Тени давно погребенного катера

                ТЕНИ ДАВНО ПОГРЕБЕННОГО КАТЕРА

   Петр Петрович Ногтев, приземистый и тучноватый мужчина, полгода назад оставивший службу по возрасту, утром, как и обычно, вышел  в парк со своим спаниелем. Предоставив собаке полную свободу передвижений, сам он сел на скамейку, имея желание с кем-нибудь перемолвиться: домашние разговоры с супругой на избитые темы о плохом самочувствие и возрастающих ценах ему уже надоели порядком. Возможность побеседовать о чем-то  другом у него появилась: из соседнего дома, и тоже с собакой, вышел знакомый Петра Петровича – Аркадий Иванович Булкин. Вид у этого человека, сверстника Ногтева, был озабоченный.
- В суд послезавтра иду, - сказал Аркадий Иванович, поздоровавшись за руку с Ногтевым и сев рядом с ним на скамейку.   Не дожидаясь естественных после такого вступления вопросов, Булкин отпустил с поводка беспородного, но довольно красивого кобелька, и изложил суть предстоящего судебного разбирательства. Она была в следующем.
  Давно, еще в советское время, когда Аркадий Иванович был и моложе, и крепче здоровьем он обзавелся легким прогулочным катером с подвесным мотором. Ему предоставили место на лодочной станции, и он пару лет был, по его словам, на верху блаженства: ездил на охоту, рыбалку, просто на отдых. Но вот – перестройка, и все  пошло прахом. Поднялись цены на оплату стоянки, бензин же стал просто недосягаем.
- Короче, - рассказывал Булкин,- мне катер стал очень не по карману, и надо было от него избавляться. Но тоже проблема – уже его не продашь, никто уже катерами не интересуется. Сдал его за бесценок в металлический лом, и помню, был даже доволен: многие тогда и вовсе побросали свои лодки и катера. Расплатился, значит, с хозяином пристани за стоянку, отдал  милицейскому инспектору судовой билет и стал забывать о владении катером.
   Ногтев с сочувствием и пониманием слушал эту историю, он и сам отлично помнил то время, когда Волга кишмя кишела от обилия на ней катеров, лодок, пассажирских и грузовых судов разных калибров. Помнил и то, как все это рушилось, как  под лихим краснобайством и сумасбродством говорливого кремлевского властелина река оказалась пустынной.
- Но недавно мне об этом напомнили… - продолжал рассказывать Булкин. -Пришел ко мне на квартиру мужичок из инспекции маломерного флота, теперь она называется ГИМС, и сообщает, что катер за мной все еще числится: его, оказывается, еще не вычеркнули из судовой книги. Все эти книги, а значит и катер, перешли теперь в ведение ГИМС.
   Аркадий Иванович шумно вздохнул, о чем-то, видимо, сожалея.
- Так вы сами возьмите и вычеркните, говорю я этому мужичку, и подробно объясняю историю с катером.
- Не могу, - отвечает он мне. – Не могу: нет вашего заявления об этом. Напишите заявление, и мы его снимем с учета.
- Ну, я, сдуру-то, и написал ему заявление.
- Почему «сдуру»? – не понял Петр Петрович. – Ты поступил, по-моему, правильно. Если раньше его не сняли с учета, пусть снимают теперь... Какой тебе прок, что он будет и дальше висеть на тебе?..
 - И я тогда также  подумал… Заявление я отдал где-то полгода назад, а недавно мне пришло извещение о налоге на этот катер. Налог за три года владения им. Я тогда, вгорячах, помчался в налоговую и спросил: а почему только за три, а не за все двадцать?! Они – хорошо бы взять с тебя и за двадцать, да не могем: по закону можем только за три последние года. Я им пробую растолковать, как и что получилось – не слушают: это не наши проблемы, решайте их с инспекцией флота. Дескать, напишут они, что судно давно было снято с учета – налог отзовем.
- И дальше?.. – спросил заинтересованно Ногтев.
- А дальше – рутина и нервотрепка!.. Флотские инспектора говорят, что снять с учета они могут только по заявлению, а заявлений, кроме того, что я написал полгода назад, у них не имеется. Я – в амбицию, платить налог отказался: не за что, налоговики подали иск. И вот – готовлюсь к суду…
- Взыщут с тебя,- сказал уверенно Петр Петрович. – И полную сумму налога, да еще судебные издержки сдерут…
- Такого быть не должно! – воскликнул встревоженно Булкин. – Суд – это высшая справедливость! Даже Президент, я слышал сам, как-то сказал недовольным – обращайтесь в суд… Суд – это святое!.. Они там поймут несуразность: катера давно уже нет, какой же может быть налог на него?!.. Налог на то, чего нет!.. У меня вся надежда на суд…
- Напрасное дело, - произнес скептически Петр Петрович. – Суд – это одно, а судьи – немного другое. Судья – простой человек. Ему скажут: сделай вот так, он и сделает.
- Как это «скажут»?!.. Кто ему такое может сказать?..  Судья объявляет решение от имени государства!.. Для судьи руководство – Закон!
- А для человека – начальство!.. Я еще раз тебе говорю, что судья – это, прежде всего, человек!.. И над ним есть начальство...
   О роли, как сейчас говорят, человеческих факторов в решении задач, важнее, чем судебный спор по налогам, Булкину было известно, и он призадумался.
- Но если решение будет не по Закону, его же можно обжаловать! – произнес Аркадий Иванович, цепляясь за веру в торжество справедливости. - Не случайно Законом предусмотрена процедура обжалования…
 - А много ты видел случаев, когда отменялись решения? – усмехается Ногтев.
- Не много, но знаю…
  И Булкин приводит примеры, когда решения суда первой и даже более высоких инстанций отменялись по причине их незаконности и необоснованности.
- Вот и я буду обжаловать, если случится такое!..
- Сколько ты не обжалуй, ничего ты не высудишь! – стоял на своем Ногтев. – Именно – ты!.. Ты сам посуди: ты не хочешь платить на-лог!
- Незаконный налог! – уточнил Аркадий Иванович. – Налог не за что!.. Я все на суде объясню!..
- Пустое!..
- Нет, не пустое! Суд должен разбирать ситуацию. На то он и суд!
- Пустое!.. Ты в упор не видишь самую суть!.. На что живут судьи?.. Из чего им платят зарплату?!.. Большую, кстати, зарплату! Очень большую!.. Платят ее из налогов!.. А ты против чего протестуешь?.. Против уплаты налога! Выходит: ты пилишь сук, на котором они неплохо утроились…
- А как же Закон?! Суд обязан руководствоваться только Законом!
- Закон в этом деле, что дышло…
- Нет! – упорствовал Булкин. – Закон есть Закон!.. И у меня есть для них два аргумента, против которых они не посмеют считать законы каким-нибудь дышлом!
- И какие они твои аргументы?.. Что ты там еще держишь за пазухой?..
- Во-первых, в то время, когда у меня был катер, тогда никаких налогов на катера не было. Налоги ввели очень недавно… Потом, пусть не нашли бумагу, о снятии судна с учета. Пусть даже в этом как-то и я виноват – не проследил до конца, но налог взимается за конкретное судно, а не за бумагу о регистрации, и поскольку дело дошло до суда, суд и должен будет увидеть эту разницу.
- А во-вторых?..
- А во-вторых – это тоже связано с первым. Во-вторых, спрошу я, где, по-вашему, находился и находится катер?.. По закону, налог взымается по месту нахождения судна. Пусть укажет та же инспекция по маломерному флоту, где это судно находилось в момент передачи им документов от прежней инспекции. А они были обязаны знать! Они обязаны каждый год проводить технические осмотры плавсредств. То есть – вести их учет и контроль! Пусть ответят, где же находился мой катер!
- И ты считаешь это серьезными аргументами?.. Брось! Здесь они не пройдут! Вопрос стоит о налогах!.. Вот, если бы ты возражал против чего-то другого, скажем, против обмана тебя в магазине, может, к тебе бы прислушались, а здесь, повторяю, - налоги!
   Нагулявшись, собаки давно уже терлись о ноги хозяев, и тем пришлось распрощаться.
   Время выгула домашних животных у Ногтева и Булкина совпадало не часто, и несколько дней они не встречались, а когда встретились вновь, бывший судовладелец выглядел совсем удрученно.
- Ну и как – суд? – сразу спросил его Ногтев.
- Присудили взыскать. И оплатить все издержки. Как ты и предвидел. Ни какие доводы не приняли во внимание. Ни то, что пенсионер, что пенсия с гулькин нос, ни то, что катера давно не имею… Вообще – ничего!.. Срубили по полной катушке!
   В голосе Булкина была слышна обреченность.
- А что же твои аргументы?.. Ты называл их убийственными…
- Оказалось – туфта!.. Только я стал говорить о неизвестности места, где находится судно, как рот мне сразу закрыли, сказали, что по этому вопросу есть разъяснение Верховного суда, и там говорится, что местонахождением судна в спорных случаях следует считать местонахождение владельца. То есть адрес, где владелец судна живет или где он прописан.
- А если он живет в городской многоэтажке? В однокомнатной квартире? Где в ней катер может храниться?.. В комоде что ли?.. – удивился теперь Ногтев.
- Не знаю… Их это мало интересует…
   Булкин долго сердито сопел.
- Будешь платить или подашь апелляцию?.. – нарушил молчание Ногтев.
- Над этим и думаю… Мне здесь один делец предложил свою помощь… Он берется снять этот налог… Обещает найти того инспектора, который должен был снять катер с учета, хочет уговорить его признать, что заявление от меня было, но он по какой-то причине не смог катер вычеркнуть из судовой книги.
- И что за причина?..
- Это на его усмотрение… Однако…
- Однако – что?..
- Денег за это просит почти столько же, сколько стоит налог…
- И деньги, конечно, вперед?..
- Половина… Аванс… Окончательно – после положительного завершения… Как ты смотришь на это?..
- Я тебе уже сказал свое мнение: налог все равно ты заплатишь…
- Похоже на то… Сдерут… Обстановка на суде была живодерной. Чем больше старался я вызвать у них понимание, даже разжалобить, тем больше видел и чувствовал, что им мои бедствия по фигу. Они, казалось мне, рады видеть меня в унизительном положении.
- Они? – переспросил Петр Петрович.
- Ну да… Судья, секретарь и эти… представитель налоговой и речная инспекция…
   Какое-то время Ногтев и Булкин молча сидели и смотрели в разные стороны.
- Я сейчас вспомнил рассказ о художнике, который занял первое место на конкурсе картин, изображающих голод, – произнес незадачливый судовладелец. - Он нарисовал костлявую задницу, густо заросшую паутиной…
- Оригинально,- усмехнулся Петр Петрович.
- Так вот, - продолжил Аркадий Иванович, - я бы предложил ему осовременить  этот сюжет, приблизить его к нашей реальности. Задницу  можно так и оставить, и показать всего человека, валявшимся на погосте, в кругу вурдалаков и воронья.
- Ты имеешь в виду обстановку на кладбищах?.. – Петр Петрович болезненно передернул плечами.
   Он принимал недавно участие в похоронах близкого родственника и был поражен цинизмом и мародерством, царящими при оказании ритуальных услуг.
- И на кладбищах, - кивнул головой Булкин. – И в медицине, и в коммунальном хозяйстве, и в налоговом деле… Сейчас многое навевает такие вот мрачные мысли…

  Погрузившись каждый в свои размышления, Ногтев и Булкин в то утро сидели на скамейке дольше обычного.

Январь 2015 г.