Литва

Первый отпуск в воинской части у меня пришелся на зиму. В профкоме предложили горящую курсовку в Друскининкай, я согласилась. Курсовка отличается от путевки тем, что живешь не в санатории, а на квартире. Но также проходишь курс лечения, питаешься в столовой, принимаешь участие во всех мероприятиях, экскурсиях. Оплата проживания входит в стоимость курсовки, адрес квартиры сообщают.

По тому адресу, который мне назвали, находилась чистенькая, аккуратная трехкомнатная квартира в многоэтажном доме. Одну из комнат хозяева сдавали, в других жили сами. Это был 1978 год, никаких перестроек пока не предвиделось. В комнате нас поселили втроем – две русских и полячка Ванда. Ванда была замужем за литовцем, давно жила в Литве, лечилась от бесплодия. Мне тогда было 28 лет, лечиться было не от чего, назначали общие, укрепляющие процедуры.

Людмила сразу заявила, что приехала оторваться на полную катушку, отдохнуть от мужа. Поэтому она сразу завела себе постоянного спутника, все свободное время проводила с ним.  Мы с Вандой такие цели не преследовали, хотя спутники у нас тоже появились, но это были скорее партнеры по танцам. Они жили также на квартире в этом же доме. Спутником Ванды был Сергей, а как звали моего я даже не вспомню, кажется, Юрий. Мы ходили вместе на танцы в санаторий, пару  раз выбирались в ресторан. Причем, когда мы пришли все вчетвером, и Ванда заговорила на литовском языке, нас разместили в большом зале рядом с оркестром. Здесь удобные деревянные столы стояли по краям зала на возвышении, отгорожены невысокой перегородкой. В центре зала – танцевальная площадка. Мягкий, приглушенный свет, негромкая музыка, очень уютно.   Когда мы пришли вдвоем с Юрием, без Ванды, все было по-другому. В большой зал нас не пустили, разместили в маленьком с квадратными пластиковыми столами, как в столовой. Никаким уютом здесь и не пахло, танцевать надо было идти в соседний зал.

Мы жили в условиях постоянного дефицита, исчезало то одно, то другое, а многое и вообще не появлялось на прилавках, надо было «доставать». Мне перед отъездом на работе надавали кучу заказов, в том числе лифчики всех размеров. Что-то можно было купить в Друскининкае, что-то в Вильнюсе и Каунасе, куда нас возили на экскурсии. В Каунасе запомнился «музей чертей» - множество фигурок чертей всех сортов и размеров из всевозможных материалов. Были на выставке картин художника Чюрлениса. Были и в музее боевой славы. В витринах экспонаты из концлагерей, доказательства зверств фашистов. В одном месте скромная табличка: «Мы приносим извинения за своих соотечественников, которые сотрудничали с фашистами». Экскурсовод как-то сжался, когда мы посмотрели на него, прочитав эту табличку, и поспешно отошел в сторону.

Во  многих магазинах продавцы равнодушно отворачивались, когда мы обращались к ним на русском языке, но приветливо обслуживали Ванду, говорившую на литовском. На автобусной остановке подвыпивший мужчина стал что-то громко декламировать, поглядывая в нашу сторону. Мы, конечно, не поняли, Ванда перевела:
- Кто работает, тот имеет. Кто не имеет, тому дают!
То есть их возмущало поведение русских отдыхающих, скупающих все в их магазинах. Я стала объяснять что-то про тяжелую промышленность:
- Мы же производим станки, машины, поставляем сюда.
- Многие считают, что лучше сотрудничать с Германией.
Не знаю какая была промышленность в этом городе, по-моему весь городок жил за счет санаториев, большинство жителей работало именно там.

Что меня поразило тогда в этом городе, так это точное выполнение по минутам всех процедур и четкое движение автобусов.  На каждой остановке висела табличка с расписанием движения, и автобусы подходили точно в то время, которое указано на табличке. У нас тогда такое и представить было трудно. Автобусы в нашем, например, городе ходили редко, когда вздумается, народу в них набивалось, как селедок в бочке. Многие обслуживающие предприятия не считали обязательным придерживаться расписания, могли открыться позже, закрыться раньше.

Был эпизод перед душевыми кабинками, когда одна из русских женщин стала «выступать»:
- Мы вас всех гнали в войну!
Ей стали что-то отвечать, завязалась перепалка. И та,  что сидела, молча в сторонке, слушала, встала и ушла, бросив перед уходом:
- Все вы хороши! И те, и другие!
Все озадаченно переглянулись и замолчали.


Как-то наши спутники зашли к нам в гости, немного посидели. Хозяйка в  это время куда-то уезжала, а ее муж присоединился к нам. Соседи по площадке все рассказали хозяйке, когда она вернулась. Она стала обвинять нас во всех грехах – мы соблазняли ее мужа. Но Ванда все-таки сумела ее убедить, что ничего похожего не было. Поверила она только Ванде.

Забавно было, когда в конце срока курсовки за Вандой на машине приехал муж. Она пригласила нас с Юрием в машину, открыла бутылку вина, достала конфеты. Сергей стоял в стороне, не решаясь подойти. Муж Ванды сказал:
- Пригласи. Мне приятно, что моя жена еще кому-то нравится.
И Сергей присоединился к нам.

Сейчас перед празднованием Дня Победы я смотрю, как ведет себя Литва и вспоминаю того экскурсовода. Конечно, им хочется выглядеть по-другому в глазах потомков.