Война. Глава первая

Ночь неумолимо надвигалась на объятый дымом Донецк. На крыше многоэтажки сидел тринадцатилетний мальчик, и, бросая осколки шлакоблоков куда-то на улицу, наблюдал, как мечутся внизу маленькие, словно муравьи, люди, что-то поджигают, дерутся, стреляют, уничтожают последние капли того яркого, прекрасного, тогда ещё по-детски великодушного мира, который сейчас догорал вместе с сознанием людей.
Где-то там его отец... И он туда же. Мальчик достал из кармана мятую фотографию мужчины с голубыми глазами и лёгкой небритостью, посмотрел на неё секунд пять- не больше, и, скомкав, с яростью швырнул её вниз. Хватит. Его прежнего не вернуть. Внизу раздался грохот взрыва. Мальчик вздрогнул: каждый раз, когда начиналась бомбёжка, всё вокруг будто превращалось в ад: откуда-то прилетали снаряды, каждый раз разрушая новые здания и убивая новых людей. Земля тряслась, будто наступил апокалипсис, а в голове одни мысли, чтобы это поскорее закончилось. Большие дяди играют в войну. Им всё равно, кто о чём думал, кто кого любил. Они играют в войну, как в шахматы, а люди - даже не пешки. Просто пыль на доске, которую, если начнёт мешать игре, за долю секунды можно просто смахнуть. Мальчик с ненавистью посмотрел куда-то вдаль, тут же сорвался с места и побежал к люку. Мама! Она ведь осталась там!
Он бежал вниз по лестнице. Перед глазами то и дело мелькали цифры: "20,19,18,17".. Сердце бешено колотилось. "Только не 14й этаж.. Только не 14 этаж.."- пульсом отдавалось в его голове. Он добежал до дверного проёма в квартиру, где он жил с матерью. Точнее, квартирой это было сложно назвать. Мебели не было - мать всё продала за пропитание. Просто голые стены да несколько людей, которых они с матерью приютили, дав крышу над головой. Взрыв, слава богу, не дошёл сюда. Но и матери здесь тоже не было. Мальчик начал расспрашивать людей, но они лишь пожимали плечами. Один старик, сгорбившийся в углу, подозвал подростка к себе. Мальчик подошёл и старик протянул ему сложенный вчетверо обугленный клочок бумаги со следами крови. Вдруг, откуда-то с лестничной клетки раздался крик: "Кирилл!". Мальчик сразу узнал мамин голос и побежал на него. "Кирилл!"- крик был слабее и ещё тревожнее. "Иду, мама!! Бегу!"- закричал Кирилл и побежал на зов, ожидая увидеть любимую мать, обнять её и никогда больше так не терять.
Мать он увидел на пятом этаже. Она полулежала на ступеньке, спиной прислонившись к холодной бетонной стене. По майке, которая когда-то была белой, расплывалось алое пятно.
- Кирилл... - позвала она сына.
- Мам? Мам, ты ранена? Нужен врач? Хочешь, я приведу?
На глазах мальчика заблестели слёзы.
- Осколок. Не надо... Врача... - Уже поздно, Кирюш. Обещай быть смелым, взрослым парнем... Тебе скоро четырнадцать... Такой большой уже... - Она слабо улыбнулась сквозь слёзы. Кирилл подумал, что никогда не видел ничего прекраснее и теплее маминой улыбки. Но вдруг его будто что-то кольнуло в самое сердце и он понял.
- Мам, нет! Не надо, мама! Я приведу врача... Приведу...
Кирилл заплакал и обнял мать. Слёзы стекали куда-то вниз, разбавляя кровь на майке матери. В один момент он почувствовал её судорожный вздох и в тот же момент её рука соскользнула с его плеча.
- Мама!!! - этот крик разнесся, наверное, по всему дому, улице и ещё долго витал в воздухе, отражаясь эхом от разбитых стёкол, обломков кирпичей и трупов, валявшихся прямо на дорогах погибшего города...