Псалом 152

(Mihail Kaban-Petrov photo)



У меня болит локоть.

Ноет.

Его забинтовали, - и - ничего очевидного.

Это там, где-то внутри.

Я смотрю на него мысленным взором.

И ко мне приходит сон.

Просыпаюсь от того, что у меня болит локоть.

Ноет.

Его забинтовали, - и - ничего очевидного.

Это там, где-то внутри.

Я смотрю на него мысленным взором.

И ко мне приходит сон.

Просыпаюсь от того, что у меня болит локоть.

Так продолжается почти все это пасмурное утро.

Некоторых людей раздражают повторения, но они любят песни с припевами.

Музыка и слова должны вызывать радость и грусть, похожие на ощущения поющего человека.

Когда люди голосят искренне, они ненадолго, но верят, что любовь между женщиной и мужчиной никогда не пройдет.

Никуда не исчезнет любовь между матерью и ребенком.

Если песня моя не находит отклика в сердце, значит, она слишком эгоистична.

Разве я единственный, у кого болел локоть?

Большинство мучений связано с тем, что человек чувствует себя телом.

Ему тесно.

Он маленький.

Он хочет, чтобы его спасли и сохранили.

Но ведь что-то же должно болеть у людей, если они хотят избавления?

Получается, - боль физическая не так интересна, как душевные переживания?

Что ж, давайте начистоту:

У меня болит душа.

Ноет.

Ее забинтовали, - и - ничего очевидного.

Это там, где-то внутри.

Я смотрю на нее мысленным взором.

И ко мне приходит сон.

Просыпаюсь от того, что у меня болит душа.

Так продолжается почти все это пасмурное утро.

Я не вижу тебя, Господи.

Я смотрю на тебя мысленным взором, но я знаю заранее, что обречен.

Это мне не поможет.

Я ушел из неволи, где ищут тебя.

И теперь все как надо.

Я грущу по тебе.

И я искренне рад твоему присутствию.

Ты уже не снаружи мя, Господи.

Я уже не внутри тебя, Господи.

Ничего очевидного.