Гряда двойников или разбиение личности

 I.
  Однажды утром Юка Крякин встал с левой ноги. Потом он надел на эту ногу правый ботинок. Ботинок был из странного материала и сомнительного сиреневого цвета. Поднялся, стал искать левый, но не обнаружил. "Не надо было вчера так много пить" - подумал Юка печально, побрел к зеркалу, увидел свое отражение, но даже не успел испугаться - его левая нога обутая в правый ботинок запнулась о правую, босую и Юка шмякнулся на пол. "ну вот, - с досадой подумал Крякин - будет синяк. А спирт весь кончился. Схожу-ка я к своему приятелю Аксю, может, у него найдется  лишняя бутылочка, он, вроде, не жадный, поди, поделится со мною..."

  Обнаружив левый ботинок  в  посудном шкафу и натянув его на правую ногу, прихрамывающий Юка отправился к Аксю. Но тихо покинуть квартиру ему не удалось. "Эй, где ты там?!- догнал его в коридоре вопль Ундины - Что, опять набрался "столичной"?! Да ты клинический! В твоем возрасте нельзя столько пить. Ты что, не знаешь, что инфаркт страшно помолодел?! И, вообще, иди быстро в магазин, купи мне помаду "Буржуа" ультракрасного тона - ко мне сегодня Фридрих придет. Я буду пробоваться на роль роковой дамы в  его новой пьесе!"

"Ты и на попсовую не тянешь. Спасибо за комплимент по поводу молодости, дорогая, а сейчас я иду к Аксю и буду выискивать среди его морских свинок гениальное наследие для нашего цирка. А потом у меня шейпинг, туда опаздывать никак нельзя, раздевалку закроют. Хватит и того, что я буду с похмелья," - завершив этим свою речь, маленький Юка взял огромную спортивную сумку всех цветов светофора и поковылял к Аксю.

Аксь встретил его выпученными глазами и диким криком: "А, ты тоже за спиртом?! Но у меня остался только проявитель! Правда, очень хорошего качества. Могу показать сертификат". "Но кто же сцапал весь спирт? - выпучил свои узкие глазки Юка. Неужели уже так поздно?". "Тебя опередили, - сказал Аксь печально -ко мне уже прибегал этот Юлий из оперы и выпил весь спирт... Или протер им все синяки... Я не знаю... Я потерял корм для морских свинок... Корм! Корм....Ээ-ээ-э..."  "А как же твои свинки обошлись без спирта? Или вместо них компанию тебе вчера составляла Лёся?" "Не знаю... Не помню..." - с великим отчаяньем простонал Аксь и стал хлебать прямо из горла проявитель. Юка понял, что ему лучше не мешать. И только у порога печально сказал: "Передай моё искреннее сочувствие Юлию, моему товарищу по несчастью..."

II.
А в это время в опере Юлий репетировал очередную арию. Он был чисто вымыт и выбрит, одет в аккуратный костюм с бабочкой, причесан. Но странные синие пятна на лице и руках позволяли предположить, что ночь он провел бурно.
  "О, чахи ухи тя-я-я!  Ля бо ля се ча пя-я-я-я-я!" - старательно выводил Юлий слова новой японской оперы "Дорога в Сингапур". Он почти не фальшивил.
А в это время гениальный режиссер Георгян, вовсе не слушая красного от чрезмерных стараний Юлия, смотрел только на его лицо и чувствовал, как на него сходит озарение. И вдруг он завопил: "Эврика! К черту Сингапур! Мы будем ставить оперу "Синяя птица"! Даже грима не понадобится! Юлик и так весь синий... Но немножко красный... А, я понял! Астика! Будем ставить Красно-синию птицу. Или сине-красную... Потом решим!" - он радостно захлопал самому себе в ладоши и побежал писать новое либретто.
Обалдевший Юлий даже не сразу сообразил, что обалдевать ему следует от счастья. Ведь это значило, что ему наконец достанется главная роль! Но в этот момент вновь вбежал Георгян и завопил: "Но ты, Юлик, будешь только открывать рот, а петь вместо тебя будет Мамардашвили!" "Зачем?! Почему?! - с интонациями обиженного мальчика-отличника вопросил бедный маленький Юлик - Ладно, если бы он открывал рот, я понимаю, что он выше и красивее меня... Но пою-то я лучше" - хныкал Юлик. Георгян же был непреклонен: "У него лицо не синее, поэтому придется попрыгать по сцене тебе... Хотя, можно избить Мамардашвили, тогда он тоже будет синий... хм... это идея... да, так все и сделаем! Иди, ты свободен" - махнул он рукою в сторону Юлика, погружаясь в собственные размышлению. Огорченный Юлик печально уполз за кулисы, подумав, что, видно, не прав был его друг Аксь, когда учил, что идея должна вознаграждаться. Сил идти у него уже не было.

  III.
  В то же время Юджин Высокомыслящий сидел за письменным столом и периодически швырял на пол скомканные бумажки со своими стихами. "Нет, это никуда не годится! Никуда... - он бросал на пол очередное творенье, но потом, задумавшись, иногда даже тянулся к нему рукой, думая - А, может, в этом все-таки что-то есть?" Но потом снова решительно одергивал себя: "Да нет, это какой-то сосновый бор!".
  Комната между тем все больше и больше заполнялась мятой бумагой. "Как-то неряшливо все смотрится...- вздохнул Юджин - Но с этим ничего не поделать". Нанять домработницу у него не хватало средств, а прямо сейчас приниматься за уборку решительно не хотелось. "Наверное, я пойду в оперу, - подумал Юджин - Может, меня  это развлечет, да и обсудить вторую часть либретто к японской опере тоже надо бы... О как надоели мне эти иероглифы..." - пробурчал себе под нос Юджин, зашнуровывая ботинки на высокой подошве.
  Но вместо оперы он отправился к Аксю, где его ждало одно разочарование: ни спирта, ни даже проявителя у того уже не было...

 IV.
 В тот же час Юп, кому были неведомы спиртовые проблемы, благополучно поглощал в родном театре чашку за чашкой водки - благо проблем с этим напитком в этом заведении не водилось. Здесь было естественным пить водку за место чая.  Юп едва вернулся из своего родного города, находящегося вблизи Томони и теперь никак не мог перестроиться. Жизни в Томони текла минимум в пять раз медленнее. В итоге делать в театре было решительно не было, вот и приходило, как обычно, поглощать водку. До вечернего спектакля оставалась еще масса времени.

VI.
   Юка же посетил шейпинг, купил в киоске бутылку "Балтики". Мигом с нею расправился и неохотно побрел домой. Никакой помады он, естественно, не купил - деньги не позволяли. Вместо нее он приобрел кефир - знал, что Ундина любит пить его на ночь. Но кефир Ундину мало смягчил. Высказав за пять минут потока не самой цензурной лексики, что она думает о муже, она отправилась смотреть телевизор с воплем: "Сейчас будут показывать меня! Отойди от экрана, а то я не успею себя разглядеть, там же маленький эпизод! ". Зазвонил телефон. Ундина схватила трубку и гаркнув: "Да!!! Щас!!!", бросила её Юке. Звонила Мэл - девчонка, которую он едва знал, но которая ему почему-то нравилась. Узнав ее голос, он покраснел, затем побледнел. А потом они добрых пол часа проговорили про университеты, экзамены, шейпинг, ёлки и пиво...

  VII.
  Юлий сидел в гримерке неимоверно грустный и думал: "Вот, опять будет плохая опера. В плохих операх я не пою, зачем?!". С каждым годом плохих опер становилось все больше. 
Забежала знакомая журналистка Молли. Она заботливо поинтересовалась происхождением его синяков и посоветовала поменьше пить. Узнав, что и в будущей опере он петь не будет, она возмутилась, вздохнула и сказала, что тогда на нее не пойдет. Но анонс, тем не менее, все равно написала, необходимую информацию же спросила с Юлия. Юлию Молли почему-то нравилась. Он подумал, что было бы хорошо выпить с ней где-нибудь тет-а-тет в интимной обстановке, но сказать не решился.

VIII.
  Юджин Высокомыслящий все-таки добыл спирта - в театре у Юпа. Теперь он пытался усовершенствовать либретто, но дело особо не продвигалась. Зазвенел телефон. Это звонила его знакомая Мэгги, которая ему нравилась. Услышав ее голос, он выронил трубку из левой руки, но, к счастью, поймал ее правой. Они проговорили час, но о чем он не помнил. После разговора он написал три стихотворения и даже не выбросил два из них в корзину.

IX.
  Когда спектакль закончился, Юп совершенно неожиданно наткнулся в коридоре на свою знакомую Марлену. Она ему нравилась, поэтому он повел ее в свою гримерку и стал там страстно целовать. Но она почему-то сказала, что не хочет таких отношений и этим его очень удивила. Но еще больше его удивило, что после она сказала, что любит его, почему-то при этом бурно смеясь. Юп вздохнул, подумал, что все в мире сложно и пошел. Дальше пить спирт.