Уроки доброты. Глава 2. Учебный центр

         Начало: http://proza.ru/2015/01/31/332



 Поезд двигался медленно.  В каждом областном центре в эшелон добавлялись призывники. Виктор лежал на второй полке смотрел в окно, спал и ел, опять смотрел. Переваривал впечатления от увиденного пейзажа. Замечал, что   чем ближе юг, тем богаче живут люди,  большие поселки, но заводов не видно. Население копается на своих участках, работает на земле. Думал про себя, наверно, на  работу устроятся, зачислятся, в какую - нибудь дыру,  а сами на дачу трудиться. Пусть зарплата маленькая, зато график свободный, сутки через трое и запись в трудовой книжке для пенсии. Правильное решение, время показало их правоту, через 10 лет реформаторы всех кинули. У них хоть подворье осталось,  в городах же люди остались в один день нищими.

        — Станция Тоннельная, стоянка 10 минут—   объявила проводница.

        Большинство пассажиров  покинули вагон, высыпали на широкий перрон. Сырой теплый воздух ветром спускался с гор, несмотря на начало ноября. Началась суета, построения,  подогнали автобусы. Погрузились, колона двинулась вверх, вышла на трассу, через час  появились ворота с якорями и вот она  родимая  учебка.

       Кругом высокие пирамидальные тополя выше пятиэтажек,  барбарисы,  кустарники вдоль дорожек и засеянные травой газоны. Везде асфальт и выложенные плиткой дорожки, кругом чисто и побеленные бордюры. По всему было видно, население этого заведения даром хлеб не едят,  в отсутствие призывников было постоянно занято подготовкой к их  приему. Все понимали – проще сразу показать новичкам как должна содержаться часть, чем потом вдалбливать порядки в бестолковые пока головы. 

        Отправились в столовую, а там уже вперед прибывшие, ребята из Ленинграда за столами, на самолете их доставили. Вещи их не проверяли, вот что значит культурный город, спиртное  у них осталась, угостили  братьев с Урала.
        А столовая! Это нужно видеть! По-морскому её называли камбуз,  четыре этажа, два крыла, три тысячи мест в одну смену, а еще в подвальном помещении варочный цех и холодильники, овощехранилища, склады. Такое  орду прокормить наверно много стоит. Нужно отдать должное хозяйственной части, быт для того времени, отлажен на высочайшем уровне, было всё. Горячая вода на камбузе и в бане была всегда, постели меняли и нательное белье каждую неделю, по нормам даже чаще чем в Советской Армии. Виктор не знал, что это был образцовый учебный центр войск комитета госбезопасности, центр подготовки морских специалистов на весь Советский Союз. Который, собственно и подтолкнул развитие Приморска. Приморск чудесный уголок, город курорт всесоюзная детская здравница.

       Направили в  баню, помылись, а на выходе уже выдают обмундирование, повезло Виктору немного и тут. Кто был повыше ростом, тому давали синюю робу, а малышам белую. Зрелище колоритное, в одной толпе все одеты в два цвета. С другой стороны выдавали мешки  с гражданской одеждой, для отправки домой. Потянулись  на почту. В центре свое отделение связи, зашили, написали на мешках   адреса,  и прощай гражданская жизнь. Военная форма, в самом деле, как-то  влияет на людей, все в раз стали серьезными.

       Всех перетасовали, настала пора прощаться с земляками и отправляться по школам. Школа это подразделение обучения по военной   специальности. Это название перекочевало в город, в народе Приморска центр называли сокращённо "моршколой". Виктор и еще несколько земляков попали в школу связи.  Оказалось, хотели из них сделать радистов. Начался самый неприятный процесс пришивания погон на робу и шинели.  Виктору  эти дела были по плечу,  многие мучились с иголками и нитками, навыка не было. Исколотые в кровь пальцы и негромкие маты в адрес белошвейной работы. Делать нужно все самому, мама осталась дома, сосед делать за тебя ничего не будет. Рота связи была на самом верху здания, в нем же были расположены остальные роты связи и наблюдения.

       Удобством была курилка, прямо на этаже, в ней постоянно работал вытяжной вентилятор, дым практически не скапливался. Там Виктор  впервые увидел усердно косящего под психически больного новобранца. Уклонист сообразил, что три года тянуть лямку – слишком долго и начал делать свои фокусы. Он брал в руки табуретку и, повернув ее вперед ножками,  изображал  руль. Громко фыркая и гудя, он гонял по казарме, в курилку он прибывал на отдых с персональным стулом, на него и садился. Доставал сигарету с наслаждением закуривал и объявлял. Перегрелся мотор, после охлаждения путь будет продолжен. Через пару дней он съехал в госпиталь, а потом  домой со статьей пато-характерологическое развитие личности и отравленной жизнью до конца дней. При устройстве на работу требуют военный билет, а там статья 7 Б и всё, хоть десять институтов закончи. Ничего нельзя изменить!

       Личный выбор каждого, чудаков хватало во все времена.  Но, к сожалению,  а может к счастью, господь обидел Виктора  музыкальным слухом, узнал об этом довольно скоро. Пришли в учебный корпус радистов и попросили повторить на слух комбинацию, которою простучал карандашом на столе офицер. Дело вроде не хитрое, но не получилось.

       И на этом радист закончился. Нужно отдать должное,  поинтересовались, куда же военный моряк  Кравцов желает отправиться.  Виктор пожелал стать мотористом. Посмотрели на него сожалением, многие знали, что у моториста тяжелая работа.  К слову в Южноафриканской республике мотористы только негры. Не случайно ли был неофициальный праздник у мотористов на корабле 25 мая,  день освобождения Африки.  Сожаление одно, а выбор другое, просьбу удовлетворили, чему Виктор  и благодарен по настоящий  день. Радиорубка теплое место, в моторном отсеке тоже тепло.

      Виктора перевели  в электромеханическую школу, в 13-ю роту, второй взвод к старшине Хазиеву,  башкиру из Челябинска, уроженца одной с Виктором местности.  Новые лица и новые знакомства, а больше всего поразило Виктора отсутствие, причем полное, кавказцев и других азиатов. Везде преимущественно украинцы, русские, молдаване, литовцы. Вот такой  набор национальностей  в советское время был в плавсоставе пограничных войск. 

Как-то раз прибежали мужики, смеются, пошли, говорят  якута смотреть. Интересно, сидит лопоухий глазами туда - сюда водит и не слова на человечьем языке, все по своему, а кто его поймет, говорят, мореходку в Якутии закончил, а тут его в сигнальщики определили. Потом еще раз отсев был. Около двух сотен человек отправили в Советскую Армию, кого по здоровью, кто сам  попросил, кого-то командование больше не желало видеть, а якута  отправили на стройки народного хозяйства.

       Месяц проходил курс молодого  бойца, постепенно втягивались в службу. Прошли первые занятия по строевой подготовке и упражнения с оружием. Готовили к принятию присяги. Просили написать домой и пригласить родителей в часть. Виктор с друзьями на эти разговоры командования смотрели вполне трезво, писали только те, кто  жил  вблизи от расположения части.  К ним,  в самом деле, приехали на присягу родители, и они потом были отпущены в увольнение. На празднике присяги надо присутствовать, самое яркое и незабываемое впечатление жизни.

       На плацу  выстроены по школам  все курсанты. В голове колонны штаб части. Посредине плаца стоит начальник штаба. Оркестр начинает играть встречный марш,  на плацу строевым шагом навстречу друг другу начинают сходиться командир части капитан первого ранга Карцев и начальник штаба. При встрече  начальник штаба отдает рапорт командиру, проходят на трибуну. Начальник штаба громко, красиво командует на прохождение колон. Шесть тысяч человек начинают движение, строевым шагом проходят мимо трибуны. Необыкновенное чувство локтя и единения обуяла Виктора и его товарищей. Далее подобный порядок повторялся каждое утро  кроме выходных, называлось это шествие  разводом на занятия и работы.

       Был в роте Виктора первый взвод ускоренного выпуска, 6 месяцев вместо обычных 9, там был Олег  Скрипинский, как потом оказалось, встретились на одном корабле.  Сам он родом из Тольятти, говорил, что город довольно криминальный. А  чего можно ожидать от городов, возникших возле заводов. Магнитогорск яркий тому пример. Город без традиций, скопление затурканных людей, сталинских переселенцев и раскулаченных. Их дети тоже генами своими передали своим детям чинопочитание и привычку  заглядывать начальству в рот. Виктор считал свой город  без будущего, где на уме у всех максимум выжать из рабочего, и поменьше ему дать. Все же после службы вернулся в него. Об этом впереди.

Командиром взвода был  капитан третьего ранга, служивый которого в море, скорее всего, укачивало, а тут тепло светло и кругом сухо. Дядя сразу на Виктора  запал, не смог его выносить. Виктор проклял свой талант действовать на людей как красная тряпка  на быка. Начал Виктор  тянуть лямку, сильно никуда не торопясь, но и не опаздывая, от службы  не отлынивая, но и не напрашиваясь. Занятия в классах, физическая подготовка, изучение материальной части. Скажем прямо, то что увидел Виктор, то что предстояло обслуживать на корабле, на гражданке в те годы по уровню того времени  было очень далеко. Друзья, которые пришли на службу по специальности мотористы  не могли понять, как это все работает, издавали звуки восхищения.

       Все компактно,  максимум лошадиных сил,  на 7 тонн веса – 5 тысяч лошадиных сил, Виктор  как первый раз это увидел, тоже не поверил, что это все может работать.  Но, как говорят, аппетит приходит во время еды, Виктор увлёкся. Стало интересно, торопиться особо некуда, впереди еще 3 года, нужно привыкать и не спешить, это всегда себе дороже получается. Рутина службы засасывала, приходил опыт, Виктор  со временем начинал забывать,  что когда-то жил другой жизнью.

      Утром подъем 06-00, зарядка,  если не холодно и нет сильного ветра. Эта процедура была особенно неприятна зимой до февраля, когда на юге начинает греть солнце и от снега остаются одни воспоминания. Для Виктора  зима 1979-80 годов выдалась довольно суровой. Намело снега около метра, сначала заносы по части чистили лопатами, но дело продвигалось без заметных успехов и решили применить тракторы для расчистки. Смотрелось все это диковато, юг и 20 градусов мороза, пальмы на берегу моря на пляже стоят засыпанные снегом, море правда не  замерзало, но ветер с него пронизывает шинель насквозь, невозможно спрятаться от этой сырости.

      В казарме,  эти служивые из старшинского состава называли помещения кубриками, кровати — конями, табуретки — банками,  постели постоянно влажные, но самый большой ужас это акклиматизация. Народ никак не мог понять, почему из приморских областей, призывников везут служить в леса и степи, а из глубинки в встречном направлении. Нужно пожить в казарме три первых месяца, чтобы понять какое это глупое занятие.

       Беспрерывный сухой кашель, нескончаемый насморк, какие-то  хрипы, причем все это непроизвольно, сидит матрос и вдруг заходится в приступе, глаза лезут на лоб и внезапно все проходит.  Все, кроме украинцев  из Одессы и Николаева, даже ребята из Ленинграда долго не могли привыкнуть к этому климату. Виктор никак не мог понять, почему Приморск считается климатическим курортом.

       Но привык Виктор  и к этому. В учебе на первом месте были политзанятия,  вопросов не было, войска КГБ на острие политики.  Ходил на хозяйственные работы, картошку чистить после картофелечистки, раза два в месяц большой наряд. Штука довольно любопытная, тут самое главное не попасть в караул и штаб. Там нужно торчать, как истукану  у знамени части. На камбуз взводы ходили по очереди. Очень интересно   отыскивали из почти четырех сотен человек тех кто, кто должен был поднят на очередную смену. Для этого заранее дежурный по роте объявлял, кому что привязывать  на спинки кроватей. Наряд на камбуз  шапку привязывает, караульные   ремень вешают, дежурный взвод,   кого поднимать в 04-00 гюйс цепляют, в на другую смену уже висит "сопливчик". Так дневальный находит, кого будить и в какое время ночи. На службе много премудростей, о которых не догадываются штатские.

       Виктор предпочитал ходить кругами по части, на том жаргоне  называется  дозор. Вешают тебе штык  нож,  и считай готов. Самое хорошее место нести дозор, это учебный корпус, тепло и ветер не дует, дежурный мичман на первом этаже, на КПП, кемарит, одни телефонисты на коммутаторе постоянно бдят. Главное сигареты с собой, в проход на лестничный марш и спичкой чирк.

      На камбуз попасть, тоже хорошо, если только в варочный цех. Обязанность отмыть котлы после приготовления пищи. Обычно пригореть ничего не может, котлы паровые. Сия процедура времени много не занимает, еще могут заставить мыть крупу, на такую толпу, этого добра нужно много, но все это с лихвой окупается дружбой с коками. А это уже хорошая кость и мяса большая тарелка, масло сливочное не норма, а намазывай на свежий душистый хлебушек в свое удовольствие,  причем, не отрывая пайку от товарищей. 

     В большой наряд заступаешь в 17-00, через сутки сдаешь дела другим и старшина роты, мичман Кузьменко ведет роту  в баню. После прибытия новобранцев, через два месяца, в баню  перевели на современное оборудование, сделали душевые кабины и выбросили  шайки на мусор. Когда наряд заканчивается, остается  поужинать и посмотреть кино, традиция после большого наряда, а также любимую программу «Время», с глубоко уважаемым Л.И. Брежневым, в главной роли. Все счастье выпало на голову Виктора, привалило еще одно,  25 съезд КПСС, это был бенефис телевидения. Хорошо ещё были  газет подшивки в ленинской комнате, постоянно свежие. Желающих читать,  правда, находилось немного, были еще и шахматы,  так что заняться  по вечерам было чем.

       Нужно особо отметить такое уникальное сооружение на территории части, как наружные туалеты, по морской терминологии – гальюны, отдельно стоящие, имеют свою централизованную канализацию и независимый постоянный через равные промежутки времени смыв всего морской водой. Кто  был в Юрмале, тот имеет представление, что такое туалет, где за вас смывают ваши отходы, ведь знают наверняка, лень будет дернуть ручку. Приколы в жизни бывают разные, а от этого весело Виктору уже сколько лет.

     Нужно же было в одну роту засунуть однофамильцев,  понятно,— Иванов, Сидоров, Петров, Тихонов, ну и бедолаги  Кравцовы, совпали, из Астрахани Санька и Виктор  из Магнитогорска. Сколько курьезов было, вместо Виктора  зовут Саньку,  а вместо Саньки Виктора, но и это еще не все.  Служить потом попали в одну бригаду. Там хоть ума в штабе хватило на один корабль не записать.

      Бывало, конечно, все, но свое название пионерский лагерь, учебный центр оправдал полностью. Плохого сказать нечего, кино показывали, концерты разные, кого только не было: Жемчужные, Моргунов. Учили и научили, кто хотел научиться . Представление о службе получили полное, научили обращаться с оружием, предмет зависти сухопутных войск — автоматы с откидным прикладом, хорошее и не слишком тяжелое оружие. В памяти Виктора сохранилось воспоминание о первых стрельбах.

      Шагали километров 5 до стрельбища, раньше оно располагалось за мясокомбинатом, левее от конечной  остановки автобуса  номер  один, там, на побережье еще стоят купола с локаторами дальнего слежения. Пришли, выдали патроны. Чтобы пристрелять автоматы, навесили бумажные мишени с кругами. Залегли, и давай постреливать. Редко кто попадал в эту бумажку. Берет Виктор  мишень и к оружейнику, а тот смотрит куда пули попали и прицел подкручивает. Для чего это все делалось, понять трудно, наверно для галочки. Стрелять ходили потом еще раз или два, а так автомат на шею вешали на присягу.  На это никто не обижался, хотя с автоматами в караул ходила караульная команда, всегда одни и те же, ротные герои. Большим геройством, в этом лагере, считалось содержать в чистоте места 
 по уборкам. Мало того, так еще и была  большая приборка.

      Тоже еще словечко, из жаргона бывалых, так думалось им, а оказалось, везде на флоте прибираются,  даже на таком карликовом корабле  доблестных морских частей пограничных войск. Землячек  старшина подсунул Виктору самое зловонное место в  водолазном классе, раздевалка и душевая комната. Местные водолазы, очень боялись, подцепить грибок, а потому всегда, в конце приборки, появлялась одна конкретная рожа, в чине старшины первой статьи, с умным видом нюхала воздух, недовольно морщилась  и сообщала:
—Не чувствую запаха хлорки, — ну думает Виктор, достал.
Насыпал этой гадости побольше, да и водой это хозяйство облил, сам еле выполз. Дверь прикрыл, ждет клиента.  Пришел он, дверь открыл и хотел, как обычно сморозить, да видно дыхание сперло. Повернулся и тихонько молча ушел, злобно посмотрев. А на следующий день, Виктор  уже  ходил подальше от этой гадости, занятия  сорвал, от этой вони сразу не избавишься.

      Было еще одно, очень интересное занятие — Борьба за Живучесть. Приходят на тренажер с запасным  комплект обмундирования, там его одевают. Лезут в отсек, потом добрый дядя, хозяин, пускает холодную воду. Все кто там находятся, начинают быстренько заделывать все отверстия, по которым в отсек поступает вода, первый раз не по себе,  вода  только до губ достает, жить можно,  дышать тоже, а  малышам очень плохо. Нужно быстрее кувалдой махать, аварийные пробки   забивать, распорки ставить. Потонуть, конечно, не дадут, но и  быстро не выпустят. Так что, азы этого дела постигали будущие корабельщики на своей шкуре.  Может, кто и скажет, мол, не окоп в земле выкопать, так в окопе ниже дна и не провалишься. На корабле тихо и мирно  бултых  и  поминай, как звали, водичка то уж шибко холодная, за 10 минут не достали и гуд бай.

      Такие вот коврижки, а еще одна беда, пожар называется. Говорят изделие 205, на котором предстояло служить, выгорает за 20 минут, ну не для войны это сделано, а для скорости, скорость на воде,  вот самое главное их оружие.

     Учиться надо было  9 месяцев, но в Москве летняя Олимпиада 80, перевозки по стране комкают и собираются срок учебы  сократить, сказано  сделано.  Экзамены по специальности сдали и сразу распределение.

     Народ у карты толпится, ищет свои города, ждут гостей из своих частей. Больше всех не повезло тем, кто остался на Черном море. За ними прямо на кораблях приходили. С вещами на борт и через несколько часов привет незнакомая бригада, а дальше уже служба без выходных и праздников.

     Перед самым отъездом кричит дневальный: — Кравцов, иди на КПП, там тебя видеть желают, — Виктор  туда, а там никого знакомого нет. Пошел к Саньке. Точно, к нему мама из Астрахани пожаловала, а на следующий день Санька приходит и говорит: — Витя, к тебе   мама приехала. Еще бы мама задержалась три дня, так и  разминулись бы.

      Дисциплины уже никакой, выпуск, только на прием пищи  и ходят, больше занятий нет. Бывалые устали, в отпуска поехали, звания новые получили, вместо них остались угодники из свежего потока, кого начальство при себе оставило. До сих пор Виктор не может понять и  сообразить. У кого доля лучше досталась. Кто ушел на корабли, хоть страну увидели, а эти три года просидели за забором, в одной казарме. Ну да ладно, все равно и эту лямку кому- то тащить нужно, не всем же быть мореплавателями.

Продолжение: http://proza.ru/2015/01/31/353