесли нам два котла, несколько картофелей, соль.
- У вас вдовушки есть? – спросил Степа. Женщины понятливо улыбнулись. Одна  шустрая женщина ответила:
- Мы замужние.  Есть вдовушки.
- Как с ними познакомиться?
- Нельзя. Вы временщики. А им нужны мужчины  постоянно. 
- Где вы таких мужиков возьмете!? -  повысил голос Степа.
- Очень просто. Недавно  в нашу деревню прислали из нашего мира двух мужиков. Они уже сватаются к двум  вдовушкам. Вы прибыли сюда не для вдовушек, а для дела. Вот и делайте свои дела.  И некаво лезти куда вас не просят!
- И то, правда, Степа, -  ответил Кирьян. – Вот поедим рыбки, да и пойдем в горы. 
- Вот и идите туда, - ответила женщина. Они быстро пошли в деревню.
Уха получилась отменная. Давно я такую уху не ел. Когда мы собрались в поход в горы, пришел  Михаил Никитин вооруженный саблей.
- Пойду с вами. За  себя я оставил  человека.
- Этим оружием, понимаешь, надо уметь владеть, -  улыбнулся Кирьян.
- Умею. Я единственный в деревне, кто может постоять за себя. У меня когда-то был первый разряд по фехтованию. Спортом занимался.
- Команда, я  смотрю, собралась, как на подбор, - засмеялся Сергей. – Все у нас здесь что-то умеют делать. Настоящие солдаты. Воины.
Троп здесь не было.  Но нам бы хотелось её найти. Деревенские люди в горы не ходили. Если появится тропа, значит, по ней мы можем выйти и к клонам, а, возможно, и к другим людям. Но, идти надо. Для чего-то мы сюда попали? 
Вышли к скалам.
- Стойте, - сказал Володя. -  След, однако. Шли три человека. Я пойду вперед. А то вы затопчите следы.
Володя медленно шел впереди.  Останавливался, щупал траву. Молчал. Мы поднимались  всё выше и выше.  Кажется, достигли вершины. Мы стояли на   скале.  Под нами простиралась  удивительная  местность. До горизонта простирался  густой  темно-зеленый лес. Недалеко  в лучах яркого солнца поблескивала река.
- И как мы туда спустимся? – спросил Кирьян. – Я тебе, Володя, понимаешь,  не скалолаз. Да и высоты боюсь.
- Зачем нам по скале спускаться? Пойдем туда, где  есть следы, - ответил Володя.  Он шел впереди, а мы за ним. Между двух скал начался спуск.  И вот мы у подножья скалы. Вошли в густой лес. Здесь деревья такие же,  как и в нашем  мире. Такое ощущение, будто мы попали в наш мир, в сибирскую тайгу.  Попадались кедры. Вот вышли в березовую рощу. Листья ещё не окрепли. Я отломил кусок чаги.
- Зачем она тебе? – спросил Кирьян.
- А вдруг мы выйдем к реке.  Там будет деревня. А заварки у них не будет.  На что чага? Вот вам будет и чай. Ещё бы веток смородины сорвать.
- Да, я слышал, Стрелов умеет чай заваривать из ничего, - ответил Сергей.
Пока  шли мы с Володей  рвали то, что пригодится для таежного чая. Отдавали Михаилу. За его плечами был вещевой мешок из обыкновенного куля.
Вышли к реке. Недалеко  стояли землянки. Это не дома, а настоящие землянки. Насаждений не было. Ужасная убогость. Людей и разных животных  не видно. Тишина. Мы стояли у одной из землянок, и не решались войти в неё. Володя походил вокруг, а потом сказал:
- Люди, однако, здесь были. Они ушли утром. Можно зайти.
Когда я вошел внутрь, то мне вспомнилось далекое детство. Ещё перед самой войной с фашистами мы поселились в городе Бодайбо. Жили в точно такой же землянке. Стены забраны  тонкими бревешками. И здесь был один стол, лавки, нары.  В углу стояла железная печь.
- Чай будем гоношить, – сказал я Володе.  Все разлеглись по нарам, а мы с Володей взяли котелки и пошли, чтобы набрать воды.
- Мы с тобой, Юрка, все правильно набрали на чай. Здесь у них нет чая. А у нас будет хороший и вкусный чай.
Потом мы набрали  сушняка и разожгли костер. Здесь уже  было кострище,  металлические стержни, вбитые в землю, а  для котелков  ломик. На этом месте люди и готовили себе еду.
В землянке мы не нашли  заварки. Мы с Володей, как чувствовали, что нам придется заваривать таежный чай.
Я сел на бережок, а Володя пошел будить  товарищей. Они вышли с кружками. Володя принес и мне кружку.
- Вот это я понимаю чай! – воскликнул  Кирьян. – Такого чая я, понимаешь, ядрена вошь, никогда не пил. Вот это таежники. Какая разница в том, что один  живет в тундре, а другой всю жизнь шарится по тайге.  Что он там  делает, одному ему известно. Молодцы!
- Даже настроение поднялось, - ответил Степа. – Однажды я пробовал такой чай на Колыме, когда срок там тянул. Один мужичок  такой чай заваривал. Научили бы.
- Учиться мало, - ответил я. – Вот пример.  Для пекаря есть мука, ну и другие нужные вещи для изготовления булочек или хлеба. Одно и то же. Казалось  бы, и  всё должно получиться одинаково.  Ан, нет. Не получается. Так и здесь. Каждую веточку, ягодку, листик и чагу особенно, надо заваривать  не только раздельно, но и последовательно.  Одно надо бросать в кипящую воду, а другое бросать только тогда, когда немного остынет вода. И надо, чтобы всё отстоялось  для порядка. Это чифирь пьют  только с кипятка. Горячий.  А этот чай  пьют только немного горячим. Так что учиться мало. Надо чувствовать каждую веточку, листик. С любовью всё это надо делать, с чувством и расстановкой.  Вот и весь мой ответ.
- Ну и накрутил, еси-моси, каналья, -  засмеялся Кирьян. -  А ведь всё по делу. И не поспоришь.
- Сдаюсь. У меня не получится, - признался Степа.
- Всё это так, - сказал Михаил. -  А вот кто здесь живет? Мы ведь сюда не ходили. Не должны  ведь здесь жить эти твари и клоны.
- Ответ готов, - ответил Володя. -  По берегу сюда идут два мужика.
Мы посмотрели туда, куда указал Володя.  Вдали мы увидели двух людей.  Они остановились.
- Мужики, давайте так. Сидим у костра и вроде не обращаем на них внимания, - предложил я. – Это не клоны и не те твари. Возможно, это местные люди.
Мы медленно пили чай, наслаждались его  ароматом. Мужики медленно приближались к нам. В десяти метрах они остановились. Кирьян не выдержал.  Он  крикнул:
- Что  вы это высторожились? Идите к нам!
Мужики медленно стали приближаться к нам.  В  двух метрах остановились. Володя  налил чаю в две кружки, и подошел к ним. Они взяли кружки и стали пить.
-- Садитесь и не бойтесь нас, - сказал Кирьян. -  А где остальные люди?
Они стали говорить на непонятном языке.
- Вы чо тут нам мозги парите? – спросил Степа. -  Отвечайте по-русски.
Они отвечали. Но мы их не понимали.
- Что вы к ним пристали! – возмутился Иван. – Это другой мир. Возможно, это местные люди.  Ничего мы у них не добьемся. Нам надо искать клонов. И тут Кирьян  начал  хлопать себя по лысине.
Мужики  стали озираться. 
- Они поняли меня, - ответил Кирьян. -  Здесь бывают клоны. Ведь они тоже лысые.
Один из них встал, и стал показывать в ту сторону, откуда они пришли.
- Там Борис. Он придет. Клоны придут. Звать Борис. Пойдем звать.
- Так. Ясненько, - ответил Иван. – Эти местные. Но там, куда они показывают, есть Борис. Наш. Они его позовут.
- Звать, звать, - заулыбался мужик. И он побежал по берегу. А мы решили  познакомиться с местностью. Здесь было восемь землянок.  За ними сразу начинался густой лес. Недалеко  вышло стадо  оленей на водопой. Они не обращали на нас внимания.
- Вот где глушь, - сказал Олег. – Может и медведь появиться. Нетронутая тайга.
- И у нас в Сибири пока ещё есть тоже такой нетронутый край, - ответил я. -  В таких местах я бывал в Якутии и на Тунгуске. До самого Таймыра пока ещё девственная тайга.
Протекала  маленькая бурная речка. Здесь были заросли смородинника.
- Смотрите, хариус, - сообщил Сергей. Рыба эта плескалась, порой даже выпрыгивала.
- У нас на той стороне реки тоже есть горная речка. Мы там ловим хариус, - сказал Михаил. - У нас на этой речке, значит,  есть тайные такие погреба. Там мы храним  копчености и маринованную рыбу. В этих погребах всё лето, значит,  есть лед. И мясо, сало лишнее там прячем от тварей и клонов.
Пока мы ходили  вдоль речки, и любовались  за играющей рыбой,  пришли два мужика. Один из них тоже в лохмотьях, подошел к нам.
- Сразу видно, русские, - сказал парень.  Ему было  лет тридцать. Крепкий парень.  Большие  под цвет неба глаза смотрели на нас смело. – Откуда сюда прибыли?  Не въезжаю почему-то. Русские, это ясно. Но, как?
- А ты как сюда попал? – спросил Степа.
- Раз вы в гостях у нас, то вам первым и отвечать! – резко ответил парень.
-  А ты чо это пузыришься? Давно никто тебя не трогал? – зло спросил Степа.
- Ты попробуй, тронь, -  ответил парень, и принял боксерскую стойку. Но, в это время  один из мужиков что-то крикнул. Другой мужик и парень сразу насторожились. Парень  стал оглядываться, словно что-то ища. Он  сказал:  - Всё, земляки, не до драки. Меня зовут Борис. Заварушка будет. Как вы, братва, на это смотрите?  Теперь уж вам не убежать. Клоны идут. А нам надо уходить. Прощевайте, земели.
Михаил тоже  начал суетиться.
- А где все люди? – спросил я.
- Вон за тем поворотом есть  рудник. Там  добывают серебро.
- А чо это в лачугах живете? Пора бы обогатиться, - ответил Степа.
- Здесь все мы рабы. Всё. Мы уходим. Убегайте и вы, - сказал Борис.
- Мы, понимаешь,  остаемся, - ответил Кирьян. – Не для побегов мы пришли сюда. Мы им хвоста накрутим.
- Будь спок, накрутим, -  сказал Степа.
Раз мы появились в  другом мире, то здесь должно проявиться и другое. Для нас другие миры, как фантастические. И мы привыкли ничему не удивляться.  Но  здесь  жили люди обыкновенные, как и в нашем мире.  Как и в нашем мире, так и в других нет ничего фантастического. Дело в том, что за голенищем моего сапога появился кнут.  В руках моих товарищей  сабли. Борис, Михаил и двое мужиков  от удивления раскрыли рты. Люди дико смотрели на нас. Борис прохрипел:
- Ясно. Вы прибыли из нашего мира. Как? Меня не волнует. Но слышал о таких людях. Будете сражаться?  Может, и мне с ними схлестнуться? Сколько раз убегал из рабства. Возвращали. Били. Была, не была. Мне надо взять какую-нибудь орясину. Надо отвести душу.
И он пошел за землянку. Туда же  побежал и Михаил.
По берегу реки шли клоны в количестве  пятнадцати  лысых голов.
- К бою, - отдал команду Кирьян.  Мы выстроились в шеренгу.
Клоны подошли к нам и  остановились. Командир вышел вперед.
- Прочь с дороги! – рявкнул клон.
- А ты, ублюдок тыквоголовый, попробуй нас спихнуть с дороги! – крикнул Кирьян.  Клоны  бросились на нас. Началось сражение. Краем глаза я увидел, как прибежали нам на помощь Борис и Михаил. В руках у Михаила сабля, у Бориса  дубина.  Своим кнутом я выбивал у клонов сабли, ножи. А мои друзья добивали их саблями.
Сражение закончилось. Все  клоны повержены. Михаил и Борис  ходили между нами и горячо обсуждали битву. И тут они заметили, что на теле Сергея была кровавая рана, но она тут, же затянулась.  Парни остолбенели.  Такое  чудо они увидели впервые. Борис спросил?
- Чо это? Кто вы?  Вы разве не люди? Но кто?
- Обыкновенные люди, - ответил я. -  Давайте так. Надо закопать клонов, приготовить наш чай, и у костра поведаем вам о нас.
Все вместе мы  в лесу выкопали яму, и сбросили туда трупы. Закопали. Землю сравняли.
- Вот так мы и будем, понимаешь, делать с этими негодяями, - сказал Кирьян. 
Потом мы развели костер.  Приготовили чай. У нас была и холодная рыба от прежнего улова.  Мы сидели вокруг костра и поведали нашим новым товарищам о себе.
Все долго молчали. Первым заговорил Михаил.
- Я знал про таких людей, как вы. Знал. Но, вот так вот сразу вооружиться?  Уму непостижимо.
- А я совсем  в непонятной, - развел руками Борис. – Теперь мы можем освободить  и других рабов?
- Освободим, - решительно ответил Кирьян. – Скоро начнет темнеть. Ночь  проведем здесь. А на рассвете, понимаешь,  отправимся в поход. Михаил, а ты отправляйся в свою деревню.  Ждите там нас. Мы этим тварям, понимаешь, устроим ледовое побоище.
Мы  спокойно провели ночь. Дежурили по одному.  На рассвете Михаил ушел в лес.  А мы двинулись к месту, где трудились рабы.
За поворотом мы увидели   барак. Люди, наверное, были в руднике.  Клонов не видно.
- Никого не видно, - сказал Олег. – Где все?
- Люди в руднике. Он закрыт железной дверью. Не выбраться, - ответил Борис.
- А кто их охраняет? – спросил Олег. – Как ты,  Борис и эти двое оказались на воле?
- Очень просто. Каждый день  назначают  дежурных на кухню.
- Эти люди местные? – спросил я.
- Местные. Здесь  много местных. Несколько сюда притащили из нашего мира. Я после тренировки пошел домой. Принял душ. Прилег уснуть. Тут меня и угребли. Перед собой на миг увидел двух людей. Они похожие на две тени. Больше ничего не помню. Уже год здесь вкалываю.
- Бежать пробовали? – спросил Степа.
- Пробовали. Не убежать. Клоны, как охранники. Можно добежать до гор. И всё. Непонятно. Что-то удерживает. И теряем сознание. Обратно нас тащат клоны. Какая-то неведомая сила нас сдерживает.
- Ясно, что ничего, понимаешь, не ясно, - ответил Кирьян. – Попробовать надо. Почему клонов не видно?
- Видите землянку? Там они отдыхают.  Пять клонов.
Мы  пошли  к руднику. Железная дверь. Такую не выломать. Значит, ключи у клонов.  И мы пошли к землянке. Степа закричал:
-  Лысаки и пробирочники одноутробные  марш на выход!
- Хари ублюжьи, выбирайтесь! Гости пришли! – крикнул Кирьян.
Клоны  тут же появились перед нами.  Короткие мечи поблескивали в лучах  восходящего солнца.
- Дайте мне повеселиться с этими ублюдками, - сказал Борис. – Давно мне хотелось вот так вот встретиться с ними. И этот час настал. 
Борис с дубиной пошел  к клонам. Двоих он сразу уложил.  Я не знаю, что было потом с Борисом, потому что из леса выбежало около двадцати клонов. Мы встали в круг. Здесь мой кнут не поможет. Степа  передал мне саблю. В его руках появилась дубина. Началось сражение. Оно длилось  довольно долго.  Я успел проткнуть троих.
Наступила тишина. Тишина после сражения. Но в руднике мы услышали крики о помощи и  звон железа. Люди рвались наружу. Они понимали, что наверху шло  сражение с клонами.  Мы стали обшаривать тех клонов, которые  были в землянке.  Ключи нашлись. И тут я обнаружил убитого Бориса.  Его  сердце было проткнуто.
На это Кирьян ответил:
- Они меня ранили, но рана быстро затянулась.
Ранены были Олег, Володя и Сергей. Раны затянулись.
Мы открыли дверь. Люди выбегали наружу, и  обнимали нас. Что-то говорили, но мы их не понимали. Их было человек пятьдесят. Среди них было трое  из России.  Русский, татарин и бурят.
- Борьку надо отдельно похоронить, -  предложили эти трое.
Все люди  стали сбрасывать клонов в рудник.
- Зачем вы так? Закопать надо, а землю сравнять, - предложил я.
- Только в рудник. Мы его закопаем. Пусть их трупы добывают серебро. С нас хватит, - ответил русский.
Люди яростно  забрасывали рудник камнями и землей.  А мы пошли к землянкам.  Надо наловить  много  рыбы. Людей  чем-то надо кормить.
Клев был отличный.  Мы варили в котлах уху.  На металлических  стержнях  коптили рыбу. Мы с Володей готовили чай. Всем хватало работы. Нам помогали два мужика, которые пришли с Борисом.
Толпа изможденных людей шла к нам.  На длинный стол, который стоял  между землянок, люди клали  откуда-то взятые продукты. Здесь были круглые буханки хлеба, куски  копченого мяса, сало.
- Откуда такое богатство? – спросил  Степа. – А я ещё подумал без сала и мяса скоро я ноги не потащу. А тут на тебе! Мясо и сало!
- Я тоже по мясу соскучился, - ответил бурят.  – В той  землянке много что есть.
Володя  постоянно присматривался  к буряту. Видимо, думал, это якут или чукча. Но, я сразу понял, что это бурят. Не знаю почему, но понял. И тут он подошел к Володе.
- Не переживай.  Я бурят. Вы молодцы. Но, как вы попали сюда?
- Потом, мужики, потом, - сказал Кирьян. – Мы тут, понимаешь,  рыбы свежей наловили. Давайте так. Кто за стол, а кто и на бережку. Подкрепиться надо бы.
После отменной трапезы, мы стали рассказывать, откуда мы и кто есть.
- А  нас из разных мест сюда притащили, - сказал русский. – Остальные все местные. Но мы их понимаем, а они нас. Вот мы и переводим на их язык. Клоны жестокие и беспощадные. Иногда появляются странные люди. Будто из воздуха приходят. Мы почему-то думаем, что они с другой планеты. Им нужны наши  разные руды.
- Клоны ещё придут, - сказал татарин. – Надо уходить отсюда.
- Мы прибыли сюда, ядрена вошь, чтобы сражаться и уничтожить всех клонов, -   ответил Кирьян.
- Но вас мало, - сказал русский.
- Мы не одни. В других местах есть такие же воины, как мы, - ответил Иван.  – Вы освободились. Вот теперь и защищайтесь от них.
- Нам надо, понимаешь,  пойти в ту деревню, где мы уже были. Тоже надо помочь освободиться от клонов, - встал Кирьян. – Оружия сейчас у вас много. Идите с местными до ближайшей деревни, и поднимайте народ на борьбу с клонами.
Мы простились с  созданным отрядом партизан, и  вошли в лес. Теперь эти люди настоящие партизаны.  Пусть сами добывают свободу.
- А как же мы? – крикнул русский. – Как мы попадем домой?
- Здесь мы бессильны. Мы про такое не ведаем, - ответил Иван. – Теперь  и вы знаете, что нас тоже как-то сюда отправляют. Может, и вспомнят о вас, и отправят. Такие случаи были в нашем мире. А пока вы нужны здесь.  Мужайтесь.
Мы шли  по собственным следам. Вел нас Володя. Ночевали у  горной речки.  Заварили чай. Еда у нас была. Спали по очереди. На рассвете отправились в путь.  Днем мы  вышли из леса.
- Надо подождать, - сказал Кирьян. -  Надо присмотреться.
Мы залегли за кустарником. В деревне стояла  тишина. Даже кошек не видно. Значит, где-то  близко находятся клоны.
Мы молчали. Долго лежать нам надоело. Кирьян встал.
- Всё, мужики, надо идти. Клонов в деревне нет, но они, понимаешь, в любой момент могут появиться. И мы их, голубчиков, встретим, как следует.
В одном месте мы прошли речку, и вышли на улицу. Никто не появлялся.
- Наверное, в поле, - сказал Иван.
- А чо там делать? – ответил Степа. – Уже всё отсадили.
И тут из калитки  вышел Михаил.  На лице тревога.
- Что случилось? – спросил Кирьян.
- Когда я пришел сюда, то без меня, значит, побывали,  будто из воздуха твари. Мы их назвали воздушными тварями. Они утащили с собой двух девок.
- Ах, твари  воздушные! – крикнул Степа. – У них своих баб нет? Чо они лезут, куда их не просят!  Повстречайся они мне, я их быстро оживлю!
- Какие-то они вроде неживые. Вроде культурные. Улыбаются всё время, а строят такие пакости.  Как понять?
- В нашем мире тоже много таких людей, как эти твари, - ответил я. – На собственной шкуре испытал. Тоже улыбаются, а делают тебе пакости. Вот только наши люди  в воздухе не летают.
- Так. Хватит об этом, - прервал меня Кирьян. – Здесь  другой мир. И надо думать, что нам делать. Клоны были?
- Пока не было. Кошки спрятались. Это меня настораживает.
- Встретим их, как полагается, - заверил Кирьян. – Откуда они чаще всего приходят?
Михаил показал туда, откуда мы пришли первый раз. Мы пошли на окраину деревни. Залегли за  копной  соломы. Михаил остался с нами. У него тоже была сабля. И тут мы увидели, как  от деревни  спешили люди. Они были тоже вооружены.  Я уверен, что  где-то такие же парни, как мы, ведут борьбу с клонами, и  поднимают людей на борьбу с  нечистой силой, которая нигде не унимается.
Кирьян  распределил мужиков  за кустарниками.  Мужиков было где-то около двадцати.
Мы долго лежали. Должны появиться клоны. Кошки здесь чувствуют нечистую силу. Наши кошки тоже чувствуют нечистую силу, только мы не обращаем на  странное поведение  домашнего животного.  Случай такой я как-то заметил. Как-то  в избе я сидел в кресле, и записывал свое путешествие в другой мир. Кот Барсик лежал рядом. Тут я обратил внимание на то, как  он насторожился. Глаза неожиданно потемнели, он изогнулся, взъерошился и зашипел.  Он смотрел в  угол избы. Да и  во мне что-то  появилось тревожное. Барсик  задрал хвост, и выбежал  во двор.  Вспомнил свою бабку. Иногда её приглашали очистить от нечистой силы новый дом. Она брала икону, свечу и голик. Ходила  по дому с зажженной свечой. А голиком изгоняла нечистую силу.  То же самое сделал и я. Голика у меня не было, но была добрая метла.  Потом я впустил  кота. Он вошел и спокойно лег на лавку. С тех пор я всегда  доверял кошкам.
Отряд  из двадцати клонов  один за другим двигались к деревне.  Вот они поравнялись с  нашим отрядом, и мы с криком врезались в отряд. Мужики орудовали вилами, а мы саблями.  Сражение длилось недолго. Пленных клонов мы не брали. Они скорее погибнут, чем заговорят.  Из деревенских погибло  двое мужиков.
Клонов закопали далеко от деревни.  Все жители вышли хоронить своих земляков.  Выступить  на похоронах мы единогласно выбрали Кирьяна. Он вроде даже застеснялся.
- Ну, что вы, парни. Я уж, понимаешь, отвык говорить. Но, попробую.
Он  нахмурился. Таким я его видел, когда он выступал на партийных собраниях.
- Этого, того, понимаешь, вот. Как его. Того.  Я не буду вам говорить о сияющих  вершинах. Ну, их. Они нам все мозги, понимаешь, заморочили. Вот бы сейчас сюда Балаболкина и Дрожжина. Они бы вам  добрую лекцию прочитали. Опять же, понимаешь, опасно. В общем, того, надо вам объединяться и бороться против нечистой силы. Ведь, подлая, не унимается. А мы вам будем помогать. Да и другие наши товарищи, понимаешь, помогут. Как его, того, понимаешь, разучился болтать. А вот бы  о гранитном фундаменте я бы отгрохал такую лекцию, что все бы, понимаешь, ахнули. У меня все.
- Да, товарищ Подгузников,  совсем вы уж разучились правильно говорить, - улыбнулся Иван. – А вот о вершинах и фундаменте не надо. Я и сам могу такую лекцию закатить. Тоже, бывало, так, змей, болтал, даже сам удивлялся, как я ловко и красиво врал. Ведь я тоже лектором был. Стыдно. Ведь нам за вранье деньги платили. Мы были в этой партии настоящими тунеядцами. А ведь вся партия была из тунеядцев. Настоящая тунеядная и  трутневая партия.
- Мне бы ещё раз послушать, как вы говорите и врете, - вздохнул Володя. Люди смотрели на нас и улыбались. -  Когда выступал Абрамович…
- Хватит об Абрамовиче здесь, понимаешь, болтать! – резко оборвал Кирьян. – Нашел пример. Да любой наш лектор по вранью  его мог бы за пояс заткнуть.
- Дорогие наши товарищи и спасители, не надо бы спорить, - вмешался Михаил. – Наши люди всё это понимают. И тоже слушали этих лекторов. Наслушались. Не надо.  Вы есть настоящие воины. Вас и прислали сюда, чтобы вы, значит, боролись с нечистой силой. Это хорошо, что вы стали забывать о том, что вы врали. Вы есть воины. Вот и гордитесь этим. Среди нас есть охотник. Он знает, где есть штаб клонов. Он вам его покажет. Это, значит, одно. А вот с теми, кто неожиданно появляется из воздуха, не знаем, как и бороться.
- Мы и сами не знаем, что это за камуха такая, - признался Кирьян.  – Будем думать. Это что-то новое для нас. Но это не от Сатаны. Тут что-то другое. Возможно, понимаешь,  какие-то залетные из космоса. Это нам вдалбливали в головы, что мы одиноки во вселенной. Ан, нет. Вот есть этот мир. Есть и другие миры на земле. А почему, понимаешь, не должно быть что-то живое и на других планетах?  Я уверен, что они уже связались с Сатаной. Для этого надо бы, понимаешь, связаться с Дригисом и Маолом. Эти товарищи многое что знают. Мы постараемся с ними связаться, и вызнать, понимаешь,  про такую вот пидэрсию и катавасию. Нам надо отправляться в путь. Надо искать гнездо этих тварей.
- Мы этих воздушных людей, так и называем тварями.
- Пробовали их саблями, пиками? – спросил я.
- Пробовали. Всё из рук вылетает, - ответил один из мужиков.
Мы  пошли  следом за охотником. К вечеру мы прибыли  к  небольшой  речке.  Мужики быстро наловили рыбы. Мы её поджарили на костре. Кстати. с нами, кроме охотника и Михаила, ещё было десять человек. Остальные остались в деревне.
Ночь прошла спокойно.  На рассвете мы пошли вдоль речки. Из кустов выскочил человек, и стал что-то говорить. Охотник перевел.
- Недалеко  есть клоны. Человек  местный. Клоны захватили деревню. Многих людей перебили. Оставили самых здоровых, чтобы они готовили им еду. Он ловил рыбу для клонов, и вот сбежал. Здесь тридцать клонов. Человек этот был в рабстве у волосатиков. Клоны говорят на их языке. В  общем,  есть ещё где-то два  отряда клонов. И это всё. Если их перебить, то клонов совсем не будет. Больше их никто не делает. Среди клонов он слышал, что есть ещё две группы  каких-то воинов против клонов.
Вскоре мы вышли на опушку леса.  Перед нами  была деревня. По улице шел отряд клонов. Видимо, собрались в поход.  Кирьян приказал затаиться, а когда отряд  подойдет ближе, неожиданно напасть на него.
- Тактика наших партизан, - улыбнулся Иван. – Они также действовали.
- А мы и есть в этом мире самые, понимаешь, настоящие партизаны, - ответил Кирьян. – Жалко, что наши современники не узнают  об этом. В  чужих для нас мирах мы столько сделали добра, а на грудях наших пусто. Конечно, обидно. А в этом мире наград не дают.
- Вы забыли, что вашим именем названо вино. Где-то ещё что-то назвали словами, которые вы иногда употребляете, - улыбнулся Иван.
- Помню, помню. В том мире мы Степу встретили. Это хорошо, а вот на грудь бы что-нибудь, понимаешь,   не помешало  бы привесить. Ладно. Что теперь с них взять. Главное сейчас у нас задача, раздавить это гнездовье.
Отряд поравнялся с нами.  Мы с криком бросились  в атаку. Конечно, клоны  такой наглости от людей не ожидали. Они привыкли, что везде их боятся. А тут вдруг напали. Сражение длилось минут тридцать.  Четверо мужиков были убиты. Но за то,  клоны были все перебиты. Двоих хотели взять в плен, но они сами себя убили.
Мы прошлись по деревне. В ней осталось три  клона. Они смело бросились на мужиков. Но они  закололи их вилами.  Оставшиеся люди выходили из домов, приветствовали победителей.
- Разве это вам не награда? – спросил Иван  у Кирьяна.
- Награда. Конечно, понимаешь, награда, но наши люди не узнают.
- А если вы всё вспомните, и начнете говорить об этом на каждом углу, вас  увезут в психушку, - ответил Иван.       
- Это точно, -  склонил голову Кирьян. Потом махнул рукой, улыбнулся. -  Что теперь сделаешь? В этом мире мы есть воины. Конечно, сейчас бы, понимаешь, пропустить бы  моей подгузницы.
Степа потер руки, и  громко сглотнул слюну.
- Неужели у них ничего нет? Надо спросить. Слушай, Михаил, а у вас это самое есть? Отметить надо бы.
Михаил  засмеялся.
- Как говорится, по-русски посидеть? Откуда у нас такое? Беднота. Сахара здесь нет. Из чего самогон делать?
- Да, понимаешь, ядрена вошь, бедно и скучно вы все живете. Так бы можно было, понимаешь, посидеть, поговорить, уважить друг друга.
- Уважить друг друга? – переспросил Володя. – Может, у клонов чо есть? Надо поискать. Мы бы вас зауважали. Мы здесь все собрались уважаемые люди. А как уважать, если ничего нет? Я пойду и поищу по домам.
- Бесполезно, - ответил Михаил. – Клоны совсем не пьют спиртного. Такими их, значит, сделали. И в плен они не сдаются.
Мужики занялись похоронами своих мужиков. Клонов всех сбросили в яму, а  потом утрамбовали землю.
Люди устроили хороший ужин. Даже ребятишки появились. Бедные дети. Вид у них испуганный. Они жались  к матерям.
- А, ну, ребятня,  давайте все за стол, понимаешь, - громко сообщил Кирьян. Детям слова нашего командира тут же переводили. – Теперь вы не должны никого бояться. Подождите, мы ещё разберемся с воздушными пиратами, и тогда у вас жизнь наладится.
- И пойдут они к сияющим вершинам! – засмеялся Степа.
- Видите ли, смешно ему. А  ведь для них  спокойное будущее без клонов и без воздушных пиратов, понимаешь, и есть светлое будущее. Разве я не правильно  сказал, Стрелов?
- Всё правильно. Именно так и есть.
- Всё, сдаюсь, -  ответил Степа, и перестал смеяться. – А ведь точно, Кирьян, ответил.
- А то, -  сказал Кирьян. – Мы им всем в этом мире дали, как говорится, толчок.  Вот теперь и пусть сами добиваются этих светлых вершин без  нечистой силы. Мы показали им, что и они могут собраться и дать копоти всякой твари.
Мы ночевали в доме. Хорошо выспались. Утром мы простились со всеми, и пошли в поле. Шли наугад. Никто не встречался. И вдруг Володя  остановился.  Во что-то стал всматриваться.
- Друзья, - сказал он. -  Вот и то зеркало, в которое, однако, мы вошли.
Володя шагнул и тут же исчез. Мы последовали за ним. Оказались в той комнате,  где началось наше длинное путешествие за освобождение людей от клонов.
Мы вышли в коридор.
- Как давно мы не были здесь, - сказал Олег. – Куда теперь?
- На выход, - сказал Кирьян. И мы пошли за ним. Прошли пещеру, где грешники таскали тачки.  Вышли на свежий воздух. Пираты сидели у костра. Один из них продолжал  мешать длинной деревянной ложкой что-то в котле. Вкусно пахло свежим мясом и луком.
- Кошмар, - сказал Кирьян. – Хоть бы пригласили к котлу, мерзавцы. Эй, вы, поносники потусторонние!  Что вы там делаете?  Пригласили бы нас. Уважьте!
Пираты никакого внимания на нас. Будто нас и вовсе нет в этом мире.
- Я этих подлюг пойду и трону.
- Ах, вы,  мерзкие труховки, морды бульенные, - начал кричать Кирьян: - Я вам сию минуту устрою, как не уважать достойнейших  из достойных людей! Встать, оглоеды!   
Пираты продолжали спокойно сидеть, словно это не к ним обращались мои товарищи.
Перед глазами туман.  И я оказался на острове Диком. Нельзя его не узнать. Я много раз здесь был.  Рядом со мной стояли  все мои друзья
- Когда теперь встретимся? – спросил Олег. К нам подходил Дюрд.
- Всё, друзья, пора по домам. Прошу в дом.
Мы встали под купол. И я тут же оказался в самодельном кресле в избе.

  ДОМА
Из-за горы выползла темная туча. Это северный ветер пригнал её. Над тайгой, она тяжело ворочалась, и не желала  плыть на наш невзрачный городок, затерявшийся  в глубоком распадке. В злобе  тучу полоснула кривая молния. Следом ещё одна  резанула её посредине. А потом уж грохотнул гром.  Ветер и молнии, как бы подстегивали её  к нашему городку. Возможно, туча не желала прикасаться к невыносимой жаре. Но, ей надо бы уступить  назойливому  ветру и  безжалостной и упрямой молнии. И туча сдалась. Цепляясь  за верхушки деревьев, она медленно  ползла к городку. И жара  стала уступать. Она покатилась по распадку в южную сторону. Её  место занял прохладный и веселый от своей победы над жарой ветерок. Не стало пахнуть  автомобильными газами  и другой городской дрянью. А когда туча накрыла  наш распадок, и  повисла над  серыми обшарпанными от времени домами, веселый ветерок принес  новые запахи. Они   перебили все мыслимые и немыслимые  запахи. Ветерок принес дух тайги.  Я услышал, как одна бабка на автобусной остановке сказала:
- Слава Богу,  Боженька сжалился над нами. Угнал жару. Господи, какую прелесть принес ветерок из тайги. Чувствую, даже давление упало. 
Туча  послала на землю первые дождинки. Они шлепались  на пыльную землю, и там, где они врезались, образовывалась темная, крошечная воронка. И вот они  участились. Я даже  услышал  шлепающие звуки. Запахло пылью.  Молнии не переставали  хлестать тучу, один за другим грохотал и трещал гром. Тучи, видимо,  надоело терпеть, да и разродиться уж пора  хорошим дождем, она решила  сбросить из себя  лишнюю воду. И  потоки воды с радостным шумом обрушились на наш городок. Сразу стало прохладно и свежо. Надо сходить в парк. Кругом лес, скамеечка, навес.  Сидеть просто так, и слушать  тайгу, дождь, ветерок,  разноголосый гром. Разве это не счастье?  Просто сидеть в одиночестве со своими мыслями. Никто мне не мешает, и я никому не мешаю и не раздражаю своим  походом в тайгу. Взял зонтик и  пришел в парк. Теперь я сидел под навесом и слушал тайгу.
В том мире мы сделали многое. И таких отрядов, как наш тоже  есть. Там я нужен. А что я в нашем  мире сделал? Мои отправители говорят, что и здесь я многое для людей сделал.  В своих  книгах я  обо всем рассказал. И потом,  моё слово помогает людям в  нашем сложном мире. Странно и удивительно то, что  люди при встрече со мной улыбаются. Даже если они встретились мне  хмурые и чем-то недовольные, то когда уходят от меня, становятся немного добрее.  Разные люди встречаются на моем пути. Есть  люди  злые, завистливые, наполненные  отрицательной энергией. Они  плохо действуют на меня. Тайга, контрастный душ, молитва помогают мне в борьбе с этими людьми. Но, если  уж  встретились эти люди, то я действую так, как мне подсказывает мой второй  - я.  Порой я его чувствую. Иногда я его не понимаю. Действую на свой страх и риск.  Я не спорю с этими людьми, не доказываю свою правоту, так же, как никогда не спорю с женщинами. Такое правило есть во мне с молодости. А вот с юмором к этим людям  иногда  иду на контакт. Эти люди не понимают меня.  Всё принимают за чистую правду. Эти люди вообще не понимают юмора. Если шутят, то довольно  плоско. Мне с ними всегда скучно, и товарищей среди них у меня никогда не было. Если уж  мне «повезло» встретиться с таким человеком,  то я  могу поддержать деловой разговор о  курах, кроликах, помидорах  и о других  нужных вещах в хозяйстве.  Всё это так. Хватит о курах. Меня  ещё в том мире волновал вопрос  о  существах, что начали появляться  и уносить девушек. Эти твари появляются прямо из воздуха. Кто они? Конечно,  они прибыли с другой планеты. Странные какие-то существа. Все заметили, что они постоянно улыбаются. Роботы? Кто их знает? Я уверен, что они уже связались  с нечистой силой и с волосатиками.  Что им нужно на нашей планете?  Вот вопрос вопросов. Возможно, нашему отряду придется  столкнуться и с этими невидимками. Теперь надо ждать, когда нас  пригласят в соседний мир.
Размышлял я так, и неожиданно меня прервали.  Рядом сел человек.
- Пошел в тайгу прогуляться, - сказал он.  Голос знакомый.  Вспомнил. Когда-то он работал в райкоме партии.  Возглавлял политический отдел  по атеизму. Выступал со статьями  в газете «К сияющим вершинам» на антирелигиозные темы.
Андрей Андреевич  Бельков  сильно похудел. Когда он  трудился в райкоме и одновременно в газете  был толстенький, румяненький и суетливый, как все работники этого аппарата. Был он немного  сутулый, и  семенил на полусогнутых ножках. Как-то я  решил ему посоветовать насчет  народного средства, чтобы вылечить ноги. Он ответил, что ноги у него здоровые. Так выпрями их! И он перестал со мной здороваться. Странно. Уже, какому представителю  этих органов я советовал  принять лекарства, а они переставали со мной здороваться. Они ходят  на полусогнутых ногах, а я виноват?
Он сидел и молчал. Его лицо осунулось, заросло  щетиной, в глазах  тоска. Что это с ним?  Боялся спросить. Опять обидится. В руках  газета «Правда».  При виде этой газеты, мне тоже вдруг стало тоскливо. Я давно поклялся не читать газеты.  Кругом политика, болтовня и полное враньё и обещания.  Правда, сейчас сияющих вершин не обещают, но врать и обещать продолжают. Я  даже  приготовился завыть.  Хотелось побыть одному. А тут вдруг пришел человек из  прошлого, да ещё с газетой «Правда». Тут можно взвыть. Я  собрался встать, и пойти под сильный дождь. Пусть он меня промочит насквозь, только бы не сидеть рядом с  сильно похудевшим человеком  из  эпохи социализма с человеческим лицом.  Но то, что он далее сказал, меня остановило.
- Мне недавно дал один товарищ почитать твои  рукописи «Зона» и «На острове снов». Сначала  плевался. Потом стал думать. Удивительную жизнь ты прожил. Тебе надо бы книги издать. Не это главное. Хотя там много фантастики, но можно подумать, что это правда. Каюсь. Я  к тебе относился весьма отрицательно. Все говорили, что ты против советской власти. Секретарю Подгузникову говорили, чтобы тебя посадить в тюрьму или отправить в дом для умалишенных. В те времена таких людей, как ты отправляли в такие больницы. Было странно то, что он не хотел тебе зла. Это нас даже настораживало.  Как-то по пьянее  нам признался, что именно с тобой, а не с нами, пошел бы в разведку.  Если честно, в душе я тебя понимал и даже завидовал. Ты был от всего свободным человеком. Почему мы были такими, не знаю.
И я ответил:
- Хотелось вам кушать белый хлеб с маслом.
- Возможно это так. А куда денешься?  Такова была жизнь. И нам надо было подстраиваться под эту жизнь. Когда партию отменили, я хотел покончить с  собой. Я ведь ничего не умел делать. Мог только говорить часами.  Пил здорово. Жена меня выгнала. Даже дети отказались от меня. Вас демократов проклял.
- Я никогда не был демократом. Я тогда к анархистам примкнул. Демократы, говоришь? Какие они демократы?  Все они бывшие коммунисты. Теперь ты где? Всё тоскуешь по прежним временам?
- Иногда тоскую. А куда денешься?  Хотя я этим коммунистам  уже не верю. Как тогда болтали. Так и сейчас болтают.
- С религией будешь  воевать, отвергать Бога? – тихо спросил я.
- Каюсь. Зря всё это делал. Библию, наконец-то, читаю. Не верил. Теперь верю. Он меня за все мои грехи наказывает. Да и ты мне помог.
- Чем я тебе помог?
-  Твои рукописи прочитал. Зацепили они меня. Ты хорошо описал те времена. Была насмешка, а не партия. Артисты они все были, в том числе и я. Почему-то верю, и надеюсь, что надо  организовывать другую коммунистическую партию. А может и не надо никаких партий. Все они только обещают. Ты рукописи береги.  Ладно. Пойду я. Решил я жить надеждой на будущее. Вроде обещали устроить меня в школу.  У меня, все-таки, за плечами педагогический институт. Товарищ тот, что дал мне рукопись твою встретил меня, и обещал помочь. А тебе, все-таки, большое спасибо. Немного глаза открыл. Многое, что я понял из твоих записок.
- А где ты живешь?  Будет скучно, приходи  ко мне.
- Живу, где придется. Постараюсь придти.
И он пошел в дождь в сторону тайги.  Возможно, он пошел в зимовье.  Отсюда оно находится в  десяти километрах.
Вот ещё одна  сломанная судьба беспокойным нашим временем. А сколько таких судеб в нашей несчастной стране!  В Москве  я видел и  хуже людей, чем этот Андрей Андреевич Бельков. Мне стало жалко его. Мне всех этих людей жалко. Как сказал Бельков: а куда денешься?  Может наши отправители пожалеют его и пошлют в какой-нибудь отряд? Хотелось бы. Именно там, люди сильно меняются.
Дождь перестал.  Но туча продолжала ползти над тайгой, над городком. Странно, но на душе у меня  не стало  того чувства, когда вдруг захотелось выть.  На душе стало тепло, радостно. Вот и ещё одному человеку я дал какую-то добрую надежду на  душевное выздоровление. И здесь,  в моем мире, я пока тоже нужен.  Людям нести добро. И в этом моё счастье. Ну и что, что у меня ничего нет! Какая разница?  У меня кое-что есть  лучше любого богатства. Моё слово и мои рукописи.  Надеюсь, что я издам книги. Тоже надо жить надеждой на будущее.
ОГЛАВЛЕНИЕ
ЧАСТЬ  ПЕРВАЯ. ТАК НАДО.
Шестерилы
Поиск
Бомжи
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. СТАРАННОСТИ ДРУГОГО МИРА
Невероятное рядом
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. Я С НИМИ ПОШЕЛ БЫ В РАЗВЕДКУ
Парадоксы и нет ответов
Новые друзья: Григорий Пасько и другие
Мой друг – авторитет Володя  Баркалов
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. КОГДА?
Вакрэчи
Прощение
ЧАСТЬ ПЯТАЯ.  ОТВЕРЖЕННЫЕ
Бомжи Московские
Потусторонние бродяги
Встреча с друзьями и клонами
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ. БОМЖИ МОИ ДОРОГИЕ
Бывает так плохо, но  надо терпеть
Иван Иванович и другие
Дела домашние
ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ. КЛОНЫ
Мы ещё на что-то годимся
Солдаты вселенной
Закон – есть закон
В поисках истины
ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ. В ПОИСКАХ УТРАЧЕННОГО
Пикуры
Всё будет  хорошо?  Я в это верю
Дома

            
 
 

   
 
 
 
 
 
 

          
 
   
   

         
 
 


 




   
   
 
      
   
               

 
   
 
   
 
 
    




 
   
               

 
    


      


 

   
 

   
 




   


   
 



 









 





   

 

   




 



 

     
    



 


 
   
 

 
   

 
 




   

    

 
 
 
    
 

   




      

-