Вы замечали, как смотрят на мир старики?

Ему было восемьдесят шесть лет. Очень пожилой мужчина, с плешью и белой сединой, ехал в автобусе и смотрел в окно. Все жизненные события и пережитые эмоции отпечатались морщинками на его лице. Улыбка и смех отразились полосами под глазами и на щеках, страх и удивление навсегда заняли своё место на лбу, боль дала о себе знать двумя линиями на переносице. Руки его хранили миллионы прикосновений, от мягких касаний детских ладошек, до прощальных рукопожатий.

Он был одет в давно уже выцветшую и застиранную серую рубашку, очень простую, когда-то, наверное, даже модную. И, если попытаться представить себе её новой, невольно вместе с ней помолодеет и этот старик. У него были голубые глаза, настолько светлые, как будто они выгорели, глядя на этот сумасшедший мир. Лицо его имело выражение невероятного удивления. Он немного щурился от солнца, но с большим интересом любовался каждым листочком на мелькавших мимо деревьях. Он разглядывал всё вокруг, как будто впервые почувствовал себя живым. Наверно так и есть. Он прожил долгую и насыщенную жизнь, пропуская мимо себя потрясающие картины природы. В детстве он просто не замечал, потом был загружен учебой, в дальнейшем, работой, а когда появилась семья, вовсе забыл, что мир так необыкновенен. Он работал практически сутками, чтоб прокормить жену и троих детей, в то время, как через его жизнь незаметно пролетали то желтые листья, то снег, то распускались почки на деревьях, зеленея, опадая, и превращаясь в сухую кучу серо-оранжевого мусора. Сейчас же у него, казалось бы, достаточно времени налюбоваться тем, как природа играет красками. Да только некому теперь рассказывать о том, как аккуратно на закате солнечные лучи скатываются вниз по деревьям к траве и уходят за линию горизонта, как смешно маленький котёнок охотится за большим голубем или, как прекрасны ночные звезды. Конечно, когда он был молодым парнем лет двадцати, он робко тыкал пальцем в небо и повествовал своей возлюбленной о каких-то созвездиях, а сам любовался на то, как восторженно она смотрит вверх и слушает его рассказы.

– Посмотри – это Кассиопея. А вон там, видишь – звезда Каф, самая яркая в этом созвездии… – загружал он её своими познаниями в астрологии, чтоб как можно дольше смотреть на то, как лунный свет ложится на её шею.

Но это было очень давно и романтика длилась не так уж долго. Иногда, ему очень хочется прожить ещё раз этот момент и насладиться тем белым светом, ласкающим её, тогда ещё молодую, кожу.

 Она стала его женой и подарила ему свою любовь, и троих сыновей. Женщины, которая вдохновляла его большую часть жизни, теперь уж нет в живых. У его наследников появились свои семьи, которые редко радуют отца своими визитами. Работа уже не заставляет просыпаться каждый день в 7 утра, да и его верный сторожевой пёс давно уже где-то в собачьем раю.

И ехал он неизвестно куда, неизвестно к кому, с льготным удостоверением в кармане, коробкой спичек и пачкой дешёвых сигарет. Мужчина восьмидесяти шести лет – человек с великим прошлым, бессмысленным настоящим и смутным будущим. Худощавый, с букетом душевных и физических болезней, с аптечкой в полпенсии и постоянной «пропиской» в местной поликлинике. Возможно, туда он и направлялся в такую рань, чтоб поскорей занять очередь и, как можно меньше выслушивать сплетни и недовольства ворчливых старух.

Он вышел на привычной для него остановке и побрел, как оказалось, не в пропитанную запахом лекарств поликлинику, а к старому парку постукивая тростью о плитку тротуара. Пройдя полпарка, он сел на лавочку, старую, местами поломанную и самую обшарпанную. Не смотря на то, что вокруг были более приличные скамьи. Возможно, с неё вид был красивее, а может она крепко держит его воспоминаниями. Да, именно они, воспоминания – первый поцелуй, объятия любимой, да и рассказы о звездах, всё там, всё на ней, на этой старой потрепанной временем лавочке, хранящей в себе истории встреч, расставаний, секретов, слёз, тошнотворного запаха перегара и пьянящего аромата женского парфюма. Тысячи закатов, сотни смен времён года и только единицы по-настоящему любящих пар.

С не меньшим интересом он смотрел на оббитые дождями клумбы, на высокие тополя, на одуванчик, который, не к месту, вырос прям около прекрасной розы, и на эти облака, которые, как в детстве, так напоминали лошадей… Потом он достал из кармана какую-то старую бумажку и долго на неё смотрел. Это было потрёпанное черно-белое фото его жены. На нём ей двадцать пять. Идеальная улыбка, гладкое бархатистое лицо, темные волосы и большие выразительные глаза. Как будто живая, она смотрела на него с фотографии, заставляя с болью и тоской каждый раз возвращаться в это место и к этим воспоминаниям. А что ещё ему, старику, осталось?