Кураторы космического приборостроения

               
         На фото слева на право: А.П. Александров, Т.И. Курманалиев, А.М. Сасов
               


                КУРАТОРЫ КОСМИЧЕСКОГО ПРИБОРОСТРОЕНИЯ

                А.М. Сасов

     Наше Особое конструкторское бюро Института космических исследований АН СССР было перекрестком, на котором, с нами встречались не только журналисты, но и выдающиеся ученые, умами которых, в значительной степени, была сформирована Советская наука, создана современная промышленность. О некоторых курьезах при встречах с ними, далее и будет рассказано. Одна из таких встреч зафиксирована на приведенной выше фотографии: слева А.П. Александров, Т.И Курманалиев, А.М. Сасов.
     Возможно, читатель удивится, узнав, что два теоретика, академики, трижды Герои Социалистического Труда не имели высшего образования

                АКАДЕМИК  А.П. АЛЕКСАНДРОВ

            Академик Анатолий Петрович Александров, выдающийся ученый двадцатого века, известный на нашей планете, по моему мнению, всем, кто умеет читать! Жизненные дороги этой неординарной личности, не перестают удивлять меня и сейчас, в первой четверти двадцать первого века. С ранней юности и до самого зрелого возраста, по жизни, он шел, как по лезвию бритвы. В начале века - Гражданская война в России, в середине – эпоха разгула «демократии» Ежова Н.И. и Берии Л.П., а под занавес - трагедия Чернобыля.
         
            В шестнадцати летнем возрасте, будучи юнкером, вместе со своим другом, воевали на стороне белогвардейцев, в войсках Врангеля. «В конце жизни Александров скупо поведал о своем участии в гражданской войне. В 1919г он волей случая оказался в гуще Белой армии, воевал, дошел до Крыма, имел возможность сесть на корабль, отплывавший в Турцию, но этим не воспользовался. В результате попал в плен, был приговорен к расстрелу и чудом спасся. По понятным причинам все это стало семейной тайной [1]».

            На основе записанных, на магнитофон воспоминаний Анатолия Петровича Александрова, его сын, Петр Анатольевич, издал книгу [2]. Привожу из нее выдержку:

             «Не хватало учителей, и он, семнадцатилетний мальчишка, только что вернувшийся с Гражданской войны, не имеющий никакого педагогического образования, был приглашён на работу в школу, и, что интересно, судя по всему, успешно справлялся с делом. Потом он поступил в Киевский Университет, но последний курс не закончил, так как преподавание в школе, работа в физическом кружке, а потом и в Рентгеновском институте, не оставляли ему практически никакого времени, и он был отчислен с 5 курса за непосещение лекций.

            В 30 – м году в Киев приехал Игорь Васильевич Курчатов из Ленинградского Физико-Технического института. Он познакомился с молодыми энтузиастами из Рентгеновского и посоветовал им поехать в Одессу на Всесоюзный съезд физиков.
            В Одессе ребят с интересом выслушал Абрам Фёдорович Иоффе и пригласил работать в свой институт. Осенью несколько киевлян, в том числе и Толя Александров, перебрались в Ленинград. Было ему тогда 27 лет, и отсутствие у него университетского диплома в то время никого не интересовал».

            Звание Героя Социалистического Труда и свою первую золотую медаль «Серп и Молот», А.П. Александров, получил в 1954 году за большой вклад в создание отечественного ядерного оружия. О значительном и ответственном объеме работ, который он выполнил в этой области, говорит список ученых, в компании которых он получал награду. По второй звезде получали будущие трижды герои – Я.Б. Зельдович, И.В. Курчатов, Харитон Ю.Б., Щелкин К.И., и, блистательный Е.П. Славский. Кроме трех золотых звезд, Ефим Павлович, был награжден десятью орденами Ленина.

            Когда академик Александров А.П. посещал наше ОКБ ИКИ, четвёртый блок Чернобыльской атомной электростанции еще бодро и энергично, вырабатывал электрический ток для нужд нашей державы. Никаких предпосылок, к широкомасштабной техногенной катастрофе. Он, как член Правительства и как Президент АН СССР лично знакомился с предприятиями ведущих отраслей страны, потребителей интеллектуальной продукции Академии. Ему необходимо было знать реальные возможности Отрасли и ключевых Предприятий, что бы формулировать приоритетные задачи Институтам и выявлять перспективные направления развития науки.

            Академия наук - это сборная страны в мировом чемпионате по…, нет, не по футболу, а по научному уровню всех промышленных и информационных технологий, которые являются основой экономического могущества Страны и благоденствия ее населения. Президент Академии это капитан и играющий тренер сборной. По тому, как он слушал мои пояснения по демонстрационному стенду готовой нашей микроэлектронной продукции, и, экспериментальных образцов узлов и блоков бортовой аппаратуры, было видно, что он вполне владеет этой тематикой.

            Пока я рассказывал, он, не отрывая глаз от стенда внимательно, не перебивая, слушал меня. Когда я перешел к повествованию о порошковых материалах, на которые у нас совместные, с Институтом проблем материаловедения Украинской Академии, Авторские свидетельства на изобретение нескольких новых состав, он, внимательно посмотрев на меня, произнес:
 - Показывай все, что у вас есть!

             Я прошел вперед, показывая дорогу, Туленды старался держаться ближе к Александрову, а Ибраимов Султан Ибраимович Председатель Совета Министров Киргизской ССР, шедший позади, и еще, два или три человека, сопровождавшие его, что- то шепотом оживленно обсуждали.
Я показал все участки отдела, кроме участка технологической оснастки, или как его обычно у нас называли – «слесарки». Александров, не спеша, внимательно осматривал помещения, оборудование, по-видимому, соизмеряя только что услышанное с тем, что он видит. На участке фотолитографии он, вдруг спросил меня: - А какое у вас разрешение на платах?

            Я достал из чашки Петри микроплату, стал, что-то отвечать, и вдруг заметил, что Ибраимов, которому, похоже, уже все это надоело, стал искоса поглядывать на Туленды. А тот восторженными глазами смотрит на Александрова, ничего не замечая вокруг. У меня мелькнула мыслишка, что Тулендой могут быть недовольны. Но в этот момент А.П. Александров, кивнул головой, сказал: - Хорошо. А вот сказал спасибо или нет, не помню.

            Из всего этого, я сделал вывод, что в данном случае важен был не масштаб фирмы, а важна привычка глядеть в корень вещей своими глазами. Такой подход всегда способствует выработке собственного мнения и оценок событий во всех случаях жизни.

            Библиографический список
1. http://vivovoco.rsl.ru/VV/JOURNAL/NATURE/02_03/ALEX1.HTM (дата обращения 12.07.2012) 
2. Александров, Петр Анатольевич. Академик Анатолий Петрович Александров. Прямая речь [Текст] / П.А. Александров. - 2-е изд., испр. и доп. - М. : Наука, 2002. - 305с.


                АКАДЕМИК  Я.Б. ЗЕЛЬДОВИЧ*

            Зельдович Яков Борисович родился 8 марта 1914 года. Среднюю школу окончил в 1930 году. В мае 1931 года зачислен лаборантом Института химической физики АН СССР (ИХФ). В эти же годы предпринимал попытки, не увенчавшиеся успехом, получить высшее образование. В 1932 – 34 годах учился на заочном отделении физико-математического факультета Ленинградского государственного университета, бросил, пытаясь продолжить образование, посещал лекции физико-механического факультета Политехнического института. Однако, дальше второго курса продвинутся по образовательной стезе ему так и не удалось.

            Обладая громадной работоспособностью и врожденным талантом, он настолько преуспел в самообразовании, что работая лаборантом в ИХФ, выполнял расчеты, которые по своей сложности удивляли его коллег - ученых со степенями докторов наук.

            Здесь необходимо отметить, высокую порядочность ученых ИХФ того времени, которые вместо того, чтобы присваивать себе результаты работы «необразованного» двадцатилетнего лаборанта, обратились в ВАК с просьбой разрешить защиту диссертации, соискателю ученой степени кандидата физико-математических наук, не имеющего высшего образования! По-видимому, аргументы были очень убедительны, поэтому ВАК дал разрешение. В возрасте двадцати двух лет Зельдович защитил диссертацию на соискание кандидата физико-математических наук, а через три года, в 1939 году - докторскую.

            Яков Борисович автор фундаментальных работ в области физической химии, теории элементарных частиц, ядерной физики, астрофизики и космологии. В современном мире физики и химии широко пользуются уравнением Зельдовича для расчета распределений активных центров по теплотам адсорбции, решением кинетической задачи Зельдовича-Тиле для необратимой реакции первого порядка, уравнением баланса энтропии в автоволне ламинарного горения в приближении теории Зельдовича-Франк-Каменецкого, кинетическими зависимостями горения воздушных и кислородных смесей Семенова – Зельдовича, эффектом Сюняева — Зельдовича.

            Из перечисленного видно, что в любой области человеческий знаний, в которую погружался пытливый ум Зельдовича, сокращались размеры белых пятен незнания. Благодаря работе в ОКБ ИКИ, мне посчастливилось общаться с этой неординарной личностью.

            Средняя Азия, восьмидесятые годы двадцатого столетия. Июль месяц-макушка лета. В небе ни облачка. В это время года во Фрунзе термометр в тени показывает 35-40 градусов. Над размягченным асфальтом тротуаров и улиц дрожит зыбкое марево горячих восходящих потоков. Люди, как рыбы, широко раскрытыми ртами пытаются поймать глоток свежего воздуха принесенного в город с заснеженных горных вершин случайным порывом шального июльского ветерка. Даже рассеянный зелеными кронами деревьев свет обжигает глаза.

            И вот, в один из таких летних деньков, мы, руководители и ведущие специалисты Особого Конструкторского бюро Института космических исследований Академии наук СССР, собрались в конференц-зале лучшей в городе гостинице «Пишпек». Кондиционированная полусумеречная прохлада зала, удобные мягкие кресла располагали к «интеллектуальному творчеству». А мы собрались на семинар для обсуждения теоретических основ космического эксперимента - проверке идеи Вселенского взрыва. Одним из ожидаемых результатов планируемого эксперимента должен быть  однозначный ответ на извечный вопрос Человека - Бог ли создал Вселенную или Его вообще нет.

            Докладчиком на семинаре выступал, лауреат Ленинской и Государственных премий, доктор физико-математических наук, академик Зельдович Яков Борисович. Большую часть своей научной жизни он посвятил физике взрыва и ударных волн. Вместе с Ю.Б. Харитоном, они первыми среди Советских ученых, осуществили расчёт цепной реакции деления урана. За большой вклад в разработку боевой техники ему трижды присвоено звание Героя Социалистического Труда. Выдающийся ученый в области сверхмощных взрывов и астрофизик он не мог остаться в стороне от экспериментальной проверки теории разбегающейся Вселенной.

            Аппаратура для этих целей разрабатывалась под руководством доктора физико-математических наук Струкова Игоря Аркадиевича. Она предназначалась для определения степени анизотропии реликтового излучения и выделения галактической составляющей излучения в сантиметровом и миллиметровом диапазонах. Яков Борисович счел необходимым попытаться форсировать процесс ее изготовления, подтолкнуть нас к повышению производительности труда. Это была одна из причин проведения семинара.

            Итак, в зале было прохладно и сумеречно. Мне, пишущему эти строки, пришлось открывать семинар. Поэтому я сидел в первом ряду кресел в непосредственной близости от докладчика. Справа от меня сидел один из моих коллег. Слева через пару кресел в одиночестве сидела супруга Зельдовича. Даже на лицах юных влюбленных редко удается увидеть такую гамму чувств восторга и влюбленности в человека, какие излучало ее лицо, обращенное к докладчику.

            Десятка три слушателей удобно расположились в мягких креслах. Через пару минут «человеческой» речи, в течение которых было сказано, что изначально материя существовала только в виде энергии элементарных частиц, но как-то в одночасье произошел мощнейший взрыв. Докладчик одним махом нарисовал в левом верхнем углу доски жирную точку, через которую, по его мнению, проносились эти частицы. Затем обвел точку замкнутой кривой отдаленно напоминавшей окружность. Заключительными штрихами рисунка были несколько стрелок направленных в разные стороны от точки.
После чего спросил у пока бодрствующей аудитории- все понятно? В ответ дружно – Да!

            Позже стало ясно, что это был апогей выступления. Пока писались первые две три буквы латинского алфавита первой из бесконечного количества формул, от доски доносилось постепенно затухающее бормотание. Вскоре стали слышны только поскрипывание и постукивание мела. Супруга Зельдовича изредка поглядывала в мою сторону, всем своим видом будто бы хотела сказать: Каков! Каков гигантище! Ведь это гений, божество!

            Ритмично поскрипывал, и постукивал  мел о грифельную доску, длинной метров в шесть и пару метров в высоту, висевшей на стене освещенной сцены. Постепенно «проникая» в фантастически сложные и божественно красивые математические ходы и выверты, слушатели все глубже и глубже погружались в нирвану, в спокойный сон людей, труд которых наконец-то оценен по достоинству.
Справа от меня, очень по-домашнему, уже сладко посапывал мой коллега.

            Веки мои наливались свинцом. Я чувствовал, что моя голова норовит упасть на грудь и отрешиться от всего интересного, что происходит на сцене. Началась борьба добра и зла, т. е. сна и пробуждения. Вдруг скрип и ритмичное постукивание прекратились.

            Широко разлепив свои веки, я увидел Зельдовича стоящим лицом не к аудитории, нет! Он влюбленными глазами смотрел на супругу, всем своим видом как бы говоря: Ну, каков я! Затем, обращаясь к залу, спросил: Вопросы есть?
Обернувшись назад, я увидел, что большинство присутствующих пребывают в блаженном состоянии, хотя были уже и бодрствующие. Молнией в голове мелькнула мысль: человек так старался, так пушил хвост, так ворковал! И вдруг объект его стараний обнаружит, что все это не по адресу и этот доклад был бисером, который метали под ноги.…Но мы были не физики, а электронщики, поэтому математическая информация такого уровня была за пределами наших интересов.

            Было жалко разрушать эту гармонию взаимного восторга между докладчиком и его супругой. Стало обидно за себя и коллег. Надо было как-то спасать ситуацию. Я издал какой-то кряхтящий звук, с целью отвлечь внимание Зельдовича, чтобы он не успел рассмотреть умиротворенную аудиторию. Вскочил, и абсолютно не думая и не зная, что я буду спрашивать, открыл рот.

            Громкость моего голоса всегда была достаточна для озвучивания небольшого зала. Я почувствовал позади себя интенсивное движение, затем наступила тишина. Ну, думаю, проснулись все. А Зельдович, вот ведь умница, он уже все понял, и хотя в его глазах виднелась легкая обида, он четко отреагировал на меня и бодрым голосом произнес – Слушаю.

            Слушаю, слушаю, чего слушаю, если я кроме его описания точки с окружностью и стрелок ничего не слышал. Окидываю взглядом двенадцать квадратных метров грифельной доски исписанной мелкими буквами латинского алфавита в разных сочетаниях и перестановках. Чувствую, в зале затаили дыхание. В голове лихорадочно мечется: - Что же спросить? Что же спросить? И вдруг слышу свой собственный голос: - Откуда взялось то, что взорвалось?

            Глубокий вздох в зале, оживление, обсуждение услышанного вопроса. Зельдович напоминал потрясенную антилопу, мчащуюся с громадной скоростью которую какая-то неведомая сила вдруг остановила на полном скаку. Ему как будто не хватало кондиционированного воздуха зала. Он прошелся вдоль доски в один конец, что-то бормоча себе под нос, потом в другой изредка тыча мелом в доску.

            Присутствующие  в зале, в том числе и я, уже осмыслили вопрос, и, затаив дыхание, ждали. Каждому хотелось услышать какой-то хотя бы теоретический, пусть очень туманный ответ: - Есть ли Тот Кто где-то раздобыл и  поместил в эту точку эту материю, а затем, где-то нажав кнопку, устроил взрыв.

            После минутного молчания, сильно смахивающего на смятение, мы услышали приблизительно следующее: - Ну, чего тут не понятно? Он потыкал мелом в жирную точку. Подрисовал еще несколько стрелок исходящих из этой точки. Затем уперся кусочком мела в первую формулу: - Вот эта маленькая формула дает представление о потенциале этой точки, а после взрыва…тут его голос ожил, он вновь распушил хвост, затоковал как тетерев и стал лихорадочно заполнять новыми формулами небольшие, остававшиеся пока еще чистыми участки доски.

            Все разочарованно вздохнули. Было ясно, у него не только нет ответа, но этот вопрос никогда ему и в голову не приходил. А мы с чем собирались с тем и разойдемся.

            На улице был июль, социализм, а мы все были воинствующие атеисты. Прошло немного времени, и созданная нами аппаратура на борту искусственного спутника Земли Прогноз-9 принялась за дело. Но это уже начинались другие события.

            Прошли еще годы, исчез с карты мира  СССР, нет с нами Я.Б. Зельдовича, но в памяти остались встречи с одним из титанов двадцатого века научными разработками, которого и в наши дни пользуется и гордится Россия. А эта заметка пусть будет еще одним маленьким штришком в его биографии и в нашей благодарной памяти. Если человека нельзя поздравить, то о нём можно вспомнить.

            *Этот рассказ написан на основе моей статьи опубликованной в Еженедельной муниципальной газете города Сарова «Городской курьер», №10 (1224), 2009 г. под названием «Встречи на перекрестке наук». Публикация этого рассказа была приурочена ко дню рождения Я.Б.Зельдовича, которому 8 марта 2009 г. исполнилось бы 95 лет.


                АКАДЕМИК  В.А. КОТЕЛЬНИКОВ 

            Котельников Владимир Александрович, в сорок пять лет был избран академиком, действительным членом АН СССР, минуя ступень член-корреспондента. В сорок шесть лет стал директором организованного им Института Радиотехники и Электроники АН СССР.

            В 1933 году создал знаменитую теорему отсчетов, впоследствии она была названа теоремой Котельникова, которая стала основой теории цифровых систем.
Следующим открытием мирового уровня, сделанное В.А. Котельниковым, стало создание теории потенциальной помехоустойчивости, позволяющей определять качество любых каналов связи - от радиорелейных и тропосферных линий до современнейших оптоволоконных и спутниковых линий связи.

            Котельников разработал методы борьбы с помехами в системах радиосвязи и приема слабых радиосигналов. Свои идеи он обобщил в докторской диссертации, сформулировав понятие потенциальной помехоустойчивости и определив методы ее практической реализации. Эти работы принесли Котельникову мировое признание.
            Включившись в космическую гонку, он формулирует научно-технические идеи, руководит и принимает непосредственное участие в создании аппаратуры и проведении уникальных экспериментов по радиолокации планет: Венеры, Меркурия, Марса, Юпитера.

            На основе радиолокационных съемок Венеры, выполненных с помощью этой аппаратуры установленной на автоматических межпланетных станциях «Венера - 15» и «Венера – 16», был создан и опубликован в 1989 году, первый в истории науки «Атлас поверхности Венеры» [1].

            После ухода из жизни Б.Н. Петрова, Котельников становиться Председателем Советского «Интеркосмоса». Эта должность обязывала его курировать все исследования, проводимые нашей Страной по международным космическим программам. Поэтому он вынужден был уделять определенное внимание Предприятиям и Организациям, участвующим в этих программах, а это означает командировки во многие города и веси Страны, отнимающие много сил и времени. Однако это не снижало эффективности его труда в качестве директора ИРЭ АН СССР. Скорее наоборот.

            Его неоднократные визиты в ОКБ ИКИ, привели меня к мысли, что, исполняя обязанности Председателя «Интеркосмоса» он не забывал и о директорских обязанностях.
Не только теоретик, но и практик, приборист высочайшей квалификации, без его внимания не могла остаться, ни одна новинка в области радиоэлектроники, будь, то конструкция или технология.

            И действительно, когда столь именитый гость посещает Предприятие, руководители всех его служб, дабы не ударить в грязь лицом, показывали ему все свои новейшие конструкторские разработки, технологические процессы, материалы. Если он находил для себя что-то новое, а значит и для ИРЭ, следовала фраза: - Я пришлю своих ребят, Вы им расскажете. Это способствовало тому, что сотрудники ИРЭ имели возможность устанавливать деловые связи практически со всеми Предприятиями различных ведомств и министерств, привлеченных к космическим исследованиям.

            Когда Котельников приезжал в ОКБ ИКИ, Туленды приводил его в наш отдел без предварительных звонков, оставлял его на мое попечение, а сам уходил на монтажный участок общаться с девочками. В отличие от других гостей, Владимир Александрович не просто набрасывал халат на свои плечи, а всегда надевал его полностью, застегнув все пуговицы. Предлагать надеть ему шапочку, мне никогда не приходило в голову.

            Все, не приборостроительные посетители отдела, скорее всего не имели представления о технологической среде микроэлектронного производства, возможно, поэтому им не приходило в голову набросить хотя бы на плечи халат, а может они просто дистанцировали себя от тех, кого посещали. Уважительное отношение к вакуумной гигиене не только подтверждает профессионализм Котельникова, но и говорит о его уважительном отношении к людям независимо от их положения на социальной лестнице.

            Приведенная выше фотография, напомнила мне об одном очень показательном эпизоде характеризующий В.А. Котельникова, как выдающегося титана науки, который и в восемьдесят лет не утратил остроты своего ума и свежей памяти. На фотографии, в руках у меня один из блоков УПОИ - Устройства предварительной обработки информации. Это одна из последних моих авторских разработок конструкции и технологии изготовления микроэлектронными средствами бортовой космической аппаратуры. Как экспонат УПОИ, демонстрировалось в павильоне «Космос» Выставки достижений народного хозяйства и было награждено серебряной медалью ВДНХ СССР. Это была моя козырная карта при приеме «высоких» гостей ОКБ. Естественно, что я показывал эту конструкцию и Котельникову.

            Но время летит, текущие дела, проблемы, производственные сетевые графики, командировки, то есть та суета, название которой жизнь. Что-то из памяти теряется, что-то складируется подальше, про запас. В общем, нормальный ритм, нормальное течение жизни. Как обычно без предварительного звонка, Туленды привел в отдел В.А.Котельникова. Поздоровавшись, тот спрашивает: - Что новенького?

            Ничего новенького у меня не было, а про себя я подумал: - Мне около сорока, ему под восемьдесят, я точно не помню когда показывал ему этот блок. То ли в прошлом, то ли в позапрошлом году, помню только, что это был конец весны или начало осени, то есть, было, тепло и не жарко. Думаю, вряд ли он запомнил этот небольшой блок. Так как оригинальные конструкции и технологии не каждый день приходят в голову и реализуются в металле, а блеснуть, удивить чем-то ну очень уж хочется, покажу еще раз.

            Он повертел в руках этот несчастный блок и так вкрадчиво, с незнакомой мне интонацией в голосе, говорит: - Ты мне его в прошлый раз показывал.

            Во, думаю, влип. Надо выкручиваться: - Владимир Александрович, новое здесь не конструкция, а тонкопленочные материалы. Разрабатывали мы их вместе с сотрудниками Института проблем материаловедения АН УССР во главе с начальником отдела доктором химических наук Т.Я. Косолаповой и ее гвардией - доктором технических наук Л.А. Двориной, кандидатами технических наук И.В. Кудь и Л.С Лиходед.

            Эти материалы наши совместные изобретения и на них получены Авторские свидетельства. Они обладают большой рассеивающей мощностью, более чем в десять раз превышающую мощность аналогичных по назначению материалов серийно выпускаемых нашей промышленностью. На их основе мы изготавливаем тепловые цифропечатающие элементы и нагреватели.

            После этих слов он оживился. – Нагреватели? Какая мощность? Какая площадь теплового контакта? Бракованный образец есть?
Я облегченно вздохнул: - Могу Вам рабочий нагреватель подарить.
- Из чего и где изготавливают эти материалы?
- На основе силицидов хрома и тантала, в Макеевском отделении ИПМ.

            После такого объяснения Владимир Александрович сказал: - Хорошо. А затем традиционная фраза:- Я пришлю своих ребят, расскажешь им.
Но, в этот раз он своих ребят не прислал. Зато из ИКИ, за подписью заместителя директора ИКИ Балебанова В.М., пришло письмо на имя нашего главного инженера. В нем излагалась просьба изготовить и отгрузить в адрес ИРЭ сто семьдесят штук нагревательных элементов с децимальным номером М65.863.016. В конце письма сообщалось: необходимых для выполнения совместных работ ИКИ и ИРЭ.
Для своих собственных нужд, не помню, по какой теме, мы их изготавливали не более двух десятков.

            Библиографический список
1. http://www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=11737 (дата обращения 14.07.2012)


                АКАДЕМИК  Б.Н. ПЕТРОВ

            Как уже писалось выше, А.П. Александрова, будущего Президента Академии Наук СССР, в студенческом возрасте, как отчислили с пятого курса университета, так он и остался на всю свою жизнь без высшего образования. Академика Зельдовича Я.Б., судьба тоже, в этом плане, не баловала. Дальше третьего курса ему не довелось учиться в университете, и прожил он захватывающе интересную и очень полезную для Страны жизнь, не имея диплома о высшем образовании.

            Но вот у Петрова Бориса Николаевича, с этим все было в порядке. Как поступил он в Московский Энергетический Институт, так и окончил его с отличием. А потому руководитель его дипломного проекта, член-корреспондент В.С. Кулебакин, рекомендовал Петрова Б.Н. на работу в Комитет телемеханики и автоматики АН СССР, преобразованный позднее в Институт автоматики и телемеханики АН СССР. Ну, а там, поработав несколько лет, Б.Н. Петров представил в Учёный совет Института диссертацию на соискание ученой степени кандидата наук, так ему, вместо вожделенной кандидатской степени, была присуждена сразу учёная степень доктора технических наук.

            Результаты, полученные Б.Н.Петровым в теории автоматического управления сложными объектами, нашли широкое применение в ракетно-космической технике. Он создал метод структурных преобразований схем автоматических систем и разработал соответствующий математический аппарат — алгебру структурных преобразований. Провёл глубокие исследования в области методов интегрирования нелинейных дифференциальных уравнений, известных как «феномен Петрова». Сформулировал критерий физической реализуемости условий инвариантности названный его именем — принцип двухканальности Петрова.

            Директор Института проблем управления АН СССР, Академик-секретарь Отделения механики и процессов управления АН СССР, Председатель Совета по международному сотрудничеству в области исследования и использования космического пространства при АН СССР - «Интеркосмос», вице-президент АН СССР, и это все об одном человеке – Герое Социалистического Труда академике Борисе Николаевиче Петрове.

            Всю свою творческую жизнь Б. Н. Петров работал в тесном контакте с ведущими Конструкторскими бюро ракетно-космической отрасли — В.П. Глушко, М.К. Янгелем, В.Н. Челомеем, С.П. Королёвым, В.Ф. Уткиным, М.Ф. Решетнёвым, В.П. Пилюгиным и другими первопроходцами нашего ракетостроения и космонавтики. Он был научным руководителем и основным участником разработки теории, принципов построения алгоритмов управления расходованием топлива ЖРД, которые существенно повышали энергетику ракеты за счёт резкого сокращения гарантийных запасов топлива.

            Эти, и еще целый ряд теоретических разработок обеспечили успешное функционирование всех крупных жидкостных боевых ракет и ракет-носителей космических аппаратов. Первый в мире выход человека в космическое пространство, разработка автоматических межпланетных станций, вывод на окололунную орбиту первого в мире искусственного спутника Луны, многоразовая космическая система «Буран», перечень объектов, в разработке которых Б. Н. Петров активно участвовал, можно еще долго продолжать [1].

            Фотография Б.Н. Петрова, приведенная выше, позаимствована из интернета [2]. А вот при фотографировании его, в день первого посещения ОКБ, произошел курьезный случай. Его приезд во Фрунзе пришелся на конец июля месяца. Директор был в отпуске, поэтому влиятельных гостей принимал главный инженер. Буквально за несколько минут до окончания рабочего дня, мне позвонил Фукс В.И. и сказал, что через минут тридцать – сорок, прямо из аэропорта «Манас», в ОКБ приедет председатель «Интеркосмоса» Б.Н. Петров. Процедура встречи влиятельных гостей была отработана давно, четко и навсегда. Мне, как обычно в таких случаях, надо было отправить Филиппова в приемную директора, а самому ждать всю делегацию у себя в отделе.

            Алексей Филиппов, это многофункциональный специалист. Формально он работал в нашем отделе фотографом прецизионной фотолитографии и делал фотошаблоны для изготовления печатных плат и микроэлектронных устройств. Кроме этого, под контролем начальника первого отдела, Хаирова Гизутдина Рашидовича, осуществлял фотографирование приборов для оформления технической документации, или каких-либо стендов и демонстрационных планшетов. При посещении ОКБ «высокими» гостями, он выполнял репортерские съемки.

            К «высоким» гостями, относились члены Правительства, космонавты, московские генералы и академики. Фотографу  разрешено было делать по одному отпечатку, только тем лицам, которые были запечатлены на фотографии. После распечатки фотографий, негативы, фотограф сдавал в первый отдел. Так сохранялась тайна личности и Государственные тайны. И поэтому в нашей стране, мало сохранилось фотоматериалов с изображением выдающихся личностей двадцатого века.

            Кроме высокопрофессиональных навыков фотографа, Алексей владел виртуозной техникой игры на аккордеоне, имел недюжинные организаторские способности и неиссякаемый фонтан юмора, то есть был прекрасным массовиком-затейником и конферансье. Поэтому все праздничные коллективные мероприятия в ОКБ ИКИ протекали при его непременном участии в их организации и проведении. Ну, а в летнее время года, ни одно открытие, ни одно закрытие заезда отдыхающих, ни один день Нептуна, в нашем пансионате «Приборист», расположенном на берегу озера Иссык-Куль, не обходились без его искрометного участия. Одно из таких мероприятий, проводимых А. Филипповым на Иссык-Куле, совпало с приездом Б.Н. Петрова.

            По телефону, я сообщил Фуксу об отсутствии нашего фотографа, в связи, с чем фотографирование на фоне «высокого» гостя отменяется. В ответ из трубки донеслось:
- Ну как ты не понимаешь! С фотографиями, у меня будет повод попасть к нему на неофициальный прием. Ты же умеешь фотографировать, возьми фотоаппарат Алексея и сфотографируешь.

            Я про себя подумал, фотографировать то я умею, но фирменный зеркальный фотоаппарат «Praktica» вместе с фотографом на Иссык-Куле. Филиппов, как все профессионалы этого жанра, был не прочь подзаработать на стороне. Но мне от этого не легче, надо как-то выкручиваться из сложившейся ситуации. За отделом числился еще один фотоаппарат – «Зенит». Фотопленки было неограниченное количество, оставалось только найти этот «Зенит». В фотолабораторию, когда работал Алексей, я заглядывал всегда при включенных красных фонарях. Но, чтобы найти фотоаппарат, я включил общее освещение.

            Лучше бы я этого не делал. Ибо у меня сразу появилась уверенность, что в лаборатории никогда этот свет не включался, а в помещении, со дня его сооружения, ни разу не протиралась пыль. Чтобы не испачкаться, я надел синий халат, висевший на стуле, нашел «Зенит», зарядил его фотопленкой и не успел «прощелкать» несколько контрольных кадров, как в дверь забарабанил начальник караула охраны: - Срочно бегите вниз, машина уже въезжает в ворота.

            Я быстро спустился во двор, Б.Н. Петров в этот момент выходил из «Волги», поздоровался за руку с Фуксом. Начальник караула, обогнавший меня на лестничной площадке, приветствовал гостя, как положено военным, приложив руку к козырьку своей форменной фуражки, Борис Николаевич в ответ пожал ему руку. Затем он сделал шаг в мою сторону и начал поднимать руку, чтобы поздороваться со мной. Но, по-видимому, его смутил цвет моего, мягко выражаясь, некогда синего халата, раскрашенного рыжими пятнами закрепителя и проявителя. Он повернулся к Фуксу, и они продефилировали мимо меня на третий этаж. Я отнес фотоаппарат и синий халат в фотолабораторию. Надел повседневную свою рабочую форму – белый халат, белая шапочка, тапочки из лосиной кожи, и, как обычно, на монтажном участке, стал ожидать визитеров.

            Через какой-то промежуток времени зашли Фукс и Петров. Фукс представил меня. Петров начал протягивать мне руку и вдруг замер. Он узнал в человеке в белом халате, человека в синем халате. И, по-видимому, подумал, что человеку в синем халате он не подал руки, а теперь, протянет ли ему руку человек в белом халате? Замешательство длилось какое-то мгновение, взгляды наши встретились, мы понимающе улыбнулись друг другу, и обменялись крепким рукопожатием.

            Но не фотографироваться и обмениваться рукопожатиями приезжали в ОКБ руководители Академии Наук СССР и наши космонавты. Колоссальные материальные ресурсы вкладывались в изготовление ракет-носителей не ради мощных фейерверков на космодромах, а для того чтобы вывести в космос спутники и корабли начиненные самыми разнообразными приборами специального и научного назначения, в том числе были и наши разработки.

            В те годы, в космосе побывали всего несколько человек, поэтому подержаться за руку космонавта, получить автограф, тем более сфотографироваться рядом было очень престижно. И Курманалиев этим вовсю пользовался. У него частенько получалась организация шоу в ОКБ с участием членов Правительства Республики и космонавтов. Такой «рабочий момент» с участием Заместителя председателя Совета министров Киргизской ССР Бегматовой Сакен Бегматовны, запечатлен на приведенной фотографии.

            Когда Курманалиев или его заместитель А.А. Суганеев одаривали министров, и других членов правительства Республики фотографиями с изображениями чиновников в обществе космонавтов, то чиновники всегда становились более покладистыми при решении вопросов касающихся нашего ОКБ.

            Библиографический список
1. http://www.ipu.ru/node/12116 (дата обращения 14.07. 2012
2 .http://www.smolenskobl.ru/people/314/ (дата обращения 14.07. 2012)  фото

                АКАДЕМИК  П.Н. ФЕДОСЕЕВ

            Во второй половине летнего рабочего дня, Курманалиев позвонил мне, сказав, что приведет гостя, что это Пётр Николаевич Федосеев, Герой Социалистического Труда, академик АН СССР, вице-президент АН СССР, член Центрального Комитета КПСС. По моему представлению, это был человек, сидящий на самых верхних сучках Государственной власти. И, пожалуй, один из самых именитых,  титулованных и влиятельных посетителей ОКБ ИКИ. По стране, о нем ходили слухи, что это серый кардинал, занимающийся в ЦК КПСС коммунистической идеологией, причем, не, только в СССР.

            Поэтому цель посещения им ОКБ ИКИ мне была непонятна.
Я энергично пожал мягкую лапку седовласому, немного ниже среднего роста мужчине. Туленды сказал, что Пётр Николаевич приехал знакомиться с работой нашего Предприятия. Я подвел их к стенду достижений нашего отдела, показывая образцы, рассказывал о технологии, приборах и космических объектах на которых они работали.

            Федосеев слушал сосредоточено, не проронив ни слова, стараясь, максимально запомнить информацию, как бы, стараясь записать полученные сведения в свою память. Возможно, что при случае, член ЦК КПСС, мог в нужный момент блеснуть тонкими нюансами космических технологий, свежими, неизвестными для своих коллег и Генерального секретаря КПСС, знаниями. Как говориться, держал руку на пульсе отечественной космонавтики, создавая эффект сопричастности к эпохальным космическим победам.

            Такое мнение у меня сложилось потому, что он не задал ни одного вопроса, кивнул головой, сказал – Спасибо, и удалился в сопровождении Курманалиева. Спустя какое-то время, при случае, я полюбопытствовал у Туленды Иманбетовича, зачем приезжал Федосеев, он ответил – Не знаю, не понял.

            В Российских энциклопедиях, о Федосееве П.Н, как и о других личностях, попавших в Историю, информация выдается весьма скудно, безликий набор стандартных фраз: родился…, учился…, работал…, помер. Поэтому сведения о его основных этапах жизненного пути были почерпнуты мною из Википедии [1]. Вкратце, это читается так.

            Федосеев П.Н. - советский философ, социолог и общественный деятель. Окончил Горьковский педагогический институт, и из числа студентов общественно-экономического отделения педагогического факультета был утверждён выдвиженцем на подготовку к преподавательской деятельности по философии. Затем окончил аспирантуру Московского историко-философского института. О том написал ли и защитил, ли он кандидатскую диссертацию, так же как и о том, была ли присвоена ему, когда-либо ученая степень доктора наук, сведения отсутствуют.

            После аспирантуры он работает научным сотрудником Института философии АН СССР, затем становится директором этого же Института. Ну, а дальше звание член-корреспондента, затем академика Академии Наук СССР. Очередные ступени карьеры - Академик-секретарь Отделения философии Академии наук СССР, вице-президент АН СССР, курирующий гуманитарный блок. Ну и самая высокая нота - избран членом ЦК КПСС.

            Можно только порадоваться за Петра Николаевича Федосеева. С 1941 года, в возрасте тридцати трех лет, он работает в аппарате Центрального Комитета КПСС, одновременно занимая должности главных редакторов журналов «Большевик» и «Партийная жизнь». Следует отметить, что вышеназванные журналы, вместе с газетой «Правда», были основными рупорами коммунистов. В это же время, заведует кафедрой диалектического материализма Академии общественных наук при ЦК КПСС. В тридцать семь лет он становиться директором Института.

            Стремительный карьерный взлет к вершинам Государственной власти, совмещение работы на четырех престижных должностях, в эпоху Лаврентия Берии – это пища для размышления. Понятны карьеры химиков, физиков, математиков, которые открывают новые законы природы, синтезируют новые вещества, разрабатывают новые математические методы вычислений и все это, как писал поэт - весомо, грубо, зримо. А вот какие новые идеи, безопасные для собственной жизни, можно было извлечь из марксистко-ленинской теории в период ежево-бериевской борьбы за чистоту коммунистических идей, мягко выражаясь, не очень понятно, а точнее, совсем не понятно.

            В эпоху тридцатых - сороковых годов двадцатого столетия, когда за неосторожно сказанное слово отправляли за решетку ученых с мировым именем, стремительными шагами подниматься по карьерной лестнице теоретика коммунизма и не оступиться, это, как говорит молодежь начала двадцать первого века – круто! Вот с таким добродушным, по крайней мере, с виду, человеком с мягкими ладошками, мне довелось пообщаться в ОКБ ИКИ.

            Библиографический список.
1. http://ru.wikipedia.org/wiki/  (дата обращения 15.07.2012)