Новогодние развлечения в компании друзей 10

      Распрощавшись с Софией, она дошла до поворота, отлично помня, что ее комната, с отделкой темно-зеленого цвета, первая от угла. Совершенно спокойно она толкнула дверь и остановилась как вкопанная – это была не ее комната. Во-первых, потому, что стены в ней были нежного розового цвета, а во-вторых, прямо в центре комнаты должны были быть сложены ее вещи. Должны были, но рассчитались, как говориться, то есть их не было. Анжелина отступила в коридор, и осмотрелась. Рыцарские доспехи справа, некое растение в бочке напротив.   
- Все правильно, - пробормотала она, и заглянула в комнату вторично.

     Комната, по-прежнему была розовой и без ее вещей. Анжелина вернулась в коридор.
- Ерунда какая-то. Может, я проходила, все-таки два поворота.

      Анжелина прошла по коридору, повернула и заглянула в первую, по левой стороне комнату – та тоже была не ее.
- Ничего удивительного, - фыркнула Анжелина, - я не самая умная, с этим я еще согласна, но вот, что полная дура – нет уж, увольте.
      Анжелина решила пойти самым простым путем – открывать все двери подряд, по ее мысли, и это было вполне разумно, в конце концов, она обязательно должна была обнаружить свою комнату…
    
      Темно-красный, такой темный, что мог быть вполне и фиолетовым, автофургон, буквально бросался в глаза на белом поле. Макс подрулил к нему на снегоходе, и все трое выпрыгнули из транспорта. Все было точно так же, как они оставили в момент эвакуации.
- Черт возьми, - выругался Тед, - я надеялся, что застану Вулфа здесь.
- Я тоже, - признался Толстый.

      Макс обошел машину кругом, пощупал капот машины, потом приоткрыл дверцу и заглянул внутрь.
- Он здесь даже и не появлялся, - пробормотал Макс.
- Почему ты так решил? - поинтересовался Тед.
- Двигатель холодный, ключ от зажигания лежит на сиденье. Я оставил его, на тот случай, если он придет, залезет в машину и заведет ее. Чтобы согреться…
- Ну, что будем делать? - Тед поочередно посмотрел на Макса и Толстого.
- А разве есть какие-то варианты? Поехали, будем искать.
- Машину потом заберем? - поинтересовался Макс.
- Да, на обратном пути. Я думаю, что она никуда отсюда не денется, - ответил Тед..

      Парни залезли в снегоход, и Макс повел его вдоль тропинки, которую ночью проложили во время своего похода Толстый и Тед. Они смотрели в сторону леса, пытаясь рассмотреть что-нибудь в его глубине.
- А не мог он найти какую-нибудь другую дорогу к людям, - вслух произнес Макс.
- Нет, - отозвался Тед, - ты видел карту у хозяина. Этот лес словно в котловане. С одной стороны гора, с которой мы вчера сверзились, а с другой стороны эти теплые болота. Будь они, неладны.
- А ты думаешь, что карте хозяина можно доверять? - осторожно спросил Макс.

      Сначала Тед, а потом, и Толстый обернулись и посмотрели на Макса.
- Ты это о чем?
- Ну, если его дом нарушает какие-то там правила, то почему бы и лесу вокруг него тоже, того, не быть с нарушениями…
- А что – это мысль, - пробормотал Толстый, но Тед не поддержал Макса.
- Ерунда. Тогда следующая мысль будет, что он Господь Бог…
- Или, наоборот, - не пожелал уняться, Толстый.
- Ты настаиваешь на этом?
- Нет, но, я бы не стал сбрасывать это со счетов.
- Парни, - было видно, что Тед готов рассмеяться, - вы только послушайте, что вы мелете. Это ваши фантазии, которые вы почему-то не хотите приструнить. Дом – замок Дракулы, гости – вампиры. Может нам осин нарубить, пока мы Вулфа разыскиваем. Кстати, если, по-вашему, то мы ищем его напрасно…
- Так хозяин предупреждал, что искать не надо, - не пожелал принять веселый тон Толстый.
- Ты серьезно, - Тед начал раздражаться.
- Вполне. Только не понятно, почему он нас выпустил.
- А это просто, - вступил в разговор Макс, - там наши девушки. Он уверен, что мы вернемся, да даже если и нет, то у него все равно будет трое свеженьких.
- Ты про «если не вернемся» пошутил, я так понимаю, - Тед чувствовал, что проиграл в этом споре, поэтому был зол.
- Конечно, - спокойно, не желая реагировать на настроение Теда, ответил Макс.

      Тед хотел еще что-то сказать, но его прервало восклицание Толстого.
- Стой Макс! Там что-то в лесу!

      По расчетам Анжелины, она уже сделала полный круг, но искомая комната так и не нашлась. А, кроме того, не попались ей и комнаты подруг. Сначала это ее удивило, но потом…
      
      Последние годы ее жизни, имеется в виду те, которые она провела в команде Теодора Шребера, приучили ее к тому, что она постоянно оказывалась в центре различных событий. Иногда смешных, иногда скандальных, и естественно, что ей самой частенько приходилось изображать из себя самых различных людей, в зависимости от той ситуации и того сценария, который они разыгрывали. Да, много было чего, но никогда еще, она наедине с самой собой, не чувствовала себя ненормальной…
    
- Это просто какой-то дурдом, - произнесла она зло и тихо – присутствовавшее в коридоре эхо, тоже не способствовало улучшению ее состояния.
    
      Анна вылезла из ванной, завернулась в халат и бродила по комнате, пытаясь ответить сразу на два вопроса. Во-первых, какую полезную информацию о хозяевах давала эта маленькая часть их владений, а во-вторых, что из предметов могло уместиться в ее сумку, не бросившись в глаза своим отсутствием.

      Информации было мало, за исключением того, что на большинстве предметов, которыми была обставлена ее комната, стояли дата изготовления и имена мастеров, но если имена вообще ничего не давали, то над датой можно было и призадуматься. Предметов, изготовленных позднее 1755 года, она не обнаружила. Все, на чем она сидела, лежала, обо что она набивала себе синяки, во время движения – такова была ее плата за проживание в любом новом доме – было самым настоящим антиквариатом, и, следовательно, имело серьезную, а скорее всего и каталожную цену.
- Однозначно, что этот сер Дункан О’Тул, не бедствует, - пробормотала она вслух, подтверждая мысль, которая впервые пришла к ней во время завтрака.

      В это же время она приглядывалась к серебряному канделябру. Она даже подняла его и взвесила в руке, а потом, с некоторым сожалением поставила на место – канделябр был и слишком тяжелым, и слишком громоздким. А вот костяной гребень для расчесывания волос был просто прелесть. Он был внесен в список предметов, которым следовало перекочевать в ее сумку, перед тем, как компания решит, что пора отсюда драпать. Анна двинулась дальше, прибавив по ходу движения в известный список еще и пепельницу, по виду, серебряную, сделанную в форме отдыхающей кобры…
    
      За окном что-то грохнуло и весьма ощутимо, Анне даже показалось, что подпрыгнула мебель. Анна скоренько подбежала к окну и выглянула.
- Мать твою, - вырвалось у нее, - какого хрена…

      Грохот за окном повторился. Анна прилипла к окну, пожалев про себя, что в этой комнате нет балкона, выйдя на который можно было бы разобрать, о чем кричат люди в этой смешной военной форме, размахивающие какими-то слишком длинными и неудобными пиками и сабельками, совсем маленькими, почти игрушечными. Периодически около смешных солдат что-то взрывалось, некоторые из них падали, но как-то не очень естественно, что наводило на мысль о съемках кино, в котором и режиссер не очень, и тот, кто отвечает за подбор актеров слабоват, а оператор и вовсе какой-то неудачник и обязательно пьющий…
    
      Вообще-то Анна любила исторические фильмы. Нравились ей гусары и рыцари. Нравились батальные сцены, особенно, массовые, когда камера поднимается на вертолете над войсками, и тогда можно было видеть, как огромное поле, почти до самого горизонта, заполнено солдатами. солдат там, аж до самого горизонта. К месту тогда был и некоторый натурализм, главное, чтобы его было в меру, потому, что если его слишком много, фильм перестает быть правдивым. Получалось тогда, что режиссер заигрался и начал снимать кино ради кино, а это всегда скучно.
    
      …голова молодого солдата, одного из нападавших, то есть прорвавшихся сквозь разбитую ядрами и взрывами стену, отстоявшую от стены дома на три десятков шагов, насколько можно было рассмотреть с такого расстояния, да еще в пороховом дыму, неожиданно отделилась от тела и упала в снег. Обезглавленное тело попыталось двигаться, но смогло сделать лишь один шаг, а потом, что-то красное, фонтаном брызнуло из  обезображенной шеи. Тело смялось и рухнуло в снег, совершило несколько конвульсивных и неприличных движений. Анна все стояла и смотрела, ждала, когда эта сцена закончиться, и режиссер произнесет: «Снято», чтобы к упавшему подбежал кто-нибудь из техников, обслуживающих специальные эффекты. Но сцена все длилась и длилась, пока до Анны, вдруг не дошло, а получилось это как-то рывком, практически без подготовки, что она наблюдает из окна самое настоящее действо. И этот паренек, вовсе не кукла для специальных эффектов и не каскадер в костюме, а самый настоящий, живой, хотя, уже нет, солдат…
- Мама, мамочка… - забормотала Анна, постаралась отойти от окна, закрыть ладонями глаза, но мозг никак не мог избавиться от этой картинки. Снова и снова молодой мальчик делал шаг и лишался головы. Сознание Анны не выдержало перегрузки и отключилось, а тело медленно опустилось на пол.
    
      София не спешила вылезать из ванной. После часов проведенных на холодном ветру и морозе, чтобы согреться и почувствовать себя в порядке, ей требовалось намного больше времени, чем, например той же самой Анне. Кроме того, она периодически дотягивалась до крана и добавляла горячей воды. Прошел, наверное, час. Наконец, София решила, что плескалась достаточно. Ее халат, предусмотрительно вывешенный перед живым огнем камина, был теплым и уютным. Девушка завернулась в него и только после этого приступила к осмотру доставшегося ей помещения.

      Кстати говоря, у нее тоже имелся свой список, но в отличие от подруги, она предпочитала брать сувениры, а не ценные предметы. Ей особенно нравились красивые, пусть даже и дешевые фигурки зверей. Из экспедиций, так называл Тед такие выезды, София вывезла уже небольшую коллекцию. Но в этой комнате фигурок не было, это несколько расстроило ее, но ей пришла замечательная, как ей показалась мысль, пройтись по соседним комнатам. В конце концов, ведь всегда можно сказать, что ты перепутала комнату, глупо и мило поулыбаться, а потом просто вернуться восвояси. Тем более, как вспомнилось Софии, соседние комнаты должны пустовать. Не размышляя далее, она накрутила на голову полотенце и вышла в коридор. Коротко оглянулась, сделала несколько шагов и заглянула в ближайшую комнату. Поверхностный осмотр принес очередное, хотя и не горькое, а обыкновенное, легко забываемое разочарование.

      Задерживаться дольше София не собиралась. Она была практически около двери и готовилась выйти, когда услышала за дверью разговор. Девушка немного растерялась, позабыв про ту простенькую легенду, которую перед этим придумала. Эта мгновенная растерянность не дала ей вовремя сообразить, что говорят на ее родном языке, а когда сообразила, то естественно, горячо пожелала пообщаться с соотечественником, решив, что они, скорее всего те самые гости, о которых говорила хозяйка.

      София поторопилась выйти в коридор, но увидела лишь тень, человека, повернувшего за угол. Не обращая внимания на то, что она была одета лишь в халат, точнее, об этом она даже как-то и не подумала, девушка прибавила шагу, и уже готова была выйти, как вдруг, находившийся там, за поворотом выкрикнул:
- Грязная тварь! Убирайся к черту и не смей даже появляться на моем пути! - и звучали в этом выкрике такие интонации, что услышь их София в свой адрес, она бы непременно убежала бы и спряталась.

      Тут же, она просто остановилась. Как ни жаждала она общения с земляками, встревать в их проблемы, да еще в таком градусе общения, желания у нее не было. Она затихла, прислушиваясь. Софии захотелось услышать того, к кому обращен был этот страшный выкрик, про себя она уже была уверена, что это женщина, но все-таки, ей почему-то хотелось услышать ее голос.
- Луи, Луи!

      София вздрогнула, этот голос, преисполненный слезами и мольбой, мог принадлежать только ребенку. Ну, может быть, и это с большой натяжкой девушке, но такой, которая, еще совсем недавно кровила первый раз в жизни.
- Не смей упоминать даже моего имени!
- Но Луи…, - договорить она не успела, послышался хлесткий и звонкий щелчок, потом другой звук – глухой, словно кто-то упал.

      София поняла, что девушка получила пощечину, причем такую, которая свалила ее с ног.
- Луи, ударь меня еще раз, убей, если хочешь, но не уходи! Я умоляю тебя, умоляю…, - и голос девушки захлебнулся в рыданиях.
- Я и на мгновение не останусь в этом притоне, - ответствовал издалека голос мужчины.

      По-видимому, ударив собеседницу, мужчина просто развернулся и уходил.
- Луи, забери меня. Возьми с собой.
- Мне не нужна дешевая шлюха.
- Но может быть, служанка? Кто же ведь стирает тебе белье. Моет полы.
- Мои служанки намного порядочнее тебя.
- Я не виновата!
- А мне плевать…

      София, которая и так, слушала эту душераздирающую сцену с невольно сжатыми кулаками, рискнула выглянуть. Где-то посередине коридора, на полу, там, куда ее отбросил удар, размазывая слезы и кровь из разбитого носа, лежала девочка, лет тринадцати, а может быть и еще моложе. А в самом конце коридора, готовился уже скрыться за поворотом молодой мужчина.

      София даже не обратила внимания на их одежду. Точнее, обратила, но подумала, что это всего лишь участники предстоящего бала, который, скорее всего еще и маскарад. Девушка тем временем, чуть пошатываясь, поднялась. Ноги не очень-то хорошо держали ее, поэтому периодически ей требовалась опора – или стена, или рыцарские доспехи, стоявшие тут же.
    
      София шагнула навстречу девушке, вряд ли она понимала что делает, в эту минуту ею двигало сердце, в котором одновременно кипели жалость и ярость… Вряд ли она четко представляла, что ей надо делать или, например, что будет теперь делать этот несчастный ребенок…
    
      Девочка вдруг выпрямилась, она даже перестала опираться на стену, а потом и вовсе рассмеялась. Громко и звонко. Мужчина, там, в самом конце коридора словно споткнулся, а девушка крикнула ему в спину:
- Лжец! Но я буду отомщена, уже завтра твоя болезненная и нежная Бианка получит письмо, где будет подробно описано то, как ты провел две последних ночи. Как и с кем.

      Мужчина вздрогнул, как от удара.
- Что ты сказала? - прошипел он, поворачиваясь на каблуках, и решительно меняя направление движения.

      Но девушку было уже не унять.
- Плохо со слухом?! Только я повторять все равно не буду, я лучше добавлю еще – твой будущий тесть узнает о том, что ты предпочел малолетнюю, незаконнорожденную проститутку его дочери.
- Тварь! - выкрикнул мужчина, и с каким-то звериным рыком бросился к девушке.
- Я, - девочка вдруг выпрямилась и гордо подняла голову, - нет! Я всего лишь уличная девка, а ты – предатель. Разве не ты рассказал мне между моими продажными и грязными ласками, которыми я тебя осыпала, зачем ты появился здесь.
- Я убью тебя, - вскричал молодой человек, приближаясь почти прыжками, к этому, не осознававшему что он делает, ребенку…

      А вот София вдруг поняла, что этот Луи может и собирается сделать. Даже не осознавая, что и сама она подвергается опасности, София направилась к нему наперерез.
- Но послушайте, - обратилась она к участникам этого странного разговора, но ее не слышали, ни одна, ни другая сторона.

      Луи был уже рядом с девочкой, в его руке София увидела кинжал, и поняла, что произойдет сейчас, но…

      Между ними был шаг, но вдруг девочка отступила, что-то звонко лязгнуло, и София краем глаза увидела, в руке девочки меч, который мгновением раньше, был приставлен к доспехам. София даже не успела удивиться, лишь увидела, что тяжелое рыцарское оружие начало замысловатое движение. И прежде чем Луи успел нанести свой удар, меч закончил свое движение и остановился вместе с сердцем, которое он пробил…

      Покачнулся Луи.
      Покачнулась девочка, потому, ей было просто не под силу удерживать на мече тело взрослого мужчины.