Василий, которому везло

            Васька, на место поставь-ка лопату! – крикнул из-за ограды сосед. – Праздник нынче. Да ты, поди, того и не знаешь? Николы угодника сегодня день. 
     - Работать не грех, - коротко ответил соседу молодой русоголовый мужчина. Опершись на лопату, он смахнул пот со лба.
     - Не шути, Вася: с землёй на Николу работать грех.  Попомнишь…
     - Ладно тебе,  вправду накаркаешь.
     Василий - домовитый мужчина. Приучен с детских лет к тяжёлой работе, потому что рос в немалой семье. Иметь и свою семью он мечтал  давно, особенно на фронте. Ну, на фронте не один он мечтал о тихом светлом доме, о ласках молодой, красивой жены. Ради этой мечты все молодые солдаты и воевали. Но, увы, многие погибали  в схватке с фашистами, не дожив до мечты. А вот  Василию на фронте всё время везло. И вернулся, и мечту исполнил о спокойном доме и ласковой жене. Теперь он жил на узловой станции Тайга и работал в  депо.

      Очень жаркий день. Василий снял рубаху. Но в горле  сухость. Попить бы чего. Вспомнил о погребе. Спустился; темно, прохладно; нащупал крынку, сдул набок сливки, приложился. Холодное молочко!
      К вечеру его стало морозить. Это в жару-то. А вскоре прихватило всю грудь. И жены дома нет: болтает, верно, с соседками.  Вот и вздохнуть стало невозможно.  Он без сил завалился у стола в кухне. Только и успел подумать: " На фронте везло, а сейчас, кажется, помру". И промелькнули  в глазах его видения - картины прошлого. «Это бывает перед смертью», - подумал.

      Когда пришла война, Василий записался в солдаты добровольцем . Как железнодорожника, его послали  служить на восстановительный поезд. Назначение поезда –  ремонт путей в местах боёв. Служба опасная, как и у всех на фронте, зато спали солдаты не в грязных окопах. Василий на поезде подружился с  грузином Анзором. Вспыльчивый южанин, но в душе добрый. Акцент – просто заслушаешься. « Ни-ноч-ка!» -  не голос, а  музыка. Ниночка – это повариха. Акцент акцентом, а поглядывала работница кухни ни на усики грузина, а на кудри Василия. И он, конечно, не думал сторониться её,  свободное время крутясь  в поварской. Естественно, не ради харчей.
       Но однажды случилась беда. Это было на Северо-Кавказской железной дороге. Поезд восстанавливал путь, над морем. Ночью отдыхали. В полночь вышел Василий из вагона, «до ветру» . Спустился с откоса, мелькая во тьме белыми подштанниками. Воздух пряный, растеньями, отдохнувшими от зноя, опьяняюще пахнет. И море пахнет. Он чуть отошёл от поезда. Как будто и нет войны. Тихо вокруг, лягушки квакают. Он размечтался. Возвращаться в поезд медлил. Как будто кто-то держал. И вдруг  мрак прорезала  огненная вспышка, и раздались взрывы - один, другой, третий. И видит Василий - половина поезда горит. И слышит, застрочили автоматные очереди. И слышит немецкую речь... Откуда взялись?  А немцы в упор бьют по выскакивающимся из горящих вагонов рабочим. Что ж Василий? Со всех ног он побежал к станции, помня, что там наш полк. Спицами белые замелькали подштанники. Километров пятнадцать не помнит как отмерил. Доложил. Потом уж узнал – поезд окружили немецкие десантники.  Ну, их в эту ночь полностью истребил батальон красноармейцев, прибывший со станции.  Пленных не брали. Но и от восстановительного поезда не осталось ничего: сгорел. И никого в живых - ни Анзора, ни Ниночки.  Повезло  Василию.
        После расспросов в Особом отделе, его направили служить в пехотную часть. Как будто сменил  профессию.
        Знойное лето. Земля просохла глубоко и откликалась на удары лопаты железным звоном. «Дружней, ребятки! Окоп - не могила!» - кричал взводный. Место открытое, напоминающее море бегущими волнами жёлтого ковыля. Как же бойцам хотелось пить! Но рядом ни реки, ни ручья. Отыскали, правда, четырёхметровый колодец, но дно его было сухим. А ведь не пустыня – недалеко город Орёл. 

       - Попить бы… - в тишине квартиры прошептали губы Василия. Он лежал на полу. Сознание его едва теплилось. В полузабытьи он хотел приподняться, но не смог, и снова оказался в состояние бреда.

       Курск, Орёл. Начало гигантской битвы. Земля была перепахана на военный лад - окопы, траншеи. Впереди – колючка железная, позади – скрытые командные пункты. И не только пункты: за спиной батальонов, знали все, цепью лежали автоматчики, имеющие приказ расстреливать бегущих назад, своих же. И дальше, в тылу, располагались заградительные отряды. Отступать нельзя было. Но летом 1943 года красноармейцы  отступать и не думали. Все жили страстью победы, и это не пустые слова.  Ну а немцы, конечно, жаждали реванша за прошлые тяжёлые пинки. Вот такой был расклад. Но почему-то фашисты всю свою злую мощь обрушили именно на Василия. Так во всяком случае показалось ему. Задвигалась почва от взрывов, сплошной гул, невыносимая гарь. И пошли их танки. Но куда там? - тут же ударили из-за спины Васькиной орудия, и  уткнулись в сплошные фонтаны взрывов «тигры», попятились. И тогда взводный бойцов поднял в атаку: «  За Сталина!». Васька  бежал, закрывая глаза: так легче преодолевался путь навстречу смерти.  А пути этому, казалось, не будет конца.  Вдруг перед ним немец, стреляющий в кого-то. Мягким он оказался – Васькин штык вошёл в тело его, как в воду. Вдруг перед глазами его блеснула вспышка. Василий упал в ночь.

       В госпитале уже узнал: от взвода живым остался лишь он. Опять повезло. Контузия и раны – обязаны были списать со службы. Но Василий почувствовал именно тогда  жажду мести - мести за погубленных товарищей, за Ниночку, Анзора. И поэтому стал просить оставить его на службе хоть поваром. Поваром и оставили. Готовить он научился у Ниночки. Но на фронт его на этот раз не отправили: варил борщи курсантам лётной школы, что у Бреста. Здесь и встретил он последнюю военную весну - с белыми яблоневыми садами, с милым личиком молоденькой Дани.

       « Даня, почему плохо мне? Почему ты не поможешь? » - шептали его губы.  Глаза приоткрылись. Сквозь туманную плёнку увидел он белое пятно. Оно становилось всё ясней - Даня. 
       - Васенька, наконец, очнулся… Боже мой!
       - Что, Даня, со мной?
       - Родной, молчи. Сейчас врач к тебе подойдёт, сестрица ушла за ним, когда ты глаза открыл, - она заплакала.
       - Я заболел? Что со мной?
       - Очнулся, богатырь! Как дыхание? – в палату быстро вошёл сухонький пожилой врач, Палыч.
       - Горлу больно…
     - Должно пройти. У тебя гланды вздулись. Видно, холодного напился потный. Умнее будешь. Теперь прощайся с женой, займёмся процедурами.
       В этот день Василий узнал всё, что произошло с ним, от соседа по палате.
       - Тебя из морга принесли. Ты дома на полу валялся - жена наткнулась. Мёртвым был: врач скорой определил  – молодой приехал, видно, вчерашний студент.
Определил и отправил в морг. На твоё счастье вскоре принесли труп - под вагон попал мужик. Санитар и увидел на губах у тебя пену. Тебя сюда. Вызвали Палыча. Он фронтовик, о людских болячках всё на передовой познал, не таких, как ты, спасал. Отблагодари его. Санитара тоже, ну а жмурику поставь за упокой свечку.
       «Выходит, опять повезло, бог  смерть отвёл, - подумал Васька. - А про Николу сосед мой, выходит, говорил правду". Ночью, когда храп и сопение больных убедило Василия, что его никто не увидит, он  первый раз в жизни перекрестился.