Все хотели любви

                Новелла

      И всем мамы нужны, ибо мы еще были детьми, сосунками незрелыми… Было это давно, аж полвека назад; и отчасти мы были счастливыми…
      Интернат… Этим сказано все… Нет, конечно, не все, но картина чуть-чуть проясняется… И по сути мы были свободными – в энной мере она, эта наша свобода, от отсталых умом идиотов зависела… В группе двое таких, и нехилых физически, аж на несколько лет старше всех остальных… Шестой класс, то есть нам, большинству, по двенадцать исполнилось… Пацаны, и наивные!.. Не сказать, чтобы сильно боялись своих, почти взрослых «товарищей», все же слушаться, слушались…
      Вечера перед сном… Это шторм в наших глупых головушках, это нечто такое, что назвать можно буйством фантазии, извержением энергии, за день в нас накопившейся… В спальне полный бедлам, шум и вскрики безумные, сплошь и рядом одни издевательства, иногда очень-очень жестокие!.. И все это впотьмах… Становились зверятами – только выпустив пар и могли успокоиться, безмятежно уснуть… Завершались, как правило, эти бури стихийные кратким возгласом старосты, одного из «созревших» верзил: «Эй, придурки, замолкните, должен кончить вот-вот!..» Воцарялся покой, тишина, слышно только дыхание частое онаниста несчастного…
      На девчонок заглядывал уже каждый из нас, и дарили улыбки недотепам они – всем хотелось любви… И у них, раньше нас повзрослевших и с проросшими грудками девочек, рядом не было мам, рядом не было пап…
- Что ж так смотришь всегда на меня?.. – это скромница Вера осмелилась раз задать мне вопрос.
- И так ясно, влюблен!.. – сам осмелившись правду сказать.
- Много ты понимаешь, глупыш... – и вздохнула она; в этом вздохе тоска, в этом вздохе отчаяние…
- И не надо, по-моему, ничего понимать!.. – не обиделся, но… – Хочешь, я поцелую тебя?..
- Нет, не надо, Егор, - призадумалась девочка. – Я другого люблю.
      Вот и все, вот и весь разговор… Пусть другой на уме, но ни с кем не дружила она…
      Одиночество – то, что нас делает сильными, иногда эгоистами, иногда чрезмерно уж добрыми… Факт, оно, одиночество, закаляет людей, но бывают периоды, когда хочется выть…
      И полгода прошло; апрель месяц, весна… И я думал о Вере по-прежнему, и страдал от ее равнодушия… И хотелось тонуть в синеве ясных девичьих глаз, любоваться лицом…

Ах, забыть бы о рядом стоящих
стеной мрака дружках и приятелях,
видеть б только улыбку игривую,
и всегда, и всегда свою Веру счастливую…
И чтоб ветры невзгод нас сломить не могли,
И чтоб вместе, лишь вместе мы шли…

      Быть не может без грусти любви…
      Интернат; здание школы и класс… перемена и гвалт… И дебильный наш староста неожиданно к ней, к моей девочке хрупкой приблизился…
- Ишь, какая уже!.. – положил свою лапу на грудь.
- Отойди! и не трогай меня!.. – отстранилась она и тотчас раскраснелась вся-вся, видно было, готова расплакаться.
      И тут я поспешил, врезал в морду ему, бугаю… И не раз, и не два, а осыпал ударами, чего он и не ждал, разумеется… Нос, похоже, сломал…
- Успокойся, Егор!.. – с мольбой в голосе вскрикнул весь в крови негодяй, прикрывая руками лицо. – Пошутить, что ли, даже нельзя?!..
- Ладно-ладно, живи!.. – пришло время и впрямь успокоиться.
      Кривой нос был поставлен на место ему не в медпункте, а кем-то из нас, была вытерта кровь… Правду знали все-все, в том числе воспитатели… Кому нужен скандал, разбирательство?.. Дескать сам неуклюжий наш староста вдруг споткнулся, упал… неудачно при том… Что ж, бывает, случается…
      Наступил конец года учебного, тепло было на улице, с Верой все как всегда… И однажды сама подошла…
- Извини, соврала я тогда, - и прижалась ко мне, - дорог мне только ты!..
      В ответ начал ее расцеловывать, подставляла мне губки она… И весь мир переполнен был радостью, но недолго то длилось, увы…
- Нам придется расстаться, Егор, - сообщила в слезах ненаглядная через несколько дней, - нашлась мама моя… И живет далеко, вряд ли мы когда-либо увидимся…
      Эх, судьбина-судьба!.. Так оно и случилось впоследствии…
      Все хотели любви… и всем мамы нужны…

                2014 г.