9-Про евреев и немного больше

ОТРЫВОК ИЗ РОМАНА "ПО КРАЮ"



...До восьмого класса  у меня был только один настоящий друг-Эркин. В восьмом же классе, несмотря на наше громадное различие в возрасте и жизненном опыте, я приобрёл ещё одного друга. Друг этот являлся, как это ни странно, моим классным руководителем. Звали его Иван Ивановичем Гавриловым. По национальности Иван Иванович, несмотря на свои исконно-русские: имя, отчество и фамилию, принадлежал к малочисленной, так называемой этнической группе, бухарских евреев.
    
  Перед самым началом войны он с отличием успел закончить физикоматематический факультет  Ташкентского государственного университета. И сразу, буквально через несколько дней, после вручения новенького диплома, был призван в армию. А ещё через несколько дней началась Великая отечественная война.
      
    За время с 1941 по 1944 год, Иван Иванович был трижды ранен. Последний, третий раз, тяжело. Долго, аж целых два года, валялся по различным госпиталям.
Врачи говорили, что нормальную  человеческую жизнь  вести он уже не сможет. У него была поражена центральная нервная система. Отсюда и такое скоропалительное  заключение врачей.
   
   Иногда,как он мне однажды признался, приходили и нехорошие, мрачные мысли о самоубийстве. Но постепенно, может быть назло врачам, всё-таки выкарабкался.
   
 - Конечно, того здоровья, которое было до войны у меня уже не было,-рассказывал он,-но вести нормальную человеческую жизнь стало возможным.

После выздоровления он долгое время работал преподователем на кафедре      физикоматематического факультета, где когда то учился сам.
Со временем написал и успешно защитил кандидатскую диссертацию. И всё было бы хорошо, но после защиты диссертции, без каких либо видимых причин, стал выпивать.

Сначала на это смотрели сквозь пальцы. Дальше хуже, начались выговора, общественные порицания, дошло и до понижения в должности. Но убрать его из университета совсем не решались. Слишком велики были его прежние заслуги перед Родиной.
 
  Я не раз видел боевые награды, которые в беспорядке валялись в выдвижном ящике его письменного стола. Каких там только орденов и медалей  не было, которые он, впрочем, никогда не носил.
Кроме орденов и медалей была у него ещё одна награда. И наградой этой он вполне заслуженно гордился.
Наградой этой являлась кавалерийская шашка с выгравированной на рукоятке наградной надписью самого маршала Жукова. Я не раз держал её в руках, любуясь и восхищаясь отполированном до зеркального блеска, острым как бритва клинком и филигранными, отделанными серебром, ножнами.
         
  Из университета Иван Иванович ушёл сам, по собственному желанию.
   -Оставаться не имело смысла, рано или поздно всё равно бы выперли,-со смехом признался он мне однажды, нисколько не жалея о своём уходе оттуда.
       
    Переехав из Ташкента в Талас и устроившись в школу, он вдруг внезапно и окончательно бросил пить.
    -Климат здесь другой,-говорил он с улыбкой, вспоминая своё недавнее хмельное прошлое.-И люди, соответственно климату, попроще. Здесь пить-грех! - И было непонятно: шутит он или говорит всерьёз.

Жил он один. Женат никогда не был. Да и женщины, по моему, никогда не интересовали его. Его единственными страстными увлечениями были математика и физика, да астрономия, которой в последнее время всё больше стал интересоваться и я.

Познания его в этих областях были настолько обширными и глубокими, что приводили меня не один раз в состоянии, не побоюсь сказать, настоящего шока.
Я никогда не переставал удивляться и удивляюсь до сих пор  своеобразному уму и громадным мыслительным способностям этого человека.
 К примеру: современную гипотезу происхождения вселенной  от так называемого "первородного взрыва" он высказал ещё задолго до её появления в научном мире.
Жаль только что он никогда не публиковал свои высказывания и идеи.
               
 - Достаточно того, что я, в отличие от других, это знаю и моё любопытство равно как и тщеславие удовлетворено в полной мере,-часто говорил он мне, объяснив какую-нибудь свою новую, гениально научную теорию. - А остальное: должности, учёные степени и титулы, слава и деньги меня не интересуют по одной простой причине: это суета. А суета скучна.
    С  Иваном Ивановичем я мог говорить и спорить буквально обо всём. Он прекрасно понимал меня, а я его. В наших спорах и разговорах ни для него, ни для меня не существовало  никаких табу.
Иван Иванович был, без сомнения, одним из тех редких людей, которых встречаешь, если конечно повезёт, всего лишь раз в жизни.
   Человек этот оказал на меня и мою дальнейшую жизнь огромнейшее влияние. Фактически, он и только он сформировал моё отношение к обществу, к морали и людям. И отношение это являлось и является несколько иным чем это принято повсевместно.

Сам он относился к жизни очень просто, примерно также как к математике, ничего не усложняя без нужды, без всяких иллюзий и предубеждений.
Моим математическим способностям и моей феноменальной памяти, в отличие от других, он нисколько не удивлялся.
 
 -Объяснить твои, на первый взгляд сверхъестественные способности, Ойленбургер, можно очень даже просто,-сказал он мне как-то.-Ты, Ойленбургер, ненормален. Только не подумай, что я имею ввиду идиотизм. Нет конечно. Просто при формировании твоей нервной системы и твоего мозга, когда ты ещё находился во чреве твоей матери, произошли пока ещё неизвестные науке физиологические отклонения. Эти отклонения и привели к тому, что родился ребёнок со несреднестатистическими талантами. А любое отклонение от статистики или от общепринятых норм-это ненормально.
      
    -Тогда, судя по вашим знаниям и способностям, Иван Иванович, вас также можно отнести к клану ненормальных?-помню, спросил я его тогда, слегка обидевшись на его такой безапеляционный вывод.
    -Это ты хорошо сказал про клан, Ойленбургер,-улыбнулся он, уловив нотки обиды в моём голосе.-Конечно и я тоже, без всякого сомнения, отношусь к этому клану.  Но только в определённой мере.
         -Почему же в определённой мере?-никак не мог всё ещё успокоиться я.
 -Видишь ли, Ойленбургер, дело в том что у тебя все твои многочисленные способности от природы. Я же родился нормальным, обыкновенным ребёнком. И знания мои я приобрёл благодаря только собственному упорству. Это, во-первых.
А во- вторых, Ойленбургер, я должен заметить, что ты переоцениваешь мои способности. У меня есть, разумеется, глубокие и обширные знания. Но талантов, которыми природа в избытке наградила тебя, у меня нет. Только смотри, не заносись от этих похвал...
   
  -Да ну что вы, Иван Иванович! Такая черта как заносчивость в моём характере полностью отсутствует,- засмущался я тогда от такого его признания.
       -Пока,-сказал он задумчиво и изучающе, как будто видел меня впервые, посмотрев мне в глаза, добавил: пока отсутствует. Но как тебе известно, в этом мире нет ничего вечного. Всё постоянно течёт и изменяется. Не избежать таких изменений и тебе. Так что такая черта, как заносчивость, в твоём характере вполне может ещё и проявиться.

Как я уже упоминал, с Иваном Ивановичем можно было говорить о чём угодно. И о чём бы мы не говорили: о науке ли, исскустве или политике, обо всём у него имелось собственное  оригинальное мнение. К примеру, его политические взгляды, рассуждения и выводы настолько отличались от общепринятых, что вызывали у меня растерянность и недоумение, поражая своей полной противоположностью тому, чему меня учили в школе.

Помню, как-то раз, решив сложнейшую и увлекательнейшую задачку из учебника геометрии Лобачевского, которую он специально предложил мне в надежде, как он мне позже признался, что мне навряд ли удасться обойтись при её решении без его шефской помощи, я смеясь, над его таким чисто иудейским коварством, задал ему вопрос совершенно далёкий от математики.
-Иван Иваныч,-спросил я его,-как вы думаете: почему так много людей нееврейской национальности относятся к вам, евреям, мягко выражаясь, негативно.
   
  ...Я, конечно, далёк от мысли, что ты, Ойленбургер, относишься к этим людям, и как-то связываешь мою маленькую хитрость, которую я проявил, подсунув тебе эту задачку по геометрии, с моей национальностью. Или я не прав?-искоса поглядел он на меня.
    -Правы, Иван Иваныч. Не связываю. Просто мне интересно узнать ваше мнение на сей счёт,-я уже успел пожалеть, что задал этот дурацкий вопрос. Но слово не воробей-вылетит не поймаешь.
         
   -На вопрос этот, Ойленбургер, у меня, конечно, имеется определённое мнение. И вопрос этот, должен тебе сказать, не так лёгок, как тебе кажется. Поэтому ответить на него двумя словами невозможно.Он взял лежавший на столе учебник геометрии. Аккуратно поставил его на книжную полку рядом с двумя толстенными томами по астрофизике.- Но если у тебя имеется свободное время и ты горишь желанием выслушать моё мнение по сему поводу,-он присел за стол,-то я готов.
-Время имеется, Иван Иваныч. И желание, конечно, тоже,-я с любопытством взглянул на него в предвкушении ожидания его неординарного, как всегда, ответа на эту, как мне казалось тогда, довольно глуповатую тему.
   
     -Ну что ж,-он задумчиво, собираясь с мыслями, постучал пальцами по краю светлого, полированного, письменного стола,-тогда внимательно слушай и не перебивай:- Для того, чтобы понять и вскрыть причины неприязни к евреям, Ойленбургер, нам придёться совершить небольшой экскурс в историю этого народа, к которому имею честь принадлежать и я.
Несчастный народ этот, как тебе известно, лишился своей Родины очень и очень давно.

После изгнания из земли " Обетованной" иудеи везде и повсюду, где бы они не жили, в той или иной мере подвергались унижениям, гонениям и репрессиям.
В мусульманском мире их преследовали как иноверцев. В христианском же мире причиной ненависти к ним являлась их прямая вина в мученической смерти Иисуса Христа. И этот неоспоримый факт, я имею ввиду смерть Иисуса, обросший за десятки сотен лет всевозможными небылицами, играл и до сих пор играет в судьбе моего народа фатальную роль.

Основная масса евреев, как это известно, жила до второй мировой войны на территории Германии, Польши, Венгрии и Чехословакии. Немало их жило также и в царской России. А после октябрьской революции, в которой между прочим принимали участие многие представители и еврейской национальности, моих соотечественников раскидало по всей территории Советского Союза.

В Европе, как мы знаем, доминировало да и до сих пор  доминирует христианство. Я не беру в расчёт, конечно, нашу страну, потому что наше правительство уже давно систематически борется с религиями любых направлений, будь то иудаизм, христианство, магометанство или буддизм. Должен заметить, что борьба эта, по моему мнению, ничего хорошего не принесёт.   Ну да ладно. Не будем отвлекаться и уходить от основной темы в сторону.
 
 Итак, Ойленбургер, мы пришли к тому, что основная масса евреев до Великой отечественной проживала на территориях европейских государств.
Все эти государства, Ойленбургер, вернее правительства этих государств, часто использовали религию как политическое средство, натравливая коренное население на виновников смерти Иисуса. Почему они это делали?  Для того чтобы это понять изберём в качестве примера дореволюционную Россию. В дореволюционной России, так называемые "погромы" являлись чуть ли не нормой. Отчего же царское правительство допускало подобное? Причина здесь кроется прежде всего в экономических кризисах с которыми самодержавию, с его прогнившей системой управления, было просто не в состоянии справиться. И для того, чтобы отвлечь народ от истинных причин этих кризисов, царь и его приближённые, косвенно конечно, поддерживали широко распостранённую среди простого русского населения ложь, что  во всех их бедах виноваты эти христопродавцы - жиды. В результате такой грязной политики и возникали погромы. Простой люд, выместив свои отчаяние и злобу на ни в чём не повинном еврейском населении, успокаивался, а самодержавие, несмотря на отчаянную нищету рабочих в городах и бедственном положении большинства крестьянских хозяйств в российской деревне, сохраняло свою власть.

Тоже самое происходило тогда и в зарубежных европейских государствах.
Отсюда простой вывод: одна из причин ненависти к евреям уходит корнями в религию, а другая состоит в несостоятельности и неумении преодоления некоторыми правительствами экономических кризисов.

Существует, конечно, ещё несколько не менее важных причин этой ненависти. Как тебе, наверное, известно, Ойленбургер, изгнанию евреев с их Родины предшествовали многочисленные  кровавые бойни. Это сплотило их и заставило, как никогда до этого, беречь свою культуру и идентичность. А многовековые гонения, которыми они подвергались на чужбине, научили их приспосабливаться к окружающей среде, извлекая при этом максимальную для себя материальную выгоду. Именно приспосабливаться, а не ассимилироваться. Евреи, Ойленбургер, неспособны к ассимиляции. К интеграции-это да. К ассимиляции-немыслимо.
   
 А теперь, в качестве интеграционного примера возьмём Родину твоих предков, до войны там существовала, по величине может быть единственная в мире, еврейская диаспора. Существовала давно. Члены этой диаспоры интегрировались в Германии полностью. Прекрасно владея немецким языком, до тонкости зная германскую культуру и народные обычаи немцев, они добились там, в материальном плане, очень многого. И кто знает, не приди к власти нацисты, может быть Германией со временем управляли бы евреи.

Ведь не для кого не секрет, хотя многие скрывают этот факт, что до прихода Гитлера к власти четверть промышленных предприятий этой страны находилась в руках предпринимателей евреев. Добились они этого своим упорством и умом, а также искуссным умением приспосабливаться, как я уже говорил, к окружающей среде. Кроме того, живя в Германии, евреи всегда, при любых обстоятельствах, независимо от социального статуса, помогали, поддерживали и опекали, как впрочем повсевместно в мире, друг друга.

Взаимовыручка у представителей моей нации, запомни это, Ойленбургер, во все времена стояла и стоит на почётном первом месте.
Так вот, все эти вышеперечисленные качества: умение приспособиться к окружающей среде, упорство в достижении поставленной цели, взаимовыручка и, конечно же, хитрость, были приобретены моей нацией в бесконечной и жестокой борьбе за выживание. И благодаря этим качествам, на сегодняшний день, Ойленбургер, ты при всём своём желании не найдёшь ни одного еврея, который бы прозябал в бедности или хуже того в нищете. А умение, Ойленбургер, жить в достатке как правило вызывает зависть.

Ведь что произошло в Германии с приходом Гитлера к власти? А произошло следущее: Гитлер прекрасно зная, что большинство немцев, попросту, сгорают от зависти  к богатствам нажитыми евреями, решил использовать этот факт для достижения своих низменных целей.

Ведь как в то время рассуждал обыкновенный рядовой немецкий бюргер? А рассуждал он примерно следующим образом: я немец, Германия-моя Родина. Почему же мне немцу приходится надрываться, работая на какого то вшивого жида, который кроме того, что живёт на моей земле, пьёт ещё мои пот и кровь.
 
  Гитлер, как я уже говорил, зная об этом низменном чувстве немцев, после своего прихода к власти, сразу же разыграл эту карту. Он был неглупым человеком, этот Гитлер, и прекрасно сознавал, что здесь он одним выстрелом убивает сразу двух зайцев: Избавляется, наконец, от ненавистных евреев заполонивших Германию, и пополняет за их счёт государственную казну такими необходимыми для претворения в жизнь, своих, национал-социалистических идей, деньгами.

Отсюда полное искоренение еврейской диаспоры в Германии.
Но, как говорится: худа без добра  не бывает. И хотя эта поговорка звучит кощунственно по отношению к евреям, жертвам фашисткой диктатуры, но без этих жертв моему народу никогда бы не удалось построить своё собственное государство  Израиль.

А теперь, Ойленбургер, если всё это обобщить, то станет понятным, что негативное отношение к евреям, как ты выразился, кроется, прежде всего в зависти к их умению создавать для себя материальную выгоду. Что не всегда, как мы видим на примере Гитлеровской Германии, оборачивается благом.
Вот такое моё мнение на сей счёт, Ойленбургер.
    
  -Иван Иванович, вот вы говорили о Гитлере. Как личность, этот человек глубоко несимпатичен мне, а вот что он представлял собою как государственный деятель и военачальник? Можно ли его сравнивать, в этом отношении, с такими личностями как Чингисхан, Александр Македонский или к примеру с Наполеоном Бонапартом?-задал я свой второй, не меннее дурацкий по сравнению с первым, вопрос.
   
  -Эк куда тебя занесло! Гитлера на одну доску с Бонапартом!-Он весело расхохотался и, встав из -за стола, подойдя к окну, выходящему в сад, всё ещё неудержимо хохоча, распахнул его настежь.
В комнату сразу упругой, дурманящей волной ворвались громкое щебетание птах и терпкий запах отцветающего шиповника, большой куст которого рос прямо под окном. 
    
  -Ну что ж, Ойленбургер, если вопрос, даже если он глуп, уже задан, то на него должен, как правило, последовать и ответ.- Он вновь сел за стол,-давай-ка попробуем вместе разобраться, что собою представляли эти личности.
Начнём, пожалуй, с Чингисхана. Человек этот, как тебе известно из истории, отличался большой жестокостью и коварством. И только эти его черты помогли ему объединить под своим началом разрозненные, дикие племена монголов-кочевников.

После их объединения перед ним сразу же встал вопрос о сохранении и укреплении той власти, обладателем которой он стал. Ведь рано или поздно, и он это отлично понимал, интриги, плетущиеся его врагами, приведут к потере им этой самой  власти.  А властью этот степняк дорожил больше всего на свете.
Как это сделать? А очень просто. В те далёкие времена, между прочим, точно также как и в наше время была известно одна простая, непреложная истина, которая гласила, что ничто так не укрепляет власть и могущество, как война. Этим верным и действенным способом он и воспользовался.

Конечно, ведение войны таит в себе риск. Ведь войну можно и проиграть. Но что в нашей жизни не обходится без риска? А Чингисхан рисковать умел. И рискнул. В результате: завоевание монголотатарами громадных территорий, обложение покорённых народов ясаком и непререкаемая власть в руках одного человека.      
 Ну, а насчёт его таланта как военачальника, Ойленбургер, то тут у меня имеются сомнения. Победы свои, думаю я, он одерживал в основном благодаря только численности своих войск.

Что же касается Александра Македонского и Бонапарта, то эти личности несомненно обладали незаурядными способностями и талантами великих государственных деятелей и полководцев.   

А в отношении австрийца Адольфа Алозиевича Шикльгрубера я могу сказать только одно: Талантами он не обладал никакими. Да, он был человеком не глупым. Но и только. Не глупых людей, Ойленбургер, на этой земле хоть пруд пруди. Посуди сам, ведь даже человеконенавистническая идея о преобладаниии немецкой, так называемой арийской расы и та, принадлежала не ему. А развязанная им, самая страшная за всю историю человечества  война, унесла столько невинных жизней, что имя его ещё очень долго будет являться символом зла. Так что сравнивать его, тем более, с Наполеоном, я бы ни в коем случае не стал.

Разумеется во всех этих людях: будь- то Чингисхан, Александр Македонский, Наполеон или Гитлер, при всех их громадных различиях, несомненно, имеется и несколько общих черт. Выражается это, прежде всего тем, что каждый из них, мало заботясь о своих подданых, использовал их как средство для достижения своих низменных, эгоистических целей. Народ для них являлся не более чем серой однообразной массой из которой, в их представлении, можно было лепить что угодно.

И никто из них никогда не задумывался о том, что в сущности они сами являются выходцами из этой самой массы и что к власти они пришли благодаря только воле случая. Конечно, любой случай закономерен. Но всётаки это только случай, пускай даже закономерный. Есть такая теория, Ойленбургер, "Теория вероятностей". Когда-нибудь я объясню тебе её законы. Так вот, в силу этой теории я отношусь к таким "великим личностям" с огромной антипатией.

Для меня они все, пускай иногда и талантливые, но возомнившие о себе невесть что, преступники. Их многочисленные отталкивающие черты: равнодушие ко всем и всему, кроме собственной неограниченной власти, вечная боязнь лишиться этой власти, проявляемые ими коварство и жестокость в борьбе за эту власть, делают в моём представленни из них настоящих монстров. Между прочим должен тебе сказать, Ойленбургер, если уже речь зашла об этом, что моя антипатия или лучше даже сказать презрение относятся буквально ко всем без исключения "великим личностям". В том числе и к Ленину со Сталиным.
   
 - К Ленину?-помню, я даже задохнулся от этих его слов.
- Да. И к Ленину..,- oн усмехнулся, видя мою такую реакцию.- И запомни, Ойленбургер,-спокойно продолжил он,-что любая фанатичная вера в какую-нибудь политическую идею, это не только вредно, это ещё и крайне опасно. А утопическая марксисткая теория построения коммунистического общества как раз и является таковой. Эта опасная иллюзия унесла во время революции  немало человеческих жизней. А чем всё кончилось? После смерти Ленина, который как я предпологаю в конце своей жизни всё-таки начал понимать всю абсурдность этой идеи, пришёл Сталин. А этот человек, можешь мне поверить, Ойленбургер, в никакие идеи не верил и иллюзий по отношению к коммунизму не питал. Ему нужна была только власть. И волею его величества случая он её получил. Первым делом, что он сделал, заменив Ленина на посту председателя Совнаркома, было почти тотальное уничтожение всех соратников и друзей Владимира Ильича. И в этом деле, надо отдать ему должное, он преуспел как никто. Затем окружив себя подхалимами, которые боялись его как огня, он спокойно принялся за постройку обыкновенного диктаторского государства. Монстр этот прекрасно сознавал, что только диктаторский режим даст ему возможность сохранить власть до конца его жизни.

Наконец в 1953 году он умирает, оставляя после себя, к этому времени уже полностью выстроенное и идеально функционирующее, такое же как и он,
государство-чудовище с многочисленными тюрьмами, лагерями с диким произволом чиновников, которые все, исключения очень редки, являются коммунистами. Казалось бы, что после его смерти должно хоть что- то измениться. Но ничего не меняется.  Мы как жили так и живём, веря в какое то абстрактное " cветлое будущее". И конца этому я пока не вижу.
          
  Никогда в своей жизни мне не приходилось слышать таких крутых высказываний о нашем государстве и его основателе В. И. Ленине. И это, честно сказать, привело меня тогда в состояние растерянности, смешанной с некоторой долей скепсиса. Для меня подобные мысли о Владимире Ильиче казались в то время, я бы сказал кощунственными и совершенно недопустимыми. И если бы подобное сказал кто-нибудь другой, а не Иван Иванович, то я бы не задумываясь посчитал этого человека за сумасшедшего. Но Иван Иванович сумасшедшим не был и если он так думал ,то значит имел на это какие то свои веские основания.
 
  Видя мои сомнения, вызванные его словами и понимая как мне нелегко поверить тому, что он сказал, он улыбаясь произнёс слова, которые, как мне теперь кажется, сыграли очень большую роль в становлении моего будущего и отношения к жизни.
          
 -Верить нельзя никому, Ойленбургер. Разве только себе,-сказал он.-Правда также относительна как и всё остальное. Поэтому никогда не ищи её. То, что сегодня ты воспринимаешь за правду, завтра  вполне может обернуться своей противоположностью. Правда-это всего лишь призрак. Понятие правды придумано людьми как ещё впрочем многое, многое другое. К примеру: Смысл жизни. Никакого смысла жизни, также как и правды, разумеется в широком диапозоне этих понятий, нет. Поразмысли сам, ты ведь увлекаешься астрономией и знаешь, что рано или поздно придёт время и человечество, вместе с нашей планетой, которую мы считаем своим домом, исчезнут. Мало того, исчезнет вся наша солнечная система. Солнце, в конце этого процесса, превратится в белого карлика. И кто знает, может быть исчезнет даже вся наша вселенная, превратившись в "ничего". А в моём понятии "ничего", Ойленбургер, это что-то такое, что ни представить, ни толком объяснить невозможно. Если тебе когда-нибудь приходилось терять сознание ,то ты можешь, приблизительно конечно, понять, что это такое. Там нет света, нет тьмы, нет тепла и холода, нет материи, нет времени, одним словом нет ничего...- Он умолк, задумчиво глядя в распахнутое настежь окно, за которым бушевала жизнь, которой он предрекал такой страшный конец.

Верить этому не хотелось. Но я знал, что он прав. И от этой его жуткой правоты в сердце закрадывался могильный холод, а в душе поднимался протест. Протест против беззащитности человека перед законами, по которым живёт и умирает вселенная.
   
   Впоследствии, будучи уже зрелым, со своими взглядами на жизнь, личностью, часто вспоминая наш тогдашний разговор о правде,  смысле жизни и о печальном конце мироздания,  я не переставал удивляться умению и способности Ивана Ивановича объяснять сложнейшие вещи и понятия простыми словами и выводами, понятными любому человеку.

В 1965 году Иван Иванович, по приглашению своего однополчанина и боевого друга Виктора Васильевича Шаповалова, уехал, уволившись из школы, в Новосибирск.
 На прощание взяв с меня обещание, что после окончания школы я приеду к нему в Новосибирск  для поступления в тамошний университет, где работал его друг и где в будущем собирался работать также и он, подарив мне на память две книги: "Логику" профессора Асмуса и "Теорию вероятностей", которые с его дарственными надписями я храню до сих пор, он исчез из моей жизни точно так же внезапно, как когда-то появился, приехав из Ташкента.

Обещание, данное ему, сдержать мне, к сожалению, так и не удалось. В год окончания школы начал прихварывать дед и мысли о продолжении учёбы в Новосибирском университете пришлось отбросить в сторону.

После окончания школы  я сразу же устроился на работу учеником плотника в Таласское СМУ№1. Проработал я там ровно полгода, потом, когда деду стало немного лучше, уехал на только начинавшуюся стройку Кировского водохранилища. Оттуда я часто ездил в гости к Роберту Викторовичу Пеннеру, который  жил в совхозе Бурное. Бывало навещал меня и он. Вместе  мы часто ездили на рыбалку. Роберт Викторович оказался таким же страстным рыболовом как и я. Ездили мы в основном на степные озёра Бели-Куль и Ак-Куль, которые в те времена  просто кишели рыбой.

Так прошёл почти год. Незаметно подкралось время призыва в армию. Перспектива службы в армии, надо сказать откровенно, мне совершенно не улыбалась. И для того, чтобы избежать призыва в ряды наших "доблестных" вооружённых сил, я недолго размышляя поступил в  Казахский государственный университет на факультет иностранных языков. Почему именно на этот факультет? Не знаю. На вопрос этот у меня до сих пор нет вразумительного ответа.
 
 Проучившись там один год и два месяца, я также недолго размышляя, бросил учёбу и уехал домой в Талас.

За время моей учёбы в университете произошло немало печальных событий: умер от сердечного приступа Аскар Атабекович. Умер прямо в машине во время одной из своих рабочих поездок по колхозам,  погиб Роберт Викторович. Погиб нелепо. Поехал зимой с друзьями на подлёдный лов и утонул. Газик, на котором они заехали прямо на ещё неокрепший лёд озера, внезапно проломив его ушёл под воду. Спастись не удалось никому. И ещё одна горькая весть настигла меня по приезду домой. В Новосибирске, в одной из больниц, после долгой болезни скончался Иван Иванович.

Так всего за каких-то четырнадцать месяцев я потерял сразу троих, к которым относился с огромнейшим уважением, друзей.
 
 В декабре этого же, такого богатого печальными событиями, года случилось ещё одно событие. Правда радостное. Вернулся, после трёхгодичной службы в Забайкальском военном округе, Эркин. И вернулся не один, а с красавицей женой Машей, которая ровно через три месяца родила ему сына.

Имя ему дал я, окрестив новорожденного крепыша с  такими же чёрными разбойничьими глазами, как  и у  его  отца, Эриком.

А в мае 1968 года, несмотря на все мои ухищрения и увёртки , меня всё-таки призвали на военную службу.