Гл. 2 Премедикация

От автора: 18+
Несовершеннолетним просьба покинуть эту страницу.

«Тула — скрытное, недоступное место, затулье, притулье для защиты, приюта, или для заточенья. С этим может быть в связи названье города».
(Словарь В. И. Даля)

К сожалению, до сих пор в некоторых семьях главным аргументом в воспитании остаются ремень и грубая сила.
Я, как автор, категорически против любых форм физического насилия над детьми.
Рассказ основан на реальных событиях. Все имена изменены.
В первой главе «Водолечение по Кнейппу» читатели познакомились с Катей и её матерью Мариной. У Марины, измученной долгами и одиночеством, характер резко испортился. Свои обиды она вымещает на дочери, прикрываясь «воспитательными теориями».

Глава вторая. Премедикация

— Снова капризы! Снова есть не хочет! А денег на разносолы нет! — настроение Марины портилось с каждой минутой.
Она усадила дочь за стол:
— Ешь аккуратно. Не испачкай платье. Второго нет.
Марина не была богатой. Ипотека съедала почти весь доход. Платья для Кати шились из старых вещей, найденных на антресолях. На столе — овсяная каша «Быстров», без молока, без масла.
— Мама, опять эта каша? — Катя захныкала. — Я не буууудууу!
— Не «не буду», а будешь! — голос Марины стал резким. — Овсянка полезна. Ешь. И не серди меня.
Катя взяла ложку. Двигалась медленно, как будто каждое движение давалось с трудом.
«Мы не в Англии…» — думала она, но молчала. Спорить было бесполезно.
Марина смотрела на дочь и думала:
«Из-за этого “приданого” мне никогда не выйти замуж. А мне и тридцати нет! Кто возьмёт женщину с ребёнком — да ещё с таким капризным?»

Подруги советовали: «Заведи любовника».
Но где взять время? Работа с утра до вечера. Дома — Катя.
«Говорила мне мама, не ходи замуж так рано! А я была рада хоть куда, лишь бы из дома, где ремень и пьянки каждый день! Вот теперь мне расплата!Так и проживу вдовой…»

— Катюша, — сказала она холодно, — ты же знаешь: закаливание я могу дополнить… глубоким массажем.
Катя вздрогнула. Она хорошо помнила, чем отличались «массажи» после пневмонии от маминого. Медицинский массаж — руки, масло, тепло. Мамина версия — резиновый тапок или плетёный ремень.
Девочка неловко взмахнула ложкой. Каша брызнула на белую блузку Марины.
— Ой… — прошептала Катя, глядя на мать с ужасом.
«Доигралась», — поняла она.
Марина встала. Глаза — пустые, как у человека, выполняющего неприятную, но необходимую работу.
— Поганка! Сначала капризничаешь, потом хулиганишь за столом! Допрыгалась!
Она подхватила дочь и понесла в комнату.
Со стены смотрел Лермонтов. Его взгляд — безучастный, как у всех, кто молчит.
— Нет! Мамуля, не надо! Я буду хорошей! — Катя вырывалась, но слабо. Она знала: это бесполезно.
— Конечно, будешь хорошей. Очень хорошей. И кашу доешь. И капризничать перестанешь.
Марина села на тахту и усадила дочь к себе на колени.
Подняла школьное платье.
Сняла с ноги тапок.
— Это, как говорят врачи, премедикация.
Первый удар — резкий, сухой.
Катя вскрикнула.
Второй — сильнее.
Третий — со злостью, накопившейся за годы одиночества, за мужа-алкоголика, за ипотеку, за то, что жизнь проходит мимо.
Шлепки сыпались один за другим.
Катя кричала, мотала головой, сучила ногами.
Зеркало отражало происходящее без прикрас.

Лермонтов смотрел с сочувствием и молчал.

Марина не останавливалась, пока не посмотрела на часы.
«Пора. Опоздаю на работу».
Последние удары — короткие, отрывистые, как подведение итога.
Затем она опустила дочь на пол.
— Хватит хныкать. Умойся. Садись за стол.
Катя, дрожа, пошла в ванную. Вернулась с мокрыми щеками и опущенной головой.
Села за стол. Доела остывшую кашу. Запила чаем.
Марина переоделась. Она с удовлетворением смотрела на дочь.
Бледная от нервного возбуждения и физического напряжения девочка глубоко и порывисто дышала.  Катька продолжая плакать  поплелась в ванную. Там она умылась и уже через несколько минут сидела за кухонным столом и ела  нелюбимую кашу, к тому же уже остывшую.

Марина, переодетая в другую блузку, смотрела на всхлипывающую дочку с удовольствием. Еще бы! Очередной каприз  был ликвидирован быстро и качественно.
Катя имела скверный характер, доставшийся от покойного папы: не нарываться на скандал она не могла.
Марина вообще считала полезным наказывать дочку с утра для подъема собственного настроения. К тому же  резиновый тапок не оставляет синяков,  и попа очень скоро примет обычный цвет.«Каприз ликвидирован. Порядок восстановлен».
Она действительно считала, что утреннее наказание поднимает настроение. А резиновая тапочка — идеальный инструмент: не оставляет следов.
— Хорошо, что тебе пора в школу, — строго сказала она. — А то бы я тебя ремнём отхлестала. Завтра вернёмся к твоему поведению.
Катя молчала. Она знала: ремень — это не угроза. Это обещание.
У подъезда их встретила Светка — подруга Марины, коллега по работе.

— Катюша, почему у тебя глаза красные? Плакала?
Катя опустила голову.
— Конечно, плакала, — ответила Марина. — Хорошенько отшлёпала. А вечером ещё и ремня дам. Разбаловалась.
Светка кивнула, как будто речь шла о том, что девочка не помыла посуду.
— Ну, не расстраивайся. Моей Соне тоже достаётся, когда она этого заслуживает. Нам с твоей мамой в детстве тоже доставалось. Это забота.
Катя шла в школу, опустив голову.
«По телевизору говорят: детей бить нельзя...»
У ворот Марина остановила её:
— Учись. Веди себя. Придёшь — уроки, уборка, жди меня. Поговорим.
— Только попробуй пикнуть! — добавила она, увидев, что Катя вот-вот расплачется.
Девочка вошла в школу с мыслью:
«Если я буду хорошей... может, он меня простит?»
Она не знала, что за её спиной подруги продолжили разговор.
— Ты слышала? В интернете мужчина хочет быть спонсором и воспитателем. Одинокая мама, дочка — и он будет «строгим наставником».
— Наверное, маньяк.
— Может, и маньяк. Но платит. Ты же сама говоришь: денег нет. А Катьку ты всё равно порешь. Девочке не повредит, а тебе будет легче жить.
Марина помолчала. Потом:
— Пришли ссылку. В обед посмотрю.