Бригадир. Часть третья, глава пятая

                Глава пятая

   Первое боестолкновение танковой дивизии под командованием полковника Ашукова с немцами произошло 27 октября. Ещё накануне разведка доложила, что немецкие танки захватили железнодорожную станцию Дубна, которая находилась всего в пятнадцати километрах от позиций танковой дивизии. Через позиции дивизии сплошным потоком отходили отступающие части Брянского фронта. Брянский фронт фактически перестал существовать, из его частей в тылу формировались новые подразделения. Войска Брянского фронта были деморализованы. Григорию удалось поговорить с одним из отступающих, командиром стрелкового полка. Подполковник был в грязной, замызганной шинели. Его глаза лихорадочно горели. Он как будто не понимал, где находится. Не обращая внимания на обступивших его офицеров, он сильно матерился и всех вопрошал, как будто они были виноваты во всём случившемся:

   - Где наши танки, где наши самолёты, а? Вы что, хотите чтобы мы этим остановили танки Гудериана, а? Так вас перетак, - при этом он тряс рукой трёхлинейную винтовку Мосина времён первой мировой войны. - От моего полка меньше роты осталось, все там полегли. И я там должен был остаться, но вот живой. Хотел застрелиться, но не имею право своих бойцов бросать. Я их должен к своим вывести, - командир полка зло заплакал, размазывая слёзы по грязным небритым щекам.

   Это зрелище на всех произвело угнетающее впечатление. После ухода отступающего полка в тыл, комиссар Сасько сказал, что с такими вояками немца будет остановить трудно.

   - С одной стороны, ты Василий Иванович не прав, - возразил командир дивизии. - Они не виноваты, что вооружены одними винтовками. С другой стороны, ты конечно прав. Отступающие войска сейчас деморализованы и при виде немецких танков опять побегут назад.

   Утром 27 октября, дивизионная разведка доложила о том, что на железнодорожной станции Дубна скопилось большое количество техники и живой силы противника. Теперь между немецкими войсками и позициями, которые занимала дивизия полковника Ашукова, не было ни каких препятствий.

   С самого раннего утра Григорий находился на своём НП(наблюдательный пункт), который был оборудован на небольшой высотке в полукилометре от передовой линии обороны. В районе 10 часов утра над позициями дивизии появились шесть вражеских пикирующих бомбардировщиков Ю-87. Бомбардировщики, прилетевшие без истребительного прикрытия не спеша перестроились в круг. Из-за неубирающихся шасси в наших войсках их прозвали "лаптёжники". Первый "лаптёжник" свалившись в крутое, почти отвесное пике сбросил первую партию бомб на окопы наших войск.

   - Эх, сейчас бы наши истребители сюда! Совсем обнаглели сволочи, летают без прикрытия, - проговорил стоявший рядом комиссар Сасько.

   В ответ на слова комиссара из-за ближайшей тучи, со стороны Тулы, выскочили четыре наших истребителя И-16, среди лётчиков ласково прозванные "ишаками". Истребители с ходу пошли в атаку. Не успел второй бомбардирощик отбомбиться, как его прошила пулемётно-пушечная очередь нашего ведущего истребителя. Ю-87 так и не выходя из пике врезался в землю недалеко от окопов. Вскоре задымил и рухнул на землю второй бомбардировщик, остальные начали сбрасывать бомбы куда попало в чистое поле, стараясь быстрее освободиться от смертельного груза и разворачиваясь стали уходить на запад. Весь воздушный бой вёлся не больше трёх минут. Наши лётчики немцев преследовать не стали, а снизившись до бреющего полёта прошли над позициями наших войск, приветственно помахивая крыльями. Бойцы, видевшие с земли этот скоротечный воздушный бой, в ответ дружно кричали "Ура!" и подбрасывали вверх каски. Наши истребители, сделав ещё один круг над окопами, развернулись и ушли в сторону Тулы.

   На этом ещё ничего не закончилось. Из штаба дивизии на НП командира дивизии позвонил дежурный офицер и доложил, что по данным авиаразведки, из Дубны на позиции дивизии движется большая колонна немецких танков и бронетранспортёров с пехотой. "Ну вот и началось", спокойно подумал командир дивизии и по телефону приказал дивизиону реактивных установок "Катюша" срочно выдвинуться на заранее подготовленную позицию. Позиция для реактивных установок "Катюша" находилась недалеко от НП, справа в небольшой ложбине. Комдив с интересом наблюдал за реактивными установками. Он их увидел впервые только здесь, когда принимал командование дивизией, но в действии никогда не видел. Вместо направляющей трубы здесь были направляющие рельсы, установленные на шасси автомобиля ЗИС-5. На эти рельсы навешивались реактивные снаряды в количестве 16-ти штук.

   После того, как дивизион реактивных установок занял свою позицию, на НП прибыл командир дивизиона майор Евстафьев и вместе с ним двое красноармейцев, нёсшие какие то ящики. Поприветствовав комдива, майор попросил разрешения развернуть здесь свой рекогносцировочный пункт, так как более удобного места больше нигде не было. Получив разрешение, красноармейцы начали разбирать свои ящики. Один из красноармейцев начал устанавливать прибор, похожий на смесь теодолита с подзорной трубой. Как оказалось это был дальномер, другой красноармеец развернул переносную радиостанцию, для связи с дивизионом.

   На груди у Ашукова висел большой двадцатикратный цейсовский бинокль, в который он время от времени просматривал далёкий горизонт, но противника всё ещё не было видно. Немецкая колонна появилась на горизонте только около двух часов дня. Григорий тут же отдал распоряжение по полкам, без его команды огонь не открывать. Первыми огонь должны будут открыть из своих установок миномётчики дивизиона. Прижав к своим глазам окуляры бинокля комдив до рези в глазах начал наблюдать за передвижением немцев. Не доезжая до наших окопов с километр, немецкая колонна начала перестраиваться. Немецкие танки, а  их комдив насчитал 25 штук, развернулись в строй фронта. С немецких бронетранспортёров, а их было около сорока штук, попрыгала немецкая пехота и несколькими цепями двинулась вслед за танками. Немецкие бронетранспортёры также перестроились в строй фронта и двинулись вслед за пехотой, чтобы поддержать их огнём своих пулемётов. Наблюдавший за этим комиссар зябко поёжился в своей офицерской шинелешке. На улице было всего +4 градуса. Заметив это полковник Ашуков усмехнулся:

   - Ничего Василий Иванович, сейчас тебя немцы разогреют.

   Подбежавший трусцой майор Евстафьев спросил, когда открывать огонь.

   - На Ваше усмотрение майор, Вы специалист в этом деле. Единственное условие - это не допустить танки в наши окопы.

   Майор опять приник к своему дальномеру и начал диктовать красноармейцу, сидящему на связи, какой то набор цифр и слов, а тот тут же по радио передавал всё это на позицию своего дивизиона. Когда немецкие танки приблизились к окопам не ближе, чем на триста метров, Евстафьев поднял правую руку и крикнул, как будто его могли услышать расчёты миномётов:

   - Первая, вторая, третья и так далее по порядку, залп!!!

   Что здесь началось, ужасающий треск, вой. Находящиеся на НП люди зажимали уши ладонями, но даже это мало помогало. На наступающие немецкие порядки понеслись по площади десятки огненных комет. Реактивные снаряды были начинены термитным составом, который горит даже в воде. Гореть начало всё, люди, железо, казалось под ногами немцев гореть начала сама земля. Весь залп продолжался от силы четыре, пять минут. Затем наступила относительная тишина и перед глазами наблюдавших за всем этим, открылась поистине страшная картина. Перед позициями дивизии бушевало море огня, из которого раздавались душераздирающие крики заживо горевших людей. На поле боя остались гореть десять танков и столько же бронетранспортёров. Один из танков лежал на боку, а другой был без танковой башни, видимо взорвался боезапас и его башня была отброшена метров на двадцать. Оставшиеся целыми танки и бронетранспортёры задним ходом начали отступление. Из наступавшего немецкого батальона больше половины остались на поле боя, а остальные, обгоняя свои танки бросились назад.

   Увиденное ошеломило, даже много повидавшего в своей жизни полковника Ашукова. Он подозвал к себе майора Евстафьева и поблагодарил его за хорошо проделанную работу.

   - Служу трудовому народу! - отчеканил майор по Уставу и уже смущаясь добавил, - да разве это я сделал, это мои аппараты так поработали.

   Свои реактивные установки майор ласково называл аппаратами. Комдив приказал дивизион отвести в тыл, а то не ровен час после такого может налететь вражеская авиация. К комдиву подошёл возбуждённый комиссар дивизии, он уже успел побывать у миномётчиков и всех их поблагодарить от имени руководства дивизии.

   - Слушай, Григорий Михайлович, а не ударить ли нам вслед отступающим немцам? Хотя бы батальоном Т-34-х?

   - Нет, Василий Иванович. Неужели ты не понял, что это была лишь разведка боем? Нам не следует раньше времени раскрывать все свои карты. Если бы Гудериан сегодня решил нанести свой главный удар на Тулу, то на нас пошло бы не 25 танков, а по крайней мере не меньше сотни. Так что у нас с тобой главный бой за Тулу ещё впереди.

   Комиссар Сасько порывшись в своих карманах, достал оттуда плоскую фляжку, взболтнул, открутил крышку и сделав глоток передал комдиву:

   - За твою первую победу над немцем.

   - За нашу победу, - уточнил комдив и сделав также глоток, спросил, - слушай, Василий Иванович, где ты всё время коньяк достаёшь?

   - Места знать надо, - загадочно проговорил комиссар. - Ещё по глотку?

   - Нет, давай нашему Петру Ивановичу оставим. Ведь ещё до меня под его руководством здесь рыли окопы и именно он размещал прибывающие полки по местам будущей дислокации. Он бедолага хотел прибыть сюда на передовую, но я запретил. Всё таки начальник штаба должен заниматься своими непосредственными делами, а не руководить боем. К тому же мало ли что с нами могло случится? У нас есть живой пример, когда предыдущее руководство дивизией полностью погибло в сбитом самолёте. А дивизию оставлять без руководства нельзя.

   К вечеру на НП прибыл командующий обороной города Тулы генерал-лейтенант Попов и председатель комитета обороны города секретарь обкома Жаворонков. Вместе с командиром дивизии и комиссаром они осмотрели поле боя, объехали полки дивизии и уже в сгустившихся сумерках провели короткое совещание в штабе дивизии. На совещании генерал сказал, что под его командование передан авиационный истребительный полк, который дислоцируется на восточной окраине города. Теперь безнаказанных бомбардировок больше не будет, заверил генерал и сказал, что им принято решение передать в состав дивизии отдельную зенитную батарею. Председатель обороны Тулы Жаворонков сообщил, что в городе сформирован Тульский рабочий полк и на совете обороны города решено также передать его в состав дивизии.

   - Как Вы думаете, Григорий Михайлович, где лучше всего разместить его? Наш рабочий полк уже завтра готов занять свою позицию на передовой, - спросил комдива Жаворонков.

   - Василий Гаврилович, наше самое слабое место - это левый фланг дивизии. Наш сосед слева, розразнённые части отступивших войск Брянского фронта, которые слабо вооружены, да ещё и не пришли в себя после выхода из окружения. Поэтому считаю, что рабочим полком необходимо укрепить левый фланг дивизии в районе посёлка Косая Гора.

   На этом короткое совещание закончилось. Попов с Жаворонковым, пожелав удачи, отбыли в Тулу.