Один шанс из...

      
ОДИН  ШАНС  ИЗ…

                Бог  лучше  познаётся  неведением.
                Блаженный Августин
       Погода по своему любимому обыкновению была мерзопакостной.  Хроническая низкая облачность, страдавшая стойким недержанием, мочилась на город вонючим кислотным дождём. Озлобленный полной неопределённостью климата ветер падал откуда-то сверху на грязные, лишённые света улицы города, ошалело носился по ним, и утробно подвывал, натыкаясь на дыры в разбитых окнах пустых домов.

       …Услышав условный стук в дверь, Божуков слегка приоткрыл её, образовав опознавательную щель, потом чуть добавил зазора, чтобы прибывший и узнанный при свете свечи и по голосу гость мог проскользнуть в неё, не обворовывая дом дефицитным по теперешним временам теплом, прикрыл её, и защёлкнул замок.
       Бахирев был в армейской плащ-палатке, добытой им где-то по случаю, или купленной за провиант, бывшей ныне универсальной валютой, не страдавшей от инфляций, как евро накануне всех катастрофических событий.
       Гость откинул с головы капюшон и протянул хозяину дома холодную мокрую руку.
       - Приветствую вас, Сергей Владимирович.
       - И к вам – с тем же. - Божуков стряхнул с руки брызги осени, и показал ею на вешалку в углу своей прихожей. – Разоблачайтесь, давайте. Пока сидим, хоть немного подсохнет – у меня тут тепло.
       Бахирев снял с плеча вещмешок и поставил его на табуретку.
       - Тут я кое-что принёс к общему нашему столу. Старые запасы, да ещё выдали немного по случаю Годовщины…
       - Значит, у нас с вами сегодня будет пир горой! – Божуков многозначительно подмигнул.
       Бахирев, уже раздевшийся, сам задул свечу в прихожей, и пошёл за хозяином дома, держа за лямку свой мокрый рюкзак.

       В большой комнате на уже накрытом столе горела ещё одна свеча, слегка разгонявшая вечный сумрак. Было тепло – буржуйка на кухне деловито потрескивала дровами, исправно исполняя свои обязанности.
       Бахирев вскрыл принесённый им рюкзак, и стал доставать из него обещанные гостинцы, ставя их на стол.
       - Извините за лёгкое опоздание, Сергей Владимирович, но, сами понимаете… Дождь, холод, ветер… Велосипед я по такой погоде брать не рискнул, а рикши сегодня просто нарасхват. Раньше были извозчики, но их лошади, похоже, передохли, опередив в этом всех нас…
       - Да, они почему-то хуже людей относятся к радиации, - механически подтвердил Божуков, расставляя новые продукты среди своих. – И репродуктивность их упала фактически до нуля…
       - Придётся нам больше ходить пешком… - Бахирев достал со дна рюкзака пузатую бутылку.
 - О, шампанское! – восхищённо воскликнул Божуков. – Кажется, сто лет не видел ничего подобного!
       Он разглядел в полумраке наклейку.
 - О, да ещё и советское! Полный антиквариат! Откуда у вас всё это сказочное добро? – Он обвёл рукам и богатый стол. – Эти сокровища… Икра, горбуша в собственном соку, шпроты…
       - Места знать надо… - хитро улыбнулся Бахирев и достал ещё одну бутылку. - Тоже раритет, - сказал он важно. - « Белый  аист ». Молдавский коньяк. Три года выдержки, хотя, если считать все годы его вынужденного простоя, то получатся все двадцать пять.
       - Вы продали-таки фамильное золото? – Божуков сходил на кухню за открывалкой для консервов. – Хотя, если разобраться… Кого сейчас удивишь банальным золотом? Самое ценное по нынешним временам – это еда и топливо для согрева.
       - Это из моих старых запасов, - вдруг нахмурился Бахирев. – Мы с Надей хотели в этом году отметить нашу серебряную свадьбу, хранили, да вот не вышло… А теперь что толку беречь?
       - М-да… - Божуков сел на диван, глядя в пол.
       - Именно так… - согласился Бахирев. – Ни жены, ни детей… Вы вот тоже - вдовец с некоторых давних пор. Женщины и дети – это главные жертвы новых времён.
       Он демонстративно провёл ладонью по своей лысой голове.
       - А мы вот пока крякаем, хотя тоже – не без потерь… - Он многозначительно посмотрел на такой же облезлый верх Божукова. – Как самочувствие-то? Сам похвастаться не могу ничем. Глотаю то, что дают и советуют, и рад тому, что нет хотя бы заметных ухудшений…
       - Всё – то же самое, - отозвался Божуков. – Нам повезло несколько больше, чем нашим близким, но разве это можно назвать везением?
       - Это называется прогрессивной инерцией, Сергей Владимирович. Мы должны продержаться как можно дольше, чтобы передать эстафету наших знаний новому поколению.
       - А кому передавать-то? – хмуро спросил Божуков. – В городе, как я слышал, из полутора миллионов бывших жителей осталось не больше двадцати тысяч. Смертность многократно превышает рождаемость, да и та дарит нам в основном мутантов…
       - Это пройдёт, - утешил Бахирев. – Так уже бывало в истории Земли, и даже не раз. Слабое умирает, а из нового выживает лишь самое сильное и перспективное в сложившихся условиях. По всему миру нас осталось миллионов триста, этого вполне достаточно и для экспериментов Эволюции, и для возрождения нас, как вида.
       - И когда это будет?
       - Лет двадцать ещё продолжится естественная убыль, пока хорошенько не ослабеет радиационный фон, потом лет десять выжидательной стабильности, а дальше уже начнётся очередной эволюционный скачок.
       - И какими мы станем? Новые?..
       - Однозначно ОНИ станут устойчивее нас к воздействиям агрессивной окружающей среды, - уверенно сказал Бахирев. – А там видно будет… Рассосётся радиация, рассеются облака, улучшится климат. Лет через пять–десять во всём мире начнётся интенсивная реанимация промышленности и экономики. Ренессанс попросту неизбежен! Когда динозавры погибли после столкновения с Землёй астероида, на сцену Эволюции вышли теплокровные млекопитающие, которым был уже нипочём и ледниковый период.
       - Что-то мы увлеклись, Виктор, и совершенно забыли про заждавшийся стол. - Божуков взял с него бутылку шампанского. – Вы помоложе меня будете, займитесь консервами, печеньем и сухариками из стратегических запасов. Увы, хлеба в другом виде у нас пока нет… Ну а я вспомню, как открывают шампанское…
       Божуков разлил игристое вино по бокалам.
       - Начнём со слабого алкоголя, потом перейдём на моё вино, и, если хватит на это сил, закончим вашим коньячком.
       Они красиво чокнулись.
       - За Будущее! – страстно сказал Божуков. – За тех, кто выжил вопреки всему, и продолжит род человеческий!
       Они выпили. Божуков закусывал горбушей в собственном соку, а Бахирев – красной икрой, которую намазывал на печенье.
       Шампанское быстро пошло в кровь, разогревая организмы.
       - Вот ведь казус… - задумчиво сказал Божуков. – Ровно год назад, в одно, точно синхронизированное кем-то мгновение, на всей Земле разом отказали все электронно-технические устройства, созданные человеком. Связь одномоментно вышла из строя, но я представляю себе, что это было. Самолёты падали с неба, автомобили на скоростных трассах разбивались, выходя из-под контроля, взрывались атомные и прочие электростанции… Мне помнится, на околоземной орбите тогда даже летали космонавты…
       - Для них смерть была мучительной, - сказал Бахирев. – Вернуться нельзя, системы жизнеобеспечения не работают. Перегрев или переохлаждение аппаратуры, переизбыток углекислоты в атмосфере орбитальной станции, и недостаток кислорода. Думаю, у них были лишь минуты…
       Божуков разлил новые дозы шампанского.
       - Вот вы – не гуманитарий, как я, а технарь с образованием. Скажите, как такое вообще могло случиться?
       - Один шанс из триллиона, - сказал Бахирев. – Теория Вероятности такое теоретически, но допускает. Зато теперь такого уже не произойдёт практически на бесконечном Будущем.
       - Отрадно слышать иногда… - усмехнулся Божуков. – И за это нам стоит выпить!
       Они привычно чокнулись.
       - А какие у нас тут ближайшие перспективы в плане Прогресса? – Божуков перешёл на сайру в масле.
       - Вся полупроводниковая техника утрачена безвозвратно и надолго. Электрическая – частично – тоже. Сейчас активно экспериментируют с двигателями внутреннего сгорания, пытаясь переориентировать их на водяной пар. Бензин мы тратим на обогрев и освещение, нефтеперерабатывающие предприятия не работают, поэтому он рано или поздно закончится. У нас в институте пока безуспешно возятся с уцелевшими электродвигателями. Если их вращать вручную, на выходе появляется электрический ток, но чтобы их должным образом раскручивать, нужны установки с приличной мощностью. Опять мы упираемся в паровые турбины. Пытаемся применять ветряные установки, но их уцелели единицы.
       - Да, надо терпеливо ждать… - согласился Божуков.  – Ещё лет пять ждать. Уравновесится климат, рассосутся сплошные облака. Можно будет начать возрождать сельское хозяйство, а там и остальное приложится. За это тоже стоит выпить.
       Они добили шампанское и убрали опустевшую бутылку под стол, чтобы не мозолила глаза.
       - Нам не повезло, как когда-то не подфартило динозаврам, - сделал вывод уже слегка захмелевший Божуков. Ему хотелось общения, а Бахирев после трагической смерти близких стал угнетающе молчалив. – Вы бы переехали поближе ко мне, Виктор, - сказал вдруг он. – У нас с вами в запасе уже не так много времени, а в городе полно пустующих домов. Нам надо держаться вместе, так будет легче…
       - Рядом с моим домом могилы жены и детей… - глухо сказал Бахирев. – Я хотел бы почаще ходить к ним в гости…
       Божуков, осознавший свою полутрезвую бестактность, смутился, и, минуя промежуточную стадию, выпил полста граммов коньяку.
       - Надо жить! – сам выдохнул из себя хроническое угнетение Бахирев. – Что бы там ни было, у нас мало времени и ещё меньше шансов, но надо думать о других! И помочь им выжить!
       Он не стал рисковать вслед за Божуковым, и налил себе вина. Поводов для тостов не осталось, поэтому они просто продолжали начатую трапезу.
       - Мне уже кажется, что Разум – это в какой-то степени эволюционная обуза нашего вида, - задумчиво сказал Божуков. – Животное, которое уцелело, просто продолжает свой род, а в нас слишком велика инерция страданий постфактум. Это нам серьёзно мешает.
       - Инерция рано или поздно сходит на нет. Даже у Разума, - ответил Бахирев. – Важно, чтобы она не закончилась полной остановкой, и уж тем более – откатом назад. Полноценные обезьяны из нас уже не получатся…
       Божуков посмотрел на сумрачное окно.
       - Удивительная вещь – Память, - сказал он, уже захмелев. – Первые месяцы я страдал от отсутствия Солнца, а потом привык, как будто так оно и нужно.
       - Будет вам и Солнце, не переживайте, - пообещал Бахирев. – Раз идут дожди, значит, оно где-то испаряет воду для них.
       - Разве на Земле ещё есть такие благословенные места?.. – не поверил ему Божуков.
       - Есть, есть, - уверил Бахирев. – На экваторе. Там линейная скорость вращения нашей планеты максимальна, поэтому облачность сдувается с него в оба полушария.
       - Живут же люди… - позавидовал кому-то Божуков.
       - Думаю, именно туда сейчас из прилегающих районов и мигрируют все выжившие. Всё повторяется, но в обратной последовательности. Когда-то наша цивилизация уже начиналась с Африки.
       Божуков с огорчением посмотрел на уже год как мёртвый музыкальный центр.
       - Вам непременно нужно кого-то себе завести, Виктор, - сказал он убеждённо. - Так легче. Я был уже одинок на момент катастрофы, мне это привычнее, а вас одиночество тяготит. Уцелели же некоторые женщины и дети, можно с кем-то сойтись и кого-то даже усыновить.
       - Две трагедии даже в лучшем случае складываются лишь в одну драму, - вяло ответил Бахирев. – И что я могу ещё предложить ждущей Эволюции, кроме своих деградировавших половых клеток?.. Мне ещё нет и пятидесяти, но я уже слишком стар для таких дел.
       Он тоже вдруг налил себе коньяку.
       - Но вы правы в главном, старина: чтобы смотреть в Будущее, нужно не слушать Прошлое. Оно отвлекает от Настоящего, но у него слишком уж магнетический голос…
       Бахирев выпил.
       - У меня в институте на днях произошло истинное Чудо. У нас там на подоконниках стоят унылые цветки в горшках, и вот один из них вдруг расцвёл. И это в нынешних-то условиях, когда даже фотосинтез у наших растений уже под сомнением! Жизнь заразительна!
       - А хотите горячего чаю? – вдруг встрепенулся Божуков. – Или даже кофе? Я тоже сохранил баночку растворимого для особо торжественных случаев и гостей.
       - Давайте! – махнул рукой Бахирев. – Раз пошла такая пьянка, режь последний аппендицит! Только не кофе. Я и без него уже фактически породнился с бессонницей.
       Божуков сначала шагнул на балкон, где у него в навесных шкафах хранились всевозможные сушёные травки – добавки к чаю.
       - Дождь кончился, - сказал он с откровенно радующейся интонацией. – И ветер пробует разгонять тучи. И уже даже видны почти забытые звёзды… Вы были правы, Виктор!
       - У Ада, как и Рая, тоже есть свои границы… - мрачно сказал Бахирев.
       - Простите, а это у нас что?.. – странным голосом спросил Божуков. – Или кто?..
       - Что и кто именно? – привычно продолжил их вялый диалог Бахирев.
       - Идите-ка сюда, мой друг! – потребовал Божуков. – Это легче увидеть, чем описать!
       Бахирев послушно прошёл на балкон.
       Божуков показал рукой вверх
       - Смотрите!
       И Бахирев увидел…

       - Что это, Виктор?..
       - Комета или астероид… Я не астроном…
       - Почему ЭТО так выглядит?... Слишком эффектно и очень пугающе опасно?..
       - ОНО падает на нас… Вот-вот…
       - Снова, что ли, как год назад?..
       - Да, опять, я думаю, Апокалипсис…
       - Но вы же мне говорили об уже реализованном единственном шансе из триллиона!..
       - Это по нашему наивному мнению, а у Природы, похоже, свои собственные представления о Теории Вероятности…

                За  оглушающим
                ударом  Судьбы
                следует  её
                такой  же 
                поцелуй…