История одной измены

...Захороводила его всерьез одна местная красавица...и не кто-нибудь...

Я все-таки решилась приоткрыть эту страничку из моей биографии.  Хотя, может быть, не стоило бы этого делать - не каждый поймет правильно, фигурирую в непростой истории.  Но - что было, то было.  И дело это  давнее, совсем молодая я тогда была - моложе не бывает.  Оправдываться полудетским соображением ни к чему, потому что соображение соображением, а душа и сейчас замирает, когда об этом вспоминаю.  Что-то знаковое тогда происходило.  Такое, что запомнилась почти каждая деталь той странной осени.

А случилось вот что.  Первый раз я вышла замуж очень рано - за своего ровесника, первую мою детскую любовь.  Мальчик был еще тот - красавчик на всю округу.  Подружки мои, проходя мимо, при встрече с ним заливались краской.  И для меня это дело было привычное. Я-то присмотрелась к нему за несколько лет.  Так присмотрелась - не обращала внимания, когда доносили тогдашние доброжелатели, что не одна соблазнительница на мою законную половину прилюдно покушалась.  В том, что он меня обожал, не сомневалась.  Пока не случилось то, что неминуемо должно было случиться.  А именно - захороводила его всерьез одна местная красавица.  И не кто-нибудь, а жена его собственного начальника, крутая черноглазая казачка.  Начальник-то, ее муж, был человек уже в возрасте.   Может быть, в отцы ей и годился.  И просмотрели мы с ним начало этого романа, пропустили самый ее разгар.  Я - по неопытности, он - из-за занятости.

Сейчас его, конечно, нет уже в живых и, может быть, можно о нем рассказать и подробнее.  Звали его Самуил Тышкевич.  В Сибири по национальности людей не различали.  Известно было только, что он из политических ссыльных.  Что в тех краях было неудивительно.  Столько замечательных людей - врачей, учителей, музыкантов, ученых оседало в те времена  по каким-то невообразимым политическим статьям.  Для местных жителей это было, как подарок - такой интеллигенцией мог бы гордиться любой город в центре России. Помню из детства те времена, когда ходили по нашим улицам необычные, как инопланетяне, женщины с белыми кружевными зонтиками и их мужчины - с необычными вдохновенными лицами.  Как большой контраст с коренными сибиряками - загадочные и молчаливые.  Вот и этот Тышкевич все больше молчал.  С благородной шевелюрой серебристых седых волос, со взглядом вовнутрь себя, высокий, всегда подтянутый, собранный, безукоризненно аккуратный во всем.  Давным-давно окончилась его ссылка, но он как сердцем прирос к неповторимым по красоте местам.  Со многими случалось.  Вот и мне случилось с ним встретиться.

А встречаться нам приходилось почти каждый день, потому дома наши стояли неподалеку друг от друга на территории маленького поселка, в котором жили только специалисты, обслуживающие один важный объект - чуть в стороне от города.  Да и в гостях у него дома бывать приходилось.  Мой молодой да ранний, разворотливый муж явно нравился своему начальнику деловой хваткой. острым умом и быстрым на броский ответ язычком.  Про таких, наверное, и говорят - за словом в карман не полезет.  Так или иначе, но был мой красавчик правой рукой у этого молчаливого Тышкевича.  И когда время от времени мы собирались вчетвером на воскресный ужин, им было о чем говорить.  Казалось, одна работа у них и на уме.  У нас же с Линой были свои темы - обо всем и ни о чем.  Тут уж слушать приходилось, в основном, мне.

Как я теперь понимаю, наивности моей в те годы не было предела.  Жила в своем выдуманном, совершенно оторванном от реальности, мире - в своих ритмах, рифмах, созвучиях, смешных мечтах.   Видела только то, что хотела видеть.  И не заметила, в какой день и какие взгляды, как молнии, пошли летать через стол от видной яркой казачки к моему благоверному.  Вокруг меня воздух трещал электрическими разрядами, плавились все мыслимые предохранители.  Свивался судьбоносный фантастический вихрь, которому суждено было разнести нас четверых в разные стороны.  Только не умела я тогда читать чужие взгляды на лету, и ничего не чувствовало неискушенное сердце.  Смотрела на весь мир как будто с высоты птичьего полета - в собственных думах и грёзах.  Я ли это была?  Ни ревности, ни сомнений в душе, ни тем более подозрений в каком-то возможном подвохе.  Сейчас я восстанавливаю в памяти картины тех лет и меня заливает жаром от той атмосферы откровенного бесконтрольного сумасшествия, которое сжигало все приличия, маски и условности и на глазах у законных супругов уносило этих двоих куда-то в запредельные пламенные миры, куда нам с Тышкевичем не было ходу.

Сейчас понимаю, почему мой муж так рьяно летел на работу, где за одним из пультов сидела она, почему так подолгу стоял у окна, из которого можно было видеть их тесовое узорное крылечко.  Как вчерашний, стоит перед глазами летний день, когда вся их организация выезжала на природу.  Мы шли друг за другом от автобусов к озеру.  И впереди шла она.  Она была старше меня, но какая же она была ладная, складная, литая, фигуристая, ловкая!  И легкое шелковое платье так туго, так ловко охватывало каждый изгиб молодого женского тела, которое показалось мне тогда божественным.  В своем платье с красными маками летела она впереди - такая откровенно горячая, сладкая - невозможно было оторвать взгляд от этой вьющейся талии, крепких красивых бедер, какой-то немыслимо призывной - скользящей, отдающейся походки.  Вот тогда-то, с этих моментов, что-то впервые толкнулось в мое сознание, когда я увидела, как неотрывно были устремлены его глаза на эту вьющееся впереди стройное тело.  Которое он, конечно же, к тому времени знал уже так, как мне и не снилось.  Идя вслед за нею вместе со мной, он так боялся, что мы можем отстать от нее.  Это было так заметно... А потом весь томный бездельный день на траве у костров искал, искал ее глазами, и эти глаза не могли насмотреться, насытиться, справиться с необъяснимым, а может быть и объяснимым, но недоступным моему пониманию, притяжением.

В тот день мне все стало ясно.  Как будто с глаз упало покрывало.  Я приехала с озера другим человеком.  В ошеломлении.  Но не от того, что мне открылась тайна мужа.  А от того, что открыла в самой себе.  Открытие - потрясло.  Мне не было ни больно, ни горько, ни обидно.  Мне? было?  все равно?  Не то, чтобы все равно - воцарилось в душе удивление, замаячил на весь горизонт вопрос - я, что же, вообще не люблю его, что ли? Что происходит?  Как будто бы рядом со мной был мой брат, которого можно понять.  Еще бы!  Такая фемина!  И - только...И настало время задуматься и мне.  Мой полудетский мир ушел куда-то вниз вместе с моей безмятежностью и тишиной души.  Как будто сорвалась я со своего легкого облака и встала на землю обеими ногами, не зная, куда теперь идти.  Так.   Ясно. Это была не любовь.  Не настоящая любовь.  Совсем не любовь.. Я вышла замуж за мальчишку-сорванца из соседнего двора, к которому привыкла, который обожал меня и ловил каждое мое слово тоже, наверное, по привычке.  И вот сейчас его обожгло по-настоящему.  А мне осталось только смотреть на этого замечательного мальчишку и радоваться за него.   Но что же я?  Я могу с ним побыть, конечно же, рядом.  Но, оказывается, это совсем не интересно и даже скучно.  Такого взгляда от него мне, точно, не дождаться. Т олько проблема-то в том, что этого мне, оказалось, и не надо.   Однозначно, за этим отрезком жизни плотно захлопнулась дверь.  И стоя в раздумье перед завтрашним днем, не сразу вспомнила, что есть еще и Тышкевич.  Уж он-то не мог не заметить то, что перестало быть секретом даже для меня.