Ошибка величиною в жизнь. часть 7

Странно, столько свободных мест, а пассажиров не берут, - заметила я.
- Ничего странного, это спецрейс на буровую. Пассажиров брать нельзя. В ящиках перевозят взрывчатку, детонаторы и детонирующие шнуры, - ответил Раис.
- Что? - с ужасом воскликнула я, уставившись на мужа, - Почему нас взяли? Почему ты согласился? Мы же с детьми. Мы же могли взорваться!
- Успокойся, мы уже прилетели. Все обошлось. Давай я тебе лучше факторию Кислокан покажу пока светло.
Мы стояли на небольшой возвышенности летного поля. С него хорошо была видна вся деревушка, которую мы окрестили в факторию Кислокандус. От летного поля вниз до реки Нижняя Тунгуска шла главная улица поселка. И где-то в центре была  еще одна улица.
Мы медленно шли по поселку, который насчитывал не более тридцати домов. В основном, в нем жили охотники-промысловики. Работали они от местного совхоза. Совхоз также держал скотный двор с небольшим поголовьем крупнорогатого скота, имел конюшню и разводил чернобурок. Я рассматривала домики и пыталась угадать, в каком из них мы будем жить. Дома были небольшими. Одни - ухоженные, чистые, с улыбающимися окнами, в которых видны были простенькие шторки-занавески. Другие - угрюмые и облупившиеся, печально взирали на свет серовато-грязными оконцами.
К одному из таких домиков, который стоял на высокой завалинке, и повернул мой муж. Внутри у меня все беззвучно зарыдало, но я старалась не показать свой испуг. Снаружи дом был в ужасном состоянии: краска давно облезла с его старых и неухоженных досок, замазка потрескалась, крошилась, а местами ее вообще не было. Два окна жалостливо смотрели на нас. Забора вокруг дома не было. Сразу за домом на открытом поле красовался такой же убогий и полуразрушенный туалет.
«Ужас!» - подумала я про себя.
Но тогда я еще не знала, что все самое ужасное  впереди. А уж попозже поняла и оценила подвиг жен декабристов. Мы остановились у высокого трехступенчатого, крыльца. Серая, сколоченная из досок дверь, которая вела в небольшую пристройку к дому, была приоткрыта, и огромный раскрытый и ржавый амбарный замок сиротливо болтался на дверной петле.
- Ну, елки-палки, я же его закрывал после того, как печь отремонтировал и окна застеклил. Неужели Бандура опять была в доме? – воскликнул Раис.
- А кто такая Бандура?
-Дочь Чимеркана. Он главный в сообществе якутов. Здесь жила его дочь, которая по мнению отца была недостаточно трудолюбива. Чимеркан рассердился и прогнал ее из своего дома. Сам он всегда живет в стойбище, а дом сдал мне в аренду.
Захар норовил пробраться к крыльцу, но отец остановил его.
- Подожди, Захар. Я войду первым. И с этими словами, передав Илью мне на руки, Раис вошел в дом. Захар быстро карабкался по высоким ступенькам крыльца, и было видно, что это занятие ему нравится. Следом за ними поднялась я и вошла в небольшие сенцы. Прямо была дверь в крохотную кладовку, а налево - толстая массивная дверь в дом. Переступив через высокий порог и пригнув голову, чтобы не удариться об косяк, я вошла в дом.
Слева от порога, стояла огромная, металлическая бочка. Снаружи она была покрашена в синий цвет. Пока мы шли от летного поля к дому, я обратила внимание, что возле каждого дома стояли такие же бочки синего цвета, сверху закрытые деревянными крышками.
- Зачем эта бочка? - спросила я.
- Для воды. Ты видела бочки на улице, у ворот?  Каждое утро водовозка развозит воду. Потом ее быстро надо перетаскать ведрами в дом, чтобы та не замерзла. Понятно?
Раис обвел взглядом небольшую кухню и нахмурился, увидев, что печка была развалена.
- Так, значит, Бандура опять здесь была и устроила очередной погром со своими дружками, - проговорил он, скидывая с себя полушубок.
За бочкой была достаточно большая комната с двумя окнами, выходившими на улицу. Стены были неровные, волнами от старой штукатурки. Они были серого цвета и покрыты инеем. Сразу за дверью в комнату, стояла печка. Раис уже снял плиту и поправлял разваленные кирпичи. Возле печки была еще одна дверь, и я заглянула в спальню, в которой, так же как и в первой комнате, стояла односпальная кровать. Маленькое окошечко выходило на пустырь, за которым шла дорога к магазину, школе, и сельскому клубу.
- Раис, - позвала я мужа. - Смотри, стекла в этой спальне все выбиты!
- Не может быть! - вскрикнул Раис и разозлился еще сильней.
Я, молча, топталась по кухонке с Илюхой на руках и старалась подавить свое желание зареветь. Захар недоумевал тоже и постоянно спрашивал: «Мы здесь будем жить?».  И со страхом смотрел на стены, бочку, умывальник и печку.
-Мам, пап, я хочу есть, - гундел он.
Напротив печки, у окна, стоял небольшой стол с двумя табуретками. Я с брезгливостью, устало уселась на одну из них, на вторую взгромоздился Захарка, и мы, нахохлившись от холода, голода и усталости, молча, следили за работой Раиса.

В дверь осторожно постучали.
- Входите, открыто, - отозвался Раис.
Дверь открылась, и в дом вошел невысокого роста коренастый мужчина. На вид ему не было более сорока лет. Он увидел наши испуганные глаза и проблемы с печкой, улыбнулся.
- Идите-ка вы ко мне с детьми в дом. Я ваш сосед напротив. Покормите детей и подождете, пока не растопится печь. Зовут меня Василий Сорокин. Я здесь на метеостанции работаю. Пойдемте.
Я улыбнулась и, молча, покосилась в сторону мужа.
- Чего сидим? А ну-ка бегом марш! Спасибо, Вася, спас нас. Пока печь растоплю и окно починить надо, а дети мерзнут, голодные и устали. Неделю уже добираемся,- объяснял Раис.
- Чего там, сами когда-то в такой же ситуации были. Сейчас их провожу до моей хаты и к тебе приду, помогу.
- Спасибо, - в один голос ответили мы с мужем.
В доме у Сорокина было тепло и уютно. Его жена встретила нас очень тепло.
- Здравствуйте, проходите в дом, не стесняйтесь. Меня Люсей зовут, а вас?
- Мария, а это Захар и Илья, - ответила я.
- Ой, какие красивые и редкие имена у мальчиков. Маша, раздевайтесь, умывайтесь и к столу, - скомандовала хозяйка. Это была миловидная женщина с добрыми карими глазами и копной прекрасных волнистых волос, собранных сзади в узел. Переодев мальчишек и умыв, мы уселись за стол. Хозяйка угощала нас домашним супом. Мы ели с большим удовольствием.  Дверь открылась, и Василий вошел в дом.
- Чем это ты их потчуешь? - спросил он жену.
- Супом, тебе тоже налить или ты Раиса дождешься?
- Я подожду Раиса. А вот ты Марию неправильно встречаешь. Супом она ее кормит. Ну, пацанов еще, куда ни шло! Встречать надо как полагается, по-северному. С этими словами он вышел в сенцы и вернулся с топором и мороженой рыбой.
- Мария, я вас угощу расколоткой, - улыбаясь сказал хозяин.
- А что это такое?
- Сейчас увидишь,- ответил Вася.
И с этими словами, он сел на порог и, поставив рыбу брюхом на ступеньку, ловко стукнул обухом топора по хребту рыбешки. Мороженая рыба развалилась на две части и чешуя частично слетела с нее.
- Вася, а вдруг они рыбу не едят? Они же с материка, да и городские. Тем более рыба сырая, ты хоть бы спросил их, - озабоченно спросила Люся.
Василий выложил расколоченную рыбу на блюдо и, перемешав соль с перцем в отдельном блюдце, придвинул все это лакомство ко мне.
- Линька едят все, - изрек он, улыбаясь и показывая, как надо кушать этот деликатес.
Раис, как раз успел к расколотке. За эти месяцы проведенные им на базе, это блюдо не вызвало у него удивления. Без всякого стеснения, он быстро помыл руки и усевшись за стол, начал кушать с таким смаком сырую рыбу, что мне захотелось попробовать ее тоже. Рыба таяла во рту, вкус был исключительный! Окончив ужинать, я помогала убирать со стола хозяйке. Дети смотрели телевизор, а мужики болтали. Как я поняла, Василий и Раис, были знакомы давно.
- Мария, - обратилась ко мне Люся. - Давайте я соберу вам кое-что из постельного и посуды, пока вы не обзаведетесь своим.
- Спасибо огромное, Люся. Что бы мы делали без вас?
- Не мы, так кто-нибудь другой вам  бы помог. Мир не без добрых людей.
Она собрала нам подушки, одеяла, постельное белье, чайник, кружки, тарелки и кастрюлю.
- Ночуйте у нас. Дом еще не прогрелся, - предложили хозяева.
- Спасибо вам за заботу и гостеприимство! Но нам нужно привыкать к новому месту жительства, - сказала я, и мы, еще раз поблагодарив хозяев, стали собираться домой.
После теплого, уютного, как будто залитого солнечным светом соседского дома, наша хата опять встретила нас холодным, серовато-ледяным взглядом. Но теперь, после встречи с Сорокиными, было как-то легче, я поняла, что мы не одни, и если они могут здесь жить, то и мы будем стараться.

Постелив детям в большой комнате на односпальной койке с панцирной сеткой, я переодела моих мальчуганов вначале в пижамы, а поверх пижам – в теплые зимние костюмчики с начесом, да еще в шерстяные носки и вязаные шапочки на головы и уложила их спать. Уснули они мгновенно. Раис кочегарил печку. Два оцинкованных ведра, полные воды, уже закипали, и он отодвинул ведра на край плиты.
- Вода готова, можешь принимать душ, - смеясь, сказал он. Постелив в нашей маленькой спальне кровать и занавесив заколоченное фанерой окно, маленьким одеялом, я налила воду в умывальник и умылась.
- Ну вот, - подумала я, - душ принят, теперь переодеться и спать. От усталости я просто валилась с ног. А завтрашний день обещал быть очень длинным и сложным. Раис уже был в кровати и грел постель своим телом. Забравшись под одеяло, мы, молча, прижались друг к другу и мгновенно уснули.
Проснулась я от какого-то шума. Открыв глаза, я сразу не поняла где я. За всю прошедшую неделю я в первый раз так крепко и спокойно спала, и поэтому на какое-то мгновение мне почудилось, что я опять в нашей квартире. Однако это ощущение мгновенно исчезло, как только мой взгляд выхватил в свете дверного проема печку и мужа с чайником в одной руке и кочергой в другой руке. Раис закрыл кружок на плите и поставил кочергу в угол.
- Как хорошо, - подумала я, - когда он рядом: всё сложное становится таким простым. Надо вставать, завтрак готовить. И с этой мыслью, откинув одеяло, я села в кровати. Вчерашний холод не чувствовался, но было и не жарко. Я оделась, а Раис тихонько гремел кружкой и шуршал пакетами, по-видимому, искал сахар и чайную заварку. Я выглянула в кухню: так и было, он заваривал чай.
- С добрым утром, - прошептали мы друг другу, и первый раз за весь этот вояж мы, обнялись и поцеловались. От мужа вкусно пахло: дровами, дымом, чаем и настоящим мужчиной.
- Вот это и есть счастье - быть всегда рядом с ним, - подумала я.
Мальчишки еще спали, на улице была темень, но будильник показывал девять утра. Мы, молча, пили с мужем чай, смотрели друг на друга и улыбались.
-Маш, пока ты варишь кашу детям, я схожу в магазин и куплю кое-что из продуктов. Потом ты можешь сама сходить в магазин и купить то, что считаешь нужным. И еще, мне надо в аэропорт сбегать и узнать когда ближайший вертак подсядет, - сказал муж.
-Зачем тебе расписание вертолетов? - с тревогой спросила я.
-Мне на работу пора.
И всё! Утро было испорчено, мне хотелось плакать. Муж обнял меня.
- Не реви, - сказал он, - а то я тоже зареву. Обещаю при первой же возможности приехать домой. Я, молча, сидела с кружкой в руках и по лицу у меня медленно текли слезы!