Больше не буду...

Рассказ.

 Володя Лапшин человек увлекающийся. В детстве в судомодельном кружке корабли строил, в школьном хоре пел, позже стал ходить в духовой оркестр, потом решил гармонь «хромку» освоить. Но самым любимым занятием, начиная с семилетнего возраста, когда впервые взял в руки удочку и сразу поймал плотвичку красивую, блестящую и такую живую…Короче, рыбалка — это то, без чего он и дня прожить не может, каждую свободную минуту что–то мастерит. Везде в квартире у него лежат рыболовные снасти: удочки, крючки, грузила и прочие штучки, без которых рыбак, наверно, не может обойтись.
 В прошлом году поздно осенью он с товарищем спиннинговал на озере близ села Великовское, что в Лысковском районе Нижегородчины. Его внимание привлекли два парня на плоскодонном досчанике. Один медленно работал веслами, другой что-то делал в воде сачком. Действия второго были непонятны, и Володя решил приблизиться к ним.
— Как рыбалка? — спросил он и, услышав в ответ «ерундово», продолжил «хлестать» спиннингом озеро вдоль и поперек. Щучьих хваток не было.
— Бесполезно! — услышал Володя голос товарища. — Эти «козлы» всю рыбу распугали…
— А как они могли распугать? — удивился Володя. — Плывут тихо, не то, что ты, гребешь, аж на другом конце озера слышно.
 Виктор, так звали товарища, на три года был старше Володи и кое–что слышал об электроудочке, но особенно распространяться не стал, сказав только, что рыба после электрического шока перестает нереститься, а значит, через несколько лет озеро будет мертвым.
 Позже Володя узнал из газеты «Рыбак рыбака» подробные сведения об электроудочке и даже соседа пожурил, когда тот похвастался новым «приобретением». Все больше и больше зрела у Володи ненависть к «электрикам». Многие рыбаки сетовали на то, что рыбы с каждым годом становится все меньше, а «электриков» все больше.
 В нижнем озере недалеко от деревни Комарихи, где любил Володя спиннинговать, щука стала попадаться очень редко, а однажды, увидев плавающих на резиновой лодке хапуг с электроудочками, решил окончательно: «Уничтожать их, сволочей, надо»!
 В пятницу поздно вечером на озеро, где рыбачили Виктор и Володя, пришла машина, из которой высыпала ватага человек восемь. Допоздна жгли костер, пили вино, «базарили» и уж совсем поздно угомонились.
 Тишина была первозданная. Звезды на холодном осеннем небе светили особенно ярко. Луна еще не появилась, и в двух шагах окружающее различалось с трудом. Володя залез в палатку. Там смачно храпел Виктор. Сдружила их рыбалка на всю жизнь. Не могли они жить друг без друга. С каждым днем скрепляла их мужская дружба все крепче, все надежнее. Оба отслужили в армии, женились, обзавелись потомством, но «забава», если только можно назвать так рыбалку, не отпускала из своих объятий.
 Порой, убеленный сединами, пожилой мужчина готов часами сидеть на берегу и смотреть на поплавок в ожидании «вот сейчас клюнет», и время летит для него незаметно, и не существует для него ничего, что бы ни творилось вокруг, и живет он своей, никому не ведомой, жизнью, и называется все это одним словом — рыбалка!
 В детстве Володя частенько приносил с реки небольшой улов плотвичек и язишек. Мать к занятию сына относилась с пониманием и всегда жарила на сковороде мелких рыбешек. Они, как семечки, хрустели на зубах, и были необычайно вкусны. Даже отец, частенько беззлобно посмеиваясь над сыном, приговаривая «на одном конце червяк, на другом конце дурак», тоже с удовольствием хрустел мелкой, аппетитно поджаренной, рыбешкой. С этими воспоминаниями и под равномерный храп товарища Володя провалился в глубокий сон.
 Виктор проснулся рано и поплыл на своем «Стриже» по протоке в соседнее озеро, где у него стояли восемь жерлиц. Володя остался еще подремать, но через полчаса в палатке стало холодно, и сон отлетел. По комплекции Виктор был полный, а Володя худощав, и это обстоятельство позволяло последнему пользоваться теплом Виктора, но когда эта «печка» исчезла из палатки, ничто уже не могло согреть костлявую Володину фигуру. Выбравшись из палатки наружу, Володя залюбовался прекрасной картиной осеннего утра. Солнце поднималось медленно, скользя по верхушкам деревьев. Ветра не было, и зеркало воды, нетронутое ничьим колыханием, повторило картину берега, деревьев, редких облаков и все «кверху ногами». Володя пожалел, что не взял видеокамеру. «Когда еще увидишь такое» — подумал он с сожалением, быстро разжег костер, вскипятил чай, а тут и Виктор причалил к берегу.
— Вот молодец, хвалю! Только что подумал о горячем чае, а он уже готов. На–ка почисти, сейчас ушицу заботварим, — с этими словами Виктор бросил к ногам Володи щуку килограмма на два.
— «С речкой тебя!» — поздравил Володя друга.
— Почему с речкой? — не понял Виктор.
— Охотники поздравляют «с полем», а рыбаки должны «с речкой»…
— Что–то ты фантазируешь… Ну, да ладно, «с речкой», так «с речкой»… Посмотри–ка в лодке…
 Володя понял, что его ожидает сюрприз, и поспешил к воде, к наполовину вытащенной на берег лодке. Он поднял полиэтиленовый мешок и тут же опустил. Мешок весил довольно прилично. Две восьмикилограммовые щуки вяло шевелили хвостами и разевали пасти, усыпанные таким количеством зубов, что мало не покажется. Наружный ряд по краям челюстей утыкан «клыками». Добыча, попавшая на эти щучьи зубы, должна погибнуть в первую минуту от тяжелых и глубоких ран. Дальше на языке и на нёбе несметное количество мелких и острых, как иглы, зубов направленных внутрь щучьей пасти, назначение которых — проталкивать жертву в утробу.
— Восемнадцать килограммов за два дня рыбалки! — быстро сосчитал Володя. — Можно ехать домой…
— Почему домой? — удивился Виктор. — Утро только началось и уже домой…
— Пять килограммов на рыбака в день, — продолжал высчитывать Володя. — Недобрали всего два килограмма…
— А вот и неверно. Сейчас мы сварим уху, и останется шестнадцать килограммов, а поймаем ли еще, это на воде вилами писано. Вон, смотри, «электрики» начали свой промысел, — мотнул головой Виктор в сторону браконьеров.
— Вот сволочи! — побелел от злости Володя. — Сейчас я им покажу!
 Он достал из рюкзака небольшой сверток, и, когда развернул, Виктор увидел охотничье ружье «Белка». На прикладе местами осталась лакированная поверхность, но стволы блестели вороненой сталью.
— Старое, поди? — поинтересовался Виктор.
— Да, уж… Отец в шестидесятых годах покупал, когда был моего возраста…
— А стволы почему разные? — удивился Виктор.
— Так это же «Белка»… Видишь, верхний ствол с маленьким отверстием? Стреляет малокалиберными патронами, чтобы не портить беличью шкурку…
— А нижний?..
— Нижний, — продолжал объяснять Володя. — Двадцать восьмого калибра, по–моему. Точно не помню…
 Он достал из внутреннего кармана куртки патрон, вставил в патронник, лег поудобнее в траву и стал медленно целить.
— Ты людей не угробишь? — шёпотом спросил Виктор, взволнованный ожиданием выстрела.
— Не каркай под руку. Спрячься лучше, чтобы не видно было, откуда стреляют.
 Выстрел прозвучал негромким щелчком, словно кто–то сломал ветку. Пулька прошла внутри надутого борта резиновой лодки, прошила перегородку, оставив снаружи две дырочки, и бесшумно вошла в воду. Оба «электрика» сидели спиной к Володе и не сразу поняли, что произошло. Лодка худела на глазах, и браконьерам показалось, что они наткнулись на корягу. Когда–то в этом месте был лес, и с подъемом воды, в связи со строительством Чебоксарской ГЭС, лес этот оказался затопленным. Многие рыбаки прокалывали свои «резинки», но отказываться от рыбалки в этих местах не собирались: уж больно много рыбы пряталось в корягах, и ловля щук на спиннинг доставляла огромное удовольствие до тех пор, пока не появились «электрохапуги».
 Пулька на выходе сделала отверстие под водой, и теперь оттуда с шумом бежали пузыри, что окончательно убедило «электриков» в правильности вывода — прокол. До берега было метров сорок, и гребец энергично заработал веслами. Но это не спасало. Его приятель, держа в руке сачок, другой пытался заткнуть отверстие пальцем. Когда это ему удалось, он радостно улыбнулся. Но лодка продолжала травить воздух через входное отверстие, о чем трудно было догадаться. Не доплыв до берега метров восемь, оба браконьера оказались в воде. Держащий сачок, нечаянно замкнул электрическую сеть, нажав на кнопку выключателя. Обоих шарахнуло электрическим разрядом. К счастью, аккумулятор вывалился из тонущей лодки и своей тяжестью оборвал провода. Насмерть перепуганные «электрики» перестали барахтаться, почувствовав дно, которое полого уходило от берега вглубь.
— Чтоб я еще когда–нибудь… — проговорил гребец, стуча зубами и выбираясь из ледяной осенней воды. Он не договорил и зло посмотрел на товарища, который тоже был в шоке, и на физиономии его было то же выражение: «Чтобы я когда–нибудь еще… Все! Больше не буду!»