Русский экзистенциал

Сила русской национально-освободительной философии в ее русскости. Русскость, эта та базовая, изначальная черта, которая из любой национальности попавшей в русский плавильный котел сделает образцового русского. Так и русская философия из любого философского направления сделает русскую философию, подвергнув ее своему перетолкованию и изменению. Молчащая русская философская мысль наконец вынужденна выразить себя в борьбе за свою потерянную свободу. Определить свой Дух и обозначить этим свое бытие в мире.
Русских нельзя победить пока не известна их национальная тайна. Эта тайна состоит в том, что Россия - есть земля будущего. Будущее неизбежно и все попытки остановить радикализм русских только приблизят его.
Радикализм русских остановит только Бог и остановит только единством с Самим Собой.

Русское "я" обретает бытие, чувство жизни, в сущностных переживаниях, в состояниях души присущих только русским. У русского не существует другого бытия кроме своего и это бытие выражает себя не только в языке. Чувство жизни проявляется в предстоянии перед немой бездной ничто, как отличие от нее и не может быть статичным, поэтому это предстояние переживается как ужас падения, падения в жизнь. Предстояние перед бездной учит смотреть в глаза смерти. Учит принять торжество смерти и приняв разрушить ее власть над нами: что бояться тому, кто принял смерть? А раз нет страха, то нет власти основанной на страхе. С этого момента "я" обретает новую жизнь. Но жизнь не лишает русское "я" тотального ужаса перед собой из за отсутствия единства с Богом.
Обнаружение себя в мире, обнаруживает заброшенность и выражается в чувстве глубокой тоски и разделенности с Богом перед лицом смерти.
Оно есть вначале как переживание горечи заброшенности, оставленности Богом, ужаса одиночества без причастия к абсолюту.
Русский заброшен и одинок, но в тоже время, русское "я" имеет бытие и это бытие одно с Богом. Бог есть, и бытие моего "я" это подтверждает.
Тоска от одиночества в этом мире не может пройти для русского даже в веселье. В начале бытие еще не едино с Богом, едина только точка начала присутствия, моего существования в мире с Ним.
Это абсолютная тоска по самому себе ничем из мира не может быть заполнена. Это тоска втягивает в себя все существо русского человека. Это чувство глубокого одиночества и неразделенной тоски есть сущностный русский экзистенциал. И любой становящийся русским должен не то чтобы думать по русски, а чувствовать эту неизбывную тоску русских в себе. И вот когда человек глядя на мир будет тосковать по себе, по Богу, по всему что не удалось или удалось, по будущему, прошлому, по настоящему которое где то есть, но не здесь, а то что здесь не настоящее, по абсолютной нехватке всего что не приобрести как материальную вещь, по наполненности жизни в ее абсолютной значимости, вот только тогда человек начнет вступать в сферу русского бытия, выйти из которого он уже не сможет.
В этом есть гипнотическое действие русской культуры, потому что пережитый опыт этой тоски бесценен.
Русский находясь в тоске, находит себя в ней везде и русское пьянство способствует этому сакральному погружению.
Не случайно водка приобрела образ национального напитка. Как и наркотические курения шаманов, алкоголь приводит русского к катарсису, через тоску разделенности в исповеди себя, чтобы обрести надежду Причастия и оживить собой мир. В переживании вселенской тоски русский находит себя, обретает свое нахождение сталкиваясь с собой и найдя тоскует в понимании разделенности. Понимание, как обретение, поднимание, имение, приобретение, для русского, это обнаружение второго лица в диалоге с Богом, или иначе обнаружение Бога в диалоге с Ним. В этом стремлении поднять целое целиком, и обрести наконец единство, русский и находится собирая все подряд. В стремлении собрать все "до кучи" русский упражняется всю жизнь. В огромном пространстве самонахождения он все пытается привести к Духовной вертикали и как Сизиф, бесконечно поднимает мир, и не может поднять в его Целостности. Ведь перед глазами мир вещей, а за ним мир образов, а за образами - смыслов, а за смыслами - Бог. Стремление подъять и понести все сразу, оживить, затрудняет понимание событий в их изолированной, абстрактной конкретности. Причем в своем радикализме понять все или ничего, чаще обнаруживается второе, поэтому для русских при стремлении понять все вообще, как целое, мир оказывается непознаваем.
- "Да что ты мне про буквы рассказываешь, ты меня читать учи."
Поэтому русские никогда не чтили и не уважали закон, предпочитая жить по правде, а не по закону. Жизнь по правде - "по понятиям", отличается от того, чтобы жить по Правде Божьей, но суть в том, что русский предпочитает целое частям.
Почему русский не бросает такое понимание? Потому, что другого способа понять у русских нет.
Русский находясь в пространстве своего бытия, двигаясь в нем, стремится не подчинить, а расположиться, обживает его, оживляет то на что наталкивается. Обживание предполагает причастие к существующему, совместную трапезу, поэтому даже приглашение в гости "на чай", на шашлыки, любая поездка в поезде, это особое обживание пространства, устроение общего обитаемого дома, которое русский приносит с собой. Угощение, одаривание, оживление, принятие, включение в совместную сопричастность бытия не носит агрессивного, завоевательного характера и обычно выражается в утверждении: - Хорошо сидим. Такова общая "завоевательная" стратегия русских. Русское пространство дома которое русский приносит с собой обязательно несет в себе некое эмоциональное состояние. Оно изменчиво как погода с которой русский отождествляет себя. Эти состояния противоречивы и не даются определению в них как в зеркале отражается природная изменчивость русского Протея. Но изменчивость не нарушает русской вертикали к Богу. Русский дом нуждается в постоянной заботе и любой человек или целая страна, включенный в него, начинает сразу чувствовать это на себе. Добровольцы воюющие на стороне русской Правды, пример такого включения. В сознании любого русского добровольца есть необходимость в защите своего дома-Родины и включенных в русское внутреннее пространство породнившихся людей, мест, государств, от внешнего врага.
Подлинное, настоящее, действительное русское бытие очень устойчиво. Но когда русский уходя в себя выходит за свои пределы, то отчуждаясь от себя конструирует абстрактные модели отличные от его подлинного бытия. Так происходит, когда философия, религия, человек, рассматриваются вне русского контекста, как бщечеловеческие абстракции. Но такой уход от себя представляет большую проблему, из за того, что ничего кроме русского в сознание войти не может, и поэтому, для понимания все нерусское надо переводить на родной язык и перетолковывать. Поэтому "русская интеллигенция" в своем вырожденческом виде всегда была чужда всего русского и противостояла ему. Эта борьба с народным духом нерусской интеллигенции и власти, до сих пор приводит к насилию над сокровищем черной(просвеченной Богом) народной души и взаимному отчуждению с властью. Поэтому русский народ светлей и богаче в своей жизни, несчастной, оторванной от корней, мертвой "элиты".