Веселая жизнь

- Фу-у-у… - Гриня с усилием, напрягая мышцы рук и оголенного по пояс, поблескивающего потом торса, вытащил шомпол из канала ствола КПВТ, -  Держи!

И протягивая Сане его утолщенный наголовник, добавил:

- Меняй ветошь. Да в масле… В масле её сначала намочи хорошенько.

- Не учи ученого.

Саня, левой рукой перехватив шомпол у наголовника, нагнулся и правой окунул уже зажатую в ней ветошь в стоящую на броне пустую цинку из-под патронов, в которую загодя налил оружейного масла. Отжимая излишки впитавшейся в ткань жидкости, краем взгляда увидел приближающуюся к бетеру со стороны кормы знакомую фигурку.

- Гринь, смотри, Кобра чапает. Да не один. Что за пацан с ним? Не знаешь? И что это они в ведре волокут?

- В ведре, скорее всего, жрач. Что ты Юрку не знаешь, что ли? Ещё будет нам тут впаривать, что если бы не он, так мы бы все давно с голоду подохли. Вот сачок. Как движок посадил, мы все… Всем экипажем головки ему притирали. А как стволы чистить… Только его и видели. Считай, уже к самому концу нарисовался. Ещё пару раз ветошь сменим и – амба! Оба ствола почистили.

- Да ладно, Гриня. Куда тут третий? Только бы мешался. А пацан-то? Что за пацан с Юркой?

- Сейчас, подожди, - Гриня поднял ладонь к лицу, защищая ею, как козырьком, глаза от  скатывающегося к горизонту, а потому и не такого уж жаркого солнца, - Ба… Санек, гадом буду. Точно… Земеля! Чека. Славка Чекан из-под Желтых Вод. Вот только…

- Ну, ни фига себе земеля! Где твоя Марефа, а где эти Воды?

- Не дальше Таш-Кургана, Санек. От него, что до Марефы, что до Желтых Вод, что до Юркиного Корсуня – один черт. Примерно так же далеко, как и до твоей Вятки. Вот только что Чека тут делает? Он же в Термезе, в штабе погранотряда должен груши околачивать. У него знаешь, в отличие от тебя или меня, такой почерк… Прямо как в учебнике по правописанию. Были у вас такие в первом классе?

- Были, как не быть. Ну, и что, что почерк? У Удмурта тоже почерк ничего. Только в штабе его никто не оставлял. Потому что лучшего наводчика из эспэгэ – пойди, найди. Не только у нас, в Мазарях, наверное, такого нет.

- Да почерк ещё не всё. Он знаешь, как рисует! Две минуты посмотрит колоду и потом часа за полтора тебе точно такую же забацает. Все тридцать шесть карт. Вини, трефы, бубы – всё чин чинарем. А дамы и короли у него даже лучше получаются. Потому что не просто так, руки сложив, нарисованы, а кто с сигарой, кто с бутылкой рома. А вальты, все сплошняком – кто с ручным пулеметом, кто с немецким парабеллумом.

- И что, он весь штаб погранотряда, каждого – личной колодой одарил? И теперь не у дел остался?

- Ага, Чека останется… Он же за всю наглядную агитацию, боевые листки, стенгазеты отвечает. Кто его, с такими талантами, отпустит из штаба? У него там не жизнь, а малина. Хоть на голове стой, хоть в самоходы по три раза на дню ходи – никто и полсловечка не скажет. Потому что… Да он знаешь, какой портрет начальника погранзаставы нарисовал? В три раза лучше, чем Дзержинский, что у него в кабинете висит! У Чеки после этого - все офицеры в очередь: «Славик… Ну, Сла-а-авик!».

И уже, отвернув голову от Сани, в сторону подошедшей к бэтээру пары:

- Чека, ты-то как здесь?

- А-а-а… Надоело в штабе. Скукотень!

- И тебя отпустили?! Вот так просто взяли и…

- Да не ори ты, дурик, - невысокий, худощавый парнишка, с таким же, как и у них, загорелым лицом, ухватившись за поручень, легко подкинул своё тело на броню бэтэра и, уже выпрямляясь в рост, добавил – Кто бы меня отпустил? Сам я.

- Как сам?

- Тебе говорят, не ори, - снизу, от земли, поддержал приятеля Юрка, опустив на землю ведро, в котором тихо плеснулось о стенки что-то белое, густое, - Он сам себе командировочное предписание выписал.

- Как сам? – уже заметно понизив голос, как эхо повторил Гриня вопрос.

- Да вот так, взял и нарисовал.

- И подписи?

- И подписи! И печать.

- И печать?

- А как ты думал? Кто ему печать из секретной части выдаст?!

- И наши, что? Ничего не заметили?!

- Похоже, нет. А если и заметили, то ничего не сказали.

- А что им говорить? – вклинился в разговор новичок, - у вас сколько человек во взводе? Четырнадцать? А по штату сколько должно быть?! То-то! На это и расчет. Да тут, в мангруппе, каждому лишнему бойцу рады. И неважно, какие документы у него. Главное – пополнение! Причем, нежданно – негаданно. Типа подарок.

«Прямо кому-то на голову» - про себя подумал Саня, не отводя взгляда от продолжавшего развивать свою теорию Чеки.

- А дареному коню… Правильно, никто в зубы не смотрит! Так кто, при таком раскладе, будет моё командировочное под микроскопом разглядывать? Прибыл, определили - куда, поставили на довольствие… Кстати, мужики. Мы с Юркой теста уже приволокли. Вон, в ведре. Пышки жарить собираемся. Ещё одна, - бросив взгляд Сане под ноги, -  пустая цинка есть?

- Ха! Наивный вы наш. С прибытием на святую для всех мусульман афганскую землю! С цинками проблем нет. Посмотри в десантном отсеке, если Касимыч не выкинул, а то ему видите ли места уже нет, спать негде, там этого добра… И расстилка, как ни странно, есть. Но вот с дровами… Тут тебе, Чека, не солнечный Узбекистан. В Афгане с дровами… Полная задница.

- Это в каком смысле?

- Да нет их, Чека. Не-ту!

- Юрка… И на чем мы будем?..

- Спакуха, Славик. Не нервничай. У меня уже всё продумано. С последнего выхода я, знаешь ли, разминированную саперами «итальянку» заныкал. Пацаны говорят, там взрывчатка, как детский пластилин, только блестящий. И горит  этот «пластилин», если верить саперам… За милую душу! Лучше дров. И жарче. Так что пышечки у нас будут… Румяненькие! Поджаристые. Тащи цинку, Славик. А я из под своего сиденья вытащу инструментик… И с помощью зубила, молотка и такой-то бабушки…

- Кобра, сволочь тощая, ты хоть самую малость соображаешь? Это же взрывчатка!

- Гриня… Ты что там делаешь? Ствол чистишь? Ну и чисти. Чисти себе спокойненько. Не отвлекайся. Ваше дело – стволы. Наше с Чекой – пышки. И уж поверь мне… Вы ещё свою тягомотину закончить не успеете, как мы отсюда вам прямо на броню начнем перекидывать такую вкуснятину, что ты с Саньком и думать забудешь про свои стволы. Да если б не я...  Вы бы тут... Уже давно с голоду подохли. Все! Кстати, а Касимыч где?

- Опер его забрал. У него же отпуск на днях, вот он и решил прибарахлиться. Двинул копыта в город. А Касима, как переводчика, с собою взял. А то ведь в дукане ему запросто «Шарповский» двухкассетник, как за «Сони» впарят. Э-э, Кобра, давай-ка подальше от бэтэра со своим зубилом!

- Ни кипешуй, Гриня. Пышки – не гранаты. Я оттуда их до бэтэра и не доброшу. А пока ты спустишься, поднимешь её со святой для каждого афганского моджахеда земли, пышечка-то уже того… Остынет. И какой тогда в ней смак? Не бзди, Гриня. Всё под контролем. Чисти, чисти, свои стволы.

* * *
Минут через пятнадцать, под цинкой, с налитым в ней подсолнечным маслом, уже ярко горел, разбрасывая по сторонам яркие искры, кусочек извлеченной из «итальянки» взрывчатки.

                * * *
- Тьфу, - в голос чертыхнулся Юрка, - видно маленький кусочек. Только масло нагрелось, уже, вроде и жарить можно начинать, так сгорел весь! Ну-ка, Славик, отщипни от взрывчатки, чтобы побольше. Раза в два! Нет, давай с запасом! Раза в три больше, чем первый. Давай. Давай его сюда. Ну, Махмуд… Поджигай! Да бензином сначала сбрызни, дурик.

Занявшись от вспыхнувшего бензина, засверкала разбрасываемыми по сторонам искрами взрывчатка. И почти тут же послышался довольный Юркин голос:

- Закипело, закипело масло. Подтаскивай ведерко поближе, Славик. Где наша большая поварешка?

Но до ведра и поварешки дело не дошло. Огонь, добравшийся через расплавившееся от жара дно цинки до раскаленного масла, довольно ухнул – ш-у-уух! - и стремительно увеличивающимся в размерах столбом пошел вверх. Непонятно откуда-то появившийся вдруг ветер качнул его, стараясь повалить прямо на бэтэр.

- Песком, песком засыпай, - отбросив в сторону только что вытащенный из ствола шомпол с почти чистой ветошью, крикнул, спрыгивая с брони Гриня. И подавая личный пример, наклонился, в момент сгреб руками небольшую кучу и броском отправил её в сторону пышущего жаром факела, неожиданно возникшего на месте ещё несколько секунд назад стоявшей там цинки. Юрка со Славиком тут же последовали его примеру. Но огонь и не думал сдаваться. Напротив, довольно заурчав, он сначала проглотил песок, прилично напитавшийся соляром и машинным маслом от постоянно стоявшей в этом месте техники, и вспыхнул с новой силой, чуть убавившись в росте, но зато начавшийся раздаваться в ширь…

«Ну, всё… Началась веселая жизнь», - невольно мелькнуло у Сани в голове, пока он, кинувшись к корме, срывал с её наклонной плоскости закрепленную на броне лопату.

                * * *
Следующие два дня, выпросив в минбате две канистры соляры, всем, увеличившимся на одну штатную единицу, экипажем отмывали бэтээр от копоти. И если четверо это делали молча, то Касим, так и не попробовавший пышек, возмущался в голос.

++++++++++++++++++++
На снимке: Танковый мостоукладчик. Рядом с ним - один из героев этого рассказа. Правда, в реальной жизни его звали не Славик...