Венок из полевых цветов Гл. 3

Гл.3


Каким-то непостижимым образом Лизавете удалось сохранить семейные драгоценности, которые по наследству передались Анне.
И чего тут только не хранилось в большой шкатулке, искусно сделанной из дуба с красивыми серебряными вставками!

Здесь имели место быть дорогостоящие ювелирные украшения, как женские, так и мужские, две горсти золотых царских червонцев и разноцветные переливающиеся камни всяких величин и оттенков.

Прабабушка Анны очень любила всевозможные броши и почти все они, вместе с её кольцами, достались правнучке.

Лизавете надо отдать должное - она никогда не завидовала племяннице и считала, что последней всё принадлежит по праву. Своих детей женщина не имела да и золотые украшения её не привлекали, поэтому бережно хранила все эти богатства в обыкновенной трёхкомнатной квартире старого, но крепкого довоенного дома.

Анюте она пока не разрешала пользоваться "даром" предков, дабы не привлекать внимание, всё ждала, что девушка, наконец, выберет достойного мужа, а последний с лихвой привнесёт свою лепту в общую копилку и которому можно будет довериться.

Такие до сих пор не попадались, ну что же, у Анюты ещё всё впереди и даже если племянница выйдет замуж после сорока, то страшного ничего нет, главное, чтоб удачно, а не так, как в этот раз с бухты-барахты.

У Лизаветы было только одно опасение на тот случай, коли девушка запозднится с замужеством, тогда возможно не появятся наследники. Ну, да Бог с ними!

Она же прожила без детей и ничего, нормально себя чувствует и на здоровье не жалуется. Прошли те прекрасные времена, когда можно и "мамку" нанять, а нынче с ребятнёй хлопотно. Ой, не приведи Господь...

Поскольку, Елизавета Марковна не прятала от Анюты фамильные драгоценности, то девушка, однажды, их незаметно стащила. Нет, всё-таки тут не подходит слово "стащила" - лучше, если взяла, ведь на самом деле, все эти украшения принадлежали только ей.

Анюта очень выгодно их продала и этому помог случай.

В детский сад, где работала Анна Романовна, приводили разных деток, вернее, деток, принадлежащих родителям разных "сословий".

Садик посещали и рабоче-крестьянские ребятишки, и те, родители которых в начальстве, то есть, побогаче. Но были и такие "благодетели", что относились к так называемым "новым русским".

Вот у Валерика Полянского, как раз и имелся в наличии такой папа.
Валерик почти ничем не отличался от остальных его ровесников, такой же шкодливый и такой же любознательный. Ребёнок, одним словом, да и всё.

Даже в одежде не замечались особенные различия: Валерик не носил норковой шапки и баснословно дорогой дублёнки. Такие же, как и у всех куртки с ботинками, ну разве что подороже, такая же вязанная шапка с шарфиком к ней, и также всё остальное.

Но разительное отличие этого ребёнка от других воспитанников выявлялось в питании. Валерик почти ничего не ел в садике, а каши, приготовленные на завтрак, просто категорически игнорировал.

Спросите, а чем же жил сей отпрыск до самого вечера, пока папашка не явится за ним на огромном Джипе? Так, конфетами и шоколадками, которые приносил с собой в неисчислимых количествах.

Заведующая ругалась с бритоголовым родителем, ей, Зинаиде Аркадьевне, очень даже без разницы, кто перед нею: новый русский или папа римский - за детей отвечала она.

Родитель Валерика не относился к скандальным людям и не размахивал, ежели чего пистолетом, что всех удивляло, наоборот, всегда с улыбкой здоровался с персоналом и при этом смешно наклонял голову, кивая ею в знак приветствия.

Деньги за отпрыска всегда сдавал вовремя, на нужды садика не скупился, один раз даже телевизор подарил. Об этом никто никого не просил.
В один прекрасный день в старшей группе сломался телевизор и Валерик отцу все уши прожужжал дома:

-   Папа, мне так скучно в садике, телик сломался и я не могу посмотреть свои любимые мультяхи, представляешь? Ну за что мне такое горе?

Отец слушал, слушал подобное несколько часов, а на утро сгрёб в одной из десяти комнат новенький телевизор, у них, кстати, телевизоры только в ванной и туалете не стояли, и притащил его в детскую комнату старшей группы на вечное пользование. 

Когда папу Валерика, что-то смущало или он чем-то был недоволен, мужчина пытался сделать суровое лицо и громко, как дитя, сопел. Вот и в тот раз, бритоголовый нахмурился на очередное замечание заведующей, поставил пальцы веером и совсем не для того, чтобы кого-то напугать, а просто это уже сила привычки.

-   Да ладно вам... как вас, забыл? Ну пусть, не важно...

-   Нет важно!  -  перебила его начальница детского заведения.  -  Зинаида Аркадьевна я.

-   Ага. Будем, значит, знакомы. Так вот... О чём я хотел?  -  он на мгновение задумался, уставившись в потолок, как будто прося у Неба подсказку.  -  Я так думаю, пусть дитё ест, если ему так хочется.

-   Вы поймите,  -  наступала Зинаида Аркадьевна.  -  Валера потом совсем ни к чему не притрагивается в столовой, а вы деньги за питание оплачиваете.

-   А, так если только в этом фиг... Извиняюсь... дело, то мне не жалко, заплачу как положено.

-   Нет, не только в этом дело. Валера угощает шоколадами всю группу и дети потом ничего не хотят есть. Если вам бесполезно обо всём говорить, то тогда покупайте угощения понемногу, только своему сыну, а не целую коробку, как вы обычно делаете.

Бритоголовый пообещал больше не нарушать дисциплину и со следующего дня купил столько, сколько сможет съесть его Валерик.

Но однажды, тот магазин, где он всегда приобретал для ребёнка сладости, почему-то оказался закрытым, и бритоголовый растерялся.

Ведь под ухом зудит любимый сынулька, мол, помру до вечера без сладкого. Пришлось купить несколько заграничных батончиков в одном из придорожных киосков, что попался на пути следования в детский сад.
И это было большой ошибкой.