Таврия как часть исторической России

27 февраля 2004 года Экспертный совет Комитета по международным делам Совета Федерации провел заседание по историческим и актуальным проблемам Крыма (Таврии). С докладом на тему о политической истории Таврии выступил Владимир Махнач.

Очерки последней двухтысячелетней политической истории Таврии будут представлены, естественно, пунктиром в виде важнейших узлов, которые имеют отношение к современной этнокультурной и этнорелигиозной ситуации в Таврии. Это естественно, потому что на всё остальное не хватило бы времени, и я заранее готов принять любые претензии, если что-то принципиально важное упущу. В какой-то очень маленькой степени, это будет относиться к нынешним российско-украинским отношениям в связи с проблематикой Таврии (Крыма), а в большей степени в виду претензий и наличия реального крымско-татарского населения полуострова.

Итак, Таврия — чрезвычайно желанная и чрезвычайно доступная территория. Мнимая защищенность ее Перекопским перешейком многократно была опровергнута. Полуостров абсолютно открыт с моря, в том числе с мелководных заливов. Даже сухим путем через Сиваш Таврию достигли впервые не войска Фрунзе в 1920 году, а войска российского фельдмаршала, ирландца по происхождению, Ласси в царствование Анны Иоанновны. Они прошли Сиваш и доказали всем, что он проходим. Потому кто только на полуострове не побывал!

Смотрите, совершенно загадочные «тавры». Мы не знаем, что это за народ. Тем не менее, они оставили свое имя в названии земли. Затем киммерийцы, скифы. Эти уже более представимы. И те, и другие — индоевропейские, или иначе арийские народы. Были сарматы, одни из предков славян. Были там греки античные и греки византийские. Были там римляне. Кстати византийские греки называли себя римлянами — «ромеями». Были там готы, имевшие на полуострове небольшое королевство в конце IV века нашей эры. Проскользнули, но все же заглянули в степную часть полуострова гунны при своем продвижении в Европу, продвижении на Запад. На протяжении веков там жила значительная армянская колония. Там жили иудеи, причем разные. Из них загадочными являются иудеи-крымчаки, говорившие на тюркском языке, но, тем не менее, ортодоксальные, талмудические иудеи. Кажется, они рассеялись и прекратили свое существование, их было несколько сотен всего в XX веке в годы Великой Отечественной войны.

Жили караимы, то есть иудеи неортодоксальные, отвергающие Талмуд, несомненные потомки хазар. Владели территориями в восточной части полуострова и сами исторические хазары. И, наконец, к этому добавим, что славяне и русы жили там, по крайней мере, с I-II века нашей эры. Это подтверждается археологическими находками фатьяновской культуры протославянского происхождения. И виднейший таврический и причерноморский археолог наших дней Сергей Александрович Беляев мне говорил, что сомневаться в ранней жизни славян в Крыму может только человек абсолютно наивный. Там свидетельства встречаются на каждом шагу. Это чрезвычайно важно отметить вне зависимости от того, какие имеются отличия у современных великороссов и украинцев. Одни считают, что эти отличия — на этническом уровне. А я позволяю считать себе, что эти отличия — на субэтническом уровне. И вообще мы представляем собой единый русский народ, а субэтносов у него много. Есть, в конце концов, не похожие друг на друга поморы и донские казаки, но и те, и другие соглашаются с тем, что все они русские. Так вот, вне зависимости от того, два это народа или один, наши общие предки славяне и русы жили в Таврии в I и II веке нашей эры.

Должен заметить, отводя упрек мне, как последователю Льва Николаевича Гумилева, что здесь дело не в Гумилеве. Его научные противники, скажем, Борис Александрович Рыбаков и недавно еще читавший лекции в университете Аполлон Григорьевич Кузьмин соглашались как с тем, что славяне и русы — это два разных народа, так и с тем, что в первом тысячелетии нашей эры славяне — это отнюдь не языковая группа, а единый народ. Сейчас это не так, но тысячу лет назад это было так. Строго говоря, даже 800 лет назад, видимо, это еще было так.

Итак, наши общие предки, несомненно, жили на полуострове. Они оставили там следы своей деятельности. В VIII веке новой эры славяне и русы под водительством новгородского князя Бравлина (это, безусловно, не Новгород на Волхове, это какой-то из южных городов, носивших имя Новгород), берут город Сурож и дурно себя ведут в нем. Сурож, греческая Сугдея, — это нынешний «Судак» в Крыму. Таким образом, один таврический князь взял другой город Тавриды.

На рубеже VIII-IX столетий славяно-русское войско пересекает Черное море для того, чтобы взять и ограбить город Амастриду на южном берегу Черного моря, то есть на северном рубеже близ Эрзурума, на северном рубеже нынешней Турции.

В IX веке славяно-русская рать из Причерноморья берет Бердаа, близ нынешнего Дербента, город уже на Каспии, продемонстрировав тем самым впервые, что предгорья Северного Кавказа легко проходимы для армии как из Причерноморья в северный Прикаспий, так и наоборот.

В Х веке отмечается Святослав Игоревич, всем уже вполне известный исторический киевский князь, который в 965 году, по всей вероятности, оказался на столь важном теперь из-за проблемы Тузлы Керченском проливе и взял Тмутаракань.

Здесь очень интересная деталь. Петербургский исследователь, профессор Гадло, анализируя археологические раскопки Тмутаракани на Таманском полуострове, пришел к интересному заключению. Дело в том, что в середине Х столетия Тмутаракань была взята как-то очень странно. Ее стены остались неповрежденными, а цитадель, находившаяся внутри города, была разрушена. Гадло пришел, на мой взгляд, к убедительным выводам, что это, конечно, Святослав (других крупных походов того времени неизвестно), которого впустило местное население в пределы Тмутаракани. То есть, местное население было родственным киевской рати, славяно-русским. Что касается цитадели, то там сидел хазарский гарнизон, и ее пришлось брать. Если не принять доводы, аргументы Гадло, опубликованные еще в начале 80-х годов теперь уже минувшего века, тогда придется предположить, что Святослав пересек внешнюю линию обороны на вертолетах или хотя бы на аэростатах для того, чтобы потом брать цитадель.

В 988 году сын Святослава Владимир Святославович, Креститель Руси, в конфликте с Византией берет город Херсонес Таврический, то есть административный центр византийских владений на южном побережье Таврии. Опять-таки, Владимира впустили в Херсонес, причем впустил священник, херсонесит по имени Анастасий, в нашем раннем варианте летописи — Настас. Представить себе ромея, тем более священника, который сдает город варварскому князю я, простите, не могу. Но можно представить себе, что это сделал православный священник, зная, что Владимир изъявил за несколько месяцев до того твердое желание креститься, то есть был формально оглашенным, готовился ко крещению. Если он к тому же был славянином или русом, то это представить я тоже могу. Тем более, что он потом служил в Киеве, куда отбыл с Владимиром.

В следующем, одиннадцатом столетии, херсонесский епарх, то есть гражданский начальник, будучи в гостях у Тмутараканского русского князя на пиру, его отравил. После того епископ не впустил его в Херсонесе в соборный храм, а затем он был убит возмущенной толпой. Я могу представить себе, что кому-то не нравится вероломное убийство человека, будучи в гостях, на пиру, на приеме. И нам бы с вами не понравилось. Но убить за это своего, опять-таки, для меня не представимо. Но если значительная часть херсонесского населения, подданных Византии, были славянами, тогда это становится представимым. Каждый из этих фактов доказать невозможно. Зато все они, вместе взятые, выглядят крайне убедительно. Убедительный «пучок».

Итак, мы видим, что в домонгольский период славянское и русское население живет на территории Таврии, которая тогда называлась Таврия, Таврика, Таврида и продолжала так называться, сразу забегая вперед, до шестнадцатого века нашей эры, даже включая начало шестнадцатого века. Она не меняла своего названия. Это прибрежная зона полуострова, огражденная невысокими, лесистыми горными хребтами от северных ветров. Климат прибрежной Таврии от климата внутренней Таврии отличается разительно, что, наверное, многие из вас знают по собственному опыту, по опыту собственной кожи. Помню, как пару лет назад я был в Ливадии в феврале. Это был какой-то курорт. Днем люди ходили в костюме, просто в костюме. А в то же время в степной зоне дули свирепые ветры и морозец ударял. Византийцам не нужна была внутренняя часть полуострова, тем более, что они, блестящие администраторы и военные, несомненно, знали о незащищенности полуострова Перекопом. Они предпочитали защищать горные перевалы. Кто же жил внутри полуострова тысячу лет тому назад? А этого никто не знает. С точки зрения этнологии, скорее всего, никто. Хотя там были городки, там были горные пещерные города, имевшие наземные постройки. Но все хозяйственные помещения занимали пещеры. С эпохи Иконоборчества (это восьмой век, начало девятого века), когда почитатели икон были вынуждены бежать из Константинополя, там были горные монастыри, дошедшие, сохраненные в какой-то степени до наших дней, а некоторые из них и действовавшие до революции, как Успенский монастырь близ Бахчисарая, теперь восстановленный, слава Богу.

Кто же там жил? С точки зрения этнологии, никто. Этнический субстрат. Но для нас очень важный. То есть, реликтовые осколки киммерийцев, скифов, сарматов, славян, готов, может быть, гуннов, а может быть, даже давно уже исчезнувших тавров. Люди без твердой этнической принадлежности. Вы скажете, что все имеют этническую принадлежность. Да, естественно, можно было и через полтысячи лет после существования готского королевства, продолжать считать себя готом. Хотя готом был дед, а бабушка, его супруга, была гречанкой, а мама вообще была из заскочивших ненадолго гуннов. Но так, по наследству, можно было считать себя готом. Как, например, многие русские люди, которые в фамилии хранят представление об отдаленном, забытом предке, — Татаринов, Черемисин, Мордовцев, Башкирцев и так далее. Им же несть числа. Все они — русские люди. Но память о предке — вот она, фамилия держит!

Там жил этнический субстрат. Они не высовывались за пределы внутренней части полуострова. А византийцы к ним наведывались и местную торговлишку с ними вели, но не стремились присоединить эту обузу к территории империи и продолжали твердо владеть побережьем. Основная их территория — примерно от Фороса до Керчи. И, видимо, значительной частью населения были все те же потомки славян и руссов, но эллинизированные, принявшие православие и говорившие по-гречески.

Еще одно важное подтверждение древнейшего пребывания славян на этой земле. Давно известные названия городов искажает каждый, как ему угодно. Для кого-то Рим — это Рома и женского рода, для нас — Рим, а для поляков — Жим. Что делают в разных языках с Москвой, сами изволите знать. Но каждый народ имеет свое собственное название города, только если он в этом городе живет или жил. Заметьте: Пантикапея, Боспор, Воспоро имеет и старинное русское наименование — Корчев, ныне Керчь. Значит, наши предки там жили в глубочайшей древности, о которой мы говорим. Сугдея, которую итальянцы называли «Солдая», а мы сейчас — не от большого ума — по-татарски «Судак», имеет славянское имя Сурож. Значит, опять-таки, наши предки там жили. И торговые корпорации в Москве и Твери в четырнадцатом и в пятнадцатом веке, ведущие черноморскую торговлю, так и назывались — «гости-сурожане». Не потому, что они из Сурожа. Нет, они отсюда. Но они держали в руках сурожскую торговлю, кстати, мы теперь почему-то считаем не нужным держать ее в своих руках. А нам есть, чем торговать на Сурожской земле.

Что происходит затем? В середине тринадцатого века на полуострове появляются ордынцы, как они появляются у нас, как они появляются на Кавказе. Идет продвижение Орды. Еще даже не Золотой, и даже не Большой, а войск Улуса Джучиева, по имени Джучи, старшего сына Чингиза. Результат этого очень разный. В разных местах — очень разный. Нас с вами сейчас это не интересует. Интересует только то, что у нас в итоге ордынского захвата Волжской Булгарии начинается новый виток этногенеза и образуется этнос волжских или точнее казанских татар, потомков как булгар Великого Булгара, так и ордынцев. Но в большей степени, конечно, булгар.

А в Таврии происходит иное. Там тоже результатом появления Орды открывается новый виток этногенеза. Но образуется совершенно другой этнос «крымских татар», которые чисто случайно носят то же наименование в русском языке, что и волжские. Это принципиально разные народы. Общее у них только то, что они тюркоязычны. Напомню вам, что в досоветское время не было азербайджанцев. Их в советское время придумали. А были кавказские татары. Этнос крымских татар образуется в итоге этногенеза, начатого вторжением Орды и смешением ордынцев с тем самым непонятным внутренним субстратом горной и степной Таврии во второй половине тринадцатого столетия. Кстати, в конце тринадцатого столетия происходит и первый конфликт ханства, которое назовет себя «Крымом», с Большой Ордой на Волге. То был конфликт хана Менгутимира Четвертого, считая от Батыя, хана Большой Орды, с Темником Ногаем, который владел причерноморскими землями. Конфликт длился довольно долго. Развязывать его довелось преемнику Менгутимира хану Тахте.

Теперь становится ясным, чего стоит замечательное утверждение, появившиеся полгода назад в крымско-татарской газете! Там есть замечательное напоминание современного крымско-татарского автора, что русские должны быть всем обязаны крымским татарам, потому что у них они приобрели свою христианскую религию. Поправку на три века татарин забыл сделать. Владимир, действительно, крестился в Херсонесе в десятом веке. Но предки нынешнего крымского автора там появились в тринадцатом. Это бывает. В конце концов, теперь же стало научным открытием, что «украинская цивилизация насчитывает четыре тысячи лет» (!). И непосредственные предки украинцев, «укры», подарили свою высокую культуру египтянам. Вот с чем приходится иметь дело. К сожалению, иногда политики реагируют на эту абракадабру с доверием.

Херсонес ордынским вторжением был разорен, затем восстановлен, но скоро захирел. Что же произошло в конце тринадцатого и в четырнадцатом веке? Обращаю ваше внимание, коллеги, что Орда Ордой, но в 1204 году крестоносцы взяли и разграбили Константинополь. В этом, 2004 году, году печальный восьмисотлетний юбилей, которому можно было бы здесь посвятить целое заседание, если бы высокое собрание сочло это возможным. Потому что на это событие слишком много завязано из последующих веков политики вплоть до наших дней. Это политическая дата — 1204 год. В 1261 году Михаил Палеолог, первый Палеолог, вышвырнул из Константинополя крестоносцев и восстановил Империю, которая до того сохранялась в азиатских фемах Византии. Таким образом, во второй половине тринадцатого века Византия вроде бы может снова владеть Таврией, но силенок уже не хватает. Энергичных византийцев не хватает. Начинается двухвековая агония, которая закончится турецкой оккупацией Константинополя в 1453 году, через два века без восьми лет, извольте заметить. Именно два века. В силу того ослабевшие василевсы отдают Таврию в аренду генуэзцам. Генуэзцы вели себя на южном побережье Таврии как мерзкие колонизаторы. Местное население их терпеть не могло, как греческое, в том числе, и потомки славян, так и армянское. А это примерно 50 тысяч человек, огромная колония! В армянских текстах четырнадцатого века, кстати, Таврию именуют иногда «Приморской Арменией». И есть армяно-крымская школа книжной миниатюры. Иудейская и полуассимилированная татарская диаспора на южном побережье была малочисленна. И все настолько генуэзцев не могли терпеть, что генуэзцы укреплялись на каждом шагу. Это великолепно сохранившиеся остатки стен Кафы Феодосия. Это консульский замок. Консула присылали из Генуи управлять в Солдае, (Суроже, Судаке). А если проплыть вдоль Южного берега на катере, то время от времени вы будите видеть руины, нижние части башен, в которых когда-то укреплялись генуэзцы.

Степную часть, точнее скажем, степной и предгорный северо-восток Таврии занимало вассальное в отношении Сарая Крымское татарское ханство со столицей тогда в городке Крым, нынешнем поселке городского типа Старый Крым. Вот откуда имя. Полуостров ни в коем случае не назывался тогда «Крымом». А вот татарские владенья назывались «Крым». Они тяготились своим вассалитетом и хотели быть независимыми от Орды. И что характерно, в пятнадцатом столетии они были потому в дружественных отношениях с Москвой, которая тоже тяготилась своей подчиненностью Большой Орде. По правилу: «Враг моего врага — мой друг». То были нежнейшие отношения с крымскими татарами в пятнадцатом столетии. О том, почему они прекратились, буквально через несколько слов.

Наконец, западную часть полуострова занимало последнее православное княжество Феодоро (Богодарованное княжество). Оно обычно упоминается и в западноевропейских и в наших документах, как княжество Манкупское. Его столицей был Манкуп. На столовой, совершенно неприступной, с плоской верхушкой, горе Манкуп ныне мертвый город Манкуп. Относительно недалеко от Бахчисарая. Бывал там. Совершенно поразительное место. Столовая гора напоминает четырехпалую руку. Со стороны пальцев там три пояса укреплений, которые делали гору неприступной. А со стороны запястья никаких укреплений нет. Там отвесные скалы. Причем, в Манкупе были источники воды. Потому взять ее измором было чрезвычайно трудно. Там можно было ни один год защищаться. Князья манкупские были византийского происхождения. Безумно интересная династия Гавров. Они были православные огреченные армяне, которые попали в Таврию политическими ссыльными по подозрению в заговоре против императора. Но ссыльные оказались крепкими ребятами! Они основали династию и сколотили княжество. А население манкупское было, конечно, православным по вере, греческим по культуре и языку. Но греческим в тогдашнем смысле слова. Они опять-таки были потомки того самого странного таврического этнического субстрата. Но в том числе, и потомки наших предков, славян.

Москва уделяла серьезное внимание Таврии. Создатель единой России, первый наш царь Иоанн Третий Васильевич, был, среди прочих своих достоинств, типичный однолюб, который очень тяжело переживал потерю первой своей жены, тверитянки, и долго не вступал во второй брак. Так вот, когда овдовел, он даже рассматривал возможность заключения брака с манкупской княжной. В конце концов, он заключил выгоднейший брак с византийской гречанкой Зоей или Софьей Палеолог. Настолько серьезно относились тогда к таврической политике в Москве. Понимаете? Киев еще не планировался как стольный град, а Москва уже вела свою таврическую политику! Вот что я пытаюсь вам представить. И это факты. Здесь нет никаких моих домыслов.

Но всё получилось не так. В 1475 году, когда Орде оставалось существовать еще пять лет (стояние на реке Угре, гибель Орды — это 1480 год), на полуострове высаживается огромный, с артиллерией, турецкий десант. 1453 год — взятие Константинополя, 1461 — Трапезунда, независимого греческого православного государства, растянувшегося вдоль Южного берега Черного моря, тоже осколка Византии. И в 1475 году турки высаживаются в Таврии. Генуэзские колонии капитулировали сразу. И понятно, почему. Известно, что население Кафы, феодосийское население, пригрозило генуэзцам, что если город немедленно не сдадут туркам, то тогда сначала повесят всех генуэзцев, а потом сдадут город. Можно упрекнуть греков, армян и иудеев в недальновидности. Турки-то оказались хуже генуэзцев! Но их нельзя упрекнуть в неблагодарности. Слишком натерпелись. Это подобно тому, как в обеих мировых войнах ирландцы в какой-то степени поддерживали Германию, в чем я никак не могу упрекнуть ирландцев при всей моей любви к англичанам. Слишком натерпелись. Короче, турки взяли и Манкуп, столицу княжества Феодоро, которое не успело, могло, но не успело распространить свою власть на весь полуостров. Город осаждали полтора года. Манкупская крепость, действительно, была непреступна, учитывая наличие воды, но продовольствие кончилось.

Так закончилось православие, православная власть. Но не православное население, заметьте. И в самые тяжелые времена крымско-татарского ханства, вплоть до ликвидации его во второй половине восемнадцатого столетия, не только существовало православное греческое население в городках южного побережья, но и сохранялись два-три монастыря. Успенский монастырь не был закрыт. Мусульмане его терпели. Его перестала терпеть советская власть. А так ведь он до двадцатого века дожил! Тот самый монастырь, между Бахчисараем и караимским городом Чуфут-Кале. Два километра пешком от Бахчисарая по чудесной, уютной, красивой дороге...

Итак, княжество Феодоро погибло. А крымские татары, пробыли примерно два десятилетия независимыми. Эта датировка возможна, потому что существуют крымские монеты этого времени без символики Большой Орды: то есть, они перестали быть вассалами, разорвали отношения с Сараем. Лет двадцать они были независимыми. А потом они стали вассалами уже Стамбула, «Падишаха Вселенной», как именовали тогда Османского султана.

Мне довелось в Ливадии, в присутствии, в том числе и нескольких, правда, дружественных крымских татар, на конференции, организованной Институтом стран СНГ, сказать, что мы были с крымскими татарами в наилучших отношениях, а столкнули нас турки. И вот сейчас, когда я вижу зримое свидетельство присутствия турок снова на полуострове, я готов предупредить крымцев: «Смотрите, еще ведь раз столкнут! И еще раз вы проиграете! Русские не проиграют. Проиграете опять вы». Это наши дни. Не надо быть даже специалистом по истории архитектуры, с чего я начинал свою профессиональную карьеру, чтобы видеть, что новые мечети на полуострове не татарского, а османского типа. Как, кстати, и новая соборная мечеть в Казани, которую сейчас отделывают в кремле. Везде видна турецкая «лапища».

И вот с этого турецкого десанта начинается трехвековой период, но скорее даже полуторавековой, потому что не с конца пятнадцатого начинается все это, а с начала шестнадцатого, когда русским приходилось строить засеки на южном рубеже, лесные, лесостепные завалы из деревьев, с торчащими в сторону противника корневищами, защищаясь от набегов крымской конницы. Два с половиной века или немного дольше ежегодно крымцы угоняли рабов для продажи на константинопольских рынках, рабов из предков великороссов, которых теперь велено именовать русскими (а лучше — россиянами!), украинцев, которых теперь не велено именовать русскими, а заодно и поляков. Вся наша западноевропейская политика и в XVII и в XVIII веке была скована тем, что у нас на ногах висел камень крымский, а за ним была Турция, за ним была Османская империя.

Напомню вам, что в 1558 году Иван Четвертый достаточно неудачно и нелепо начинает Ливонскую войну. Чем это аукнулось? Через 13 лет, в 1571 году, идет кульминация Ливонской войны, и крымцы появляются под Москвой. А у нас почти все войска на западе государства. У нас войска на русско-литовской и русско-ливонской границе. В итоге Москва сгорела, кстати, сказать. Кремль и Китай-город невозможно было взять, там каменные укрепления. А Москву крымцы разорили. И, естественно, угнали пленных. Ополонились.

Это повторится в 1591 году, когда мы собирались вернуть и блестяще вернули (честь и слава тогдашнему царю Федору и тогдашнему правителю Борису Федоровичу Годунову!) себе выход, чтобы его снова потерять, к Балтийскому морю — Ижорскую землю, устье Невы. В 1571 году был Давлет-Герай, а в 1591 году под Москвой появляется Казы-Герай Крымский. И стоял он, между прочим, в Коломенском, что сейчас уже Москва, даже не самая окраина. Но то был последний крупный крымский набег. То есть, Крым (как государственное образование) становится орудием антирусской, антиправославной, антивосточнохристианской политики, всегдашней политики Османской империи, а иногда и Западной Европы.

Я писал в свое время, что мы не собирались брать Казань. Мы надеялись, что в Казани будет дружественная династия. И пока было так, мы не брали Казань. Но когда в Казани укрепилась крымская династия, Казань пришлось брать. Мы могли бы потерпеть и Крымское татарское ханство. Но теперь в Казани сидел даже не агент влияния, а просто турецкий агент, нормальный турецкий агент. Вот этого потерпеть Москва не могла, не имела права! Честно говоря, и сейчас не имеет права. Хоть я и не решаю за всю Москву. Но не имеет!

Потом мы попытались так же поступить с Крымским ханством. В 70-е годы XVIII столетия идет первая русско-турецкая война императрицы Екатерины Второй. Фельдмаршал князь Долгоруков, который получает почетное наименование Крымский, берет Крым. Ханство сохраняют, уже Бахчисарайское ханство, потому что в XVII веке столица была перемещена из Крыма в Бахчисарай, новый город. Бахчисарайские власти подписывают по сути дела вассальный договор, который Россия вообще-то готова была заключать с кем угодно. Средняя Азия, например, по большей части не была территорией Российской империи до 1917 года. Она была территорией Эмиратов. Эмираты были суверенны. Но Эмираты обязались не становиться агентами английской политики. То есть, они обязались согласовывать свою внешнюю политику с Петербургом. На самом деле не только русские, а сама Россия была удивительно терпима всегда. Мы готовы были на этих отношениях сохранить и крымско-татарское ханство. Мы даже пригласили православных, недовольных мусульманской властью, переселиться, если они желают, в российское Причерноморье. Итог того переселения таврических греков — существующий и ныне город Мариуполь, которому, кстати, переселенцы-греки и дали название. Это ромеи, таврические греки. Они не из Эллады, они отсюда, основатели Мариуполя. Мы готовы были сохранить ханство, которое обязывалось согласовывать с нами свою внешнюю политику, то есть не иметь независимой от Петербурга константинопольской политики. Когда это было нарушено, а наши спецслужбы об этом сообщили, тогда пришлось за ненадобностью упразднить Крым. Обращаю ваше внимание: наименование Крым прилипло к полуострову в XVI веке, потому что он стал крымским владением. Он стал иметь Крым своей столицей.

Смотрите, что происходит в XVIII веке. Смотрите, до чего достойно было своего положения наше тогдашнее правительство и до чего неразумно мы ведем себя сейчас, безумно себя ведем. Долгоруков, который взял Крым, стал Крымским, а налаживающий там интересы Российской империи, уже владения Российской империи, Потемкин стал уже Таврическим. Появляется Таврическая губерния, Таврическая епархия православной церкви. До 20-ых годов XX века она и была Таврической. А в советское время, когда ее с перепугу восстановили в годы Второй мировой войны, она почему-то стала «Крымской»!

То есть, до революции 1917 года мы выступали как восстановители того, что было. Мы выступали как законные владетели земли, где весьма вероятно действовал первый Креститель или Первокреститель Руси Апостол Андрей Первозванный. Это легенда. Мы не может это доказать. Подписи Апостола Андрея там нигде нет, но церковное предание абсолютно правдоподобно. Христианство оставило археологические следы в Таврии не позднее первых лет II века. Раз археология дает нам начало II века, значит, в I веке там появились первые христиане. Вот вам и Апостольский век.

Мы в XVIII веке восстанавливали владения православных и наших предков славян и русов 18-вековой давности. Потому — Таврия. Потому — восстановление исторических имен. Потому возвращается Феодосия. Город назывался в греко-римской древности в мужском роде — Феодосий. Потому — Феодосия. Потому — Евпатория, напоминающая о том, что некий Митридат Евпатор некогда владел полуостровом.

То есть, наши права на полуостров никогда никем не оспаривались. А сейчас они оспариваются Киевом. Что можно по этому поводу сказать? Никогда ни Великое княжество Литовское, ни Гетманская Украина в составе Речи Посполитой или кратковременно в разрыве с Польско-Литовской державой, не владели черноморскими землями! Причерноморскими землями владели частично наши общие предки славяне, общие заметьте, не с украинцами, которые для меня просто другие русские люди, а общие с поляками. Да, владели. Потом не владели. Потом Российская империя, подданными которой были как предки великороссов, так и предки украинцев, вернула нам Причерноморье. Все вернули! Вернула тогда, когда ни один украинец не знал, что он «украинец». Украина существовала, она упоминается впервые в летописи в XII веке, а слово «украинец» придумал на австрийские денежки австрийский прихвостень Иван Франко с товарищами во второй половине XIX столетия. Ну не было такого слова!

Я однажды возразил главе правительства Николаю Рыжкову. Наш диалог шел по радио. Ему задали вопрос в прямом эфире: «Николай Иванович, не следует ли признать, что все-таки то была ошибка — создание Советского Союза, то есть бомба замедленного действия, заложенная под наше государственное пространство, под нашу государственную территорию?». «Нет, что вы!», — ответил честнейший, с моей точки зрения, Николай Иванович, к которому очень хорошо отношусь, — «Нет, что вы! Если бы мы того не сделали, наши братья украинцы и белорусы отказались бы жить с нами в одном государстве». Через два дня я ему по радио ответил: «К сожалению, Николай Иванович вам солгал, но он в этом не виноват, виновато школьное образование его, мое и ваше. Дело в том, что в 1921-1922 годах, когда решался вопрос о Союзе, все украинцы жили в составе Польши, а малороссов еще не успели убедить, что они «украинцы». Это было менее 100 лет тому назад».

Так вот эта территория была возвращена в наше законное владение русскими штыками. Замечу, что пехота у нас тогда была исключительно великоросской. Потому именно русскими штыками и украинскими саблями, если хотите. Малороссы призывались на флот, в том числе с самого начала на Черноморский флот, и в кавалерию. В пехоте и артиллерии вообще хохлы не служили, прошу прощения. Служили только великороссы. Мы вместе возвращали, Российская империя вернула наши общие земли.

Ну, а что касается крымско-татарской проблемы, то они 700 лет там живут. Я отвечаю здесь только за свои слова. Я знаю все их «подвиги» (преступления) в годы Второй мировой войны. В принципе Сталин мог бы не депортировать (интернировать) крымских татар, а по закону военного времени мог устроить массовые расстрелы. Он гуманно с ними обошелся. Я знаю места, где были целиком уничтожены греческие деревни.

Отдадим должное немецким офицерам. Немецкие власти судорожно одергивали крымско-татарскую полицию. Немцы защищали местное население от крымцев! Такие вот «фашисты проклятые». Я знаю. Но, что же делать?! 700 лет они там жили. Когда я где-то в 1977 или 1978 году оказался в столовой с крымским татарином, стариком, он, плача, рассказывал, что приехал из Казахстана посмотреть на свой дом. Мне было его жаль, я был на его стороне. Он не мог задержаться, он мог приехать и уехать. Но как только поднимается вопрос об автономии татарского Крыма, то, извините, его поднимают потомки оккупантов, потомки работорговцев, которые наших с вами предков два с половиной века увозили на невольничьи рынки. И реагировать на это можно только так, как реагируют цивилизованные люди на угрозу вооруженного мятежа. Нет у них, и никогда не будет прав на автономию после тех рабов и тех невольничьих рынков.


ОБСУЖДЕНИЕ ДОКЛАДА НА КРУГЛОМ СТОЛЕ

Олег Барабанов (Российский институт стратегических исследований): Я разделяю ваш пафос. Но вывод один — денонсация Большого русско-украинского договора. Давайте просчитаем последствия того. Нужно нам это или не нужно? У меня нет ответа. Мне кажется, с практической точки зрения, даже если мы разорвем Большой русско-украинский договор, Крым вряд ли станет российским. И события на Тузле показали, что мы не готовы идти на пролом до конца. Возникает вопрос: что лучше или что менее плохо для нас: украинский Крым или турецкий Крым? Альтернатива украинской Таврии — не российская Таврия, а турецкий Крым. Может быть, не стоит мутить воду?

Владимир Махнач: У меня тоже нет ответа в данном случае, хотя о денонсации этого Большого договора разговор шел неоднократно. Напомню, что он был ратифицирован Государственной думой с большим трудом в силу того, что депутаты Коммунистической партии единодушно поддержали эту ратификацию. И депутат Горячева тогда сказала, что они, безусловно, будут его поддерживать, потому что это означает поддержку их братьев-коммунистов Украины. Как всегда коммунисты, с моей точки зрения, поступили как интернационалисты, то есть враги русского народа. У меня тоже нет ответа. У меня есть только одно соображение, что нам надо называть вещи своими именами, в частности, называть Крым — Таврией, и противодействовать устремлениям украинофилов соответствующей преподавательской деятельностью, соответствующей пропагандой, соответствующей книгоиздательской политикой уже сейчас.

Мы не всё можем делать, что должны были бы делать. Но я всегда напоминаю, что когда мы подписывали достаточно для нас унизительный Парижский трактат в 1858 году, блестящий дипломат, плохой жандарм (он это очень не любил), но блестящий дипломат граф Орлов вальяжно заявил в Париже: «Да, господа, мы проиграли, и мы уходим с Балкан, но вы не беспокойтесь, мы вернемся на Балканы». И когда появилась Германская империя, и Париж проиграл в 1871 году, всего лишь через 13 лет, мы заявили, что мы более не выполняем Парижский договор, и все этим «умылись» — англичане с горечью, а французы радостно.

Великий немец, которому немцы задолжали золотую статую, с моей точки зрения, Конрад Вильгельм Аденауэр не подписал ни одного анти-немецкого договора! А ведь ему руки не мы выкручивали. Первоначально французы об него просто ноги вытирали, сводя счеты. Американцы виноваты, американцы руки выкручивали. Но Аденауэр не подписал ничего. И вот, когда изменилась коллизия, изменилась внешнеполитическая ситуация, никто и не удивился, что на карте в 1989 году снова появилась единая Германия. Просто вести себя надо так, как ведут себя порядочные люди. В данном случае, как вел себя граф Орлов и как вел себя канцлер Аденауэр.

Кирилл Фролов (Институт стран СНГ): У меня нет вопросов лично к Владимиру Леонидовичу, зато у меня есть некоторые ответы на те недоумения или ту нерешительность, которая была заявлена (имеет в виду Олега Барабанова). Сегодня, когда Украина, безусловно, бросает вызов России, фактически входит в НАТО, пора обратить внимание на высказывания экспертов, еще вчера казавшихся радикальными, что Россия имеет все права и все возможности выйти из Большого договора хотя бы потому, что ряд его статей Украина не выполнила, в частности, статьи о развитии русского языка, чтобы не допустить угрозы появления войск НАТО на Украине. Эти эксперты говорят, что юридический повод разорвать Договор у нас, безусловно, имеется.

И мы сейчас имеем уникальный шанс грозить выходом из Большого договора Леониду Кучме, который после сообщений генерала Кравченко о том, что Кучма требовал от него политических преследований и слежки за оппозицией в Европе, оказался в полной политической изоляции не только в США, но и в Европе. Как некоторые шутят, «осталось его только с Польшей поссорить» Сейчас Леонид Кучма и его клан перед лицом угрозы Ющенко находится в таком положении, что если Москва проявит последовательную политическую волю, от него можно требовать очень многого, главное проявить политическую волю.

Сейчас, конечно же, нужно требовать не возвращения Крыма, но превращения Крыма и Закарпатья, то есть Подкарпатской Руси, где тоже произошел референдум о федерализации, в субъекты Украинской Федерации. Почему? Потому что Кучма все равно меняет конституцию. И если мы сделаем Крым и Подкарпатскую Русь, нынешнюю Закарпатскую область, а также Донбасс, субъектами Украинской Федерации, заставим его пойти на федерализацию Украины, то мы решим несколько стратегических задач. Угроза выхода России из Большого договора может сработать. Если Кучма пойдет навстречу по настоящему, а не как раньше, и мы его за это спасем, тогда мы подумаем выходить или не выходить из Большого договора. А если Кучма все равно проигрывает, и к власти приходит Ющенко, то вопрос о выходе из Большого договора возникнет неизбежно.

И Москва должна проявить политическую волю быстрее, чем Ющенко пригласит американцев. То есть, это будет вопрос нескольких часов: кто быстрее разыграет ситуацию, если Ющенко, не дай Бог, станет президентом. Хотелось бы еще обратить внимание на то, что время-то в Крыму работает против нас. Речь идет о Турции. Крым стал ареной конкуренции двух центров ислама: турецкого и саудовского. Малого того, у саудовского варианта экспансии есть могущественные союзники, в том числе в Приволжском федеральном округе. Речь идет о проекте «Русский ислам». Его эмиссары, в частности известные всем чиновники округа, активно работают с крымскими татарами и предлагают нам ставить не на русский православный фактор, а на крымско-татарский. Это, конечно, бред. Любое усиление крымско-татарского фактора, который и так активно действует в условиях, когда Крым является ареной конкурентных инвестиций Турции и Саудовской Аравии — это, безусловно, вытеснение, вышвыривание России из Крыма.

Хочу обратить внимание на Приволжский радикальный исламский альянс, который сложился буквально в последние дни. Саратовский муфтий Мухабат Бибарсов, активный проповедник «Русского ислама» и того, что русские должны принимать ислам якобы для противостояния американскому глобализму, ездил в гости на очередную годовщину депортации крымских татар. Поволжско-крымский альянс, таким образом, создан, и одновременно один из олигархов донецкой группы Ринат Ахметов, он же главный спонсор партии мусульман Украины, тоже ездил в гости к меджлису крымских татар. То есть, получается уже Донбасско-крымско-поволжский радикальный альянс. Конечно, этот альянс, помимо фактора Ющенко-США, помимо фактора Турции есть еще одна угроза. И в этой ситуации Россия может и должна действовать. Каким образом? Безусловно, путем мобилизации своей религиозно-политической экспансии в Крыму. Мы сейчас видим, что татары, занимающие 3 процента населения, имеют более 400 своих мусульманских общин, то есть столько, сколько имеется в Крыму приходов Русской Православной церкви, которая окормляет 67 процентов населения. В чем, собственно, кризис русской идеи, его причина? Большинство нынешних лидеров русского движения Крыма не являются «харизматическими» лидерами, не могут мобилизовать русское большинство.

Конечно, один раз оно было мобилизовано, но компрадорская предательская политика тогдашней Москвы сорвала ту ситуацию. А тогда у нас на руках были все карты! Сейчас у нас снова карты на руках. Но нет «харизматиков». Почему? Потому что мы цепляемся за советский атеизм и послесоветский «бред многоконфессиональности»! Не нужно бояться Православия и самих себя! Все крупнейшие мировые центры власти не боятся своей религиозно-национальной идентичности и проводят религиозно-политическую экспансию. Если нам будут оппонировать американский протестантизм или ислам, не надо бояться нашей собственной религиозно-политической экспансии. А Россия до сих пор говорит о «многоконфессиональности», «атеистичности» и прочем. Не нужно бояться православного фактора. Атеизм есть опиум для народа, есть фактор национального ослабления. Именно в силу атеистичности русского движения в Крыму оно слабо, в нем нету духа, нету воли.* Если проводить сопоставимую с крымско-татарской и саудовской религиозно-политическую экспансию, то православных приходов в Крыму должно быть не 400, а 4 тысячи. В процентном отношении: у них 400 на 3 процента, а нас 400 на 67 процентов населения. Вот тогда качественно изменится и ситуация с духом и волей, и ситуация с демографией. Но это стратегия. Теперь о тактике. Безусловно, и сейчас есть молодые депутаты Верховного совета Крыма, которые могут быть востребованы здесь и сейчас.

В контексте глобального радикального исламского альянса на следующее заседание, которое будет посвящено отношениям Россия-Украина и Россия-Белоруссия, необходимо приглашать фигурантов этой политики. Например, исламская составляющая «донецкого клана». Там есть и православная партия, которая представляет движение православных во главе с архиепископом Августином, движение «Держава» и одесское движение «Единое Отечество». Это все православные партии в донецком клане. Они имеют своих людей в Донбассе и в Крыму. Короче, есть поле, на котором Россия должна играть. Но что мы видим? Мы видим, что, несмотря на внешнюю риторику, ситуация в СМИ и в бюрократических системах осталась старой. Мы видели, как министр иностранных дел Игорь Иванов вместо того, чтобы решать реальные проблемы соотечественников, проблемы имперской экспансии, реализовывать проект России как центра православного мира, перед саудовским послом обещает поддержать в России еще один международный исламский университет. Маленькая справка: исламских вузов в России уже больше, чем православных. Всё решают какие-то лоббистские факторы, а не национальные. Потому, если решительно не будет обновления здесь и сейчас (потому что время работает против нас), мы опять, в очередной раз, ничего не добьемся. Данный Экспертный совет должен стать местом, по крайней мере, экспертной оценки реальных политических решений, которые должны быть немедленно предложены. С другой стороны, надо пригласить на следующее заседание некоторых ключевых фигурантов политической жизни Украины, а именно представителей православной, проимперской, промосковской политики в донецком клане, которые могли бы тоже здесь сказать свое слово.

Владимир Махнач: Одну секунду, краткая реплика. Совершенно согласен с вами, Кирилл Александрович. Я понимаю, почему вы выделили положение Таврии и Подкарпатской Руси. Но, вообще-то, разговор идеологически надо вести не о Таврии, а обо всей Новороссии, то есть обо всей Причерноморской территории. И восстановить в политическом языке термин Новороссия. Александр Ципко напечатался по этому поводу, вышла его большая статья в «Комсомольской правде». Только вышла она не в начале 1991 года, когда должна была выйти, а в начале 1992 года, уже после драки, где он подчеркнул, что он гражданин исторической России и Советского Союза, что для него всегда именно это и будет его государство. И вообще, если бы украинцам предложили гетманскую Украину, то они, 99 процентов украинцев, кроме отчаянных галичан, все были бы против выхода из состава единого государства. Если бы мы предложили им историческую гетманскую Украину, она была бы без Закарпатья, без выхода к морю, без Донбасса. Это не наша тема, но напомню здесь об этом просто так. Будет тема украинская, тогда обращусь к этому. Напомню, что Большой круг Всевеликого войска Донского умолял не подписывать Большой договор, о котором сегодня говорилось. А когда он все же был подписан, Дон заявил, что раз Российская Федерация не имеет федеральных претензий к Украине, то донское казачество имеет такие претензии. Этот документ существует. Если мне кто-нибудь скажет, что Всевеликое войско Донское не субъект международной политики, так его не так трудно сделать таковым: это может быть просто полноправный субъект Федерации. Ростовская область — вот вам и Всевеликое Войско Донское.

Кирилл Фролов: Я не упомянул Новороссию именно потому, что в Крыму и в Закарпатье были законодательные местные референдумы, которые, как максимум свидетельствовали о выходе из Украины, как минимум о федеральном статусе. Естественно, проблема Новороссии есть важнейшая тема. Она должна быть. Но это третий, скорее, субъект Федерации. Первый же есть Крым, Крымская Республика. Кстати говоря, и в Галиции есть сепаратистское движение, которое считает, что единственное спасение от русификации есть суверенизация Галиции. Думаю, что это движение очень интересно. Там есть даже монархисты, которые предлагают посадить туда Габсбурга, но на ограниченной территории. Или пусть Ющенко будет президентом суверенной Галиции!

Считаю, что проблема раздела Украины на сферы влияния должна быть предметом диалога России с Западом. Украина, Новороссия, Таврия, Подкарпатская Русь — это земли Православной Русской цивилизации, а Галиция — нет. Нам за нее драться-то не надо. Шутки шутками, а это тоже тема для диалога российской дипломатии, если она действительно будет наступательной и адекватной.

Сергей Кортунов: Очень короткая реплика по поводу наших страхов относительно денонсации Большого договора с Украиной. Я хотел бы напомнить совершенно очевидные вещи международно-правового характера. Известна международно-правовая формула — «Pacta sunct servanda» — «договоры должны соблюдаться». Но обычно забывают неотъемлемую часть этой формулы — «rebus sicstatibus» — «при существующем положении вещей». Это означает, что если положение вещей меняется, договор может быть пересмотрен. И новейшая история указывает много примеров такого рода. В 1975 году был подписан, как известно, Хельсинский заключительный акт. Ситуация изменилась, и где теперь Заключительный акт? Совсем недавно американцы вышли из Договора по ПРО, который считался краеугольным камнем стратегической стабильности. Почему? Чем они мотивировали это? Изменением существующего положения вещей. Потому, поддерживая выступление Кирилла Фролова, считаю, что задача нашего Экспертного совета состоит именно в том, чтобы анализировать то, остается ли положение вещей таким, которое было на момент заключения того или иного договора или же оно изменилось. Если оно изменилось, то мы вправе ставить вопрос перед нашим руководством о том, чтобы пересмотреть наше отношение к нему. Вот и всё.


* Прим.: С.П.: То можно сейчас утверждать обо всем русском народе, а не только о тавричанах. А вообще высказывание Фролова об атеизме попало прямо в точку.